Начало: Роберт Луис Стивенсон: в поисках своего острова.Ч.1

Самоанцы звали его Тузиталой – Сказителем.

Произошло это после того, как Стивенсон прочитал слугам свою повесть «Дьявольская бутылка».

Туземцы верили, что Тузитала в самом деле обладает волшебным сосудом, который хранит в сейфе своего дома в Ваилиме.

Как верили и в то, что Тузитала никогда не покинет их.

В последнем они были недалеки от истины: Стивенсон еще дважды ездил в Сидней, в Гонолулу, на остров Джалут, но вдали от Ваилимы ему становилось так плохо, что смерть, как говаривал еще капитан Отис, снова начинала заглядывать ему в глаза.

Шло время, и болезнь перестала оглядывалась на то, где живет Роберт Луис.

Писателю становилось все хуже. Он терял сознание, по его подбородку стекали струйки крови, у него отнималась рука, ему стало трудно говорить.

Но потом Стивенсону становилось лучше, и родные облегченно переводили дыхание.

3 декабря 1894 года Стивенсон нашел в себе силы спуститься к ужину, по окончании которого сказал: «Не выпить ли нам вина?» 

Он сходил в буфетную, вернулся. На пороге холла Роберт Луис остановился, зашатался и упал.

Врачи диагностировали, что смерть наступила от кровоизлияния в мозг.

В тот же день сотни самоанцев стали прорубать дорогу на вершину горы Веа. Там они расчистили площадку, вырыли могилу. Каменотесы обтесали кусок скалы в виде саркофага и выбили надпись: «Могила Тузиталы».

А на той стороне саркофага, что обращена к океану, появилась эпитафия, сочиненная самим Стивенсоном:

«Вот лежит он здесь, где ему лежать хотелось. Вернулся моряк из-за моря домой, охотник с холмов возвратился».

В кругу близких и слуг на веранде дома в Ваилиме

…В 1903 году Фенни Стивенсон продала поместье за 10 000 долларов купцу из Владивостока Акиму Седых. Торговец поселился в доме Стивенсона, а в коттедже, где жил Ллойд Осборн, устроил склад и канцелярию.

Самоанцам, работавшим в Ваилиме, Седых предложил остаться у него, но те отказались.

– Мы были как дети у Тузиталы. Отца больше нет. Что нам здесь делать?

Фенни Стивенсон умерла в 1914 году в Калифорнии. Тело ее было сожжено, а прах перенесен на остров Уполо и захоронен на вершине Веа рядом с могилой мужа.

Легенды не умирают

Воспитанные люди на любезность отвечают любезностью.

– Миссис Стивенсон, – сказал Слокам. – Прежде чем откланяться, хочу еще раз поблагодарить вас за возможность побывать в Ваилиме и со своей стороны приглашаю вас на борт «Спрея».

– С удовольствием, – ответила Фенни Стивенсон, так поразившая капитана своим пониманием того, что в море действительно важно для человека, идущего под парусами, а что всего лишь оправа, привлекающая дилетантов.

«Спрей» стоял в отдалении от берега, и своих гостей – миссис Стивенсон с сыном – Слокам перевез на ялике. Лодочка погрузилась почти до планширя, однако почтенную даму это не напугало – она преспокойно напевала песню: «Плыли мы в зеленой лодке…»

В приподнятом настроении миссис Стивенсон пребывала все время, пока осматривала «Спрей». На ее лице никак не отразилось, что она удивлена аскетизмом, с которым обустроил свой быт на борту яхты ее капитан. Это она сказала позже – сыну…

– Великолепное судно! – вынесла она окончательный вердикт, когда Слокам доставил их на ялике обратно на берег. – Теперь вы к нам…

Капитан знал, что наносить визиты – главное развлечение на островах, и через несколько дней снова посетил Ваилиму.

Миссис Стивенсон подарила ему еще одну лоцию – Индийского океана, которому Джошуа Слокаму еще предстояло бросить вызов. Тем ценнее был подарок!

– Это не все, – сказала миссис Стивенсон. – Я распорядилась, чтобы слуги срубили несколько бамбуковых стволов. Четыре года назад мы высадили ростки, а сейчас некоторые из них вымахали на 60 футов в высоту. Помнится, во время моего посещения «Спрея» вы обмолвились, что обеспокоены состоянием рангоута. Думаю, вы не откажетесь иметь на борту запас крепких бамбуковых шестов… на всякий случай.

– О, вы так добры и внимательны! – растроганно воскликнул Слокам.

20 августа 1896 года «Спрей» вышел из гавани Апиа.

Остров Уполу тонул в океане.

Вот скрылась за горизонтом гора Веа, на вершине которой нашел свое последнее пристанище Роберт Луис Стивенсон. Человек-легенда.

А легенды не люди, они не умирают.Капитан Слокам сверился с компасом – верен ли курс? Его ждала Австралия....

Досье

Роберт Луис Стивенсон родился в Эдинбурге 13 ноября 1850 г. Его отец был инженером и строителем маяков.

По материнской линии Роберт Луис принадлежал к старинному шотландскому роду Бэлфуров. В семье Роберт Луис был единственным ребенком. На третьем году жизни он перенес болезнь, последствием которой стал туберкулез легких.

С детства Роберт Луис сочинял истории про корабли, пиратов, их он диктовал матери и няне, а когда научился писать, стал издавать рукописные журналы. Школу мальчик посещал нерегулярно из-за болезней, однако поступил в Эдинбургский университет на факультет греческого и латинского языков.

