Записки помощника прокурора. ч. 2 Опер и ИВС
Много слов, но по другому никак.
В конце декабря 2002 года, числа 28-29, присутствовал я на одном судебном заседании. Рассматривалось рядовое в общем-то уголовное дело по ст. 158 УК РФ – кража. На железнодорожном вокзале оперативные сотрудники – опера, задержали очередного «воровайку», за кражу сумки у пассажира.
В этот день мы должны были допросить последнего свидетеля по делу, который уже месяц не мог прийти в суд. А свидетелем был один из оперов, которые задержали «злодея».
Так как был конец года и на носу был Новый Год многие товарищи, и даже те, кто нам совсем не товарищи, уже приступили к празднованию Нового Года. Как я уже впоследствии узнал, наш свидетель в этот день как раз закончил дежурство в 08.00. и к 10.00 должен был быть в суде. Судя по его последующему поведению - время даром зря он не терял. Празднование Нового Года прошло в теплой и дружеской обстановке.
Когда я увидел его входящим в кабинет, подумал, что судя по всему допрос его будет «веселым». Так-то допрашивать человека в алкогольном состоянии запрещено, но откладывать еще на месяц дела судья не захотела. Поэтому она его, с моим участием допросила, а затем как положено дала последнее слово подсудимому. Наш «злодей» - уголовник со стажем, четко придерживался позиции – «Чистосердечное признание облегчает душу, но увеличивает срок».
Что, в момент последнего слова злодея, ударило оперу в голову не знаю – моча или алкоголь, но в присутствии меня, судьи, секретаря, адвоката и конвойных, он довольно вежливо – «Ах ты пид…р, да я тебя ща в жопу вые…у, если ты су…а не признаешься», - попросил «злодея» признать свою вину, высказывая это так экспрессивно, что как потом оказалось это слышали все находящиеся в здании суда.
Судья, кстати женщина, как-то к этому не привыкла, нет при ней и матом разговаривали и от кого она это только не слышала, но ведь не в зале суда и при проведении процесса, а тем более от опера. В связи с чем она попросила опера «не выражовываться». По всей видимости у опера что-то замкнуло, и он вежливо попросил судью не лезть не в свое дело – это судье-то – и выразил мягкое сомнение в ее квалификации («Да пошла ты на х..й, сука, пиз…а тупая. Да ты вообще них…я не понимаешь, как жуликов надо допрашивать»).
После чего, судья вскочила, крикнув, что перерыв и убежала в комнату заседаний. Через 15 минут я увидел, через приоткрытую дверь, что в коридоре забегали конвойные, сначала не понял, мы были последние кто рассматривал уголовное дело, а если конвойные забегали значит кого-то будут брать под стражу. А кого брать, не понятно. Но задницей чувствовал, чёй-то не то.
Вышла судья и, ничуть не смущаясь, объявила, что за недостойное поведение опер привлекается за административное правонарушение, а именно за мелкое хулиганство (15 суток). После чего конвойные, матерящегося и сопротивляющегося опера под белы рученки, отобрав у последнего пистолет, который он почему-то не сдал, вывели из зала суда.
Прокурор, позднее пытался на меня наехать, на всякий случай: как я это допустил и вообще менты оборзели и распоясались, но потом ржал весь вечер и долго, под водочку, травил это вышестоящему начальству.
История эта потом долго обсуждалась и у нас в прокуратуре и у ментов, как показатель того, что хочешь встретить Новый Год экстремально, нахами судье. Так и отсидел этот опер 15 суток и встретил Новый Год в ИВС, ржали все, и потом долго припоминали ему поход в суд, в качестве свидетеля.
Мораль - не хами судье, плохо кончится.