Отец всега хотел чтобы я умел как можно больше.
В 10 лет он приставил меня помощником к человеку который забивал скот (согымше). Начинал с того, что держал ногу у барана и валил уток, гусей и куриц (курей, если по местному)К 13 годам я уже был самостоятельный работник. От остальных согымше (а это бизнес со всеми вытекающими) выгодно отличался тем что не пью, денег на руки не беру (платили за меня родителям чуть дороже, "потомушто ты Алика своего в мешке найдешь. Если будет дальше работать") и могу прийти в любое время дня и дня. Почему дня и дня? Потому что отцу и мне было наплевать на угрозы, но ночью скот режут только ворованный. Забивал и разделывал что птицу что скот я по-мусульмански. С завязыванием ног или прижимание лап и крыльев ногой к земле.Свободную, не зафиксированную, тушу бить нельзя. С, Извините за подробности, перерезанием горла.
(Диологи буду писать не по правилам)
Пришол сосед.
-Алик пошли хряка вальнуть поможешь.
-Я людей не убиваю! (Хряком кличили местного прораба. Большой, толстый мужик с вечным окурком в зубах)
-Это не он. Это свин мой.
- Я свинов никогда не резал.
- Ты пионер или яйца на ветке? Старшим надо помогать! Мы с Петром сами сделаем. Просто подержишь
Большинство людей "мусульманской" национальностей свиней близко видели только на картинке или через забор. В морду, то есть пятак уши и глаза.
Я был мусульманской национальности, но на всякий случай взял с собой нож, халат и точило.
В соседсой кухне тетя Саета, загороди собой холодильник громко говорила, что
- Нет! Не дам! За стол сядешь когда Пётр придёт! Вон, пять, мальца постесняйся!
Сосед (я правда думал что его так зовут) повернулся ко мне, не почесав череп.
- Алик иди в скотный(двор), карыто приготовь, лист поклади. Лист за дровяником, где Хряк.
За сарайкой, я нашел кусок метала 1,5х1,5, карыто, принес ведро воды и веревку-путалку (ноги связывать).
Любопытства ради зажел посмотреть на будующий бешбармак.
ШОК! А как ЭТОМУ ноги связывать? По мусульманский хотя бы три ноги должны быть связаны вместе. А тут две то не сходятся! Я потрогал Хряка ножичком, присел перед ним и зачем то сказал БУу-у-у!
И тут началось.
Я, матерый согымши, валивший двухсот килограммовых быков, привязаных между тракторами, одним ножом, без всяких кувалд и усыпателей, подпрыгнул и висел как коала под потолком, держась за досточку и боясь выдать свое присутствие хоть пуком, хоть тенью. А внизу по часовой нарезал круги тайфун. Он бился в стены, сносил ведра, кастрюли, полки. Он снес перегородку, забежал на уголь и вернулся не прекращая свой вихорь. А я висел и ... Я висел и боялся, что эта спасительная, хрустящая, высохшая донельзя досточка сломается. И все. Я так не боялся когда меня конкуренты обещали в мешок сложить, я не боялся когда на весенней рыбалке под лед ущол, я я я . Я никогда ТАК не боялся.
Тайфун снес все что можно и рванул на выход. Свобода была вот она. Но Тайфун остановился и .. остановился. Задние лапы еще бежали, но тело было в дверном проходе и не выходило из него.
Когда задние лапы перестали бежать доска сломалась. Первым делом я отыскал свой потерянный нож.
В дверях стоял Хряк с напоротой между передних ног госой.
Я пришол в хату.
- Я там, это, Хряку убил.
- Уже? (т. Света)
Дядя Петя выпил стакан, встал, кивнул Соседу головой, оттолкнул меня плечом и вышел.
В скотном по середине двора на листе лежал Хряк с перевязанными задними и передними ногами. Лежал как положено, головой к Мекке, попой на северо-восток.
Дядя Петя обошел, плнакланялся, посмотрел и произнес
- Бесмиля.
(Ну я так услышап)
После этого я еще месяц отмахивался тюбетейкой от всех поедложений и, на радость конкурентам, завязал с согымшинством.
