Cap.Baranovka

Ещё один курский долгострой никак не хочет сдаваться. КНС в районе проспекта Плевицкой начали строить семь лет назад. Менялись губернаторы, мэры, проекты, подрядчики, условия контракта, суммы, сдвигались сроки, но работам конца-краю не видно. Канализационно-насосная станция в Юго-Западном районе должна была разгрузить сети ещё в 2018 году, но сдать объект никак не могут. Мэр Игорь Куцак обещал закончить объект к 1 сентября 2024 года, однако чуда не произошло. Мы разбирались, что опять пошло не так.

«Если вы мужчина…»

Новая КНС здесь нужна была, как воздух. Фекальные стоки из многоэтажек лились прямо в лог и реку Мокву. 2 октября 2017 года Водоканал заключил договор почти на 30 млн. рублей с компанией «Гарантия строй». Работы должны были завершить к 8 мая 2018 года. Точно в этот день заказчик расторг контракт. Причина – срыв сроков и некачественные работы. 22 октября подписали новый контракт. «СМУ-17» за 33 млн. берётся построить КНС в течение 12 месяцев.

В это время шла предвыборная кампания Романа Старовойта. Люди в соцсетях жаловались на канализационные сбросы. Неравнодушный врио губернатора не мог оставить курян в беде. 23 марта он выехал на место с руководителем «Курскводоканала» Николаем Цукановым. Тот заявил, что в 2019 году здесь построят новую КНС. Но жители вспомнили обещание сделать это в 2018. Тут и прозвучало легендарное: «Зачем вы людей обманываете? Надо кадровые решения принимать. Если вы мужчина, вы должны покинуть эту должность».

Цуканов уволился, а возле временной КНС организовали круглосуточное дежурство.

Уже в мае 2019 года заказчик разрывает контракт со «СМУ-17». Официальная причина – невыполнение обязательств по контракту. По факту порчи земли завели уголовное дело. Официально подтвердили, что неочищенные воды попали в почву в районе проспектов Клыкова и Плевицкой, улиц Вольной и Просторной. Ущерб окружающей среде составил более 2 млн. руб.

Проект, ещё проект

В 2021 году УКС Курска заключило контракт с компанией «КВАРТА-Л». Подрядчик должен был построить КНС к августу 2022 года. Сразу начались сложности. Сроки сдвигались. Сдачу объекта перенесли на декабрь 2023 года, но работы продолжились и в 2024 году. Финальная цена контракта – 75 млн.

Незадолго до отъезда в Москву губернатор Роман Старовойт опубликовал «чёрный список» компаний, которые не соблюдают сроки по госконтрактам. Туда он записал и «КВАРТУ-Л». С фирмой в одностороннем порядке расторгли несколько госконтрактов, в том числе и по КНС.

Директор фирмы Антон Тяпочкин попал под уголовное дело за госконтракт в Орловской области. Предприниматель находится под домашним арестом. Его обвиняют в мошенничестве почти на 2 млн.

В последний раз Старовойт приехал к недостроенной КНС 2 мая. Мэр Игорь Куцак пообещал, что завершение работ и ввод в эксплуатацию запланированы к 1 сентября.

Замглавы администрации Курска Николай Цыбин пояснял, что остаток средств по контракту – 6 млн. рублей. Деньги планировали направить на завершение строительства. Ко времени расторжения контракта, по информации мэрии (17.04.2024г.), КНС была готова на 92,57%.

Новый подрядчик тоже не успел

1 сентября мэр не приехал перерезать красную ленточку на объекте. 23 октября чиновники заявили, что КНС готова на 99% и сдадут её до конца года.

На запрос «Курских известий» в мэрии рассказали о причинах задержки.

– «КВАРТА-Л» не смогла вовремя завершить строительство объекта и не предоставила документы в Ростехнадзор. За это подрядчика оштрафовали, – сообщает и. о. председателя комитета городского хозяйства Курска Владимир Сальков. – С 7 июня 2024 года был заключён контракт на завершение работ с «Курскводоканалом» почти на 3 млн. 400 тыс. рублей.

И ещё одна вещь помешала успеть вовремя.

– Более 2,5 месяцев понадобилось на восстановление исполнительной документации для возможности подачи напряжения на объект, – комментирует отставание от графика Сальков.

Чиновники сообщили о скрытых дефектах отдельных узлов оборудования (трансформатора и двух шкафов управления). Устранить их планируют за счёт «КВАРТЫ-Л».

Суды с «Курскводоканалом»

Мы писали, что чиновники пытались внести фирму «КВАРТА-Л» в список недобросовестных подрядчиков из-за срыва сроков по КНС, но в УФАС им отказали. Там пришли к выводу, что компания приняла все меры для выполнения контракта и сделала работы более чем на 90%. По мнению антимонопольщиков, увеличение сроков было вызвано объективными обстоятельствами.

Одно из них – регулярное затопление стройплощадки канализационными стоками.

Фото "КВАРТА-Л")

2 апреля курский арбитраж вынес решение по иску «КВАРТА-Л» к «Курскводоканалу» о взыскании ущерба в 7,5 млн. рублей. По мнению юристов компании, эти средства фирма потеряла в результате систематических сбросов и затопления котлована. Суд согласился с этими доводами и частично удовлетворил иск. В пользу компании взыскали 875,5 тыс. рублей. Подрядчик обжаловал решение в апелляционной инстанции, но там его не поддержали. Теперь этот спор будет решать кассационный суд.

Позиция подрядчика

На запрос «КИ» в «КВАРТА-Л» рассказали, что их предшественники на объекте только вырыли котлован и положили бетонное основание в непредусмотренном месте.

Проект питерской фирмы пришлось переделывать практически полностью. В нём, например, не была указана временная КНС, которая находится на стройплощадке.

С ноября 2021 года по март 2024 года «КВАРТА-Л» присылала письма заказчику, где указывала на недостатки в проекте и просила исправить 20 ошибок. Несмотря на это, претензий к проектировщику заказчик не предъявил, питерская фирма свои недочёты не исправила.

Строителям пришлось делать дополнительные земляные работы, забивать сваи, покупать больше бетона. Они искали и заказывали новые насосы и другое оборудование, потому что заложенные в смете попали под санкции.

В компании рассказали, что временная станция постоянно заливала стройплощадку. Строителям вместо проведения работ постоянно приходилось откачивать канализационные стоки. «КВАРТА-Л» предоставила в распоряжение редакции 15 актов о затоплении объекта. Все они подписаны заказчиком работ – МКУ «УКС г. Курска.

Фото "КВАРТА-Л")

Ошибки в проекте, затопления и санкции стали, по мнению подрядчика, причиной отставания от графика и изменения цены контракта.

Ссылаясь на решение ФАС об отказе внесения в реестр недобросовестных поставщиков, в «КВАРТА-Л» сообщили, что заказчик – УКС г. Курска не смог подтвердить факты серьёзного нарушения условий контракта.

Вторая после срыва сроков претензия заказчика в том, что «КВАРТА-Л» не предоставила документы в Ростехнадзор. В компании с этим не согласны. Там сообщили, что это обязанность собственника. Информацию нам подтвердили в официальном ответе Ростехнадзора.

Кроме того, в «КВАРТА-Л» не согласились с предоставленной мэрией информацией о сделанных «Курскводоканалом» работах на объекте.

«КВАРТА-Л» сообщила, что в полном объёме выполнила вертикальную планировку прилегающей территории и получила за это деньги (акты имеются в распоряжении редакции). Мэрия же в официальном ответе нам сообщила, что это сделали в рамках нового контракта.

