Я проснулась только ближе к вечеру. На телефоне была куча пропущенных, вероятно, «подружки» беспокоились, потому что я не появилась на учёбе, а больной ублюдок отошёл от вчерашнего происшествия. Я хотела позвонить, но телефон выключился, потому что закончилась зарядка. Я выкинула его на кровать и пошла на кухню в поисках пищи. Заглянув в холодильник, я увидела постоянную картину – пустота. Тащиться в магазин было лень, поэтому я решила, что буду питаться воздухом. Выглянула в окно, было ещё светло, по небу плыли облака, такие большие и мягкие, они плыли не по самому верху, но и не внизу, а где-то посередине, поэтому были не такие громоздкие, и можно было разглядеть их гладкую нижнюю часть и верхушки, которые касались других облаков, тех, что выше. Я села на пол и долго смотрела на облака.
Когда я была маленькой, я всегда хотела полететь на самолёте, и там, в облаках открыть окошко самолёта, взять баночку, и набрать туда ну хоть немножечко облака, а потом, уже у себя дома выпустить его под потолок. Мысль о том, что у меня дома будет собственное облако, всегда радовала меня. Я представляла, как оно будет летать по квартире, а ещё мне всегда казалось, что оно очень пушистое и мягкое, и я мечтала о том, как буду трогать его, брать с собой спать, или иногда использовать вместо подушки.
После смерти некоторые хотят оказать в раю, если верят в его существование, другие, в следующей жизни хотят стать кошкой, если верят в реинкарнацию. Я после смерти хотела бы целую вечность валяться на облаках, летать вместе с ними в разные страны, поливать дождём землю и ловить солнечные лучи.
Вдруг в голову пролезли разные ненужные мысли, я вспомнила того придурка, выстрел, амбалов с цепями, всё смешалось, не помню, что было потом…страх, страх, страх…его горячая рука, как южное солнце, как горячий чай в -30. Я думала о нём и пыталась подобрать слова, описывающие вчерашний вечер. Я частенько со скуки любила брать одну из буков алфавита, и с помощью слов, начинающихся именно на эту букву, описать событие. Скука-самоубийство-случайность-сигарета-сомнение-спасение-страх-судорога-спокойствие-симпат… Тут я встряхнула головой, потому что от этого слова мне стало не по себе. «Ну и идиот же»,- произнесла я вслух. Пыталась снова смотреть на облака, они больше меня не завораживали. Передо мной стоял только образ придурка с его тупой физиономией, дурацкой улыбкой, я злилась на себя, что думала о нём.
Играли Grizzly bear и их «slow life», я легла на пол и закрыла глаза. Музыка унесла меня, появилось ощущение лёгкости (то ли от голода, то ли от того, что мне действительно удалось расслабиться).
Шум, неистовый шум и грохот, стук. Я открыла глаза, было темно, кто-то колотил в дверь со всей силы. Я поднялась с пола и, держась за стенку, направилась к двери. Дверь уже готовилась к тому, чтобы быть вынесённой с корнями, я открыла её, и в квартиру ворвался разъяренный больной ублюдок. Вид у него был настолько бешенный, что, казалось, ему не хватало только пены изо рта.
-Что с твоим телефоном? –яростно прокричал он.
-Спокойно, он просто выключился и всё.
-Почему я должен волноваться за тебя? Постоянно тебя искать, выслеживать, ты вообще можешь быть нормальной?
-Не начинай, пупсик. Давай, вали отсюда, ты нарушаешь мою ауру безмятежного спокойствия.
-Спокойствия?! Спокойствия?! Да ты…ты!!!- он разошёлся не на шутку.
