Shishkovchuk

22.30, 9.08.08
Меня зовут Аркадий Скворцов. Я нахожусь на службе вооруженных сил Российской Федерации на постоянной основе. Моя работа кровава и грязна, но необходима для общества. Я спецназ. Я убиваю самых опасных боевиков. Больше мне нельзя рассказывать про себя ничего, потому что подписаны бумаги и на них стоит моя роспись о неразглашении военных тайн.

Я ехал с охоты на своей Ниве, когда звонок раздался из моего спецтелефона. Звонить по нему могли только со штаба. Я неохотно поднял трубку и лениво спросил:
- В чем дело? Я на отдыхе.
- Бл....ь какой отдых, Скворцов? – заорал в трубку президент. – Ты разве не видишь, что творится на Кавказе? Какого х..я не отвечал?
- Я бы попросил выбирать выражения, президент, - я добавил в голос угрозы. – Я ездил на охоту в Архангельскую область, там плохо что-то ловит связь…
- А понятно… - Президент успокоился. – Срочно нужна твоя помошь, Скворцов. Когда сможешь быть в части?
- Неужели так все серьезно, что без меня не обойтись? – Мне хотелось еще заехать домой и показать жене трофей, убитого медведя-трехлетка. Я выследил его и убил голыми руками. Моя выучка позволяла и не такое.
- В штабе все объяснят. Отбой.
Я грязно выругался, выбросил из багажника тушу медведя и поехал в Раменское, в часть №хххх.


23.45, 9.08.08
- Расклад такой, Скворцов, - голос командира разведки еле прорывался сквозь рев турбин. – Вот на этом перевале замечены силы натовских ублюдков. Это настоящие звери, они уничтожают наши отряды, как детей. Их поддерживают генацвали, мать их в жопу! Прорываются к границе. В горах мы бессильны против них, вся надежда только на тебя!
Мы сидели в бомбовом отсеке стратегического бомбардировщика, который пролетал через Кавказский хребет.
- Понял, бл..., - я кивнул, - продолжайте, капитан!
- Сейчас мы сбросим вакуумные бомбы и напалм на место их предполагаемой дислокации. Ты пойдешь вслед за бомбами на парашюте и зачистишь, если кто-то выживет.
- Хорошо. – мне понравилась эта затея.
- С тобой пойдет спецназ.
- В этом нет необходимости, - сказал я. – Я работаю один.
- Хорошо… - капитан побледнел. Он был наслышан обо мне.


00.02, 10.08.08
Открылся люк. Вниз посыпались бомбы и я вместе с ними. Снаряды обогнали меня на несколько сот метров, и когда они начали взрываться в ущелье, я выдернул медузу и открыл парашут ПО-19. Внизу все горело. Елки, трава, кусты и отряд врагов. Горячий воздух поднимался в небо и потряхивал мой парашют. Мой нос почуял запах смерти, а уши услыхали их крики. Я засмеялся – все шло по плану. По плану, бл..ь!

Мои сильные ноги, обутые в десантные ботинки приземлились на горную насыпь чуть выше огненного ада в долине. Отстегнув гребаный парашут, я проверил нож и, пригнувшись, поскакал вниз. Первого врага я обезвредил коленом в лицо. Гнида была в форме американского военного.

- Тебе смерть! – сказал я, глядя в его перепуганные глаза.
- Не надо! – он закричал по-английски. – Мне просто приказало мое правительство! Я не хотел! У меня ферма в Алабаме, маленькие детишки!..

Я вытер нож об его погоны и пошел дальше. За камнем сидели два грузина и перевязывали друг дружке ужасные раны. Одному я свернул шею, другому перерезал горло. От уха до уха. Я не жесток – такая работа.
Неожиданно мне в затылок уперлось дуло американской автоматической винтовки.

- Не двигайся, сукин сын! Видит бог, я продырявлю тебя, дерьмо! – неизвестный тянул гласные, и я понял, что ублюдок из южных штатов.
- Айм факинг ё маза. – спокойно произнес я.
- Что? Ах ты!.. – суперпрыжком я выбил у негодяя оружие.

Это был крепкий солдат. Мощный, как бык, с заквадраченной головой. Он бросился в рукопашку. Я сделал подсечку, подпрыгнул в воздух и всадил нож в его распахнутую пасть. Сколько здесь еще их? Надеюсь много.


01.23, 10.08.08
Я увидел их. А они увидели меня. Группа из десяти человек убегала к перевалу. Они стреляли в меня, а я бежал, уварачиваясь от разрывных пуль. Я отклонился вправа, пробрался по скале в обход. Они меня потеряли из виду. Это было ошибкой. Я бросился сверху прямо в центр событий. Мои руки несли смерть, а ноги причиняли несовместимые с жизнью увечия. Противники не могли стрелять, потому что могли убить друг друга. А так их убил я.

Наконец остался только один ублюдок. Он был в чорной маске и методично отползал взад. Прыгнув ему на живот, я сорвал маску.

- Вот так встреча, бл....ь! – воскликнул я, хотя не особо удивился. – Гамарджоба, Мишо!
- Ааа! Послушайте, уважаемый солдат! Я дам вам много денег! Переправьте только меня в штаты, умаляю! Не сдавайте меня Москве! Сколько вы хотите, миллион? Десять? Десять миллионов долларов! Ну что вам стоит, господин солдат, а? Не арестовывайте меня…
- Заткнись, собака! Тебя никто не арестует, - я усмехнулся сквозь зубы.
- Спасибо, уважаемый! – поганец неправильно понял меня и весь затрясся от радости. – Я все для вас сделаю! Обещаю! Хотите даже… пососу?
- Смерть тебе!


06.38, 10.08.08
Я залез на верх горы. Мои руки болели от усталости, хотя сердце довольно билось от идеально проделанной работы. Да еще этот мешок. Достав из кармашка рацию, я нажал кнопку:

- Штаб! Штаб! Это Каракатица! Прием.
- Каракатица, это штаб! Как дела? Прием.
- Все кончено. Вызывайте вертушку и снимите меня с этой гребаной горы! Отбой!


