DemianWriter

Когда-то давно, лет 10 назад я окончил вуз по специальности "Инженер робототехник". Иногда, ради фана, я гуглил вакансии по ключевому слову "робототехника". Было любопытно узнать, есть ли у нас хоть какие-то предложения по данной специализации. Вакансий было примерно ноль. Но в 2011 году в поисковых результатах начали появляться вакансии педагогов робототехники. Сейчас полно этих кружков для детей всех возрастов. Есть местечковые секции, и крупные школы, где составлена целая методика подготовки преподавателей и готовые программы для занятий с детьми. Но в то время это направление только начинало набирать популярность и было абсолютно неразвито.

Я не буду рассказывать о технической стороне, описывать конструктор Lego Mindstorms, на базе которого я составлял курс и даже описывать роботов, которых мы делали на занятиях. В Интернете полно таких обзоров. Здесь же я хочу рассказать скорее о своем опыте и впечатлениях от взаимодействия с детьми.

Как я уже говорил, в то время у нас курсы робототехники в таком виде, как сейчас, только зарождались. Я слабо представлял, что меня ждет. На собеседование я отправился в детский досуговый центр, размещавшийся на первом этаже жилого дома (или же на цокольном, точно не помню). Там тоже не было никакого представления о курсах робототехники. Просто учредители центра узнали, что есть такая штука и захотели организовать это у себя.

Со мной побеседовали. Сейчас я вспоминаю... кажется, даже попросили написать что-то типа небольшого сочинения о себе: кто я и почему хочу вести этот курс. Спросили об опыте работы с детьми. Его у меня не было. Но, в целом, обо мне сложилось приятное впечатление. Работать предстояло по выходным дням. Вести курс надо было для детей 6 - 10 лет. Было решено, что учредители купят 3 конструктора Lego Mindstorms NXT. А я в это время займусь оформлением медкнижки. Они будут активно набирать группы, а я в это время возьму на дом конструктор, ознакомлюсь с ним и начну продумывать программу курса.

Для получения медкнижки надо было сдать всякие анализы, в том числе сдать мазок (как же я это не люблю!), после чего надо было подготовиться по какой-то методичке для педагогов, написать тест, послушать что-то типа лекции. В общем, соблюсти ряд формальностей.

Маленькая подробность. Когда я и другие люди, получавшие медкнижки, написали тест, то тетка начала рассказывать страшилки про грязные туалеты в школах и детских центрах и плавненько подвела к теме морального воспитания. Мол, мы, будущие педагоги, должны рассказывать детям о всяких важных вещах, предостерегать их от ошибок. И, блин, она сказала, что мы должны рассказывать им про телегонию. Про телегонию, Карл! Кто не в курсе, телегонево - это бредотеория о том, что определяющее влияние на будущее потомство женщины оказывает ее первый самец. Эээ... то есть, если женщина совокупилась с кем-то первый раз, то все ее дети потом будут от этого самца. Энергетически, блин. И не важно, от кого будет зачат ее ребенок, ее первый самец все равно будет отцом. Это звучит как дичь. Точнее, это и есть дичь, но есть поциенты, которые верят в этот бред, и именно такой персонаж читала нам лекцию перед тем как выдать медкнижки. Когда она сказала про телегонию, у меня вырвалось:

- Вообще-то это не доказано.

- Доказано! - сказала тетка. Я замолчал, потому что хотел получить чертову медкнижку.

Медкнижка была на руках. Я забрал 2 набора конструктора домой для обдумывания программы курса. Конструктор, кстати, очень классный. Если кто не видел, то представьте себе, что это что-то типа Lego Technic (надеюсь, примерно представляете его), но в котором есть еще микрокомпьютер, провода, движки, датчики. В том наборе был ультразвуковой датчик расстояния, пара датчиков касания, датчик света и, кажется, 3 движка.

Курс, который мне предстояло вести, должен был продолжаться полгода. Занятия для одной группы проходили раз в неделю и длились 1 час. Мне хотелось, чтобы за это время дети прониклись интересом к роботам, инженерному делу, программированию, чтобы хотя бы на примитивном уровне начали понимать, как работают батарейки, датчики. Какие-то инструкции для роботов я нашел в Интернете. Что-то придумал сам.

