RedTurbofox

Первая часть: Тишина. Часть 1.

Вторая часть: Тишина. Часть 2.

Когда-то в школе, очень давно, Молли сдавала нормативы по бегу. Она никогда не могла сдать его с первого раза - совершенно неспортивная девушка. Но страх в человеке пробуждает скрытые резервы, и сейчас она не бежала - летела, выкинув бесполезный нож.

Он не поможет против того, что катилось за её спиной.

Там была тьма. Наверное это подходило для дешёвенького фильма ужасов, но когда ты являешься участником этого фильма ужасов, всё выглядит совершенно по другому. Тьма была беспросветной и в мгновение ока поглощала всё, что в неё попадало.

Ужас заставил девушку забыть о трупе, тишине и стуке.

Только бег, к спасительному дому, там её никто не найдёт и не обидит.

Для любого человека дом является крепостью, местом, которое защитит и укроет от любых бед. Хотя, зачастую, дом и становится смертельной ловушкой для многих людей, но мало кто осознаёт это.

Только оказавшись в спасительном коконе одеяла, Молли поняла, что лёгкие жжёт огнём, а бедра сводит от резкого и долгого бега. Отдышавшись, она неуверенно выглянула из своего укрытия, дотягиваясь до настольной лампы и включая свет.

Она была прямо там. За окном. Непроглядная, всасывающая в себя свет, тьма. Интересно, она сожрала весь мир, и даже солнце, застывшее в небе? Даже труп под окнами и того, кто стучал в её дверь? Она сожрала всё, слизнула тёмным языком без остатка? И теперь Молли осталась здесь совсем одна?

Девушка усилием воли подавила рыдания и снова накрылась одеялом. Тело ломило, особенно шею и спину, и она не знала, что делать. Что теперь ей делать, когда вокруг не только тишина, но и тьма, сузившая её мир до однокомнатной квартирки на окраине города?

Занятая своими мыслями, она не сразу обратила внимание на то, что тишина нарушена. Очнувшись от своих мыслей, она с содроганием прислушивалась к странному, прерывистому писку, довольно тихому. но не менее настойчивому, чем жужжание мухи. Молли никогда ранее не слышала такого звука, и облизнула губы, сжимаясь под одеялом и отчаянно желая очнуться от этого кошмара вокруг.

Откуда шёл писк она понять не могла - он словно окружал, ввинчивался в подкорку мозга, не давал спрятаться в уютном мирке собственных мыслей и впасть в спасительное забвение.

А потом раздался звон разбитого стекла, и писк взвинтился, став невыносимым. Молли зажала уши ладонями и закричала.

***

- Это довольно глупо. Совсем ведь молодая девчонка, симпатичная, представляешь?

- А что случилось-то?

- Да самоубийца прыгнул, а она как раз с клумбами под окнами дома возилась, ну и рухнул прямо на неё. Сам сразу, а она в коме неделю пролежала, но не выкарабкалась.

- М-да, не повезло. - Санитар выкинул окурок и толкнул каталку с трупом в сторону морга. - Давай, помогай, работы ещё навалом.

Конец

Первая часть: Тишина. Часть 1.

Сложно сказать, сколько усилий потребовалось Молли, что бы осмелиться, для начала, подойти к двери квартиры.

Но она смогла это сделать, потому что тишина, замершее солнце и труп пугали её намного больше.

Коридор походил на пасть какого-то невиданного зверя, а дверь была проходом в его глотку. Но девушка, вооружившись обычным кухонным ножом, почувствовала себя достаточно смелой, что бы взяться за ручку входной двери. Наверное в критических ситуациях человеку присуще чувствовать всё намного тоньше, чем оно есть на самом деле. Вот и металл дверной ручки показался Молли ледяным, даже обжигающим.

На лестничной площадке никого не было. Она долго не решалась переступить порог квартиры, но, в итоге, покрепче сжала рукоять ножа и сделала первый шаг. Тишина и тут раскатывалась невидимыми волнами, заполняла пролёты. Двери квартир соседей были плотно закрыты и оттуда не раздавалось не звука.

И один из соседей лежал под окнами.

С одной стороны она была рада этому, потому что тот стук напугал её. Но она жаждала услышать хотя бы отголоски чужого голоса, шум машины или крик и хлопанье крыльев птицы.

Но вокруг была тишина.

И то, что было под окнами. Об этом не нужно было думать. Просто не думать.