07.01, 10.08.08
Вертолет забрал меня и понес домой. К моей жене. Я устало сидел на лавке. Рядом сидел капитан. Он молчал, чтоб не мешать мне отдыхать. Наконец он сказал:

- Ты хорошо поработал, Аркадий.
- Спасибо, товарищ капитан, я знаю это.
- Просто не верится, что ты все сделал один…
- Я не имел права не вернуться. Родина бы не простила мне мою смерть.
- Хорошо сказал, Аркадий! Я позабочусь, чтобы тебе выдали орден!
- У меня их много… - пожал плечами я.
- А что это у тебя за мешок? – спросил капитан.
- Взгляните сами, - зевнул я.
Капитан раскрыл мешочек и весь скривился.
- Тьфу, бл....ь, Мишико! – он плюнул в мешок и завязал его. – Где ты нашел эту мразь?
- С ними был.
- А где тело?
- А зачем оно вам, товарищ капитан? – удивился я.
- Тоже верно, - он снял каску и почесал лоб. – Но мне, бл....ь, и башка его в х.... не впилась!
- Дэк, это не для вас, - я рассмеялся, - это президенту подарок.

Я запнул мешок с головой в дальний угол вертолета, чтобы не воняла, расслабил подвязки бронежилета и задремал. Мне снились березы, жена и новый орден за отвагу.

Проклятый ветер тут же выморозил мое лицо под маской, и я забежал обратно. В разрушенный схрон. Прикинув всё логически, я решил, что идти сейчас на поиски Лены просто опасно. Это просто ни к чему не приведет. Только к моей бессмысленной гибели в пурге. А я ведь еще мог послужить своему отечеству, лежащему в руинах после ядерного удара. Не, идти нельзя.

Я спрятал в карман револьвер и начал готовить свое усталое тело к ночевке. Решил, что не стоит чинить сейчас дверь. Достал из чуланчика снеговую лопату и стал закидывать вход в схрон кусками мороженого снега, пока не осталось узкое отверстие. В него я и нырнул, как проворный горностай. Дырку пришлось заткнуть старой ленкиной дублёнкой, которая валялась на полу.

Включив свои инстинкты выживальщика, я понял, что неплохо было бы затопить печь. Я зажёг свет, - отлично, светодиодные плафоны мерзавцы не тронули – и чуть не заорал! О, боги! Нет, только не это! В моей прекрасной титановой печи, которую мне делали в Тагиле на заказ, в другой прошлой жизни, зияли черные пулевые отверстия. Надо было искать выход из ситуации, в которую загнала меня безжалостная злодейка-судьба. Если я затоплю печку сейчас, я могу задохнуться в дыму, а если не разжигать огонь, меня ждет смерть в стальных ладонях холода. Температура в схроне была очень сильно отрицательной.

- Шевелись, жопа! – сказал я себе. Но в башку ничего не лезло. Я прыгал и плясал от холода, вспоминая советы по выживанию зимой в лесу. Все они сводились к тому, что нужно делать костёр и поддерживать его всю ночь. Этот вариант отпадал по понятным причинам. Как я буду спасать Лену, если не высплюсь? Да и огонь мог демаскировать меня. Мало ли кого занесет ночью. Надо заделать эти дырки в печке, но чем? И тут я вспомнил, что у меня осталось несколько пластин титана. Их тоже прислали из Тагила вместе с печкой, как ремнабор. Кинувшись в чулан, я принялся рыскать в нём, разыскивая своё спасение.

Вскоре я нашёл нужный пакет с надписью «Магнит», которая чуть не вызвала во мне слёзы ностальгии. В нём лежали пластинки титана и два тюбика печного герметика, который остался у меня после монтажа печки и трубы. Один тюбик был целый второй, почти полный, был надет на монтажный пистолет. «Я спасён!» - подумал я. Однако, была одна охерительная проблема. Герметик в тубах замерз и стал как камень. Придётся греть его пылающим жаром моего тела. Я взял один тюбик и, заорав, засунул эту ледяную дрянь себе под мышку, прижав к телу. Это было очень неприятно. Только воля к жизни и жажда отыскать похитителей моей девушки заставили меня всё это вытерпеть.

Пока герметик размораживался в моей жаркой подмышке, я проводил ревизию. Козлы утащили буквально всё. Жратвы ноль, патронов тоже ноль. Из оружия осталось только то, что я брал с собой на охоту – калаш, револьвер и сайгу. Только ради этого их стоит всех найти и жестоко убить, горько усмехнулся я, разглядывая разгром. И тут мой отточенный взор выхватил в груде убитых вещей литровую бутыль масла-синтетики. Я понял, как мне достать уродов.

Наконец, герметик отогрелся. Я обмазал пластинки титана этим герметиком и залепил дыры в печке. Затем, еле сдерживая слёзы, растопил свою печурку с помощью книжек с фантастикой, которые гады истоптали и разбросали по полу. Печь вскоре загудела, и по схрону разлилось волшебное тепло. Я аж заулыбался, так от сердца отлегло. Поставив бутыль с маслом поближе к печи, я отхлебнул из фляжки коньяка. Детали плана мести буквально вырисовывались перед глазами. С этими сладкими мыслями я и заснул.

Наутро, позавтракав окорочком из ворона, я выглянул наружу. Погода улучшилась, стоял почти штиль. Это как нельзя лучше соответствовало моим боевым планам. Я вернулся в схрон. Отыскал кувалду. Свернул в трубочку ковёр и убрал его в сторону. Топнув ногой по бетонной стяжке пола, я со всей дури размахнулся и вдарил кувалдой. Пол затрещал. Я бил ещё и ещё, вкладывая в удары всю силу моей злости. Сделав дело, тяжело дыша, я откинул кувалду, разгрёб бетонные куски и улыбнулся, увидев заветный деревянный ящик.

Продолжение следует...

С сухим треском ворон свалился с дерева, каркнул напоследок и сдох. Я меланхолично сдул дым с Револьвера. Надев варежки, скользнул на лыжах поближе к своей добыче. Хороша птица! Пуля попала прямо в сердце. Добрых два кило Реального Мяса. Вот Лена обрадуется - давно мы не ели окорочка. Я зацепил ворона лыжной палкой и четко закинул его в свой камуфлированный под зиму рюкзак.
И покатил далее.