Наконец, курс начался. Детей, к счастью, набралось немного. Была одна группа. В какой-то момент групп стало две, но кто-то перестал ходить и они объединились. Максимум в группе было человек 6. В основном, дети лет девяти. Было видно, что детям нравятся занятия, но, конечно, это был больше интерес к игре в конструктор. Когда я пробовал рассказать про электричество и работу батареек, пытаясь, конечно же, проводить аналогии с тем, как течет вода, то видел абсолютную незаинтересованность. Один мальчик даже начал показательно зевать. Это сильно расстраивало меня, потому что я чувствовал свою несостоятельность как педагога (да и с чего ей было взяться).

Тем не менее мне иногда удавалось донести до детей какие-то крупицы осмысленной информации. Например, о спектрах света и датчике освещенности, о звуковых волнах, ультразвуке и датчике расстояния. Конечно, все это было на очень простом детском уровне. Мы бросали в стену мячик и ловили его, и это была аналогия нашего ультразвукового измерителя расстояния. Я рассказывал о простейших алгоритмах, и мы зарисовывали блок-схемы "программ". Тоже на уровне ЕСЛИ я съел суп ТО могу съесть мороженое, ИНАЧЕ продолжаю есть суп. И было приятно, когда спустя пару занятий я спрашивал что-то из пройденного, и дети наперебой рассказывали.

На одном из занятий я решил вообще не притрагиваться к конструктору, ничего не рассказывать, а просто показать какие-то видео про роботов. Может, документальный фильм. Я скачал несколько документальных фильмов и предварительно посмотрел их. Хорошо, что я это сделал, ведь фильмы были для взрослых и там рассматривались разные аспекты робототехники, в том числе рассказывалось про секс-машины и виртуальный секс будущего. Я сделал нарезку из фильмов - взял самое интересное и эффектное (нет, конечно, не секс-машины :) ), добавил туда какие-то видео, найденные на просторах Youtube. Естественно, там были и знаменитые роботы из Boston Dynamics. Дети были довольны. А я надеялся, что это как-то вдохновит их или просто западет в дальние уголки памяти и будет всплывать иногда, пока они взрослеют.

Забавно. Однажды двое мальчишек пришли минут за 20 до занятия. Сидели общались. В какой-то момент они начали хвастаться друг другу, у кого больше телевизоров дома и на даче. Тогда я задумался, что, по сути, взрослые - все те же дети, меряющиеся количеством телевизоров, машин, яхт, денег, партнеров, звездочек в отеле. И, по большому счету, мне хотелось как-то изменить это мировоззрение. Показать детям, что существуют занятия гораздо более интересные, чем накопление чего бы то ни было с последующим измерением - у кого больше, толще, длиннее.

Это был интересный опыт. Но не могу сказать, что мне очень понравилось этим заниматься. Я понял, что работа с детьми - очень сложная работа. Тут надо быть действительно педагогом, понимать психологию детей. Когда мы делали перерыв во время занятия, дети начинали безумно бегать, кричать, гоняться друг за другом. И очень сложно было собрать их после этого на вторую часть занятия. А это была еще маленькая группа. Если бы в группе было человек 15, я не представляю, как справлялся бы. Или другой пример. Один мальчик притащил с собой игрушку. Конечно, он и сам был не настроен на занятия, и другие дети отвлекались. Я понимал, что пока игрушка у ребенка, никакого занятия провести не получится. А когда я попросил его дать мне игрушку до конца занятия, он сжал ее в руках, спрятал под стол и, улыбаясь, мотал головой. Я не очень понимаю, как вести себя в подобной ситуации. Единственное, что пришло мне в голову - это спокойно, но твердо повторить несколько раз мальчику, чтобы он отдал мне игрушку. Он в итоге сдался и выполнил мою настоятельную просьбу.

Одна девочка после каждого занятия оставалась помогать мне убирать конструктор. Ей нравились занятия. Возможно, ей нравилось смотреть на меня. Не знаю, что может быть в головах у маленьких девочек. На последнем занятии курса я раздал детям грамоты, объявил о том, что ухожу из детского центра и занятия больше вести не буду и попросил всех детей чуть-чуть задержаться и помочь мне убрать детали конструктора. Было видно, что эта девочка обиделась на меня за то, что я ухожу. Она сидела недовольная, и даже сказала: "За мной вообще-то уже пришли!". Сложно как-то реагировать на такие моменты. Это забавно, но потом понимаешь, что это детский опыт, что это как-то влияет на развитие личности. Задумываешься, что, возможно, с педагогической точки зрения надо было как-то смягчить этот момент. Но я лишь сказал, что сейчас мы вместе уберемся и я всех отпущу.

С тех пор прошло почти 7 лет. Сейчас эти дети должны быть старшеклассниками. Я понимаю, что тот небольшой курс едва ли как-то повлиял на них. Наивно было бы думать, что кто-то из них мечтает сейчас поступить в MIT и пойти потом работать в Boston Dynamics. Скорее всего они поступят куда-то, потом устроятся на работу кем-то. Я имею ввиду, что мне-то хотелось вызвать у них особый интерес, замотивировать на что-то грандиозное. Но я понимаю, что для этого мне и самому надо было быть гораздо более компетентным. Как в вопросах робототехники, так и, конечно, в педагогике. А получилось, что я просто провел небольшой курс для небольшой группы. И все. Но это был, повторюсь, очень интересный опыт.

* * *

Андрей посмотрел на сгорбленную спину бабушки, ковылявшей к дивану, на седые, коротко остриженные, всклокоченные на затылке волосы, на толстую хромающую фигуру, напоминающую доживающего последние дни динозавра. Стоптанные шлепанцы на полных, обезображенных фиолетовыми венами ногах шаркали по паркету, а палка тяжело отстукивала по полу, будто отбивая последние мгновения жизни. Андрей подумал, упади сейчас бабушка - наступит конец этим мучениям, и пристыдился своей мысли.

Он расшнуровал ботинки. Шнурки мокрые, тяжелые, холодные - хотелось вымыть руки. Подняв с пола принесенный пакет с продуктами, прошел в кухоньку, заставленную тумбочками и увешанную липкими от жирного чада полками. Андрей разложил покупки. Сметана, яйца и молоко отправились в советский холодильник. Закрыв его, Андрей прижал дверцу с прохудившейся резинкой, достал из пакета буханку и положил в деревянную хлебницу.

Перед выходом Андрей осмотрел кухню. Глаза выхватили грязную поверхность старой газовой плиты, выцветшую клеенку на столе, протершийся линолеум. Из крана капала вода.

Намыливая руки над почерневшей местами ванной, Андрей подумал, что в стене между кухней и комнатой можно прорубить дверь. А лучше вообще снести и сделать квартиру-студию. За счет коридора получится увеличить ванную комнату. Не сильно, но и полметра...

- Хватит! - прошептал Андрей, стараясь перевести поток мыслей в другое русло. Вымыв руки, он потянулся было к бабушкиному полотенцу, но в последний момент отдернул руки и вытер их о себя.

- Андрюшенька, приготовить блинчики? - спросила бабушка.

- Не надо, ба.

- Чая?

- Нет, ба, спасибо. Тороплюсь - дела.

В прихожей бабушка пыталась всунуть денег за продукты, но тщетно. В подъезде Андрей вспомнил про потолок. Такой низкий - рукой дотянешься! И волнами весь - вручную не выровняешь, и гипсокартон не подойдет. Может, натяжные? Андрей злился на себя. Он не желал бабушке смерти. Эти мысли были плодом стыда и безысходности - взрослый парень, двадцать семь лет, а живет с родителями. Квартиры нет, машины тоже. Катя вечно недовольна. На работе проблемы, в стране кризис, съемная квартира не по карману. Но Андрей никогда не пожелает бабушке смерти из-за квартиры. Да и квартирка-то неказистая. Сколько денег угрохать в ремонт придется, а площадь маленькая и планировка неудачная.

“Совки! - с досадой думал Андрей, выходя из подъезда. - Ни страну построить нормальную не смогли, ни удобные квартиры сделать!”

* * *

Бабушку не так давно выписали из больницы после инфаркта. Она пожила месяц с Андреем и его родителями. Днями напролет смотрела телевизор, периодически копошилась в сумке, стоявшей у дивана, шуршала целлофановыми пакетами, салфетками, упаковками от таблеток. Их приходилось пить горстями три раза в день, чтобы поддерживать остатки жизни в дряхлеющем теле.

Бабушка старалась не досаждать. Телевизор включала тихо. Она сидела на краю дивана, подавшись вперед, чтобы лучше слышать очередное ток-шоу или выпуск новостей.

Как-то заговорила с Андреем. Рассказывала историю из молодости про командировку в Грузию (бабушка работала на заводе инженером-конструктором). Андрей слышал об этом не раз, и изредка поддакивал, не вникая в повествование. Пока бабушка рассказывала о грузине-ухажере, которому отказала, чтоб сидеть с внуком (с ним), Андрей, уткнувшись в смартфон, строчил комментарий к фотографии Кати в Инстаграмме. Та обижалась, если Андрей не ставил ей лайки и не комментировал фото.

Потом бабушка обратилась с просьбой к Андрею:

- Шкатулка у меня дома деревянная... Сможешь привезти?

- Не знаю, ба. Время будет - привезу...

Времени Андрей не нашел. Бабушка о просьбе не напомнила, а через несколько дней вернулась к себе.

Андрей раз в неделю навещал бабушку, покупал продукты. Однажды она сидела с той деревянной шкатулкой, рассматривала что-то и тихонько всхлипывала. Андрей переждал неловкий момент на кухне, после попрощался и спешно уехал.

В другой раз бабушка сидела молча в полумраке - шторы на окне сдвинуты, телевизор выключен. Она смотрела в пол.

- Не хочется умирать, Андрюш, - проговорила бабушка.

- Понятно, - вздохнул Андрей. Ему хотелось уйти от разговора. На счастье, разговора не последовало, лишь давящая тишина, да вода капала из крана в кухне.

- Ба, я там принес молоко, хлеб, яйца, колбасу. По местам разложил, - прервал Андрей мучительную паузу. - Я пойду.

- Может блинчиков? Мука у меня есть… - бабушка подалась вперед, в ее глазах будто вспыхнуло что-то

- Ба, мне пора уже.

- Ладно. Иди, Андрюшенька. Спасибо тебе, мой хороший.

Глаза бабушки снова затуманились.

* * *

В один из первых летних дней Андрей и Катя шли по набережной, взявшись за руки. Солнце отражалось в модных Катиных очках. Теплый ветер обдувал волосы. Катя откусила эскимо, облизала перепачканные шоколадом губы.

- Не хочешь в Италию? А Греция? - спросила Катя.

Андрей рассматривал этот вариант. Неплохо, но за двоих все равно выходило дороговато.

- Давай скинемся, - стыдливо предложил Андрей.

- Я могу и одна полететь, - Катя отпустила руку Андрея.

- Нет, или баш на баш, или не полетим никуда, - Андрей попытался взять ее за руку.

- Полечу, - Катя спрятала руку в карман джинс. - Денег нет? Возьми кредит.

Дальнейшая прогулка не принесла Андрею удовольствия. Его раздражали и фонтаны, искрящиеся на солнце, и детский визг, раздававшийся тут и там. Злило и то, что вечером нужно идти к бабушке. Андрея бесило решительно все.

* * *

- Как у вас с Катенькой? - спросила бабушка в тот вечер, словно чувствовала.

- Нормально, - неохотно ответил Андрей.

- Девочки сейчас требовательные пошли, - вздохнула бабушка. - Капризные.

Андрей помолчал с полминуты, и тут его прорвало. Он пересказал бабушке разговор с Катей, упомянул о низкой зарплате, приплел сюда кризис и высокие цены, проехался по политике в целом и по каждому депутату в отдельности. Выслушав, бабушка удивилась:

- Коли денег нет, зачем так далеко ездить? Можно же в Крым или Абхазию.

Андрей промямлил, что-де в Европе отдохнуть можно, а в Крыму или Абхазии только еще больше устанешь. Никакого сервиса. Только грязь и вечно недовольные морды.

Бабушка поднялась с дивана, опершись на палку, и проковыляла к секретеру. Не сразу справилась с ключом - пришлось повозиться. Достала из секретера коробочку, извлекла из нее пакет, и, развернув, вытащила небольшую стопку денег - все содержимое. Андрей уговаривал бабушку спрятать деньги, не хотел брать, но в итоге сдался.

- Ты мне помогаешь, и я хочу помочь, - сказала бабушка.

Прощаясь, Андрей поцеловал бабушку. Давно ее не целовал. Ему виделась в этом жесте надуманность и даже глупость, а тут вдруг захотелось.

* * *

Спустя месяц Андрей и Катя отправились в Грецию. День Рождения бабушки приходился как раз на их отпуск, и Андрей долго извинялся, что не сможет присутствовать.

- Подумаешь, День Рождения! - успокаивала бабушка. В последние недели она заметно взбодрилась. - Сколько у меня их было, этих дней рождений.

Отпуск в Греции был восхитителен. Жаркое солнце и теплое ласковое море, сытный обед в ресторане во время знойной сиесты, бутылка полусухого на разогретом за день песчаном пляже, сладкие стоны и страстное хмельное дыхание Кати по ночам. Им давно не было так хорошо вместе. Вечерами, глядя с балкона на светящуюся воду бассейна и вдыхая теплый воздух, Андрей размышлял о том, что, должно быть их отношения переходят в новую стадию, мечтал о будущем, подумывал о смене работы.

Вернувшись из отпуска, Андрей небрежно поцеловал маму и потащил чемодан в свою комнату.

- На завтра планов не строй. Бабушка умерла. Хоронить поедем, - тихо произнесла мать.

Андрей разбирал чемодан. Он силился найти в себе грусть, но тщетно. Не смог отыскать ее и на следующий день, пока отпевали бабушку. Даже когда гроб опустили в могилу, и Андрей бросил горсть земли на его крышку - это были машинальные действия за которыми Андрей не чувствовал ничего. Только желание поскорее вымыть руки.

* * *

Квартира бабушки отошла по завещанию Андрею. Войдя внутрь, он постоял в темной прихожей. Тишине мешало мерное капание на кухне.

Андрей разулся, прошел в комнату, сел на диван. Там, где обычно сидела бабушка, под покрывалом лежала стопка простыней. Бабушка подложила, чтобы не чувствовались пружины старого дивана. Андрей включил телевизор. Картинку искажали помехи. Непонятно, как бабушка его смотрела.

Оглядевшись, Андрей обнаружил на столе деревянную шкатулку. Он подошел к столу, взял ее. Обычная старая шкатулка. Металлическая витая ручка на крышке отполирована частым прикосновением бабушкиных рук.

Андрей сел на диван со шкатулкой в руках. Открыл. Внутри стопка фотографий - черно-белые пожелтевшие от времени снимки незнакомых людей. На одной из карточек Андрей увидел деда. Тот погиб задолго до его рождения - несчастный случай на производстве. Бабушке пришлось тащить двоих детей в одиночку. На других фотографиях Андрей обнаружил молодую бабушку. Странно было видеть ее такой. Приходило осознание, что бабушка не всегда была бабушкой. Когда-то она была девочкой, позже девушкой. У бабушки была жизнь, она мечтала, строила планы. У нее были ухажеры, она влюблялась, занималась сексом… Не сексом. Секс - это то, что было у Андрея и Кати. Бабушка занималась любовью. Это слово подходило лучше, хотя и оно вызывало внутреннее сопротивление.

Помимо фотографий в шкатулке лежали письма. Судя по адресу, от грузина из бабушкиного рассказа. Были еще несколько вещей: обручальное кольцо, медаль в награду за успехи на заводе, серьги (старые, еще, видимо, прабабкины) и...

Андрею сдавило горло.

В шкатулке лежал сувенир - цветочек из стекла. Дешевая стекляшка, подаренная им бабушке, купленная в переходе рублей за сто. Будучи бедным студентом, он купил сувенир, чтобы отдариться. Подарил и забыл, а бабушка хранила эту безделушку словно драгоценность.

Андрей захотел выбежать из квартиры, но прошел в кухню и опустился на табуретку. Он вспомнил, как ребенком сидел за этим столом. Перед ним кружка теплого молока, и он крошит в него печенье «Юбилейное». А на газу шкварчит сковородка - бабушка делает блины. Тогда казалось, что счастье безгранично, но Андрей вырос, и счастья перестало хватать.

Вода из крана капала и капала.

- Первым делом поменяю чертов кран, - прошептал Андрей и несколько раз моргнул, чтобы сбить подступающие слезы.

Мне было 13 лет. Шел ноябрь, темнело довольно рано. Землю покрывал снег, который не собирался покидать ее до самой весны. Помимо обычной школы, я посещал еще художественную и музыкальную. Занятия заканчивались поздно, и, поскольку на улице было уже темно, меня встречали с занятий - иногда мама, иногда дедушка, а бывало, что старший брат. Ему было тогда 18.

В тот вечер меня встретил брат. Мы шли домой, болтали о всякой ерунде. Мы всегда ходили коротким путем, который иногда выныривал на освещенные улицы с машинами и людьми, а потом снова погружался в какой-нибудь двор.

В одном из таких дворов, буквально через один двор от нашего дома, я увидел толпу ребят. Они шли навстречу. Человек 15 или 18. Я подумал, что это студенты возвращаются с занятий. Надо сказать, что в этих краях никаких вузов не было, нет и не будет. Не знаю, почему я подумал про студентов.

Когда мы поравнялись с ними, "студенты" немного разошлись в стороны, освобождая нам дорожку, по которой мы могли пройти сквозь их толпу. Это была ловушка. Брат шел впереди. Кто-то из толпы сделал выпад и ударил брата по лицу. Толпа превратилась в хищника, который принялся поглощать моего брата. Я сам не заметил, как оказался где-то с краю. Я видел, как брат отбивался от ударов. Все происходило очень медленно. В голове мелькали воспоминания о приемах, которые иногда показывал нам отец, но я не представлял, как применить хоть что-то против этой толпы. На меня смотрел один из этих отморозков. И в его взгляде я увидел как будто понимание. Он сказал: "Беги". И я побежал.

Я бежал по двору и кричал: "Помогите! Милиция!". Я видел мир так, будто это компьютерная игра от первого лица. Обернувшись, я заметил, как кто-то оторвался от толпы и устремился за мной. Кажется, он подскользнулся и упал, но, спустя столько лет, я могу ошибаться. Я бежал дальше, и в голове теперь была лишь одна мысль: "Найти помощь". Я бежал и вдруг почувствовал, как описался. Описался от страха.

Я подбежал к двери одного из подъездов. Она была с кодовым замком. Я увидел свою руку с растопыренными пальцами, готовую набрать какой-то код, но я не знал, какой нужно было. Я побежал дальше, выбежал из двора, где толпа избивала моего брата, перебежал через дорогу, и вбежал в первый подъезд ближайшего дома.

Я позвонил в одну из квартир. И, когда спросили, кто пришел, принялся судорожно объяснять, что происходит и просить позвонить в милицию. Дверь открыл высокий мужчина. Он выслушал, и велел ждать. Через пару мгновений, он вышел, ведя на поводке огромную собаку. Я начал было говорить, что народу там много и надо вызвать милицию, но мужчина не стал слушать и велел мне отвести его в тот двор. Он знал то, что мне еще только предстояло узнать: милиция не будет ничего делать.

Когда мы собирались переходить дорогу, чтобы войти в тот двор, из него уже выходил навстречу мой брат. Он искал меня. Он был живой, побитый, взъерошенный и без шапки. Мы поблагодарили мужчину и пошли домой. Оказалось, что пока я искал помощь, по двору проезжала машина. Она посигналила и многие отморозки испугались и разбежались. Осталось несколько человек, которые перестали чувствовать себя достаточно уверенно, чтобы продолжать драку. Кто-то из них крикнул брату:

- Деньги давай!

- Нет у меня! И не дам! - ответил брат.

Этим все и закончилось.

Мы возвращались тем же двором. Брат попытался отыскать в снегу шапку на месте потасовки. Шапку связала ему мама. Не нашел. Видимо, украли.

- Суки! Ублюдки! - закричал брат, будто потеря шапки была хуже того, что произошло.

Когда пришли домой, мама тут же оделась и пошла с братом в милицию и травмпункт. Я остался дома. Я вспомнил как описался, убегая из того двора, и достал из шкафа чистые трусы. Я переодевался и плакал. Я заметил, что трусы не были мокрыми, но были испачканы вязкой белесой субстанцией - моей спермой. Это была моя первая эякуляция. Можно сказать, мой первый оргазм. Но тогда я, конечно, об этом не задумывался. Я просто плакал от страха, стыда, и перенапряжения.

У брата были ушибы, синяки, сломанный нос - повезло. Милиция никого не поймала. Следствие шло, но вскоре следователь стал доказывать брату, что на самом деле брат знал нападавших и знал за что они на него напали. Брату надоело это, и он забрал заявление.

На следующий день, когда я пошел в школу, классный руководитель, которая узнала от моей мамы о произошедшем, провела на уроке банальный ликбез, о том, что на улице надо быть аккуратными и избегать подозрительные места и подозрительных людей.

В том классе, где я учился, меня любили немного почмырить. Я по жизни неспешный, медленно и тихо говорю. Вполне достаточно, чтобы обзывать меня всем классом тормозом, отнимать иногда пенал или рюкзак. Или просто смеяться надо мной. В тот день самый крупный парень из класса подошел ко мне и сказал: "Ладно, не буду тебя сегодня трогать. Ты пострадавший". Офигительное одолжение.

Так я начинал входить во взрослую жизнь. Позже, гораздо позже в этой взрослой жизни будет все остальное:  мастурбация, которой я жаждал и стыдился, мечты о девушках, множество безответных чувств, слез, первые поцелуи, первый секс, первые взаимные чувства, первые разочарования. Все это ждало меня в будущем. А в тот момент я только начинал приглядываться ко взрослой жизни, и она меня очень пугала. Пугала так сильно, что весь тот год я боялся ходить по улицам. Когда видел кого-то подозрительного, тут же переходил на другую сторону. А подозрительными для меня были все, кто ходил по двое или по трое. Даже зимой, когда по обочинам были сугробы, я пер через них и переходил через дорогу, если мне навстречу шли какие-то взрослые ребята.

У меня ОКР. Не очень тяжелый случай. В целом, жить он мне не мешает. Сейчас есть стандартный набор: излишняя проверка запертых дверей, выключенного утюга и газа, некомфортно браться за поручни в метро - ничего из ряда вон выходящего. Бывает, залипаю с этими проверками, но, конечно, не на полчаса. Могу мысленно наорать на себя, и выйти из залипания.

Началось все лет с пяти. Помню, хотел повторять что-то по два раза. То ли я все мысли обдумывал дважды, то ли проговаривал про себя фразы перед тем как произнести вслух, то ли повторял какие-то действия - не помню. Знаю, что мне нравилось повторять что-то дважды. А моим любимым числом в то время было 22, потому что это двойка повторенная два раза. А еще когда я разворачивался через одно плечо, мне становилось некомфортно и я все время делал оборот вокруг оси в обратном направлении, как бы возвращаясь в исходное состояние, где все было хорошо.

Но в этом посте я хочу поговорить о других своих навязчивостях. Они есть у некоторых ОКРщиков, а, возможно, у многих из них. Я говорю о так называемых контрастных навязчивостях - мыслях об убийствах и другом насилии.

Эта хрень появилась у меня лет в 10-11. Я хорошо помню, как не мог заснуть, потому что мне мешали мысли, что я буду убивать. Убивать всех подряд: родителей, домашних животных, случайных людей. Я представлял, как буду ходить по улице, убивать людей и стаскивать трупы к себе в квартиру.

Представь, что ты ребенок, которому кажется, что он хочет убить своих родителей. Который боится этих мыслей, пытается выбросить их из головы. Не думать о розовом слоне? Эти мысли возвращаются снова и снова. Что ты будешь делать в такой ситуации. Я сжимал маленькие кулачки и стучал ими по голове, чтобы выбить оттуда этот кошмар.

Иногда я думал, что эти мысли посылает мне дьявол. В детстве я еще верил в эти сказки. Мозг просто не мог отфильтровать эти мысли и они обдумывались, отчего создавалось впечатление, что это не просто мысли, но желания. И мне казалось, что я страшный человек, маньяк. Дальше было больше. Часто, когда я заходил на кухню, а там кто-то был, стоило мне увидеть нож, как я представлял, что сейчас возьму его и зарежу родного человека. А главное, мне приходилось оставаться с этими мыслями наедине. Ведь как я мог сказать кому-то, что хочу убивать? А, повторюсь, мне казалось тогда, что я именно хочу делать это. И все, что я мог, это уходить туда, где меня никто не увидит, и бить себя по голове.

Однажды я попробовал заглянуть страху в глаза. Наша собака спала на диване в комнате. Я пошел на кухню и взял нож. Вернулся с ним, подошел к собаке. Мне было примерно 11 лет, я смотрел на собаку и сжимал нож. Я любил собаку. Любил так, что когда через три года она умерла от рака, я перестал верить в бога. Но в тот день я смотрел на нее и сжимал нож. Это было больше 20 лет назад, и сложно вспоминать, чего именно я хотел в тот момент. Наверное, хотел проверить, маньяк я все-таки или нет. Я вернул нож на кухню. Конечно, я не тронул собаку, и все же я ненавидел себя. Ненавидел просто за то, что постоял вот так с ножом в руке. Ненавидел и боялся. Убрав нож, я с особой яростью принялся стучать себя по голове, чтобы никогда больше не повторить такого.

Можно долго рассуждать о том, почему эти навязчивости появились. Наверное, это как-то связано с напряженными отношениями в семье. А еще с тем, что как раз в то время одноклассники начали меня чмырить. Скорее всего, стресс, наложенный на мозг ОКРщика, спровоцировал эти мысли. Но важны не столько причины. Важно, что мало кто может поделиться такими мыслями. О том, что это еще одно из проявлений ОКР, я узнал уже будучи совсем взрослым. Когда мне было лет 27. А за пару лет до этого я стоял на балконе десятого этажа с девушкой. Наши отношения только начинались. Мы болтали, целовались, а в моей голове роились мысли о том, чтобы сбросить ее с балкона.

И, конечно, это не то, о чем можно поговорить с девушкой. Кстати, я потом, спустя год, даже попытался рассказать ей об этих навязчивостях. Нет, о том, что мне приходила мысль сбросить ее с балкона, я, конечно, говорить не стал. Просто в самых общих словах захотел поделиться своими переживаниями. И нет, я не встретил никакого понимания. Это сложно понять.

Мне и сейчас изредка приходят в голову эти мысли. Например, я говорю с приятелем, и вдруг вижу мысль-импульс как я бью его локтем в голову. Я стал спокойно относиться к этому, когда узнал, что это всего лишь ОКР.

Я пишу это, чтобы кто-то еще узнал, что такое бывает у многих. Чтобы кому-то, кого терзают страхи и переживания, стало легче. Это всего лишь мысли. Они не делают нас плохими людьми. Скажем, у какого-нибудь Гитлера вполне могли появляться добрые мысли, но это не значит, что он был хорошим человеком. Так же и с плохими мыслями - они не могут нас как-то охарактеризовать. Только поступки определяют человека. Эта мысль недавно стала для меня открытием. Надеюсь, ты тоже проникнешься ей.

Тот день, когда я сжимал в руке нож и смотрел на свою собаку показал, что я не настолько плохой, каким представлял себя.