Путь вниз был подобен спуску с очень высокой горы.

Когда-то, когда она была ребёнком, родители взяли её с собой в горы. Подъем наверх был весёлым и быстрым, и она его почти не запомнила, но запомнила спуск вниз. Мало воздуха, гудящие ноги, маленькие камни, больно впивающиеся в коленки.

И теперь она снова чувствовала себя так, словно она спускается с горы.

Она пролезла в глотку зверя, и теперь путешествовала по ней в надежде... в надежде на что? Получить ответы на свои вопросы? Найти того, кто стучал в её дверь? Понять .что произошло такого ,что погрузило вокруг в тишину? Молли не знала.

Первые девять ступенек дались ей тяжело.

Шаг за шагом, очень медленно, сжимая в руке нож, Молли направилась вниз.

***

Она стояла у подъезда и глубоко дышала, но воздух на улице ничем не отличался от воздуха в квартире. Трудно объяснить, но Молли не чувствовала облегчения, только скребущий в уголках души страх.

Двор словно вымер. Даже ветра не было. Это всё было похоже на дурной сон, и девушка даже ущипнула себя, но почувствовала лишь легкую боль. И больше ничего.

А ещё там, с другой стороны дома, лежало чужое тело.

Она неожиданно представила, как подгнивший мертвец поднимается, падает и снова пытается подняться, неловко орудуя окоченевшими конечностями. Как выглядят вблизи мертвецы? И если мир замер, будет ли он вонять?

А если именно он стучался в её дверь?

Молли нервно сглотнула и тряхнула головой, отгоняя прочь несуразные мысли.

А он ведь там так и лежит.

Молли решила, что лучше дойти до магазина на углу улицы. Возможно там она найдёт... хоть что-нибудь.

Самое примечательное, что она не помнила о том, что нужно есть. Чувство голода не появлялось в положенное время, как не двигалось и солнце на небосводе.

Улица была пустынной, и тишина нарушалась только шагами девушки и её громким дыханием. Отойдя от дома, она несколько раз оглянулась, что бы удостовериться, что мертвец не следует за ней.

Но, конечно, это всё ерунда. Мёртвые в замерших мирах не поднимаются на окоченевшие ноги.

Молли была похожа на встревоженную птичку. Она вертела головой, смотрела на равнодушные окна домов, пытаясь увидеть хоть одного человека. Но внутри она мирилась ещё тогда, под надёжным одеялом, спрятавшим её от всего мира. Она смирилась с тем, что теперь она одна в этом застывшем мире, но её разум ещё принять этого не мог.

Улица, на которой был её дом, была узкой и короткой, магазин располагался на перекрестке с более широкой, но Молли, почему-то, не могла вспомнить название как и своей улицы, так и той, с которой она пересекалась. Впрочем, на этом её сознание не концентрировалось.

Чем дальше за спиной оставался дом, тем легче ей становилось.

Тот, кто лежит под окнами не сможет последовать за ней сюда.

Магазин выглядел необычно пустым, не взирая на полные полки. Молли беспомощно огляделась по сторонам, нервно сглатывая и остановившись прямо в центре перекрестка. Машин не было. Птиц не было. Никого не было, совсем никого.

Но кто же тогда стучал? И почему под окнами до сих пор лежит труп?

Молли хотелось расплакаться от ужасного чувства безысходности и страха, который когтями царапал что-то внутри, впивался жалом прямо в серце, не давал нормально вдохнуть.

А потом она увидела нечто страшное, то, отчего она с криком бросилась бежать обратно к своему дому, забыв про нож.

Труп лежит под окнами уже вторую неделю.

Тогда же ударили заморозки, поэтому он не воняет, но зрелище малоприятное.

Молли старается не выглядывать в окна с той стороны, где лежит труп, хорошо, то не у парадной, а с другой стороны, где небольшой сквер. Молли старается не думать о нём, как о соседе с шестого этажа, который месяц назад был жизнерадостным и живым человеком.

Труп лежит уже вторую неделю, а телефон молчит полторы.

Телевидение не работает, как и интернет, и Молли чувствует себя запертой в ловушке. Она даже не знает, что произошло, но фильмы ужасов, которые она так любила, научили её, что нельзя покидать дом. Особенно если все средства связи умолкли.

Сначала ей до одури было страшно, и она отчаянно хотела проснуться, кутаясь в одеяло. Но проснуться она так и не смогла. Вокруг царит такая тишина, что от неё звенит в ушах.