Ветер с некой ленью перекатывал по небосклону черный ковёр облаков. И падал, падал унылый снежный покров. После ядерного лета пришла, наконец-то, реальная ядерная зима, реальный холод, Реальная Жесть. То, о чем я читал в другой докризисной жизни в бесчисленных произведениях литературы, смотрел кино и играл на компе, пришло в одночасье в мою несчастную жизнь, в жизнь всех людей планеты. Кому-то нужна была эта война. Какие-то проклятые скоты наверху устроили это всё, а нам простым парням расплачиваться за всю эту грёбанную хрень! Невеселые думы мелькали в моей спрятанной в волчью шапку голове, пока я ехал по своим владениям, обновляя устаревшую от погодных условий лыжню.

Сейчас стало всё хуже чем год назад, когда только боеголовки рухнули и взорвались по всей земле. Тогда можно было спокойно жить в схроне, охотиться за животными, которые не понимали, что случился БП и спокойно паслись в лесу. Катастрофические снежные ураганы сменялись затяжными оттепелями. Можно было даже загорать, что Лена и делала на заросшей травкой кровле моего убежища. Благодаря удобной розе ветров, нас не зацепило радиоактивное Мегаоблако с Петрозаводска и северной Европы, где по слухам не выжили даже крысы и выходцы из юго-восточной Азии.
А теперь какой-то ад, блин, настал!
Лося перебили выжившие, дичь дохнет. И этот проклятый МОРОЗ. Даже мне трудно его переносить, несмотря на теплое шмотье. Иногда градусник опускался до минус сорока, а иногда и того хуже...
Понятно, что это всё теперь надолго... Надо пережить эту тьму, ужас и голодный паек. Поэтому я запретил Ленке прикасаться к запасам тушняка и все силы, все свое драгоценное время тратил на поиски добычи. В мороз нужно есть много калорий, иначе кранты. Это я вам говорю, как Спец в этом непростом вопросе. Я сделал множество эффективных охотничьих ловушек, которые подробно были описаны в книгах по выживанию. Выкопал шесть волчьих ям, понаставил немерено самодельных капканов, силков на зайцев и птиц, но туда чаще попадался песец. Впрочем, он тоже был вполне съедобен. Сами понимаете, в такой ситуации привередничать не приходится. Я даже свою девушку заставил это готовить и жрать, хоть она и не хотела поначалу.

Время катилось к обеду. Проверив еще пару ловушек и сняв только жалкую худощавую, как смерть, куропатку, я вышел к развилке. Здесь лыжня кончала свой извилистый круг. Направо вёл путь домой, к Схрону.
Налево жил мой друг Валера.
Он тоже был выживальщиком, как и я. Мы познакомились с ним уже после Большого Песца. Ему тридцать пять, и он живет с двумя детьми, женой и ее мамой. Понятно, что на такое количество ртов нужно основательное убежище и немеряно припасов с ништяками. Всё это у Валеры имелось. Он за много лет до ядерной атаки, начитавшись разных статей про астероиды, супервулканы, изменения наклона земной оси, прилёт планеты Нибиру, и, подсев на нехилую измену, готовился к приходу БП. Знакомы смеялись над ним и считали шизанутым. Только где сейчас эти пересмешники?

Его бункер в отличии, скажем, от моего скромного Схрона, был основательно заглублён в основание лесистого холма. Стены, пол, потолок - всё было забетонировано. В той жизни Валера работал мастером в строительной организации, поэтому с материалами не возникало накладок. Все работы делали азеры. Не потому, что Валера был не патриотом, а из гуманных соображений. Ведь рабочих потом нужно было убить, чтоб никто не проболтался о местонахождении валериного бункера. Расчет был на то, что гастарбайтеры сделают всё и свалят в Таджикистан, откуда им в постБПшных условиях не добраться до Карелии никогда. Расчет оправдался.

Я свернул к Валере.
У него были большие запасы чая, а я давно его не пил. Преодолев несложные шесть км, я снял лыжи и начал карабкаться по бурелому. Его наворотил Валера, чтоб скрыть вход. Я поразился такой хитрости, когда увидел это все впервые. Обогнув приметное бревно, я влез в дырку под корневищем, чуть не порвав разгрузку и маскхалат. Дальше было попросторней, и лаз привел меня к бронированному люку большой массы. Валера привез его с какого-то заброшенного бомбоубежища. Я нажал на кнопку звонка.

- Кто там, э? - раздался из динамика голос с большой долей подозрительности. - Пароль!
- Да кто... это Саша... че сам не видишь? - возмутился я.
- Парооль! - проскрипел валерин голос.
Параноик занудный!
- Блин! Каракатица-девять!
- Заходи.
Щелкнул замок. Я поднатужился и открыл дверь, а потом вошел.

Внутри было тепло. В бункере паровое отопление на дровах. Длинный коридор, ведущий в жилые помещения весь завален аккуратно нарубленными полешками.

