Пятнадцатый день третьего месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), полдень.

- И таким образом мы можем говорить о том, что полное восстановление разрушенных мануфактур потребует не менее четырех с половиной лет, - закончила свой доклад Третья.

Шахрион кивнул, и женщина расцвела, совершенно не обращая внимания на хмурые взгляды Тартионны. Единственное, что ее волновало – это одобрение обожаемого владыки.

- Что ж, спасибо, Третья. Первый, теперь ты, - распорядился Шахрион.

Однорукий с готовностью поднялся и начал доклад.

Слушая его в пол-уха – все равно письменный отчет Шахрион изучил еще утром – император разглядывал членов своего Малого Совета. Как Черный Властелин и планировал, трое новых участников этого маленького закрытого клуба заставили остальных – даже рассудительную и умную Тартионну – сплотиться против выскочек. Взаимная неприязнь была отличным способом заставить их всех следить друг за другом и не пытаться больше играть за спиной императора в какие-то свои игры.

Обязанности Троих, как теперь начали называть этих долгое время скрывавшихся во тьме убийц частично пересекались со сферами ответственности старых членов Малого Совета, в результате чего структура управления усложнилась, зато возможности по контролю – выросли.

После того, как Первый закончил, настал черед Тартионны.

- Халиф шлет тебе привет и заверения в вечной дружбе, - произнесла она, - а также – предлагает заключить долгосрочный торговый договор.

- Куда же он денется, после того, что произошло в Зантриане, - едва заметно улыбнулся Шахрион покосился на Китариона, который был вынужден принять на себя командование всей имперской армией и занять законное место в Малом Совете. Да, теперь у него не останется времени для управления Марейнией, но всем приходится идти на жертвы. – Китарион, а что ты скажешь о наших восточных друзьях?

- Шшайра Восхитительная прислала мне письмо с предложением погостить немного в гостеприимном Айшшире, как только мои раны полностью заживут. Полагаю, она жаждет устранить все… непонимания, возникшие ранее, - ответил новоиспеченный маршал.

- Кажется, у кого-то может скоро появиться экзотическая супруга, - в своей обычной ехидной манере заметил Кштиритион, заставив молодого кольценосца раздраженно фыркнуть.

Новый верховный некромант Империи Тьмы, конечно, заметно уступал Гартиану в могуществе, зато никогда не лез за словом в карман и оказался на удивление хорошим администратором, что крайне радовало императора. Страна одномоментно лишилась чересчур многих толковых управленцев.

- Маловероятно, - задумчиво отозвался Шахрион. – Лично мне неизвестны случаи союза между людьми и лиоссцами, слишком уж мы разные… И, тем не менее, я думаю, что тебе стоит принять столь щедрое приглашение сестры халифа, Китарион. Впрочем, кажется, пару дней назад тебе доставили послание и от Бича Пустыни.

- Да, он тоже приглашает меня погостить, - несколько обескураженно отозвался Китарион. – Если честно, даже и не знаю, как вежливо отказать.

- А зачем? Не думаю, что Гайшшар навредит своему гостю. Съезди ближе к зиме сперва к халифу, затем – к его врагу, отдохни немного, а как вернешься, расскажешь, что получилось увидеть. Это будет полезно и тебе и Империи.

«Что ж, хаос на востоке нам гарантирован, теперь главное – аккуратно лавировать между двумя противоборствующими сторонами, не позволяя ни одной из них взять верх», - подумал Шахрион. – «Повезло, что Китариону удалось завязать знакомства с лидерами каждой из фракций. Для шпионских поручений он не подойдет, но да ничего, там, где нужны плащ и кинжал, сработает Первый».

- Госпожа моя, есть ли еще какие-нибудь достойные внимания послания из иных государств? – на всякий случай уточнил император.

Кто знает, быть может, утром пришло что-то новое, чего он еще не успел узнать.

- Ничего важного, - отозвалась та. – Радения стремительно разваливается на куски, в нее вот-вот начнется вторжение с севера и юга, но, полагаю, Империи Таараш это не касается. А больше сказать мне не о чем.

- Очень хорошо, тогда дадим слово извечному Кштиритиону, пускай он поведает нам о планах постройки собора в честь нашего великого отца-основателя Шахриона Первого, - проговорил Шахрион.

Кштиритион поднялся и заговорил серьезно и собранно, без своей обычной желчности.

- Повинуясь твоим указаниям, владыка, мы сумели отыскать древнюю гробницу. Я не могу точно сказать, кто в ней покоится...

- Это первый некромант, - безапелляционным тоном оборвал его Шахрион.

- Как тебе будет угодно, владыка, - без тени страха на лице ответил Кштиритион. - Так вот, хоть я и не могу точно сказать, кто покоится в этой гробнице, но эманации магии смерти в ней столь мощны, что обычные люди не выживут внутри и секунды. Кем бы ни был ее обитатель, он стал даже не личем, а чем-то гораздо большим. Чем-то, что я не в силах описать. Чем-то...

- Божественным? - подсказал Шахрион.

Новый верховный некромант скривился, недовольный сравнением, но все-таки кивнул.

- Пожалуй, что так. Даже ты, о владыка, боюсь не обладаешь такой мощью.

- Естественно, ведь наш доблестный предок перестал быть человеком. Я же рассказывал вам о том, как он приходил во сны, оберегая от демона, пытавшегося завладеть моим телом.

Для членов Малого Совета была заготовлена правдоподобная ложь о том, что император сходил с ума под влиянием демона, который сумел вырваться с Изнанки во время прочтения Безымянного заклинания пять лет назад, и что лишь неожиданная помощь умершего в незапамятные времена предка спасла владыку от гибели.

Говоря начистоту, в словах его не было ни капли лжи, Черный Властелин просто забыл упомянуть о некоторых деталях, знать которые непосвященным не стоило.

- И эти рассказы находят свое подтверждение, - кивнул Кштиритион. - Мы должны возблагодарить Мать Тишины за то, что она позволила величайшему из некромантов прийти к тебе на помощь.

Шахрион вновь кивнул. Такие изменения должны протекать плавно, размеренно. Сегодня первый некромант станет пророком Матери, завтра - человеком, обретшим по ее воле божественность, послезавтра - богом, ну а там и до защитника Империи, противостоящего Шести демонам недалеко. Да, на это уйдут столетия, ну да ничего, он подождет.

- Что ж, рад, что твои сомнения рассеялись, - улыбнулся император.

"А ведь Кштиритион действительно выглядит уверовавшим, как иронично".

- Благодарю, владыка, но позволь продолжить.

- Позволяю.

- Мы начали готовить место под новый храм взамен сгоревшего во время боев за город храма Матери Тишины, но на это потребуется время.

- Я не тороплю тебя, верховный. Работай.

- Будет исполнено, владыка.

Император перевел взгляд на Второго.

- Что ж, теперь перейдем к вопросу фортификации.

- Слушаюсь, - поднялся верный пес. - владыка, позволь начать с трех крепостей, которые должны будут усилить наши северные рубежи...

Шахрион устроился удобнее и внезапно ощутил самую настоящую радость. Он был счастлив оттого, что может просто работать, не борясь с самим собой и не страдая от непрерывной головной боли.

Поразительно, как мало нужно человеку для счастья…

***

- И что же ты будешь делать теперь, о великий владыка? - Инуче был закутан в три слоя теплой одежды, и все равно выглядел маленьким, несчастным и замерзшим.

Один из величайших чародеев мира, живший одни боги ведают сколько, умел выглядеть, как безобидный старый клоун. Эта маска была столь искусной, что и сам император иногда забывал, с кем говорит.

- То же, что и всегда, - пожал плечами император.

- Я говорю не об Империи.

Черный Властелин вздохнул. Инуче был одним из немногих, кому он поведал всю правду. И дело заключалось не в каком-то особом доверии к коротышке, нет. Увы, но у Шахриона просто не осталось в распоряжении других столь же опытных и могучих чародеев, а потому пришлось довериться гоблину. Тот, к сожалению, ничего определенного сказать не мог, однако обещал поговорить с духами предков.

Такой себе способ, но лучше, чем ничего.

- Постараюсь сделать так, чтобы о Шестерке забыли. Буду наблюдать за тем проклятым всеми богами холмом. Удостоверюсь, что твари вроде Тени никогда больше не окажутся в нашем мире.

- Думаешь, что она мертва, о великий из великих?

Император взял паузу.

- Не могу ответить, - честно признался он. - Мы слишком мало знаем о богах.

- Они не были богами, о всесильный.

- Уверен, верховный? - с горькой иронией в голосе поинтересовался император. - Вдруг боги - именно такие? Как нам тогда быть?

- Молиться духам предков, как мы, гоблины, жалкие и слабые.

- Может вы и слабы, зато, похоже, самый мудрый из народов, населяющих мир.

- Не буду отрицать этого, о великий, и все же, думаю, тебе не стоит тревожиться понапрасну. Ты победил, так насладись плодами своего триумфа сегодня, - гоблин поднялся и взглянул куда-то вдаль, - потому как завтра может быть уже поздно.

Император глубоко вздохнул и кивнул собеседнику.

- Спасибо, верховный. Ты умеешь найти нужные слова, когда это необходимо.

- Ничтожный Инуче лишь показывает путь, идти по нему придется тебе, о сильнейший из сильных.

- Я знаю. Все равно - спасибо.

Гоблин тряхнул ушастой башкой и ухмыльнулся, обнажая клыки.

- Не за что. Если буду нужен, зови, о владыка. Так уж случилось, что судьбы наших народов теперь накрепко связаны. Падут одни, погибель ждет и других.

Император кивнул. Отрицать очевидное было глупо.

- Когда ты возвращаешься в степи?

- Завтра.

- Хорошо, не стану тебя больше задерживать. Пусть дорога будет приятной, верховный.

- Твоя тоже, о владыка. Не забудь о том, что старый и слабый Инуче говорил тебе, да, да.

- Не забуду.

***

- Папа, папа, смотли, это я сделаль, - Паштион радостно вытянул вперед руки, и на раскрытых ладонях замерла красивая бумажная птица.

Шахрион улыбнулся и потрепал сына по шелковистым волосам.

- Очень красиво. А кто это?

- Волон! – радостно воскликнул ребенок и попытался вскочить, но у него ничего не вышло.

Мальчик недовольно засопел и повторил попытку.

- Лежи, твои ноги все еще слабы, - Шахрион подсел к ребенку и аккуратно, будто боясь сломать, взял бумажную птицу, внимательно разглядывая ее со всех сторон.

Несмотря на то, что с момента победы над Тенью прошло около двух месяцев, сын приходил в себя медленно. Впрочем, то, что они оба пережили столь опасный ритуал, само по себе можно было считать чудом, поэтому Черный Властелин не жаловался, он и сам постоянно боролся с накатывающей дурнотой и слабостью.

«Еще неизвестно, как бы я выглядел сейчас, если бы не сила тысяч душ», - подумал он, осторожно возвращая игрушку ребенку.

- Отлично. Сделаешь еще одного такого для меня?

- Ага, - радостно улыбнулся мальчик.

Несмотря на то, что мальчику не исполнилось еще и пяти лет, он уже отличался завидным умом и отлично развитым пространственным мышлением. К тому же, судя по всему, наследник обещал вырасти сильным магом, что, пожалуй, будет немаловажным подспорьем в будущем.

- Папа, - неожиданно тихим голосом проговорил вдруг Паштион.

- Да?

- А она больсе не плидет?

- Она?

- Та, о ком говолила мама.

Шахрион тяжело вздохнул и привычно покосился за левое плечо. На миг ему показалось, что там клубится мрак, но уже в следующую секунду наваждение пропало и император не смог сдержать радостной улыбки.

«Я своими руками убил последнюю богиню нашего мира, и не испытываю по этому поводу никакого сожаления. Думаю, через пару сотен лет люди станут молиться Шахриону Первому и это, пожалуй, правильно. Его подвиг следует увековечить».

- Нет, сынок, не вернется. Отныне мы и только мы станем определять наше будущее, - ответил он. – Ты, главное, поправляйся.

Сказав это, он покинул комнату сына и замер, стоя посреди коридора.

Так непривычно было ощущать разум чистым, незапятнанным. Прошло уже два месяца, а император никак не мог привыкнуть к этому, то и дело ждал возвращения кошмарной твари, вскакивал посреди ночи в холодном поту…

Но она больше не побеспокоит его. Никогда!

Шахрион подошел к окну и взглянул на башню. Там гордо реял на ветру стяг Империи Тьмы – черный ворон, раскинувший крылья на багряном поле.

Резкие порывы ветра заставляли полотнище трепыхаться, но то и не думало падать.

Возможно, в будущем Империя погибнет, возможно все, чего он добился, окажется предано забвению и уйдет в никуда. Но даже если и так — это будет результат действий людей, а не воля непонятной твари из-за пределов мира.

«Теперь мы – сами хозяева своей судьбе», - подумал Шахрион, улыбаясь. – «Теперь все будет так, как и должно».

Император кивнул своим собственным мыслям и решительно направился к покоям супруги. Он задолжал ей немало партий в шемтис. Наверное, стоит начать выплачивать долг уже сегодня.

Двадцать девятый день второго месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению, полдень.

Дарлионна не находила себе места от беспокойства. Вот уже который день ее держали на положении пленницы в собственных покоях. Да, никто и пальцем не трогал дочь наместника Кинории, однако и свободно передвигаться ей не позволяли.

Страшнее всего была именно неизвестность. Да, прямых улик, указывающих на отца, не осталось, а без них никто и посмеет предъявить обвинения одному из влиятельнейших дворян Империи. Вот только из всего этого дела внезапно начали торчать длинные эльфийские уши, что ощутимо повышало риски.

Выходило так, что отец столковался с эльфами, так сильно хотелось ему видеть дочку на троне подле Черного Властелина. Он думал, что использует остроухих, а в результате на сам плясал на ниточках. Как и она. А теперь приходится сидеть и трястись от каждого шороха, ожидая, когда дубина императорской ярости опустится на голову.

«Наверное, маршал Иритион чувствовал бы себя также, если бы, конечно, еще был жив», - невесело подумала Дарлионна, вздыхая. – «Зато понятно, откуда у отца вдруг появились целых два тириомаля и куча денег».

Не то, чтобы правитель Кинории бедствовал, но, если подумать, он потратить такую гору золота, что хватило бы для отливки статуи Черному Властелину. В полный рост. На коне.

«Эти остроухие твари поймали нас за нашу же гордыню и использовали, как стрелу», - подумала она, подходя к окну и глядя на изувеченное крыло дворца.

Змеиный огонь, который достала одна из групп, напавших на столицу, поработал отменно.

«И кого винить в случившемся»? – столь же отрешенно подумала она.

Поражение и угроза кары со стороны владыки изрядно охладили разгоряченное и разросшееся во все стороны самомнение красавицы, та начала понимать, какой дурой была.

«Жаль, что у нас не хватает мозгов увидеть свои ошибки до того, как настает время расплачиваться за них».

А то, что платить придется, Дарлионна не сомневалась ни на миг. Ни императоры, ни венценосцы, ни халифы, ни – если уж так подумать – зрящие эльфов, не отличались избытком доброты и всепрощения. Такие дураки просто не задерживались на престоле надолго.

Император же дураком не выглядел. Да, с ним творилось нечто странное, но это, откровенно говоря, не являлось чем-то новым для некромантов, да еще и отмеченных Матерью. Магия смерти всегда влияла на своих адептов, что с того?

Главное, что он победил. А извечная оказалась заперта в четырех стенах со своей бывшей служанкой вместо надсмотрщицы. Одна только мысль об этой женщине заставляла Дарлионну непроизвольно касаться того места, куда упиралось острие кинжала.

Какой же самоуверенной дурой она была!

Ха, переманить слухачку императрицы. А в итоге оказалась, что слухачка принадлежала владыке и одна Мать знает, что она успела выудить из своей госпожи.

Неожиданно дверь распахнулась и Дарлионна, резко обернувшись, поспешно склонила голову в поклоне. Ее почтил своим присутствием сам император.

Шахрион был бледен, осунулся и похудел так, что одежда висела на нем. Выглядел Черный Властелин, говоря честно, точно живой мертвец, едва только вылезший из своей могилы, однако его взгляд… Стальной, целеустремленный, подавляющий и заставляющий склонить голову. Он был точно таким же, как и четыре года назад - сразу после окончания войны - когда юная Дарлионна впервые увидела владыку возрожденной Империи.

Не было в нем усталости, боли и безумия, столь заметных в последние полгода.

Не было, впрочем, и капли жалости.

- Приветствую владыку, - пролепетала Дарлионна, отчетливо понимая, что сейчас будет решаться ее судьба. – Прошу, присаживайся, господин мой.

Шахрион вежливо кивнул и ответил.

- Приветствую извечная, хорошо ли ты себя чувствуешь? Кажется, ты слегка побледнела.

- Это от недостатка свежего воздуха. Я бы хотела больше времени гулять, но из-за случившегося меня не выпускают за порог собственных покоев.

- Безопасность превыше всего, - назидательно ответил Черный Властелин, садясь в кресло и беря в руки книгу, которую читала Дарлионна. – Пока мы не убедимся, что внутренние враги нейтрализованы, нам всем придется терпеть некоторые… неудобства.

- Я слышала, что за всем стоял маршал Иритион, это правда, владыка?

Дарлионна прикладывала все имевшиеся актерские таланты для того, чтобы выглядеть естественно, и, кажется, у нее это неплохо получалось.

- Увы, но маршал сам оказался пешкой в хитроумной интриге, затеянной эльфами. Надо сказать, что они сумели обвести вокруг пальца даже меня.

С этими словами Шахрион поставил на стол незамеченную ранее Дарлионной бутыль, откупорил ее и разлил вино по кубкам. Один из них он взял сам, а другой подвинул девушке.

«Вот и все», - цепенея от ужаса, поняла та. – «Яд… Что ж, это лучше, чем петля или топор палача».

Решительно подойдя к столу, она взяла предложенный напиток и одним глотком осушила кубок, не чувствуя вкуса.

- Напрасно, извечная, - равнодушно произнес император, поднося кубок к носу, делая глубокий вдох, и лишь затем – отпивая чуть-чуть. – Букет прекрасен. Такое вино нельзя пить залпом, его следует открывать для себя долго и вдумчиво. Садись, зачем стоять.

Девушка, ничего не понимая, уселась в соседнее кресло, ожидая, когда же коварный яд начнет свое действие и молясь всем богам, чтобы смерть ее была не очень мучительной.

Секунды шли, но ничего не происходило и Дарлионна подняла удивленный взгляд на императора.

Тот улыбался, откровенно наслаждаясь представлением.

- Думаю, что с завтрашнего дня ты сможешь вернуться к своим прямым обязанностям, извечная, - неожиданно произнес император. – Я считаю, что опасность новой атаки минимальна, а значит, нет больше смысла так надежно… охранять тебя. К тому же немалая часть библиотеки погибла в огне, и нам следует восстановить утраченное, а ты уже доказала, что отлично умеешь работать с книгами.

Слово охранять он особо подчеркнул, не оставляя Дарлионне особой свободы маневра.

- О владыка, я тронута твоей заботой, но из-за всего случившегося мне начинает казаться, что я злоупотребляю твоим гостеприимством, а потому, хотела бы вернуться к батюшке. Утешить его и рассказать, что все нормально, что он может больше не беспокоиться обо мне.

И вновь Шахрион понимающе улыбнулся. И вновь в его глазах стояла стужа.

- Ну что ты, извечная. Как такая прелестная молодая особа, да еще тянущаяся к свету знаний, может утомить? Я настаиваю на том, чтобы ты погостила в Черной Цитадели хотя бы до конца года, иначе просто не смогу смотреть в глаза твоему отцу, когда мы встретимся для обсуждения государственных дел. Все-таки, наместник Кинории – один из важнейших людей в Империи.

Не понять этот жирный намек было невозможно.

Возможно, император и рад был бы казнить дочку смутьяна, да вот только в этом случае тот может объявить о своей независимости точно также, как четырьмя годами раньше – добровольно присоединиться. А этого владыке не нужно. Похоже, сейчас Черного Властелина больше всего заботила стабильность хрупкой Империи, а также – укорот потерявших берега благороднейших и кольценосцев.

И вот для этих-то целей живая и невредимая извечная подходит как нельзя лучше. Отец уже не молод, других детей у него не будет, да и всем известно, как сильно он любит и балует единственную дочь.

А значит…

«Значит папа отныне – самый верный и преданный слуга владыки. Теперь он не посмеет и до ветру сходить без разрешения Шахриона, ну а я… А я задержусь в Черной Цитадели больше, чем на пару месяцев».

Она мило улыбнулась и проворковала:

- Конечно же, владыка, я с удовольствием погощу здесь еще какое-то время.

Черный Властелин кивнул и поднялся.

- Я рад, что мы поняли друг друга, - произнес он. – А теперь прошу меня простить, дела зовут.

Дарлионна смотрела ему вслед и со всей отчетливостью понимала, какой же дурой она была совсем недавно. Управлять этим человеком? Ха! Да проще оседлать бурю!

Радовало одно: убивать ее никто не собирается, по крайней мере – в ближайшее время, а значит…

«Значит буду наслаждаться жизнью»! – решила красавица, потянулась к початой бутыли, налила немного и медленно отпила.

Вкус у вина, действительно, оказался изумительным.

***

Первый день третьего месяца осени 4-го года со 41-го года со дня окончания Последней Войны, глубокая ночь.

В убежище было тихо и спокойно. Сюда не долетали ледяные ветра с поверхности, не шел снег - а зима в этом году на севере началась на удивление рано, тут можно было отдохнуть и успокоиться. Переждать тяжелые часы.

Единственное, здесь было очень уж одиноко, но кому сейчас легко? Хотя пару раз, когда становилось совсем уж тоскливо, Найлиэна связывалась с сородичами. Не для того, чтобы убедиться в сохранности убежищ, а просто - поговорить.

Еще приходилось общаться с немногочисленными разведчиками, оставшимися на поверхности, и новости, которые те приносили, не утешали. Император и его наследник выжили. Война на уничтожение не началась. Черный Властелин победил свой недуг.

Последнее было самым загадочным и самым странным. Но, сведения, полученные из надежных источников, свидетельствовали: император в самый разгар боев за столицу покинул Черную Цитадель и отправился в неизвестном направлении, вернувшись через несколько дней едва живым и с ритуальным кинжалом в сердце.

Что он делал и где - неясно, но Найлиэна не сомневалась - она докопается до истины, и это позволит в будущем составить новый - более эффективный - план, который, возможно, увенчается хотя бы частичным успехом. А в том, что они проиграли целиком и полностью, сомнений не оставалось.

Звездорожденная подошла к сундуку, в котором хранился знаменитый непортящийся эльфийский хлеб, и взяла немного, затем - прихватила горсть сухофруктов из другого сундука. Диета так себе, но сойдет. Свежее мясо и сыр она поест, когда выберется на поверхность.

При этой мысли зрящую пробил озноб, и она едва не уронила свой ужин.

- Проклятье! - выругалась эльфийка, кладя пищу на стол. - Проклятье, - повторила она уже тише, опускаясь на корточки и накрывая лицо ладонями.

Дети мертвы, план, на который были потрачены практически все свободные ресурсы, провалился, ублюдок живее всех живых, а она не может найти в себе сил выбраться из добровольного заточения!

Звездорожденная прикрыла веки и перед ее внутренним взором вновь возникла страшная картина чудовища в человеческом обличье, выползающего из своего защитного кокона.

Она сцепила зубы, чтобы не завыть в бессильной злобе и тоске.

"Еще неделя. Подожду еще месяц, узнаю, куда именно так спешил император, и обязательно выйду", - пообещала она себе в очередной раз. - "Ты думаешь, что все закончилось, человек? Не надейся! Я обязательно докопаюсь до твоих тайн, и найду способ обратить их против тебя. Время у меня есть, мы еще поквитаемся"!

Двадцать второй день первого месяца осени 41-го года со дня окончания Последней войны, утро

Крет откровенно скучал.

Имперские казематы оказались далеко не такими страшными, как можно было подумать, особенно, если учесть репутацию некромантов. Его даже пытать не стали!

А потому, когда в коридоре послышались шаги и лязгнул замок в двери камеры, капитан, скорее, ощутил любопытство, нежели испуг.

К нему вошли двое: тип со странным именем Второй, которому Крет сдавался, и еще один. Незнакомца не получалось описать двумя словами. Невысокий, с серьезных размеров плешью, еще недавно явно толстый - роскошная мантия болталась на нем, точно на пугале, из чего можно было сделать вывод, что коротышка изрядно схуднул в последние недели. А нездоровый цвет лица, повисшая, точно плеть, левая рука и тросточка, на которую он опирался даже когда стоял однозначно говорили о причине похудания.

"Неужто - все"? - с некоторым весельем подумал Крет. - "Ну и ладно, зато парни сбежали с награбленным. Хотя бы часть да перепадет моей семье".

- Господин, вижу, наши огненные забавы опалили и тебя? - улыбнулся наемник. - Пришел возместить утраченное?

- Да как ты смеешь! - дернулся вперед Второй, занося руку для удара.

- Стой, - тихо, но властно распорядился незнакомец, и имперец замер по струнке, будто хорошо вышколенная охотничья собака, услышавшая приказ хозяина.

"Хозяина, значит"... - подумал Крет, и улыбка на его губах стала еще шире. - "Кажется, удача все еще на моей стороне".

- Прошу простить мою неучтивость, о владыка, - со всей возможной серьезностью проговорил он. - Я бы склонил колени, как это положено, но цепи мешают.

- А ты умен, наемник, - император сделал шаг вперед и заглянул своему пленнику в глаза. - Как догадался?

- Каждый хороший песик должен слушать своего хозяина, - пожал плечами Крет. - А этот, - он кивнул в сторону Второго, - выдрессирован что надо.

- И все же, далеко не каждый человек с ходу понял бы, что и как.

- Опыт, - вновь пожал плечами Крет.

- И часто тебе приходится оказываться в подземельях?

- После выполненного задания? - уточнил на всякий случай капитан.

- Да.

- Это уже четвертый раз. Надеюсь, что не последний.

Император захохотал, но смех его быстро перешел в хриплый кашель, и некромант приложил ладонь ко рту, вытирая тонкую струйку крови, выступившую в уголке губ.

- Нормальные люди, оказавшись тут, трясутся, точно листья на ветру.

- Ты не представляешь, о владыка, какие возможности деятельному и энергичному человеку представляет плен.

- Отнюдь, очень даже представляю. И все же, ты чересчур оптимистичен для того, кто оказался скован цепями.

- А чего грустить? Задание мы выполнили, деньги получили, с награбленным в твоей столице сбежали. А у меня намечается новая интересная работенка. Все отлично.

Второй вновь собрался что-то сказать, но император жестом остановил его. Взгляд чародея стал собранным, злым и колючим, и Крет подумал даже - а не перегнул ли он палку?

Но нет. Уже в следующую секунду Черный Властелин довольно улыбнулся.

- Что ж, ты прав, наемник. Такому таланту найдется применение, причем если справишься хорошо, то, возможно, речь будет идти о долгом и плодотворном сотрудничестве. Империи остро не хватает... деятельных и энергичных людей, готовых на риск, и не боящихся замарать руки.

- Я с радостью выполню твое задание, о владыка, но должен заметить: услуги моей роты недешевы.

Император выгнул брови и во взгляде его Крет различил настоящее уважение.

"Отлично"! - подумал он. - "Вот теперь точно все будет хорошо".

- Твои условия?