Молли не плачет, но в горле стоит горький комок.

Она ничем не отличалась от подавляющего большинства людей. Переехала в эту квартиру четыре года назад, работала, ходила на свидания и мечтала завести кошку, но всё не решалась. Теперь она очень жалела об этом - одиночество давило, наваливалось, вцеплялось костлявыми пальцами ей в горло.

Хорошо, что она всегда закупалась продуктами впрок. И хорошо, что вода пока была. Что делать, когда закончится еда и перестанет течь вода она не представляла. У неё не было оружия, да и страх запрещал ей даже подходить к входной двери.

Ей хватало трупа под окнами.

Тишина окружала её ватным одеялом, а на улицах совершенно никого не было. Даже птицы не пели утром, хотя стояла тёплая погода. У Молли было ощущение, что она попала в какое-то параллельное измерение, где жизнь застыла на одно мгновение, и оно растягивается день ото дня.

Но если время остановилось, то почему разлагается тело соседа?

Молли этого не знала. Она бродила по квартире, рассматривая мебель и безделушки. Ничего интересного. За свою жизнь она даже книг не нажила, предпочитая отдавать дань интернету.

Как и любое дитя двадцать первого века, она верила в технику, и совершенно не ожидала, что может случиться нечто подобное.

Тишина растекалась вокруг, и Молли хотелось кричать от страха и желания услышать, хоть какой-то звук. Но она знала. что этого делать нельзя. Просто нельзя. Мало ли, что прячется в этой звенящей, наполняющей уши тишине.

А потом, спустя три недели, как под окнами появился труп, в её дверь постучали.

***
Страх пробежался мягкими лапами по полу, прыгнул на грудь Молли и вцепился острыми, белыми зубками в её шею. Стук повторился снова, и девушка сжалась в комочек под одеялом, зажмуривая глаза и снова желая отчаянно проснуться от этого кошмара наяву.

И снова наступила тишина.

Прошло три недели, с тех пор, как появился труп, но Молли не была в этом уверена. Она уже не была уверена ни в чём. Стук родил в её сердце животный ужас, хотя это было то, что она так жаждала услышать - присутствие в этом странном мире хоть кого-то живого. А теперь.... нет, она не подойдёт ко входной двери. Пусть лучше останется тишина.

Она слышала биение собственного сердца, звук, с которым кровь бежит по венам, как вращаются глазные яблоки в глазницах, как потрескивают суставы при движении. И больше ничего.

А теперь этот стук... неужели кто-то бродит по этому мертвому дому, прислушивается и услышал её дыхание? Молли прождала ещё около двух часов, после чего осторожно вылезла из под одеяла, не рискуя смотреть в сторону коридора.

Тьма медленно накатывала, и что самое страшное, городские фонари перестали освещать улицы. Когда именно это произошло она не знала, но теперь темнота заполняла окружающее пространство до краев.

Каждый вечер она с замиранием сердца задёргивала шторы и включала свет во всей квартире. И свет был. И сегодня он тоже был, и она почувствовала от этого облегчение.

Прокравшись на кухню, она и там задёрнула шторы, после чего взяла в руки мобильный телефон. Сигнала не было, но ей нужно было не это.

Присев за кухонный стол, она нашла в галерее последнее видео, и в который раз включила его.

С видео на неё смотрел серьезный мужчина лет сорока и говорил те слова, которые она никогда бы не хотела услышать. Много раз её пальцы тянулись к кнопке "удалить", но страх остаться в тишине был сильнее её личных желаний.

Труп перестал разлагаться в конце третьей недели. Он просто застыл, вмерз в клумбу с цветами. А ещё солнце тоже перестало двигаться, застыв высоко в небе.

И тогда Молли начала кричать. Она кричала в распахнутое настежь окно, кричала, выкрикивала проклятия и просьбы, пока не охрипла и не сорвала голос, а после села и просто заплакала, закрывая лицо ладонями. Почему именно с ней это происходит?

Тишина, испуганная резкими звуками заметалась, заперекатывалась по углам, и когда крик перестал звенеть, тишина снова начала растекаться вокруг горькой патокой.

Вместе со вставшим солнцем пришла горечь.

На пятую неделю, как под окнами в палисаднике появился труп, Молли решилась выйти из квартиры.

Пока не вернулся стук.

Когда-то вышила исигнию, но мне всё казалось, что ей чего-то не хватает.