- Привет, друг мой Саня!
Валера сидел за столом, который спешно накрывала его жена. Теща недобро посмотрела на меня и снова уставилась в телевизор, где шло шоу талантов, которое ей предварительно записали на винчестер в 8 террабайт.
- Здаров, Валера. Здравствуйте, Катерина. Здрасьте, Зоя Михаловна. - Я повесил Сайгу на гвоздик, снял пуховик, шапку и бахилы, чтоб не пачкать ковер.
- Опять привел своего друга алканавта, тунеядцы проклятые, - проскрипела бабка.
Мы с Валерой понимающе переглянулись.
- Ну давай за встречу, давно тебя не видно было, - он разлил самогон по кружкам.
- Давай!
Мы выпили и заели пойло макаронами с гуляшом из медвежьего мяса.
Хорошо... уютно потрескивала печь, закипал чайник. В соседней комнате бесились дети.
- Ну как там на поверхности? - закурив трубку спросил Валера. - А то я уж неделю не выходил, с тех пор, как вытащил медведя из берлоги.
- Да херово, - ответил я.
- Обрисуй в двух словах ситуацию.
- Зверья мало. Холодно. В среду заявились какие-то мытари на снегоходах. Штук шесть. Финны чертовы.
- И че? - заинтересовался Валера.
- Очередь дал из Корда. Писец козлам.
- Это правильно, - засмеялся Валера, - нечего всяким ублюдкам русскую землю топтать. Катя, налей, будь ласка, чайку гостю.
- Оружия у них немного было, так... пара ружий и калаш. Снегоходы в речке потопил.
- А это зря...
- Почему? Топлива-то нет у меня, а у них только по полбака было.
Валера налил в блюдечко ароматный душистый чай, отхлебнул и, сделав невеселое лицо, сказал:
- Мутные мысли меня терзают, Александр. Дети, потише!
- Ну...
- Тушенки на два года осталось.
- Понимаю. Та же беда. Надо че-то предпринять.
- Надо. Сидим, как хомяки в норах...
- Так а что поделаешь? - удивился я. - Страна в окупации. Пиндос вон, даже в Кандалакше засел.
- Я тут думал, - Валера почесал лысоватую голову. - А может, не только у нас Кирдык? Поди, наши отстрелялись по штатам.
- С чего ты решил?
- А с того, Саня, что уже почти год прошел, а мы их даже ни видим. Сидят, суки, на своей базе и носу не кажут! Где зачистки? Где беспилотники? Где каратели? Так что всё херня, нет никакой оккупации.
- Я как-то об этом не думал...
- А ты подумай. Вобщем, план таков. Вчера заходили Егорыч, егерь с 32 километра, с парнями. Он поднимает всех выживальщиков в округе. Будем брать Кандалакшу. Тушенка тушенкой, а патрон раньше кончится. Такие дела, Санёк.
- А много нас будет?
- Стволов пятьсот-шестьсот... Мы утопим пендосов в крови!
- Хорошо! - мне понравился этот план. - Когда выходим? Когда бой?
- В субботу, 15 сентября, на 117 километре в 23.45, - Валера скосил глаза на тещу и перешел на шепот, - честно говоря, заебался я дома торчать, эта старая калоша житья не дает, я хоть к черту на рога, лишь бы из дома подальше...
- Ладно, не стони. Можешь на меня рассчитывать, - твёрдым голосом сказал я, поднимаясь. - Моя Сайга не подведёт.
Я вытащил из кармана пакет финнских пряников и фонарик "Tikka":
- А это детям подарок, чуть не забыл.

На поверхности выл мощный ледяной ветер, раскачивая промороженные стволы сосен. Я поспешил к дому. Надо готовиться к походу. Осталось всего два дня. Вот Ленка реветь будет, переживать. Ну нечего, я пообещаю ей какой-нибудь подарок. Журнал космо или косметический набор для хари. Надеюсь, в Кандалакше разживусь и презиками. Только б сначала пендосов вырезать нахрен, а то че-то я далеко зашел в своих мечтаниях, блин.


Через полчаса я выбежал на поляну перед своим Схроном и понял - что-то не так! Дверь убежища сорвана с петель, кругом чужие следы, всякие вещи. Я заорал. Сорвав с плеча карабин и скинув лыжи, кинулся внутрь.

- Лена!!! - закричал я.
Холод молчания встретил меня в Схроне. Среди разгрома гулял ветер. Лены нигде не было. Я увидел, что неизвестные уроды пытались поджечь жилище. Но они не знали - я все пропитал антипожарной пропиткой. Огонь только попортил слегка шкаф и книги с фантастикой. Какие же они мрази! Они забрали мою Лену! И разорили мою кладовую!

Я несколько секунд стоял, опустив голову в пол. Мои широкие плечи подрагивали от горя и злобы. Я дышал сквозь зубы. Вытащив Револьвер, крутанул его массивный барабан. Верное оружие вернуло мне уверенность.
Я надел на свое щетинистое лицо полярную маску и вышел в беснующуюся бурю ледяной мглы.

Продолжение следует...

Затвор Сайги технично передернулся в моих сильных пальцах. Их всего трое. А пуль в моем карабине гораздо, гораздо больше.
- Не совершай непопровимое, Санек! - сверкнув глазом, старым голосом прокаркал седой захватчик, сидящий в середине стола.
- Почему это? - спросил я. - И откуда ты знаешь мое имя, казел?
- Мы пришли к тебе с миром, - сказал другой стриженный "под котовского" хмырь и зачерпнул большой шмат тушенки из баночки.
- Я вас щас всех убью! - разозлился я.
- А вот это спорное утверждение, - засмеялся третий мужик в засаленом бушлате. Он и трогал мой револьвер.
- Смерть вам!

Я начал стрелять Сайгой. Но что-то не стрелялось. Раздавались механические пощелкивания, и свинцовая смерть не вылетала из дула. А эти только хохотали, глядя на мои мучения.

- Успокойся, сынок! - утерев слезу, сказал Седой. - Ты ничего не сможешь сделать. Смотри.
Он вытащил из своей разгрузки электронный прибор и хвастливо помахал им.
- Эта новейшая разработка российской науки! Отключает всю механику огнестрела в радиусе сорока квадратных метров.
Я крепко сжал свои зубы, но не приуныл.
- Так что сядь-ка и послушай наше условие!

Я скосил глаза вправо.
Там на полочке у входа стояла синяя кружка с привязанной к ней леской. Козлы не знали всех моих подлян. Сильно прыгнув, я дернул за кружку. Леска вытащила блокиратор пружинного устройства в стене. Под действием пружины кусок двойного ГКЛа выстрелил вперед. Тяжелый шкаф с фантастикой опрокинулся прямо на этих уродов. Я засмеялся. Что, отведали халявной тушеночки?
В схроне будет только один хозяин!

