Рассказ третий. Константин.

Часть вторая.

Дебальцевский рейд

Печать 7-го гвардейского

кавалерийского корпуса

52-го гвардейского

кавалерийского полка

\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\

Милая моя Татьяна Степановна!

Здравствуй!

Здравствуйте деточки мои золотые,

Галчонок и Людмилка!

Пишет вам потерявшийся твой супруг и ваш папка Костя. Простите меня за столь долгое молчание, но мы только-только вернулись из рейда, который завершился в конце зимы. Мы совершили нечто невероятное!

После победы под Сталинградом, нам дали на отдых буквально три дня и нас перебросили под город Д (далее было заштриховано военной цензурой, по данным архива Министерства Обороны РФ данная воинская часть была переброшена под Дебальцево - прим. автора), где весь наш кав.корпус направили в поход по тылам немцев. Цель была следующей: уничтожение всей живой силы немцев в Ворошиловградской (Ныне Луганской - прим. автора) области на Донбассе. Первым делом мы освободили от немцев город Ворошиловград!

Видели бы вы, мои родные, как радовались горожане нашему внезапному прибытию, прибытию целого кавалерийского корпуса! И как драпала, куда глаза глядят, немчура!

Рейд наш был затяжной, вы себе не представляете, каким сюрпризом для немцев было наше внезапное появление то там, то тут! Мы их везде захватывали врасплох!

У нас была задача, пленных не брать, – потому уничтожали мы этих грабителей земли русской, как и подобает кавалеристу, – шашкой и пулей!

Жаль, что на Донбасской земле нет лесов, одни лесополосы, то есть нам нельзя остаться здесь в качестве «партизанов» и продолжать начатое нами дело, и мы вынуждены безостановочно двигаться вперед!

И вот, спустя месяц наш поход завершился.

Позади нас взорванные водокачки, склады с боеприпасами и топливом, тысячи уничтоженных

Состав 7 кавалерийского корпуса:

фашистов, а впереди – небольшой отдых. Он нам очень нужен. Устали все.

Наш корпус и наша дивизия переименованы и получили звание «Гвардейских»! Нашей радости и гордости нет предела!

Дорогие мои, милые мои девочки, прошу Вас, живите все дружно, не ссорьтесь, не обижайте друг друга, ведь ссора делает чужими даже близких людей! Помните, что все, чтобы Вам мама не говорила, она желает только одного, чтобы из Вас получились настоящие люди, настоящие и никакие иные! Потому слушайтесь мамы! Скоро лето, думаю, что Вы будете помогать дедушке с бабушкой на пасеке!

Помните, что Вам жить после нас и учить своих детей, значит надо не забывать много читать и писать, ну и рисовать, конечно же.

Прежде чем бежать играть, сперва подумай, не нужна ли твоя помощь кому-то из взрослых, потому что сейчас у взрослых жизнь тратится только на то, чтобы мы смогли победить проклятого фашиста! И, конечно же, всегда делай, что тебе поручили матушка с бабушкой, а потом и поиграть можно, конечно. Всегда спросите у мамы разрешения, прежде чем что-то сделать, даже помощь какую.

Целую Вас всех, Ваш папка, гвардии сержант Боровой Константин Григорьевич.

11 марта 1943 года. г. Ворошиловград

------------

Приказ по 52-му Гвардейскому кавалерийскому полку

14-й Гвардейской кавалерийской дивизии.

16 октября 1943 года. № 013-Н.

Действующая Армия.

От имени Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик,

Н А Г Р А Ж Д А Ю:

Медалью «За Отвагу»

Командира отделения 2-го эскадрона гвардии сержанта Борового Константина Григорьевича.

За то, что он в бою за хутор Зазыбье 04.10.1943 г., ведя в атаку свое отделение, первым ворвался в окопы противника и огнем из автомата уничтожил 3 немецких солдат.

Потом подавил с помощью ручных гранат огневую (пулеметную) точку противника, чем вывел из-под обстрела свое отделение, которое в итоге выполнило приказ без потерь.

1905 года рождения, беспартийный, украинец, призван в РККА Сталинским РВК Фрунзенской области.

Командир 52 ГВ.КАВПОЛКА

Гвардии майор Нелидов.

--------------

Рассказ третий. Константин.

Часть третья.

Белорусский излом

Печать 7-го гвардейского

кавалерийского корпуса

52-го гвардейского

кавалерийского полка

\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\

Здравствуйте, дорогие мои, родные мои девчушки, Танюшка, Людмилка и Галюшка! Мамуля и папа!

Разрешите мне вам передать свой фронтовой, пламенный и незабываемый привет и массу наилучших пожеланий в вашей одной жизни.

Дорогая мамуля!

Вчера я получил ваше письмо, которое сильно на меня подействовало.

Мама, я сочувствую всем вашим трудностям, вашему горю-горькому, но мне ведь тоже тяжко… тяжко передать, что сейчас я на войне, где жизнь считают даже не по минутам, а по секундам..

Я также сильно переживаю о смерти твоего папы, моего деда. Я также самое не сплю ночами, ибо нельзя, война, артобстрелы, погибают мои товарищи и прочее. Так что, мамочка, всех нас постигло одно общее горе. Да и не только вас, меня и других наших родственников, но и весь наш советский народ. Но мы не должны ныть, а наоборот, стойко переносить все эти трудности. Переносить все невзгоды, стиснув зубы. Скоро, совсем скоро покончит наша Красная Армия с гитлеровскими бандитами! Разобьем их армию и сметем с лица земли всю фашистскую нечисть! Остались, мама, к тому считанные недели. Не печальтесь, не падайте сильно духом. Мама, прошу вас, чтобы вы Таню хотя бы не тревожили, не давали вид о том, что вы переносите большие тяжести, ибо это может сильно отразиться на ее здоровье и учебе.

Теперь о моей войне.

Мы очень часто меняли месторасположение за последние полгода, что я перестал получать весточки от вас. Да и нам из партизанского отряда писать было невозможно. Да, да, Ваш папка был партизаном! Нас перед великой битвой (Курской Дугой - прим.автора) перебросили под город С (город Смоленск - прим.автора). Там мы получили задание встретиться с партизанами и, действуя мелкими подразделениями, по-партизански, идти как под Дебальцево, по тылам врага нашего и совершать диверсии, взрывать поезда и делать все что можно, чтобы усложнить фашисту окаянному жизнь. Здесь уже не Донецкая степь, тут есть, где разгуляться брату-партизану! Мы кадровые кавалеристы, когда начали взаимодействовать с партизанами, то получилась гремучая смесь! Оружие и боеприпасы мы с собой принесли в избытке, все новое, современное. Были и радиоуправляемые мины, и сухие пайки, которые не требовали длительного посещения деревень и сел, и специальная одежда, которая не промокает под дождем, и когда лазаешь по болотам! А болота тут кругом! Белоруссия – страна болот! Ну а партизанский отряд верхом – это для фашистов был смертельный сюрприз. На нашем общем боевом счету больше сотни разгромленных небольших фашистских гарнизонов, штабы, тысячи перерезанных телефонных проводов, а подходы к местам, где был перерезан кабель, обязательно минировались, благо этого добра – противопехотных мин - было в достатке. 14 мостов взорвано нами и около ста уничтоженных складов с обмундированием, топливом и боеприпасами.

У комиссара отряда было двое сыновей-близнецов. Сейчас им по 14 лет, но они уже два года как партизанят. Ходят на задание с диверсионной группой. Отобрал фашист у наших детей детство…

Как-то за вечерним костром они рассказали, как пустили под откос свой первый эшелон с солдатами-гитлеровцами.

Это была страшная картина. Двадцать с лишним перевернутых и искореженных вагонов, в которых те, кто выжил, завидовали мертвым… выжившие были все переломаны и умирали от боли и мороза, выкрикивая проклятия на своем немецком языке…

…Но и месть фашистов была страшной. Через неделю в те места прибыла дивизия СС, и все в округе было уничтожено. Все села, их жители, скот, даже собак и кошек расстреляли… Партизаны спасались сами и спасали, кого могли… все спрятались, и дети, и взрослые, в непроходимых болотах. Без брода, без знания секретных троп, эсэсовцы пройти по болотам не смогли. Тогда они вызвали себе на подмогу бомбардировщики. Самолеты бомбили болото около недели. Много было раненых, убитых, но сломленных среди них не было… убить русского солдата можно, поломать, практически невозможно…

Потом мы вернулись в действующую армию и опять начали гнать немца из нашего дома! Столько речек переплыли мы с моим другом-жеребцом по имени Ворон, не счесть. Позавидует любой учитель географии. Тут тебе и Волга, и Дон, и Десна, и Днепр, и Брагинка, и Сож, и Припять, и Турья!

Водичка, конечно, не всегда теплая. Скорее, чаще всего холодная, но мы, кавалеристы, люди привыкшие…

Радость у меня была несказанная. Встретился я с братом своим, с Мишкой! Правда при плохих, даже для Войны, обстоятельствах…

Прибежал к нам дед из деревеньки, которая нам всегда помогала, и едой и информацией. И сообщил он, что прибыл Хорватский полк СС, каратели, значит, и хотят деток всей деревни расстрелять, ежели её жители не расскажут, где наш партизанский штаб находится. Взрослые женщины и старики решили защищать своих детей и внуков. Но могли они без оружия только одно – закрыть детей собой... но надолго ли они задержат – неведомо, потому мы мгновенно оседлали коней и всей партизанской бригадой, вместе полетели на подмогу…

Фрицы не ожидали нашего нападения, потому как были заняты расстрелом селян, поэтому мы, используя фактор неожиданности, порубали их в мелкий хорватский винегрет… у некоторых партизан в этой деревне жили жены, сёстры и дети…

Детишек мы успели спасти, но взрослых не спасли, тех обычных русских людей, людей героев, безымянных героев, которые тянули время, вставая на ноги, которые были прострелены, истекая кровью, но они не испугались фашистских гадов, и они выполнили свой долг. Дети остались жить!

Эсэсовцев же растерзали на мелкие клочья. Ненависти нашей нет предела. Мы и мёртвые дойдём до Берлина, на одной ненависти дойдем…

И тут я увидал Мишку нашего, брата моего родного… мы обнялись и долго-долго стояли.. и молчали, хотя сейчас я понимаю, что столько надо было сказать братишке своему… но надеюсь, что свидемся, ведь мы договорились встретиться в Берлине, возле Рейхстага, на следующий день после Войны. В 12.00…ровно в полдень..

Спустя пару месяцев после тех событий, освободили город Гомель. Это уже Беларусь. А Беларусь – это сплошные болота и непроходимые леса! И главное во всем этом деле – это дороги. Шоссейные и железные. Кто владеет дорогами, тот и владеет преимуществом! Тот может провести по ним войска: танки, машины с грузом, эшелоны с солдатами.

И вот мы, наша кав.дивизия получила новое задание, – захватить дорожную развязку возле поселка Лельчицы, что под Гомелем, оттеснить оттуда фашистов, закрепиться и ждать подкрепления. В помощь нам будет мороз, несколько легких танков и отряд партизан.

Это будет утром.

Но пока ночь. И ночь подходит к концу. Мой эскадрон спит. Я пишу письмо тебе при самодельной свечке-керосинке, сделанной из пулеметной гильзы. Мне не спится. Первый раз мне не спиться перед боем. Обычно сплю, хоть из пушки стреляй. А тут что-то шевелится на душе. Хочется поговорить с моими девочками хотя бы таким образом. Чувствую, что бой будет затяжной, потому стараюсь описать в письме все, что происходило со мной до сего дня…

Дорогая женушка моя, ты прости меня, если обидел тебя чем, может словом, может делом… помни, что я люблю тебя и буду любить тебя всегда, и тебя и наших деток. Поцелуй и обними их крепко-крепко за меня, а когда будешь обнимать, то прошепчи им, что папка всегда будет о них думать и заботиться! Всегда-всегда!

И они обязаны стать самыми лучшими людьми на земле, ведь человек становится лучше, если у него в жизни происходят горести и потери, иначе не оценить то, что имеешь. К сожалению, только теряя, мы замечаем отсутствие…

Скажи им, что я их люблю… Все. У нас уже команда «эскадрон подъем». Дописываю письмо на бегу…

Оставайтесь бодры и … Пишите письма.

…целую, люблю, Ваш папа Костя.

(посылаю 3 листка бумаги)

Гомельская область, деревня Замошье,

Лельчницкого района, Беларусь.

10 января 1944 года.

———————————————————

Это было последнее письмо моего двоюродного дедушки к своей семье, в Киргизию.

Весной 1944 года туда пришла похоронка, сообщавшая о том, что мой дед пал смертью храбрых 20 января 1944 года. Ему было 39 лет. Он был старшим братом в семье. Похоронен он в братской могиле в селе Замошье.

Мы с мамой побывали в этом селе в 2013 году. Оказывается, что за братской могилой, в которой лежит 154 воина, которые погибли в промежутке с 10 по 20 января, в боях за оборону этого села, следят ученики Замошской средней школы.

У них есть музей, в котором хранятся личные вещи воинов, похороненных в братской могиле. Их, вещей, там очень много, но меня заинтересовало письмо, оно не дописано и без адреса, потому не отправлено до сих пор.

Вот его текст:

«Здравствуй, моя Варя-Варюшка! Вчера мы разгромили еще одну гитлеровскую колонну.

Никак не могут успокоиться фашисты, что не сдаемся мы, что не могут нас выкурить с этого пятачка никакими силами распроклятая немчура. Мы держимся, но из трех танков остался только мой. Партизаны погибли все, погибли, как герои. Из кавалеристов в живых осталось только трое. Один шибко раненый сержант Павел Евдокимович (Иванченко – прим.автора). Алексей Тихонович – совсем молодой лейтенантик с оторванной рукой (старший лейтенант Кириллов прим. автора), больно слабый он, и самый веселый киргиз на свете по имени Салкимбек) старший сержант Тугатаев – прим.автора). У него два легких ранения в ногу и руку, пуля и осколок от мины, контузия, но улыбка с лица его не сходит. Шутки из него так и высыпаются, как табак из кисета. Завтра утром замаскируем наш танк чем можем и будем ждать новую атаку немцев. Пойду, перевяжу кавалеристов. На этом пока завершаю.

Целую твой Романов Иван.

19.01.1944

–––– продолжение письма –––––

Здравствуй, моя милая Варя!

Нет, не суждено видать, нам встретиться с тобой. Не суждено более. Фашистский снаряд продырявил боковую броню моего танка и разорвался внутри него. Пока я вслепую пытался на задней скорости увести машину в лес, от обнаруженного места нашей засады, мой наводчик Иван (гвардии рядовой Литвинов Иван Семёнович – прим.автора) умер от потери крови. Моя рана тяжела. Собрался с силами, перевязал себя, как мог. Вытащил всех наружу. Схоронил я и Ивана Сафронова, и Михаила Полякова, заряжающего своего, в роще, в березовой роще, в снегу. В ней было светло. Сафронов Иван умер, не успев сказать мне ни единого слова, ничего не передал своей красивой супружнице Анне Григорьевне и золотоволосой дочурке Машеньке, похожей на одуванчик в пуху под лучами летнего солнышка.

Вот так вот, из трех танкистов остался я один. Ночь прошла в муках, потеряно мной много крови. Сейчас почему-то боль, прожигающая всю мою грудь, улеглась, и на душе стало как-то неприлично тихо.

Очень обидно, что мы не все сделали. Мало фашистскую гадину поистребили-повывели. Могли бы, наверное, и побольше… Но мы сделали все, что смогли. Все, что было в человеческих силах.

Мы выполнили приказ и стояли до последнего! Наши товарищи погонят врага дальше!

Обязательно погонят. Фашист не должен ходить по нашим полям и лесам! Видел я, как погибали один за другим раненые кавалеристы.

Последний, сержант по имени Костя пошел с саблей на наступающего врага. Я видел, как попадали в него пули из немецкого пулемета и пробивали его насквозь, но он бежал вперед, держа над головой в одной руке свою саблю, в другой руке связку из четырех гранат, чем обратил в бегство остатки наступающих фашистов.

Гитлеровцы отступили. И это есть победа. Маленькая, но очень нужная нашим войскам победа.

Шоссе наше. И по нему теперь могут передвигаться наши танки беспрепятственно.

Этот пятачок последнее место на ближайшие 100 километров, где можно было сделать фашисту оборонительные укрепления и задержать наше наступление. Если они его займут, то погибнут тысячи советских воинов, штурмуя этот пятачок. Этого допустить никак нельзя… это нам перед боем политрук рассказывал, а я уж с тобой делюсь..

…Мы выстрелили им, бегущим вслед, своим последним осколочным снарядом, надеюсь, что осколки покосили не меньше половины немецкой роты, и наступило затишье.. Наступление фашистов, не помню, какое по счету, захлебнулось. Мы с Иваном и Михаилом подбежали к Косте, грудь его была прострелена в десяти, или больше, местах, но он еще был жив и пытался нам что-то сказать, но вместо слов у него горлом пошла кровь… ...из последних сил он положил мне в руку платочек, вышитый такой весь, с инициалами Б.К....

Похоронили мы наших бесстрашных кавалеристов под тремя соснами. На одну из них проволокой примотал их вещмешок и положил в него их документы. Кони их погибли первыми неделю назад, хотя о них они заботились больше, чем о себе. Ведь конь это дру… –– тут не читаемый фрагмент, пятна, видимо от крови ––… теряю силы. Руки немеют. Холодно. Надеюсь, что скоро придет подмога, ведь следующую атаку, если она будет, отбивать уже некому. Из 154 защитников этого шоссе остался один я. И в моем танке нет снарядов, и он подбит…–– тут не читаемый фрагмент, пятна, видимо от крови –– …никогда я не прожил бы свою жизнь так, если бы не ты, моя жена Варя. Ты помогала мне всегда, где словом, где делом. И на Финской, и здесь, в лесах Беларуси. Наверное, все-таки, кто любит и любим, тот относится добрее к людям. Спасибо тебе за все, родная моя! Человек так создан, что рано или поздно он стареет, а синее небо такое же вечно молодое, как и твои голубые глаза. В которых я когда-то утонул, но не жалею об этом! Эх, жаль только, что я так мало смотрел в них и любовался. Очень бы хотел, чтобы они никогда не постарели! И всегда оставались такими синими-синими…

Пройдет время, мы победим в этой Войне, люди и земля излечат раны, построятся новые и красивые города. Вокруг городов зацветут новые сады. В садах будут петь птицы, не слышавшие выстрелов и стонов умирающих солдат…

И наступит совсем другая жизнь, в которой будут жить люди, родившиеся после Войны, они будут петь другие песни. У них будут другие поэты и писатели, но прошу тебя, никогда, никогда, слышишь, не забывайте то, ради чего и для чего мы сражались и умира… –– тут не читаемый фрагмент, пятна, видимо от крови ––…

ты обязана выжить и родить целую уйму красивых и здоровых деток! У тебя будут красивые дети, не сомневайся! И у них будет тоже много детей! И ты еще будешь любить. Я хочу, чтобы ты была счастлива! А я же счастлив, что с полным спокойствием в сердце и душе ухожу от вас! Мой долг перед Родиной выполнен.

