GarrettBradley

Каждое утро после ночного шторма ты выходил из хижины и собирал рыбу, что выбрасывало на берег. Это было похоже на рыбную ловлю?

А вот еще...

Испугавшись выстрела, птица вспорхнула с твоей руки, оставив на коже царапины. Значит ли это, что птица поэт?

Скажи, если вдруг утомил этими вопросами.

Ты судишь человека по результату его трудов? Значит ли это, что ты делаешь выводы о Боге?

Ладно, прекращаю. Похоже я утратил всякую связь с реальностью, раз думаю о такой ерунде. У меня в башке наверное черви копошатся. Или чего похуже. Что поделать, люблю сочинять вопросы. Помогает убить время, знаешь ли. Вообще, это нервное. Расстройство такое, припадки бреда или хрен знает. Меня даже лечили от этого в детстве. Не мудрено, что вся эта херь вновь выползла наружу. Сколько я не спал? Последний раз мы сцапались с тобой дня четыре назад, я тогда еле ноги унес. Ты меня почти достал, похоже, что ты и правда способен учиться, как пишет этот идиот Зонченко. Терпеть не могу его книги, а сам он тот еще ху...

Ох, опять меня приперло. За последние полтора дня присаживался на унитаз раз десять, наверное. Столько дерьма из меня за всю жизнь не выходило. Надо же, удивительная штука. Даже не помню, когда в последний раз ел. Аппетит ты у меня напрочь отбил. А эти язвы во рту, даже говорить больно. Жду, когда зубы полезут. Вот будет зрелище в довесок к этим впалым щекам и темным кругам под глазами. Я должен был это предвидеть. Что печать с руки этого вонючего предателя переползет ко мне. Вчера она была где-то на спине. Сегодня утром ее там уже и след простыл. Давно перестал обращать на нее внимание. Кто знает, может она сейчас на моем лице. Зеркала мне теперь не друзья.

Если ни правды, ни истин нет, что тогда привязано к твоей лодыжке и не дает всплыть?

Ну вот и все. Ф-ух, передохну немного. Тяжелые ящики. Это чтобы ты не сбежал раньше времени через окно. Правда так тут гораздо меньше света, но мне важнее, чтобы ты оставался в этой комнате. Теперь нужно начертить на полу руну, которая отправит тебя обратно домой после того, как превратит твою мерзкую тушу в фарш. Это если смогу загнать тебя в ее центр. Если нет..., придется импровизировать. У меня тут Калашников с двумя рожками, взрывчатка, колючая проволока, цепь, бензин, деревенский топор и соляная кислота. В общем, можно что-нибудь придумать. Я не сторонник таких методов, но отчаянные времена, сам понимаешь. А насчет темноты не волнуйся, одна ведьма научила меня хитрому трюку, как ориентироваться в темноте. Ее зовут Яа, эту ведьму. Она родом из какого-то древнего африканского племени. Когда закончу с тобой, наведаюсь к ней, чтобы она сняла с меня треклятую печать. Три дня будет на это. На четвертый ты вернешься целехонький и снова возьмешь мой след. Умел бы я так же зализывать раны. Я от многих ран тогда избавился бы. Иметь бы еще столько же глаз и зубов...

Это место знало и лучшие времена, но мне все равно жаль крушить здесь все. А без этого не обойтись, когда имеешь дело с такой настырной ищейкой, как ты. Впрочем, место для западни хорошее. Здесь когда-то располагалась швейная фабрика, теперь это пристанище побирушек и наркоманов. Мы с тобой устроим для них настоящее представление сегодня ночью. Хоть что-то интересное произойдет в их дрянных жизнях. Тут тихо, это самое главное. Уже третий день продолжаются митинги, весь город на ушах стоит, нашу потасовку никто не заметит. А шум люди спишут на беспорядки протестующих.

Я плохо понимаю в рунах. Честное слово, даже не думал, что когда-нибудь моя жизнь будет зависеть от этих знаний. Зонченко пишет, что хороший рунист всегда носит с собой циркуль и прочие чертежные принадлежности, ибо сила руны напрямую зависит от выверенности линий. Я бы прошелся циркулем по его гнусной харе. До сих пор не могу отойти от его слов по поводу моей дипломной работы. Наращивай броню покрепче и приходи через год - так он сказал мне. Нет, ну ты представляешь. Броню, говорит, покрепче. Какая же скотина!

Прости, очень уж устал. Потому так несдержан. Психостимуляторы пока помогают, но сам видишь, организм уже сбоит. Поспать бы, но кошмары эти...