Его кулак с молниеносной скоростью прилетел в стену, что находилась по левую сторону от меня. Я испугалась. Громадной скалой он двинулся на меня, я медленно начала отходить, в панике не соображая, что мне делать. На своём пути он бил двери, стены, кинул несчастную, и без того сломанную табуретку в сторону. Дальше отходить уже было некуда, я прижалась к стене, нужно было что-то делать. На самом деле, я понимала, что больной ублюдок не способен ударить меня, но в ту минуту, охватившая меня паника подсказывала мне, что нужно делать ноги. Я не придумала ничего лучше, чем побежать прямо на больного ублюдка, попробовать уронить его, либо постараться оббежать его с какой-нибудь стороны. Я ещё сильнее прижалась к стене, он был уже очень близко. Его голова была чуть опущена, и он смотрел на меня как бы исподлобья, его глаза были дикими, злыми и дикими, они были чернее ночи, его плечи были приподняты, он тяжело дышал грудью, руки были сжаты в кулаки с такой силой, что на его руках и висках выступили вены. Я чувствовала себя овечкой, загнанной в угол волком. Ждать нельзя было больше ни секунды, я завизжала, чтобы этот визг хоть немного ввёл в ступор ублюдка, и побежала прямо на него. Он, не растерялся, и схватил меня своими огромными ручищами, я дёргалась, но он пытался обездвижить меня, стискивая руки в крепкий замок всё сильнее и сильнее. Наверное, правильно замечают некоторые люди, что когда в организме у человека происходит выброс адреналина, он способен на невероятные действия. Я вцепилась своими зубами в руку ублюдка, да так сильно, что мне показалось, будто я откусила целый кусок. Он завыл от боли, и выпустил меня, я упала, но тут же встала и выбежала из квартиры. С бешенной скоростью я влепилась в дверь подъезда, пыталась открыть её, судорожно оборачиваясь на дверь своей квартиры, я слышала, что он шёл к ней. Дверь наконец-то открылась, и я выбежала на улицу. Бежала и сама не понимала куда. Я уже не оборачивалась, мне было страшно. На улице было темно, фонари в районе, где я живу, не горели никогда. Я бежала босиком, мои ноги уже горели, но я не останавливалась.
Вдруг резко яркий свет, я падаю.
-Ты больная что ли? Куда под колёса бросаешься?
Это был какой-то парень, я не видела его лица из-за ослепляющего света фар. Он всматривался в моё лицо.
-Красотка, это ты?- парень кинулся ко мне, он судорожно брал меня то за лицо, то за руки, то за ноги, осматривая, всё ли со мной в порядке. –Ты не ушиблась?
Это был придурок. От накопившихся во мне эмоций, я обняла его и заплакала. Он взял меня на руки и отнёс в машину, аккуратно посадив на заднее сидение, сам осмотрелся вокруг, сел в машину, отъехал к обочине и выключил фары. Потом пересел ко мне назад и включил свет в салоне. Ещё раз осмотрел меня, в особенности мою ногу, она была вся в ссадинах, я ободрала кожу об асфальт, и теперь из ран текла кровь, а вокруг них была грязь. Ладони горели, было больно сжимать руки. Он посмотрел на моё лицо.
-Видимо, ты сильно стукнулась, на твоих губах кровь.
Но я то понимала, что кровь эта не моя, а больного ублюдка.
-У тебя не болит голова, не кружится? Скажи мне что-нибудь.
-Всё..в порядке.- Пыталась произнести я, и в моей голове это звучало вполне нормально.
-Да…плохо дело. Я отвезу тебя к своим друзьям, всё равно туда собирался. Кстати, почему ты босиком?
Я только посмотрела на него с видом, чтобы он не лез не в свои дела, он понял меня, и мы поехали.
Странно, но в этот раз, находясь рядом с ним, я не чувствовала раздражения. Мне было спокойно, я знала, что он сможет защитить меня. Мы ехали молча, я была в своих каких-то сладких мечтах. Он нарушил тишину:
-Это у тебя такой способ привлекать внимание парней и оставаться в их памяти незабываемой?- сказал он, обернувшись ко мне, и заулыбался своей тупой улыбкой.
Я пожалела о том, что придурок сказал это, потому что он снова начал меня раздражать. Он резко повернул, я еле успела ухватиться за сидение, чтобы не упасть, сзади меня как будто бы упало что-то тяжёлое, я обернулась. По моему телу пробежала ледяная дрожь.
За сидениями у заднего стекла лежал пистолет. На нём были какие-то метки, но я не смогла их разглядеть. «Может это просто зажигалка»,- пыталась я успокоить себя,-«но раз так… она бы не гремела так сильно, то есть не была бы тяжёлой». Я ещё раз обернулась. Передо мной лежал настоящий пистолет, и я готова была отдать всё на свете и поклясться, что это действительно настоящий пистолет. Я села, опустив голову вниз, и задумалась, в самом низу на кресле придурка, куда ещё попадал свет от уличных фонарей, я увидела кровь, но эта кровь была не моя. Это была уже засохшая, давно засохшая кровь. «Ну, мало ли что могло произойти»,- всё так же тщетно пыталась успокаивать себя я. Но, сама себе не веря, хотя и очень пыталась, я начала осматривать салон. В одной из дверей лежала цепь. Я внимательно всматривалась в эту цепь, и не могла вспомнить, где я её видела. Она была не такая, как остальные цепи, звенья её были шире, и её цвет: это не обычный цвет железа, а железа с какой-то примесью, поэтому она отливала каким-то буро-фиолетовым цветом. Так же как и с пистолетом, я могла поклясться, что уже видела эту цепь.
И тут прямо перед глазами начали мелькать картинки: темнота, подворотня, шум выстрела, амбал с цепью…с цепью…
Да. С этой самой цепью.
С этой самой цепью был самый огромный из них.
Поток моих мыслей застыл на месте, так же как и я.
-Ну, приехали. -Неожиданно произнёс придурок и вывел меня из комы.- Пойдём, красотка.
Я открыла дверь, и пыталась вылезти сама, но ноги мои меня не слушались. Придурок взял меня на руки, и куда-то понёс. Он подошёл к дому и зашёл в один из подъездов, но, вместо того чтобы подняться по лестницам вверх к какой-нибудь из квартир, он начал спускаться вниз по лестнице, которая ведёт в подвал. Мне стало не по себе, но я не стала задавать лишних вопросов, моё любопытство было сильнее меня.
Он спустился в подвал, шёл по каким-то длинным тёмным коридорам, всё время куда-то сворачивая. Наконец, он подошёл к одной из дверей, оттуда, через щёлки пробивался красный свет, и были слышны голоса. Он простучал ногой в дверь какой-то специальный шифр: один короткий удар, пауза, два удара, пауза, один короткий. Голоса умолкли.
-Кто? - прозвучал чей-то низкий голос.
-Кот. – Сказал придурок. Я нахмурила брови и вопросительно посмотрела на него, но он не заметил моего взгляда.
Дверь открылась, и тут снова зазвучали голоса. Парень, который открыл нам дверь, с удивлением посмотрел на меня, а потом на придурка, пытаясь добиться объяснений.
-Принёс раненного бойца. Надо бы позаботиться.
Тот парень, что открыл нам дверь, с каким-то неудовольствием посмотрел на придурка и вдруг крикнул: «Выдра!» Из тёмного угла из-за какой-то разноцветной узорчатой шторы вышла длинная и худая девушка, немного сутулая. Шаркая ногами, она еле доплелась до нас.
-Что ещё?- Сказала эта самая выдра.
-Надо вылечить.- Смиренно произнёс тот парень, который открыл нам дверь. Девушка бросила на меня какой-то пустой взгляд и сказала: «Пойдём.»
Придурок пошёл следом за ней, зашёл за штору, и мы оказались в небольшой комнатке.
-Сюда,- сказала выдра и указала на диван. Придурок, он же кот, положил меня на него.
-Не переживай, выдра самый лучший специалист из всех специалистов, особенно по огнестрельным,- сказал придурок и засмеялся. Выдра неодобрительно посмотрела на него, как будто тот сказал что-то лишнее, и с раздражением сказала: «Ты выйдешь отсюда когда-нибудь или нет?» Придурок встал и молча вышел.
-Так, что тут у нас,- произнесла выдра и начала осматривать меня.
-Да ничего страшного, так…пару царапин.
-Сейчас всё уладим.
Выдра пошла к холодильнику, открыла его, внутри было много разных банок, склянок, каких-то препаратов, шприцы, бинты, марля, в самом низу лежала огромная бутыль. Она достала эту самую бутыль и поставила на стол, который стоял рядом с холодильником, достала какой-то таз, налила туда воды, достала бинты и марлю, и, как мне показалось, йод. Она закатала рукава своей тёмно синей водолазки с горлом, настолько сильно облегающий её, что видно было каждое ребро и хребет её неестественно худого тела. Она тщательно помыла руки в тазике, потом оторвала кусок марли, взяла его пинцетом, который в это время лежал в кастрюле вместе с грелкой для воды, взяла пинцетом марлю, открыла бутыль и полностью погрузила марлю в жидкость, которая находилась в бутыли. Этой марлей протёрла руки до самого локтя. «Видимо, она действительно специалист»,-невольно подумала я, наблюдая за её обрядом. Потом она взяла ещё один кусок марли, и проделала с ним то же самое, подошла ко мне и, сказав: «Булки сжали, терпим», быстро приложила эту сырую марлю к моей ране. Я забыла о том, что у меня болят ладони и что я не могу их сжимать, я вцепилась в этот трухлявый диван и сморщилась от боли. Наверняка все знают ту боль, когда мама обрабатывает тебе рану перекисью водорода или спиртом, но это было в сотни раз хуже. Всю мою ногу, всю мою кровь жгло, я чувствовала, будто по венам у меня бежит не кровь, а огонь, внутри был пожар, мне было невыносимо больно, кричать было нельзя, я не любила показывать слабость.
-Ещё немного потерпим, - безустанно приговаривала выдра, и так надоела мне этой фразой, что я хотела съездить ей по роже, по её тощей роже, с впавшими глазами на фоне розово-фиолетовых синяков.
Наконец она убрала эту марлю и заботливо, как мама, подула на мою рану. Мне стало легче. Теперь она достала йод, и обработала всё остальное, но я уже почти ничего не чувствовала. Я смотрела на выдру, на её худые руки, они были все в синяках, а эти синяки были от уколов, я поняла, что она колется. И это всё объясняло: её худобу, её цвет кожи, заторможенность и впавшие глаза. Никогда не отношусь к людям с предубеждениями, поэтому этот факт я оставила так, как будто это абсолютно нормально. Бывают люди политики, учёные, артисты, а бывают наркоманы.
У неё были пепельные волосы, очень редкие. И как бы она не пыталась скрыть это, забирая их в высокий хвост, кое-где видны были залысины. Руки худые как спички, зубы, на удивление, выглядели нормально, а её голос всегда менялся в зависимости от ситуации, как будто в одном её теле жили два разных человека: одна личность – обычная она, с уставшими глазами, горбатой спиной, и полностью разочарованная жизнью, вторая – специалист, у которого горят глаза, которая лечит тебя, как настоящий врач, и вот тут то её голос становился мягким и добрым, нежным и заботливым, ну точно как мамин, когда та тебя жалеет.
Пока выдра заканчивала свои шаманские ритуалы, я осматривала комнату. На полу лежал ковёр, точь-в-точь как тот, что висит в моей квартире на стене. Узоры плелись, переплетались друг с другом и плавными завитушками расходились из центра по кругу, образовывая такую своеобразную воронку, что-то вроде водоворота, и если долго смотреть прямо в центр, то кажется, будто эта воронка утягивает тебя за собой куда-то глубоко-глубоко и кажется абсолютно бесконечной. А по периметру ковра были причудливые геометрические узоры, напоминая собой какие-нибудь этнические иероглифы.
Стены были неровные и шершавые. Часть стены была поклеена старыми, уже пожелтевшими обоями с цветочками, другая половина была разрисована какими-то странными надписями и рисунками, значение которых я не совсем понимала, рисунки были похожи на молекулярные формулы по органической химии. Из мебели в комнате был красный диван, на котором я сидела, немного потрёпанный, кое-где на нём были заплатки, а ещё где-то обивка совсем протерлась, и туда требовались новые заплатки. Диван был раскладной, правда, мне показалось, что его уже никто давно не раскладывал, иначе он бы, наверное, рассыпался. Ещё в комнате был стол, самодельный, судя по всему, потому что все ножки стола были разного цвета и сделаны из разного дерева. Старый холодильник, бедолага, в котором не работала лампочка, и который так же, вероятно, попал под пытки хозяйки и был искусно разрисован причудливыми рисунками и надписями. Стоял какой-то трухлявый шкаф, а точнее малая его часть. Лак, покрывавший его когда-то, уже давно утратил последние следы своего существования, ножек у шкафа тоже давно уже не было, а дверь, видимо, не закрывалась, поэтому его хозяйка проявила сообразительность и додумалась заклеить её скотчем, чтобы та не открывалась. А в углу висел огромный осколок зеркала, пыльный и грязный, уже давно утративший свой блеск, и на первый взгляд казалось, что в нём уже давно ничего не отражается. Рядом с осколком зеркала висела своеобразная полочка, на ней лежала симпатичная расчёска розового цвета, зеркальце, украшенное разными разноцветными камешками, помада, ещё одна помада, парочка резинок для волос и пустой флакон дорогих духов. Но тут в углу я заметила какое-то пятно на стене, там незаметно, как будто прячась от всех висела фотография, на этой фотографии была счастливая выдра, с нормальным цветом кожи и нормальным телосложением, в её глазах ещё горела жизнь, её волосы красиво струились по её плечам, не было никаких синяков под глазами, и она улыбалась всеми своими белоснежными зубами, а рядом с ней стояли мужчина с женщиной, по всей видимости, её родители. Они стояли в обнимку и казались такими счастливыми.
Я снова перевела глаза на выдру. Теперь уже не осталось ничего от той девушки, которая улыбалась мне с фотографии.
-Можешь умыть тут лицо или руки, - сказала мне выдра, показывая головой на тазик.
И я , совсем забыв про свои ладони, опустила их в воду и от неожиданности вскрикнула от боли и резко достала их. На мой визг прибежал придурок.
-У вас тут всё хорошо?
-Да, - ответила я, - я просто забыла про свои ладони.
-Дырявая голова, - сказал он, улыбнувшись, - давай я помогу. Он попросил у выдры марлю и бережно прикладывал её к моим ладоням, чтобы высушить их. Потом попросил другую, намочил её и вытирал моё лицо, кровь с моих губ. Он делал это с такой заботой, что я чувствовала, будто мне снова 5 лет.
-Коооот, - донеслось из большой комнаты.
-Ну всё, готово, - сказал мне придурок, улыбнулся и ушёл.
Выдра убирала все свои инструменты по местам, я стояла, разглядывая её комнату. Было неловкое молчание.
-А у тебя здесь уютно, - сказала я ей. Она бросила на меня какой-то снисходительный взгляд и продолжила заниматься своими делами. Я решила осмотреть всё остальное. Отодвинув шторку, я вышла в большую комнату. Пол был устелен какой-то фанеркой, почти по всему периметру стояли разные диваны, в углу стояла полуразвалившаяся раскладушка, рядом с ней была тахта, из которой торчала пружина. Везде были пустые бутылки из под пива, пластмассовые бутылки с дырками, какие-то пакеты. По бокам на стенах висели лампочки, стёкла которых были выкрашены в красный цвет, именно поэтому комната вся была залита тускло-красным светом. Все стены пестрили разными плакатами: музыкальные группы, развороты из плейбоя, красивые фотографии, которые кто-то аккуратно вырезал из журналов. Стоял какой-то ящик, похожий на стол, на котором было несколько алюминиевых кружек, грязная одноразовая посуда с вилками и ложками, остатки еды, над которыми кружились мухи. Из этой комнаты выходил небольшой тёмный коридор, я пошла туда осмотреться. В этом коридоре был выход ещё в три комнаты, в две из них стояла дверь. Я заглянула в первую, там стояла невыносимая вонь. По всей видимости это был туалет. Во второй комнате висела шторка, как и в комнату выдры, но только болотно-зелёного цвета. Я заглянула туда, там было дымно, туман, через который ничего не было видно. Я помахала рукой перед своим лицом, чтобы хоть немного рассеять этот туман и закашляла.
-Кто здесь?
-Это я, - проговорила я, всё ещё откашливаясь, - а ты кто?
Тут из дыма появилась фигура парня. На нём были широкие штаны с большими карманами, майка с какой-то надписью, а на голове была кепка, надетая козырьком назад, из под которой неряшливо торчали прямые и пушистые волосы.
-Ааа… - протянул он, - ты новая подружка кота. Я – ёж, приятно познакомиться мадемуазель, - галантно произнёс он и поцеловал мою руку.
- И ничего я не подружка. Вообще он сбил меня сегодня, когда спешил сюда к вам на своей развалюхе.
Ёж только рассмеялся.
-И каких только способов он не придумает, чтобы познакомиться с девушкой.
Я злобно посмотрела на него.
Дым вроде рассеивался, и я могла разглядеть комнату. Она была небольшая. Почти по центру стояло зелёное кресло, у одной стены стоял книжный шкаф, в котором было много книг: от классической литературы, до учебников по химии. Также там располагались парочка старых магнитофонов и куча кассет, пластинок и дисков. Ёж, заметив, что я разглядываю его музыкальное оборудование, решил начать со мной разговор и спросил: «А какую музыку вы предпочитаете, мадемуазель?» Но я пропустила его вопрос мимо ушей.
-А почему «ёж»? – спросила я его. Он немного замялся, видно было, что он не особо хотел отвечать.
-Да потому что он постоянно дует и сидит тут, как в тумане. Ёж в тумане, - раздался вдруг голос позади меня. Это был придурок.
-Ну кот… - с грустью в голосе произнёс ёж.
-А ещё у него причёска, точно ежиные колючки, - сказал придурок и потянулся снять кепку с ежа, но как бы тот не уворачивался, коту все равно удалось снять её. И правда, волос у него были такие короткие и стояли вверх острыми колючками. Я рассмеялась, а ёж выхватил кепку у придурка и с недовольным видом напялил её на голову.
-А что в той комнате? – спросила я про последнюю комнату с дверью, в которой ещё не была.
-А там у нас комната для собраний, где взрослые мальчики решают свои дела, - произнёс придурок, выдавливая тупую улыбку, и стукнул своим пальцем меня по носу, будто бы мне и вправду было 5 лет. Но только я не нашла в этом его жесте ничего милого и так же как и ёж стояла с лицом полным недоумения.
-Пойдём, я отвезу тебя домой.
-Не могу.
-Это ещё почему?
-У меня к тебе куча вопросов, поэтому я приглашаю тебя в комнату переговоров.
Придурок послушно пошёл за мной в комнату и закрыл за собой дверь. В этой комнате по центру стоял большой стол, а вокруг него много стульев. Были какие-то шкафы с замками на всех ящиках и большой сейф.
-Садись, - сказала ему я. Он послушно сел на большое мягкое кресло, видимо, это было его кресло, откинулся на его спинку, закинул ногу на ногу и положил руки на ручки кресла.
-Ну, внимательно слушаю.
-По одному вопросу? Или все сразу?
-У меня не так много времени, говори, что ты хотела.
-Хорошо… Во-первых, что это за место? Кто все эти люди? Почему у вас у всех тут какие-то странные клички, вы что, преступная группировка? Чем вы тут занимаетесь? Что такое было вчера? Почему ты смотрел на меня ещё там в клубе? Зачем ты просил у меня сигарету, если у тебя были свои? Что это был за выстрел? Кто те парни, от которых ты убегал? Почему у тебя в машине пист… (Я вдруг замолчала и прикусила язык. Я знала, что на этот вопрос он мне вряд ли ответит, а если что я и сама потом смогу разобраться). Всё. Это все мои вопросы.
Он посмотрел на меня, а потом рассмеялся.
-Ты, как ребёнок. Ты мне нравишься, с тобой весело. – И после этой реплики он замолчал и продолжил смотреть на меня.
-И это всё?
-Пойми, красотка… Это тёмные дела, очень тёмные. И я бы не стал тебя втягивать в них без твоего согласия.
-Но я согласна!!! – громко воскликнула я.
-Нет, - ухмыльнулся он, - это в тебе говорит любопытство. Пойми, ты не можешь просто так узнать обо всём и выйти из игры, это будет опасно для тебя. Я же за тебя переживаю.
Я стояла в растерянности, я не понимала, что надо говорить, что думать.
-Давай так. Ты просто забудешь обо всём этом, а если вдруг мне станет скучно, то я смогу тебя найти и, может, мы снова устроим с тобой весёлые приключения, договорились?
Я вдруг почувствовала сильную усталость, и не знала, что сказать. Мне вдруг захотелось домой, мне захотелось увидеть больного ублюдка и поговорить с ним. Я согласилась ехать домой.
Всю дорогу мы молчали, он даже не включил музыку, и я, не попрощавшись, вышла из машины и медленно поплелась к подъезду. Я подошла к двери своей квартиры, и услышала музыку, доносившуюся оттуда. Дверь была открыта, я зашла. Было темно. Играла «Everybody’s Gotta Learn Sometimes», я прошла в большую комнату. На диване сидел больной ублюдок, а на полу были разложены свечки в форме сердца. Он поднял голову и увидел меня, долго смотрел, потом встал и подошёл. Мы не сказали друг другу ни слова, всё и так было понятно. Он обнял меня. И в его объятиях я растворилась и пыталась забыть обо всё на свете.