Под влиянием отца перевелся на инженерный факультет, но в конце концов стал адвокатом. Желание писать, однако, пересилило все. Бедствуя, он упорно шел к своей цели – стать писателем.

С выходом романа «Остров сокровищ» и повести «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Роберт Луис Стивенсон мировую славу. В 1888 году отправился с семьей на острова Тихого океана.

Умер в поместье Ваилима на острове Уполу 3 декабря 1894 года.

Рисунок Жоржа Руа к первому изданию "Острова сокровищ". Здесь "Испаньола" - бриг!

Справка №1

Шхуна вместо брига, или Загадка «Испаньолы»

Свой самый знаменитый роман Роберт Луис Стивенсон посвятил пасынку Ллойду Осборну. И тем еще раз доказал, что является истинным джентльменом.

Было так. Вернувшись как-то с прогулки, Стивенсон подошел к мальчику, увлеченно водившему карандашом по листу плотной бумаги. Взглянул – и обомлел: паренек рисовал карту. Минуту-другую Стивенсон стоял молча, затем вытащил из коробки красный карандаш и нарисовал на карте три крестика.

– Здесь зарыты сокровища.

Потом взял карту, сложил ее, сунул в карман и направился в свой кабинет.

– Но это моя карта! – со слезами в голосе крикнул мальчик.

Отчим даже не обернулся. А наутро… Утром Стивенсон читал своим родным первую главу нового романа, который он хотел назвать «Корабельный повар», но который теперь нам известен, как «Остров сокровищ».

Об истории рождения романа Стивенсон поведал в статье, написанной по просьбе другого английского писателя – Джерома К. Джерома. Издавая журнал «Бездельник», Джером обратился к лучшим романистам Англии с предложением рассказать, как создавалась их первая книга. Стивенсон откликнулся в числе первых…

В этой статье есть такие строки: «Я решил, что это будет история для юных читателей – значит, мне не понадобятся ни психология, ни отточенный стиль… Женщины исключаются. Я не смогу управиться с бригом (а «Испаньоле», по правде говоря, полагается быть бригом), но, думаю, смогу обойтись шхуной без публичного позора».

Эти строчки заставляют вспомнить другие – из письма Стивенсона отцу: «Иллюстрированное издание «Острова Сокровищ» выйдет в следующем месяце. Эти французские рисунки восхитительны… Художник понял книгу ровно, как я ее задумал, но допустил одну или две маленькие погрешности – так, он сделал «Испаньолу» бригом».

Да, да, конечно, «Испаньола» – шхуна, а не бриг. Но почему в своей статье Стивенсон говорит, что ей следовало бы быть бригом?

Чтобы ответить на этот вопрос, прежде всего надо вспомнить, где находится Остров сокровищ. В романе не указаны его координаты, однако с высокой степенью вероятности можно утверждать, что это один из островов Карибского моря.

Корабли, направлявшиеся в те края из Англии, обычно спускались вниз до широты Лиссабона, а затем по пути, «обжитому» еще испанскими галеонами, направлялись на Запад. Такой маршрут диктовал здравый смысл: коли есть возможность, почему не воспользоваться Северным Пассатным течением и устойчивыми попутными ветрами?

Очевидно, «Испаньола» шла именно так. А чтобы вернуться в Бристоль, ей нужно было следовать на север с Антильским течением, а потом с Гольфстримом и опять же попутными ветрами через Атлантику к берегам Европы.

Карта капитана Флинта... Как ее создали Ллойд Осборн и Стивенсон

Наилучший вариант при таком маршруте, не требующим постоянной лавировки и острых курсов, – корабль с прямым вооружением. Что-нибудь небольшое, скоростное, а именно бриг.

Так почему же Стивенсон сделал «Испаньолу» шхуной!?

Ответ прост, как правда.

«Остров сокровищ» был начат «промозглым сентябрьским днем 1881 года», а к этому времени Стивенсон обладал весьма скромным «парусным» опытом.

В его активе были только прогулки на каноэ с мачтами-спичками и парусами-платочками да плавание на яхте «Цапля».

Эта шхуна (!) принадлежала эдинбургскому баронету Уолтеру Симпсону, и в августе 1874 года Роберт Луис провел на ее борту почти месяц.

Другими словами, Стивенсон просто не справился бы с бригом! Он вынужден был сделать «Испаньолу» шхуной, справедливо полагая, что если и наделает ошибок, то их будет всяко меньше, чем при любом другом выборе.

Кроме того, корабль с прямым вооружением требует многочисленной команды, и соотношение положительных героев и отрицательных в романе было бы совсем другим.

Поди со всеми разберись!

Наконец, Джим Хокинс никогда, ни при каких условиях не смог бы в одиночку управлять бригом. Только представьте, насколько отсутствие этого эпизода сказалось бы на сюжете! Ни бегства из блокгауза, ни схватки с Израэлем Хендсом… Тоска!

Так от безысходности из-под пера Роберта Луиса Стивенсона появилась шхуна.

Трехмачтовая!

Хотя в многочисленных экранизациях (в том числе в советских фильмах с Борисом Андреевым и Олегом Борисовым) она имеет две мачты. Но мачт точно было три!

Вот Джим сидит в бочке из под яблок и… «Вдруг в моей бочке стало светло – глянув вверх, я понял, что взошла луна: ее лучи серебрили крюйс-марс и выбелили брюхо надутого фока».

Крюйс-марс – нижняя смотровая площадка на бизань-мачте. Фок – парус на фок-мачте. Между фок-мачтой и бизань-мачтой, понятное дело, должна находиться грот-мачта, что и подтверждается такими словами из повествования Джима Хокинса: «Я остановился перед грот-мачтой и вынул из кармана пистолет».

И еще одна распространенная киноошибка. В обеих фильмах рулевые вовсю крутят штурвал, а ведь у Стивенсона в эпизоде схватки Джима и Хендса указывается, что спасся юнга лишь потому, что пирата в спину ударил румпель…

Справка №2

Багаж вместо острова, или Загадка Сундука Мертвеца

Ну, кто же из нас не знает, что на один сундук мертвеца приходится ровно 15 человек?

В «Острове сокровищ» все точнехонько, как в песне. Пиратов было 19. Сильвер переметнулся. Трех негодяев оставили на острове. Пятнадцать преставились…

Самоанские марки в память о Роберте Луисе Стивенсоне

И конечно же, нам известно, о каком сундуке идет речь. Том самом, который везли на тачке за пиратом Билли Бонсом.

От нового постояльца трактира «Адмирал Бенбоу» Джим и услышал песню:

Пятнадцать человек на сундук мертвеца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Пей, и дьявол тебя доведет до конца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому.

Однако вплоть до самого финала, до знаменитых и зловещих слов «Пиастры! Пиастры! Пиастры!» юный Джим Хокинс, а вместе с ним и мы, читатели, даже не подозревает, что и песня не о том, и сундук не тот.

Стивенсон признавался, что при создании книги активно пользовался советами своих близких.

Например, благодаря отцу, Томасу Стивенсону, в книге появились сундук Бонса, бочка с яблоками и имя корабля Флинта – «Морж».

Использовал Стивенсон и находки других писателей: попугая он позаимствовал у Робинзона Крузо и Даниэля Дефо; скелет-указатель – у Эдгара По; из книги священника Чарльза Кингсли «Наконец. Рождество в Вест-Индии» – Сундук Мертвеца.

Не пиратскую песню, а название острова!

Такое же колоритное, как и другие острова, о которых писал Кингсли: Шляпа Голландца, Брошенный Иерусалим…

Слова песни Стивенсон сочинил сам, а звучать они должны, как диалог Флинта и 15 человек, которых он за ослушание решил высадить на необитаемый остров, обрекая на верную погибель.

Флинт: Пятнадцать человек – на Сундук Мертвеца!

Хор: Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Пятнадцать несчастных: Пей, и дьявол тебя доведет до конца.

Хор: Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Жуть какая! Особенно если принять во внимание, что 15 человек действительно были высажены на остров Сундук Мертвеца, вот только отправил их туда не Флинт, персонаж вымышленный, а «герой» исторических хроник капитан Эдвард Тич по прозвищу Черная Борода.

Он вручил каждому по сабле и бутылке рома и сказал: «Вы поубиваете друг друга быстрее, чем это сделаю я». Так и произошло. Из 15 не выжил никто…

Сегодня остров Сундук Мертвеца – популярное место дайвинга и морской заповедник.

Автор : Сергей Борисов

https://www.yachtrussia.com/

"Южные моря, острова, паруса и дальние плавания продлили Стивенсону жизнь и подарили нам несколько прекрасных романов. Спасибо им за это".

Ричард Олдингтон, английский писатель

Великий писатель бежал на край света, надеясь там провести остаток своей жизни. Для этого была зафрахтована большая яхта...

По сравнению с Европой и Америкой острова Южных морей и впрямь показались Стивенсону землей обетованной. Хотя и там были свои сложности...

Почетный гость

– Это вам, – сказала миссис Стивенсон.

На столе лежали четыре тома с золотой вязью букв на обложках.

Лоция Средиземного моря! Издание, позволить себе которое мог только очень состоятельный человек, коим гость вдовы Роберта Луиса Стивенсона, увы, не являлся.

– Я сделала дарственную надпись…

После таких слов следовало немедленно ознакомиться с тем, что написано. Гость так и поступил: «Капитану Слокаму. Эти книги читались и перечитывались моим мужем, и я уверена, что он был бы очень доволен их переходом во владение к одному из истинных мореплавателей, которых он любил больше всего на свете».

– Вы так добры! – только и смог произнести Джошуа Слокам.

…16 июля 1896 года его «Спрей» отдал якорь в Апиа – столице Самоа. А уже 17-го моряк был представлен миссис Фенни Стивенсон.

– Приезжайте ко мне в Ваилиму, – улыбнулась женщина, которую никто не назвал бы красивой, но которой невозможно было отказать в обаянии. – Мой сын сопроводит вас.

Слокам не стал откладывать визит в поместье Стивенсона. Да и с чего бы? Ведь, направляясь на Самоа, именно об этом он и мечтал.

Да-да, так и было: перечитывал «Остров сокровищ», «Потерпевших кораблекрушение» и мечтал увидеть места, где провел последние годы жизни его любимый писатель.

На следующее утро Джошуа Слокам и Ллойд Осборн, пасынок Стивенсона, молодой человек мужественной и приятной наружности, отправились в Ваилиму.

Осборн расспрашивал капитана о его одиночном плавании. Слокам терпеливо отвечал. И пусть людям приятно поговорить о себе, сейчас ему хотелось слушать. Слишком много легенд ходило о Стивенсоне, вот бы разобраться, где правда, а где досужие домыслы. Говорили, например, что на Самоа его считали «некоронованным королем», а его дом в Ваилиме не дом, а роскошный дворец.

Три мили вполне приличной дороги, и…

– Вот мы и на месте, – сказал Осборн.

«Не дворец, – отметил про себя Слокам. – Просто большой и хороший дом».

Миссис Стивенсон встретила их на веранде. Обменявшись приветствиями, она предложила сыну показать гостю дом, она же подождет их в гостиной.

– Конечно, мама.

Ллойд Осборн провел капитана по дому, и тот окончательно убедился: нет, не дворец. Хотя камин в тропиках – и впрямь роскошь, или, что вернее, просто прихоть.

– Это кабинет, – сказал провожатый. – Это стол Стивенсона. Еще два года назад он сидел за ним. Если вам нужно написать письма – пожалуйста.

– Нет, нет, что вы, – с некоторым даже испугом, словно ему предложили что-то кощунственное, отказался Слокам. – Я только посмотрю.

– Многие просят… – пожал плечами Осборн.

Потом они спустились в гостиную. Миссис Стивенсон ждала их.

– Мистер Слокам, – сказала миссис Стивенсон. – Это вам.

…Выразив свое восхищение подарком и заверив хозяйку Ваилимы в своей глубочайшей признательности за лоции и добрые слова, Джошуа Слокам посчитал возможным задать давно волновавший его вопрос:

– Скажите, это правда, что в шторм ваш муж сам вставал к штурвалу?

Миссис Стивенсон сдержанно улыбнулась:

– Это преувеличение, но я бы не сказала, что это откровенная ложь.

Слокаму пришлось удовлетвориться таким обтекаемым ответом. Ну не требовать же ясности, не настолько же он бестактен!

Хозяйка дома стала расспрашивать о плавании «Спрея». Причем ее нисколько не мучил вопрос, который Слокам слышал сотни раз. Его спрашивали: «Какую выгоду вы извлечете из этого путешествия?» Нет, для миссис Стивенсон человек, решивший в одиночку обойти вокруг света, не был самоубийцей и сумасшедшим.

Как не был безумцем ее собственный муж, Роберт Луис Стивенсон, бросивший все ради Южных морей.

"Каско"

– Вы полагаете, иол более подходит для плавания в одиночку, чем шлюп?

Слокам был поражен. Нет, каково? И он рассказывал, вдавался в детали, которые показались бы излишними девяти мужчинам из десяти, не говоря уж о женщинах.

– Многое из того, о чем вы говорите, капитан, мне близко и знакомо. Ведь мы с мужем много путешествовали по этим морям. Вообще, Роберт Луис любил ходить под парусами, а у нас с мужем были совершенно одинаковые вкусы!

Фенни Стивенсон произнесла это с нажимом, и Слокам краем глаза увидел, как легкая судорога исказила лицо сидевшего рядом с матерью Ллойда Осборна.

Затем беседа продолжилась, и на сей раз вопросы задавал Слокам. Вдова писателя говорила охотно, ровно, спокойно, словно… диктовала.

Час спустя, возвращаясь на побережье, капитан «Спрея» вдруг понял, что его водили за нос. Миссис Стивенсон творила легенду, миф! Она создавала тот образ писателя, которому предстояло остаться в веках. И даже ему, Джошуа Слокаму, в этом мифотворчестве отныне отведено особое место.

«И никто никогда не узнает, каким он был на самом деле, – подумал Слокам. – И я не узнаю. Может быть, это и к лучшему».

Последний романтик

Фенни Стивенсон, урожденная Ван де Гриф, в первом браке – Осборн, не любила корабли, не любила море, страдала от морской болезни и мечтала о размеренной жизни в собственном доме где-нибудь в Калифорнии. Или на юге Европы. Но она дважды сказала «согласна», и тем лишила себя выбора.

– Согласна, – ответила она, когда начинающий английский литератор предложил ей свое сердце.

Роберт Луис честно предупредил, что беден. Отец не верит в его будущее писателя и лишь изредка помогает деньгами. А еще он болен, и врачи удивляются его живучести. Еще у него есть мечта: объехать вокруг света, и непременно на корабле, меняя его на вагон железной дороги только в тех случаях, когда это предписывает «устройство земного шара»!

Чтобы везде побывать, все испытать и чтобы всюду что-нибудь случалось – до кораблекрушения включительно.

Потому что только на море, на корабле возможны тайны и приключения, а если это не так, то их необходимо выдумать.

Подобная откровенность не смутила миссис Осборн, как и то, что она на 10 лет старше претендента на ее руку. Правда, у нее есть муж, который не живет с ней, но от содержания супруги и трех детей не отказывается. Он даже оплатил поездку в Европу, во Францию, где Фенни и встретилась с мистером Стивенсоном.

Прошло несколько лет, прежде чем 19 мая 1880 года Роберт Луис Стивенсон сочетался браком с Фенни, а семь лет спустя она снова сказала:

– Согласна.

Это стало завершением семейного совета, продолжавшегося почти шесть часов. Роберт Луис собрал родных, чтобы рассказать о своей встрече с доктором Хьюлеттом. И решить, что делать дальше.

Стивенсон и его близкие перед отплытием из Сан-Франциско

Доктор ручается, что его пациент проживет еще десять и даже двадцать лет, но лишь в том случае, если отправится в места с благоприятным климатом.

Например, на острова Тихого океана. Там бесконечные простуды оставят его, прекратится кровохарканье…По крайней мере, такая надежда есть.

Но если мистер Стивенсон останется в Европе, по всем показателям он протянет максимум два-три года.

– Вы готовы покинуть родные края и отправиться со мной?

Никто из сидевших за столом не промедлил с ответом.Отправляться решили из Сан-Франциско. Фенни возьмет на себя организационную сторону, а Роберт Луис в это время чуть-чуть подтянет свое здоровье в Колорадо, куда стекаются легочные больные со всех Соединенных Штатов.

Хваленая практичность Фенни Стивенсон, однако, не выдержала испытания уже на начальном этапе. Корабль, на котором они плыли через Атлантику, оказался лишь в малой степени заполнен людьми, а больше – животными.

Американские фермеры выписывали из Старого Света племенных коров, коз, овец, свиней, и эта живность занимала экипаж корабля в гораздо большей степени, чем пассажиры.

И тем не менее Роберт Луис признавался в письме, адресованном оставшемуся в Шотландии другу: «Я был так счастлив на борту этого корабля, я даже не представлял, что может быть так хорошо. Я уже забыл, что такое счастье».

Стивенсон невольно сравнивал это свое плавание с тем, что он совершил несколько лет назад на пароходе «Девония». Тогда он плыл в Америку в компании с эмигрантами, надеявшимися обрести за океаном новую жизнь. «Девония» шла то под парами, то под парусами, а Роберт Луис, прислушиваясь к разноязыкому говору, вспоминал, как еще мальчиком ездил с отцом на маяки, построенные его дедом.

Да, он всегда мечтал стать моряком! Это ли не подлинная страсть, не наслаждение – слышать, как ветер свистит в снастях, как волны разбиваются о борт судна, а у штурвала стоит капитан, настоящий морской волк, и отдает команды, бросая вызов штормам и невзгодам.

А еще он вспоминал, как уговаривал своего товарища Уолтера Симпсона купить парусник, назвать его красиво и необычно – «Одиннадцать тысяч дев» и отправиться покорять моря и океаны.

Не сложилось…

Сейчас положение иное. Он известен. Издатели щедро платят за его книги, а газеты – за очерки. Решение плыть на Южные острова пересмотру не подлежит. Он может позволить себе совместить необходимость с мечтой, заботу о здоровье – с плаванием под парусами!

Фенни считала это безрассудством – выложить две тысячи фунтов стерлингов за аренду яхты, которая на семь месяцев поступала в их полное распоряжение. Можно найти вариант и подешевле, однако она не посмела противиться супругу, а тот даже не стал торговаться с владельцем яхты доктором Мерридом, заломившим явно несуразную цену.

Так на "Каско" ловили акул

В 5 часов утра 28 июня 1888 года двухмачтовая шхуна «Каско» покинула Сан-Франциско и через «Золотые ворота» вышла в Тихий океан.

Час спустя капитан Альберт Отис попросил пассажиров собраться в кают-компании. Поприветствовав их, он стал держать речь, смысл которой сводился к тому, что на борту «Каско» он, капитан Отис, начальник, судья и отец, что здесь он устанавливает правила, и есть среди них суровые: человек, скончавшийся в море, предается земле в тот же день, а для того, чтобы он достиг земли, к ноге его привязывается чугунная гиря…

– Вопросы есть?

Привычка писать письма друзьям усаживала Роберта Луиса за стол, хотя он понимал, что не сможет отправить их раньше, чем «Каско» достигнет земли.

«Яхта, на борту которой я и все, кто меня любит, – писал он, – имеет 95 футов в длину, она роскошно обставлена… Вот уже двое суток, как мы в океане… Фенни чинит платье матросам, бегает по палубе, дразнит нашего капитана, который на досуге читает «Остров сокровищ». Вчера он сказал мне: «Вы молодец, сэр! Позвольте пожать вашу руку»… Вы, наверное, спросите, что такое океан. Океан – это очень много воды, и на нем точки – острова. Горошины на бильярде. То, что осталось от меня, едет туда, чтобы там состариться и умереть. Только бы доехать, доплыть, достичь! Уповаю на океан: может быть, он спасет меня. Так хочется жить!»

Плавание не было безмятежно спокойным, но ни шторма, ни штили не смогли помешать шхуне 28 июля 1888 года бросить якорь у острова Нука-Хива.

Роберт Луис, наслышанный о доброжелательности обитателей Маркизских островов, не ожидал, что их встретят с неприкрытой враждебностью.

Объяснению тому нашлось быстро: островитяне еще никогда не видели прогулочных яхт и не могли взять в толк, почему у них никто ничего не покупает.

А что, если пришельцы замыслили недоброе? Пришлось пассажирам «Каско» купить того, другого, третьего, и недоразумение было устранено.

23 августа «Каско» прибыл на Хива-Оа, где Роберт Луис познакомился с королевой острова, а один из местных вождей по имени Паасуа решил породниться со Стивенсоном.

Это означало, что им надлежит обменяться именами. Был совершен соответствующий обряд, и вождь стал называться Робертом, а Стивенсон с удовольствием прибавил к своим двум именам третье – Паасуа.

По пути на Таити, в шквал, «Каско» едва не наскочила на рифы. Лишь мастерство Альберта Отиса спасло шхуну.– Смерть сидела у нас на плече и заглядывала в глаза, – сказал капитан Стивенсону, когда яхта отошла от иззубренных скал.

Побывав на атоллах Факарава и Паумоту, 27 сентября «Каско» прибыла в Папеэте, столицу Таити. Из-за страшной духоты и столь же немыслимой жары Стивенсон несколько раз терял сознание.

Он хотел побыстрее покинуть сей «райский» уголок, но капитан Отис доложил, что фок-мачта «Каско» поражена «сухой гнилью». Необходим ремонт, который продлится пять-шесть недель.

Стивенсон и Ллойд Осборн на борту "Экватора"

Стивенсон с близкими жил то на одном острове архипелага, то на другом, пользуясь гостеприимством местных вождей, и ждал окончания ремонта яхты. «Каско» пришла только к Рождеству, таким образом из семи месяцев фрахта три были потеряны.

Можно было продолжать плавание, но капитан Отис с горечью сообщил, что не имеет права идти на Самоа, так как это противоречит контракту, а обязан доставить пассажиров на Гавайи, откуда «Каско» направится обратно в Америку.

– Но в Гонолулу, сэр, вы легко найдете подходящее судно, чтобы попасть на острова вашей мечты.

Путь до Гавайских островов был долгим и трудным. «Каско» прибыла туда только в конце января. В Гонолулу Стивенсон попрощался и с капитаном Отисом, и с командой «Каско», устроив для них прощальный ужин, на который был зван и король Гавайских островов Калакауа.

Оказавшись на берегу, Стивенсон засел за работу. Он писал роман «Владетель Баллантре», и у него все получалось.

А еще ему казалось, что теперь он сможет рассказать об океане и островах так, как не удавалось еще никому из писателей.

Только Германа Мелвилла, создателя «Моби Дика», он считал равным себе соперником.

И не ошибся: такой чуткий писатель и отважный моряк, как Джозеф Конрад, считал очерки Стивенсона о Южных морях даже более увлекательными, чем «Остров сокровищ»!

В мае 1889 года Стивенсон отправился на остров Молокаи, чтобы своими глазами увидеть колонию прокаженных.

Он провел там неделю, и был потрясен до глубины души. Эти голые скалы, эти бараки, это ограда из колючей проволоки, эти гниющие заживо люди…

Чем он мог облегчить их участь? Только написать о них! И он написал так, как никогда не писал: яростно, с обличением жестокости местных властей, с призывом к милосердию!

Его очерк, его призыв не остались без последствий: жизнь несчастных стала не такой беспросветной – к ним стали относиться не как к отщепенцам, а как к больным людям.

Подданные короля Тембинока на палубе "Каско"

В Гонолулу писатель не уставал наводить справки о кораблях, направлявшихся на Самоа. Наконец ему удалось договориться с капитаном торговой шхуны «Экватор» Деннисом Ридом.

Тот за более чем скромное вознаграждение взялся доставить Роберта Луиса, куда требуется. 24 июня 1889 года Стивенсон и его родные поднялись на борт «Экватора».

По пути к желанной цели они побывали на острове Бутаритари, где Стивенсону пришлось принять участие в показательной стрельбе по бутылкам, чтобы охладить пыл островитян, чей король неосторожно отменил табу на употребление виски.

На острове Апемама он познакомился с королем Тембинока, который любил поразвлечься, паля из ружья по своим подданным, но Стивенсона тиран-самодур возлюбил…

7 декабря 1889 года в утреннем тумане показался берег Уполо. Капитан Рид сказал, что три часа спустя «Экватор» войдет в порт Апиа, а это значит, что цель достигнута. Они на Самоа!

До поры Роберт Луис не открывал супруге и матери, тоже сопровождавшей его в плавании, своих истинных планов. Он говорил, что через месяц-другой они вернутся в Англию через Сидней, Цейлон, Суэц и Марсель.

Однако затем признался во всем, и в январе 1890 года за четыре тысячи долларов купил 400 акров земли в местечке Ваилима (по-самоански – Пятиречье) недалеко от Апии.

Были у Стивенсона и еще кое-какие планы. Совместно с пасынком он собирался написать большой роман приключений – «Потерпевшие кораблекрушение», на полученные деньги купить собственную шхуну и, открыв фирму под названием «Джекил, Хайд и К» (в честь повести, которая сделала его знаменитым и почти богатым), плавать между островами, занимаясь торговлей. Но это в будущем.

Сначала надо построить дом…

На время строительства Роберт Луис решил отправиться в Сидней. Там состояние его здоровья ухудшилось. Фенни, зная, насколько благотворно сказываются на муже морские путешествия, предложила супругу отправиться в плавание по островам на пароходе со вспомогательным парусным вооружением «Жанет Николь».

За три с половиной месяца, с 11 апреля по 25 июля 1890 года, они посетили Новую Каледонию, Папеэте, острова Манники, Токелау, Эллис, Маршалловы острова…

Роберт Луис и Фенни на борту "Жанет Николь"

Стивенсону, стоило ему ступить на палубу корабля, тут же стало лучше.

И вообще плавание доставило ему огромное удовольствие, благо что с погодой им везло. Понервничать пришлось лишь раз, да и то это скорее был фарс, чем драма.

Когда они покинули Новую Зеландию, на корабле начался пожар.

Нет-нет, ничего опасного, но в борьбе с огнем матросы едва не отправили за борт багаж пассажиров, в том числе сундук Стивенсона.

А в сундуке были рукописи…

В августе 1890 года супруги вернулись в Сидней и оттуда отбыли на Самоа. В том же году Стивенсону напишет в письме другу: «Я не люблю города, дома, общество… Паруса, море, острова, жизнь на них приносят мне подлинное счастье»......

13 ноября 1850 года родился автор романов "Остров сокровищ" и "Похищенный" - Роберт Льюис Стивенсон!
P.S. Почему-то он мне одного австрийского художника напоминает)))

Наследник внушительного состояния, талантливый ремесленник и лидер банды, вселившей ужас в сердца богатейших жителей Эдинбурга. Все это — об одном человеке, вдохновившем Стивенсона на написание «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда». Forbes рассказывает его реальную историю

Роберт Луис Стивенсон провел ночь в горячечном бреду, в плену кошмара, который окружал его, точно клубы тумана, где смешались воспоминания и обрывки мыслей. Болезнь преследовала Стивенсона всю жизнь и особенно после того, как в 1884 году он и его жена Фанни переехали на побережье в английское графство Дорсет. Весь вечер он пытался побороть респираторную инфекцию, но жар мешал ему крепко заснуть. Он несколько раз вскрикнул во сне, прежде чем Фанни разбудила его.

К ее удивлению, муж рассердился на нее. Он предпочел бы остаться в этой туманной мешанине мыслей, где уже начинала формироваться идея — отличная история о чудовище и его зеркальной противоположности, джентльмене. Стивенсон, который тогда, в возрасте тридцати с небольшим лет уже прославился как писатель после выхода «Острова сокровищ» (1881), встал с кровати и отправился завтракать с семьей. За столом, очевидно, Стивенсон пребывал «в весьма рассеянном состоянии ума», описывал позднее его пасынок Ллойд Осборн: он «спешил поесть — необычайное для него поведение, — а уходя, сказал, что работает над новой историей с невероятным успехом». Писатель оставил очень четкие указания: его не следует беспокоить, даже если загорится дом.

Три следующих дня Стивенсон писал постоянно, лежа в постели и заполняя «страницу за страницей». Позднее Фанни размышляла об этом периоде их жизни и о том, что вдохновило Стивенсона на марафонские усилия в написании «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда». Она вспоминала, что ее супруг незадолго до этого читал статью во французском научном журнале о бессознательном, об устройстве разума и о скрытых желаниях. Однако это было не единственное, о чем думал Стивенсон, когда ему приснился тот сон. Было что-то еще, и Фанни об этом знала: это были «его воспоминания о Дьяконе Броди».

Фото Sunset Boulevard / Corbis via Getty Images

Что за Дьякон Броди?

На первый взгляд Броди походил на любого другого состоятельного молодого человека из Эдинбурга 18 века. Он был успешным ремесленником, особенно известным своим столярным искусством. Книжный шкаф и комод его работы даже стояли в доме, где провел детство Стивенсон — также уроженец Эдинбурга.

Броди входил в городской совет и занимал должность «Дьякон корпорации мастеровых» — поэтому его и звали Дьяконом. Урожденный Уильям Броди, он появился на свет в 1741 году в семье успешного строителя. Когда его отец умер, Броди унаследовал состояние в £10 000 — огромную сумму (около $2,1 млн на сегодня) в те времена, когда среднестатистический британец мог зарабатывать всего несколько фунтов в год.

Броди зарабатывал до £600 в год и смог попасть в ряды богатейших людей Эдинбурга. Этот успех придавал «особую легкость походке» стройного, моложавого человека и позволил ему хорошо одеваться, нередко — исключительно в белое, описывал позднее один из биографов Броди.

Но у Броди была и темная сторона. Он любил азартные игры и постоянно проигрывал крупные суммы на петушиных боях. Он и сам держал нескольких петухов в загоне в собственном доме — просторном особняке с высокими потолками и фреской, изображавшей библейскую сцену «Поклонение волхвов». Броди кутил и пил — в самых разных местах: он был членом аристократического «Кейп-клуба» Эдинбурга и завсегдатаем одного из самых сомнительных кабаков города — таверны на Флешмаркет-Клоуз. У него было по меньшей мере две любовницы, которые родили ему пятерых детей.

Предположительно, именно расточительность и вынудила его покинуть светское общество ради социального дна и стать одним из самых известных преступников Великобритании. По ночам он превращался в первоклассного грабителя, скрывавшего лицо за креповой маской. Он орудовал в городе на протяжении 20 лет. Нередко он грабил друзей и знакомых, находя удобный момент, чтобы украсть их ключи, изготовить дубликаты, незаметно вернуть оригинал, а позднее проникнуть в их дом или лавку с помощью копии.

Вероятно, Броди начал вести двойную жизнь еще в 1768 году, однако его самый активный период начался в июле 1786 года и продолжался 18 месяцев. В то время он сблизился с двумя мужчинами, которые стали его главными подельниками: коммивояжером Джорджем Смитом и Джоном Брауном — осужденным преступником, который сбежал из тюрьмы в Шотландии, опасаясь высылки в заморскую колонию. Все трое питали пристрастие к алкоголю и петушиным боям и быстро нашли общий язык. С того момента банда Броди приступила к серии ограблений, начав со взлома лавки золотаря.

За этим последовало ограбление ювелирной лавки на Бридж-стрит, откуда преступники вынесли десять дорогих часов; бакалеи на Сент-Эндрю-стрит, где они заполучили 350 фунтов чрезвычайно ценного черного чая; и даже Университета Эдинбурга, который лишился из-за бандитов драгоценного наследия школы — серебряного жезла.

К январю 1788 года «власти прикладывали все возможные усилия, чтобы отыскать» виновников растущего числа краж, писала пресса того времени, утверждая, что преступления «вселяли ужас в сердца состоятельных» жителей Эдинбурга.

Неустрашимый Броди тем временем планировал крупнейшее дело банды. Акцизное управление города было слишком соблазнительной целью, чтобы он смог удержаться. Поэтому однажды жарким весенним вечером, отужинав цыпленком, сельдью, джином и пивом, Броди, Смит, Браун и еще один примкнувший к банде человек вломились в управление, вооружившись пистолетами. Однако они мало чем смогли поживиться — внезапно в здание вернулся сотрудник, и Броди с подельниками были вынуждены спешно и неорганизованно скрыться. Вечер был испорчен.

Полиция с удвоенными силами взялась за поиски, а газеты Эдинбурга перепечатывали обращения следователей к общественности за информацией. Объявленную награду увеличили до £150, а членам были обещали помилования. Это было очевидной уловкой, призванной раздробить банду. Но она сработала.

Первым сдался Браун, за ним Смит. Броди бежал из страны, отправившись в Амстердам, «едва ускользнув… от взявшей след стаи ищеек», описывал он сам в письме другу. Обыскав его дом, полицейские обнаружили набор отмычек и поддельных ключей и пистолеты, укрытые возле клетки его любимых бойцовых петухов. Вспыхнул скандал, суть которого была кратко изложена в редакторской колонке Edinburgh Evening Courant: «С каким изумлением, должно быть, обнаружили все друзья добродетели и честности то, что в преступлении обвиняется человек <…> который совсем недавно добился признания среди сограждан?»

Броди арестовали несколько месяцев спустя. Суд был быстрым и продлился менее дня, но зал заседаний был набит битком — публика испытывала живой интерес к делу. Сам Броди на протяжении всего разбирательства демонстрировал лишь безупречные манеры. «Абсолютно сдержан.... уважителен к суду, а когда что-либо абсурдное происходило в его присутствии, он улыбался, словно бесстрастный наблюдатель», даже когда присяжные вынесли вердикт: «виновен». Так описывала поведение подсудимого газета Edinburgh Advertiser.

За свои преступления Броди был приговорен к повешению. В октябре того же года он поднялся на виселицу, одетый все так же изящно и с тщательно напудренными по последней моде волосами. «Последний шаг в воздух… положил конец карьере Дьякона Броди, — писал Стивенсон в работе «Эдинбург: живописные заметки», впервые упоминая Броди в своих публикациях. — Его запомнили как человека, который, увязнув в лавине лжи, пробирался из столовой магистрата в воровской притон и взламывал замки при тусклом освещении».

От ночных кошмаров к классике хоррора

Дьякон Броди стал Килгором Траутом Стивенсона, его Рэндаллом Флэггом. Персонаж, которого он не мог оставить. После Эдинбурга в 1878 году Стивенсон и его друг, поэт У.Э. Хенли решили создать спектакль о жизни Броди. Они поставили пятиактную пьесу «Дьякон Броди, или Двойная жизнь», где весьма вольно описывались некоторые выходки дьякона. В числе прочего авторы превратили его в хладнокровного убийцу.

Диалоги Стивенсона были небезупречны, и «Дьякон Броди» провалился почти сразу же после премьеры, которая состоялась в английском Брэдфорде вскоре после Рождества 1882 года. «Картонные сцены и персонажи», — высказался о пьесе Джордж Бернард Шоу.

Однако четыре года спустя роман Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» удостоился похвалы по обе стороны Атлантики, а газета The New York Times назвала его «совершенно восхитительным», сравнив с «мрачными шедеврами По». «История была то ли проблеском интуитивных психологических исследований, вспышкой вдохновения, то ли результатом тщательного планирования и подбора всех частей изысканной и непостижимой головоломки», — заключалось в статье.

Стивенсон не скрывал того, как к нему пришла эта идея. Когда журналисты встретились с ним во время его поездки в Нью-Йорк, Стивенсон, все еще бледный и с ввалившимися глазами, рассказал о происхождении своего доброго доктора и сказал, что «история пришла к нему словно дар».

«Я так привык выдумывать истории, что выдумываю их даже во сне, — сказал он. — Иногда они приходят ко мне в виде кошмаров, да таких, что я вскрикиваю... Как только я просыпаюсь — а хорошая история всегда меня будит — я берусь за работу и записываю ее».

Несколько случайных критиков утверждали, что роман — неправдоподобная выдумка, полная дешевых страшилок. Но Стивенсон лишь ухмылялся в ответ. «Такая критика, — сказал он, — напоминает ослиный рев».

Автор Абрам Браун

Перевод Натальи Балабанцевой

https://www.forbes.ru/obshchestvo/386421-roman-pridumannyy-v...

(с.) Forbes