Ладно, надо работать. У меня есть мел и уголь. Мел хорошо подойдет для наружных линий, его след более стойкий. Уголь - это продукт сгорания, мертвая материя, его - в центр. Вот так. Видишь эти четыре фигуры по краям, похожие на свастику. Это клапаны, они на долю секунды задерживают энергию. Это нужно для того, чтобы руна накапливала заряд. Механизм примерно тот же, как если ты на пару секунд зажмешь пальцем питьевой фонтанчик и затем отпустишь. Вода ударит с силой, помноженной на количество времени, когда ее выход был заблокирован. А вот эта фигура между третьим и четвертым клапаном всегда мне напоминала член. Когда заряд проходит через нее, она умножает его в зависимости от скорости движения. Таким образом энергия постоянно циркулирует по линиям и множится. Говорят, в древних развалинах подземных городов потайные комнаты защищены охранными рунами, которым уже миллионы лет. Страшно представить себе участь горе-расхитителя, что рискнет сунуться в одно из таких мест. Должно быть, это будет аналог атомной бомбы.

До чего же кривые у меня линии, это совсем никуда не годится. Придется заряжать руну извне, сама себя она запитать не сможет. Предоставлю выбор тебе, какой лучше? Мизинец? Или безымянный? Подожди, приму еще стимуляторов, они приглушат боль. В любой другой ситуации я воспользовался бы каплей крови, но в нашем с тобой случае нужна жертва посерьезнее.

Вот так. И совсем не больно. Мне будет не хватать этого пальца.

Ты проснулся рядом с женщиной, которую никогда не любил. И ушел на ненавистную работу, которую боишься потерять. Просыпался ли ты?

Знаешь, из этих вопросов иногда выуживаешь что-то стоящее. Я к тому, что иной раз и недуг может принести пользу. Есть у меня один вопрос, пытался даже написать стихотворение на его основе. Ничего не вышло, я тот еще поэт. Но я все равно записал. Мне нравится иногда это перечитывать.

А я пожалуй тебе прочту. Только ты не перебивай, ты такой болтун, ха-ха. Где там этот листок. Вот он, гаденыш. Давай-ка вылезай из кармана. Вот так.

Не заляпать бы кровью.

Слушай.

Мне приснилось, как свечу зажигает свеча.

Не прося ничего взамен.

Скорее всего, даже не зная, что она поделилась огнем.

Она лишь знает, что сама когда-то получила огонь от свечи позади себя.

И горит с тех пор с чувством глубокой благодарности.

Так продолжается цепь.

Одна свеча загорается от другой.

Огонь освещает пространство вокруг каждой свечи.

Что находится за пределами круга света - не знает никто. Можно лишь гадать.

Или ждать, когда загорится новая свеча, чтобы дать ответ.

Заглядывать совсем далеко вперед - точно не имеет смысла. Потому что оттуда не возвращаются.

Потому что там, скорее всего, еще нет ничего.

Быть может, полезнее оглянуться и посмотреть, что там позади?

Посмотреть, кто зажег самую первую свечу.

И мне приснилось, будто я иду назад.

Чтобы оказаться лицом к лицу с Творцом.

И по пути мне вдруг становится страшно.

А вдруг, думаю я, огонь не вечен.

И у каждой свечи есть свой срок.

Значит, рано или поздно я упрусь в темноту.

И не узнать мне, кто первым зажег огонь.

Тогда я спросил себя: гаснет ли огонь быстрее, чем рождается новый?

Если да, то как скоро чернота настигнет меня?

Никому не давал читать это. Так что ты первый, друг мой. Удивительно, что я разговариваю с тобой, учитывая, что тебя тут вовсе нет. Знаешь, мне и тебя будет не хватать, когда все закончится. Конечно, я понимаю, что ты хочешь поймать меня, разорвать на части и сожрать. Но все равно...

Я уже забыл, как это: жить без потустороннего охотника, который выслеживает тебя по всей планете.

Взрыв, который раздался за моей спиной, когда я выезжал в поле, держа курс на северо-запад, обрушил крышу, похоронив под ней всех, кто остался там.

Я подошел к картине и снял с нее тряпку.

На ней был изображен ОН.

Улица за окном мгновенно озарилась множеством ярких огней. Их было уже не двое - тех силуэтов. Не меньше сотни человек с факелами в руках окружили дом. Что-то влетело в окно соседней комнаты, разбилось, и в доме начался пожар.

А потом привиделось нечто странное. Наваждение длилось несколько секунд. Но за этот короткий срок я словно оказался совершенно в другом месте и времени. А если быть точным, то вовсе не в месте и не во времени, а там, где бессильны наши человеческие способы измерения чего бы то ни было. Я не мог понять, стою я на своих ногах или парю в воздухе. Вокруг меня витал густой черно-серый туман, а сквозь его завесу мне привиделись очертания существ не подвластных никакому, даже самому больному и извращенному воображению. Ужас охватил меня, и когда я уже был готов закричать, морок рассеялся.

Час пробуждения вот-вот наступит.

Я уже видел однажды такой символ. На руке совсем другого человека. Человека, которого уже давно нет в живых. И участь его была чудовищна.

Я оставил машину на обочине и направился к дому номер 26, по колено утопая в нетронутом снегу. Лишь густой хруст под ногами, да мужчина в дутой куртке у дома по соседству, что расчищал металлической лопатой съезд к дому, нарушали напряженную, как пружина, тишину поселка. Я шел к зеленому с островками ржавчины забору с совершенно безумными мыслями, будто бы из каждого дома этой притихшей улицы на меня уставились десятки недружелюбных и подозрительных глаз. Признаться честно, я уже давно привык к чувству бесконечной тревоги. Особенно в незнакомых крошечных городах вроде этого.

Калитка оказалась не заперта, впрочем отворить ее было не так просто, учитывая горы снега, что намело по обе стороны. Двор тоже оказался нечищеным, чему я совсем не удивился. Поднявшись на крыльцо, я постучал в дверь и услышал глухое "Не заперто!" из глубины дома. Словно из чрева огромной рыбы доносились вопли проглоченного ею матроса.

В тесной прихожей меня встретил опирающийся на трость старик. В поношенных брюках, вязанном жилете и фланелевой рубахе, он смотрел на меня колючими, акульими глазами. Зачесанные назад седые волосы обнажали покатый блестящий лоб, а над верхней губой чернели жиденькие усы. В доме было жарко и душно. Воняло.

- Времени мало, Алексей, - сказал старик. - Давайте сюда.

Он протянул мне раскрытую ладонь. Я сомневался ровно секунду. Старик был прав. Времени было так мало, что практически отсутствовало вовсе. Я достал из внутреннего кармана пальто фотографию и отдал ему.

- Интересно, - сказал старик, глядя на символы, изображенные на фотографии. - Когда вы перехватили сообщение?

- Позавчера.

- Хм... Удалось ли что-то расшифровать?

- Нет, - ответил я. - Часть символов напоминает шумерский алфавит. Другая часть похожа на шифр группы сатанистов, совершавших кровавые жертвоприношения в Орегоне в 1938 году. Есть сходства с вымышленным языком писателя - фантаста Гаррета Бредли. Ни один из этих источников не является ключом. Метод частотности букв здесь бесполезен.

Старик посмотрел на меня, как смотрит выпускник на первоклассника.

- Мне нужно время, - сказал он. - И тишина. Если можно.

- Где я могу поработать?

- Дальняя спальня ваша. Располагайтесь.

И старик ушел в свой кабинет.

Проходя мимо я увидел в раскрытую дверь, как он садится в заранее подготовленный для этой работы стол, на котором высились горы книг, распечатанных статей, папок с документами, газет и бог знает каких еще материалов. Мне удалось мельком разглядеть корешки тех книг. То были сплошь оккультные фолианты, книги по сектоведению и прочие антинаучные труды.

В спальне не было ничего, кроме кровати с одним матрасом, деревянного стола со стулом и картины, которая стояла на полу, прислоненная к стене и накрытая белой материей. Поначалу я даже не понял, что это была картина, и испытал к неизвестному предмету странный интерес. Мне до жути захотелось посмотреть, что скрыто там, под белой тканью. Одновременно с этим мне вдруг стало до того тревожно, что пот выступил на ладонях. Я подошел к картине и снял с нее тряпку.

На ней был изображен ОН. В глазах потемнело, я едва успел сделать несколько шагов назад, чтобы сесть на шаткий деревянный стул. Меня затошнило. А потом привиделось нечто странное. Наваждение длилось несколько секунд. Но за этот короткий срок я словно оказался совершенно в другом месте и времени. А если быть точным, то вовсе не в месте и не во времени, а там, где бессильны наши человеческие способы измерения чего бы то ни было. Я не мог понять, стою я на своих ногах или парю в воздухе. Вокруг меня витал густой черно-серый туман, а сквозь его завесу мне привиделись очертания существ не подвластных никакому, даже самому больному и извращенному воображению. Ужас охватил меня, и когда я уже был готов закричать, морок рассеялся. Передо мной стоял старик со стаканом воды. Картина позади него была вновь накрыта белой тканью.

- Все хорошо? - спросил он.

Я взял воду из его рук и выпил несколькими глотками. Глаза мои скользнули по его рукам и запястьям. Старик, работая, закатал рукава рубахи, и я смог разглядеть на внутренней стороне левого предплечья некий знак. Таинственный черный символ, напоминавший древнюю руну или букву неизвестного алфавита. Я уже видел однажды такой символ. На руке совсем другого человека. Человека, которого уже давно нет в живых. И участь его была чудовищна. Я вскочил так резко, что стул упал позади меня, а стакан выпал на устланный ламинатом пол. Выхватил пистолет и направил прямо на старика. Я чуть не выстрелил. Ей богу, едва не снес к чертовой матери его треклятую голову. Но не сделал этого. Почему? На это у меня нет ответа.

- Предатель! - прошипел я.

Гнев захлестнул все мои мысли. Я был не в себе. Изображение на картине, увиденной мной несколькими минутами ранее, пульсировало перед глазами.

- Да, предатель, - сказал он, равнодушно глядя в черноту пистолетного дула. - У меня не было выбора.

- У меня его тоже нет. Я должен убить тебя прямо сейчас.

- Прямо сейчас - вряд ли, - старик посмотрел на часы. - Если верить предсказаниям цыганки, у меня есть еще несколько часов. За это время я успею разгадать зашифрованное послание.

Я не находил слов. И не знал, что мне делать.

- Это ловушка, - сказал я.

- Да. Но там, - он махнул в сторону окна, ведущего во двор. - Там во дворе стоит снегоход. Он заправлен и горючего в нем хватит на целую ночь. Прямо за домом начинается поле. Когда они придут, поезжай строго на северо-запад. Найдешь одинокий сарай. В нем есть солярка, теплая одежда, генератор, еда, средства связи. В общем все, что тебе нужно.

Я молчал, глядя ему в глаза. Пот бежал по спине. Пистолет в руке становился все тяжелее.

- Как я сказал ранее, - продолжал старик. - Время не на моей стороне. И уж точно не на твоей.

Проклятый предатель все еще был прав. Время вообще не любит занимать чью-либо сторону. Я опустил пистолет и посмотрел в окно. Тени начали удлиняться. Улица по-прежнему была пустынна и тиха.

- Как мне узнать, что ты скажешь правду?

- Ты узнаешь. Поверь. Теперь я уйду работать, а ты, если хочешь - можешь выстрелить мне в спину. Но если решишься оставить меня в живых, постарайся не трогать картину. Она редкая и очень дорого обошлась мне.

Сказав это, старик ушел, чтобы продолжить работу над шифром.

Я еще раз осмотрел улицу и задернул шторы. Оказавшись в одиночестве, я отчаянно соображал, как мне найти выход из этого капкана. И можно ли верить словам старика. Я вынул из рюкзака пузырёк с таблетками, достал две ампулы и проглотил. Как всегда, они подействовали мгновенно.

Сердцебиение пришло в норму, а в мысли вернулась ясность. Мне стало хорошо и спокойно, даже память об увиденной картине почти не беспокоила меня.

Придя в себя, я сел за стол, достал из рюкзака ноутбук, вышел в сеть. Первым делом открыл карту звездного неба и свои расчеты за последний год. Хватило беглого взгляда на показатели передвижения звезд, чтобы понять, что час Пробуждения вот-вот наступит. Новостная сводка только подтверждала это: неизвестный вирус убивает людей по всему миру, толпа иммигрантов подошла к границе с Европой, в странах с авторитарным режимом люди устраивают беспорядки, массовые пожары и вымирание животных, загрязнение мирового океана, рост числа самоубийств и психических расстройств. Очевидно, что культ должен провести обряд в ближайшие несколько дней. Остался только один вопрос - где? Если старик не справится, мне останется лишь догадываться, полагаться на случай.

Я скопировал все свои расчеты и наблюдения на облачный диск. А потом разослал сообщение всем агентам:

"Я в лисьей норе. Это ловушка, Лис предал нас. Черная печать. Сделаю все, что смогу. Наиболее вероятно культ проведет ритуал открытия врат в квадрате 16. Готовность номер один в городах: Санкт-Петербург, Петрозаводск, Великий Новгород. Если не выйду на связь в течение суток, разумнее всего будет считать меня мертвым. В любом случае необходимо направить сюда группу зачистки. Статус опасности максимальный."

После того, как письма были отправлены, я отформатировал жесткий диск.

Закончив с этим, я закрыл ноутбук и встал из-за стола. Сам не заметил, как стемнело, и аккуратно выглянув из-за захлопнутых штор, обнаружил, что не горит ни один уличный фонарь, даже окна домов полнились безлюдной черноты. И если бы не странный неясный силуэт, что стоял у моей машины, я подумал бы, что поселение брошено или вовсе вымерло. Силуэт очертаниями хоть и напоминал человеческий, тем не менее внушал мне странное беспокойство. Такой страх испытываешь перед чем-то неизведанным или потусторонним. Я не сразу понял причину своего опасения, лишь достаточно долго вглядываясь в таинственную черную тень, я заметил-таки некую странность в его поведении. Силуэт не шевелился. Ни единого движения за все то время, пока я наблюдал за ним. И хотя на расстоянии невозможно было сказать наверняка, я готов поклясться, что даже дыхание не нарушало его неподвижность. Как будто не человек стоял у моей машины, а лишь его оболочка или мраморное изваяние.

На этом странности не закончились. Спустя несколько минут, я заметил, как другая, точно такая же тень идет по дороге в сторону моей машины. Поравнявшись с ней, тень повернулась лицом к дому и замерла в той же позе, что и первый силуэт.

Я поспешно убрал ноутбук в рюкзак и накинул его на плечи. Подняв голову, увидел, что старик стоит в дверях и держит в руках свернутый тетрадный лист.

- Это древний язык, - сказал он. - И принадлежит он сущностям настолько мерзким, злым и отвратительным, что едва ли наш человеческий разум способен осознать степень их злобы. Эти создания властвовали на нашей планете за квинтиллионы лет до нас.

Старик посмотрел на листок, затем на меня.

- Сейчас я передам это тебе, Алексей. Здесь ответ на все твои вопросы. Взамен я прошу выслушать меня. Пожалуйста. Всю свою жизнь я боролся с безликим и древним злом. Я всю жизнь был предан нашему братству. Но случилось так, что я вынужден был выбирать между долгом и теми, кого любил. Это, - он указал на метку на своем предплечье, - цена, которую я заплатил. Я знаю, что у тебя нет семьи. Возможно ты сам себе запретил иметь семью, как делают многие из нас. И вряд ли ты поймешь меня. Но я хотя бы надеюсь на понимание. И надеюсь, что ты не дашь мне... Не позволишь... стать ЭТИМ.

Я протянул руку. Старик отдал мне листок с разгаданным шифром. В ту же секунду печать на его руке зашипела, задымилась и исторгла невыносимую вонь паленого мяса. Он согнулся, упал на колени и закричал так, как должно быть кричат под самыми изощренными пытками. Улица за окном мгновенно озарилась множеством ярких огней. Их было уже не двое - тех силуэтов. Не меньше сотни человек с факелами в руках окружили дом. Что-то влетело в окно соседней комнаты, разбилось, и в доме начался пожар.

Тело старика неестественным образом искривилось и деформировалось. Кожа слазила целыми пластами, а под одеждой на спине начинали пробиваться очертания перепончатых крыльев. Я был уверен, что если бы не таблетки, которые я принял несколько часов назад, верно лишился бы рассудка от этого зрелища.

- Прошу! - вопил старик, голосом, от которого холод пробирал до костей. - Прошу!

Я взял его руку в свою и вложил гранату с выдернутой чекой.

- Ты был лучшим из нас, старик, - шепнул я ему. - Сжимай крепче.

Сказав это, я побежал в его кабинет, по пути выпустив несколько пуль в сторону входной двери, которую уже снесли с петель. Должно быть, попал в кого-то, мелькнула в моей голове мысль когда я бросился в окно и упал в высокий сугроб нападавшего с крыши снега.

Снегоход стоял у открытой калитки, ведущей в бескрайнее поле. Ключ был в замке зажигания. Он завелся без труда и, кажется, был в отличном состоянии.

Взрыв, который раздался за моей спиной, когда я выезжал в поле, держа курс на северо-запад, обрушил крышу, похоронив под ней всех, кто остался там.