Аналогичная ситуация и с монтажом сетей наружного освещения. По информации «КВАРТА-Л», на момент расторжения контракта работы были выполнены не на 92%, а на 96,6%. Если это так, то с июня по октябрь новый подрядчик выполнил работы только на 2,4%.

– Нам для завершения работ нужно было только дать напряжение, которое заказчик не дал, и убрать со стройплощадки временную КНС, чтобы завершить отсыпку грунта и планировку площадки, – сообщили в «КВАРТА-Л».

В компании предполагают, что новый подрядчик столкнулся с теми же проблемами на объекте.

Паблик «Курский край» в конце июля опубликовал фотографии с КНС и выдвинул версию, что насосное оборудование залито канализационными стоками.

– Стоки добрались до второго этажа, испортили пусковое оборудование двигателей. По нашей информации, пусковое оборудование демонтировано и лежит на базе «Курскводоканала», – поделился мнением о случившемся «Курский край».

Фото: Курский край")

Сейчас «КВАРТА-Л» в арбитражном суде оспаривает расторжение контракта по КНС в одностороннем порядке. По другому иску подрядчик пытается взыскать 4 млн. 463 тыс. рублей необоснованного обогащения, которые недополучила компания.

«Курские известия» будут следить за развитием событий.

Источник: "Курские известия"

Татьяна Сукновалова с предпринимателями привезла для новорожденных коляски и вещи

Видео со встречи опубликовал суджанский общественик Валерий Моисеев, который сам находится в ПВР. Он рассказал, что после вручения подарков министр социального обеспечения, материнства и детства Курской области Татьяна Сукновалова ответила на вопросы. Люди специально собрались, так как ждали, что приедет губернатор. Общение прошло эмоционально. Некоторые женщины плакали.

Моисеев высказался, что выплаты по утере имущества справедливо было бы довести до 1 миллиона рублей.

- Суджане всю жизнь брали кредиты на ремонт, мебель, бытовую технику, а лишились всего одномоментно. Поэтому выплата по 10, 15, 150 тысяч слишком мала, чтобы компенсировать утраченное имущество, - считает общественник,  - Суджанский район больше всех пострадал от обстрелов, оккупации и принял на себя первый удар. Домовладений, как сказал мне районный депутат, у нас было 14 тысяч. Если учесть, что разрушены будут не всё 100% домов, а примерно 8-9 тысяч, то у государства, правительства не найдётся финансовых средств на эти 9 тысяч домовладений!? Плюс 2-3 тысячи тем, кто захочет выехать, даже с оставшимся целым домом, но желающим поменять место жительства. Цена вопроса - это найти средства правительству на сертификаты по 12 тысячам домовладений. Например, в Херсонской области выдали 100 тысяч. И по 87 тысяч за квадрат, а нам дают по 83.

Суджане рассказали министру, что после наводнения в Сибири людям дали по миллиону за утерю имущества.

- А нам, суджанам, которые потеряли всё, дома сожжённые, имущество пропадёт, разморозятся батареи, пропали продукты в холодильниках, окна выбиты будут, плесень пойдёт, почему сумму не довести до миллиона хотя бы, чтобы люди могли компенсировать ущерб от потери имущества, - считают переселенцы.

Также Моисеев сказал министру, что не всё ещё в ПВР получили выплаты по 15 и 150 тысяч. Татьяна Сукновалова предложила переписать всех, кому деньги не пришли и разобраться с этим вопросом.

- Почему мы переселенцы? Мы – беженцы. Переселенцы - это, которым дали дом, квартиру. А мы бежали, убежали голыми, - рассказала министру одна из женщин.

Другая пенсионерка поделилась с Татьяной Сукноваловой проблемой с получением льготных препаратов.

- Весь Курск надо объехать, чтобы получить тот-то несчастный инсулин. Полоски до сих пор мы покупаем постоянно. Нам постоянно говорят: «Нету, нету». Посылают по всем аптекам, - рассказала женщина.

- Вот я подавала заявку в Красный Крест. Где мое лекарство? Где? Я должна это всё покупать за свои деньги? – возмутилась другая льготница.

Многие интересовались ситуацией с получением сертификатов.

- Почему нам не дают сертификаты? Мартыновка разбита в пух и прах. Дайте нам сертификаты. Мы как-то бы уже определялись уже, работу искали по месту нового жительства. Зачем нас тут держат?

- Не могу сказать пока по сертификатам, - прокомментировала Татьяна Сукновалова.

Слово взяла жительница Кореневского района.

- Мне 69 лет, я 50 лет в больнице работаю. У меня квартира в ипотеке, ее разгромили. Что мне остается делать? Мне ипотеку надо платить ее. Мне квартиру разбабахали!

- Ипотеку уже сказали, если разбитая квартира, прекращается ипотека, - пояснила министр.

- А кто мне даст справку? Я пошла, мне сказали, пока мы туда не поедем, СВО не закончится, мы вам справку не можем предоставить. А мне, однако, надо платить, - рассказала женщина.

По многим вопросам Сукновалова обещала помочь адресно и рассказать о пожеланиях и проблемах переселенцев коллегам. ПВР должны посетить главы районов, чтобы ответить на вопросы.

Видео Валерия Моисеева, источник "Курские известия"

Яна Чайкина рассказала истории тех, кого она эвакуировала из опасных районов области

Хрупкая девушка с длинной русой косой встречает меня возле старого флигеля постройки начала прошлого века. В обветшалом здании, которое когда-то было частью графской усадьбы, работает центр выдачи гуманитарной помощи. Заправляет тут всем моя собеседница – многодетная мама, учительница музыки по образованию, а сейчас руководитель фонда «СВОих не бросаем» Яна Чайкина. Как она втайне от мужа ездила по ночам в приграничье, сколько людей вывезла в день вторжения ВСУ в Суджанском районе и почему не боится обвинений в пиаре, Яна рассказала «Курским известиям».

«В ночнушке из дома выбежала»

Буквально с улицы Яна начинает свою экскурсию.

– Это место нам благотворитель предоставил. Абсолютно бесплатно. Конечно, тут немного прохладно, но мы благодарны и за это. Мы-то ещё ничего. Но вещи приходится по нескольку раз за день перебирать, чтобы не отсырели, – рассказывает Яна.

Входим в коридор, и мне сразу же становится зябко. Проходим в зал. Здесь пять женщин перебирают вещи.

– Это все наши, суджане, тоже переселенцы. Живут неподалёку в ПВР, устроились на работу, а в свой выходной кто-то приходит помогать. Человек пять у нас тут всегда бывает. Одевают, обувают и продуктовые наборы выдают. Каждый день к утру уже по 50 наборов нафасовывают, - объясняет Яна.

Фотографироваться волонтёры из Суджи отказываются, имена не называют и стараются не мешать нашему разговору. Как только речь заходит о том, кто и как покидал дом, кто-то не выдерживает.

– Я вот в ночнушке и халате из дома выбежала. Хорошо хоть в носках спала, в них и убежала, а муж вообще босиком. Здесь меня и одели, и обули. А бывают случаи, когда к нам приходят и просят одежду. Мы им найдём неплохую, под их размер, а они спрашивают: «Ой, это же бэушная! А нового нет? А то я не люблю ношеное надевать». А я прямо люблю! Никому это не нравится, но что делать? – возмущается симпатичная женщина лет 50.

Яна показывает свой небольшой пункт выдачи и вдохновенно объясняет, что и где у них лежит.