А так как я подписана на кучу тематических пабликов, то в одном мне удалось выиграть печать.

Теперь работа завершена и полностью меня удовлетворяет.

Надеюсь, что хорошие руки она найдет )

Всем привет! =)

Меня зовут Полина, мне 28 лет. Живу в Северной столице, конкретно в районе метро Проспект Большевиков.

Очень хочется общения, тем более настала осень, и хочется обычного человеческого тепла =)

Если получится нечто большее, будет здорово!

Интересуюсь много чем, но в основном занимаюсь вышивкой и писательством, люблю фотографировать и гулять по городу, до трясучки люблю машины. Есть тату, воспитываю двух котов. Поигрываю в игрульки, но много времени сейчас сжирает работа, но если будет тот ,ради кого захочется, то время всегда найдётся)

Конечно, имеются и свои минусы, но минусы для одного, могут быть плюсами для другого. По характеру довольно взрывная, но стараюсь всегда относится с пониманием и идти на встречу, немного требовательна к вниманию. Романтик, хотя и приходится быть реалистом.

Вино-кино-домино, ну, если Вы понимает о чём я)

В общении-отношениях ценю честность, остальное по факту)

Вэлком)

ВК: https://vk.com/soundwavedes

Телега: @RedTurbofox

Как и у всякой девочки, маленькой и милой, у неё были голубые глаза, светлые косички и любимое зеленое платье.

Она любила маму и папу, мороженное, щенят, свою куклу и все то, что любят маленькие девочки. Но у любой, даже у самой хорошей девчушки, есть своя тайна.

Впервые она встретила одного из них, когда ей было четыре года. Зима была на удивление тёплой и мягкой, ну или только этот конкретный вечер, и пока родители что-то праздновали в комнате, она, маленькое любопытное создание, вышла на приоткрытый балкон.

Маленькими шажками просочилась за дверь, не привлекая к себе внимания, да и обратили ли бы на неё внимание в пьяном угаре даже самые родные люди? А потом она вцепилась в тонкие прутья решетки балкона, любопытно смотря на размазанные, жёлтые пятна дворовых фонарей, которые едва разгоняли зимнюю тьму.

А ещё что-то шевелилось там, в темноте, прямо на уровне четвертого этажа, на котором она жила. Большая, круглая и белая голова качалась, словно воздушный шар, неизвестно по каким законам держась на тонкой шее. Малышка совершенно не испугалась, а улыбнулась странному существу, рассматривая его лицо, ну или то место, где оно должно быть.

Длинные, тонкие пальцы легли на перила балкона, а существо продолжало изучать маленькое человеческое создание. Они оба были чужими друг другу, но никто из них не желал зла.

Девочка протянула свою крохотную ручонку, и осторожно положила теплую ладошку на ненормально длинную фалангу.

Такова была их первая встреча.

Девочка росла. Платье сменилось кедами, джинсами и футболкой с веселым принтом. Белые косички хвостом на самой макушке. Её родители развелись и разъехались, обрывая хрупкие связи отношений между собой. Девочка росла и менялась, и мир вокруг менялся вместе с ней.

Но её друзья оставались неизменными.

В квартире своего детства она теперь жила одна, и редко кого приглашала в гости. Тот, Кто Живёт На Стене, не очень любил гостей. Он никогда не обижал кого-либо серьезно, но пакостил довольно часто, мелко и подленько.

Однажды, когда она уже не была крошкой, а стала взрослой девушкой, в её жизни появился молодой человек, который смог окутать её душу теплом и покорить сердце.

Первые несколько месяцев всё было настолько волшебно, что даже чудовища не смели тревожить, прятались по пыльным углам. Они боялись быть забытыми, но не хотели мешать её счастью. В конце концов, они знали, как появляются маленькие человечки, которые тоже любят дружить.

Но потом гость переехал к ней жить, и мир счастья треснул, с весьма осязаемым звуком. Милый её сердцу человек совершенно не хотел ничего вкладывать в их отношения, и слишком много времени проводил в компании своих друзей и подруг. Пороки, которые не были поначалу заметны, вскрывались страшными нарывами.

Он потерял работу, и теперь много времени проводил дома, тратя не свои деньги на алкоголь и сомнительные удовольствия, пока девушки не было дома.