Из-под шкафа неслись вопли боли. Я подбежал и пнул под шкаф. Оттуда заорали погромче. Я узнал голос Седого.
Так тебе, сволочь!
С другой стороны начал выпозать проходимец, трогавший мой револьвер. Перепрыгнув шкаф, я вскочил ему на крестец. Мужчина кроваво разбил свое лицо об доски пола. Быстро выдернув его из под шкафа, я связал ему лапы всегда бывшим при мне эспандером, а на голову бандиту надел грязный кулек из-под картошки, который очутился в поле моего мощного зрения.
Под шкафом закричали нецензурной бранью.
Высунулась покрытая синяками лысая башка. Прикладом Сайги я добавил на ней сильную кровоточину. Где этот седой чорт со своим приборчиком? Надо быстрей отключить его и расстрелять захватчиков!

- Вылазь! - крикнул я, замахнувшись Сайгой.
- Не делай непоправимого! Не делай непоправимого! - захрипел под шкафом Седой.
- Вылазь, быстра! - угрожающе повторил я.
Мерзко кряхтя, негодяй вылез.
- Давай прибор!
- На! - он неохотно отдал металлическую коробочку.
- Как его отключить? - Никаких кнопок не было.
- А никак! Он не отключается! - заржал Седой. - Ты ничего не сможешь мне сделать! Я владею техникой боя, так что...
Он не сумел высказаться до конца.
Я выхватил из кармана травматический пистолет и стрельнул ему по лицу.
Седой упал и закрыл глаза.

Сходив в кладовую, я принес еще веревку, связал всех руками за спиной и подтянул к потолочной балке. В этом мне помогла ручная лебедка для автомобиля. Мерзавцы зашевелились от страшной боли, когда я начал их подтягивать. Мне было наплевать на это. Поднатужившись, я поднял шкаф и отыскал в обломках стола свой Револьвер.
Я крутанул колесо Барабана и мне стало хорошо.

Теперь можно и поговорить.
Я достал коробку с дротиками для игры в дартс и уселся в свое роскошное кресло. Седой с ненавистью молчал, следя за моими приготовлениями нехорошими глазами.
- Ты трахал Ленку? - неожиданно спросил я.
- Нет! А кстати, где она?
Я метнул дротик. Маленькая стрела впилась в щеку пленного.
- ААА! - заорал Седой.
- Здесь вопросы задаю я! - рявкнул я.
- Трахал?!
- Нееет!
- А кто трахал? Может быть он? Или он? - я кинул дротики в его дружков.
Все трое смешно задергались.
- Зачем вы ходили в мой схрон?
- Да не ходили мы! - жалобно крикнул мужчина с разбитым лицом.
- Не лгать мне! - я кинул дротик.
- Ай, блин!
- Ваш старый уже прокололся, он спросил, где она! - Очередной спортивный снаряд впился в Седого.
- Мы из комитета Схронов... - проворчал Седой, - Ленка давала нам... давала нам продукты! Ради общего дела...
- Что за комитет? Почему я ничего не знал?!
- Развяжи нас и мы обо всем поговорим.
Я разозлился и запустил в него сразу три дротика подряд.
- АААААААААААААААААААААА!!!
- Говори! Быстра!
- Расскажи ему, Валера... - простонал Седой Лысой Башке.
- Твой схрон не один в лесах Карелии! Тут таких тыщщи! Десятки тыщщ! Мы организуем услуги для выживших. Проводим интернет, подключаем кабельное, продаем наборы для выживания...
- Почему у меня тогда ничего не подключено? - я не поверил его словам ни капли.
- Лена внесла только первый взнос. Ты бы заметил убыток!
- Я и так заметил! - Я кинул очередной дротик.
- АААЙЙЙ!!!
- Что она заказала? Телевидение ваше мне на фиг не нужно, предупреждаю сразу!
- Она... это...
- Она заказала футляр для твоего револьвера, - будто высморкнул фразу Седой. - А мы пришли снять мерку...
- Футляр? Зачем? - я так удивился, что даже забыл кинуть дротик в Седого.
- Вроде как на подарок... на Новый Год... Ты нас убьешь теперь? Не советую. У нас есть крыша.
- Барыги, блин...

Новая информация обескуражила мою суровую личность. Так значит Ленка ни в чем не виновата? Надо сходить за ней утром... Я решил отпустить этих хитрецов. Но нужно сделать так, чтобы они забыли дорогу сюда.
Я придумал.
Порывшись в разбросанных книжках, отыскал психологическую книгу. Там написано, как делать гипноз. То что нужно для троих козлов. Разыскав одну и побрякушек Лены - серьгу - я привязал ее к прочной капроновой нитке и принялся раскачивать перед глазами Седого. Он стал сопротивляться гипнозу, орать, пинаться. К тому же мешали его приятели.
Пришлось подтянуть веревку.
Прошло два часа и я, наконец, их загипнотизировал. Я внушил им, что они просто гуляли по лесу, а потом подрались между собой. Приказал забыть мой схрон и мои продукты, и меня. Три зомби уныло кивнули и ушли за порог в пургу.

Я стал прибираться.
Бережно расставил по полкам книги с фантастикой. Выкинул мусор. Собрал остатки стола в кучку. Завтра надо им заняться. Прибор я не отдал. Пригодится. Я спрятал его в тумбочку с разными деталями - мясорубкой, кастрюлями, сковородками, патронами.
Тяжелый стук в дверь заставил меня подорваться и прицелиться из револьвера. Но потом вспомнил, что огнестрел не будет работать.

Тогда я достал свой десантный нож.
- Кто там, блин?!
Дверь жалостливо скрипнула и вошла она... Лена! Вся замороженная и трясущаяся. Я был рад ее приходу.
- Закрой дверь. Дует. - сказал я, убирая нож. - Кто тебя, освободил?
Моя девушка отряхнулась от снега и обессиленно прошла на кухню. Налила водку. Трясущимися руками стала пить ее из кружки. Ее щеки, наконец, привычно зарумянились.
Она сказала:
- Я перегрызла веревку зубами...

"Все таки это любовь" - подумал я.

Продолжение следует...

На планетах шаровидного скопления М-15, более известного под названием Белый Котёл, ночью светло как днём. При взгляде на небо там не увидишь знакомой землянам черноты космического пространства. Звёзды в скоплении расположены столь близко друг к другу, что смотрящему вверх кажется, что небо переливается россыпью сверкающих бриллиантов.

Это единственное место, за исключением малоисследованного галактического ядра, где звёзды достигают такой плотности. Благодаря этому, знал Рон, пилотирование корабля в досветовом режиме здесь не представляет особых трудностей. Человеческих колоний в Белом Котле не было из-за большой удалённости от планет, принадлежащих людям. А другие разумные цивилизации просто не могли образоваться в столь молодом звёздном скоплении. О том, есть ли здесь нечеловеческие колонии, Рон понятия не имел.

Второй месяц торможения был на исходе. Запасы продовольствия тоже. Рона не пугало это. Самое большее через неделю он высадится на планете. Там проблем с едой быть не должно. О проблемах куда более неприятных думать не хотелось. Рон со вздохом взглянул в иллюминатор. Уже близко… Стали различимы очертания двух материков этого мира, покрытых многокилометровыми ледниками. Ледниковые шапки, отметил Рон, заметно увеличились с тех пор, как он покинул планету много лет назад. Думать об этом ему тоже не хотелось.
Рон отвернулся от иллюминатора, посмотрел на стол – там его ждала последняя оставшаяся бутылка. Остальные во множестве валялись на полу, выпитые до дна. Именно то, что мне сейчас необходимо, устало подумал Рон.

***

Корабль плавно двигался по снижающейся орбите. Рон сидел в пилотском кресле и мягкой тряпочкой протирал меч, лежащий на коленях. Он пришёл к Рону в одну из войн с империей Денеб. Меч был великолепен. Делали его, понятно, не люди – убогий человеческий разум, считал Рон, не в силах создать подобное. Он провёл пальцем по узорчатой рукоятке. «Прекрасное оружие!» - подумал Рон. Он никогда не уставал восхищаться им. Точнейшая балансировка, самозатачивающееся лезвие, сработанное из какого-то лёгкого, но в тоже время, сверхпрочного сплава, делали клинок чрезвычайно удобным в бою. Рон никогда не расставался с ним. Однако, нельзя сказать, что Рон не признавал другого оружия. Бластер он применял только в крайних случаях и то, если противник был вооружен. Уже скоро меч выполнит своё предназначение на этой забытой всеми планете. А Рон получит, наконец, избавление от гнетущего чувства тяжкого бремени.

Метеорит был небольшим. Всего пару килограмм грязного железняка, но автопилот корабля посчитал их встречу опасной и начал менять траекторию, нарушая безупречную глиссаду. Ужасающий в своей мощи толчок вырвал сверхострый клинок из рук Рона. Меч застрял меж блоков пульта управления. Рон чудовищно выругался на всех доступных ему языках и потянулся за оружием. Новая встряска лишила его правой кисти – неудачно коснулся лезвия. Кровь фонтаном хлынула из обрубка, заливая рубку алым дождём. Кругом начались короткие замыкания, посыпались искры, и автоматика окончательно вырубилась. Непристёгнутого Рона вырвало из кресла. Тело, к несчастью, упало прямо на меч, и было разрезано пополам в районе живота. Но Рон был ещё жив. Он пополз к медицинскому блоку, цепляясь за решетку пола единственной рукой. Жажда жизни и страх неменуемой гибели гнали его вперёд. Новый толчок нарушил его планы. Вырвавшись из пульта, холодное оружие, кувыркаясь взмыло в воздух и, по досадной случайности, воткнулось прямо в череп человека, навеки прервав его страдания.

Корабль неуправляемой грудой металла ещё несколько суток метался по орбите, а затем рухнул на поверхность, завершив глобальный ледниковый период этого мира и начав парниковый. Кто знает, может, так и было предначертано в квантовой программе вселенной?

Медленными зловещими фотонами лучи утреннего солнца пробрались в мой схрон сквозь мелкую щель во входе. Небрежно проконопатил дверь, отметил я эту недобросовестность.
"Рассвет" - дернулась мысль.
Ленка промычала во сне какое-то слово, и я начал не спеша готовиться к выходу, гремя патронами, снарягой и всяческим оружием. Я с грустью думал о горьком конце нашей совместной жизни, протирая стекла газосварочных очков влажной тряпочкой. Но терпеть в схроне крысу нельзя. Это может плохо сказаться на выживаемости моего пристанища.

Лена проснулась, только когда я громко щелкнул пластмассовой защёлкой на ремне разгрузки. Девушка с трепетом в заспанных глазах уставилась на мой мускулистый силуэт на фоне лампочки.
Я сказал:
- Одевайся. Быстро!
- В каком смысле?..
- В простом смысле. Пойдем.
- Подожди, - встревожилась она. - Мы ведь еще и не завтракали. Что ты задумал?
- Не спорь, - я полюбовался игрой света на барабане револьвера. - Некогда.
- Да никуда я не пойду! - закричала Лена. - Я голодна. И не умывалась. И не причесана. Сейчас я все это сделаю, а уж потом, если ты мне все объяснишь...
- Послушай, зая, - я решил проявить свою хитрость. - У меня есть для тебя подарок...
Она резко обрадовалась:
- Какой?
- Пойдем. Я покажу.
- Ой, ты такой лапа, я прямо не могу!.. Сейчас, сейчас!.. - похлопав глазами, она с быстрой скоростью принялась одеваться.

Мы вышли в холод леса.
Я отметил про себя понижение температуры и злость порывов ветра. Закурив, я посмотрел на небо. Где-то там летали спутники-шпионы проклятой пендосни. Мне от этого было ни жарко, ни холодно. Комуфляж скрывал мою лесную движуху, а Лена не похожа на партизана, и за ней тоже не будут следить.

- Блин, такой дубак! - начала ворчать Ленка. - У тебя есть еще какая-нибудь шапка?
- На, держи. - Я отдал запасную шапочку с прорезями для глаз и рта.
- Класс! - она натянула головной убор на свое чем-то симпатичное лицо. - Ну и холодина!
- Это даже хорошо, - сплюнув в снег, произнес я.
- Что?
- Ничего. Идем.

