Уже в самом начале Великой Отечественной войны солдаты вермахта столкнулись с удивительным "супероружием" русских под названием "рукопашная". Она выручала красноармейцев в самых безвыходных ситуациях.
Казалось бы, сейчас афоризм Суворова "Пуля - дура, штык - молодец" звучит легкомысленно, как бравада. Хотя понятно, что родился он во времена, когда огнестрельное оружие было весьма несовершенно. Однако история показала, что свою актуальность изречение не потеряло и через века.
В Великую Отечественную войну рукопашные схватки сыграли очень важную роль. Они продемонстрировали не только великолепную физподготовку советских солдат, но, что главное, их абсолютное моральное превосходство над противником.
Штыковой  бой был возведен в особый вид военного искусства еще в царской армии. К счастью, армия советская не прервала эту традицию и обогатила ее новыми наработками.
Еще накануне Великой Отечественной войны  в 1938 году было издано "Наставление по подготовке к рукопашному бою". А буквально через три года специалисты выпустили новые методички по рукопашному бою с учетом опыта Халхин-Гола и финской войны.
От теории наши солдаты быстро перешли к практике. Уже 25 июня 1941 года, прорывая окружение в районе белорусской деревни Мельники, бойцы в рукопашном сражении полностью уничтожили расчеты двух батарей немецкой дивизионной артиллерии.
Понятно, что действовали так красноармейцы зачастую потому, что иного пути не было. Ведь схватка лицом к лицу сводила на нет все превосходство противника в вооружении. Только штык, мгновенная реакция и ярость. И здесь-то враг дал слабину.
Тенденцию уловило и военное руководство. В 1942 году вышло наглядное пособие генерала-майора А.А.Тарасова "Уничтожай врага в рукопашной схватке".
Вступление книги очень показательно: "Смертельный и коварный враг Вашей Родины - германский фашизм - до зубов вооружен огневыми и техническими средствами войны. Вместе с тем немецко-фашистские полчища избегают встречи с нами в рукопашных схватках, ибо наши бойцы показали, что не было и нет им равных по отваге и ловкости в рукопашном бою".
В пособии автор призывает бойцов "владеть штыком в рукопашной схватке по-суворовски" и подробно разбирает приемы боя с винтовкой и саперной лопатой.
Поясняет генерал-майор и как приблизиться к противнику на удобное для рукопашного боя расстояние: "Атакуя врага, заставь его с расстояния 35-45 метров своими меткими бросками гранаты совершенно прекратить огонь; сблизившись с противником, уничтожай оставшихся в живых пулей, штыком и прикладом".
Эта тактика приводила немцев в ужас. Тем более что дрались советские солдаты с остервенением. Приходилось "храбриться" с помощью спиртного. Но алкоголь здесь скорее вредил, чем помогал.
А вот сухая статистика: за весь период Великой Отечественной войны более двух третей всех боев на передовой переходили в рукопашную по инициативе советских солдат.
Мастерских в этих схватках красноармейцы пользовались саперными лопатками.
Вот какие советы дает на этот счет генерал-майор Тарасов: "Все отбивы и удары лопатой производи быстро, слитно и резко. Одновременно с захватом левой рукой винтовки противника быстро сближайся и бей лопатой по голове справа или слева".
Можно встретить в его методичке и инструкции, как обезоружить врага голыми руками.
Впрочем, находчивость и отвага наших солдат выходила за рамки самых обстоятельных пособий.
Так, в марте 1945 года близ немецкого городка Нейсе во время рукопашной у бойца Василия Ватамана выбили винтовку из рук. Он не растерялся и пустил в дело подвернувшийся под руку использованный фаустпатрон. Импровизированной булавой Василий оглушил двух немцев.

Среди множества вариантов и разновидностей штыков, когда-либо выпускавшихся для винтовки Мосина, существует так называемый «эрзац»-штык, достаточно массово производившийся в 1941-1944 годах в блокадном Ленинграде, и оттого получивший в среде коллекционеров и исследователей советского холодного оружия обозначение «Блокадник».

Хотя в профессиональной литературе, посвященной штыкам, он неоднократно описан, тем не менее, объем информации, посвященный ленинградским «эрзацам» скуден, зачастую противоречив и, в значительной степени, неполон.

Общая длина штыка «Блокадник» к винтовке Мосина образца 1891/30 года варьируется от 340 до 360 мм, а по некоторым данным – до 440 мм. Штык имеет однолезвийный ножевидный клинок с долом с обеих сторон. Длина клинка – от 265 до 285 мм (в некоторых источниках – до 360 мм). Ширина клинка – 24-27 мм.

На интернет-форумах, посвященных холодному оружию, перечисляются от двух до шести и более разновидностей одних только «блокадников», производившихся в Ленинграде, не говоря уже о нескольких вариантах так называемых «Тверских» эрзац-штыков. Судя по внешнему разнообразию «блокадников», они могли производиться как минимум на трех предприятиях блокадного Ленинграда.

Форма лезвия и долов этих штыков долгое время заставляла исследователей предполагать, что они изготавливались посредством приваривания к трубке-байонету стандартного мосинского штыка образца 1930 года обломков ножевых полотен или заготовок штыков к винтовкам АВТ/СВТ.

Тем не менее, при сравнении лезвий «блокадников» и штыков к советским автоматическим винтовкам 30-40 годов, становится очевидным, что это далеко не так.

Несмотря на внешнюю схожесть геометрии клинков и формы долов, хорошо видны и различия – клинки «блокадников» проще и грубее. Да и наличие в блокадном Ленинграде достаточного количества поломанных штыков к винтовкам Мосина и АВТ/СВТ, требуемого для промышленного производства эрзацев, представляется весьма маловероятным.

Скорее всего, «блокадники» изготавливались как минимум с использованием двух технологий, существовавших на тот момент. Первая – отливка штыка целиком, с последующей механической и термической обработкой, вторая – за счет раздельного изготовления и последующей сварки ножевого полотна с трубкой. Во всяком случае, внимательное изучение доступных экземпляров и фотографий, наглядно доказывает существование как «сварных», так и «литьевых» вариантов эрзац-штыка. К тому времени уже существовали и широко внедрялись на производствах военного времени технологии разработанные и опробованные в Киеве Институтом электросварки АН УССР под руководством Евгения Осиповича Патона.

Кроме того, известны ссылки на некий пока не идентифицированный отчет об испытаниях штыков, поступивших с нескольких заводов Ленинграда, в котором встречаются такие слова: "Оба штыка сломались по сварке лезвия с трубкой", "Один штык .... сломался по сварке...".

Встречаются утверждения, что в качестве сырья для ленинградских эрзац-штыков использовались не только отечественные, но и иностранные модели штык-ножей, в том числе от будто бы сохранившихся на складах со времен Первой Мировой запасов штык-ножей к японским винтовкам системы «Арисака».

Конечно, не исключено, что среди значительного количества «блокадников» можно отыскать и те, «донорами» для которых стали поврежденные, либо устаревшие штык-ножи от других винтовок, но подобные экземпляры относятся, скорее к исключениям, лишь подтверждающим общее правило.

Одним из основных производителей эрзац-штыков к винтовке Мосина называют существовавший в Ленинграде к тому времени уже 220 лет Медико-Инструментальный завод, также известный, как «Красногвардеец». Существуют данные о том, что на этом предприятии выпускались не только штык-ножи, но и кинжалы для вооружения партизан.

Необходимо вспомнить, что до Великой Отечественной войны Ленинград являлся одним из ведущих промышленных центров страны. В нем действовало 333 предприятия союзного и республиканского подчинения, а также большое количество заводов и фабрик местной промышленности и артелей. На них работало 565 тыс. человек. Примерно 75% выпускаемой продукции приходилось на оборонный комплекс, для которого был характерен высокий профессиональный уровень инженеров и техников. Очень высок был научно-технический потенциал Ленинграда, где насчитывалось 130 научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, 60 высших учебных заведений и 106 техникумов.

Начало Великой Отечественной войны обусловило необходимость перевода гражданской экономики на выпуск военной продукции, а в оборонном комплексе - перехода в кратчайшие сроки с индивидуального и мелкосерийного ее изготовления на крупносерийное и массовое. 116 ленинградских заводов и фабрик были переключены на выпуск снарядов и мин, 60 предприятий изготовляли детали и узлы полковых орудий, на 15 заводах было размещено производство минометов и пр.

Как вспоминал журналист, член КПСС с 1938 года, впоследствии персональный пенсионер Лев Семенович Ганичев: «…уже в сентябре 1941 г. на «Красногвардеец» поступили первые военные заказы. Задача, поставленная Ленинградским горкомом партии, казалась невыполнимой. Но враг был у ворот, и те, кто трудился на заводе, помнили наказ фронтовиков. Каждый работал за двоих. В результате первую партию радиаторов завод выпустил в рекордно короткий срок — в 3 недели, а первые детали для пулемета-пистолета Дегтярева (ППД) были освоены за 10 дней.

Уже в октябре 1941 г. в номенклатуре производимой заводом продукции были оставлены лишь те хирургические инструменты, в которых остро нуждались ленинградские госпитали. Половину его продукции составляли теперь названные выше боевые заказы фронта. К ним прибавились кинжалы для партизан. Материалы для этих изделий поставлялись с других предприятий.

17 июня 1942 г. стало известно решение Советского правительства эвакуировать «Красногвардеец» на Восток. Страна остро нуждалась в его довоенной продукции. Эвакуированный на Урал завод стал базой для создания в Свердловске и Нижнем Тагиле новых предприятий, снабжавших хирургическим инструментарием Красную Армию. Однако и после эвакуации людей, оборудования и полуфабрикатов завод «Красногвардеец» не прекратил своего существования в Ленинграде. Уже в сентябре 1942 г. Военный совет фронта и городской комитет партии приняли решение в кратчайший срок возобновить его работу.

Все производство пришлось «ставить» заново, начиная с разработки технологии, составления чертежей, подготовки инструмента и штампов и кончая организацией цехов. Фронтовые заказы составляли теперь почти девять десятых производственной загрузки «Красногвардейца». Завод изготовлял детали для пулеметов и артиллерийских снарядов, авиационные радиаторы и газофильтры для торпедных катеров, холодное оружие. Особенно важным было боевое задание Военного совета фронта — организовать массовое производство солдатских штыков. Только ценой огромного напряжения и путем технического перевооружения можно было выполнить этот срочный заказ.

В кратчайший срок на заводе сконструировали новый образец штыка, который полностью отвечал всем требованиям фронта и в то же время соответствовал производственным возможностям «Красногвардейца». Организация поточного производства позволила использовать малоквалифицированных рабочих и то относительно слабое станочное оборудование, которым располагал завод.

Штыки «Красногвардейца» пользовались на фронте доброй славой. Потребность в них была велика, и в мае 1943 г. заводу предложили десятикратно увеличить их производство. Были мобилизованы все людские силы, все технические ресурсы. Изо дня в день наращивая темпы, коллектив достиг большой победы, довел ежемесячный выпуск до 20 тыс. штук. Годовое задание было превзойдено вдвое.».

К сожалению, пока не удается установить, на каких еще предприятиях блокадного Ленинграда также было развернуто производство ножевидных штыков к винтовке Мосина. Существуют лишь косвенные, ничем не подтвержденные упоминания, что штыки также производились на Кировском заводе, причем именно посредством сварки. Также производителями называются «полевые мастерские Ленинградской области».

Можно только надеяться, что новую информацию даст получение доступа к первоисточникам, отсутствующим в сети интернет, таким как, скажем, двухтомник «Ленинград в Великой Отечественной войне Советского Союза», первый том которого вышел в 1944, а второй – в 1947 году. Очевидно, много интересного до сих пор ждет своего часа в архивах, где хранятся документы предприятий, работавших в период блокады Ленинграда.

ИСТОЧНИК