Она старалась быть понимающей. Она действительно старалась, работала над собой, пыталась быть милой и любящей, что бы поддержать его в непростой период жизни. Но со временем, перестало работать даже самое сильное оправдание. Она видела, что некогда любимый человек перестаёт им быть. Что всё, что она строила стремительно рушится под напором его безразличия, хамства, и грубости.

Чудовища робко шевелились в углах квартиры, реагируя на гнетущую атмосферу, но не вылезали, помня данное ими обещания.

Она поняла, что всему конец, когда он ударил её.

Они снова ругались. Он сильно выпил и требовал дать ему денег на новую порцию любимого зелья. Кричал на неё, размахивая руками, когда она отвечала отказом. У неё действительно не было денег – он пропил последнее. И тогда – он ударил. Хлестко, больно, обидно. А потом ударил ещё раз, на этот раз – в под дых, заставляя её согнуться пополам и обхватить руками живот. Из глаз брызнули слёзы, и она начала хватать ртом воздух.

Он обзывал её, всё больше распаляясь, не замечая, как за его спиной медленно растет его собственная тень. Она вытягивалась и уплотнялась, обретала хищные и острые черты. Она не видела этого, но знала, что одно из чудовищ обретало плоть. И чем резче и злобнее звучали чужие слова, тем быстрее тень набиралась сил.

Она подняла блестящие от слёз глаза, но там больше не было любви.

Только ненависть.

Он не заметил, когда над его головой открылась белая пасть. Обтянутая призрачной плотью, она внушала ужас своими зубами. Она открывалась всё шире и шире, а потом захлопнулась, целиком обхватив чужую голову. Не было хруста костей, криков и чего-то подобного. Была просто тишина.

- Спасибо. – Тихо произнесла девушка, вытирая слезы, после чего направилась в ванну.

Нужно было немного прибраться.

Все началось с дырки. Василий Геннадьевич всегда очень трепетно относился к своему внешнему виду, и от своей жены Клавдии требовал точно такого же отношения, но не только к одежде, но и к дому в целом. Он считал, что женины не способны заниматься чем-то кроме хозяйства, видимо, именно поэтому, он женился только в сорок лет. Клавдия была жениной тихой и спокойной, и беспрекословно выполняла все указания мужа. Они жили в браке вот уже пятнадцать лет, тихо, мирно и безмолвно. Разговаривать с женщинами не по делу Василий Геннадьевич тоже не любил.

Так вот, эта дырка сначала была маленькой дырочкой, но потом, видимо из-за ключей, карман в его любимом пиджаке стал неудобным. Василий Геннадьевич обнаружил это на работе, во время совещания, когда сунул руку в карман, что бы достать носовой платок, и не обнаружил там его. Благо, что все увлеченно слушали оратора, и не обратили внимания, на его выражение лица. С трудом дотерпев до конца совещания, Василий Геннадьевич бросился в свой кабинет, лихорадочно ощупывая подкладку пиджака, конечно, платок и ее несколько мелких вещиц оказались там. Кривясь от омерзения, он вытащил вещи и разложил их на столе, соблюдая идеальный порядок, после чего внимательно осмотрел пиджак.
Дырка в кармане была не единственной проблемой пиджака. Под воротником обнаружилось несколько ниток, а пуговица едва держалась. Василий Геннадьевич почувствовал возмущение, подкатившее к самому горлу. Клавдия!

***

Клавдия не выглядела на свой возраст. Миниатюрная, легкая, со светлыми, добрыми глазами, она производила очень приятное впечатление. Но на лице женщины был вечный отпечаток усталости и какого-то призрака горя. Вышла она замуж от отчаяния – личная жизнь у Клавдии не ладилась с самого подросткового возраста, и когда ей сделал предложение Василий Геннадьевич, которого она знала всего лишь три месяца, она без особых раздумий согласилась, посчитав, что запрыгнула в последний вагон уходящей жизни.

Справив тихую свадьбу, она окунулась в семейную жизнь, но налет романтичности и влюбленности были содраны быстро и безжалостно. Василий Геннадьевич оказался деспотичным, неспособным на ласку и внимание, маленьким и злым человеком. Но самое страшное в его характере была педантичность. Ему нужно было, что бы все всегда находилось на своих местах – будь то вилка в ящике со столовыми приборами, или его носки на полке в шкафу. Он требовал четкого распорядка дня, и не гнушался поднимать на Клавдию руку, если та, по его мнению, недостаточно точно выполняла его указы.

Клавдия потрясенно молчала на любые его претензии, смотрела, недоуменно, светлыми глазами, в которых, до сих пор, плескалась нотка детской наивной обиды на жизнь. Да, она была непростой. Мать погибла, отец спился, а сама Клавдия попала в детский дом с такими условиями, что она была готова сама последовать за родителями. Но, наверное, ей так и не хватило духу это сделать. Ей всегда не хватало духу сказать, выразить протест, отстоять свою точку мнения. Она сносила превратности судьбы молча и смиренно, не находя утешения даже в вере. Она просто не могла поверить, что есть кто-то, кто мог послать ей такие испытания.
Не взирая на всю боль и грязь в своей жизни, она всегда мечтала о тихой семейной жизни, хорошем муже, детях. Нормальное желание для женщины, которая пытается вырвать у жизни хоть кусочек просто счастья.

Пятнадцать лет. Пятнадцать лет строгого порядка. Она работала бухгалтером на маленьком предприятии и все пятнадцать лет в ее жизни ничего не менялось. Но сегодняшний день был особенным. Утром она только едва заметно улыбнулась своему мужу, приготовив завтрак ровно в восемь утра, и задумчиво смотрела в окно. Ровно в восемь пятнадцать Василий Геннадьевич закончил с едой и, даже не убрав посуду, отправился одеваться. Клавдия дождалась, пока не хлопнет входная дверь, после чего, с той же, легкой улыбкой, столкнула тарелку на пол, взяла телефон и позвонила на работу. Она никогда не брала отгулы, так что отпроситься не составило труда.

Положив телефон на стол, она медленно обвела помещение взглядом, после чего направилась наводить порядок. Пятнадцать прожитых тут лет ознаменовались тем, что женщина, для начала, смела осколки с пола в мусорное ведро и разбила чашку своего супруга, и пошла по квартире, меняя посуду местами, разворошив ровную стопку полотенец, сбив половик. Нужно было переставить книги. Вынуть из шкафа легкое, весеннее платье, которое муж запрещал ей надевать. Она чувствовала в душе небывалую легкость, в старой сумочке она нашла старую сигаретную пачку, которую не трогала все эти года, и с наслаждением закурила, распахивая окна, и включая музыку.

Платье великолепно на ней село и она с наслаждением накрасилась и улыбнулась помолодевшей женщине в зеркале. Улыбнулась самой себе.

***

Василий Геннадьевич с трудом сдерживал свой гнев. Ему с трудом удалось сконцентрироваться на работе. Глупая женщина! Не заметила такой мелочи, и теперь весь день на смарку! Он с трудом дождался шести часов, дежурно попрощался со всеми и направился на парковку к своему автомобилю. Столько лет угробил на становления привычного порядка и вот, эта идиотка не смогла даже проследить за целостностью его вещей! А ведь он даже разрешил ей выйти на работу! Гнев роился в нем злобными осами, грыз прямо под коркой мозга и мужчина зло скрипел зубами, направляясь в сторону дома. Жили они в обычной девятиэтажке на окраине города, ничего особенного, но он считал, то это отличное место – всегда можно было следовать установленному распорядку дня. Он ненавидел пробки и прочие мелочи, которые могли нарушить его правила.

Запарковавшись возле дома, он поднял взгляд на окна их квартиры и поморщился – окна на распашку – она что, забыла, что он не любит сквозняк?! Не могла этим раньше заняться?! Новая волна гнева придушила его, и он поспешил направиться домой. Открыв дверь он замер, пораженный – в квартире творился форменный бардак, звучала музыка. И слышался… смех?! - Клавдия! – Гаркнул он, заходя в квартиру, смотря на обувь, которая была разбросана по всему коридору. Смех не стихал и шел из спальни, куда и направился Василий Геннадьевич, сжимая руки в кулаки и готовясь хорошенько проучить жену, жену которую он столько лет учил быть правильной!

Клавдия великолепно знала, когда он возвращается и ждала его, спрятавшись на кухне. Она много думала об этом и готовилась. Она понимала, что сил уйти она не найдет, и решила поступить совершенно по другому. Ловушка расставленная в спальне сработала на ура, и она, бесшумно ступая голыми пятками, направилась за ним.
В её душе неожиданно проступил гнев на этого мужчину, который обманул её, предал доверие, отобрал мечту и веру в сказку. И другого выхода Клавдия не видела.

Когда супруг замер в дверях спальни она не колебалась ни одной секунды.

Ножи в их доме всегда были идеально острыми.