Мы начали идти.
Во мне все больше и больше ворочалась совесть. Я переживал за то, что собирался сделать с Ленкой. А она ничего не подозревала. Шла за мной следом. Что-то глухо напевала сквозь маску. Рассказывал всякую чепуху про свой институт. Ее, похоже, не беспокоило, что от него осталась расплавленная радиоактивная масса. Я подумал, что это, наверно, всем женщинам присуще такое раздолбайство. Думают только о том, как бы жить в тепле и сытости с могучим мужиком. А на судьбы Родины и текущую обстановку на фронтах им плевать вообще.

Я обернулся назад.
- Ну чего ты там встала?
- У меня снег в сапог набился! Не можешь подождать?
- Я тебе сколько раз говорил, сделать бахилы!
- Че я, как дура, ходить в них буду!
- А щас ты, как умная что ли?
- Да!

Она расстегнула молнию сапога и выгребла кучку снега. Я ей тут же не позавидовал, ноге Ленки. Впрочем, она виновата сама. Никто не просил тырить мою тушенку из схрона. Такие вещи всегда плохо заканчиваются.

- Долго еще идти по этому дебильному лесу? - мой тренированный слух уловил какое-то недовольство.
- Будешь болтать, вообще весь день будем идти, - пообещал я.
- Как так? - удивилась Ленка.
Я не ответил.

Несколько часов спустя, мы выбрались из чащобы на тревожную гладь шоссе. Первым выскочил я, держа наготове Сайгу. Оценил одну сторону - чисто. Хищным рывком перекатился и проверил другую. В прицеле не было лиц врагов. Следом, шатаясь, как снегурочка, и, блин, не таясь, подтянулась моя девушка. Бывшая девушка, сквозь ком в глотке поправил я свою сентиментальную мысль.

- Закрой-ка глаза... и руки вытяни вперед, - вымолвил я.
- Сюрприз? - лучисто улыбнулась Лена.
- Ага.
Она выполнила мое указание с неожиданной точностью.

Я отцепил от пояса моток крепкой, как любовь к Родине, веревки, сделал петлю и закинул на ветку дерева.

- Ну что, можно смотреть уже? - не очень терпеливо топнула сапогом Ленка.
- Обожди...

Сделав еще одну петлю, я накинул ее на руки Ленки.
Она заорала.
Но я дернул другую часть веревки. Ленка вытянулась в струнку. Я с удовлетворением посмотрел на свою работу. Но в тоже время, было больно глядеть на страдания беззащитной девчонки. Я отвел свой зоркий взгляд.
- Ну-ка развязал меня, придурок! С ума сошел?! А!!! - заголосила на всю Карелию Лена.
- Заткнись. Между нами все кончено. Я все знаю.
Ее зрачки блеснули Злом.
- Ты вобще дебил!? - злобно зашипела она. - В чем дело, объясни!
- Ты спалилась. Я знаю, ты крадешь тушенку из нычки!
- Я???
- А кто же еще? Думала, я не веду жосткий учет своих припасов?
- Я умаляю! - нервозно расхохоталась Ленка. - Ты ненормальный! Я ничего не крала!
- Давай, давай... рассказывай сказки...
- Развяжи меня сейчас же!!!
- Прощай, - с искренней болью в голосе сказал я и пошел в сторону своего одинокого убежища.

Еще долго в мою широкую спину летели крики и проклятья. Но я был твёрд, как базальт. Я ни о чем не жалел. Это был единственный правильный выход. Убить ее и разделать на тушенку я не имел права. У нас ведь был секс.
Много секса...
Да, ей ничего и не грозит. Кто-нибудь проедет по трассе и снимет эту дуру с веревки. Девка она с нормальной внешностью тела - не пропадет. Максимум по кругу пустят, да и все. От этой шальной мысли я чуть не взвыл в тоскливую высь неба. Пусть будет так.
Я увеличил скорость шага, чтоб поскорей забраться в схрон и напиться водкой. Я буду пить, как поганая свинья, жрать пельмени и стрелять в потолок из револьвера!
Блин!
Револьвер!
Где он, блин?!
Мой револьвер пропал! Неужто я такой растяпа и обронил его по пути? Но как его теперь отыскать, я же прошел столько километров! Да к тому ж смеркалось...

Совершенно убитый отчаянием и тоской я добрался до дверей своего схрона уже заполночь. Устало снял с плеча Сайгу. Как горько возвращаться в пустой остывший без женской ласки схрон... Я с грустью толкнул дверь и обомомлел.
Горел свет.
За столом сидели трое каких-то достаточно мерзких отщепенцев. Была открыта водка и несколько банок тушенки. Моей тушенки! Видно было, что они тут хозяйничают. Когда я вошел, гады дернулись, а до этого с интересом вертели в своих поганых ладонях мой револьвер...

Продолжение следует...

На следующее утро я проснулся от гнусного пения двух человек. Это были Лена и Дима Билан. Что за черт! У меня никогда не было этого диска! Я с отвращением разлепил свои глаза. Лена хозяйничала в схроне, готовя на плите какую-то хавку. Это я поставил такое условие, что если она не будет заниматься хозяйством, я выгоню ее прочь, в холодный постъядерный лес. Предварительно пристрелив, конечно, чтобы она никому не проболталась о моем убежище.

- Выключи это дерьмо, пожалуйста, - отдал приказ я.
- Почему ты называешь дерьмом эту божественную музыку? - Лена как-то критически уставилась на меня, помешивая кашу на плите. - Если тебе что-то не нравится, держи свое мнение при себе! А Билан ничем не заслужил, чтоб о нем так говорили!..
- Пойми, Лена... - зевнул я. - Эта хрень не может мне нравиться или не нравиться, ибо имманентна моему правильному восприятию действительности, так-как лежит за гранью человеческих норм и понятий. Из-за таких, как этот ублюдок и началась война.

"Да ты вообще дурак что ли?" - хотела спросить Лена, как я понял по ее лицу. Но я выхватил из-под подушки револьвер и одним выстрелом ликвидировал музыкальный центр. Жаль, конечно, но Билан офоршмачил его. Лена с визгом заплакала. Мне была понятна ее реакция на мою реакцию. Это мой схрон, и здесь все будет по моим правилам. Я встал и надел трусы. Каша почти приготовилась. Наложив ее в тарелку и насыпав сухарей, я уселся за стол и стал есть. Лена так и плакала в своем углу.

- Ну-ка, ешь давай! - сказал я. Она села и молча начала есть, не поднимая на меня своего взгляда. Я догадался, что Лена обиделась.
- Забудь про старую жизнь, - посоветовал я. - А твоего Билана, наверно, даже атома не осталось. Но вот выпей за него что ли...

Я налил ей полный стакан водки. Лена выпила, очень пьяно заулыбалась. Так был подавлен "бунт на корабле". Нужно теперь думать как жить дальше.
А как хорошо было ночью...

Вчера, наевшись пельменей с пивом, мы разрушили друг перед другом всякие преграды. Я узнал, что у Лены был свой парень, который остался в Петрозаводске, а сама Лена ездила домой в деревню на выходные, когда начался Большой Песец. При воспоминании о своем (наверно уже мертвом парне) по щекам Лены потекли соленые дорожки. Еще у ней задрожали плечи... Мои руки тут же скользнули вперед и молча обняли девушку. Она прижалась ко мне, как маленький бездомный щенок, которому тоскливо в декабрьскую ночь. Я сказал, что все будет хорошо и послал поцелуй в ее влажный приоткрытый рот. Меня просто затрясло от переполняющей меня нежности.
Возникла эрекция члена.
Красиво целуясь, мы с Леной легли в кровать. Я медленно снял с нее дубленку и сапоги. Она помогла мне избавиться от камуфляжа, чтоб не пачкать его. Хотя он все равно белый. Потом я еще немного подраздел Лену и подразделся сам.
А потом мне стало очень приятно.
Я покурил, Лена умылась, и мы продолжили свои сексуальные занятия. Мы использовали презервативы.

Поев каши, я решил поохотиться. Нычка-то не резиновая, пора переходить на дары леса. Снарядил патронов для Сайги С-12, набил три магазина, на всякий случай взял еще АК и свой револьвер.

- Ты надолго? - вышла меня провожать Лена.
- Жди меня. И я вернусь. - Я поцеловал ее взасос и через пять минут скрылся в мрачной тайге Карелии.

Я шел по хрустящему снегу, выискивая следы крупных зверей, перелазил через упавшие стволы, обходил болота и думал о своей любви к Лене и о самой Лене. Да, я начал догадываться, что люблю ее. Мне хотелось заботиться о ней, защищать от гребаных врагов, кормить добытым свежим мясом, по вечерам, лежа, на диване чистить ружье и смотреть, как она готовит нам еду или моет посуду... и ловить ее нежный озорной взгляд... и заниматься диким первобытным сексом бесконечными северными ночами. Не зря я все-таки спас ее. Не зря пристрелил тех поганых чуваков вчера.

Мне повезло. Попался след лося. Это просто клево, это супер. Я обрадовался. Будет много мяса. Бесшумным шагом я побежал по этим следам, передернув затвор Сайги. Где-то через километр выбежал на старую гать. И увидел этого проклятого лося. Тот стоял, как дурак, на открытой местности и пожирал что-то жухлое из-под снега. Наверно траву. Я рухнул в снег и пополз, чтобы подобраться на расстояние уверенного выстрела. Мне удалось это сделать. Я лежал, закопавшись в сугробе в двадцати метрах от лесного великана, позади от него. "Смерть тебе лось!" - почему-то подумал я. И пульнул в него. Животное издало яростный крик боли и, ломая кусты ринулось куда-то. Наверно, к себе в логово. Я погнался за ним по кровавым следам. Сейчас лось сдохнет от ран и я его разделаю! Но зверь не хотел умирать, он бежал и бежал по лесу, иногда оглядываясь на меня. Мне это надоело. Я взял АК, присел на одно колено и длинной очередью сбил ему все колени. Жертва пала. Я издал торжествующий рык, подбежал и добил. Достал нож, стал резать.
В сером небе кружились черные птицы.
Мясо перетаскивал в несколько ходок. Заставил Лену делать котлеты.



Так потекла наша совместная жизнь. Насыпало еще больше снега. Пришлось достать лыжи. Излучение пока в норме. Я целыми днями брожу по лесу и убиваю зверей. Людей больше не видно в поле моего острого, как скалпель, зрения. Да и я сам не хожу в сторону трассы. Там может быть опасность. Оборудовал пулеметное гнездо, теперь меня так просто не возьмешь. Закончились презервативы, но мы как-то выкручиваемся. Лена просила сходить с ней в деревню проведать ее родаков. Я запретил себе и ей это. Там могут увидеть, что девка-то упитана и румяна. Ну его... могут ведь расулачить... Теперь моя девушка сидит почти все время в схроне и что-то готовит, вяжет, моет. У ней много работы.



Однажды, через месяц моего знакомства с Леной, я начал замечать странности. Проверяя кладовую, я обнаружил, что пропадают мои Ништяки. То банка кофе пропадет, то пиво как-то быстро убывает, то супу наварит целую кастрюлю, а съедаем за пару дней. Хотя раньше хватало на неделю. Секс тоже стал как-то уныл и не приносил того, что он должен по идее приносить.

Я лежал среди ночи, курил и думал обо всех этих непонятках. Лена спала, повернувшись ко мне голой спиной (до этого было соитие). Это что получается, она втайне жрет мои балабасы? Крысит! Да вроде не похоже, она б потолстела, а по ней не скажешь... Или бросить меня решила, свою нычку сделала и туда хавчик копит потихоньку? А может... да, точно! Блин, да у ней же поди охарь появился! Меня обожгла ледяная волна гнева. А ведь все сходится... Я чуть не зарыдал от жалости к своим растоптанным чувствам. Как она могла!

Чтобы успокоить свой адреналин, я сел за стол и начал разбирать и чистить револьвер...

Продолжение следует...