– Мы практически ни от чего не отказываемся. Все мне говорят: «Зачем ты всякое барахло собираешь?». Но я считаю так – никто не знает, что будет завтра. Предположим, что сегодня это никому не нужно и есть вещи поновее, но через некоторое время кому-то и бэушное сойдёт. Кстати, наши девчата всё очень честно перебирают и перестирывают, – рассказывает девушка.

Яна вспоминает случай на прошлой неделе. Привезли целый КАМАЗ вещей, выгрузили, а его практически весь пришлось отправить в утиль. Говорит, что во время разбора в этих вещах нашли мышиные гнёзда. Вещи в эту машину собирали из пунктов, где они не понадобились.  К счастью, такое было лишь однажды.

В зал заходят двое мужчин.

– А можно у вас обувь получить? – спрашивают.

– Конечно. Вам какой размер нужен?

– 43-й у меня.

Волонтёры просят показать паспорт. Мужчина открывает страницу с местом рождения – Большесолдатский район.

– А прописка?

- Ой, да на прописку даже не смотрите! Я в Курске прописан, – недовольно комментирует мужчина, убирает паспорт и уходит.

Яне 36 лет. Всю жизнь прожила в Суджанском районе. По образованию она - учительница музыки, работает в сфере культуры. И организатором мероприятий была, и преподавателем по вокалу. В Судже вышла замуж, родила троих детей. Незадолго до отъезда из города Яна закончила дома ремонт. Вымыла всё до блеска, но пожить в отремонтированном доме не успела.

– Мы по личным причинам, не связанным с обстрелами, перебрались в Курск в январе. Сняли квартиру, устроили детей в школу, я нашла работу. У меня в Судже дом остался и собака. За ней родители приглядывали. Вся жизнь там, – с волнением в голосе говорит Яна.

Продолжаем экскурсию по волонтёрскому центру.

– А это моя Таня – начальник штаба. Она тут за всё отвечает. Если бы не она, не знаю, как бы мы тут, потому что я то в разъездах, то ещё где-то. Я же почти месяц людей эвакуировала с командой. Меня же тут не было, – объясняет Яна.

По словам девушки, эвакуация людей чуть было не привела к её разводу с супругом.

«Люди сами выйдут»

Яна рассказывает, что больше не занимается эвакуацией людей из приграничья. И совсем не потому, что всех уже вывезли. Говорит, что сейчас туда уже не заехать. Людей из  Суджи их команда эвакуировала с 7 до 11 августа. Сначала на своих личных машинах и единственном бронированном авто, которому они дали прозвище Захар и берегли на самый опасный случай.

– В это время мой старший сын находился у родителей мужа в Судже. Но буквально за пару дней до вторжения я его забрала. 6 августа рано утром мне позвонила мама. Она стала спрашивать, где внук. Я ей сказала, что со мной. Мама вздохнула и рассказала, что центр Суджи обстреляли. Я зашла в соцсети, посмотрела и увидела, какой там ужас случился, – вспоминает Яна.

Вечером 6 августа девушка поехала за мамой в Казачью Локню. В Любимовке её остановили.

– Там в этот момент было очень людно. У меня не получилось проехать, и я подумала, может, зря я панику навела. Тогда я позвонила главе Суджанского района Александру Богачёву. Он мне сказал, что лучше туда не ехать, не подставляться, люди сами выйдут. Я вернулась в Курск, – рассказывает волонтёр.

6 августа мама не стала уезжать из-за лежачей бабушки Яны. Но в ночь с 6 на 7 августа в небе над городом было так громко, что родственники почти не спали. Утром они решили покинуть дом всей семьёй. Выезжать им пришлось окольными путями.

– Ехали они уже через Льгов. Буквально через час после того, как мои родители уехали, ВСУ зашли в Казачью Локню. Тогда я и поняла, раз туда зашли украинцы, людей оттуда надо вывозить. Моя мама смогла выехать, а родители других людей как? – говорит собеседница.

Ночью с 6 на 7 августа Яне позвонила женщина. Она кричала и плакала, упрашивала кого-то вывезти. Яна стала объяснять ей, что сейчас 3 часа ночи, но всё-таки поддалась на уговоры и кинула клич в своей группе по сбору гуманитарной помощи. Откликнулись добровольцы на трёх своих машинах. Вместе с Яной они поехали в Суджанский район через Обоянь. По словам девушки, «сарафанное радио» сработало мгновенно, и по дороге телефон трезвонил без конца, нужно было вывезти 80 человек, половина из них – дети. Сейчас Яна не понимает, почему все они звонили именно ей и откуда они знали её номер.

– И вот мы до раннего утра 7 августа искали этих людей возле Суджи и вывозили. Когда мы подъезжали к посадкам, к нам выходили люди из лесов. Шли и шли. Мы работали цепочкой, одна команда – ближе к линии соприкосновения, вторая – чуть дальше, третья – уже до Курска везёт, – рассказывает девушка.

Яна с облегчением вспоминает, что все 80 человек они вывезли. Их не просто забрали из опасной зоны, но и развозили по ПВР. Девушка  говорит, что все они были потерянными, мокрыми, замёрзшими, а кто-то без одежды и документов.

«Схватила старушку в охапку»

По словам девушки, к вечеру 7 августа им удалось собрать команду водителей из Подмосковья, Воронежа, Курска и Санкт-Петербурга. К тому моменту заявки продолжали поступать, и Яна вместе с другими добровольцами продолжала ездить по горячим точкам за людьми. Звонки стали принимать люди, которые формировали списки по населённым пунктам, где и сколько людей нужно забрать. Яна говорит, что это очень облегчило работу, потому что до этого в некоторые населённые пункты она должна была возвращаться по несколько раз.

– Рано утром мы уже мчали в сторону Белой. Там на подъезде к Плёхово мы снова повстречали главу Богачёва. Он нас и предупредил, что дальше ехать опасно. Но я не могла развернуться, потому что девушка предупредила своих родителей в Уланке и они вышли на улицу ждать нас. Связи с ними не было и их никто не предупредит, что мы не приедем. Как представила картину, что они стоят, ждут, мимо БТР едет, а я развернулась и еду домой. В общем, ребят отправила обратно, а сама поехала, думала, что от страха руль вырву. А ещё ведь навигация не работает, – вспоминает Яна.

По дороге в Уланок она встретила каких-то пенсионерок и поинтересовалась, не их ли дочь звонила ей. Те ответили, что от них никто не мог звонить, но тоже попросили забрать их, только нужно было заехать за подругой.

– Потом одна из них собралась искать кошку. А в этот момент вокруг всё бахает. Думаю, сейчас как прилетит, так все тут и останемся. Так, наверное, делать нельзя, но я схватила её в охапку и затолкала к себе в машину. У неё потом давление поднялось, и я очень жалела, что так поступила. Она ведь даже документы не успела забрать. Но тогда я не могла сделать иначе, – говорит девушка.

И всё же Яна продолжала искать тех, о ком просили её в заявке. По словам девушки, ехала и смотрела во все глаза. В результате увидела стариков, которые изо всех сил махали ей у старого дома. Оказалось, это те самые, за которыми она и выехала.

Яна признаётся, что позже у неё выработался иммунитет к людям, отказывающимся эвакуироваться. Больше она никого не уговаривала и уж тем более не заставляла садиться к ней в машину.

– Я думаю, что они отказываются покидать дом, потому что не верят, что вот так кто-то может зайти на нашу территорию с оружием. Ну и хозяйство, конечно, им жалко. Но вот в одном случае я немного схитрила. Приехали, кажется, в Киреевку. А там бабулечка с дедулечкой и их сын. И вот глава семьи отказывается уезжать, а по глазам бабушки вижу, что она очень боится оставаться. И тут они на сына кивают, мол, как он скажет, так и сделаем. Я бегу к нему наперерез и говорю: «Ну что, будете эвакуироваться? Ваши родители уже согласились». И он отвечает: «Ну если они боятся оставаться, тогда будем уезжать». Так мы их забрали. В дороге они чуть не раскрыли меня, когда начали выяснять, кто первый согласился ехать. Недавно они мне звонили и благодарили. А я призналась бабушке, что сделала это потому, что она на меня так взглянула, – рассказывает волонтёр.

Теперь снятся кошмары

Как говорит Яна, было очень страшно, но волонтёры продолжали заниматься эвакуацией 8, 9 и 10 августа. Они ещё раз попытались подобраться к Плёхово, всё-таки заехали и вывезли оттуда очень много народа.

– Сейчас уже сложная обстановка. Если поначалу там ещё можно было как-то объехать, то теперь либо бои, либо ДРГ, либо дронами закидают. Мы всегда ехали в самый трудный район. В Глушково мы приехали после того, как там разбили мост первый раз. К тому моменту мы уже объехали Суджанский, Кореневский и Беловский районы, были опытными и знали, как правильно эвакуировать. Я пришла в их администрацию и предложила свою помощь. Там попросили забрать людей из Тёткино. Я сразу отказалась. Из центра людей вывезут, а из отдалённых деревень вряд ли. Поэтому просила заявки на периферию, – говорит Яна.

К тому времени бронированный Захар волонтёрской команды находился в ремонте. Тогда добровольцы попросили в администрации их автомобиль для эвакуации деревенских жителей. По словам Яны, его так и не дали.

– Я слышала, что главу Суджанского района обвиняли в том, что он не эвакуировал людей. Никого не хочу защищать, но когда мы ездили по районам, мы его там встречали 7, 8 и 9 августа. И он давал нам бронированную машину с РЭБом для эвакуации, – вспоминает волонтёр.  

Яна говорит, что ездить было страшно, потому что объезжать приходилось по полям, которые могли быть заминированными. И всё же добровольцы шли на этот риск и, как оказалось, не зря. Именно рядом с такими полями было много людей. Сейчас Яна сожалеет о том, сколько времени было упущено и что она не воспользовалась другой дорогой.

– У меня же совсем не было опыта в эвакуации. Сейчас я бы всё сделала по-другому. Хотя всё равно бы я всех не спасла, – признаётся девушка.

Ни родители, ни муж Яны тогда не знали, чем она занимается. Об этом стало известно после первых публикаций в СМИ. Мама девушки вообще не удивилась, потому что знала характер дочери. А вот муж был в шоке, с ним состоялся серьёзный разговор, после которого Яна пообещала больше такого не делать.

– Сейчас часто снятся кошмары, обычно на тему того, что мне нужно увозить своих детей из-под обстрелов, а машины рядом нет. И просыпаюсь в холодном поту, думая, что осталась там. Я очень хотела бы вернуться жить в Суджу после того, как всё кончится. Но не сделаю этого, потому что детям там не будет безопасно из-за мин, бомб и патронов в земле, – говорит Яна.

Пока мы общаемся, за гуманитарной помощью приходят мужчина и женщина. Здороваются с Яной.

– Это те, кого мы вывозили. Теперь вот сюда за продуктами приходят. Все наши эвакуированные говорят, что очень хотят вернуться домой и добавляют: «Когда всё кончится, мы в Курск не ногой. Нагостились», – говорит Яна.

«Бабушка никому не нужна»

По подсчётам волонтёра, ей с командой удалось вывезти из приграничья почти 1500 человек. Она говорит, что добровольцы работали сразу по трём направлениям, а заявки получали даже от МЧС. Яна объясняет, что сейчас Суджанский район – опасное место и въехать в него невозможно. Единственный раз, когда они нарушили это правило, случился в конце августа.

– Из Москвы приехал Дима Сафронов. У него родители в селе Спальное остались. Он узнал о нашей команде и попросил помочь ему. Мы сначала отказали ему. Объяснили, что это опасно. Он начал помогать нам на пункте раздачи гуманитарки. Целую неделю в перерывах за мной хвостиком ходил и просил отправить в Спальное команду. И тут его мама в очередной раз звонит и говорит, что они уже несколько дней прячутся в подвале, а с ними раненый кровью истекает. Тогда я психанула, думаю: «Ну как мы тут, а там человек умирает?!». И звоню ребятам, чтобы позвать на выезд. А оказалось, что они уже без меня собирались. Получается, я как почувствовала. Ночь была, но мы поехали. Правда, потом выяснилось, что мы броники забыли, пришлось возвращаться. В само село Дима заходил сам с одним парнем из Суджи. Они тогда 12 человек оттуда вывели. Больше людей там не оставалось. Но какие же там были голодные бабушки! – говорит собеседница.  

Яна вспоминает, что одна из них, приехав в Курск, кинулась к ней, прижалась и стала просить: «Не отдавай меня никому и назад не отвози». А вот одна женщина довольно много улыбалась.

– Я тогда подумала: «Надо же, какая устойчивая психика!». А потом мне её знакомые рассказали, что у неё там маму осколками посекло, и она скончалась на руках у дочери. Там, в саду у дома, дочь её сама и похоронила. Так что это была совсем неадекватная реакция на стресс, – вспоминает девушка.

По словам волонтёра, пожилые люди, которых они привозят в Курск, как правило, связываются с родственниками. Но однажды произошло непредвиденное:  дети одной бабушки сказали, что могут забрать её только на следующее утро. Волонтёры поставили ей раскладушку в пункте раздачи гуманитарной помощи. На следующий день дети пенсионерку не забрали. Просили пристроить ещё на ночь. Один из добровольцев согласился, а на утро привёз бабушку и сказал, что она не совсем здорова. По словам Яны, ни сын, ни дочь так и не приехали за старушкой.

– Бабушка оказалась никому не нужна. Вызвали к ней врачей и те направили её на лечение в Искру, – вспоминает Яна.

По словам девушки, какое-то время у них даже работала отдельная подгруппа, которая искала жильё для эвакуированных – кого-то в ПВР, кого-то к родственникам.

Яна рассказывает, что иногда сама удивлялась, как люди верили ей и садились в машину. Привела пример, как на остановке в Глушково сидели 7 человек, и команда Яны на двух машинах предложила довезти их до Курска. И это был первый случай, когда люди засомневались в намерениях волонтёров.

– Спросили: «Ты, может, с хохлами? Иди отсюда». Но мы им объяснили, что из Суджи. В моём районе-то и меня люди знают, и я почти всех знаю. Ладно б к ним мужики подошли, а я, наверное, просто как медовая ловушка, – рассуждает собеседница.

Яна признаётся, что сейчас к ней зачастили журналисты, и она даёт много интервью. Девушка жалеет, что в кадре не всегда удаётся выглядеть, как хочется.

– Я никогда не пропускала процедуры по уходу за собой, а тут месяц дома толком не жила, и вдруг съёмочная группа приезжает. Я тогда после этой эвакуации весила 43 кг, так ещё и сутки до этого не спала, – говорит Яна.

Волонтёр говорит, что даёт интервью не ради славы. Это помогает обратить внимание на гуманитарный пункт и помогать тем, кто нуждается.

– Я ни о чём не жалею, а если кого-то обидела, дико извиняюсь. Просто я не могла поступить по-другому. А интервью даю ради своего штаба, потому что мне надо людям помогать. Пусть показывают и пусть знают, что я не за медали всё это делала. Мне самое главное, чтобы у меня шла работа. Привлекаю внимание, чтобы нам помогли. В данный момент у нас нет ни постельного, ни одеял, ни пледов, ни посуды. Мы не откажемся ни от бэушного, ну а новое только приветствуется, – заканчивает наш разговор Яна.

Источник: "Курские известия"

Они передали животных хозяевам, которые бежали из приграничья из-за вторжения ВСУ

Слёзы радости и отчаяния, надежда и разочарование. Переселенцы из курского приграничья ищут своих домашних питомцев в машине волонтёров, припаркованной на проспекте Дружбы. За трое суток волонтёры из проекта «Кошкин Дом Донецк» вывезли из опасных мест нашей области более 100 кошек и 15 собак. Около 60 животных разобрали старые владельцы, 30 нашли новых. Эвакуация домашних питомцев, трогательная встреча с хозяевами и сложнейшая работа волонтеров в горячих точках, о этом и многом другом читайте в нашем материале.

«Не мой, у моего ухо побито»

– Гоша, Гоша, это ты? – женщина светит фонариком мобильного телефона на клетку и внимательно всматривается в кота, – нет, это не мой. У моего ухо побито.

Животные худые, некоторые не открывают глаза. Некоторые много дней были без еды и воды.

Семейная пара из посёлка Коренево ищет своих животных, при эвакуации у них дома остались две кошки и собака.

– Нас дочь приютила в Курске. Видео волонтёров в интернете посмотрели и сюда приехали. Ждали их целый день сегодня. Чёрная  кошечка похожа, но не знаем точно, наша или нет. Вот пришли посмотреть. Если наша, заберём. Она у нас в доме одна осталась закрытая. Наверное, её уже нет, – вздыхает пенсионерка Раиса. – Кошечку нашу невозможно не узнать, она у нас приметная – на ушке родинки.

Нет, их кошки здесь не оказалось. Женщина плачет, супруг уводит её под руку.

Спасибо мародёрам

Женщина в красной куртке через решётку клетки чешет кошку за ухом. Наталья выехала 6 августа из посёлка Коренево, сейчас живёт в ПВР на Волокно. Её животных волонтёры по заявке привезли в Курск.

– Так, Машку принимай, – женщине передают кошку.

– Солнышко ты моё! Вот наша Маша, – женщина прижимает к груди белую кошку и открывает сумку, из которой показывается рыжая голова кота, – а вот наш Ваня. Мы видели в интернете, что волонтёры кормили их и собаку. Просили забрать, но она никому не давалась. Собака по кличке Боня, пойдём её забирать, она в клетке сидит, – говорит Наталья.

Боня – американский стаффордширский терьер. Её подбросили, когда она была ещё щенком.

Волонтёры с трудом надевают на неё намордник.  Собака нервничает.

– Боня, не бойся, всё, домой, домой едем. Собака жила сначала в вольере у бабушки, а потом мародёры в дом зашли и открыли, поэтому она и выжила. Вчера я по большой случайности написала Евгении. Собака теперь у нас. Она сильно истощена. Я очень рада, что добилась того, чего хотела. Спасибо большое ребятам! Эту ночь нашим животным разрешили переночевать в ПВР, а потом заберём их к себе домой, – держит на поводке собаку и рассказывает девушка Ольга.

«Собака пыталась нас убить!»

О работе волонтёрского проекта «Кошкин дом Донецк» мы поговорили с его руководителем Евгенией Михайловой.

(Евгения Михайлова в центре. Фото из архива "Кошкин Дом Донецк")

– Евгения, в каких местах вы работаете?

– Мы вывозим весь Южный фронт, от Херсонской области до севера ЛНР.  Два с половиной года работаем исключительно по вывозу животных с линии фронта. Большой опыт накоплен. Примерно 400 семей забрали своих животных с начала СВО. Примерно 5000 животных у нас пристроено. Котоловки, сачки, мы умеем животных приманивать, мы умеем втираться к ним в доверие. Животное аккуратно берётся на руки, оно чувствует руки, которые забыло, расслабляется, включается в перегрузку и размещается либо в нашу бронированную машину, либо потом уже в микроавтобус.

– У вас в микроавтобусе, кроме кошек и собак, есть даже кролик.

– К сожалению, у него отгнивает задняя лапка. Скорее всего, придётся ампутировать. Чей кролик, сказать сложно. Там почти все держали кроликов. У нас, кстати, живут кролики, которых мы спасли в Оренбургской области. Они плавали на куске крыши. Мы их вытащили, кастрировали. Живут у нас. Бывают кошки вислоухие, у нас длинноухие.

– Вы впервые в Курской области?

– Нет, здесь мы работаем по вывозу животных уже во второй раз. Первая поездка была в начале августа, когда всё началось. Тогда помогали в эвакуации людей и животных. Сейчас были в Глушково. Там эвакуация невозможна. Просочиться, конечно, реально. Но остановиться нельзя ни на минуту, срисуют и раскатают. Дополнительное движение там – это помеха военным. Забрали несколько животных и вышли из-под обстрела. Раскатать волонтёра там считается чуть ли не особым достижением. Хотя, надо отдать должное, ВСУ животных отвязывали и кормили. Жители одного из сёл, в котором стояли украинцы и из которого их выбили, уже обнаружили своих собак скорее разжиревшими, чем оголодавшими. В любой армии мира в одном блиндаже будет и тот, кто покормит, и тот, кто расстреляет животных. В основном мы работали в посёлке Коренево. Там сложная обстановка, периодически отрабатывает украинский танк и чего только не летает. Город-призрак. Очень много трупов животных, в воздухе стоит адский запах. Дроны есть. Где-то бывает затишье. Собаки на цепях, кошкам из частных домов, которые остались на улице, проще. Они привыкли охотиться.  За нами бегало стадо коз. Я им налила воду.

(Фото "Кошкин Дом Донецк")

Мы видели очень много отвязанных собак. То есть стоит будка, цепь и отвязанный ошейник. Я так понимаю, что собаку кто-то отвязал, отпустил и она бегает. Мы находили около 20 трупов собак, привязанных на цепи.

(Фото "Кошкин Дом Донецк")

В квартирах бывает всякое. Сегодня мы вывезли животных, которые были всё это время закрыты без воды и еды. В некотором случае люди не могли добраться до животных. Возраст не позволял, отсутствие транспорта. В нескольких ситуациях мы не знаем, что случилось с хозяевами, но в доме находятся животные, мы их забрали. В одной из квартир мы забрали животное, связались с хозяйкой. И она сказала, что у неё совершенно другой кот. То есть получается, кот сидел закрытый в чужой квартире. Как он там оказался, одному Богу известно.

Одну собаку пришлось фиксировать на петле, наматывать намордник и очень осторожно нести. Эта собака пыталась нас убить! Сегодня её смогла забрать её семья.

«Летели, теряя тапки»

– Вы забираете чаще кошек, чем собак?

– По поводу собак, мы обычно забираем маленьких. Они не могут мигрировать. Истощённых, больных, раненых мы тоже вывозим. Собаки размером со среднюю или крупную дворняжку неплохо приспосабливаются  к ситуации. В Коренево на дорогах очень много раздавленной птицы. Носилась техника с большой скоростью. Обезумевшая птица, естественно, бегала по посёлку. Лежит сбитая птица, подходят, питаются собаки. Крупные собаки, которые не на привязи, в очень хорошей форме. Крысы бегают, мыши т и есть припасы. Очень много погибших животных в посёлке. Птица гибла от зубов собак, кошки – от собак и машин, собаки – от машин. В центре города даже лежит сбитая свинка.

– Часто в интернете пользователи критикуют переселенцев за то, что они не забрали кошек и собак. Как вы это прокомментируете?

– Мы снимали видео в одном из дворов в Коренево, чтобы показать, почему люди не смогли взять животных. Там погибший щенок, мёртвые куры. Выжили дворняжка, кошка и петух. Огромная воронка во дворе и машину перевернуло. Мы слышали, как отработал танк. Жильцы отсюда летели, теряя тапки.

(Фото "Кошкин Дом Донецк")

«Нагрузки в спортзале нужно давать серьёзнее»

– Вы же очень сильно рискуете, когда работаете в горячих точках.

– Говорить, что нам не страшно и мы такие смелые, это глупость. Нам очень страшно! При этом гражданские целью особо не являются. В зоне под дронами пасут коров мирные, мы и такое видели. В начале вторжения ВСУ лупили по всему, что движется. Особенно по мирным. Цель была простая – посеять панику.

Учитывая нашу оснащённость детекторами, мы не классифицируемся оператором дрона как гражданские, даже если вместо военной формы будем бегать в костюмах лебедей из балета. Поэтому если у оператора есть необходимость атаки, то между гражданской машиной и военной, т. е. нашей, он выберет второй вариант.

Проходить приходится большое расстояние, всё в бронике. Передвигаешься за кошками вне зоны покрытия РЭБа, так как машину надо куда-то парковать в «зелёнке», а раскидистых крон мало на фронте. Ходить в броне тяжело. Ещё тяжелее бегать. Сегодня пришлось бегать – нарвались на «камикадзе» с максимальным сближением. До нас, идущих пешком, метров 30, до РЭБа – метров 80. Была ли это просто аэроразведка, или дрон летел заряженный, проверять, вот честно, не хотелось. Жужжит дрон примерно так же, как бормашинкой по нервам. «Рыбкой в укрытие» – вот классное выражение стырила у кого-то. Секунды идут медленно. Глазами ищешь. Первое – ещё одно укрытие, если оператор заметит и даст атаку. Второе – пути отхода к машине. Умный оператор, заметив цель – нас, отлетит, даст выйти и будет атаковать. Ты никогда не знаешь, насколько умён и выдержан оператор на той стороне и что для него важно – атака или разведка. Много деталей, очень много. Но к машине пришлось двигаться бегом. По пути подумала, что всё же нагрузки в спортзале нужно давать серьёзнее, дыхание не выдерживает.

После таких выездов усталость накатывает, прямо на пороге комнаты, где остановились. Ты понимаешь, что даже встать к столу нет сил. Но у нас котики, им кушать хочется.

– Хозяева и животные, как они встречаются после долгой разлуки?

– Люди радуются, плачут, будто детей нашли. Фактически это дети для них. Кошки не склонны узнавать хозяев. Они спрессуют по любой причине, за полтора месяца забыли, что такое люди, им страшно. Что касается собак, мы вчера вывозили кошку, хозяева узнали её и дали нам список, кто у них находится во дворе. Мы выловили всех. И там была собачка, похожая на корги. Собака, услышав голоса хозяев, просто выла. Она, конечно, узнала их.

– 90 курских животных вы пристроили. Что будет с остальными?

– Мы вынуждены забрать их под опеку нашего фонда. Они будут пролечены, вакцинированы, кастрированы и выставлены на пристройство с пометкой, в каком месте Курской области их поймали. Если хозяева узнают их по фото в наших соцсетях, то смогут забрать этих животных. Для этого нужно написать в наш бот в Телеграме. Мы проверим информацию и передадим животное. У нас очень хорошо развита логистика, потому что все животные из Донбасского фронта разъезжаются по территории мирной России. От Мурманска до Находки едут наши животные. Есть взаимодействие с РЖД, у них организован функционал отправки несопровождаемого животного. Мы отправляем животных практически в любой город.

P. S. По дороге домой в своей группе во «ВКонтакте» волонтёры поделились впечатлениями от работы в Курской области.

(Фото "Кошкин Дом Донецк")

– Везём три собаки и сколько влезло кошек. Не прощаемся с областью, при движении фронта к границе, думаю, сможем помочь с вывозом из Глушково и в конце концов из несчастной Суджи. Хочу сердечно поблагодарить всех, кто помогал. Владельцев мотеля в приграничье, где мы жили первые дни. Особая благодарность волонтёру Юлии из Курска за помощь в уходе за животными и работу по пристройству, пока мы были в зоне. Спасибо жителям города, кто привозил пелёнки и корма животным и еду для нас. Спасибо неравнодушным сотрудникам магазина, возле которого мы стояли на проспекте Дружбы. Благодарность нашей котомаме Оксане за приём и размещение нас в Курске. Спасибо всем, кто приезжал и брал котеек. Благодарность приюту «Право жить» за приём собак, – рассказала Евгения.

Источник: "Курские известия"

Курский волонтер спасает людей и животных в приграничье

Михаилу 29 лет. Молодой человек ездит по приграничным районам, чтобы накормить голодных людей и животных. О том, как в первые дни вторжения он эвакуировал людей из Суджи и сколько времени можно находиться в опасном районе, Михаил рассказал «Курским известиям».

«Ангел-Хранитель»

– Михаил, как давно вы занимаетесь волонтёрской работой?

– Я – президент региональной благотворительной организации «Ангел-Хранитель». С 2019 года мы помогаем людям и животным. На данный момент сместили акцент на жителей приграничных зон. Эвакуированным выдаём гуманитарную помощь в нашем пункте в Курске на улице Маяковского, 200. А тем, кто всё ещё там, привозим еду.

Информацию о нашей организации можно найти в социальных сетях, в том числе на моей странице. Здесь можно получить помощь независимо от региональной или городской администрации или от количества полученной помощи в других точках. Мы принимаем продукты от федеральных сетей супермаркетов. Кроме того, человек из любой точки мира может зайти на сайт нашего проекта и оплатить либо какой-то продукт, либо целый набор. А потом это пожертвование поступает к нам. Сотрудничаем и с другими благотворительными фондами, например, недавно один из партнёров благотворительного проекта «Дари Еду» – БФ «Туба» передал нам 800 продуктовых наборов.

Также мы выезжаем в приграничные районы и привозим туда корм для животных и продукты для людей, которые не уехали. А на обратном пути забираем тех, кто захотел эвакуироваться. Но ездим и по заявкам, когда люди просят забрать оттуда родственников.

– А почему вы решили этим заняться?

– Я вижу, что доброты в мире осталось очень мало. Когда-то бескорыстно сделанное дело было обыденностью, теперь всё изменилось. И я занялся этим, чтобы подавать пример новому поколению, как нести добро и помогать незнакомым людям. Сейчас все стремятся стать руководителями, а делать добро от души не хотят.

– Что нужно людям, чтобы получить у вас продукты?

– Только паспорт с пропиской в приграничном районе.

– А что входит в такой набор?

– Рис, пшено, манка и ещё какие-то крупы. Наши волонтёры стараются разнообразить рацион. Плюс консервы, тушёнка, мука, масло, чай и сахар.

– Сколько человек за день приходит к вам за продуктами?

– Это не всегда одинаковое количество людей, но в среднем где-то от 40 до 80 человек бывает. Мы в частном секторе находимся, поэтому люди кооперируются семьями и приезжают вместе.

«В каких-то дворах уже некого спасать»

– Животных в приграничье очень много?

– Да, в том числе и на привязи. Люди в спешке покидали дома и оставили их на цепях. В какие-то дворы приезжаем, а там уже некого спасать. Но есть животные ещё в полуживом состоянии, и мы стараемся им помочь. Отвязываем их, оставляем воду и еду. Ну и раскидываем корма по сёлам для тех, кто уже освободился.

Одни бы мы не справились, но у нас есть партнёры, например, московский фонд «Дарящие надежду». Приют из Донбасса «Четыре лапки» приезжал к нам и вывозил большое количество животных. А дзен-канал «Зоомама» сейчас практически еженедельно привозит нам по полтонны корма, который мы распределяем в нашем пункте выдачи и часть отправляем на приграничные территории.

– То есть вы приезжаете в населённый пункт приграничья и ходите по дворам, чтобы отвязать животных?

– Иногда совсем даже не ходим, а бегаем. Мы же приезжаем командой. И если это обстреливаемый район, то времени очень мало. На одну точку нам максимум 30 секунд даётся. Забрать к себе нет времени и возможности. Поэтому у нас один человек бежит и раскидывает корм, второй – расставляет вёдра с водой, а третий бежит с топором и рубит цепи, на которых привязаны животные. И, собственно говоря, на этом вся наша помощь закончена.

– Речь идёт только о собаках и кошках или вам удаётся помочь и другим животным?

– Когда люди уезжали, думали, что это на один день, и закрыли в сараях своих кур, свиней, коров и лошадей. К сожалению, это оказалось не на один день, и многие животные до сих пор остаются закрытыми в сараях. Кому-то удаётся вылезти оттуда, а кому-то, к сожалению, нет. И мы стараемся их открывать. Собакам проще. Иногда приезжаем, а там во дворе всё разодрано. Это пёс на цепи разорвал и съел всё, до чего смог дотянуться.

Мы стараемся попасть как можно ближе к приграничной территории. Там по улицам рассыпаем корма, развозим их по пунктам выдачи, в том числе и при администрациях населённых пунктов. Кроме этого, привозим корма в приграничные монастыри, где сейчас находится очень много животных. И стараемся помочь тем людям, которые принимают животных и кормят их. А ещё развозим продукты длительного хранения людям с приграничных территорий, которые там остались. Когда едем обратно, забираем тех, кто не хочет больше оставаться в приграничье.

Пять пассажиров «Матиза»

– Когда вы начали ездить в горячие точки?

– С 2020 года я являюсь региональным представителем благотворительного проекта «Дари еду». В принципе, с того времени мы и начали помогать продуктами людям старше 65 лет.  А уже в августе этого года стали поддерживать жителей приграничной территории независимо от возраста. Когда я возил людям продукты в эти горячие точки, я не знал, что это настолько опасно. Тогда ещё не было блокпостов на дорогах. Да, натыкались на военных, на окопы, но продолжали ездить. Вот, например, за два дня до известных событий, когда я вывозил животных из Шебекинского района Белгородской области в Калужскую, я проезжал через Белую и Суджу. Тогда там была возможность проехать. А когда нам стали поступать просьбы об эвакуации людей, я вывозил их по той же дороге.

– В каких районах ещё пришлось побывать?

– Во всех девяти, откуда выезжали люди.

– Помните своих первых пассажиров из Суджи?

– С трудом. В первые дни людей вывозили очень быстро. Мы посадили к себе семью с бабушкой и ребёнком. Влезло пять человек в мою малолитражку «Дэу Матиз». Они на заднее сиденье кое-как залезли. Мы работаем с крупными сетями супермаркетов, которые представлены и в Судже. Директор одного из магазинов живёт в Курске. Она рассказывала, что 7 августа в 5 утра ей позвонили сотрудники и сообщили, что увольняются, на работу больше не выйдут и вообще уезжают из Суджи. Она вообще не поняла, в чём дело. Вот настолько всё молниеносно произошло. А в течение нескольких часов связь со многими уже оборвалась.

– Страшно было, когда везли своих первых пассажиров?

– Знаете, поскольку я уже на тот момент ездил по Белгородской области, куда другие водители отказывались ехать, то уже не страшно было.

– А как часто вы выезжаете в приграничье?

– Сейчас почти каждый день. Загружаю машину под завязку продуктами, кормом и водой, выбираю определённый район и заезжаю по цепочке в каждый населённый пункт. А потом возвращаюсь домой либо пустой, либо с кем-то.

– Сколько продуктов берёте?

– В среднем на одно село уходит 50 – 80 продуктовых наборов. Каждый весит 10 – 15 кг. Вот и получается, что загружаешь в две машины в среднем 800 кг.

«Наехали то ли на мину, то ли на взрывпакет»

– На какой машине вы туда ездите?

– Сначала я один ездил на «Дэу Матиз». Потом уже с командой. Однажды, когда мы эвакуировали людей, обломки дрона, или ещё что-то, прилетели в бок машины. Зеркало выбило. А в другой раз мы наехали то ли на мину, то ли на взрывпакет, и двигатель снизу получил сильный толчок. Видимо, где-то появилась трещина, и почти два километра я проехал без масла. Двигатель пришёл в негодность. Сейчас открываем сбор. Может, получится собрать пожертвования на ремонт. Но пока малолитражка стоит, в наш пункт приехали волонтёры из фонда «Доброе дело» из Нововоронежа. Они просто поставили у входа старенькую «99-ку» и сказали: «Это на добрые дела. Ездите. Вывозите всех, кому это нужно». А вообще если бы надо было, я бы и на велосипеде поехал. Теперь у меня уже и каска, и бронежилет есть, а на машину установил РЭБ.

– Те, кому вы помогли эвакуироваться, связывались с вами после спасения?

– Да, страницы социальных сетей перегружены. Некоторые сообщения даже уже не успеваю читать, их настолько много. Ну и просят приехать куда-то, чтобы забрать людей, либо просто съездить накормить и освободить животных. Жаль, но всех спасти мы не можем.

Я бы хотел обратиться к людям, которые публикуют в общем доступе адреса своих домов, чтобы оттуда забрали кого-то. Были случаи, когда враги видели эту информацию и устраивали там засады. Поэтому не нужно писать в открытую, лучше в личных сообщениях. Хотя сейчас мы всё равно проверяем всю информацию. За нашими машинами тоже охотятся дроны. Поэтому после получения адреса мы проверяем всё по разным направлениям.

Источник: "Курские известия"

В Северо-Западном микрорайоне Курска разгорелся скандал из-за установленных ворот, дело дошло до полиции и взаимных оскорблений

Хорошая дорога, удобный проезд, тишина и спокойствие – эти характеристики оказались неприменимы к территории семи домов на улицах Студенческой, Хрущёва и 50 лет Октября. Жители одной из многоэтажек решили оградить свой двор от потока машин и положить там новый асфальт, но категорически против ворот выступают жильцы ещё шести многоквартирников. Зачем понадобилось превращать дом в крепость, подделан ли протокол и возможно ли помирить соседей, попытались выяснить корреспонденты «Курских известий».

«Это наш двор, и мы его чиним»

Дом №24 на улице Студенческой мало чем выделяется среди других. Разве что машин через его двор проезжает довольно много для спального района. Именно здесь самый удобный, прямой проезд к соседним домам, а также к гаражному кооперативу.

– За нами 700 квартир и 80 гаражей! Здесь едут мусоровозы, грузовики. И они даже скорость не сбавляют. Вы посмотрите, что у нас с дорогой, – показывает жительница дома Мария Жигулина.

Около года назад смотреть на асфальт в выбоинах и разбитый тротуар жителям надоело.

Обратились за помощью к городской и областной администрации и узнали, что так как двор в их собственности, то и ремонтировать они должны его за свой счёт. Для таких задач существуют государственные программы, но жители уверяют, что легче накопить самим, чем дождаться очереди. А раз ремонтировать самим, то и пользоваться надо единолично, решили жители и скинулись по 4000 рулей на ворота.

– Это вынужденная мера, – уверяет Мария. – У нас есть все разрешения, все ключи переданы в экстренные службы. Мы предлагали другим домам скинуться на ремонт, готовы передать им ключи. Но они не идут с нами на диалог. Они ужас, что творят, на людей бросаются. Ещё свои машины у нас паркуют.

«Они нам делают транспортный коллапс»

Установка ворот, точнее, попытка установки действительно произвела фурор среди соседей. Автовладельцы из домов №30 и №32 на улице Студенческой, №14 и №16 на проспекте Хрущёва, а также №96а на улице 50 лет Октября скоро будут вынуждены кружить через узкий извилистый соседний двор.

Больше всего «рады» жильцы дома №96 улицы 50 лет Октября, ведь именно через их территорию хлынет весь транспортный поток.

– Не может быть и речи об установке каких-то заграждений жителями дома №24. Они создают транспортный коллапс, – возмущена председатель ТСЖ «Энергетик», жительница дома №96 Кира Жилина. – Так сложилось, что у нас с ними круговое движение. Но их двор прямой, а наш – с углами по 90 градусов. И если сейчас поток машин через наш двор составляет около 20%, а через их – 80%, то после установки ворот все автомобили будут ехать через нас. Да здесь зимой всё станет!

Жильцы этого дома не понимают, что за проблемы с ремонтом дороги возникли у соседей. Сами они за свой счёт ремонтируют свою дорогу, но закрыть её для чужих машин не пытаются.

А вот на вопрос журналистов, есть ли возможность по-соседски договориться с жителями дома №24, жильцы дома №96 вздыхают и разводят руками:

– Да невозможно. Неадекватные они. Ещё и машины в нашем дворе ставят.

«Взяли и отмежевались»

Жители дома №96 уверены, что одни из ворот соседи установили не на своей, а на их территории, что является нарушением земельного законодательства. То же самое, но на счёт вторых ворот, считают в доме по адресу Хрущёва, 30. Здесь люди открыто кричат, что протокол мог быть поддельным.

Много лет земля у домов на Студенческой, 24 и Хрущёва, 30 была общая. А весной стала разделённой.

– Сегодня я видела протокол якобы нашего собрания. И там мы все расписались за отмежевание, – пытается перекричать собравшуюся на спортивной площадке толпу Валентина Литвиенко. – Вы знали о собрании? Вы подписывали этот протокол? Я не подписывала! Это уже не 100%.

– Руководитель «Уютного дома» Данилюк сказал жителям нашего дома, что он не знает ни о каком размежевании. Не подписывал никаких документов и не давал согласие на проведение соответствующих работ, – рассказывает Денис Сорокин, житель дома №30.

Жильцы объясняют несправедливость межевания: дом №30 больше дома №24, но при разделе земли ему досталось меньше. На «лишнем» участке, считают жители, и были установлены ворота.

– Создана нервозная ситуация! Умышленно создаётся апогей, – кричат возмущённые люди.

Жильцы наняли юриста и требуют, чтобы правоохранительные органы проверили законность установки ворот.

Прояснить ситуацию людям могли бы представители управляющих компаний, а также собственники из дома №24. Но они на этом собрании отсутствовали. Жители шести домов уверяют, что всех звали.

«Подпись моя, а может, и не моя»

Для представителей УК подобные эмоциональные мероприятия, возможно, не самое безопасное место. Однако от комментариев для СМИ никто не отказался.

– Когда нам сообщили, что дорога дома №24 только наша, мы пытались отремонтировать её по программе, но почему-то были исключены из списков на 2024 год, – объясняет директор УК «Стриж» Оксана Стрижкова. – Мы вызвали рабочих, они рассчитали смету – нужно около 1 млн. руб. Это пока непосильно для 72 квартир. Мы решили оградиться и копить деньги. Собрали все документы, получили разрешение, отмежевались. А что касается недовольства жителей других домов, то проблему должен решать муниципалитет. Пусть признают дворовую территорию дома №24 общественным проездом, ставят на баланс и следят за её состоянием.

Оксана Стрижкова акцентирует, что процесс межевания проходил общими усилиями с УК дома №30. По её словам, проводить анкетирование и собирать подписи – задача другой управляющей компании. С переданными списками и подписями представители «Стрижа» и обратились в кадастровую палату.

А вот в УК «ТСЖ – Уютный дом» подлинность протокола вроде бы и не отрицают. И всё-таки негодуют.

– Я не занимался этим вопросом. Провели межевание непонятно как. Я такое межевание не поддерживаю. Втихаря, через МФЦ, – рассказал корреспондентам «Курских известий» директор компании Алексей Данилюк.

Руководитель настаивает, что собрание было, и на нём раздавали анкеты. Оба дома хотели размежеваться, чтобы участвовать в программе «Городская среда», поэтому люди и ставили подписи. А потом должно было быть другое собрание, на котором бы жильцы поделили территорию. Его как раз и не было.

Как отмечали жители дома №30, на документах присутствует подпись и самого Данилюка. Но внятно подтвердить или опровергнуть это мужчина не смог.

– Подпись? Может быть, моя. Я не спорю. Подпись моя, протоколы собрания мои. Хотя, с другой стороны, когда она (директор УК «Стриж» Оксана Стрижкова – прим. ред.) сказала мне получать документы, я не получил, потому что не согласен с эти межеванием. Так что подпись, может быть, не моя, –  прокомментировал Алексей Данилюк.

Дорога примирения

На данный момент проезд возле 24 дома остаётся открытым. Любые работы на месте приводят к стычкам и недобрососедскому общению. По словам жителей, дело чуть не дошло до драки «стенка на стенку», участниками которой были и мужчины, и женщины. Ситуацию под свой контроль была вынуждена взять полиция.

– В Северо-Западном отделе полиции УМВД России по городу Курску проводится проверка по заявлениям, поступившим от жильцов дома по улице Студенческой. Между жильцами близлежащих домов возникли противоречия по факту установки ворот жильцами дома 24. В рамках проводимой проверки затребована документация, подтверждающая правомерность и законность процедуры по установлению ворот. По результатам проверки будет принято процессуальное решение, – прокомментировала инспектор по связям со СМИ УМВД России по городу Курску Юлия Шевердина.

Одно обращение от жильцов поступило и в жилищную инспекцию города Курска, оно в процессе рассмотрения.

Пока стороны конфликта открыто пишут друг на друга жалобы и заявления, одного виновного можно назвать сразу. Это планировка спального района. Путь решения проблемы (и относительного примирения сторон) всё же есть – за домом №24 имеется участок земли, по которому вполне можно проложить дублирующую дорогу.

Запрос о возможности создания такого объезда редакция «Курских известий» направила в мэрию Курска. Официального ответа пока нет, но уже известно, что к решению проблемы подключились три комитета. Специалисты осматривают территорию.

К слову, несколько домов – Хрущёва,14 и Хрущёва, 16  имеют выезд на улицу Аэродромную, что также могло выступить альтернативным объездом для всех. Если бы не одно «но» – там уже давно установлены собственные ворота.

Источник: "Курские известия"