С великой любовью к тебе, моя Варя,

твой Романов Иван.

21.01.1944 года.

---------

За все время существования этого мемориала мы с мамой были вторые из родственников, погибших и похороненных в братской могиле в селе Замошье.

Первые приезжали в далеком 1980 году. Нам были безмерно, безгранично рады…

За могилами наших воинов ухаживают школьники этой сельской школы. Знают они историю каждого воина. Чтят их поименно. Теперь мы с ними держим тесную взаимосвязь. Собираемся полететь к ним на 9 мая.

Из истории этой кавалерийской дивизии:

Германия. 5 дней до капитуляции Берлина. 27 апреля 1945 года заместителю командира Гвардейской кавалерийской дивизии доложили, что пришли местные жители и рассказали, что неподалеку есть секретная тюрьма. В тюрьме этой держат особо опасных для Гитлера политических узников. Но она заминирована. И показали, где она. Решили работать без разведки. Т-34 с ходу врезался в центральные ворота, пробил их без выстрела и ворвался во двор тюрьмы первым. За ним последовали остальные танки и кавалерия.

Кавалеристы разобрались с не ожидавшими нападения фашистами, с ходу расстреляв охрану, Т-34-ки точными выстрелами ликвидировали пулеметчиков на вышках.

Саперы разминировали все здания тюрьмы. Немедленно были освобождены три тысячи пятьсот шесть арестованных узников-антифашистов из различных стран. Часть узников уже была расстреляна на заднем дворе тюрьмы. Для экономии места, все расстрелянные были сложены с дьявольской немецкой аккуратностью, штабелем, и голова того, кто с верху, на ногах того, кто с низу. Дети отдельно. Подростки отдельно. Женщины отдельно от мужчин.

Так же они и расстреливали, экономя патроны. Один узник – один патрон.

В числе освобожденных находился и Эрик Хонеккер, будущий руководитель Германской Демократической Республики. Он находился в этой тюрьме с декабря 1935 года.

14-я Гвардейская кавалерийская Мозырская Краснознамённая ордена Суворова дивизия 7-го Гвардейского кавалерийского Бранденбургского ордена Ленина Краснознамённого ордена Суворова корпуса, встретила Победу в Бранденбурге под Берлином.

Дальше кавалеристам с их боевыми друзьями – конями было просто нельзя. В уличных боях кавалерия уязвима и неповоротлива.

Для боев в условиях города есть специальные воинские подразделения – пехотинцы, на современном воинском языке – мотострелки. Да и желающих сломать хребет Гитлеру – воинов, ребят, которые за последние четыре года уже победили фашистов в уличных боях немыслимое количество раз, было предостаточно.

Берлин был обречен. Понимающие это фашисты сдавались тысячами.

И 2 мая 1945 года столица гитлеровской, фашистской Германии, капитулировала.

С лета 1942 года по май 1945 года, 7-й гвардейский кавалерийской корпус генерала Константинова, прошел с боями 6,5 тысяч километров, а его дивизии были награждены 87-ю орденами…

Список тех, кто похоронен в той братской могиле:

Внимательно посмотрите сколько различных народностей сражались и погибали за Родину, которая была одна на всех…

76 лет назад – 8 марта 1944 года – советские войска приступили к освобождению Тернополя от немецко-фашистских захватчиков, положив начало одному из наиболее эпических сражений Второй Мировой войны – 40-дневному штурму Тернополя. Тем самым, боевые действия были перенесены с территории немецкого Рейсхкомиссариата «Украина» (со столицей в Ровно), в соседний административный регион Третьего Рейха – в Дистрикт «Галиция» (со столицей в Лемберге, ныне Львов).

Мой дед, Пётр Прокофьевич Лисичкин, офицер артиллерийской разведки Первого Украинского фронта, принимал участие в Битве за Тернополь, согласно прилагаемому документу, но не с первого дня (т.е. 8-го марта), а на последующих стадиях штурма города, когда была задействована отставшая из-за распутицы артиллерия большой мощности.

В наши дни, большинству людей ничего не говорят слова «штурмовал Тернополь» (даже тем, кто знает – где это). А ведь этот маленький областной центр входит в первую тройку городов на территории современной Украины (наряду с Харьковом и Черкассами) по упорству и длительности его обороны немецкими войсками. Если Киев был взят нашими войсками за три дня, Донецк и Одесса за два, а почти все остальные замечательные города брались одним ударом (с утра и до обеда, без пересменки частей первого эшелона), то Тернополь и Черкассы штурмовались более чем по месяцу, уступая в этом лишь Харькову, который в течение двух лет переходил из рук в руки четыре раза. Между тем, подробности Битвы за Тернополь в отечественной литературе долгое время были освещены недостаточно – и в этом тоже есть большое сходство с битвами за Харьков (особенно Второй и Третьей) или за Воронеж. Все эти сражения известны публике гораздо меньше, чем, скажем, Сталинград или Курская Дуга, и на то были свои причины, как мы увидим из последующего изложения.

Итак, 4-го марта 1944 года началось весеннее наступление войск Первого Украинского фронта, временно возглавляемого Маршалом Жуковым (на период нахождения в госпитале генерала Ватутина, раненного за три дня до начала наступления). Наносившая главный удар (из района Шепетовки на юг) 60-я общевойсковая армия генерала Черняховского, в первый же день прорвала рубеж обороны противника и устремилась в направлении на Тернополь.

«ПРИКАЗ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО

Маршалу Советского Союза Жукову

Войска 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Жукова, заменившего генерала армии Ватутина, вследствие болезни последнего, 4 марта, перейдя в наступление, прорвали сильную оборону немцев на фронте протяжением до 180 километров и за два дня наступательных боев продвинулись вперед от 25 до 50 километров.

В ходе наступления наши войска разбили четыре танковые и восемь пехотных дивизий немцев и овладели городом и крупной железнодорожной станцией Изяславль, городами Шумск, Ямполь и Острополь, заняли свыше 500 других населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Катрынбург, Выжгрудек, Теофиполь, Базалия, Купель, Ляховцы, Белогородка, Антонины, Великие Мацевичи, Городище, и ведут бой на подступах к железнодорожной станции Волочиск.

В боях отличились войска генерал-лейтенанта Черняховского, генерал-полковника Гречко, генерал-лейтенанта Пухова, генерал-лейтенанта Журавлева, танкисты генерал-полковника Рыбалко, генерал-лейтенанта танковых войск Баданова, артиллеристы генерал-полковника артиллерии Варенцова, генерал-лейтенанта артиллерии Королькова и летчики генерал-полковника авиации Красовского.

В ознаменование одержанной победы наиболее отличившиеся в боях соединения и части представить к присвоению наименований “Шумских”, “Изяславльских”, “Ямпольских” и “Остропольских” и к награждению орденами.

Сегодня, 5 марта, в 23 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, прорвавшим оборону немцев, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в прорыве обороны немцев.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

5 марта 1944 года, № 79»

Впрочем, немецкие историки считают датой начала весеннего наступления Советской Армии 2-е марта, поскольку именно в этот день 60-я армия, начав движение двумя днями ранее, вышла на рубеж реки Горынь, сбивая с позиций мелкие немецкие заслоны, и в этот же день переправилась через Горынь южнее и юго-западнее г. Изяслав.

Две танковые армии (Рыбалко и Баданова), поначалу входившие в прорыв в полосе наступления 60-й общевойсковой, затем смещались несколько восточнее, получив другие задачи – блокирование железной дороги Львов – Тернополь – Хмельницкий – Жмеринка – Одесса: 4-я танковая армия в районе Волочиска, а 3-я гвардейская в районе Чёрного Острова (оба пункта – по указанной железной дороге восточнее Тернополя).

Поддерживать наступление 60-й армии на Тернополь остался лишь 4-й гвардейский Кантемировский танковый корпус (ныне это – подмосковная Кантемировская танковая дивизия, причём три её полка носят почётное наименование «Тарнопольских» – так этот город раньше назывался, через «а»). Как мы увидим далее, этого было явно недостаточно, что и стало одной из главных причин крайне драматического противостояния в Тернополе.

Можно сказать, что наше наступление уже «ждали»: частично вскрыв планы советского командования, противник ещё с 25 февраля начал переброску из района Умани (где они были сконцентрированы в ходе предыдущих сражений) в район Тернополя и Хмельницкого 6-й (армейской) танковой дивизии и эсэсовской «Лейбштандарт Адольф Гитлер», а также 503-го батальона тяжёлых танков. С 1-го марта в Хмельницком начали выгружаться 1-я и 16-я немецкие танковые дивизии, а прямо перед Тернополем должна была встать 7-я танковая дивизия, которая с 1 марта начала перемещение из района Дубно в район Збаража. Полностью завершить передислокацию танковых войск для обороны Тернополя, немецкое командование планировало до 15 марта.

Как обычно (на этом периоде войны) немцы не успели: передовые части 60-й армии уже в первый день наступления, т.е. вечером 4-го марта достигли рубежа между сёлами Буглив (25 км северо-восточнее Збаража) и Щасновка (25 км севернее Подволочиска). На следующий день, 5 марта, они заняли с.Синява (в 10 км от Збаража), и в тот же день – собственно Збараж (там находится знаменитый Збаражский замок, который фигурирует в романе «Огнем и мечом»). Не останавливаясь, они продвинулись дальше в юго-западном направлении (вдоль той же дороги Ямполь – Тернополь) и овладели селом Черниховцы: до Тернополя оставалось 14 километров. При этом на станции Збараж были захвачены немецкие цистерны с горючим – особо ценный трофей в тех условиях.

Столь стремительное наступление советских войск сорвало планы противника по передислокации танковых частей в район Тернополя, изложенные выше. Поскольку железнодорожное сообщение было перерезано, то немецкая 7-я танковая дивизия, направлявшаяся в Збараж, вынуждена была «сойти» ранее – на станции Подволочиск, где вступила в бой с частями 4-й танковой армии генерала Баданова. Другая дивизия – эсэсовская «Лейбштандарт Адольф Гитлер» - тоже не доехала из Умани до Тернополя, а сошла с поезда в Волочиске и там вступила в бой с частями 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко. При этом, немецкому командованию не удалось наладить тесное взаимодействие между этими дивизиями, каждая из них действовала самостоятельно, и обе они были отброшены советскими танкистами на юг от полотна железной дороги, а позднее вообще оказались в «котле» в районе Каменец-Подольского.

Немецкому командованию пришлось срочно изыскивать новые соединения для обороны Тернополя. Из Германии и Польши начали выдвижение три пехотные дивизии: 68-я (восстанавливалась в Германии после прорыва из Корсунь-Шевченковского «котла»), 357-я (ехала из Польши, район Радома, её прибытие в Тернополь сначала ожидалось вечером 7 марта, но получила задачу высаживаться раньше – в Озерной) и 359-я (её прибытие ожидалось не ранее чем 10 марта).

До их прибытия, оборонять Тернополь предстояло силами местного гарнизона, в состав которого входили несколько отдельных подразделений из разных дивизий (каждое численностью примерно в батальон), 500-й штрафбат, некоторое количество САУ, зенитных и артиллерийских батарей.

6-го марта немецкий Верховный Главнокомандующий А.Гитлер своим приказом ввёл понятие «город-крепость». В частности, устанавливалось, что такие «города-крепости» (в число которых вошли: Тернополь, Ковель, Винница, Броды, Хотин) не могут быть оставлены кроме как по личному разрешению Гитлера. Это был аналог знаменитого советского 227-го приказа «Ни шагу назад», в своё время сыгравшего большую роль в остановке немецкого наступления под Сталинградом. И нет ничего удивительного в том, что немецкая пропаганда начала именовать Тернополь не иначе как «Малый Сталинград» (только в качестве обороняющейся стороны теперь выступали немцы).

С утра 6-го марта противник попытался остановить наступление частей 60-й армии на Тернополь: боевая группа из состава тернопольского гарнизона выдвинулась навстречу и атаковала упомянутое выше село Черниховцы. До полудня немцам удалось отбить это село, но запланированная ими атака далее на Збараж не состоялась: советские подразделения обошли Черниховцы с двух сторон, и немецкая боевая группа, под угрозой окружения, вернулась обратно в Тернополь. К 18 часам Черниховцы снова были в руках советских танкистов из 4-го гвардейского Кантемировского танкового корпуса. На следующий день, 7-го марта, 13-я танковая бригада (из состава этого корпуса) заняла село Дубовцы (северо-западнее Черниховцев).

В тот же день (7 марта) подразделения советской 140-й стрелковой дивизии заняли село Янковцы, а соседняя 246-я дивизия вышла на рубеж Зализцы – Ренив. Тем самым у них появилась возможность пересечения с севера железной дороги Озерная – Тернополь, выхода на рубеж Плесковцы – Бзовица и охвата Тернополя с северо-запада. В этот же день в Збараж вступил 15-й стрелковый корпус (две дивизии – 322-я и 336-я) под командованием генерала Людникова, героя обороны Сталинграда (он тогда командовал одним из трёх последних очагов советской обороны в Сталинграде, так и называвшемся – «остров Людникова»).

На следующий день (8-го марта), после прохода через Збараж, дивизии 15-го стрелкового корпуса и 4-го гвардейского Кантемировского танкового корпуса занимали исходные позиции для рывка на Тернополь, и в 17:30 начали боевое выдвижение: 13-я танковая бригада (из состава Кантемировского корпуса) с десантом на броне выдвинулась из с. Дубовцы, а через час (в 18:30) 14-я танковая бригада выбила противника из Шляхтинцев.

Около 3-х часов ночи (с 8-го на 9-е марта) танкисты 13-й бригады, вместе с пехотным батальоном 322-й дивизии, достигли северо-восточной окраины Тернополя. И сразу же вошли в огневой контакт с противником в районе железнодорожного депо и табачной фабрики. Атаку вели по двум направлениям: через железнодорожный туннель и вдоль улицы Долгой на южную окраину города.

Используя рельеф местности и повороты железной дороги, немецкая артиллерия устроила засаду в районе железнодорожного туннеля, подбив несколько советских танков. Осознав невозможность прорыва в этом месте, остальные танки пошли в обход по улице Костюшко, но тоже погибли от огня противотанковых средств противника. В результате немецкой контратаки, в районе туннеля в окружении оказалась рота советской пехоты.

Ещё несколько танков прорвались на южную окраину города (по улице Долгой), однако без поддержки крупных сил пехоты этот прорыв остался безрезультатным. Оказавшись фактически в окружении, 13-я гвардейская танковая бригада двое суток вела бой, потеряла почти все машины, а её остатки вырвались из Тернополя 10-го марта.

Также не достигла успеха в эту ночь и 14-я танковая бригада, атаковавшая на восточной и юго-восточной окраинах Тернополя. Она подошла со стороны с. Шляхтинцы по автодороге до нынешнего Збаражского перекрёстка, где попала под огонь немецкой противотанковой обороны и, потеряв несколько машин, вернулась на исходные позиции.

С утра 9-го марта к Тернополю подошли немецкие подкрепления – части 357-й пехотной дивизии, и соединения САУ, в результате противник полностью восстановил состояние своей обороны. Но и советская 322-я стрелковая дивизия подтягивала свои части со стороны Збаража, а 336-я подходила со стороны Подволочиска. К вечеру 10-го марта они вплотную подошли к окраинам Тернополя, и в 23:00 силы 322-й дивизии (при поддержке 12-й танковой бригады) перешли в наступление на город с севера и северо-востока, а 336-й дивизии (при поддержке 14-й танковой бригады) с юга. В результате ночных уличных боёв, к утру 11 марта им удалось занять ряд кварталов города.

По состоянию на 11 часов утра (11-го марта) части 322-й дивизии овладели военным городком (казармами), продовольственными складами на северной окраине, и просочились в центр города. Части 336-й дивизии продвинулись до южного христианского кладбища, а один батальон перешёл реку Серет и занял посёлок Петриков.

Победа была по-настоящему близка: подобная тактика (охват населенного пункта) ранее чаще всего приводила к тому, что немцы, опасаясь окружения, начинали отход – по ещё не закрытому коридору. Но не в этом случае.

С 11 часов утра ситуация начала изменяться. Советские войска уже не имели сил и резервов, а главное – их артиллерия ещё не подтянулась к городу, отстав на марше из-за отсутствия горючего, бездорожья и распутицы. Город был незнаком для личного состава советских частей, тогда как немцы (и воевавшие на их стороне местные) знали его досконально. Вклинившись глубоко в городскую застройку, советская 322-я дивизия оказалась под огнём сильных немецких опорных пунктов со своего левого фланга. После 11:30 к западной окраине начали прибывать части свежей немецкой 359-й пехотной дивизии, что резко усилило гарнизон Тернополя. Через сутки подтянулась и 68-я пехотная, и на стороне противника оказался значительный численный перевес.

В первой половине дня немцы организовали сильную контратаку и в целом выбили из города советскую пехоту, а отдельные наши части попали в окружение, и пробивались из города небольшими группами до 14-ти часов 12-го марта. По состоянию на 20 часов вечера 11-го марта, отступившие из Тернополя советские войска заняли оборону в пяти километрах от окраины города. Немецкая 359-я пехотная дивизия до конца дня полностью заняла город, а 68-я развернулась в течение дня южнее Тернополя, в районе Березовица – Остров.

Есть конспирологическая версия о том, что после захвата части Тернополя, утром 11 марта советские военнослужащие увлеклись дегустацией захваченных у противника запасов спиртного, и потому не смогли удержать Тернополь, находясь в состоянии алкогольного опьянения. То же самое рассказывали и про Житомир (захваченный и сразу сданный в ноябре 1943-го). В обоих историях фигурируют хитрые немцы, специально оставившие цистерну со спиртом на видном месте, и потом легко отбившие оба указанных города. Странно, почему же подобная тактика не была применена в остальных городах.

На самом деле, случаи злоупотребления спиртными напитками действительно были – но в пределах конкретного воинского подразделения (из 322-й дивизии), захватившего продуктовые склады на северной окраине города. К поражению, в том числе в полосе других подразделений, привели указанные ранее причины военного характера, а не «троянская» цистерна со спиртом.

В период с 12-го по 20-е марта в районе Тернополя велись ожесточенные бои. Советские войска сделали ещё одну попытку пробиться к Тернополю – через с.Петриковка, где оставался разрыв между боевыми порядками немецких 359-й и 68-й пехотных дивизий, но события разворачивались похожим образом: немецким контрударом они были отброшены, а часть советских подразделений попала в окружение в Петриковке, и затем с боями и большими потерями прорывались из окружения. На остальных участках шли бои местного значения: немцы пытались отбросить советскую пехоту подальше от Тернополя, но в целом им это не удалось. Как мы увидим далее, новый этап Битвы за Тернополь советские войска начнут в двадцатых числах марта.

История не терпит сослагательного наклонения, но вполне возможно: если бы первый штурм Тернополя 8-го марта увенчался успехом, это сейчас преподносилось бы так: заградотряды, выстрелами в спину, погнали необученных украинцев (с черенками от лопат) прямо на немецкие пулемёты, чтобы подарить стране Тернополь на Международный женский день, ведь «города берутся к датам»:

«… Женщина с нами, когда мы рождаемся,

Женщина с нами в последний наш час,

Женщина – знамя, когда мы сражаемся,

Женщина – радость открывшихся глаз …»

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:7233e919f30331a1f660133f2db5e41ec813c8526f748056e5cf4d509225ea7d&source=constructorLink

Печать 34 гв.арт.полка 6-й гв.стр. дивизии.

///////////////////

Здравствуйте родные мои, папа, матушка и Данилка!

Милые мои простите, что я вам так долго не писал, в госпитале был на излечении, поцарапало меня немного. Письма все ваши получил, за которые большое красноармейское спасибо! Их, писем, много не бывает, мои родные!

Как хочется прочитать их повторно в свободную минутку, особенно ваше письмецо маменька, да еще такое, как вы пишите.

Опосля такого письма становишься злей, появляется еще больше желания сделать больше для победы, для Родины, ох как хочется бить сильней эту фашистскую гадину.

Спасибо вам, милые мои, за такие письма.

Я очень-очень доволен, даже толком не знаю, как и передать-то мою радость, что хоть и через письма, но вы, моя семья, моя любимая семья, вместе со мной. Как хорошо, что вы все: и матери, и сестры, и братья, и родные, и близкие всегда вместе с нами, с нами куете победу! И это еще один залог нашей близкой и общей Победы! Конечно, умереть не хочется, но и в тоже время умереть и не жаль, ежели твоя смерть в бою против гадов-фашистов приблизит час нашей победы!

А вы, мои родные, мои любимые, будете жить, будете замечательно жить!

И песни слагать будете, и песни о нас петь замечательные будете, и будете с высоко и гордо поднятой головой ходить, и будете говорить, что ваш родной сын, брат, дядя погиб смертью храбрых, погиб честно, погиб в борьбе за нашу Родину! Мои родные, мои дела хороши. Только давно не получал от вас новых фотографий. Жив ли еще наш Беловодский фотограф? Как милые Ваши дела? Как, мамочка, твое здоровье?

Пишите больше и чаще.

Крепко целую Ваш Мишка

3 июня 1942 года

---------------------------------------

Печать 34 гв.арт.полка 6-й гв.стр. дивизии.

///////////////////

Дорогие мои матушка и батюшка, и братишка мой Данилка!

Я вышел из госпиталя и уже вернулся в строй! Готов громить врага дальше. Беспощадно и без отдыха!

Наша дивизия героически сражалась с врагом, и многие солдаты и офицеры были награждены орденами и медалями, в том числе и я.

Что пишут мои братья-братишки? Константин подавал о себе хоть весточку? Василия больше не видел. Надеюсь, что Вам он хоть пишет. Гоним врага по многострадальной земле нашей, освобождаем пядь за пядью.

Оставляет проклятый фашист нам разрушенные города и выжженные села, и деревни, в которых все живое или уничтожено или угнано в рабство… Встретили в освобожденном селе одного-единственного дедушку лет девяноста. В подвале разрушенного дома своего он прятал тринадцать ребятишек, от 4 до 8 лет возрастом, и поведал он нам свою историю…

…Пришла к ним в село хорватская дивизия СС в поисках партизан.

Трепали они, партизаны, фашиста, больно сильно, пускали под откосы поезда с бензином и солдатами, сжигали склады с оружием и боеприпасами. Ну и начали эсэсовцы пытать и допрашивать селян, но русских людей испугать сложно, и потому не узнали фашисты хорватские, ничего. Тогда собрали каратели вечером всех деток в селе и поставили к стенке сарая для расстрела, сказали условие своё – рассказываете, где прячутся партизаны – дети будут жить, не рассказываете – расстреляем...

…но подбежали к детям своим и закрыли собой, своими телами, несколько десятков женщин.

Фашисты сначала задумались, но потом решили повеселиться, сначала начали стрелять им по ногам, но раненые женщины поднялись и с простреленными ногами, опираясь друг на друга, снова закрыли собой деток, это хорватов-эсесовцев развеселило ещё больше, и они начали стрелять женщинам в животы… смертельно раненые женщины опять пытались встать и защитить плачущих от страха и ужаса детей.

Тогда фашисты их добили выстрелами в голову…

Когда женщины перестали подавать признаки жизни, то главный эсэсовец спросил у местных жителей, есть ли еще желающие встать между карателями и детьми.

Дети же в испуге все лежали на земле, и позакрывали своими ручонками, со страха, свои лица и головки. Те, кто были постарше, накрыли своими телами совсем маленьких…

…После расстрела женщин, фашисты опять подняли детей и отвели к стенке. И когда уже собрались их расстреливать, то к месту казни деток подбежали наши селяне, но теперь уже с десяток стариков, и закрыли их собой встали стеной перед палачами…

Трус умирает при каждой опасности, грозящей ему, храброго же смерть настигает только раз, - сказал нам дрожащим голосом дедушка, и продолжил, - так вот трусов в нашей деревне не оказалось, ни среди баб, ни среди стариков…

Посмеялись фашисты, почему-то их эта ситуация очень веселила. Самому главному эсэсовцу принесли кресло, видимо для него это было представление. Он собирался упиваться русской кровью, как в кино, сидя.

Фашист поправил круглые очки на своем носу и дал команду на хорватском языке, и каратели сначала дали несколько очередей над головами стариков и старух.

Некоторые из стариков дрогнули и прикрылись от пуль руками, кто-то один упал на одно колено, но тут же встал. Тогда дал офицер команду стрелять по ногам нашим старикам.

Раздалась очередь из пулемётов и автоматов, и попадали наши старики с пробитыми ногами, несколько пуль задели двух детишек, и они упали со стонами и криками.

Это ещё больше раззадорило фашистов. Самый главный встал со стула и подошел, к встающим с колен дедушкам и бабушкам. Когда он начал рукой, которой держал нагайку, поднимать головы старикам и смотреть им в глаза, полные боли и ненависти, и предложил им уйти с линии огня, но один из старцев убрал его руку и плюнул ему в лицо.

Все взрослые понимали, что подмога придёт, не может не прийти, ведь за ней послали, а русские никогда своих не бросают, и значит надо, надо продержаться, как можно больше времени.

И они мужественно подымались с простреленных колен, понимая, что это их последние мгновения жизни, а за их спинами детки, те, к кому на помощь спешит партизанская подмога, те, кто должен вырасти и отомстить, те, кто должен вырасти и стать сильным, чтобы больше никто и никогда не мог безнаказанно грабить и убивать на нашей земле, но надо всего лишь дождаться помощи.. ведь она придет..

Она обязательно придет, не может не прийти…

Почему-то перестал смеяться эсэсовец и дал команду продолжать расстрел.

Не дрогнула хорватская рука в эсэсовской, хорватской форме… И так продолжалось до тех пор, пока эсэсовцы не расстреляли все село.

Ну а дед наш, был послан за помощью в ближайший партизанский отряд, и пришла помощь, не успели фашисты и глазом моргнуть, как были все перебиты, ворвались партизаны верхом на конях, с кавалерией нашей советской, кадровой, стреляя на полном скаку и закидывая их гранатами…

А раненых карателей добивали не пулями, а штыками, матерясь и плача мужскими слезами, в каждого недобитого фашиста входил штык… и не один десяток раз, превращая их, фашистов в кровавый фарш, всаживая в карателей штык, как в самого страшного зверя-оборотня… не человека.. ведь даже немцы не считали людьми тех, кто одевал форму СС..

…Правда успели эти гады и нескольких деток ранить, но не смертельно… помощь пришла, вовремя…почти вовремя… один дед остался теперь в селе, забрали мы всех его детей и передали в тыл…

Глядя на зверства фашистских оккупантов, то ли это немецкие каратели, то ли это хорватские или голландские, или финские, или итальянские каратели – не будет им пощады нигде! Найдет их карающий русский штык и пригвоздит к земле, раз и навсегда! И не будет нашей советской ненависти к врагу предела!

Враг будет разбит, и победа будет за нами!

Однозначно!

А среди тех кавалеристов я увидел брата своего, Константина! Это было неимоверно и неправдоподобно! Я не верил своим глазам! Боже, какая у нас была радость!

Мы стояли, обнявшись и молча плакали скупыми мужскими глазами, не в силах вымолвить ни слова..

Через час мы расстались. У каждого была своя боевая задача. Но мы договорились, что мы встретимся, обязательно встретимся! В Берлине!

Возле Рейхстага. В первый же день, после Победы. Ровно в 12 часов дня!

С красноармейским приветом к вам

гвардии старший лейтенант

Боровой Михаил Григорьевич.

3 февраля 1944 г.

------------------------------

От автора.

В 1941 году, против России выступила объединенная Европа в полном составе.

Ведь на стороне гитлеровской Германии воевали и убивали наших граждан и итальянские фашисты, их дивизии захватили Донбасс, а, например, румынские дивизии оккупировали Одессу и Сталинград. Венгрия выставила своих добровольцев в количестве 200 000 бойцов, среди них была, и своя, венгерская, кавалерийская дивизия СС. Датчане морили голодом Ленинград...

Испания создала для борьбы с нами некую «Голубую Дивизию», они воевали под Ленинградом и охраняли Рейхстаг в Берлине, убивали наших солдат-освободителей в мае 1945 года...

Словакия направила на Украину и Белоруссию две пехотные дивизии, в каждой дивизии по 10 000 человек, три артполка, танковый батальон и один авиаполк…

Финляндия, причем до революции 1917 года это была еще часть Российской империи, отправила на Войну с нами 600 000!!! человек, которые оккупировали Карелию и блокировали Ленинград...

Хорватские добровольцы отличалась особой жестокостью в Геническе и Мариуполе.

Даже французы, правда, крайне неудачно, под Москвой, в 1941 году, пробовали опять воевать с нами, и от их войска в количестве 20 000 человек за сутки осталось что-то около 7000. Больше они не воевали, дух был подорван и они выполняли карательные задания по борьбе с партизанами..

Голландия выставила следующие воинские подразделения – танково-гренадерскую дивизию СС, танковую дивизию СС «Викинг», танковую дивизию СС «Нордланд».

Все дивизии добровольческие и все блокировали Ленинград…, герои, блин...

Дорогой наш сыночек, Мишенька!

Здравствуй, родной! С приветом к тебе из нашей Советской Киргизии пишут тебе твои мама и папа!

Получили сразу три письма, одно из госпиталя, от сослуживцев Костеньки, он ранен, и не может писать, так он надиктовал нам коротенькое письмецо!

Сейчас они освобождают Белоруссию! Потом перейдут к западной Украине… Скоро, совсем скоро наша Родина станет свободной, перестанет ее топтать фашистская гадина! И все благодаря вам, наши воины-освободители! И еще одно письмо из части твоей, воинской пришло. Спасибо, что не забываешь стариков! И письмо от Василия, разведчика нашего, уже кавалер ордена Славы! Гордимся вами!

Думали, писать или нет, но решили написать. Пришла похоронка на Илью, брата твоего, пропал он без вести еще в декабре 41 года. Погубил его немец проклятый! Но вы, его братья, ты Михаил, Василий и Константин должны и за него защищать землю нашу русскую, и убивать, уничтожать эту немецко-фашистскую сволочь, этих гнид, без всякой пощады!

Не останавливайтесь, пока не перебьете их всех! Нельзя, негоже нам, русским людям, сносить издевательство и надругательство над народом нашим!

Ваши отцы и деды, и прадеды не позволяли врагам русским топтать нашу Родину, уничтожали их всех!

Всех, кто приходил к нам с мечом, от него и погибал! Это сказал Александр Невский! По радио объявили, что теперича, есть орден имени его, Александра, и награждают им самых храбрых из защитников нашей Родины!

Ну а мы с бабами думаем, что не только, сказал он некогда такие свои слова о том, что кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет, но и сделал это!

Где хитростью, где умом, а где силой – отстоял он Русь-матушку! И все ваши предки, дорогие наши сынки, делали так, не давали врагу глумиться над отечеством своим, и защищали своих жен, да детей!

И потому вы сейчас имеете возможность жить! Так не осрамите это великое благо – называться Русскими воинами!

И помните, что это была и мечта Ильи! Прошу тебя сынок, умоляю – доберись живым до этого центра всемирного зла! И победи его!

Немного поплакала, прости меня старую, слезы попали на чернила и немного расплылись буквы..

У нас все по-прежнему. Работаем не покладая рук. Ранее писали тебе, что Данилка приезжал к нам проститься, в форме с синими околышами, уехал и он, сначала в учебку, а потом и на фронт.

Последний, младшенький наш… да храни его Господь..

Целуем тебя крепко и обнимаем, твои матушка и батюшка.

Возвращайся домой живым! Пожалуйста…

21 июня 1944 г. Киргизская ССР. Районный центр Сталинское

------------------

Печать 34 гв.арт.полка 6-й гв.стр. дивизии.

///////////////////

Дорогие мои матушка и батюшка!

Шлю вам красноармейский привет с фронта!

Гоним мы фашиста с нашей земли, осталось совсем чуть-чуть, до Государственной границы двести километров! Не знаю, какими правдами-неправдами, но Данилка передал мне весточку, что он будет осенью прикомандирован к нашей дивизии и вот-вот может произойти наша встреча! Каких-то пару месяцев, наверное, я его и не узнаю. Возмужал наш меньшенький, ведь ему скоро 19 лет стукнет!

Мы готовимся к наступлению. Видел Василия, сообщил мне, что перед нами окопалась бандеровская дивизия СС «Галичина».

Окопались они хорошо, создали укреп.район, шириной с 50 километров, с сотней ДОТов и ДЗОТов, мама дорогая, как говорит наш ком.бат (он родом из Одессы) это ж почти 50 километров колючей проволоки и противотанковых рвов.

Ну и обозвали они это безобразие «Линией принца Евгения», по-фашистски, вернее по немецки – Ойгена и считают ее неприступной.

Ну а мы не спешим нападать, потому что севернее нас наши войска никак не могут выковырять фашиста из Беларуси, а если мы пройдем далеко вперед без них, то оголим свой фланг, потому ждем, когда они со дня на день выровняют фронт. Где-то там сейчас воюет и наш Костя. Очень за него волнуюсь, не получали ли вы весточек от него?

Бандеровцы, мама, это такие украинцы, которые присягнули на верность Гитлеру, ну а он в свою очередь, использует их как палачей для уничтожения мирного населения. Мы о них наслышаны. Руки чешутся – мама не горюй!

Посмотрим, как они умеют воевать с кадровой армией, а не с женщинами и детьми!

И как говорит наш политрук, гвардии капитан Долгих:

«Гвардейцы, помните, что фашисты — это обманутые немцы, а эсэсовцы – это не люди, это бешеные псы, и наша с вами задача первых принудить к сдаче в плен, а вторых уничтожить.

Но бешеные псы в форме дивизии СС Галичина, умеют говорить по-русски, значит, они будут плакать и умолять вас о пощаде на русском языке! Ваша задача, Гвардейцы, уничтожить любое эсэсовское отребье! Несмотря, ни на что!

Задача похоронной команды, – не хоронить погибших в бою солдат Вермахта в одном месте и в одной могиле с этими человеческими отбросами, в форме СС, но в облике человека…

И я буду не против, если кто из вас забьёт в их могилу осиновый кол…».

У нас с апреля новый командующий фронтом (прим.автора – Маршал Конев).

Железный мужик. В связи с тем, что наша дивизия входит - (тут было заштриховано военной цензурой - дополнение от автора «в особую 13-ю Армию»), он очень круто ведет новую военную тактику, и мы уже понимаем, что у фашистов не хватит мощи и хитрости с ним справиться!

Лето на западной Украине стоит жаркое. В освобожденные села и города возвращается мирная жизнь. В свободное от военной подготовки время мы помогаем восстанавливать разрушенные дома. Вчера, например, закончили школу! И я подарил учителю из этой школы (премилый старик!) томик Александра Сергеевича Пушкина, который ты матушка, положила мне в дорогу!

Как этому радовались ученики и их единственный учитель! Если бы ты видела! Теперь у них в школе три книжки:

Арифметика для начальных классов, Химия и наш с тобой томик Пушкина…

Правда я в нем забыл приклеенную иконку, которую ты мне положила, как амулет, ну да ладно, пусть теперь Богородица охраняет этих детишек! Люблю вас, часто вспоминаю.

Целую и обнимаю! Я обязательно дойду до Берлина и вернусь домой!

Ваш сын Михаил Григорьевич Боровой.

Львовская область. г. Горохов.

1 июля 1944 года.

-----------------------------

Командующий 1-м Украинским Фронтом

Маршал Советского Союза Конев Иван Степанович

ВОЙСКАМ ПЕРВОГО УКРАИНСКОГО ФРОНТА 13-й Армии

Во исполнение приказа Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза Сталина И.В., приказываю:

13 июля 1944 года начать наступление, целью которого стоит выход наших войск к Государственной Границе Союза Советских Социалистических Республик!

Приказ по 6-й Гвардейской стрелковой дивизии:

Приказываю, сегодня, 13 июля 1944 года, в 10.00

начать наступление при поддержке артиллерии и самолетов.

Цель:

окружить и уничтожить гренадерскую дивизию СС Галичина! Пленных не брать!

По законам военного времени, в связи с тем, что эта дивизия состоит только из предателей, украинцев, до сегодняшнего дня расстреливающих мирное население Польши и Западной Украины, женщин, стариков и детей, то уничтожать этих предателей Родины на месте без всякого сожаления!

Гвардии генерал-майор

Онуприенко Дмитрий Платонович

---------------------------------------------------------

Печать штаба 6-й гв.стр. дивизии.

///////////////////

Командиру 6-й Гвардейской стрелковой дивизии генерал-майору

Оноприенко Дмитрию Платоновичу.

Докладываю, что выполнение операции по окружению и уничтожению дивизии СС Галичина полностью завершено. По оперативным данным из окружения вырвались около 500 бандеровцев из 12 тысяч 650 человек личного состава.

Виновные в прорыве нашего окружения будут наказаны.

Список безвозвратных потерь дивизии прилагаю.

Офицеров 25 человек, сержантов и рядовых 176 человек.

Начальник штаба дивизии

гвардии полковник Дементьев.

----------------------------------------------

Печать 6-й гв.стр. дивизии.

34 гв.арт.полк

///////////////////

Дорогая мамочка!

С артиллерийским приветом к тебе пишу письмо я, твой сын Соловьев Федор! Как поживаешь мама, не болеешь ли? Как там наша Смоленщина, восстанавливают ли ее? Спешу тебе сообщить и радостную и горестную новость. Радость наша безмерна! Мы освободили уже нашу Родину от фашистской нечисти! И уже идем дальше, – по земле Польской, Силезия зовется. Немчура уже чует свою неминуемую погибель, потому остервенело обороняется.

Теперь расскажу о горюшке своем.

Погиб мой друг. Погиб мой названный брат, мой командир, – Миша Боровой. Это был самый честный, самый принципиальный, самый порядочный и бесстрашный человек, среди всех, кого я знал. Душа всего нашего артполка! Мы с ним вместе с самой учебки… И в госпитале вместе, и в боях, и в радостях наших маленьких, когда письмо придет из дома или еще чего…, а сколько раз он меня от смерти спас, не счесть...