- Вы освободите всех моих людей; не будете предъявлять нам никаких претензий за то, что произошло в Черной Цитадели, как-никак, мы всего лишь делали свою работу; вернете снаряжение, оружие, лошадей, ценности, и вообще все, что отобрали. Эльфийские драгоценные камни - тоже. И еще заплатите... Ну, пусть будет тысяча имперских марок золотом за грядущее дело. Обычно мы стоим куда дороже, но исключительно из уважения к столь видному человеку я сработаю себе в убыток.

Воцарилась тишина. Император смотрел на наемника, точно на некую заморскую диковинку, что-то прикидывая и обдумывая.

Наконец, он произнес.

- А хорошо ли ты, капитан, знаешь Прегиштанию?

- Как свои пять пальцев. Все-таки немалая часть заказов идет именно оттуда.

- А сможешь ли ты незаметно доставить кое-кого, туда, куда я укажу, а после - помочь ему перебить всех, кого найдете на месте.

- Никаких проблем.

- И после этого ты не перережешь глотку этому кое-кому, как эльфу.

- А вот тут сложнее. Но если все пройдет гладко, он вместе с нами уберется оттуда целым и невредимым.

- А еще все надо будет проделать так, чтобы в живых осталось пару свидетелей, которые заметят исключительно этого самого кое-кого, но ни в коем случае ни одного из твоих людей.

- Это еще сложнее, но, в принципе, если у меня будут детальные карты местности, справимся. Один вопрос, о владыка, кого именно я должен буду провести во владения венценосца?

- Десяток дварфов, - широко ухмыльнулся император. - Десяток дварфов, которые немного пошумят в одном замке.

И Крет ответил своему новому нанимателю улыбкой на улыбку.

- Будет сделано в лучшем виде, о владыка. Даю слово.

***

Двадцать пятый день второго месяца осени 4-го года со 41-го года со дня окончания Последней Войны, закат.

И вновь в далеком северном замке встречались двое: старик и мужчина в полном расцвете сил. Хотя нет, на сей раз правитель Радении не выглядел радостным и счастливым, напротив, он постарел, осунулся, под глазами залегли глубокие морщины, а руки этого могучего и непреклонного воина тряслись.

Было видно, что он по-настоящему напуган.

Его собеседник, напротив, отличался железной выдержкой и ни на миг не изменился в лице, даже при виде столь отчаянного положения своего собрата-венценосца.

- Наша затея провалилась, - прошептал Гашиэн Третий.

- Такое случается, - пожал плечами Мардаш Девятый Тараниэль.

- И Черный Властелин подозревает, что я приложил руку к нападению.

- И такое случается. Не думаю, что он начнет войну, как-никак, прошло уже больше месяца. К тому же, нападать сейчас – глупость. Черной Цитадели нанесен страшный урон, потери в военной силе – не меньше полнокровного легиона, маршал Иритион погиб, генерал Китарион – тяжело ранен и до сих пор не восстановился полностью, верховный некромант пропал - возможно развоплощен - да и сам Властелин не в лучшей форме. Уж не знаю точно, что там произошло, все рассказывают разное, но, вроде как, сильнейшие маги Империи сцепились меж собой. А это – не то, что может пройти бесследно. Им придется не один год восстанавливать разрушенное.

- Я понимаю, но…

- Император ведь не посылал никаких гневных писем? – оборвал собеседника старик.

- Нет, он ведет себя, будто ничего и не случилось. И я не боюсь войны, - прохрипел Гашиэн. – Полезет ко мне – получит по зубам. Меня пугают убийцы!

Он резко огляделся и, убедившись, что в комнате нет никого, кроме молчаливых телохранителей венценосца Аблиссии, продолжил:

- Двое моих детей уже мертвы, а жена слегла со странной болезнью и лишь магия Отца позволила ей выкарабкаться. Черный Властелин дал ясно понять, что не собирается прощать меня и оставлять в покое. Я боюсь закончить, как венценосец Прегиштании.

- Его же убили дварфы, разве нет?

- И вы в это верите? – нервно хохотнул Гашиэн Третий. – Как же, дварфы, у них бы силенок не хватило на такое без чужой помощи.

Буквально пару дней назад с юга пришла шокирующая новость. На летний замок правителя Прегиштании было совершено чудовищно жестокое нападение. Атакующие действовали четко и слаженно, не оставляли улик и свидетелей, и все же, пара чудом спасшихся слуг разглядели атаковавших – ими оказались подгорные коротышки.

Столь мерзкое убийство, да еще на фоне начавшихся мирных переговоров, не могло привести ни к чему другому, кроме возобновления кровопролития, и сейчас обе стороны готовились к продолжению кампании.

- Это он, это все он, я уверен! – едва не кричал Гашиэн, заглатывая целый кубок вина в два приема. – Этот паук, опутавший весь континент сетью осведомителей, прислужников и убийц. Он знает каждый наш шаг и готовится… готовится… готовится захватить мир!

Мардаш Девятый Тараниэль подлил собеседнику еще вина и бесстрастно наблюдал за тем, как тот опрокидывает в глотку второй кубок.

- Никому нельзя верить, любой может оказаться слугой Черного Властелина! – распалявшийся все больше и больше Гашиэн принял из рук венценосца Аблиссии кувшин и сделал глубокий глоток прямо из горлышка, не заботясь сохранением достоинства.

- И чего же вы хотите от меня? – поинтересовался старик. – Аблиссия – далеко не самая могучая страна в мире. Наша армия далеко не столь сильна, как раденийская, а флот по понятным причинам не сможет доставить Чёрной Цитадели никаких хлопот. Для чего нужна эта встреча?

Гашиэн сделал еще один глоток – он явно стремился напиться как можно скорее – и ответил.

- Я… я не знаю. Хотел, наверное, поговорить с человеком, которому можно верить. Который…

Неожиданно он закашлялся. Кашель с каждой секундой становился все сильнее и сильнее, переходя в удушливые тяжелые хрипы. Кувшин выпал из ослабевших рук, и венценосец схватился за горло, царапая его и хрипя.

Лицо его побагровело, а губы начали синеть. Миг, и изо рта Гашиэна хлынул неудержимый поток крови, а сам венценосец свалился со стула и упал на пол, стараясь подняться.

Получалось у него неважно – кровь и не думала останавливаться - и правитель одного из сильнейших государств континента хрипел в агонии.

- Знаете, ваше величество, вы были правы, говоря, что нельзя верить никому, - столь же спокойно и равнодушно проговорил Мардаш Девятый Тараниэль. – Не понимаю только, почему это вы решили довериться мне.

- Ты…тварь… - прохрипел Гашиэн, скребя ногтями пол, - когда…когда ты…

Его натужную речь остановил новый приступ кашля и последовавший за ним поток крови.

- Когда я перешел на правильную сторону?

Губы старика изогнулись в подобии кривой ухмылки и он, поднявшись из кресла, подошел к своей жертве, несколько шагов не доходя до все разливающейся лужи крови. Затем венценосец оглядел замерших, точно статуи, стражей.

Эти люди являлись самыми близкими и преданными его бойцами, им можно было доверить даже такое зрелище. При них можно было чуть-чуть расслабиться.

- Так и быть, уважу просьбу умирающего. Контакты мы поддерживаем несколько лет. Работаем ко взаимной выгоде, так сказать. Империя уже давно жаждет заполучить меня в качестве союзника, но я ничего не обещал некромантам, и, конечно же, ни слова ни говорил о наших с вами договоренностях, дорогой брат. Я предпочитаю улучшать торговые отношения со всеми. Но когда стало ясно, что Империя выживет, а мой любимый отныне внук - получил руку вашей дочери… Понимаете ли, нужно уметь вовремя идти навстречу надежным деловым партнерам, которые умеют делать хорошие предложения, и от которых есть польза в будущем. Радения с вами во главе уже бесполезна. Я получил все, что мог, и большего добиться не выйдет. А вот Империя Тьмы - это совершенно иная история...

Старик присел перед хрипящим и исторгающим все новые и новые сгустки крови человеком, и сокрушенно покачал головой.

- Пока вы страдали ерундой, я занимался делом. Кто бы ни победил, у меня оказывался верный союзник, многим обязанный Аблиссии, а потому готовый торговать на выгодных условиях. Только это и имеет значение, глупец! – неожиданно повысил он голос. – Из всех людских правителей кроме меня один лишь Шахрион понимает, как устроен этот мир! Возможно, юный Ритон тоже начал догадываться, но ему еще предстоит пройти долгий путь. А такие как ты – тупые и ограниченные идиоты – должны сдохнуть, чтобы расчистить дорогу в новую эру таким, как мы. Но не бойся… Радения очень скоро окажется в надежных руках и у Империи Тьмы появится мощный противовес на севере. Шахрион ничего не сможет с этим поделать, а знаешь, почему? Потому что прямо сейчас ему выгоден хаос, который позволит укрепить Империю Тьмы и придавить всех недовольных. Черный Властелин в состоянии жить несколько сотен лет, а потому не станет торопиться. Возможно, мои дети или внуки сойдутся с ним в борьбе не на жизнь, а на смерть… Вот только ты этого уже не увидишь. – Старик успокоился столь же быстро, как и вышел из себя, но очень уж давно он копил внутри напряжение и просто хотел выговориться. - Прощайте, ваше величество. Встретите Мать Тишины – передавайте привет, думаю, я скоро присоединюсь к вам в ее мрачном царстве.

Умирающий еще раз хрипнул, и затих.

Его ужасное распухшее и посиневшее лицо наводило венценосца на неприятные думы о собственном будущем. Вздохнув, он закрыл выкатившиеся из орбит глаза покойника и, кряхтя, поднялся – суставы слушались все хуже и хуже.

В этот самый момент открылась потайная дверь и в комнату вошел мужчина, одетый в черное.

- Вот и все, - сухо проговорил Мардаш Девятый Тараниэль. – Будет ли твой господин доволен, Первый? Я сделал то, что обещал.

- О да, - склонил голову человек Черного Властелина. – Хотя ему не очень понравятся ваши слова, ваше величество. Прошу простить за неучтивость.

Старик фыркнул и покосился на разумный инструмент Шахриона.

«И как только он их так муштрует»? – промелькнуло в мыслях старика. – «Спросить, что ли»?

- Не говори ерунды, извечный, - венценосец покосился на новенькое кольцо, украшавшее палец человека без имени; в прошлый раз его не было. Впрочем, в прошлый же раз у Первого имелось на одну руку больше. И, говоря начистоту, обмен этот казался венценосцу крайне выгодным.

«Видимо, получил повышение после окончания истории с атакой на Черную Цитадель».

- Ты думаешь, Шахрион не понимает, почему я решил ему помочь именно сейчас и питает какие-то иллюзии? Ха! Не порти мое впечатление об этом незаурядном человеке, мальчик. Черный Властелин – едва ли не умнейший правитель последних пары сотен лет, и поверь моему опыту, он все знает. Вот только я нужен ему.

- Как и он вам, ваше величество.

- Конечно, - не стал отпираться Мардаш Девятый Тараниэль. – С его помощью я стану контролировать Радению.

- Ту ее часть, что сумеете удержать в грядущей смуте, - Первый указал на тело Гашиэна. – Думаю, стервятники слетятся на труп уже спустя пару дней.

- А как иначе? - усмехнулся старик. – Так оно всегда и бывает. Передай своему правителю заверения в вечной дружбе и все таком. Можешь быть свободен… Я позабочусь о теле.

Первый глубоко поклонился и исчез также бесшумно, как и появился, а правитель Аблиссии ткнул указательным пальцем в одного из гвардейцев.

- Маршас, приберись тут.

- Слушаюсь, ваше величество, - поклонился мужчина. – Сделаю все так, как вы приказали.

- Уж постарайся.

***

Двадцать седьмой день второго месяца осени 4-го года со 41-го года со дня окончания Последней Войны, рассвет.

Когда молочный туман тириомаля рассеялся, Ритон с удивлением обнаружил, что его собеседником оказался сам Черный Властелин. Выглядел владыка Империи Тьмы откровенно неважно, впрочем, если верить донесениям шпионов, у него из груди месяц назад достали колдовской обсидиановый кинжал, который, кажется, император засадил в сердце собственноручно. С какой целью – это оставалось загадкой, но, так или иначе, здоровья это ему не прибавило.

Венценосец Исиринатии и порадовался бы таким неприятностям своего недруга, да вот только толку в этом особого не было – тот все равно победил. И сейчас Ритон внимательно изучал Шахриона, выискивая в его взгляде следы безумия. Но, то ли тот хорошо маскировался, то ли эльфийка и лич соврали, то ли император справился со своим недугом, но сейчас Черного Властелина был спокоен, собран и серьезен. И взор его не содержал даже намека на душевную болезнь.

- Приветствую ваше величество, - склонил голову Шахрион.

- Приветствую владыку, - в тон ему отозвался Ритон. – Крайне хотелось бы узнать, что стало причиной столь в высшей степени неожиданного сеанса связи?

Он старался держаться учтиво, но, все-таки, один раз голос предательски дрогнул.

Кто бы что ни говорил, а противопоставить Империи Тьмы сейчас – когда на юге возобновилась кровавая распря между дварфами и прегиштанцами, а север готовился полыхнуть в пламени братоубийственной войны за венец – было нечего. А потому, пожелай Черный Властелин, он без особых проблем припрет армии венценосца к горам. Дальше – вряд ли, но и этого будет достаточно.

Впрочем, Шахрион не выглядел разгневанным.

- Как ваше здоровье? – поинтересовался он вместо ответа.

- Благодарю, в высшей мере хорошее.

- Рад это слышать. Кстати, ваше величество случаем не знает местоположение зрящей Найлиэны? Она, насколько мне известно, некоторое время служила вам советницей.

Ритону было тяжело не выругаться в голос, но он справился.

- Увы, по какой-то неведомой мне причине звездорожденная пропала около месяца назад. Полагаю, это может быть как-то связано с недавним инцидентом в Черной Цитадели, хотя я и не готов утверждать подобное наверняка. Как я слышал, часть твоих легионеров самым предательским образом подняли восстание, наняв охочих до золота людей везде, где только можно, включая и Исиринатию, и им помогали недобитые эльфы.

«Не вижу смысла тянуть понапрасну время», - решил Ритон. – «Получу четкий и прямой ответ».

- Да, примерно так все и обстояло, - неожиданно легко согласился Шахрион. – Более того, среди убитых эльфов обнаружились родные дети зрящей. А сама она лично пыталась лишить меня жизни. И, скажу честно, оказалась весьма близка к успеху.

Произнеся это, Черный Властелин улыбнулся, и улыбка его очень сильно не понравилась Ритону. Столь сильно, что он решился на прямой вопрос.

- И что теперь будет?

- С кем?

Венценосец сглотнул.

- Со мной и Исиринатией.

Шахрион удивленно приподнял брови.

- Вы спрашиваете об этом меня? – с неподдельным удивлением в голосе спросил он. – Я думал, что отвечать на подобные вопросы как раз и должен венценосец, разве не так?

- Ты прекрасно понимаешь меня, Владыка, - тихо и без обычной своей витиеватости отозвался Ритон.

- Понимаю, - улыбка исчезла с лица императора, а в глазах его застыл лед. – И повторяю: будущее независимой Исиринатии определяет ее венценосец, а не правитель Империи Тьмы… Кстати, я слышал, что у ваших северных соседей началась смута, полагаю, это хороший шанс для того, чтобы отобрать захваченные четыре года назад земли. Искренне надеюсь услышать радостные вести не позже следующей весны.

Намек был совершенно прозрачен. Он не оставлял ни шанса выкрутиться и ни пальца свободного пространства.

Исиринатия будет цела лишь до тех пор, пока она полезна Черному Властелину. Как только эта самая польза исчезнет…

Ритон не хотел думать, что произойдет в этом случае.

- Я приму к сведению столь любезно предоставленную информацию, о владыка, - склонил он голову.

«И буду искать новый шанс. А он появится, обязательно появится. Если и не для меня, то для моих наследников уж точно! Никто не вечен и ничто не вечно, Черный Властелин. Рано или поздно ты отправишься к Матери и тогда, будь уверен, с Империей поговорят по-другому! Ну а пока… Почему бы мне и не сыграть в верного песика, послушно виляющего хвостом, ради получения сладкой косточки».

- Буду ждать добрых вестей, - холодно улыбнулся Черный Властелин, и тириомаль потух.

Ритон вздохнул и откинулся на спинке кресла, затем рывком поднялся из-за стола и вышел на балкон.

Как и всегда, морской бриз успокаивал и позволял мыслям течь спокойно и ровно.

Что ж, Лига – а точнее то, что от нее осталось – полностью проиграла Империи Тьмы эту войну. На севере – рассыпающаяся на куски Радения, на юге – прегиштанцы с дварфами, вновь сцепившиеся после неожиданной смерти венценосца, его жены и всех прямых наследников. Эльфов в ближайшие годы будут преследовать и добивать, точно бешеных собак. Стало быть…

Он подошел к перилам и оперся на них, глядя на волнующееся море.

«Стало быть, я продолжу заниматься ровно тем же, чем и до нашего столь амбициозного, но столь неудачного покушения на жизнь и здоровье императора и его семейства. Продолжу копить силы, увеличивать число магов, наполнять казну. Ну, и воевать с Раденией, раз уж иного выхода у меня нет…

***

Двадцать девятый день второго месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению, утро.

Рана, нанесенная эльфом, упорно не желала заживать нормально, но, все-таки, молодой организм сумел справиться и Китарион наконец-то встал с кровати.

Он отощал так, что больше походил на скелет, был слаб, точно новорожденный, и все же – выжил и исполнил свой долг! А это дорогого стоило.

И все-таки, Китарион предпочел бы исполнять этот самый долг без столь серьезных ранений. В этом случае он успел бы в столицу к началу бойни, в которой, как доложили генералу, приняли бойцы пятого легиона!

То, что Иритион изменил владыке совершенно не укладывалось в голове, но жизнь – вообще странная штука. Китарион с большим интересом спросил бы у старого воина, что именно сподвигло его на подобное, но увы – тот скончался, не приходя в сознание.

Со вздохом кольценосец обернулся и, опираясь на трость, направился к отряду, замершему у ворот. Возглавлял его Гайшшар сын Ишшаррисса, не успевший еще забраться в седло. Бич Пустыни определенно ждал своего пленителя, намереваясь на прощание сказать тому пару слов.

Да, гонец привез не только вести из Черной Цитадели, но и приказ владыки. Пленники - все, кого удалось захватить во время восточного похода – должны обрести свободу, им будет возвращено оружие и предоставлены лошади, а также – запас пищи и воды, необходимый для двухнедельного путешествия через пустыню. Более того, тириомаль Гайшшара также должен вернуться к своему хозяину.

- Вот мы и прощаемся, кольценосец, - с улыбкой произнес ящер. – Благодарю тебя за спасение моей жизни и жизни сына. Поверь, я этого не забуду.

- А поражение и пленение?

- Этого – тоже.

Они понимающе улыбнулись друг другу.

- Сдается мне, ты не одобряешь неслыханную щедрость Черного Властелина, грозящую испортить отношения с естественным союзником на востоке, не правда ли? – поинтересовался лиоссец, усмехнувшись.

- Скажем так, я догадываюсь о причинах.

- Но?

Китарион ничего не ответил, вызвав очередной смешок собеседника.

- Да, я предоставил врагам твоего господина важные сведения и даже свел с наемными убийцами, это так, и я не собираюсь отпираться или выгораживать себя. Вот только… Как думаешь, каким это образом эльфы и их наемники сумели проникнуть в Жемчужину Востока?

- Остроухие вообще хорошо умеют оказываться там, где им не рады.

- Потому что они знают, как заводить друзей. Которые, к примеру, отвлекут двух сильных магов…

Китарион вздохнул.

- Я тоже так думаю, но все же, не хочу верить в подобное вероломство.

- И напрасно. Скажу больше: я не продавал и никогда не продам Священное пламя никому из чужаков, а ведь месяц назад, как мне напела одна птичка, едва ли не половина Черной Цитадели познала на себе его разрушительную мощь.

- И это я понимаю, но все равно – сердце отказывается верить в то…

- Что вас предали ваши же союзники? Повторю: напрасно. Предали – это очень громкое слово. Они изначально использовали вас, чтобы справиться со мной и, если бы я погиб, можешь поверить, спустя десять – двадцать лет под стенами этого города стояла бы огромная армия.

- Но почему тогда владыка…

- Не обрушил на этих вероломных свою мощь? Боюсь, ответ на этот вопрос ты знаешь даже лучше меня, хотя и не хочешь принимать его сердцем. Во-первых, у вас все равно нет доказательств. Во-вторых, восточная кампания потребует серьезнейшего напряжения сил, и это с полной границей врагов на западе. Черный Властелин будет безумцем, если пойдет на что-то подобное, особенно сейчас. Но даже если он пошлет своих убийц, чтобы покарать негодяев, ничего не изменится, угадай почему?

- Потому что в этом случае через десять лет под стенами города будет уже твоя армия? – предположил Китарион, грузно опершись на трость.

Лиоссец коротко хохотнул и кивнул.

- Именно так. Война за власть над халифатом – вот что нужно императору. Отпустив меня, он отомстит предателям, не разрывая союза, и на много лет обеспечит себе спокойную восточную границу, ведь, боюсь, я нескоро еще смогу осаждать Айшшир, а у юного халифа с сестрой не выйдет в этой борьбе опереться ни на кого, кроме Империи Таараш.

- Кажется, тебе это нравится, - удивленно произнес Китарион.

- Всегда приятно, когда твой враг силен и умел. Победа над ним радует.

Сказав это, ящер вскочил в седло.

- Поправляйся, кольценосец, когда мы в следующий раз встретимся, то, возможно, опять попробуем убить друг друга.

- Удачной войны… халиф, - улыбнувшись, отозвался Китарион.

- Удачного мира, извечный. Тебе, и твоему большому сердцу.

Бич Пустыни дернул поводья и пустил коня вскачь. Вслед за ним устремились и освобожденные его товарищи, а также – рыцари смерти сопровождения.

Естественно, никто не собирался выпускать на волю несколько тысяч опытнейших воинов в один день. Люди Гайшшара станут возвращаться домой постепенно, в течении месяцев, а может и лет, а его сыну предстоит стать гостем в Черной Цитадели до того момента, как будут освобождены последние заложники. Это, в теории, гарантирует… благоразумие могучего полководца и – действительно - на какое-то время обезопасит восточные рубежи страны.

Тут Бич Пустыни оказался прав целиком и полностью. Пусть Черной Цитадели в последние пять лет удалось выиграть две войны: явную и тайную, ничто еще не окончилось.

«А значит, я вряд ли смогу наслаждаться тишиной и покоем очень уж долго», - с грустью подумал Китарион, медленно направляясь в город. – «Что ж, такова, видимо, моя судьба».

Гайшшар был прав – Китарион терпеть не мог всю грязь политики и хотел бы и дальше заниматься вверенной ему провинцией, но увы. У императора осталось не так много доверенных людей, а потому, придется делать то, что следует, а не то, чего жаждет душа.

Кольценосец в очередной раз вздохнул и покачал головой.

Двадцатый день первого месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), утро

Солнце нестерпимо ярко било в глаза и Шахрион поморщился, затем был вынужден приподнять одно веко и бегло осмотреть окружающую обстановку.

Место показалось знакомым: император находился в собственных покоях.

"Что-то зачастил я терять в сознание", - вяло подумал он, - "надеюсь, это последний раз".

В теле ощущалась звенящая слабость. Казалось, кто-то выпил из императора все силы, оставив пустую оболочку доживать последние свои дни.

"Неужели моя магия ушла"? - в ужасе подумал Черный Властелин, яростно потянувшись к энергии внутри себя, и тотчас же с облегчением вздохнул - та бушевала столь же яростно, а может даже и сильнее. - "Хотя бы это я сохранил"! - облегченно подумал император. - "А значит, у Империи есть шанс"!

Он открыл второй глаз и огляделся. В комнате никого не было.

"Даже странно", - подумал Черный Властелин, пытаясь сесть.

Получилось это у него не с первого раза и Шахрион понял, что встать точно не сумеет. Поэтому он откинулся на подушки, прикрыл глаза и мысленно потянулся к ближайшему рыцарю смерти.

Искомый нашелся прямо за дверью.

Госпожу сюда, живо! - мысленно приказал император, после чего принялся ждать.

Не прошло и десяти минут, как двери с грохотом распахнулись и внутрь влетела Тартионна: растрепанная, с ввалившимися щеками и запавшими глазами, обведенными черными кругами мешков.

- А ты много плакала в последние дни, - улыбнулся супруге император.

- О, правда? Ну надо же. Как догадался? - без тени веселья в голосе поинтересовалась женщина, после чего обернулась и рявкнула кому-то в дверях:

- Все пошли вон!

Двери захлопнулись, повинуясь ее мысленному приказу, и император остался наедине со своей императрицей, сразу же ощутив желание воздвигнуть вокруг себя пару защитных барьеров.

- Ты! - Тартионна сделала шаг вперед. - Объяснишь. - Еще шаг. - Все! - Она замерла над кроватью, и Черный Властелин понял - несмотря на усталость и пережитое, его Госпожа и не думала ломаться. О нет, она была прочнее стали и острее опасной бритвы. - Немедленно!!!

И все-таки пережитое давало знать. Прежняя Тартионна никогда бы не позволила себе визжать.

"Впрочем, могу ли я осуждать ее за это"?

- С чего мне начать? - тихо спросил он.

- Я бы хотела, конечно, с ритуальных ножей в сердцах у тебя и сына. Знаешь ли, если бы не усилия Кштиритиона, мы бы не смогли их вытащить, и вы бы уже отправились к Матери. Еще было бы интересно послушать про битву в небольшой долинке, которую теперь называют Плато Смерти. А еще мне интересно было бы узнать, как давно три непонятных психопата, готовых, кажется, строить храм в твою честь, заведуют секретной разведкой Империи, о которой я не знаю ровным счетом ничего. Я много хотела бы выяснить, но давай так - ты расскажешь все с самого начала.

Шахрион вздохнул.

- Прикажи принести напитки и еду. Разговор будет долгим. И ответь сперва: как сын?

- Жив, но не приходит в себя.

- Главное, что дышит. Распорядись насчет перекуса.

И когда спустя пару минут в комнату принесли все необходимое, он начал свой рассказ и говорил до тех пор, пока солнце не начало свой путь к зениту. Лишь тогда император закончил, поставив точку в долгой, очень долгой истории.

- Теперь ты знаешь все, - прошептал он, протягивая руку за кубком с водой. - Что скажешь?

Тартионна ничего не говорила, лишь сидела и смотрела на то, как муж пьет, и по щекам ее катились крупные слезы. Наконец, она не выдержала, и зарыдала навзрыд, упав на одеяло и зажав его сведенными судорогой пальцами.

Шахрион пытался успокаивать ее, говорил глупые слова, гладил по волосам, но все это помогало слабо. Тартионне просто нужно было выплакаться, чтобы прийти в себя. Наконец рыдания затихли Шахрион смог спросить:

- Долго я спал?

Тартионна оторвала лицо от одеяла, вытерла слезы и во взгляде ее - твердом и решительном - скользнула тень стыда за минутную слабость.

- Десять суток, - ответила она, как будто и не было только что минутной слабости.

- Какова обстановка? Мы, хотя бы, не воюем со всем миром?

- К счастью, нет, потому как, говоря начистоту, сейчас это было бы крайне нежелательно.

Шахрион улыбнулся.

- Полагаю, теперь твоя очередь рассказывать.

Доклад жены не утешил. Империя лишилась не только своего верховного мага, но также и почти шесть дюжин отличных чародеев. Кого-то - из числа магов, пошедших против императора вместе с личем, кого-то – от рук наемных убийц, нанесших четкий и скоординированный удар по колдунам империи. Почти три четверти мануфактур в столице оказались повреждены столь основательно, что восстановлению уже не подлежали. При разрушении применялось какое-то новое алхимическое зелье дварфов, которые взрывалось даже лучше, чем змеиный огонь, закрытый в бочки. Удалось захватить наемников, ответственных за это. Пленных допросили, и те охотно дали показания - не пришлось даже пытать. Выяснилось, что задание капитану поручил посредник, что в обязательно условие входило подчинение эльфу, которого наемники и прирезали, дабы спасти шкуры, когда приведенная Инуче гвардия начала наводить порядок.

Помимо столичных мануфактур атакованы оказались многочисленные производства в иных городах. К счастью, тут удача сопутствовала врагам в куда меньшей степени, но все равно нанесен урон был нанесен существенный.

- Говоря начистоту, наши производственные возможности за одни сутки уменьшились почти втрое, и на восстановление прежнего уровня уйдет не меньше трех лет, - призналась Тартионна. – В лучшем случае.

- Что ж, - меланхолично заметил император, - в будущем усилим охрану мануфактур. Что еще?

Еще выяснилось, что пятый легион Иритиона предал Империю Тьмы не по злому умыслу, а из-за хитрой интриги.

Кто-то - Тартионна, говоря это, всячески пыталась намекнуть на наместника Кинории - сумел изрядно засорить голову стареющего маршала, доказав тому, что странности в поведении императора есть плод проделок злокозненной ведьмы, околдовавшей владыку и жаждущей не только его смерти, но также и гибели наследника Империи.

Как опытный и повидавший едва ли не все в этой жизни командир сумел поверить в подобную ахинею, осталось загадкой, зато фактом было то, что он сумел подбить на мятеж сперва всех офицеров, а затем и простых легионеров, души не чаявших в своем легендарном командире. И когда был дан приказ, все бойцы, переведенные из Белого Города в столицу, начали резню. С теми же, кто остался на границе, пока ничего не стали делать - возможно, они не были связаны с заговором - а вот с прочими придется принимать какое-то решение. Опять же - Черному Властелину, раз уж он тут появился.

Все это веселье сопровождалось почти полусотней мятежей разной степени серьезности буквально во всех уголках Империи Тьмы. Часть уже подавили, часть можно было считать пустяковыми, а вот несколько грозили серьезными неприятностями, поэтому Тартионна в последние дни занималась стягиванием верных войск к взбунтовавшимся городам и крепостям, и миндальничать Госпожа не планировала.

Милые и светлые соседи как один заявили о своей непричастности к событиям в Империи, и сидели, держа ладони на рукоятях мечей.

- Скажу честно, если бы ты умер, на следующее утро наши пограничные крепости уже штурмовали бы исиринатийцы, а раденийцы спешили бы осадить Белый Город. Да и прегиштанцы с дварфами, пожалуй, придумали бы что-нибудь. Например, вторглись бы во владения гоблинов.

- Кто я такой, чтобы их осуждать? - философски заметил император. - А что там с лиоссцами?

На востоке все более-менее было спокойно. Новый халиф, чья осведомленность вызывала серьезные вопросы, выслал соболезнования и предложил покарать Бича Пустыни, продавшего наемникам Лиги бесценный змеиный огонь. Бич Пустыни ожидаемо свалил все на своих противников. А вот что стало для императора неожиданностью, так это тяжелейшее ранение Китариона, от которого тому придется оправляться не один месяц.

Всего от рук наемных убийц – помимо магов - полегли почти две сотни знатных и влиятельных чиновников, аристократов, купцов и управленцев, почти сотне удалось выжить.

"Выходит, они нацелились не только на меня, но на всех высших лиц Империи. Ублюдки", - подумал Шахрион, слушая донесение о Китарионе. – «И где столько исполнителей нашли, спрашивается»?

Впрочем, на этом плохие новости закончились. Да, Империя Тьмы получила тяжелейший удар в самое сердце, оправляться от которого ей придется не один год, но выстояла. И это главное. Время же…

"Время у нас будет, об этом я позабочусь", - подумал император, искренне наслаждаясь возможностью думать, не отвлекаясь поминутно на головную боль и голоса.

Он улыбнулся жене.

- Спасибо.

- За что? - удивилась императрица.

- За то, что ты рядом, - ответил Черный Властелин. - Обещаю, что больше не будет никаких секретов.

- Правда? - иронично приподняла бровь супруга. - Даже насчет трех твоих психованных фанатиков?

- Даже насчет них.

- И что же ты планируешь делать с Тройкой?

Император чуть заметно улыбнулся.

- Узнаешь в самое ближайшее время.

- Что-то мне уже не нравится все это.

- Извини.

Тартионна фыркнула и поднялась.

- Отдыхай, продолжим вечером, а меня ждут дела.

- Эй, император все-таки я, - напомнил Шахрион.

- Зато большая печать у меня. Хочешь что-то решать - ну так встань и отбери.

Император расплылся в широкой улыбке, ощущая, что старая Тартионна вернулась. Нет, не так. Она никуда и не уходила, всегда была рядом, готовая прийти на помощь, поддержать, а если надо - обрушить на врагов всю ярость магии льда. Это он вернулся. Теперь уже навсегда.

- Когда придешь вечером, прихвати доску. Сыграем в шемтис. Думаю, в ближайшие дни у нас будет время на несколько партий.

- Хорошо, - кивнула Тартионна и покинула комнату, закрыв за собой двери.

Шахрион подождал немного, затем прошептал заклинание от подслушивания, после чего распорядился:

- Можешь выйти.

Открылась потайная дверь, и в помещение вошел Первый. Выглядел он неважно: похудевший и осунувшийся, с глубоко запавшими - как у Тартионны - щеками и нездоровым цветом кожи. А еще - с пустым болтающимся рукавом там, где должна была находиться правая рука.

"Что ж, крепости он точно больше не сможет сжигать", - подумал император. - "По крайней мере - лично".

Тайный агент склонился в глубоком поклоне.

- Встань, - распорядился Шахрион, поудобнее подталкивая подушку за спину. – Докладывай.

- Владыка, прошу казнить меня за некомпетентность, - вместо доклада прошептал Первый, едва сдерживая слезы. – Из-за моей неумелости наша столица была сожжена жалкой кучкой бунтовщиков, а наследник и Госпожа едва не лишились жизней. Я не сумел принять всех нужных мер и не раскрыл все заговоры, что плелись за твоей спиной.

- Не вижу причин даже для наказания, не говоря уже о казни, - отмахнулся Шахрион. – Вы предоставляли мне массу информации, которую я бессмысленно складировал, не обращая внимания на важные новости и даже не пытаясь что-то решить. Ты слышал доклад Госпожи, есть что добавить?

- Нет, владыка.

- Тогда… - Шахрион тяжело вздохнул, - тогда даруй ему легкую смерть. Пусть уснет и отправится туда, где сможет отдохнуть. Я не хочу, чтобы этого человека запомнили, как изменника.

Он прикрыл глаза.

«Становлюсь сентиментальней, что ли»? – подумал император.

Наверное, до возрождения Империи Тьмы он бы без зазрения совести отбросил бы Иритиона, как сломанный меч, устроив бы тому публичную казнь. Но не теперь.

"Хотя, может, все объясняется проще? Предательство одного из ближайших моих сподвижников повредит Империи? Да, пожалуй, эти причины... важнее".

- Превратить ли его в рыцаря смерти?

- Нет. Тело сожгите… Хотя... Пожалуй, лучше будет поместить в склеп, достойный легендарного имперского маршала.

- Слушаюсь.

Мысленно Шахрион улыбнулся самому себе. Столько разговоров о собственном смягчении и раскисании, и вот, тотчас же готовится отложить тело покойного слуги впрок, на будущее.

"Хотя сейчас следует думать о другом. Нужно обезопасить границы".

- Все ли готово к решению северного вопроса? И что со зрящей?

- Почти, владыка. Мы не знаем, куда пропала эльфийка, а в остальном - порядок. Можем приступать в любой момент.

- Превосходно, тогда начинайте. Вы трое превзошли все мои ожидания, а потому будете удостоены награды. С завтрашнего дня каждый из Тройки становится членом Малого Совета и получает кольцо.

Первый стоял, как громом пораженный, а на его лице расцвела глуповатая улыбка человека, чья душа оказалась в загробном мире для праведников.

- Владыка, спасибо тебе за эту неслыханную доброту!

- Также вы трое получите официальные должности при дворе. Детали я раскрою чуть позже.

- Да, владыка!

Шахрион не без умиления наблюдал за искренней радостью своего верного слуги. Да, Трое были прекрасным инструментом, взращенным с детства, отлично вымуштрованным и по-собачьи преданным. Именно поэтому они должны получить награду. Даже самая слепая вера может пошатнуться, если ее не станет подпитывать ручеек материальных благ, хотя одним лишь золотом не купить по-настоящему преданных слуг. Тут важен баланс между толщиной кнута и сладостью пряника.

Правда, использовать кнут на Тройке ему уже давно не приходилось.

Впрочем, введение в Малый Совет трех новых членов было отнюдь не только знаком признательности. Шахрион собирался назначить Первого главой над всеми шпионами, обитавшими за пределами Империи; Третья будет надзирать за мануфактурами; ну а Второй займет место предавшего Империю могучего Раста, который, как выяснилось, любил замки слишком сильно. Это позволит добавить в Совет группировку, полностью подконтрольную императору, продемонстрирует возможность карьерного роста для верных и преданных слуг, а также – разожжет ненависть высших аристократов Империи к выскочкам. Части высших аристократов, если быть точным. Многие захотят последовать за взлетевшими на вершину фаворитами. И они вцепятся друг дружке в глотки, интригуя и предавая, пуская в ход яды и сталь, подсиживая и обманывая… А его трон, таким образом, окажется в полной безопасности. По крайней мере, на какое-то время. Да, возрожденная Империя все еще хрупка, но, как показали события последних месяцев, это не мешает некоторым благороднейшим и кольценосцам строить амбициозные планы. Что ж, пускай потратят лишнюю энергию на что-нибудь более приземленное и менее разрушительное.

А он пока воспитает достойного наследника.

- У меня будут новые распоряжения, - проговорил император. - Они коснутся исключительно Прегиштании и страны дварфов – этих неожиданных переменных.

- Слушаюсь, господин. Следует ли нам объявить им войну?

Губы Черного Властелина изогнулись в нехорошей ухмылке. Только что ему в голову пришла одна замечательная и в высшей степени ироничная идея.

- Это будет слишком легким наказанием для них. Мы поступим куда более изощренно... Скажи, те наемники, что поджигали столицу, все еще в добром здравии, Тартионна не ошиблась, верно?

- Да, владыка.

- Тогда позови Второго и можешь быть свободен.

Где-то, когда-то.

Эта темнота была хорошо известна Черному Властелину, и она сильно отличалась от мрака, в который его засасывало во время видений, насылаемых предком.

Эта темнота дышала злобой и ненавистью, она буквально пылала инаковостью, которая разливалась подобно дерьму в нечищеной выгребной яме.

Эта темнота пугала.

«Но я не имею права бояться»! – подумал Шахрион. – «Жизнь сына на кону»!

- Свет! – приказал он, и мрак отступил.

«И правда, в этом месте многое зависит от силы воли».

Шахрион осмотрелся и с трудом сумел сдержать возглас удивления. Он висел в самой настоящей пустоте. Тут не было ни верха, ни низа, ни суши, ни воды, ни неба… Ничего.

Полное и безоговорочное ничто.

«Так вот как выглядит родной мир этих… существ. Ну, или, по крайней мере, его отражение в нашей реальности», - подумал Шахрион, а уже в следующую секунду его посетила еще одна мысль. – «Я не ощущаю Тень»!

Действительно, в мыслях императора не было ничего чужеродного. Ни странных мыслей и желаний, ни чужих голосов, ни боли… Ничего.

А это значит…

Он резко обернулся, воздвигая вокруг себя защитные барьеры и едва не пропустил подлую атаку из-за спины, лишь в последнюю секунду уклонившись от острого шипа, вырвавшегося из темного угла пустоты и метившего прямо в сердце императора.

И Шахрион был уверен – в отличии от летнего покушения, на этот раз ранение в сердце будет смертельным, причем не столько для тела, сколько для души.

- Хватит прятаться! – прокричал Шахрион. – Давай закончим это там, где все началось!

Тварь! - Выкрикнула темнота. – Проклятая смертная тварь! Ты еще будешь молить меня о милосердии!

- Не буду, а ты больше не выберешься в наш мир!

«Надеюсь», - подумал император.

В этот момент Тень – он просто не мог воспринимать свою спутницу последних лет иначе – нанесла очередной удар: сразу два копья, сотканные из мрака, ударили с разных сторон, метя одновременно в затылок и грудь.

Шахрион отбил их и атаковал обычными огненными шарами. Как и говорил первый некромант, магия работала в этом странном месте, и она наносила твари ощутимый урон. Пламя с шипением разгоняло тьму вокруг императора и это очень не понравилось его невидимой спутнице.

Тень завизжала и неожиданно стена мрака со всех сторон надвинулась на Шахриона, грозя накрыть, смять, раздавить. Император в очередной раз ударил пламенем – увы, некромантия в сложившейся ситуации была не слишком полезна – разгоняя тьму в стороны.

- Я не собираюсь сдаваться! – громко провозгласил император. – Только не теперь!

Неблагодарная тварь! Я подарила тебе могущество, которое даже не снилось простым смертным! Благодаря мне ты по силе превосходишь первого некроманта!

- Призвавшего тебя и твою родню, ценой самого дорогого, что у него было! – закричал Шахрион обрушивая на мрак очередную волну пламени, которая безжалостно принялась вгрызаться во тьму, будто та была сухим хворостом.

Тень вновь заорала и на сей раз в голосе ее явно слышалась боль.

И? Что нам – великим – с жертв каких-то букашек? Они служат лишь для того, чтобы угождать, чтобы ублажать, чтобы радовать тех, кто стоит несоизмеримо выше!

- Угождать? Вы – твари – жрете нашу боль и упиваетесь страданиями, вы питаетесь нашей верой, вы – паразиты, что живы только благодаря смертным, и вы еще смеете называть нас букашками?

С каждым словом Шахрион все усиливал и усиливал набор, отпуская огненные кольца вовне, и с каждым разом они двигались все дальше и дальше.

Император сам не заметил, как потерял хладнокровие и распалялся все сильнее и сильнее, но поделать ничего не мог. Годы мучений, непрерывного подзуживания и давления на разум; годы жизни под контролем чужеродной магии, не позволяющей даже осознать, что нужно обратиться за помощью; годы непрекращающейся боли; годы медленного сползания в ничто… Все это накопилось в Шахрионе и его нервы, натянутые, точно струна, лопнули, не выдержав нечеловеческих нагрузок, и теперь император изливал не пламя, нет, он изливал чистую и незамутненную ярость, стремясь выжечь тварь, обитавшую в этом черном и мрачном месте, стереть ее изо всех планов бытия, в каких бы та ни родилась.

Чудовище, ставшее богиней Империи Тьмы, должно ответить за преступления и прекратить свое существование, и он – Черный Властелин – был готов лично покончить с затянувшейся на века трагедией.

«Мать Тишины должна исчезнуть»! – думал Шахрион, обрушивая на свою оппонентку одно заклинание за другим. – «Я не просто выжгу ее в собственном логове, я сотру любые упоминания о ней из наших книг, сделаю так, чтобы люди перестали молиться этим… сущностям, я дам им новый смысл жизни, а если понадобится, то и нового бога»!

И, думая так, он ни на секунду не ослаблял напор.

Черный Властелин бил, пламя ревело и пылало, хотя, по идее, не могло делать ни того, ни другого в месте, лишенном воздуха и растопки. И Шахрион все больше и больше впадал в неистовство, кровавая ярость застилала его взор. Сейчас он, пожалуй, больше всего походил на себя после покушения на жену и сына…

И эта мысль оказалась подобно ушату холодной воды, вылитой за шиворот.

Император резко остановил едва не сорвавшееся с кончиков пальцев заклинание и огляделся. Что-то было не так, сильно не так.

Даже по меркам этого странного места.

Он прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям, и вдруг понял…

- Ах ты тварь! – процедил некромант сквозь зубы и постарался сконцентрироваться, но было уже поздно.

Тень никуда не девалась из его головы, а точнее – девалась оттуда не полностью. Она притаилась, распаляя ярость Черного Властелина и выжидая. Опьянённый злобой Шахрион на один краткий миг открылся, а его ментальные барьеры ослабли, и в этот самый миг черные щупальца опутали душу императора, сковывая ее подобно тискам.

Пламя, которое еще мгновение назад так ярко горело, выжигая скверну, начало слабеть.

Ты так храбро боролся смертный, но настало время принять судьбу! – расхохоталось чудовище. – Не противься неизбежному!

Все новые и новые черные щупальца оплетали императора, не давая тому пошевелиться, выпивая силы и убаюкивая сознание.

«Она пожирает мою душу»! – с ужасом осознал Шахрион. – «Эта тварь собирается переварить меня… Не позволю, нет»!

И он принялся бороться, собирая крупицы доступных сил и продолжая обрушивать пламя на жгуты тени, опутывающие тело… Но, получалось плохо.

Огонь императора стал заметно слабее, он гас, пожираемый непроглядной тьмой. А силы иссякали...

- Почему… - прошептал Шахрион, пытаясь отвлечь Тень и выиграть хотя бы немного времени.

Почему – что?

- Почему вы пришли в наш мир? Что заставило принять жертву и откликнуться на зов? Только жажда силы и власти?

Хм-м, интересный, я бы даже сказала – философский - вопрос. Знаешь, пожалуй, нет. Изначально мы не хотели править и повелевать, желали лишь выбраться в какой-нибудь материальный план. Видишь ли, вечность в этом унылом месте – не самое приятное времяпрепровождение. Мы и подобные нам обитают тут, не в силах вырваться на свободу, если только нас не позовут. Зато, когда позовут…

В голосе ее слышалось злое торжество, и Шахриону было понятно, отчего Тень столь радостна – он сопротивлялся ее высасывающим жизнь прикосновениям из последних сил.

- Вы жрете, пока не лопнете?

Да, можно сказать и так. Те, кто поглупее – стараются воплотиться в материальном мире и за два-три года получить столько ощущений, сколько не могли за тысячи, а то и десятки тысяч лет в пустоте. Те же, кто поумнее, действуют иначе.

- А ведь ты специально помогла Шахриону Первому, верно? – понял вдруг император. – Ты не пыталась завладеть им до того, как остальные пятеро умерли…

Конечно. Даже бога можно убить, если он переместится в материальную оболочку. Думаю, первый некромант тебе рассказал об этом. А если я останусь одна, то получу больше, намного больше…

- Вот только Шахрион Первый оказался куда сильнее и умнее, чем ты думала, - в словах Шахрион пытался найти силу, он черпал ее из собственной железной воли и уверенности в победе, из нежелания сдаваться на милость проклятой твари, и боролся, боролся, боролся… - Он не позволил тебе завладеть собственным телом, закрыл здесь, не дал вырваться на волю.

Приступ острой и резкой боли тисками сжал виски, и император не сумел сдержать стон.

И что? Меня поддерживала сила молитв тысяч глупцов.

- Которые… начали… иссякать…

Шахрион напряг все силы, и чуть-чуть ослабил хватку теневых щупалец. Сразу стало легче дышать, а магическая сила вновь наполнила тело, но уже в следующую секунду новые ленты цвета ночи опутали его.

И тогда я явила милость свою, спасла вас всех, вновь даровала Империи величие. И как ты отплатил мне за это, неблагодарный Черный Властелин?

Ленты сдавили его так сильно, что воздуха вновь стало не хватать и Шахрион закричал от боли, ярости и гнева.

Ты умрешь, червь! – торжественно проревела Тень. – Умрешь и отдашь мне свое тело! Я все равно вернусь в мир, и никто меня не остановит!

Шахрион боролся изо всех сил, но их, как выяснилось, было недостаточно, чтобы победить божество. Тень – Мать Тишины – вцепилась в него подобно пиявке и не собиралась отпускать.

«Проклятье, неужели все зря? Все эти муки, старания, все попытки изменить неизбежное»?

Это было не просто обидно, а невыносимо, но император нашел в себе силы для того, чтобы успокоиться, ведь рациональное мышление – это было последнее, что он мог еще себе позволить.

«Она сильней, и я не смогу выйти из схватки победителем. Даже растеряв большую часть своего могущества, она все же несравнимо сильней меня, но» …

Перед мысленным взором императора встало лицо сына: бледное, без единой кровинки, с закрытыми глазами.

«Если я сдамся, он умрет! Да, тварь окажется выброшена в свою тюрьму, но что нам с того? Я должен одолеть ее! Но как победить? Как»?

И тут его осенило! Ответ все это время был рядом, стоило только протянуть руку!

«Какой же я идиот»! – мысленно обругал себя Шахрион и перестал бороться.

Жгуты тени обвили его полностью, а спустя несколько секунд из непроглядного мрака выступило лицо без глаз и рта.

Спекся? – участливо поинтересовалась Тень.

- Не… совсем… - прошептал император, прерывисто дыша.

М-м-м?

- Знаешь… я вот подумал… а что может навредить твари вроде тебя?

И как?

- Кое-что пришло в голову.

Сказав это, он положил обе ладони на антрацитовый жгут мрака и, собрав остатки сил, призвал Черное Пламя. Весь свой бой с Тенью император сознательно не пользовался некромантией, сомневаясь в ее эффективности против порождения Изнанки. И это было большой ошибкой!

Черные щупальца одно за другим загорелись, источая черный смрадный дым и рассыпаясь пеплом. Сам Шахрион лишь по невероятному стечению обстоятельств не пылал вместе со своей оппоненткой, более того, ему удалось выбраться, и магическая сила вновь хлынула в измученное тело, а потому он угостил чудовище новой порцией негасимого пламени магов смерти, с наслаждением вслушиваясь в ее вопли.

- Это тебе за все, тварь! – закричал Шахрион, вырываясь из объятий монстра.

Резкая боль обожгла левую ладонь и император, бросив короткий взгляд на руку, ни секунды не раздумывая, отрубил себе кисть лезвием ветра – по плоти полз негасимый огонь.

Сказать, что было больно, означало ничего не сказать, но даже невыносимая мука не могла уже остановить Шахриона. Он обрушил на проклятое чудовище Черное Пламя столь огромной силы, что на миг свет померк перед его глазами.

Сильнейшее заклинание некромантов выпивало всю энергию без остатка, но это того стоило!

Спустя несколько секунд полыхало все ничто, в центре которого и оказался император, отгородившийся защитным коконом. Здесь – в странном месте на границе миров – работали законы магии. Именно они позволяли Тени вырываться на свободу из своего узилища, но они же и не оставляли ей шансов на спасение.

Тьма отступала, усыхала, исчезала.

Мгновение, и все было кончено.

От неодолимого океана мрака осталась лишь жалкая трясущаяся фигурка, съежившаяся в позе эмбриона.

Император снял защиту и сделал два шага навстречу ей, вытягивая вперед уцелевшую правую руку.

Его трясло от боли, по лбу текли крупные бисерины пота, а зубы дрожали, но ни тени сомнения больше не оставалось в его мозгу. Даже ценой своей жизни он покончит с этой тварью, с этим порождением Изнанки… со своей богиней.

- Отправляйся туда, где тебе самое место, о Мать Тишины, - прохрипел он. – В небытие!

Сказав это, он – собрав последние капли сил - применил ровно то же заклинание, которое опробовал и на Ратриоле.

Страшно изогнувшись, древняя тварь рассыпалась, не оставив после себя даже праха.

«Я свободен»! – думал Шахрион, и по щекам его катились слезы.

***

Девятый день первого месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), утро

Сказать, что пробуждение было тяжелым, означало не сказать ничего. Острая пульсирующая боль в груди не позволяла вздохнуть и напоминала себе при каждом – даже самом незначительном – движении.

Черный Властелин со стоном коснулся обсидианового кинжала и поморщился.

«Придется носить, пока не вернусь в столицу», - мрачно подумал он. – «Ну, это не самый плохой вариант».

Медленно оглядевшись, император увидел сына, лежавшего рядышком. Тот был бледен, но все еще дышал.

Шахрион облегченно выдохнул и едва не вознес хвалу Матери, в последний момент остановив себя. Кто знает, кому теперь будут отправляться молитвы. И кто пожирал силу, что вот уже добрую тысячу лет дарили пустоте люди, поклонявшиеся прочим богам Шестерки?

Вопрос этот требовал серьезного осмысления и проработки, вот только…

«Не сейчас», - устало подумал Шахрион, оглядываясь по сторонам.

Магический рисунок медленно, но верно остывал, становясь всего лишь пеплом на голой земле. Сила, переполнявшая проклятое место, ушла и, как надеялся император, не скоро проявится.

Он встал. Грудь тотчас же рванула острая боль, но Шахриону было наплевать. С трудом подняв сына, Черный Властелин, шатаясь из стороны в сторону, поплелся к Карру.

Грифон уже успел отдохнуть, к тому же император дал ему достаточно корма, чтобы старому грифону не было скучно сидеть на одном месте. Осторожно закрепив Паштиона на спине грифона, Шахрион полез на спину зверя.

Делать это было очень непросто – магических сил не осталось, левая рука повисла плетью и не желала слушаться, а ноги тряслись, как после попойки – но император всегда умел преодолевать свалившиеся на него трудности, а потому, спустя несколько минут он кое-как угнездился в седле, после чего тщательнейшим образом привязал себя к нему. Шахрион не питал иллюзий относительно своей выносливости, а потому решил заранее подстраховаться.

Он бросил последний взгляд на проклятый холм, затем – на теплое рассветное солнце, и лишь после этого скомандовал умному существу:

- Карр, летим домой.

***

Десятый день первого месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), полдень

Перелет запомнился Шахриону плохо. Сознание то и дело покидало тяжело раненого императора, каждое неловкое движение отдавалось мучительной болью в груди и оставалось радоваться тому, что сын так и не пришел в себя.

Мысль о том, что мальчик, возможно, никогда больше и не очнется, заставляла императора холодеть от ужаса, но, он с самого начала понимал, на какой риск идет, а потому радовался тому, что сын хотя бы дышит.

К сожалению, перелет занял больше времени, чем хотелось бы. Пару раз им приходилось спуститься, чтобы Карр мог передохнуть, из-за чего к Черной Цитадели император подлетал где-то спустя сутки после боя с Тенью... Матерью Тишины.

И выглядела столица… Пожалуй, почти также, как четыре с лишним года назад – после окончания исиринатийской осады. А может, даже и хуже.

Да, город уже не горел - постарались Инуче и имперские маги, не иначе, вот только сильно легче от этого не становилось. Целые кварталы превратились в пепел; западные ворота были разворочены неведомой силой, не пощадившей также и надвратные укрепления вместе с башнями; а мануфактуры – гордость Шахриона – в основной своей массе стояли обгорелыми пустыми остовами. Те, которые не превратились в груды камней. Поджигатели справились со своей работой блестяще - Найлиэна должна была гордиться таким профессионализмом исполнителей.

«Разрушения превосходят даже самые пессимистичные прогнозы»! – подумал Черный Властелин – «Сколько материалов уничтожено? Сколько жизней загублено? Сколько оборудования превратилось в ничто? А сколько контрактов будет сорвано! Проклятье! Да мы годы убьем на то, чтобы восстановиться!"

Враги при всем желании не смогли бы нанести Империи более серьезных потерь. Да что там, десяток легионов не сумел бы навредить так сильно, как пара сотен наемников с факелами, оказавшихся в нужном месте и в нужное время.

Но страшнее всего императору было глядеть на собственный дворец. Враги, наверное, весело хихикали, когда прорабатывали план поджога.

"В высшей степени ироничная месть. Интересно, у кого они добыли змеиный огонь? Бич Пустыни постарался, или доблестные союзнички"? - неприязненно подумал Шахрион, рассматривая покореженные, закопченные шпили, разрушенные постройки и горы обугленного мусора, возвышавшегося там, где еще пару дней назад находились его личные покои. Страшно было представить, сколько знаний, документов, ценных вещей и сокровищ было утеряно в негасимом восточном пламени.

То, что сохранилась почти половина дворца, было самым настоящим чудом, рукотворным, судя по всему.

"Надо будет не забыть хорошо наградить Инуче", - отстраненно подумал император, приказывая Карру начать снижение.

Он зашелся в приступе горлового кашля, вытер тыльной стороной ладони кровь, выступившую на губах, после чего невесело усмехнулся.

"Если, конечно, сокровищница цела".

Тут Шахрион, конечно, сгущал краски - никакому огню было не добраться до секретных подземных хранилищ, расположенных под замком, а также - в горах за пределами города. Но все же, все же...

Увиденное не располагало к хорошему настроению.

Едва только лапы грифона коснулись каменных плит замкового двора, к императору со всех сторон побежали люди, во главе которых Шахрион, к немалому своему удивлению, заметил не только Тартионну, но и всю Тройку. Преданные псы, похоже, тяжело пережили пропажу обожаемого богоподобного господина.

С трудом отвязав себя от седла он едва не свалился в заботливо протянутые руки, после чего прохрипел:

- Сына возьмите...

Это были последнее, что он сумел сделать перед тем, как потерял сознание.

Восьмой день первого месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), закат.

Тартионна с трудом открыла глаза. Было так больно, что каждый вздох давался с огромным трудом.

«Это конец»? – с удивительной отрешенностью подумала она. – «Я умру»?

Следовало встать и сражаться, но тело отказывалось повиноваться. Даже на то, чтобы повернуть голову, у нее ушла, наверное, тысяча лет.

Однако императрица смогла-таки увидеть сына и эльфийскую тварь, занесшую над мальчиком клинок. Она понимала, что должна действовать, метнуть в звездорожденную любое – пусть даже и самое слабое – заклинание. Но сил не оставалось ни на что. Даже на слезы.

Она слышала, что перед смертью время как будто замирает, и действительно: меч эльфийки двигался медленно, будто бы погруженный в патоку. Но, увы, он двигался.

И Тартионна понимала, что сейчас сын, а затем и она сама отправятся в объятья Матери.

И в тот самый момент, когда клинку осталось преодолеть последний дюйм, отделяющий его от шеи ребенка, в эльфийку ударило нечто столь могучее, что даже многочисленные амулеты и защитные чары, которыми звездорожденная была увешана с ног до головы, не помогли.

Да что там, они не задержали атаку даже на одну секунду!

Тартионна все так же лежала, не силах пошевелиться, и смотрела, как беспощадно жаркое пламя пожирает то, что еще секунду назад было опытной эльфийской воительницей.

Вслед за ней один за другим принялись умирать люди Иритиона и наемники. Могучие чары не брали пленных, но – отличали своих от чужих.

Тартионна знала лишь нескольких колдунов, способных на подобное, а потому, совершив неимоверное усилие над собой, она развернулась и взглянула туда, откуда летели сгустки чистой магической энергии.

Когда над императрицей нависла невысокая тень, та сумела изобразить на лице некое подобие улыбки.

- Пр..втствую… Инуче, - прошептала она.

- И тебе доброго здравия, императрица, - шаман присел рядом с ней на корточки и извлек небольшой пузырек, который аккуратно приложил к губам раненой. Та послушно сглотнула и уже через секунду дышать стало легче, боль отошла куда-то на задний план, а тело наконец-то начало слушаться. – Хорошо, что на императора уже покушались, иначе я не сумел бы изготовить противоядие заранее, а ты была бы мертва.

- Сын… - прошептала Тартионна, но Инуче уже сидел подле мальчика.

Он внимательно осмотрел его, проделал пару манипуляций со странными бусами, после чего перешел к Первому, который лежал неподвижно, зажимая отрубленную руку. Быстро сделав жгут и дав раненому какую-то пилюлю, гоблин двинулся к еще живому Иритиону.

- Стой, - прохрипела Тартионна.

Шаман послушно вытянулся и, повернув зеленую голову, уставился на императрицу.

- Он… предатель, - прошептала Ледяная Ведьма.

Инуче пожал плечами, отвернулся и продолжил заниматься своим делом.

- Поче...му? – выдохнула женщина.

- Не тебе решать его судьбу, императрица, - без своего обычного подобострастия ответил гоблин, - и не мне. Пусть об этом у владыки голова болит. А они все – пускай живут.

Тартионна хрипло расхохоталась и поползла к сыну.

Кое как добравшись до мирно спящего мальчика, она обхватила его и, вновь повернув голову к гоблину, задала прошептала:

- Делай, что хочешь, Верховный… Скажи лишь, что будет со столицей?

- Не волнуйся, - и снова в голосе гоблина звенела сталь. – В ней наведут порядок.

***

Крет взглянул на солнце, которое почти уже скрылось за горизонтом.

«Еще минут двадцать, и стемнеет», - подумал он. – «А не пора ли валить»?

Он украдкой взглянул на эльфа, который, кажется, и не думал останавливаться. С маниакальным упорством этот псих требовал поджечь еще одну мануфактуру, еще один склад, еще один особняк.

И если первое время Крет не противился – Черная Цитадель оказалась поразительно богатой – то сейчас наемник чувствовал, что время, отведенное им, кончилось, и нужно спасать шкуру. Именно поэтому капитан разослал почти два десятка человек в дальние дозоры - следить, не присоединится ли к веселью, шедшему весь день, кто-нибудь еще.

Они как раз ворвались в здание очередной мануфактуры, когда прибежал один из взмыленных разведчиков, вопя во всю глотку:

- Рыцари смерти, клятые рыцари смерти!!!

Крет действовал быстро и решительно – как и всегда. В считанные минуты он собрал своих людей, затем – приказал баррикадироваться.

Все это время эльф совершенно спокойно наблюдал за действиями его людей. Казалось, что его все устраивает, и возможный бой с элитой имперской армии ничуть не волнует звездорожденного.

Когда бойцы собрались в одном месте и худо-бедно укрепили помещение, Крет принялся ждать. Говоря начистоту, он не особо волновался – заранее готовился к чему-то подобному – но все-же, приятного в сложившейся ситуации было мало.

Зарева пожарищ разгоняли темноту, и в отсветах огня метались фантасмагорические тени. Звенела сталь, кричали люди, ржали лошади, и вся эта какофония вечернего боя навевала приятные воспоминания.

А душу грела мысль о сорванном куше – доверенных людей с большей частью добычи Крет сбагрил прочь из города еще несколько часов назад, и сейчас те должны скакать на трофейных лошадях в направлении лесного лагеря, откуда, не дожидаясь оставшихся бойцов, двинутся в направлении границы с Прегиштанией.

Если все пойдет гладко, то он нагонит их к следующей ночи. Если нет… Ну, и на этот случай оставались варианты.

А события меж тем, развивались бурно и кроваво. Мимо засевших в мануфактуре наемников проскакал отряд закованных в черное воинов, затем – спустя несколько минут – еще один. Лишь третья группа рыцарей смерти под командованием невысокого человека с ничего не выражающим лицом, остановилась.

Человек этот спешился и отдал тихую команду, после чего рыцари смерти быстро взяли мануфактуру в кольцо.

Крет кинул короткий взгляд на эльфа. И снова – ничего нельзя было прочитать на изысканном лице, лишенном каких бы то ни было изъянов.

«Даже так»? – подумал капитан. – «Что ж, проверим».

Он подошел к звездорожденному и сообщил:

- Полагаю, контракт можно считать выполненным.

- Полагаю, что так, - согласился тот.

- Тогда прошу оставшуюся часть оплаты.

И вот теперь в глазах надменного эльфа промелькнуло нечто, напоминающее удивление, однако – к чести своей – он быстро справился с ним, запустил руку куда-то внутрь куртки, и извлек оттуда небольшой мешочек, который и передал Крету.

Кому-то могло показаться, что в столь маленьком мешке не могла содержаться половина оплаты целому отряду наемников… Этот кто-то просто никогда не видел знаменитые эльфийские радужные алмазы.

Крет аккуратно извлек один из них, проверил на свет, затем – внимательно пересчитал содержимое, после чего повесил его на пояс и протянул руку для пожатия.

- Контракт исполнен. Нужно ли где-нибудь расписаться?

- А ты умеешь, капитан? – на этот раз эльф не смог скрыть удивление.

- Крестик уж поставлю, - осклабился тот.

- Нет, не нужно. Думаю, скоро это все потеряет смысл.

- И напрасно, - осклабился капитан. – У меня есть план, как нам выбраться из этой передряги.

- О, надо же. И в чем он заключается?

- Идем, звездорожденный, покажу.

Сказав это, Крет направился к окну, смотрящему на улицу. Именно из него можно было наблюдать за командиром рыцарей смерти.

Эльф, ведомый любопытством, подошел к Крету и выглянул в окно.

- И что я тут должен увидеть?

- Сейчас он пойдет к нам, имей терпение, о звездорожденный.

Наемник не ошибся. Спустя пару минут командир отряда, прикрываемый сразу тремя рыцарями смерти, несущими здоровенные ростовые щиты, подошел к воротам мануфактуры.

- Наемники! – прокричал он. – Мое имя Второй, и я командую этими рыцарями смерти. У вас есть лишь один шанс спасти свои шкуры после того, что вы устроили в столице! Сложите оружие и сдайте мне своего предводителя!

Крет широко ухмыльнулся.

«Работает, как и всегда».

Звездорожденный был силен и быстр. Он был умел и умен. Он знал, что сможет скрыться, бросив наемников умирать в разрушенной мануфактуре. Но он никогда не оказывался в подобных ситуациях, потому как в противном случае исчез бы еще тогда, когда прибежал разведчик. И уж точно, будь у остроухого подобный опыт, он никогда и ни при каких обстоятельствах не повернулся бы спиной к Крету после завершения контракта. Да и до этого - тоже.

В последний момент эльф что-то почувствовал и попытался выхватить кинжал, но было поздно – нож, который капитан держал в рукаве, скользнул в ладонь, а уже в следующую секунду погрузился в шею звездорожденного. Тот захрипел, забился в конвульсиях, и Крет толкнул умирающего вниз, в окно.

- Вот предводитель, - прокричал он Второму. – Не убивайте нас, господин. Пощадите, мы всего лишь выполняли приказы!

Сказав это, Крет вновь ухмыльнулся. Скоро начнется самое интересное.

***

Бишт стоял на посту, не смея отвлечься, ведь капитан поручил ему невероятно ответственное задание: с последними лучами солнца сделать так, чтобы Черную Цитадель постигла участь павшей столицы.

Воин взглянул на дымы, поднимающиеся из-за крепостной стены замка Черного Властелина, затем посмотрел на темнеющее с каждой минутой небо и довольно улыбнулся. Ждать осталось недолго. Каких-то полчаса, и можно будет действовать.

Он подошел к костру, который тщательно поддерживал все это время, и подкинул в него несколько свежих поленьев, затем – заглянул под ткань, укрывающую ровные ряды бочонков, после чего занял положенное место.

Страха не было, он знал, что не вернется домой. Что с того?

Значение имела лишь месть.

Юноша прикрыл глаза и вспомнил пылающие улицы Белого Города. Вспомнил страшную резню, учиненную прихвостнями Черного Властелина. Вспомнил мать и отца, болтающихся в петле.

Руки Бишта задрожали, и он глубоко задышал, стараясь побороть подкатывающее удушье. Его взгляд сам собой метнулся вверх.

«Чуть-чуть, потерпи еще чуть-чуть», - подумал он, сев подле костра и обхватив колени ладонями. – «терпи, терпи, терпи»!

Полегчало, и юноша с трудом перевел дыхание. Горло все еще неприятно саднило, оно готово было вот-вот стянуться, а картина раскачивающихся родителей была тут, рядом – только руку протяни, но он упорно отгонял ее.

Капитан отдал четкий приказ и Бишт сделает все, как надо.

Он так погрузился в собственные мысли, что едва не пропустил изменение ситуации.

«Шум, я слышу шум»! – подумал юноша. – «И он другой»!

Тряхнув головой, воин быстро поднялся на стену и аккуратно выглянул из-за зубцов, после чего резко дернулся назад и едва не сверзился вниз.

К замку стремительно приближался его кошмар – закованные в черные доспехи рыцари смерти.

Их алые плащи развевались от быстрой скачки, отсветы пожаров ярко играли на металле клинков, а в глазах пылал неугасимый алый свет.

«Они здесь, здесь, здесь! Все пропало, бежать, бежать, бежать»!

Вновь сдавило горло, дышать стало почти невозможно, но все-таки Бишт не отпраздновал труса.

Он нашел в себе силы для того, чтобы сунуть факел в огонь, дождаться, пока тот вспыхнет, и после этого бросился к бочкам.

А в это время рыцари смерти уже ломали ворота. Удары сыпались один за другим, и было очевидно, что долго те не продержаться.

- Это вам за моих родных! – прохрипел Бишт, глядя как первый мертвяк входит внутрь. – До встречи в чертогах Матери, твари.

С этими словами он поджег первый бочонок. Пламя жадно лизнуло просмоленное дерево, быстро перекинулось на второй бочонок, на третий, миг, и все они занялись, вместе с тканью, который были укрыты.

Первый рыцарь смерти был уже рядом с Биртом, занося меч над головой, когда прогремел чудовищный взрыв, а огненный фонтан взметнулся к небесам, охватывая древний замок Черных Властелинов.

Не только Шахрион сумел выменять несколько бочек змеиного огня.

***

Дарлионна с ужасом наблюдала за тем, как отряды рыцарей смерти быстро и эффективно наводят порядок на улицах. Ожившие мертвецы не церемонились и не тратили время на разговоры. Они лишь выполняли приказ, а потому легионеры Иритиона один за другим падали на землю. Как случилось, что войска, отправленные на восток, сумели добраться до Черной Цитадели именно сейчас, было неведомо, однако это означало лишь одно: все провалилось!

Она не знала, как обстоят дела у заговорщиков, проникших во дворец, но раз бои на улицах и не думали оканчиваться, то можно было заключить, что те не сумели добраться до наследного принца и императрицы, а значит…

«Значит, имеет смысл убраться отсюда подобру-поздорову», - подумала кольценосица.

Конечно, формально Дарлионна ни в чем компрометирующем не была замечена, однако…

«Однако кто знает, не пожелает ли кто-нибудь из врагов отца воспользоваться ситуацией», - подумала она. – «Так что, полагаю, имеет смысл найти того, кто командует гвардейцами, и помочь ему с подавлением восстания».

Она уже было поднялась и открыла рот, чтобы дать команду служанке, как вдруг нечто холодное коснулось ее шеи. Покосившись вниз, Дарлионна увидела тускло блестящее и – наверняка – очень острое лезвие кинжала, прислоненного к шее.

- Не советую делать глупости, - услышала она голос служанки.

Вот только на сей раз в нем не было и тени страха или неуверенности.

- Что… - начала было благороднейшая, но служанка не дала ей закончить.

- Я же сказала: не советую делать глупости, извечная, владыке это не понравится.

Тон женщины заставил Дарлионну напрячься и вспомнить истории о тайных шпионах императора, которые якобы и спалили крепость Высоких Сынов.

- Чего ты хочешь? – тихо, стараясь, чтобы голос не дрожал, - спросила она.

- Посидеть и подождать окончания сегодняшней трагедии.

- Кто ты? – без особой надежды спросила Дарлионна.

Ответом была тишина.

***

Шахрион двигался за шаром уже почти полчаса, и чувствовал, что скоро наконец-то найдет родных, когда небо на западе заалело.

Сперва император подумал, что у него что-то не то с глазами, но уже спустя мгновение понял, что проблема не в них – могучий воздушный удар долетел до Черного Властелина, а все городские пожары на миг показались детскими костерками по сравнению с настоящим заревом, поднявшемся там, где находился дворец.

Как ни странно, но древнее сооружение выдержало. Видимо, магия, которую Первый Некромант вложил в укрепление стен цитадели не выветрилась даже за тысячу лет. Вот только радоваться тут было нечему – пламя стремительно поднималось вверх и двигалось вширь, захватывая все новые и новые плацдармы.

Император прекрасно понял, что произошло, но у него не осталось даже сил злиться.

«Иронично, против меня использовали мой же прием», - отстраненно подумал он, морщась от очередного приступа боли. – «Неважно, я обязан как можно быстрее найти сына».

Перевалив очередной гребень – сегодня он налазался по горам на десять лет вперед – император наконец-то увидел их. И, говоря начистоту, увиденное не порадовало Черного Властелина.

Тартионна не сумела уйти далеко от выхода из тоннеля, перехваченная врагами сразу с двух сторон. В мешанине тел замковой гвардии, непонятных наемников и бойцов пятого легиона было сложно понять, кто с кем дрался, а потому Шахрион решил оставить этот вопрос на потом. Сейчас значение имело лишь то, что сын жив.

Он быстрым шагом направился к Инуче, который обрабатывал раны одного из чудом переживших бойню воинов.

Император не стал спрашивать у шамана, каким образом тот оказался сейчас подле столицы – время не терпело отлагательств. Дворец горел, и с каждой минутой шансы осуществить задуманное уменьшались.

Поэтому он, не обращая внимания ни на кого, подошел к сыну, взял его на руки и, не отвлекаясь двинулся прочь.

- Владыка, - остановил императора голос шамана, - что ты делаешь?

Голос, в котором не было и капли обычного подобострастия.

Шахрион обернулся. Гоблин выглядел спокойным и расслабленным, но императора не обманула эта кажущаяся простота. Шаман был готов нанести удар в любую секунду и, говоря откровенно, Шахрион не знал, сможет ли он сейчас справиться с магом такого уровня.

- Я должен идти, - ответил он.

- Даже не узнав, что с женой?

- Она жива, я чувствую.

Гоблин покачал головой и произнес одну фразу:

- Некроманты.

Черный Властелин кивнул, не улыбаясь.

- Ты победишь? – неожиданно задал вопрос старик.

«И как много он, интересно, знает»? – подумал император. – «А, неважно».

- Или умру.

- Но то, что сидит внутри тебя не вырвется наружу?

- Нет.

- О, ты можешь говорить о нем. Стало быть, шансы есть.

- Да.

Гоблин вздохнул.

- Тогда иди, о великий из могучих, старый и слабый Инуче разберется здесь сам.

Шахрион повернулся и почти побежал к потайному ходу, крепко прижимая сына к груди.

- И поторопись, о несравненный Черный Властелин, - догнали его слова зеленокожего, - твой дворец скоро обратится золой и пеплом.

Шахрион, с трудом сдерживая неуместный смех, нырнул в темный зев тоннеля.

***

Никто не потрудился закрыть потайную дверь, а потому император оказался в замке без каких бы то ни было проблем. Огонь досюда пока что не добрался, дыма почти не было, а потому Черный Властелин сумел в деталях рассмотреть побоище, произошедшее днем.

Все залы и коридоры, по которым он шел, были залиты кровью, усеяны мертвыми телами, и исковерканы магией. Сражение велось за каждую комнату, за каждый угол. И то, что друг с другом дрались легионеры, не улучшало настроение Шахриона.

«Проклятье, как они смогли переманить на свою сторону Иритиона? Как»?

Пожалуй, такое он бы не смог предвидеть даже пять лет назад. Но тогда эльфы прикрывали его, сейчас – действовали строго против.

«Начинаю понимать, как чувствовали себя венценосцы Лиги».

Вздохнув, император ускорил шаг. Сперва он забежал в личное хранилище, откуда вышел с мешком, доверху набитым различными ритуальными принадлежностями. Затем – направился в Зал Предков.

Добраться до него оказалось сложнее, потому как некоторые проходы уже вовсю полыхали, и лишь магические способности императора не позволяли ему и сыну задохнуться. Но вечно так продолжаться не могло.

Огонь становился все сильнее и сильнее и Шахрион с грустью подумал, что, возможно, после сегодняшних событий придется собирать новую библиотеку.

«Если, конечно, Империя Таараш сохранится», - мрачно подумал он, распахнув двери в Зале Предков.

Император быстрым шагом прошел к стене, на которой висели два древних обсидиановых кинжала и сорвал их, заткнув себе за пояс.

«Кто бы мог подумать, какие-то полгода назад рассказывать про ритуальное оружие юной Дарлионне, а теперь – сам готов использовать его. Иронично».

Впрочем, времени на философствования у императора не осталось – пламя начало подбираться и сюда, а еще предстояло добежать до гнезда Карра.

И оставалось молить всех богов, которые еще только остались в этом мире о том, чтобы старый грифон был жив, иначе…

«Иначе проще прыгнуть вниз с этой самой башни».

Ему повезло. В очередной раз за последние дни. Грифон не только не умер, но еще и находился в отличном состоянии: отдохнул, был сыт, и рвался в полет.

Быстро оседлав его, император закрепил на могучей спине ребенка, а также весь скарб, после чего – открыл ворота. И сразу же помещение заполнили густые клубы дыма, отчего грифон заволновался.

- Спокойно, друг, - произнес император, забираясь в седло. – Давай, лети!

Могучий зверь в три прыжка достиг распахнутых ворот, и, не теряя ни секунды камнем рухнул вниз. Несколько мгновений падения, и могучие крылья, расправились, разгоняя дым.

Минута, две… И вот уже горящий замок остался позади, а могучий грифон, продолжая набирать высоту, разразился победным клекотом.

- Молодец, - Шахрион почесал пернатую голову, - а теперь поспеши, у нас очень мало времени.

***

Девятый день первого месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), рассвет.

Шахрион читал, что в былые времена грифоньи наездники считались элитой как Империи Тьмы, так и всех государств Лиги Света.

И он охотно верил в это, ведь старый – разменявший третью сотню лет – зверь летел с такой скоростью, что захватывало дух. А еще было очень и очень холодно – император завернул сына в заранее припасенное одеяло, затем – укрыл их обоих простеньким заклятьем стихии огня, и все равно время от времени ощущал озноб.

Старому же грифону было все равно. Он мчался вперед, точно знал, куда повелителю нужно.

И это радовало, потому как с каждым часом, проведенным в воздухе, Шахрион чувствовал, как слабеет последний бастион, возведенный вокруг его сознания Первым Некромантом, потратившим на это остатки сил. Вернулась мигрень, шепотки то и дело доносились откуда-то из-за спины, на краю зрения время от времени мелькали неясные тени.

Именно поэтому Шахрион радостно вздохнул, когда внизу появились знакомые очертания.

Он опустился возле знакомого холма, когда рассветные лучи уже пробивались из-за горизонта. Головная боль к этому времени стала нестерпима, но Шахрион, добив последние оставшиеся пилюли привычно уже погрузился в отупляющую пульсацию приглушенной муки, и принялся старательно выстраивать нужную магическую фигуру.

Золотой песок, как и в прошлый раз, сыпался на траву, сдабриваясь порциями крови, кристаллы укрепляли конструкцию, а в центре уже лежал сын.

Мальчик так и не пошевелился с момента, когда Черный Властелин нашел его возле потайного прохода, лишь слабое дыхание свидетельствовало о том, что в маленьком теле еще теплится жизнь.

«Жизнь, которую, возможно, я оборву своей рукой».

Шахрион сел рядом и извлек два обсидиановых кинжала. Руки императора заметно дрожали, и удивляться этому он не мог. Одно дело – приносить в жертву неизвестных тебе людей, и совсем другое – пронзить сердце родного сына.

Если бы можно было обойтись без этого! Но атака эльфийской ведьмы не оставила ему никаких иных вариантов – хрупкие чары, наведенные Первым Некромантом, рассыпались в прах, и лишь присутствие Тени спасло императора от неизбежной смерти. Однако за спасение пришлось заплатить. Щадящий ритуал больше не годился, а значит…

Шахрион выдохнул, заставил руки успокоиться, поднял кинжал и – пока не передумал – одним резким движением вогнал его сыну прямо в сердце.

Ритуальное оружие сразу же налилось недобрым бардовым цветом, и император даже подумал, что только что убил сына, но нет – тот продолжал дышать.

Страшный артефакт древних времен исправно выполнял свои функции. Что ж, значит, осталось сделать последний рывок, и броситься навстречу судьбе.

Шахрион прислонил острое лезвие к груди и подумал:

«Даже если я проиграю, эта тварь получит лишь два хладных трупа».

После этого император выдохнул и ударил точно меж ребер.

Восьмой день первого месяца осени 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), закат.

Солнце почти до середины скрылось за горизонтом, когда Шахрион наконец, перевалив через очередную гору, смог увидеть свою столицу.

И зрелище это исторгло из его горла грязные ругательства.

Черная Цитадель пылала. Клубы дыма вздымались над всеми тремя линиями укреплений, а шум, который можно было расслышать даже отсюда, однозначно говорил: внутри идет бой.

«Остроухая тварь»! – зло подумал император.

Конечно, он догадывался, что эльфийка не ограничится одним лишь покушением на его жизнь, но предположить такое… Атаку – наглую и бесцеремонную – на самый центр Империи! Нет, такого он не ожидал. По крайней мере, нынешний он.

Император вновь вздохнул и покачал головой.

«Нет смысла думать о прошлом, надлежит спасать будущее, а для этого» …

Он достал из-за пояса ритуальный кинжал и чиркнул лезвием по ладони. Кровь, вместо того чтобы капать вниз, собралась в небольшой шарик, который взмыл в воздух и замер где-то на уровне глаз императора.

- Иди и покажи мне кровь моей крови! – выкрикнул приказ Черный Властелин.

Это поисковое заклинание было одним из самых старых и примитивных. Его разработали для того, чтобы искать заблудившихся в горах людей еще в те времена, когда у каждого некроманта было много десятков близких родственников. Потом, когда страна росла, его заменили на более продвинутое, но Шахриону не требовалось ничего мощнее.

Главным плюсом Кровавого Компаса являлось то, что он пробивался практически через любые защитные барьеры, выставленные недоброжелателями, что в данной ситуации, пожалуй, было очень даже кстати.

«Потом выясню, что творится в городе, сейчас самое важное – разобраться с Тенью… с Матерью Тишины»!

Приучить себя к правильному именованию твари, все эти годы сводившей его с ума, было непросто, но император старался. Как-никак, богиня, чтоб ей пусто было!

Шарик крови дернулся и, все ускоряясь, полетел в одному ему ведомом направлении, а император понесся следом, молясь всем богам, которые только желали бы его выслушать, об одном: «только бы они были живы»!

***

Тартионна старалась идти так быстро, как только могла, но увы, силы почти оставили ее, а потому одному из рыцарей смерти пришлось взять чародейку на руки и нести ту, дабы не терять темп. А темп, действительно, имел значение.

То, что из дворца придется бежать, стало ясно сразу же, как появились сведения об отряде наемников, прорвавшихся внутрь. Чего-чего, а такого Ледяная Ведьма не ожидала.

Единственное, что ей было непонятно, так это то, что вообще им надо! Нет, понятно, головы сына и ее собственная, но…

«Вот, допустим, они нас прикончат, а дальше? Шахрион же мокрого места не оставит от всех, кто хоть как-то замаран этим, он зальет континент кровью – сил хватит. Какой смысл тогда убивать нас? Разве что» …

Разве что проклятые остроухие твари – а в том, что всем командовала ненаглядная доченька Ратриолы у Тартионны не осталось ни малейшего сомнения – знают нечто такое, чего не знает она. Например, что с Черным Властелином произошло… непредвиденное…

И она вспомнила три летних покушения…

«Не может быть. