HappyF00l

Давайте поговорим с тобой о рождественском отстреле журнализдов в Париже. На сегодняшний день понятно одно: дело ясное, что дело тёмное. Не спеши кидать говно на вентилятор и кричать: «Это всё охуевшие мусульмане озверели, хуле тут тёмного?!»

Для того чтобы лучше понять произошедшее 7 января 2015 года, предлагаю вспомнить события полувековой давности. А именно 17 октября 1961 года. О тех кровавых деньках предпочитают молчать даже сами лягушатники и почти ничего не знают за пределами Франции. На тот момент основной проблемой страны была восьмилетняя колониальная война в Алжире. А началось всё с того, что в 1830 году французы захватили Алжир и сделали его своей переселенческой колонией. Толпы авантюристов-лягушатников устремилось туда и 1950 году из 9 млн жителей Алжира 1,2 млн составляли французы. Там они тешили своё ЧСВ европейским происхождением, строили плантации да дворцы, а так же насаждали французские язык и культуру местным аборигенам, что позволяло вдоволь офранцуженным арабским анонимусам отправляться на заработки в ДС Франции. Пока арабы во всю плодились и переселялись во Францию, лягушатники превратили Алжир в процветающее государство по уровню развития превосходящее Испанию.

Однако радоваться пришлось не долго. В один прекрасный день пытливый арабский анонимус стал задаваться вопросом: “А почему это все прекрасные дома да плантации принадлежат Французам, если они стоят на нашей земле?” То, что именно французы построили эти плантации да роскошные дома, он, разумеется, запамятовал. К 1954 году арабы окончательно озверели от жадности и взбунтовались. Восстание проходило в лучших мусульманских традициях. Например, ещё в самом его начале они расстреляли целый автобус французских школьников в городе Бон. А ещё через год почти поголовно вырезали всё лягушатницкое население шахтёрского городка Скикда. Основной лозунг восстания — “Гроб или чемодан!”. Другими словами лягушатникам предлагалось умереть или съебать в известном направлении. Естественно, ни о каких правах для неверных и речи быть не могло.
Не смотря на то, что арабы были опиздюлены на поле брани, в 1958 году генерал де Голль решил-таки дать Алжиру независимость, мудро сообразив, что чурки плодятся куда быстрее лягушатников, и с такими темпами вся Франция скоро станет арабской.

Спустя три года состоялись первые переговоры между Французской республикой и неким Фронтом Национального Освобождения, который требовал помимо сохранения арабам всех прав французского гражданина дополнительные ништяки вроде особого статуса угнетённого меньшинства, мусульманских судов и школ, которые будет содержать Франция, а также особую компенсацию за страдания под французской властью.
В те времена Франция ещё не утонула в толерастии и, следовательно, предложила арабам лососнуть тунца вместо особого статуса. Переговоры зашли в тупик, зато из тупика вышли всевозможные уличные противостояния и акции протеста. С одной стороны озверевшие мусульмане и с другой стороны доблестная французская полиция во главе с неким Морисом Папоном. Надо сказать, Морис был тот ещё тёртый калач. За более чем 30 лет службы в полиции он успел поразгонять французских фошыстов в 30-х годах, пораскрывать группы Сопротивления в годы войны и многое другое. Методы воздействия соответствующие: пытки, захват родственников в заложники, психотропные вещества и т.п.

Пик противостояний пришёлся на начало октября 1961 года. Морис Папон вводит комендантский час для “всех французских мусульман из Алжира”, на что Фронт Национального Освобождения отвечает призывом бойкотировать сие мероприятие. Акция была назначена на 17 октября. Около 40 000 арабов, многие из которых с оружием в руках вышли на улицу с лозунгами вроде: «Франция – это Алжир», «Бей франков», «Эйфелева башня станет минаретом», «Прекрасная Франция, когда ты сдохнешь?» и «Парижские шлюхи – где ваш хиджаб?». Почти сразу “Мирная акция” переросла в погромы, нападения на прохожих и прочие прелести демократии. Разъярённая толпа направилась к острову Ситэ дабы сжечь к хуям Нотр-Дам и Дворец правосудия (символы французской религии и правовой системы). Однако префект полиции Папон и ещё около 1000 брутальных парней были готовы к сражению. На старинном мосту Сен-Мишель, ведущему на остров Ситэ, началась кровавая мясорубка. Демонстрантов опиздюливали железными палками и сбрасывали с моста прямиком в Сену, туда же отправляли убитых и раненых. Взятых в плен забивали до смерти в ближайшей кутузке. Особо впечатлительные обратились в бегство, затаптывая по дороге своих же братьев по оружию. Точное количество убитых до сих пор не установлено, ибо трупы арабов вообще не считали, из Сены не вылавливали и личности не устанавливали. Скорее всего, речь идёт о нескольких сотнях.
Однако, устроенные Папоном АдЪ и Израиль оказались бесполезными. Лягушатницкое правительство таки замучило чувство вины, и в мае 1962 года было подписано мирное соглашение практически на условиях сепаратистов. Так закончилась эпоха французского Алжира и началась эпоха мусульманской Франции.

С годами арабы научились ловко манипулировать комплексом вины за колониализм, расовую дискриминацию и прочие преступления. Сначала они добились для себя полигамных семей, потом особых прав как к угнетённому меньшинству и даже стали доёбываться до светского характера французской системы просвещения. Во время беспорядков в 2005 и 2007 гг. не нашлось нового Мориса Папона, который, кстати, умер в 2007.
Так вслед за Алжиром французы теряют и Францию.

Возникает вопрос: так ли неожиданны события 7 января, или всё же они закономерны для страны с доминирующим мусульманским населением?
Очень хочется верить, что это ни что иное как хитрый план лягушатницкой кровавой гебни, созданный по мотивам 11 сентября, некий сигнал прогрессивной французской общественности, что пора завязывать с толерантностью и выкинуть охуевших арабов на мороз. В противном случае, медленно, но уверенно, Франция скатится в тартарары. (Лурк)