Шел третий день нашего наступления. Нас срочно перебросили в помощь пехоте нашей, потому как они нарвались на закопанную танковую засаду с левого фланга. А обстановка была нехорошая для нас. Чистое поле на 10 километров вокруг, ну и левее лесок, в котором и были закопаны фашистские танки по самую башню. Было их около сорока. И в этом месте приостановилась пехота наша, нарвавшись на сильный вражеский огонь. Начали нести потери. Ну и бандеровцы начали просачиваться из окружения, или «котла», который устроила им наша армия, под прикрытием танков.

Поэтому Михаил, как командир батареи нашей, принял решение, – не ждать подмогу, а катить орудия вручную и стрелять без остановки по фашистским танкам, не давая им возможность безнаказанно расстреливать нашу пехоту, ведь она при наступлении оказалась в чистом поле, без окопов и укрытия. Фашист-гад, подпустил их очень близко и только потом открыл огонь. Стрелковый полк наш, пехота наша, таяла на глазах. Погибали наши братья, потому медлить нам было нельзя! Выполняя приказ командира, Миши Борового, мы выкатили орудия на прямую наводку и начали бить по танкам.

Цель была очень сложная, потому что танки были внутри леса и закопаны. Мы их просто не видели! Стреляли, почти наугад, и только после выстрела немецкого танка, засекая, откуда раздавался выстрел, и из какой части леса появлялось пламя.

После каждого залпа мы подкатывали орудия батареи на десять-двадцать шагов ближе и ближе к этому распроклятому лесу.

Мы у фашистов были тоже, как на ладони, потому нам пришлось очень нелегко! Но цель была достигнута – пехота получила передышку и смогла окопаться и рассеяться по естественным укрытиям, овражкам, кустам и прочему.

Немец сосредоточил огонь на нас. Но мы тоже начали нести потери.

Один за другим выходили из строя мои сослуживцы, мои братья по оружию, получая осколочные ранения, иногда смертельные, под прямыми ударами фашистских танков. Мы же не видели плоды своих усилий, потому как, немцы засели в глубине леса, но по уменьшавшемуся граду снарядов, который в нас летел, мы догадывались, что наши выстрелы тоже попадают в цель!

Тем временем начало потихоньку темнеть, и пехота пришла нам на подмогу! Первым поднялся, как всегда любимец роты – наш политрук, Вова Долгих. С гранатой в одной руке, с «ТТ» в другой руке, он бесстрашно повел роту вперёд, уже на помощь нам, он видел, что их братьям-артиллеристам приходится несладко. Больно близко был фашист и бил, гад, прямой наводкой!

Полетели во врага гранаты и зажигательные бутылки. Фашистам пришлось, сначала распределить огонь, часть по нам, часть по бойцам 25-го гвардейского стрелкового полка. И вот мы услышали, что танки немецкие завелись и начали отступать.

Тогда наш командир, гвардии старший лейтенант Михаил Боровой, принял решение – взять с собой телефониста и забраться на вершину холма! По-военному это зовется господствующая высота! А уже оттуда управлять огнём батареи. Этот маневр удался!

За час мы сожгли более 8 немецких «Пантер», и два тяжелых танка Т-6 (Тигр), это отработали наши новые самоходные артиллерийские установки, которые мы прозвали «Зверобои», но случилось непредвиденное, около взвода немецкой пехоты, а это оказались драпающие бандеровцы из дивизии СС Галичина, уходили по оврагу из «котла», и наткнулись на нашего командира и телефониста батареи. Телефонист сообщил нам об этом, запросил помощь и связь прервалась! Мы услышали и увидели, что завязалась ожесточенная перестрелка, а потом рукопашная, мы со всех ног бежали к ним на подмогу! Но до них было метров 600-700, каждая секунда была дорога! Двое против двадцати восьми, как оказалось!

Уже близилась ночь, мы бежали и стреляли на ходу, но вверх, чтобы не ранить командира, и чтобы бандеровцы поняли, что подмога рядом…… мама, мамочка, мы не успели.

Вершина холма была усеяна трупами фашистов. Повсюду в разных позах валялись эсэсовцы, лицами своими круглыми они на самом деле напоминали славян, потому как у немцев-фашистов лица узкие и вытянутые.

Первым мы увидели нашего телефониста, на нем лежал здоровенный бандеровец. Шея бандеровца была обмотана телефонным кабелем, который наш полковой телефонист Саша держал мертвой хваткой, уже в неживых своих руках. Чем его и задушил…

Лица у Саши практически не было, в него попала автоматная очередь.. а ему было всего девятнадцать лет.

Потом мы нашли Мишу… наш командир лежал на груде искореженных взрывом фашистов, всё вокруг в крови и в гильзах от автомата и пистолета, в его руке была чека от гранаты, в другой был зажат немецкий штык-нож… рядом лежал ППШ и ТТ с пустыми обоймами – патронов в них не было…

Командир, когда закончились патроны, видимо принял решение подорвать себя и бежавших на него фашистов… Мы насчитали двадцать один труп зверья в форме дивизии СС Галичина, остальные трусливо скрылись в наступившей темноте. Взвод эсэсовцев против двух русских воинов…

Командир одержал над ними победу! Но погиб при этом…

Политрук Долгих в этом бою был тяжело ранен, в грудь, в живот – осколками, в руки и шею пулевыми, его увезли в медсанбат, нам его будет очень не хватать… но он оставил нам в дивизии, вышитый пионерский флаг, который ему передали пионеры из города Иланского Красноярского края, который мы пообещали водрузить в Берлине, над Рейхстагом!

И мы это сделаем, не переживай политрук, лучше скорее возвращайся…

Обещаю Вам мамуля, что будем громить фашистское отродье до тех пор, пока будут в наших руках силы и будет в нашей груди биться сердце! Не будет им пощады ни на этом ни на том свете! Не победить им нас никогда!

Целую Вас, Ваш сын Федор.

15 июля 1944 года.

P.S. Представили командира нашего к Герою Советского Союза, но в связи с тем, что беспартийный он, не дали Героя, даже посмертно. Дали орден «Отечественной Войны 1 степени».. Он и в старших лейтенантах засиделся только из-за того, что в партию вступать не хотел.

А должен бы быть уже майором

или подполковником…

P. P .S. Сегодня учитель из той

школы, что мы полком отстроили на

Львовщине, приходил, принес иконку,

которую Миша забыл в подаренном им томике Пушкина, и хранил, как оберег или амулет…, поздно…

17 июля 1944 года. Львовская область. Радехивский район. Стоянов. Дружкополь. Грыциха

76 лет назад – 4-го марта 1944 года – началось весеннее наступление Красной Армии на Правобережье Днепра – наиболее масштабное за всю войну.

Возможно, в представлении обывателей война шла непрерывно: с 22 июня 1941 года, и до 9 мая 45-го. На самом деле нет: все эти годы, всплески активных боевых действий чередовались с многомесячным затишьем. Также было неравномерное распределение боевой активности по географии: были регионы, где линия фронта годами стояла на месте. В этом плане, территория нынешней Украины стала ареной наиболее масштабных и интенсивных сражений Второй Мировой войны.

Наступление, о котором идёт речь, было завершающим, победным этапом Днепровско-Карпатской стратегической операции – крупнейшей за всю войну по численности участников с нашей стороны: 2,4 млн. чел. (на втором месте «Багратион» - 2,3 млн. чел., на третьем – Висла-Одерская операция – 2,1 млн чел. – по данным С.М.Кривошеина).

К сожалению, «история» как совокупность информации о прошедших событиях (наукой это назвать сложно) формируется исходя из соображений военной пропаганды. В соответствии с ними, успешные моменты выпячиваются, а поражения затираются, словно их и не было. И в обоих случаях говорят: «так и было задумано», и это потом проявляется в описании и в названиях фактически состоявшихся войсковых операций.

Например, в ходе малоизвестной операции «Скачок», в феврале 1943 года войска генерала Ватутина, продолжая Сталинградское наступление, дошли практически до берегов Днепра в районе г. Запорожье, освободив Славянск, Красноармейск (ныне Покровск) и Павлоград: последний находится в 260 километрах западнее Луганска (тогда – Ворошиловграда), освобождение которого также было одним из эпизодов той операции, и не самым главным. Но в результате последовавшего контрнаступления противника, все эти города, кроме Луганска) были потеряны – и операцию теперь называют «Ворошиловградской», словно бы Луганск был её главной и единственной целью. Для сравнения, 260 километров – это глубина Крымской наступательной операции весны 1944 года.

Похожая ситуация – и с весенним наступлением 1944 года, о котором идёт речь. По хорошему, его следовало бы назвать, условно говоря, Каменец-Подольской операцией. Истинной целью было не «освобождение Правобережной Украины» (она бы и так никуда не делась), а окружение и уничтожение крупной группировки противника, путём создания гигантского «котла», ориентировочно в районе г. Каменец-Подольский, как географического центра занимаемого немцами региона. Правой (северной) «клешней» окружения был, как и под Сталинградом, фронт генерала Ватутина, на этот раз Первый Украинский. Левой (южной) «клешней» был Второй Украинский фронт маршала Конева (бывший Юго-Западный, которым и командовал Ватутин в ходе Сталинградского наступления и последующей операции «Скачок»). Для очистки их флангов, проводились ещё две частные операции: южнее Второго Украинского фронта действовал Третий Украинский генерала Малиновского: он наступал вдоль северного побережья Чёрного моря, последовательно проведя Березнеговато-Снегиревскую и Одесскую операции. Севернее Первого Украинского фронта действовал Второй Белорусский, проводя Полесскую операцию, вдоль южного берега Припятских болот. И, наконец, в Крыму действовал Четвёртый Украинский фронт генерала Толбухина – но его вообще рассматривают изолированно, вне рамок описанного выше весеннего сражения, вне рамок Днепровско-Карпатской стратегической операции вообще.

Все эти боевые действия завершились, что символично, 17-го апреля 1944 года – в день похорон генерала Ватутина, который выбыл из строя в связи с полученным ранением за три дня до начала операции – 29 февраля 1944 года. Его сменил маршал Жуков – и, возможно, именно поэтому, операция по созданию «котла» была провалена, немцы просто ушли на Запад, доставив нам ещё немало неприятностей в будущем. А само наступление теперь историки представляют в виде совокупности нескольких разрозненных операций, конечно связанных друг с другом поскольку постольку – примерно как жуковская операция «Марс» была связана (в плохом смысле слова) с ватутинской операцией «Уран», как оборона Севастополя была связана с поначалу успешным наступлением на Харьков весною 1942 года.

Итак, по сложившейся традиции, открытие нового военного сезона возлагалось на войска Первого Украинского фронта, который проводил Хмельницко-Черновицкую наступательную операцию. Соседние фронты вводились в сражение после него, по определенному графику – с интервалом в сутки, как мы увидим далее. В этой операции участвовал и мой дед – офицер артиллерийской разведки Пётр Прокофьевич Лисичкин. В оригинале операция называлась «Проскуровско-Черновицкой»: в то время нынешний областной центр Хмельницкий носил имя «Проскуров», здесь я используется современное написание.

Как уже сказано выше, за три дня до начала операции, Первый Украинский фронт потерял своего командующего. Временно (на период пребывания Ватутина в госпитале) к исполнению его обязанности приступил маршал Жуков, который в предыдущие два с половиной года не имел опыта самостоятельной командной работы. Ещё с 26 августа 1942 года Жуков, передав возглавляемый им Западный фронт генералу Коневу, перешёл на должность заместителя Верховного Главнокомандующего, выполняя представительские функции «куратора-координатора» на разных участках боевых действий (т.к. сам Сталин редко выезжал в воинские части, предпочитая управлять войной из Кремля). После известного сражения под Прохоровкой на Курской Дуге, Жуков непрерывно «курировал» именно Ватутина, формально будучи координатором его взаимодействия с соседними фронтами (Конева и Рокоссовского). Поэтому состояние дел на участке Первого Украинского фронта знал очень хорошо.

Вместе с Ватутиным, покинул штаб Первого Украинского фронта и его комиссар: генерал-лейтенант Хрущёв Никита Сергеевич в феврале окончательно перешёл на «гражданскую» руководящую работу в Киев, а вместо него комиссаром стал К.Крайнюков. Чуть позже, в апреле, сменился и начальник штаба фронта: на эту должность пришёл генерал Соколовский (будущий маршал и министр обороны СССР), с которым Жуков работал ранее на Западном фронте.

Кроме кадровых перемен в командовании фронтом, произошли большие изменения в его боевом составе. В ходе предыдущей, Корсунь-Шевченковской операции, проводимой совместно частью сил Первого Украинского и Второго Украинского фронтов, генерал Ватутин был отстранён от операции (за 5 суток до её окончания), а четыре армии были изъяты у Ватутина и переданы в состав Второго Украинского фронта. Это две общевойсковые армии (27-я генерала Жмаченко и 40-я генерала Трофименко), и две танковые: 2-я (генерала Богданова) и 6-я (генерала Кравченко) – обе совершенно новые, полученные из резерва буквально в первые дни Корсунь-Шевченковской операции. Таким образом, самый сильный из советских фронтов потерял треть своих подразделений: в нём осталась только 1-я танковая армия генерала Катукова (в небоеспособном состоянии из-за больших потерь в предыдущих операциях) и 3-я гвардейская танковая армия генерала Рыбалко (тоже в крайне потрёпанном состоянии, после зимних боёв на рубеже Умань – Винница), а также пять общевойсковых армий. При этом Первый Украинский фронт по-прежнему действовал на главном – Берлинском – направлении, и именно против него были сконцентрированы наиболее боеспособные немецкие соединения, в том числе 9 танковых дивизий (из 18-ти, действовавших на территории Украины) и обе моторизованные дивизии.

Для усиления, на Первый Украинский фронт в конце февраля прибыла из резерва 4-я танковая армия под командованием генерала Баданова (героя Сталинградского контрнаступления).

Хотя в целом Первый Украинский фронт на своём участке не имел подавляющего превосходства над противником (по причинам, изложенным выше), на направлении главного удара оно было создано значительное, путём концентрации сил и средств, за счёт сознательного ослабления второстепенных участков.

Директива Верховного Главнокомандующего на проведение новой наступательной операции была получена 18-го февраля (на следующий день после завершения предыдущей, Корсунь-Шевченковской, операции). На её основании, генерал Ватутин к 20-му февраля разработал и утвердил у Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина план наступления на участке своего фронта, и до 23-го февраля поставил боевые задачи перед каждой из подчинённых ему армий. Дальнейшие наступательные действия осуществлялись в соответствии с этим планом, хотя маршал Жуков вносил в него некоторые корректировки, исходя из своего понимания ситуации.

Необходимо отметить, что впервые (на третьем году войны) крупная наступательная операция проводилась в весенний период. В предыдущие два года боевые действия в такое время приостанавливались, из-за начавшейся распутицы, снеготаяния и ледохода на реках. В частности, в 1942 году советские войска, начав большое наступление в рамках Второй битвы за Харьков, вынуждены были приостановить боевые действия с 31 января, после взятия г.Барвенково, а возобновили наступление 12 мая (по мере высыхания почвы). В 1943-м году боевые действия были прекращены из-за распутицы с 15 марта (окончанием Третьей битвы за Харьков) и возобновились только в июле (немецким наступлением на Курской Дуге).

Сейчас, в 1944-м, советское командование приняло решение на весенние наступательные действия в режиме «нон-стоп», сделав ставку на уникальные ходовые качества харьковских танков «Т-34». Все остальные транспортные средства в таких условиях практически бесполезны, кроме как на дорогах с твёрдым покрытием. Поэтому немецкие войска сами прижимались к таким дорогам, к их узлам и населенным пунктам, пытаясь превратить последние в так называемые «крепости а-ля Сталинград». Иногда это увенчалось успехом: в Тернополе, Бродах, Ковеле. Но в большинстве случаев, в соответствии с планом генерала Ватутина, эта немецкая оборонительная концепция должна была быть сломана путём обхода таких «крепостей», охвата их с флангов (отказ от «лобового» штурма) и блокирования до момента добровольно-принудительной капитуляции их гарнизонов – так и делалось, в основном успешно.

Первоначально было предложение отбирать из состава танковых частей по несколько отдельных экипажей добровольцев, с «билетом в один конец»: уходить в прорыв, в тыл противника на глубину в десятки и сотни километров, и, не ввязываясь в бои, перехватывать коммуникации и удерживать их до подхода основных сил. Особо отличившимся было обещано звание Героя Советского Союза. Однако командиры подразделений, отправленные проводить опрос для выявления таких «добровольцев», возвращались с одинаковыми докладами: «Полк (рота, батальон) идёт в полном составе». Поэтому в 200-километровые рейды уходили целые танковые армии.

Каждый танк был подготовлен к рейду особым образом. Полный боекомплект, полная заправка топлива плюс одна навесная бочка с горючим, сухой паёк экипажа и десанта (8 чел) на три дня, и по два бревна на корме каждого танка – так называемых «самовытаскивателей». Принцип их действия: когда танк увяз, сел на днище, то к гусеницам спереди, немного ниже передних ведущих катков, привязываются бревна, и танк, упираясь на бревна, снимается с грязевой подушки. За каждой танковой колонной – по два тягача (такие же танки, но без башни и вооружения), к одному из них цепляется кухня. Когда «самовытаскиватели» не помогали (как правило – на выезде из оврага) – шли разбирать ближайшие сараи, и досками устилали дорогу.

Итак, в 8 часов утра 4-го марта 1944 года, после 40-минутной артиллерийской подготовки, на направлении главного удара перешли в наступление две общевойсковые армии: 60-я генерала Черняховского и 1-я гвардейская генерала Гречко (ещё одного будущего Министра обороны СССР).

При этом, 60-я армия прорывала оборону противника в районе Ямполь – Корница (чуть южнее Шепетовки), сопровождаемая 4-м гвардейским Кантемировским танковым корпусом генерала Полубоярова в качестве танков непосредственной поддержки пехоты, и главными своими силами наступала в общем направлении от Шепетовки на Тернополь. После преодоления рубежа обороны противника, в ее полосе вводились в прорыв две танковые армии: 4-я армия генерала Баданова и 3-я гвардейская генерала Рыбалко, которые совместными усилиями должны были овладеть районом г. Хмельницкого.

Действовавшая чуть восточнее 60-й, 1-я гвардейская общевойсковая армия прорывала оборону противника в районе Браженцы – Лабунь, и развивала наступление в общем направлении на Староконстантинов – Хмельницкий. Её поддерживали отдельные танковые полки и полки САУ.

Столь неравномерная концентрация танковых войск определялась характером и плотностью обороны противника, которые на разных участках были весьма различны. Перед войсками наиболее далеко вырвавшегося на запад правого фланга фронта — 60-й и ещё более западной 13-й армиями — немецкая оборона характеризовалась недостаточным развитием инженерных сооружений и представляла собой ряд опорных пунктов, оборудованных в населенных пунктах, узлах дорог и на высотах. Восточнее, перед 1-й гвардейской, 18-й и 38-й общевойсковыми армиями, противник имел более развитую оборону: здесь глубина первой полосы достигала 4–6 км, а вторая полоса готовилась в 10–12 км от переднего края первой, но не была завершена к началу советского наступления.

Следуя за огневым валом, войска 60-й армии достаточно быстро прорвали оборону противника и в рейд ушли 4-я и 3-я гвардейская танковые армии. В первые два дня наступления, войска главной группировки фронта прорвали немецкую оборону на участке шириной в 180 километров и продвинулись в глубину от 25 до 50 км. Наступая, они не просто отбрасывали противника, а перехватывали его пути отхода, окружали и уничтожали те подразделения, которые отказывались сложить оружие.

В течение первой недели, пройдя 70-80 километров, к 10-му марта передовые танковые подразделения с боями вышли на линию Тернополь – Хмельницкий, а в районе Волочиск – Чёрный Остров перерезали железную дорогу Львов—Одесса (главную коммуникацию всей немецкой группы войск южнее Карпат, по которой проходило 40 поездов в сутки). Определив этот участок фронта как приоритетный, немецкое командование перебросило сюда крупные силы (9 танковых и 6 пехотных дивизий), тем самым существенно облегчив задачу соседнему Второму Украинскому фронту. С 11-го марта, прибывшие в зону боевых действий, немецкие танковые соединения перешли в контрнаступление, пытаясь отбросить советские войска к северу от железной дороги. В районе Тернополь — Волочиск — Хмельницкий разыгралось жестокое встречное сражение.

Советским войскам удалось не только удержать за собой железнодорожную магистраль на отрезке Волочиск — Черный Остров, но и на ряде участков потеснить противника к югу от железной дороги. Но все же общее продвижение войск Первого Украинского фронта на главном направлении приостановилось.

В сложившейся обстановке, 12-го марта командующий фронтом маршал Жуков решил временно приостановить наступление на главном направлении, чтобы отразить контрудары противника, подтянуть силы и подготовить более мощный удар. При этом Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин уточнил дальнейшую боевую задачу Первому Украинскому фронту: главными силами с ходу форсировать реку Днестр, овладеть городом Черновцы и выйти на довоенную государственную границу между СССР и Румынией (по линии 1941 года), войскам левого фланга фронта – наступать на Каменец-Подольский, а правого фланга (т.е. 13-й армии) — на Броды. Эти меры должны были расчленить немецкую группировку, отрезать ей пути отхода за Днестр и окружить в районе севернее Каменец-Подольского.

Тем временем, на один день позже – 5-го марта – перешли в наступление войска Второго Украинского фронта, под командованием маршала Конева. Эту операцию потом назвали Уманско-Ботошанской, по фактически достигнутому рубежу – в районе румынского города Ботошаны. Исходный рубеж операции совпадал с линией, на которой советские войска ранее замкнули так называемый Корсунь-Шевченковский котёл, проходящей недалеко от Умани, через населенные пункты Виноград – Лысянка – Звенигородка – Шпола.

Главный удар наносили именно те воинские части, которые буквально три недели назад завершили Корсунь-Шевченковскую операцию: три общевойсковые армии (27-я, 52-я и 4-я гвардейская) и три танковые: (2-я, 6-я и 5-я гвардейская). Уже сам этот перечень является опровержением мифа западной пропаганды (хотя, конечно, не только западной) о том, что якобы немцы чуть ли не выиграли Корсунь-Шевченковскую битву: мол, они успешно вырвались из котла и нанесли тяжёлые потери советским войскам. Но, как мы увидим далее, «потерянные» советские соединения уже через три недели заходили в Румынию, а остановить их было некому: личный состав немецких частей, «успешно прорвавшихся из Корсунь-Шевченковского котла», согласно официальной версии, был «распределён между госпиталями, пунктами переформирования и учебными частями», и, видимо, сильно задержался в «учебных частях».

На вспомогательном направлении (южнее главной группировки фронта), ещё две общевойсковые армии (7-я и 5-я гвардейские) наносили из района Кировограда (ныне Кропивницкий) на Новоукраинку.

В отличие от соседей, Второму Украинскому фронту выпала такая полоса наступления, в которой почти не было крупных населенных пунктов, ни одного областного центра, а значит – и развитой сети дорог с твёрдым покрытием. Наступать предстояло всё время по бездорожью, по раскисшей грязи и разлившимся в половодье рекам, форсировав три крупные реки. Но это было и главным фактором успеха: в такой местности немецкие войска встречались, не то чтобы редко, но действовали крайне неубедительно.

Артиллерийская подготовка наступления началась 5-го марта в 7 часов утра, а в 7:50 в атаку двинулась советская пехота. В отличие от соседнего Первого Украинского фронта, маршал Конев использовал свои танковые армии фактически для непосредственной поддержки пехоты, вместо того чтобы вводить их в уже пробитые пехотой коридоры. Это не очень приветствуется боевым уставом танковых войск (есть риск, что при неподавленной обороне противника, танки будут расстреляны ещё до подхода к переднему краю). Но в данном случае, противник был ошеломлён и разгромлен в самом начале атаки, поэтому две танковые армии (5-я гвардейская и 2-я), без особых потерь, вместе с пехотой преодолели первую полосу обороны, и к концу дня продвинулись на 30 километров. При этом 6-я танковая армия в первый день в сражение не вводилась, двигаясь во втором эшелоне за наступающими передовыми частями.

В течение 7-го и 8-го марта противник подтянул резервы из глубины (11-я, 13-я и 14-я танковые дивизии и 506-й батальон тяжёлых танков) и попытался задержать советское наступление встречными контрударами. Наиболее ожесточенные бои разгорелись на оборонительном рубеже, проходившем вдоль русла реки Горный Тикич. Эта река, шириной 15–30 м и глубиной до 2 м, имела весьма обширную пойму, достигавшую ширины 100–300 м. Противник подготовил здесь последний оборонительный рубеж перед выходом к реке Южный Буг. Сотни танков, тысячи орудий с обеих сторон участвовали в этом сражении, закончившемся военной победой советских танкистов. Их передовые подразделения, с помощью инженерных частей, находившихся в боевых порядках, успешно форсировали реку Горный Тикич и вышли на оперативный простор: впереди, до самой границы, теперь находились только разрозненные отступающие немецкие части, иногда пытавшиеся наспех окопаться в грязи. Преследование противника производилось стремительно, темпы продвижения танковых соединений были исключительно высокими, хотя сопровождавшим частям приходилось двигаться по колено в грязи, и на руках тащить артиллерийские орудия и боеприпасы. Неоценимую помощь в доставке войскам боеприпасов, горючего, продовольствия оказывало местное население.

Остатки немецких войск, отброшенных от Горного Тикича, начали поспешно отступать к Умани, бросая боевую технику, оружие, снаряжение и военное имущество. Особенно большое количество различного имущества было захвачено советскими войсками на станции Поташ (50 км севернее Умани). Эта станция была буквально забита боевой техникой и вагонами с продовольствием, брошенными отступавшими.

И ещё через день, 6-го марта 1944 года – началась Березнеговато-Снегиревская операция: к весеннему наступлению присоединились войска Третьего Украинского фронта под командованием генерала Малиновского.

Таким образом, в одном стратегическом (мультифронтовом) наступлении участвовали сразу четыре будущих министра обороны СССР: кроме Малиновского, это упомянутые выше Жуков, Соколовский и Гречко. Там же (на Первом Украинском, в политоделе 18-й армии) в эти дни участвовал в боевых действиях скромный генерал-лейтенант Брежнев Леонид Ильич (более известный по предыдущим сражениям на плацдарме «Малая Земля» близ Новороссийска).

Цель Березнеговато-Снигирёвской наступательной операции заключалась в разгроме немецких войск в междуречье Ингульца и Южного Буга, с последующим выходом к областным центрам Николаев, Херсон, Одесса. Название операции – от населенных пунктов Снегирёвка и Березнеговатое, расположенных в Николаевской области, на расстоянии 25 км друг от друга, вдоль дороги Кривой Рог – Херсон, причём Снегирёвка – на правом берегу реки Ингулец, а райцентр Березнеговатое – на берегу реки Висунь (приток Ингульца).

По замыслу руководителя операции, командующего Третьим Украинским фронтом генерала Малиновского, главный удар в направлении города Новый Буг должны были наносить две общевойсковые армии – 46-я и 8-я гвардейская (бывшая 62-я, ранее оборонявшаяся в Сталинграде, под командованием генерала Чуйкова). Исходный рубеж для этих двух армий – захваченные в ходе предыдущей операции плацдармы на правом берегу реки Ингулец, западнее Широкого и южнее Кривого Рога.

В распоряжении Третьего Украинского фронта не было ни одной танковой армии, поэтому после прорыва обороны противника, в полосе 8-й гвардейской армии развитие наступления должна была обеспечить сводная конно-механизированная группа под командованием генерала Плиева. В эту группу входил 4-й гвардейский механизированный корпус (100 танков и 23 САУ) и 4-й гвардейский кавалерийский корпус. Эта группа, достигнув города Новый Буг, должна была нанести удар на юг — по тылам войск противника, находившихся к востоку от Николаева. Боевая задача группы: на второй день операции овладеть городом Новый Буг, на шестой день выйти на рубеж Заселье — Бурхановка — Снигирёвка, отрезав тем самым пути отхода противника.

В полосе соседней 46-й армии для развития успеха предполагалось ввести в прорыв 23-й танковый корпус генерала Пушкина.

Все остальные армии фронта должны были наносить вспомогательные удары, с задачей раздробить оборону противника и лишить его возможности маневрировать войсками.

Третий Украинский фронт приступил к выполнению данной операции с минимальной оперативной паузой, длившейся всего неделю: 29-го февраля была завершена предыдущая, Никопольско-Криворожская операция, в ходе которой, за месяц ожесточенных боёв, страна получила обратно Никопольский марганцево-рудный бассейн и Криворожский железорудный.

Однако откладывать новое наступление было нельзя: соседи и так «отдыхали» с 18-го февраля, с момента завершения Корсунь-Шевченковской операции. Необходимо было торопиться, пока разгромленный противник не пришёл в себя, использовать крайне неблагоприятные (для немцев) погодные условия.

Генерал Плиев так вспоминал погодные условия в своих мемуарах: «… Днём 2 марта резко потеплело, начался бурный весенний паводок. Дороги основательно развезло — ни проехать, ни пройти. Чтобы как-то повысить их проходимость, инженерные части углубляли кюветы, делали грязеотводы. Специально оборудованные тракторы сгребали с дороги жидкую грязь в открытые ямы и рвы. Для этой работы на наиболее трудные места направлялись подразделения сапёров. Туда возили битый кирпич, шлак, песок, хворост — все, что попадало под руку. Работали днём и ночью. Но когда наша дивизия двинулась к реке Ингулец, стало ясно, что прежде чем прорывать линию обороны противника, надо пробиться к ней через пространство глубокой вязкой грязи…».

По первоначальному плану операции, атака на главном направлении удара Третьего Украинского фронта должна была начаться ранним утром 6-го марта, со стандартной (50 минут) артиллерийской подготовки. Однако из-за установившегося в районе наступления густого тумана, который исключал ведение прицельного артиллерийского огня, артподготовка была перенесена до момента улучшения погоды. Только в начале двенадцатого советские орудия открыли огонь по немецкой обороне, затем поднялась в атаку пехота.

В это же время остальные армии Третьего Украинского фронта начали наносить удары (вспомогательного характера) на других участках, что не позволило немецкому командованию маневрировать силами для отражения советского наступления. Бои разгорелись по всей полосе фронта.

Немецкие войска ожесточенно оборонялись, опираясь на разлившиеся речки и укрепленные населенные пункты. Ввиду упорного сопротивления противника, командующий фронтом генерал Малиновский пересмотрел боевую задачу конно-механизированной группы генерала Плиева: теперь она должна была оказать помощь частям 8-й гвардейской армии в прорыве немецкой обороны, вместо того чтобы уходить в прорыв по уже пробитому пехотой коридору. Группа Плиева была введена в бой в 22 часа первого дня операции. Её действия оказались для противника неожиданностью, и в ближайшие часы ей удалось прорваться на оперативный простор.

От стремительности действий конно-механизированной группы генерала Плиева во многом зависел успех всей операции. Однако ещё в процессе сосредоточения, при преодолении реки Ингулец, её подразделения столкнулись с большими трудностями, грозившими сорвать все планы. Начавшийся весенний ледоход постоянно угрожал снести переправы, наведённые для кавалерии и танков. Только титанические усилия инженерных войск обеспечили необходимый темп операции. Чтобы не допустить разрушения переправ, сапёры взрывами дробили наиболее крупные льдины и баграми проталкивали осколки под мост.

Наступая днём и ночью в условиях бездорожья и ведя непрерывные бои с разрозненными немецкими частями, конно-механизированная группа генерала Плиева ранним утром 8-го марта вышла к станции Новый Буг. Разведка донесла, что на станции немцы разгружают эшелон с танками, боеприпасами и обмундированием. Было решено атаковать станцию с ходу. Подойдя к станции, танки открыли огонь по немецкому эшелону, а подразделения 9-й гвардейской и 30-й кавалерийских дивизий с востока и юга ворвались на станцию и начали уничтожать метавшихся в панике немецких солдат. После 15-минутного боя станция была очищена от противника, а советские части устремились далее к городу Новый Буг.

В этом городе располагался штаб 6-й немецкой армии, там находились крупные склады продовольствия, горючего, боеприпасов и обмундирования. Хотя противник хорошо укрепил город, опоясав его двумя линиями сплошных траншей, атака советских войск была настолько внезапной и стремительной, что немцы не успели организовать сопротивления. На плечах отступавших немецких частей, в город ворвались подразделения 9-й гвардейской кавалерийской дивизии (с востока), 4-го гвардейского механизированного корпуса (с северо-востока) и 30-й кавалерийской дивизии (с юга и юго-запада). Кавалеристы и мотопехота спешились и, следуя за танками, начали очищать от противника дом за домом. К 8-ми часам утра 8-го марта советские войска полностью овладели городом Новый Буг. Немцы бежали, бросив технику и вооружение.

Взяв Новый Буг, советские войска тем самым перерезали железную дорогу Долинская — Николаев, имевшую важное значение для противника, расчленили немецкую группировку надвое и создали условия для глубокого охвата ее правого фланга.

После овладения городом Новый Буг, конно-механизированная группа генерала Плиева повернула на юг и двинулась к Баштанке, охватывая немецкую группировку с северо-запада. К 11-му марта она вышла к Бармашово. Почувствовав угрозу окружения, немецкое командование приняло решение об отводе своих войск за реку Южный Буг, но на следующий день (12 марта) передовые части генерала Плиева прорвались к Снигирёвке, перерезав пути отхода немецким войскам. В окружении оказались 13 дивизий противника.

Однако, сил для продолжения наступления и одновременного прочного блокирования окружаемой немецкой группировки у частей генерала Плиева уже не хватало. Возникла стандартная для данного периода войны ситуация, как мы ещё не раз увидим далее: немецкие войска постоянно оказывались в «котлах», но в последний момент успевали вырваться.

Однако в целом, с самого начала весеннее наступление Советской Армии развернулось даже успешнее, чем было задумано: на ряде участков немецкая оборона рассыпалась как карточный домик, и скорость наступления советских войск зачастую ограничивалась лишь ресурсными возможностями бронетехники, состоянием дорог, наличием боеприпасов и подвозом топлива.

На ближайшие полтора месяца жители Москвы потеряли покой и сон: в ночном небе столицы не стихали праздничные салюты, возвещавшие об освобождении очередного населенного пункта в результате военной победы. Началась совсем другая, непривычная война; как мы увидим далее, уже в середине марта боевые действия будут частично перенесены на территорию соседних государств.

« … До земли советской края

Вёл тот путь в борьбе, в труде.

А война пошла такая…

Кухни – сзади, чёрт их где.

Но не страшен был и голод

На войне хорошей той.

Шутка, что ли: сутки – город,

Двое суток – областной.

Срок иной, пора иная:

Бей, гони, перенимай.

Белоруссия родная,

Украина золотая

« - Здравствуй, - пели, - и прощай!»

Интерактивная карта боевых действий:

Первый Украинский фронт: https://yandex.ua/maps/?um=constructor:ee527823013ede5f4d14a13a40fbff4aa744517c12fa6a3a3a3d593859614a4e&source=constructorLink

Второй Украинский фронт:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:60415055fc0192f3e2e3457c70906f8c076b781aa458e9201ab5f2d491e5f888&source=constructorLink

Третий Украинский фронт:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:0aebb63d7274e0709633f221bd067fbfd0bc800b857ef0c7648d6a9cd2db031c&source=constructorLink

76 лет назад – 29-го февраля 1944 года – была совершена попытка убийства генерала Ватутина.

… В те дни советские войска готовились к крупнейшей за всю войну, Днепровско-Карпатской стратегической операции, по освобождению Правобережной Украины. Традиционно, уже в четвёртый раз, генералу Ватутину предстояла роль Главного Архитектора очередного гигантского "котла". Но вместо этого, как мы увидим далее, невидимые режиссёры отвели ему "роль парня, которого убивают в начале фильма".

Не лишним будет перечислить предыдущие три «котла», по отношению к которым весною 1944 года Ватутин собирался делать четвёртый (это имеет непосредственное отношение к теме). Все они стали возможными потому, что немцы слишком далеко продвинулись на южном театре боевых действий, по сравнению с соседним – центральным, московско-ржевским направлением. Тот же Сталинград находится почти на 400 километров восточнее Москвы, но и от Москвы немцев ещё в конце 1941 года отбросили на запад километров на 200. Этот «перепад» в 600 километров (400 + 200) привёл к тому, что, если смотреть на карту, «сверху» были наши, внизу – немцы, и самые грандиозные наступления тех лет прошли не с востока на запад (как привыкла думать публика), и не с запада на восток (как изображено на официальном логотипе 75-летия Победы), а раз за разом «спускаясь» по карте с севера на юг, как бы последовательно отрезая куски от палки колбасы, в виде которой можно представить вытянувшуюся от Днепра до Волги и уткнувшуюся в Сталинград немецкую армию.

Ну, первый «котёл» самый известный, так называемый Сталинградский. То, что именно генерал Ватутин командовал наступлением Юго-Западного фронта в ходе операции «Уран», начавшей 19 ноября 1942 года и приведшей к образованию «котла» – отнюдь не военная тайна, хотя Ватутина не принято упоминать среди главных героев Сталинградской Битвы.

Однако Сталинградский «котёл» был единственным успешным, из которого немцы не вырвались. И потом стало понятно, почему. Потому что великие полководцы Жуков и Конев не могли вмешаться в ситуацию – они находились очень далеко, на центральном (московском) направлении, положив миллион наших солдат в бесплодных попытках взять город Ржев.

Любая война – это сакральное жертвоприношение, которое организовывают лица, претендующие на власть. Недостаточно просто прийти и сказать – «вот, я теперь и есть ихняя власть». В качестве резюме кандидата, необходимо предъявить тысячи трупов (своих солдат!), которые по твоей воле встали с дивана и отправились убивать совершенно незнакомых им людей. Это подтверждает серьёзность твоих намерений, и обоснованность твоих амбиций, и способность управлять большими массами людей в сложных проектах.

Хрущёв, Жуков и Конев, через 9 лет после описанных ниже событий убившие Берию и захватившие власть в СССР, исходили именно из этой философии, когда в начале войны раз за разом загоняли собственную армию в «котлы» на уничтожение, предварительно разоружив её. А когда война уже была по сути выиграна – зачем-то продолжали обходиться очень большими жертвами.

Ватутин в эти игры не играл. Вообще-то затеянную здесь подборку на тему: "Кто и какие устраивал котлы немцам", неплохо бы дополнить анализом: "по чьей вине попадали в котлы наши войска", и как раз там вы Ватутина не найдёте.

Мне встречалось в Интернете такое утверждение, что, мол, Хрущёв ненавидел Ватутина потому, что, когда они стали работать вместе, то Ватутин потихонечку отодвигал Хрущёва от реального управления военной обстановкой – и сразу прекратились все те ужасные вещи, которым подвергались наши войска в период, когда Хрущёву давали повлиять на военное командование (на первом месте, конечно, Харьковский "котёл" весны 1942 года).

Знаете ли вы, что нас хотели загнать в очередной "котёл" летом 1943 года? Конечно знаете, но только не с той стороны. Официальная (хрущёвская) версия Курской Битвы утверждает, что перед её началом "глупый, глупый Ватутин" всё время дёргал людей за рукава и, заглядывая в глаза, говорил: "Ну давайте же наконец наступать! Ну что мы стоим под Курском и ждём чего-то, так нельзя, нам давно пора наступать!". В то время как мудрый Жуков продавил свой план: пусть наши войска просто стоят на Курской Дуге и ждут своей участи. Рано или поздно немцы перейдут в наступление, пытаясь загнать нас в "Курский котёл" (откуда Жукову было это известно? якобы от какого-то секретного агента), а мы их сначала измотаем упорной обороной, а там и разобьём. Либо же попадём таки в "котёл" сами – это я уже добавляю от себя, как бывало не раз, если вдруг немецкая операция увенчается успехом.

Что ж, скажите спасибо, что в результате этой гениальной стратегии, в Курской Битве был всего лишь процентов на 70 разгромлен Воронежский фронт генерала Ватутина (будущий Первый Украинский), и гениально уничтожена 5-я гвардейская танковая армия генерала Ротмистрова в районе посёлка Прохоровка, которую "глупому Ватутину" прислали на помощь из соседнего Степного фронта генерала Конева (но покомандовать ею не дали: всё решали на месте, находившиеся в Прохоровке Василевский и Ротмистров). Но самое страшное, т.е. смыкание немецких "клещей" в районе Курска и полное окружение двух наших фронтов – Ватутин сумел предотвратить, хоть и с огромным трудом, не имея к тому никаких объективных шансов.

Потом, перебравшись на южное направление, на всё готовое, Жуков и Конев раз за разом выпускали немцев из "котлов", создаваемых Ватутиным на территории Украины. Вторым (после Сталинградского) был несостоявшийся Харьковский «котёл» лета 1943 года, о котором вообще ничего не известно читающей публике, скорее наоборот. На серьёзных сайтах встречаются утверждения вроде того, что конфигурация линии фронта (та самая колбаса) действительно позволяла загнать немцев в «котёл» в районе Харькова, но Сталин якобы не захотел: ему не понравилось, как Рокоссовский в тылу у Ватутина в течение 3-х месяцев топтался вокруг так называемого Сталинградского «котла», демонстрируя неспособность его ликвидировать.

Тем не менее, «котёл» вокруг Харькова на практике Ватутин начал создавать. Его Воронежский фронт (вернее, то, что от него осталось в результате гениального плана Жукова по изматыванию самих себя на Курской Дуге), снова ударом с севера на юг отхватил очередной кусок немецкой «колбасы». Войска Ватутина прошли примерно по линии Белгород – Золочев – Богодухов – Высокополье (около 50 километрах западнее Харькова) и перерезали направление Харьков – Полтава – Киев, это уже был полу-«котёл»: немцы могли уйти из Харькова только на юг, к Днепропетровску. Если бы кое-кто подсуетился перекрыть и это направление, то Сталинград показался бы немцам мелкой стычкой по сравнению с гипотетическим Харьковским «котлом».

Но… По официальной версии, маршал Конев сознательно дал немцам уйти из Харькова, исходя из следующих соображений. Харьков город большой, с развитой дорожной сетью и четырьмя аэродромами. Окружить его и блокировать не так-то просто, а вести бои в черте города очень тяжело. И, в результате город будет полностью разрушен, потери будут очень высоки. Поэтому, будет более правильно дать немцам уйти из города, чтобы потом разгромить их в чистом поле.

То есть, Конев придумал новое слово в военной науке: нужно выпускать противника из «котлов» (которые не он, Конев, создавал), чтобы избежать ненужных жертв и разрушений. Без проведения анализа: сколько ещё людей убьют немцы, выпущенные из «котла», сколько городов они сожгут.

Итак, Харьковский «котёл» не состоялся. Зимой 1944 года Ватутин сделал третий – Корсунь-Шевченковский «котёл», снова ударив с севера на юг, навстречу Коневу, и их войска соединились, замкнув кольцо окружения. Разгорелось сражение, где снова, так уж получилось, на участке Ватутина немцы наносили внешний удар, пытаясь деблокировать котёл «снаружи», а Конев был в большей степени сосредоточен на том, чтобы уничтожить немцев в самом «котле» и не дать им вырваться изнутри. Однако, с 12 февраля Сталин отстраняет Ватутина от дальнейшего участия в Корсунь-Шевченковской операции, и назначает Конева её единоличным руководителем. Что же произошло? Маршал Жуков в своих мемуарах утверждает, что это интриган Конев наябедничал Сталину о низких боевых качествах Ватутина, а Сталин повёлся:

«…Ватутин позвонил мне [Жукову] и, полагая, что все это дело моих рук, с обидой сказал: «– … кому-кому, а Вам-то известно, что я, не смыкая глаз несколько суток подряд, напрягал все силы для осуществления Корсунь-Шевченковской операции. Почему же сейчас меня отстраняют и не дают довести эту операцию до конца?». Я не мог сказать Ватутину, чье было это предложение, чтобы не сталкивать его с Коневым. Однако я считал, что в данном случае Ватутин прав как командующий … У меня от всего этого на душе остался нехороший осадок. Я был недоволен тем, что Сталин не счел нужным в данном случае вникнуть в психологию военачальников. Сталин был умный человек и должен был спокойно разобраться со сложившейся обстановкой и, предвидя, чем она в конце концов кончится, решить вопрос без излишней нервозности …».

Судите сами, вот как выглядел поздравительный приказ Сталина в честь завершения Корсунь-Шевченковской операции, ниже приведенный почти полностью:

«Генералу армии Коневу

Войска 2-го Украинского фронта в результате ожесточенных боев, продолжавшихся непрерывно в течение четырнадцати дней, 17 февраля завершили операцию по уничтожению десяти дивизий и одной бригады 8-й армии немцев, окруженных в районе Корсунь-Шевченковского.

…

В боях отличились войска генерал-лейтенанта Трофименко, генерал-лейтенанта Смирнова, генерал-лейтенанта Коротеева, кавалеристы генерал-лейтенанта Селиванова, танкисты генерал-полковника танковых войск Ротмистрова, генерал-майора танковых войск Кириченко, генерал-майора танковых войск Полозкова и летчики генерал-лейтенанта авиации Горюнова.

Сегодня, 18 февраля, в 1 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 2-го Украинского фронта, завершившим уничтожение окруженных войск немцев, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем войскам 2-го Украинского фронта, участвовавшим в боях под Корсунью, а также лично генералу армии Коневу, руководившему операцией по ликвидации окруженных немецких войск.

…

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

18 февраля 1944 года, № 75»

Как известно, через несколько дней после отстранения Ватутина, немцы были выпущены из Корсунь-Шевченковского «котла» - Коневым и его людьми. По официальной версии – «прорвались с большими потерями», что вызывает гомерический хохот у тех, кто знаком с дальнейшей историей хотя бы дивизии СС «Викинг».

Но, как видим из текста приказа, ни Ватутин, ни люди Ватутина, ни вообще Первый Украинский фронт даже не названы среди участников Корсунь-Шевченковской операции. Однако здесь главное не в каких-то детских обидах. На территории Украины в тот момент собралось слишком много полководцев, да ещё и с разными взглядами на стратегию войны, и кому-то нужно было уйти. Этот приказ, вместе с присвоением Коневу звания Маршала, означал, что многолетние усилия Жукова и Хрущёва по дискредитации Ватутина в глазах Сталина, наконец увенчались полным успехом. До этого Ватутин был, по всем параметрам, лучшим из советских полководцев: по количеству военных побед, их масштабам и всемирно-историческому значению, по площади освобождённой территории и особенно – по глубине продвижения на запад: передовые позиции того же Конева или Рокоссовского находились в сотнях километров позади передовых позиций Ватутина. Теперь же Сталин показал, что ценит Конева выше, чем Ватутина – а значит, последнего можно, грубо говоря, «валить» - и чем раньше, тем лучше: пока Сталин не передумал.

Пока Ватутин не провёл (а вдруг – успешно?!) свой четвёртый «котёл», который впоследствии будет назван «Каменец-Подольским». Если коротко, он должен был сложиться весною 1944 года в результате ватутинского удара с севера на юг (от Шепетовки к Хмельницкому и Черновцам). За три дня до его начала, Ватутин навсегда покинет строй (в нижеописанном порядке), а его место во главе Первого Украинского фронта займёт Жуков. Действуя по лекалам Ватутина, его войска с новым командующим успешно замкнут немцев в районе Каменец-Подольского, но, как читатель уже догадался, в очередной раз Жуков и Конев разожмут свои объятия и позволят немцам уйти. Вот как описывает этот момент сам Жуков: «… Наши войска, действовавшие на внутреннем фронте окружения, к решительной схватке подошли в крайне ослабленном состоянии, не имели необходимого количества артиллерии, боеприпасов, которые отстали от войск из-за полного бездорожья … всё это не обеспечивало энергичных действий войск по расчленению и уничтожению окруженной группировки. Сейчас, анализируя всю эту операцию, считаю, что Первую танковую армию генерала Катукова следовало бы повернуть из района Черткова – Толстое на восток для удара по окруженной группировке... Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорваться на юг через Днестр в районе Залещиков. ... Но когда немецкому командованию стало известно о перехвате советскими войсками путей отхода в южном направлении, оно приказало окруженным частям пробиваться не на юг, а на запад, через Бучач и Подгайцы… ». И далее он пишет: «… Сколько гитлеровцев прорвалось из окружения, ни я, ни штаб фронта точно установить так и не смогли. Назывались разные цифры. Как потом оказалось, вышли из окружения не десятки танков с десантом, как тогда доносили войска, а значительно больше… ».

Больше всего это похоже на объяснительную школьника по поводу опоздания на урок: «войска устали… боеприпасы не привезли… отстала артиллерия… по сведениям секретного агента… не туда повернули армию Катукова», словом: куришь, пьёшь и не женат – то Ватутин виноват! Однако это была первая операция, хоть и спланированная Ватутиным, но проведенная уже без его участия, и вот почему.

За три дня до её начала – 29-го февраля 1944 года, ровно 76 лет назад, генерал Ватутин был ранен, и через некоторое время скончался в госпитале. Обстоятельства этого покушения не менее загадочны, чем, скажем, убийства президента Кеннеди.

По официальной версии властей, то есть версии Хрущёва-Жукова (они и были – власть, когда эта версия внедрялась), имела место нелепая случайность, совпадение, якобы очень характерное на войне. На самом деле, как мы ниже увидим, абсолютно не характерное, поэтому данная версия часто подвергается критике. Либо же ошибается ещё один Президент США – Рузвельт, утверждавший: «В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так и было задумано».

Альтернативная версия утверждает, что организаторами убийства Ватутина как раз и являются Хрущёв и Жуков. Кажущаяся слабость этой версии в том, что её противники не увязывают это событие с общим ходом истории, а рассматривают данный случай изолированно: «Да не мог же один советский генерал убить другого советского генерала!». Но ведь в 1953-м году группировка Хрущёва-Жукова совершенно спокойно убила Лаврентия Берию (даже не генерала, а Маршала Советского Союза), и с ним группу генералов МВД, тем самым дав нам в принципе ответ на вопрос: «смогли бы они или нет». Не говоря уже о прямо-таки массовых случаях устранения «своих» руками военного трибунала, как с генералом Павловым, маршалами Блюхером, Егоровым, и Тухачевским.

Итак, по официальной версии: Ватутин ехал по лесной дороге, из Ровно в Славуту, в колонне из нескольких машин, с десятком офицеров. Около 19:00, перед селом Милятин, кортеж наткнулся на «банду бендеровцев», завязалась перестрелка. Нападавшие скрылись, а Ватутин получил ранение, был доставлен в госпиталь, где и скончался потом, несмотря на усилия врачей. Кроме Ватутина в этой перестрелке никто не пострадал. Численность «банды» разные свидетели называют в диапазоне от 12-ти до 350 рыл, чаще всего приводится цифра «от 100 до 200».

Написание «бендеровцы» (через «е») использует в своих мемуарах ключевой свидетель этого события – комиссар Первого Украинского фронта Константин Крайнюков, находившийся рядом с Ватутиным (и, возможно, стрелявший в него). Ему виднее – как правильно писать. Если исходить из того, что истинная принадлежность этих лиц не установлена, вполне уместно называть их непонятным, несуществующим термином «бендеровцы».

В официальной версии очень много странных совпадений и случайностей. Случайно получилось, что командующий сильнейшей группой советских войск, руководивший миллионом военнослужащих, а сам подчиненный непосредственно Сталину – оказался зимним вечером в лесу, чуть ли не один на один с батальоном «бендеровцев». Другая случайность: двести вооруженных мужчин ночью выясняли отношения на дороге – и «никто не пострадал» кроме Ватутина, это даже не смешно. Хоть бы кто упал и красной краской облился, что ли. Как видим, возникает ряд вопросов.

На первый вопрос (как Ватутин вообще там оказался) нам честно даёт ответ маршал Жуков в своих мемуарах: «… Днём 28-го февраля я зашел к Ватутину, чтобы еще раз обсудить с ним вопросы предстоящей операции. После двухчасовой совместной работы он мне сказал: «– Я хотел бы проскочить в 60-ю и 13-ю армии [т.е. в Славуту и в Ровно соответственно], чтобы проверить, как там решаются вопросы взаимодействия с авиацией и будет ли подготовлено материально-техническое обеспечение к началу операции…». Я советовал ему послать своих заместителей, а самому заняться рассмотрением решений всех командующих армиями, еще раз проверить взаимодействие с авиацией и устройство фронтового тыла. Но Ватутин настаивал на своей поездке, ссылаясь на то, что давно не был в 60-й и 13-й армиях. Его поддерживал Хрущёв. Наконец я согласился ...». То есть сама идея этой поездки возникла в разговоре Жукова и Ватутина, и была поддержана Хрущёвым – это совершенно точно.

Далее, мемуары Жукова рассчитаны на совершенно неподготовленных людей. В упоминаемой им «предстоящей операции» (Каменец-Подольский котёл), 13-й армии генерала Пухова отводилась вспомогательная роль. Ранее эта армия продвинулась на запад наиболее далеко, и была остановлена противником в районе Дубно. Дальнейшее продвижение на запад пока приостанавливалось: Ватутин разворачивал свой фронт на 90 градусов влево и собирался теперь наступать с севера на юг. 13-я армия должна была оставаться на достигнутых рубежах и, говоря военным языком, обеспечивать фланг – на случай, если вдруг противник попытается перебросить в зону проведения операции дополнительные войска из Европы. Так о каком «взаимодействии с авиацией» в полосе именно 13-й армии мог стоять вопрос, да ещё и настолько остро, что командующий фронтом лично выехал туда для изучения темы? Тут стоит напомнить, что, например, в ходе Курской Битвы генерал Ватутин безвылазно сидел в своём штабе в Обояни, управляя сражением по телефону, по рации и через курьеров. А в войска выезжали его заместители Хрущёв, Апанасенко, начальник штаба и куратор Маршал Василевский.

В отличие от 13-й армии генерала Пухова, соседняя 60-я армия генерала Черняховского должна была наносить главный удар в предстоящей операции. И не удивительно, что все трое (Ватутин, Хрущёв и Жуков) выехали в штаб 60-й армии (в г.Славуту). Далее Жуков остался у Черняховского, а Ватутин поехал в Ровно к Пухову. По поводу генерал-лейтенанта Хрущёва (комиссара Первого Украинского фронта, заместителя Ватутина по политоте), то одни источники утверждают: он поехал вместе с Ватутиным в Ровно, другие – что он остался вместе с Жуковым у Черняховского, а с Ватутиным тогда поехал другой комиссар – Константин Крайнюков. Последний ранее был комиссаром в 40-й армии у генерала Москаленко (того самого, что лично убил Берию), а потом пошёл на повышение: Хрущёв потихоньку передавал ему свою должность, чтобы самому перейти на работу по управлению освобождённой Украиной. То есть, важно понимать, что Крайнюков – это член команды, человек Хрущёва, Жукова и Москаленко.

Теперь, когда выше прозвучали фамилии Черняховского и Апанасенко, самое время упомянуть ещё об одном удивительном совпадении. За всю войну Советский Союз потерял только трёх офицеров в звании «генерал армии». Это – высшее воинское звание среди генералов, дальше идёт только «Маршал Советского Союза». Фамилии этих трёх погибших генералов армии: Ватутин, Черняховский и Апанасенко.

Заместитель Ватутина, генерал армии Апанасенко погиб на Курской Дуге, и тоже буквально на руках у Хрущёва. Сам Хрущёв описывает так: «…пролетел один немецкий самолёт, и брошенная им бомба разорвалась далеко, но осколок попал точно в Апанасенко ...».

После этого уже не удивляют обстоятельства гибели генерала армии Черняховского, к которому Ватутин ехал в своей последней поездке, да так и не доехал. Зато в момент покушения на Ватутина, рядом с Черняховским находились Жуков и Хрущёв, которые могли болтнуть лишнего при нём, «ожидая» Ватутина. Ровно через год – 18-го февраля 1945 года, генерал армии Черняховский (на тот момент – уже командующий Третьим Белорусским фронтом) ехал на машине, и «одна-единственная немецкая пушка сделала один-единственный выстрел в их сторону, и осколок от разорвавшегося снаряда убил Черняховского».

Как видим, во всех трёх случаях, высокоточное оружие противника безошибочно поражает (чуть ли не в толпе) высших советских офицеров, а именно Ватутина и его окружение. И везде фигурирует Хрущёв. Такое вот совпадение.

По понятным причинам, сам Ватутин мемуаров не оставил (как и Черняховский, и Апанасенко, и Берия со Сталиным). Однако в период между ранением и смертью, его в госпитале навещали жена и 12-летняя дочь. Со слов дочери (которая потом давала интервью), сам Ватутин так излагал им обстоятельства своего ранения (после поворота в Гоще).

В момент приближения к селу Милятин, оттуда был открыт шквальный огонь, побудивший кортеж остановиться. Под шумок беспорядочной стрельбы [от которой никто не пострадал], было сделано три профессиональных снайперских выстрела.

Первый пробил колесо головной машины (что и стало причиной остановки). Современный человек, насмотревшись боевиков с погонями, уверен: нет ничего проще, чем попасть по колёсам. На самом деле, как указано в служебных инструкциях МВД, это возможно сделать только из положения, когда автомобили едут рядом (в параллельных полосах), при этом ГАИшники используют специальный тип боеприпаса, так называемый «остановочный» патрон.

Вторая снайперская пуля пробила запасной бензобак (200-литровую бочку, приваренную к заднему бамперу) грузовика, где ехал взвод автоматчиков личной охраны Ватутина. И только по счастливой случайности не произошло возгорания – иначе бы грузовик превратился в пылающую братскую могилу.

Третий снайперский выстрел был сделан непосредственно по самому Ватутину: пуля попала сзади в верхнюю часть бедра, перебила кость и вышла наружу (сквозное ранение с переломом). Столь высокая убойная сила пули говорит об использовании именно винтовки, в том числе и, возможно, снайперской. Остальные виды стрелкового оружия такой высокой пробивной силой не обладают, оставаясь эффективными на дистанции лишь до 100 метров (нападавшие так близко не приближались).

Сторонники официальной версии, настаивая на «беспорядочно летавшей по лесу и случайно попавшей именно в Ватутина чьей-то пуле», утверждают, что альтернативная версия о снайпере основана «всего лишь на предположении, что удачный винтовочный выстрел может быть сделан только снайпером, а ведь это не так». На самом деле, этот аргумент в большей степени относится к ним самим: вся официальная версия основана на том, что встреченные в лесу небритые мужчины в телогрейках могут быть только «бендеровцами», а не, скажем, военнослужащими немецкого полка спецназа «Бранденбург-800», которые долго и целенаправленно охотились за Ватутиным, направляемые информацией от Хрущёва.

Говоря военным языком, речь идёт об «операции под чужим флагом», в данном случае под «бендеровским». Считается, что впервые этот приём применил английский королевский военный флот в 18-м веке: они под испанским флагом нападали на французские корабли, чтобы внести раскол в тогдашний союз Испании и Франции. Хотя, ещё раньше эту тактику использовала европейская армия под командованием фельдмаршала Суворова при подавлении так называемого «крестьянского восстания Емельяна Пугачёва»: солдаты регулярных частей Суворова переодевались в гражданскую одежду и, под видом отрядов Пугачёва, совершали расправы над местным населением, стремясь дискредитировать армию Пугачёва, что и привело к поражению последней.

Но, помимо снайпера, возможно и другое объяснение (исходя из характера ранения Ватутина). Известно, что в ближнем бою «профессионал всегда стреляет в голову, непрофессионал всегда стреляет в корпус». Также известно, что пистолет «ТТ» обладает чрезвычайно высокой убойной силой пули, и запросто пробивает современные бронежилеты 3-го класса и ниже, потому и ценится бандитами в наши дни, несмотря на свою древность. Исходя из этих соображений, в спину Ватутину вполне мог выстрелить из «ТТ» непрофессионал вроде Хрущёва или Крайнюкова.

Само ранение Ватутина часто называют «тяжёлым» или «смертельным», но на самом деле оно таковым не являлось. Ранение в бедро может быть смертельным, например, если перебита артерия или вена, и при этом не приняты меры к остановке кровотечения. В остальном, нога не относится к жизненно важным органам, и Ватутин, прожив ещё полтора месяца, умер от неправильного лечения, организованного Хрущёвым, как будет показано в последующих публикациях.

Осталось сказать несколько слов об ещё одной версии: якобы убийство Ватутина организовал Сталин. Разработчики этой версии утверждают, что Ватутин вёл тайные переговоры с полевыми командирами УПА, склоняя их перейти на сторону Советской Армии и вместе добивать Германию. Это, кстати, объясняет – для чего он оказался зимним вечером в селе Милятин. Вопреки распространенным заблуждениям, УПА не была в чистом виде на стороне немцев, здесь причина подменяется следствием. Известно как минимум несколько достаточно крупных боестолкновений между отрядами УПА и немцами в период, пока Ровенская область входила в состав немецкого Рейхскомиссариата «Украина». Что касается войны между УПА и Советской Армией, то она в полной мере началась именно после (вернее – в результате) покушения на Ватутина, словно этого покушения только и ждали. Перефразируя Маркса: Если бы мне нужна была война УПА против Советской Армии, я бы организовал покушение на Ватутина, выдав исполнителей за членов УПА.

По мнению разработчиков этой версии, Сталин узнал о переговорах Ватутина с «бендеровцами», и, якобы, испугался вот чего: объединившись и разбив Германию, они могут затем повернуть оружие против самого Сталина – и вряд ли остальная Советская Армия смогла бы справиться с Первым Украинским фронтом плюс УПА, да ещё и под командованием Ватутина, это ведь не Власов (последний, возможно, сумел проявить себя как политик и организатор РОА, но ничем не удивил как полководец).

Соответственно, Сталин решил сразу две задачи. Во-первых, убрал надоевшего генерала, который был уже не нужен: позади были выигранные им сражения под Сталинградом, на Днепре и Курской Дуге, а на тысячекилометровом пути между Воронежем и Луцком остались лежать наиболее боеспособные соединения противника. Теперь взять Берлин, обороняемый подростками из «Гитлерюгенда» и стариками из «фольксштурма», мог любой полководец средней руки. Во-вторых – вбил клин между УПА и личным составом Первого Украинского фронта, убив Ватутина во время встречи с руководством «бендеровцев» - руками сотрудников НКВД, переодетых под «бендеровцев».

Не ставя целью опровергнуть или подтвердить эту версию, следует заметить, что Сталину действительно могли доложить ситуацию именно в таком свете. И сделать такой доклад могли только Жуков и Хрущёв (который как раз на самом деле был очень, скажем так, близок к «бендеровцам»). Кроме этих двоих, никто не был уполномочен контролировать Ватутина, либо не имел такого полного доступа к его делам. Хрущёв был официально комиссаром Первого Украинского фронта, то есть в его обязанности прямо входил подобный контроль. Жуков же был, формально, в должности «координатора между Ватутиным и Коневым», однако всё время почему-то крутился вокруг одного Ватутина, словно бы готовясь его заменить (что и произошло после 29-го февраля). То есть, даже если допустить, что Ватутин был убит по указанию Сталина – то сама идея не могла родиться у Сталина без участия Хрущёва-Жукова-Конева.

Так или иначе, устранение Ватутина очень похоже на один из этапов тернистого пути, полного «случайностей», который привёл в итоге к такому закономерному совпадению: в 1953 году (как, впрочем, и в 1991-м, и в 2014-м) в столице не нашлось десятка офицеров, которые бы сказали Хрущёву-Жукову-Коневу-Москаленко: «Астанавитесь! Ибо то, что вы творите – как минимум незаконно».

И когда Хрущёв заявил с трибуны: «Сталин управлял войной по глобусу», уже некому было его поправить. Сталин в своё время тоже начинал как командующий фронтом (в годы Гражданской войны), и не факт – что Ватутин со временем не стал бы преемником Сталина. Он ведь был не только солдафоном в сапогах, но и политиком: занимал должность члена Центральной Ревизионной Комиссии ЦК КП(б)У.

По поводу «глобуса», то сам Москаленко в своих мемуарах приводит такой разговор с Ватутиным. Однажды, во время сражений на Букринском плацдарме, Москаленко удивился – насколько хорошо Сталин знает местность и обстановку в зоне боевых действий, какими же волшебными картами он пользуется? И Ватутин ему ответил: «…Боевые действия фронтов Сталин отслеживает по картам масштаба 1:500 000 и 1:200 000, а каждой армии – масштаба 1:100 000», то есть вряд бы Ватутин стал поддакивать своему бывшему заместителю генерал-лейтенанту Хрущёву по поводу глобуса, потому его и убили (конечно, не только поэтому, но и поэтому тоже).

На фото: памятник Ватутину в Киеве, облитый зелёнкой 9 февраля 2020 г.

Интерактивная карта маршрута Ватутина и места покушения на него:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:fc31afa19f81d5a223df520efb86ccc400d4802a2f0fde95ede6b133c00b56bb&source=constructorLink

76 лет назад – 22-го февраля 1944 года – советские войска освободили Кривой Рог, снова приурочив «к годовщине» взятие крупного города (8-е место в Украине по численности населения), в данном случае – к 26-й годовщине создания Красной Армии. Ранее эта дата отмечалась как раз 23-го Февраля, но в последние годы в Украине перенесена на 14-е октября и переименована в День Защитника Украины.

Кривой Рог – родной город нынешнего Президента, но вряд ли он туда приедет на празднование: Какая Разница - кто и когда его освободил. Но в хозяйственно-политическом отношении это вотчина не Зеленского, а другого выдающегося политического деятеля - Александра Вилкула. Последний подвизается на руководящих должностях в областном центре - Днепропетровске (именно в этой области находится Кривой Рог), а его отец, Юрий Вилкул, уже много лет является мэром Кривого Рога, а до этого был ректором местного университета.

В остальном, Кривой Рог, по официальной версии, основан в 1775 году. Он расположен на месте слияния рек Ингулец и Саксагань. Вытянувшись вдоль берега Саксагани, он является одним из самых длинных городов Европы: расстояние от крайней северной точки до южной равняется 67 км по прямой. На официальном сайте исполкома Криворожского горсовета указанная длина города — 126 км.

Город возник как почтовая станция на дороге, идущей вдоль реки Ингулец от Кременчуга в Херсон. Название города, предположительно, означает «кривой мыс» - по извилистому руслу реки Саксагань в месте её впадения в реку Ингулец. В старинных документах встречается такое описание: «… Во время половодья из Александрии на юг (в Моисеевку и Кривой Рог) проехать прямой дорогой на Александровку и Петрово нельзя, так как у с. Чечелеевки вода затопляет береговую полосу, по которой проходит дорога, а в с. Петрово сообщение левого берега с правым возможно только на лодке; выше же Ново-Стародуба, у с. Звенигородки и этого нет…».

Бурное развитие города началось с 1881 года, когда иностранные компании принялись разрабатывать здесь богатейшие в мире месторождения железной руды. Запущенный в 1934 году металлургический комбинат «Криворожсталь» (проданный индусам в 2005 году, сразу после Оранжевой Революции) когда-то производил 50 процентов металла в СССР.

Немецкие войска заняли город 15 августа 1941 года, практически без боя: две советские армии, прикрывавшие это направление, перед этим попали в так называемый Уманский "котёл" и почти полностью погибли. За это Сталин выгнал генерала Жукова (впоследствии маршала) с занимаемой должности начальника Генерального штаба. Жуков потом врал в мемуарах, что его выгнали за якобы «предложение сдать Киев», хотя на самом деле в тот момент немцы находились ещё очень далеко от Киева (с тем же успехом он мог бы приписать себе «предложение» сдать заодно и Новосибирск).

Одновременно родилась и вторая ложь: что из-за неправильного взрыва плотины Днепрогэса сотрудниками НКВД, волной смыло в Чёрное море эти самые две армии (ранее угробленные Жуковым в Уманском "котле"), хотя на самом деле малочисленные остатки этих армий как раз благополучно переправились через Днепр южнее Кривого Рога, в районе Никополя. Конфигурация русла Днепра такова, что никакая волна от Запорожья до Никополя не дойдёт в принципе.

Перед сдачей города в августе 1941 года, всё оборудование с «Криворожстали» и других предприятий было вывезено в Нижний Тагил, а то что осталось – взорвано.

Осенью 1943 года, наступающие от реки Днепр на запад советские войска впервые подошли к Кривому Рогу, в ходе Пятихатской операции, а утром 23 октября 1943 года передовые части 18-го танкового корпуса (из состава 5-й гвардейской танковой армии генерала Ротмистрова), с десантом пехоты на броне, ворвались в Кривой Рог. В тот день на улицах Кривого Рога разгорелся жестокий бой, в котором советские танкисты понесли значительные потери, не смогли закрепиться в городе и были вытеснены из него примерно на 8-10 километров к северу. Пехотные части 37-й общевойсковой армии генерала Шарохина, наступавшие вслед за 5-й гвардейской танковой армией, на подступах к Кривому Рогу также были задержаны немецкими контратаками. Тогда руководитель Пятихатской операции (командующий Вторым Украинским фронтом генерал Конев) предпринял попытку обойти Кривой Рог с северо-запада, и этот план частично удался — группировка противника была глубоко охвачена. Однако немцы, подтянув резервы на этот участок, с утра 28 октября 1943 года перешли в контрнаступление, и северо-западнее Кривого Рога в долине реки Ингулец развернулось крупное сражение, в ходе которого немцам удалось оттеснить советские войска на 15-20 километров. Предпринятая в ноябре того же года повторная попытка овладеть Кривым Рогом снова не удалась, и здесь завязались затяжные, но почти безуспешные тяжелые бои, а с 23-го ноября Пятихатская наступательная операция была прекращена и советские войска перешли к обороне.

С тех пор утекло много воды в Днепре, боевые действия переместились на сотни километров на запад, и к середине февраля 1944 года Кривой Рог оставался наиболее восточным городом, всё ещё занятым противником на территории Украины. Войска уже другого фронта – Третьего Украинского под командованием генерала Малиновского – приступили к проведению Никопольско-Криворожской операции.

Наступавшая на Кривой Рог 37-я общевойсковая армия генерала Шарохина предварительно сосредоточилась около посёлка Веселые Терны. Сейчас это уже один из районов разросшегося Кривого Рога, а когда-то это был казацкий зимовник на берегу реки Саксагань. Существует предание, что в Весёлых Тернах отдыхало войско Богдана Хмельницкого после победы в известной битве под Жёлтыми Водами. Здесь, в балке поросшей терновником, стоял зимовник с корчмой, потому казаки и назвали эти Терны «весёлыми». По другой версии — «весёлыми» Терны стали благодаря большому числу соловьёв в терновых зарослях.

Утром 30-го января 1944 года передовые дивизии 37-й армии перешли в наступление, начав тем самым Никопольско-Криворожскую операцию. Их задачей было ввести противника в заблуждение относительно замысла операции: на первом этапе её главной целью был город Апостолово (между Никополем и Кривым Рогом), на втором этапе – Никополь, и лишь на третьем – Кривой Рог. Передовые дивизии 37-й армии в первый же день наступления (30-го января) прорвали оборону противника на участке шириной 8 км, и продвинулись вперёд на 3–4 км. К вечеру бои здесь достигли наивысшего напряжения, советским частям приходилось отражать ожесточенные контратаки противника. Цель отвлекающего удара была достигнута: немецкое командование решило, что именно здесь наносится главный удар, и спешно перебросило к Кривому Рогу свои резервы, тем самым облегчив задачу советской группировке, наступавшей на главном направлении. Благодаря этому, уже 5-го февраля было взято Апостолово, 18 февраля – Никополь, после чего основной целью продолжавшейся операции стал Кривой Рог.

В соответствии с замыслом советского командования, финальный удар на Кривой Рог наносился с двух направлений — 37-й армией с северо-востока и 46-й армией с юго-востока. При этом, 37-я армия, прикрываясь частью сил на правом фланге, должна была прорвать немецкую оборону на 10-километровом участке и развивать удар в обход Кривого Рога с севера. 46-я армия имела задачу прорвать оборону противника в центре своей полосы наступления на 16-километровом участке, нанести удар непосредственно на Кривой Рог и во взаимодействии с 37-й армией уничтожить немецкие войска в этом районе. На участках прорыва обеих армий создавалась плотность 40–50 орудий и минометов на один километр фронта (в шесть раз меньше, чем было при взятии Киева, но для обычных условий вполне достаточно).

Финальное наступление началось 17-го февраля: 37-й армии — в 5 часов утра, 46-й армии — в 10 часов, после 30-минутной артиллерийской подготовки. Снегопад и метель затрудняли действия войск, исключили возможность использования авиации. Несмотря на это, советская пехота при поддержке артиллерии смогла прорвать рубеж обороны противника и в течение первых двух суток продвинуться на глубину от 5 до 12 км. В последующие дни наступление продолжалось, несмотря на то, что приходилось, преодолевая яростное сопротивление противника, двигаться по топкой грязи, смешанной с мокрым снегом: частые оттепели – уникальная климатическая особенность этого региона.

Бои на дальних подступах к Кривому Рогу носили исключительно упорный характер. Немецкое командование всеми силами старалось удержать этот город. Ожесточенно контратакуя, противник одновременно создавал укрепления вокруг самого города. Советские войска отражали встречные контратаки и продолжали своё наступление.

21 февраля передовые соединения 37-й армии вплотную подошли к городу с северо-востока. В это же время к восточным и юго-восточным окраинам вышли подразделения 46-й армии.

Противник, полагая, что главный удар советские войска будут наносить с востока, сосредоточил на восточной окраине города свои основные силы. В этих условиях наступать с фронта значило понести большие потери и не добиться успеха. По указанию командующего 37-й армией, командиры стрелковых дивизий выслали разведывательные группы, которые установили слабые места немецкой обороны. Используя данные разведки, советские части под покровом темноты выдвинулись к северо-западной окраине города, внезапно атаковали противника и на рассвете 22 февраля стремительным броском ворвались в город. Одновременно юго-восточную окраину города атаковали соединения 46-й армии. Мощным натиском с различных направлений советские войска сломили сопротивление противника на окраинах города и начали продвигаться к центру. До 16 часов 22-го февраля Кривой Рог был полностью очищен от противника.

Одновременно с боями за Кривой Рог развернулась борьба за промышленные и энергетические сооружения вокруг города. Особенно важное значение придавалось быстрому захвату Криворожской электростанции и её плотины на реке Саксагань (она расположена в одном километре на юго-восток от рудника имени Фрунзе). Было известно, что немцы заложили в плотину 3 тонны взрывчатки, а её разрушение могло затопить всю долину реки Ингулец. 20-го февраля командование 37-й армии сформировало отряд специального назначения, под командованием подполковника Шурупова, в составе 180 человек (сапёров, автоматчиков и разведчиков). В отряд также вошли 6 проводников из партизанского отряда, действовавшего в районе криворожских рудников. Отряд получил задачу — захватить электростанцию и предотвратить взрыв плотины на реке Саксагань.

В 4 часа утра 21-го февраля отряд вступил в бой с противником, а в 2 часа ночи 22 февраля основными силами форсировал реку Саксагань в 400 метрах южнее плотины, внезапным броском ворвался на плотину, захватил и разминировал её. Обнаружив переправу, противник открыл сильный огонь и организовал серию контратак, пытаясь сбросить отряд в воду. Временами немцам удавалось полностью окружить переправившиеся подразделения, но те продолжали держаться, в течение дня 22 февраля отбив 8 контратак и 20 попыток взорвать плотину. В этот день бой шёл на удалении броска гранаты в траншеях и окопах на территории рабочего посёлка Криворожской электростанции. Отряд выполнил поставленную задачу и сохранил плотину электростанции от подрыва, а часть города Кривой Рог от затопления. В этом бою погиб Герой Советского Союза Владимир Дышинский (разведчик, ранее особо отличившийся при форсировании Днепра на плацдарме в Дериевке).

Командир отряда подполковник Шурупов за эту операцию был награждён орденом Ленина. В наградном листе в его адрес сказано: «… благодаря умелым действиям ручным пулемётом, отбитым в бою у противника, гранатами и правильным управлением отрядом, отбил все атаки противника и не допустил взрыва плотины...». Именем Шурупова названа улица, ныне прилегающая к криворожской электростанции, здесь же установлен памятник участникам той операции.

Приказ маршала Сталина по случаю взятия Кривого Рога, гласил:

"Генералу армии Малиновскому

Войска 3-го Украинского фронта в результате наступления сегодня, 22 февраля, штурмом овладели городом Кривой Рог и районом криворожских рудников – крупным промышленным центром Украины и важным опорным пунктом обороны немцев.

...

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение города Кривой Рог, представить к присвоению наименования “Криворожских” и к награждению орденами.

Сегодня, 22 февраля, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Украинского фронта, овладевшим городом Кривой Рог, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение города Кривой Рог.

...

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

22 февраля 1944 года, № 76"

«… А полководец, взявши ластик,

Склонился над военной картой …

Вот это, понимаю, - праздник.

Не то что, там, Восьмое Марта...»

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:6aa5282368509021f0e5d29bbe634ab0e524fcdf8c0427253f48ca9ccb007024&source=constructorLink

76 лет назад – 17-го февраля 1944 года – завершилась ликвидация так называемого Корсунь-Шевченковского "котла": блокированная здесь немецкая группировка прекратила своё существование.

Ранее, войсками Первого Украинского фронта генерала Ватутина были пресечены попытки танковых соединений противника деблокировать "котёл" снаружи и пробить гуманитарный коридор для вывода окруженных: немецкие танкисты были остановлены в Лысянке, и теперь готовились встречать тех, кто сможет прорваться в эту Лысянку изнутри котла.

14-го февраля советские войска захватили последний немецкий аэродром внутри котла (в г.Корсунь-Шевченковский, который тогда назывался просто Корсунь). После этого, немцам рассчитывать на какую-либо помощь снаружи уже не приходилось, на исходе были запасы продуктов, боеприпасов и горючего, несколько тысяч раненых оставались без стационарной медицинской помощи и без перспектив эвакуации – и их командование на совещании 15-го февраля решило предпринять попытку прорваться из окружения. Все немецкие войска стягивались в район Шендеровки, для последующего прорыва вдоль автодороги Корсунь – Стеблев – Шендеровка – Лысянка.

В течение 15-го февраля окружённые немецкие войска вели ожесточённые бои за обладание населёнными пунктами вдоль предстоящего пути прорыва: Хильки, Комаровка и Новая Буда. Ночной атакой частей немецкой 72-й дивизии были полностью захвачены и, невзирая на советские контратаки на следующий день, удержаны Хильки. Южнее велась борьба за Комаровку и Новую Буду, причём в них самих.

Интересно, что в этот день (15 февраля) в Хильках погиб военнослужащий советской 202-й стрелковой дивизии Маркс Алферов – родной брат Нобелевского лауреата Жореса Алферова (открывшего новые физические принципы, на которых в наши дни работает мобильный телефон, проще говоря – «изобретателя мобильного телефона»). Жорес Алферов в 1956 году отыскал могилу брата и с тех пор, до 2014 года, регулярно наведывался туда, устраивал массовые застолья с местными жителями, был почётным членом педсовета местных школ и оказывал посильную шефскую помощь, а лучшие ученики тех школ получали стипендии имени Маркса Алферова из его фонда. На его средства в школе в Комаровке открыт компьютерный класс, музей Тараса Шевченко, и музей 202-й стрелковой дивизии. Перед зданием школы – шеренга вечнозеленых пихт, и возле каждой – большая фотография офицера Советской Армии, в честь которого пихта посажена. В том числе и пихта имени лейтенанта Маркса Алферова.

После войны была построена диорама сражения на Бойковом поле между деревнями Хильки и Комаровка, которые находятся в трех километрах друг от друга: Хильки - на высоком холме, Комаровка - внизу. Есть легенда, что рано утром 17-го февраля на Бойково поле приехал командующий Вторым Украинским фронтов генерал Конев. По рассказам его адъютанта, в какой-то момент он остановился и удивленно посмотрел под ноги: "А что - разве оттепель наступила?" - "Это кровь, товарищ командующий. Еще не замерзла...", т.е. генерал Конев здесь выглядит глупее своего адъютанта.

Итак, противником решено было прорываться из Шендеровки в общем направлении на Лысянку, на участке шириной около 4,5 км, по трём направлениям, пятью колоннами. В конечном счёте, немецкий прорыв стал частично возможен вследствие определенного стечения обстоятельств: ситуация развивалась несколько иначе, чем планировало германское командование.

Первое направление прорыва (северная колонна – 112-я пехотная дивизия) — из Шендеровки через Хильки на Журжинцы и далее на Лысянку.

Второе направление (центральная колонна – 72-я пехотная дивизия) — из Шендеровки на юго-восток от Журжинцы.

Третье направление (южная колонна) — из Шендеровки на Комаровку, через лес южнее и юго-западнее Комаровки. В этой колонне шли два эсэсовских соединения: штурмовая бригада «Валлония» и танковая дивизия «Викинг». Валлония – это франкоговорящая половина Бельгии; вторая половина Бельгии – Фламандия – говорит на голландском языке. В Валлонии находятся знаменитые Арденнские горы, где в конце войны развернулось масштабное немецкое наступление против наших англо-американских партнеров. Дивизия «Викинг» была набрана из добровольцев: бельгийцев Фламандского региона, скандинавов и голландцев.

Четвертую и пятую колонны прорыва составляли остатки всех прочих немецких пехотных дивизий (в том числе 88-я, 57-я, 168-я и 213-я охранная) – они двигались следом за наиболее боеспособными соединениями первого эшелона, прикрывая их отход.

2100 раненых, из которых почти полторы тысячи неспособных передвигаться самостоятельно, было решено оставить в Шендеровке под присмотром медиков-добровольцев, то есть их фактически сдали в советский плен. При этом раненные оставались лежать в повозках и телегах, которые стояли посреди дороги, а лошади были выпряжены и уведены. По рассказам очевидцев, потом советские танки на полном ходу таранили эти повозки. Строго говоря, именно это и было обещано в последней фразе Ультиматума, который немецкое командование получило 8-го февраля: «… если Вы не сдадитесь до 11-ти часов 9-го февраля, Ваши солдаты будут уничтожены, и ответственность за их уничтожение понесёте именно Вы…», т.е. это было продуманное, взвешенное решение: немецкое командование взяло на себя ответственность за своих раненых, раздавленных советскими танками.

К полуночи 16 февраля разыгралась пурга; земля побелела, небо заволокла снежная пелена. Видимость сократилась до предела. Это подбодрило окруженных. Появилась надежда прорваться, проскользнуть незаметно.

Движение началось в час ночи (01:00 17-го февраля 1944 года). Однако скопление немцев в Шендеровке было выявлено советской разведкой, и по нему был организован авиаудар: несмотря на сложнейшие погодные условия (пурга и нулевая видимость), несколько экипажей-добровольцев советских бомбардировщиков вылетели на задание и смогли нанести по Шендеровке ряд бомбоштурмовых ударов. Это задержало выдвижение немецких колонн, и лишь около четырех часов ночи немецкие передовые части, соблюдая тишину, вплотную приблизились к окопам советских войск.

На этом участке внутреннее оцепление держали три советские дивизии: 5-я гвардейская воздушно-десантная, 180-я и 202-я стрелковые, а внешнее оцепление – 41-я гвардейская стрелковая дивизия, и подразделения 5-й гвардейской танковой армии генерала Ротмистрова. В результате ожесточенных схваток, немцы пробивались через их позиции и продвигались к окраинам населенных пунктов Журжинцы и Почапинцы. Сражение здесь сопровождалось крайне большими потерями для обеих сторон. Так, к исходу дня 17 февраля командир советской 180-й стрелковой дивизии бросил в бой свои последние резервы: роту связи и офицеров штаба дивизии.

Так получилось, что южная немецкая колонна (танковая дивизия СС «Викинг» и штурмовая бригада СС «Валлония») сбилась со своего маршрута в северную сторону, и вышла на путь центральной колонны. В результате оборона советских войск на этом участке подверглась удару дважды. Изначально шедшая в центральной колонне, 72-я немецкая пехотная дивизия была уничтожена, а советская оборона ослаблена. Под повторными ударами более сильных эсэсовских частей южной колонны, утром 17 февраля советская оборона на этом участке стала очаговой. В течение нескольких часов советские солдаты могли только обстреливать выходящих из «котла» эсэсовцев, но не имели подкреплений для того, чтобы этот прорыв ликвидировать.

К вечеру 17 февраля, когда подошли резервы, «котел» был надежно запечатан и советские войска начали отлавливать оставшихся в зоне окружения немецких солдат. 18 февраля завершилось уничтожение последних разрозненных групп, укрывшихся в лесах и оврагах. 19-го февраля, под натиском советских войск, немцы начали отход из Лысянки и оставили её, решив – что больше из "котла" уже никто не выйдет.

Таким образом, благодаря счастливой случайности, более или менее организованно вышли из окружения эсэсовцы из «Викинга» и «Валлонии», во главе со своими командирами — Гербертом Гилле и Леоном Дегрелем (вернее, настоящий командир «Валлонии» был убит, а командование взял на себя его адъютант Леон Дегрель – глава Бельгийской фашистской партии). При этом, когда 17 февраля основная группа «Викинга» уже вышла в расположение танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» (встречавшей «снаружи»), прикрывавшие её отход валлонцы оказались на грани полного уничтожения. Тогда дивизия «Викинг» развернула уцелевшие танки и прикрыла отход «Валлонии» к первой линии немецкой обороны. Упомянутый Гилле во главе "Викинга" будет зимой 1945 года безуспешно пытаться деблокировать снаружи так называемый Будапештский "котёл".

Остальным немецким колоннам повезло гораздо меньше. В ходе прорыва, под огнём советской артиллерии, они рассыпались на множество мелких групп и даже одиночек, пытавшихся буквально под снегом проползти через лес – и многим это удавалось. В одной из таких групп (с северной колонной – 112-й пехотной дивизией) вышел из окружения генерал Лиеб (второй по старшинству офицер среди находящихся в котле), двигаясь в конном строю с 7-ю офицерами своего штаба. Командующий окруженной группировкой генерал Штеммерман, двигавшийся вместе с замыкавшей 88-й пехотной дивизией, при этом погиб (его накрыло залпом 2-го дивизиона 329-го «катюшного» полка, на безымянной высоте между Комаровкой и Петровское).

В основном немецкие войска прорывались между деревнями Журжинцы и Почапинцы непосредственно к посёлку Октябрь. Однако на этом рубеже, помимо заслона из нескольких советских танков, на «высоте 239» (в районе посёлка Октябрь) была оборудована очень мощная огневая позиция 438-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка – пристрелянная и с полным боекомплектом. Из-за её обстрела, большинство немецких солдат были вынуждены смещаться южнее неё, и даже южнее Почапинцев – и в результате выходили к реке с символическим названием Гнилой Тикич. Здесь не было ни одной переправы, очень сильное течение, ширина реки – 20-30 метров, температура воздуха ночью была «минус 10», из переправочных средств – в лучшем случае крупные ветки, сорванные в ближайшем лесочке. Некоторые пытались переплыть реку на лошадях – но лошади умирали от остановки сердца в холодной воде (есть у этих животных такая особенность, им нельзя быстро остывать). Главное – на том берегу их никто не встречал с сухим одеялом и горячим термосом: предстояло ещё пройти несколько километров по «ничейной территории» вдоль берега реки – до передовых позиций немецких танкистов в Лысянке. Всё это привело к большим потерям от переохлаждения, а те, кто не захотел купаться – были убиты огнём с советских танков, расположившихся на вершине холма в 500 метрах от места переправы.

О последних днях окруженной группировки рассказали позднее пленные из танковой дивизии СС «Викинг»: «Наша дивизия, насчитывавшая около 7 тыс. солдат и офицеров, за две недели потеряла более 4 тыс. человек. Нам приходилось все время отступать под ураганным огнем русских. Дороги были запружены брошенными машинами и орудиями. Мы были в отчаянии. В ночь на 17 февраля солдатам выдали по усиленной порции водки и разрешили съесть неприкосновенный запас продуктов. В 2 часа был объявлен приказ, в котором говорилось, что на помощь извне больше нечего рассчитывать. На рассвете была предпринята последняя и самая отчаянная попытка вырваться из кольца. Впереди шла дивизия СС „Викинг“, за ней бригада „Валлония“… Всего в колонне было около 8 тыс. солдат и офицеров. Пушки, автомашины, все военное имущество и даже личные вещи было приказано бросить. Едва мы прошли 300 м, как на нас напали русские танки. Они ворвались в гущу колонны и гусеницами утюжили и давили ряды солдат. За танками появились казаки. Вся колонна была уничтожена. На следующий день утром мы сдались в плен».

Лейтенант Лейнвебер из немецкой 57-й пехотной дивизии, так говорил о событиях этих дней: «В последний день русские учинили нам невиданное побоище. Толпы солдат, как стадо баранов, метались из стороны в сторону, но нигде не могли укрыться от убийственного огня. Весь район был устлан трупами. Жутко было смотреть на эту картину. В этот день много тысяч немецких солдат и офицеров поплатились своей жизнью за авантюру немецкого командования».

В тот же день Маршал Сталин издал следующий приказ:

"Генералу армии Коневу

Войска 2-го Украинского фронта в результате ожесточенных боев, продолжавшихся непрерывно в течение четырнадцати дней, 17 февраля завершили операцию по уничтожению десяти дивизий и одной бригады 8-й армии немцев, окруженных в районе Корсунь-Шевченковского.

В ходе этой операции немцы оставили на поле боя убитыми 52000 человек. Сдалось в плен 11000 немецких солдат и офицеров.

Вся имевшаяся у противника техника и вооружение захвачены нашими войсками.

В боях отличились войска генерал-лейтенанта Трофименко, генерал-лейтенанта Смирнова, генерал-лейтенанта Коротеева, кавалеристы генерал-лейтенанта Селиванова, танкисты генерал-полковника танковых войск Ротмистрова, генерал-майора танковых войск Кириченко, генерал-майора танковых войск Полозкова и летчики генерал-лейтенанта авиации Горюнова.

В ознаменование одержанной победы наиболее отличившиеся в боях соединения и части представить к присвоению наименования “Корсунских” и к награждению орденами.

Сегодня, 18 февраля, в 1 час столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 2-го Украинского фронта, завершившим уничтожение окруженных войск немцев, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем войскам 2-го Украинского фронта, участвовавшим в боях под Корсунью, а также лично генералу армии Коневу, руководившему операцией по ликвидации окруженных немецких войск.

Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины!

Смерть немецким захватчикам!

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

18 февраля 1944 года, № 75"

Командующий Вторым Украинским фронтом генерал Конев, «за умелое руководство войсками при окружении и уничтожении корсунь-шевченковской группировки противника» был повышен в воинском звании до «Маршал Советского Союза». Таким образом, он стал первым маршалом из пяти командующих «украинскими» фронтами. Рокоссовский получит такое же звание в мае месяце, Малиновский и Толбухин – в сентябре, только Ватутин – никогда.

Кроме того, только что введенное Сталиным новое воинское звание «Маршал Бронетанковых войск» было присвоено подчиненному Конева, командующему 5-й гвардейской танковой армией Второго Украинского фронта генералу Ротмистрову (антигерою сражения под Прохоровкой на Курской Дуге, в котором он умудрился потерять всю свою армию в противостоянии с эсэсовской танковой дивизией «Лейбштандарт Адольф Гитлер»). Кроме Ротмистрова, звание «Маршал Бронетанковых войск» в тот же день получил и генерал Федоренко (начальник Бронетанкового управления Советской Армии).

О войсках Первого Украинского фронта генерала Ватутина, совершивших основную «работу» по окружению противника в Корсунь-Шевченковском "котле" (Как и в Сталинградском), не было сказано ни слова, не говоря уже о хотя бы благодарности.

Парадоксально, что Ватутин был отстранён от операции (за 4 дня до её окончания) после того, как Конев доложил Сталину: «из-за Ватутина немцы чуть не вырвались из котла 12-го февраля». Но ведь у самого-то Конева они таки вырвались – в ночь на 17-е и без всяких «чуть-чуть».

Как вспоминает комиссар Первого Украинского фронта генерал Крайнюков, они вместе с Ватутиным слушали всё это у себя в штабе по радио, вместе с остальными жителями Земли, т.е. как совершенно посторонние люди. Разумеется – были расстроены несправедливостью, но потом (по словам Крайнюкова) Ватутин якобы сказал что-то вроде «Ладно, проехали, сейчас главное – прогнать врага с нашей земли, а там историки уже разберутся». Но воевать Ватутину оставалось ровно две недели …

Немецкая сторона тоже раздавала награды и праздновала победу: было объявлено, что войскам удалось успешно вырваться из котла (что отчасти было правдой), и Гитлер вызвал к себе для вручения высших наград командиров «Викинга» и «Валлонии», а также генерала Лиеба, и посмертно наградил генерала Штеммермана. Немецкие историки (хотя, конечно, не только немецкие), подтасовывают цифры таким образом, что у них получается: из «котла» сумело выйти больше людей, чем изначально оказалось в нём, а значит – «никто не пострадал» (кроме генерала Штеммермана). Однако, это никак не объясняет, почему советские войска (причём – конкретно те самые армии – 27-я, 52-я и все три танковые, которые сражались в этой операции), как мы увидим далее, уже через месяц заходили на территорию Румынии, и некому было их остановить.

В советское время в г.Корсунь-Шевченковский был уникальный музей Великой Отечественной войны – один из лучших в СССР. В наше время, Герой Украины, народный депутат Верховной Рады (т.е. человек, принимающий законы), великий поэт (его произведения входили в школьную программу по украинской литературе ещё в советское время) по имени Левко Лукьяненко (впоследствии покойный) утверждал следующее:

«… Весной 1944 года во время Корсунь-Шевченковской операции Жуков приказал бросить на штурм хорошо укрепленной немецкой обороны войска, которые были только что доукомплектованы мужчинами от 15 до 55 лет, согнанных с ближайших украинских сёл. Пулями в спину заградотряды гнали этих необученных украинцев в одну атаку за другой. В течение 24-х дней этого преступного кровопускания было уничтожено 770 тыс. человек, преимущественно украинцев. И разве это не геноцид украинцев?!».

Если верить этому народному депутату, то 770 тыс. украинских мужчин (только в нескольких сёлах) благополучно пережили все предыдущие годы войны и немецкой оккупации, и это дополнительно к тем 420 тыс., которых Ватутин утопил в Днепре, чтобы взять Киев к празднику 7-го ноября.

Не приводится численность «заградотрядов», заставивших повиноваться такую массу вооруженных мужчин. Эта фраза содержит типичную ошибку по поводу Жукова: на самом деле Корсунь-Шевченковской операцией командовали генералы Ватутин и Конев, а маршал Жуков в эти дни формально выполнял роль «координатора» между ними, хотя реально крутился всё время вокруг одного Ватутина (мы скоро увидим – для чего).

Интерактивная карта боевых действий: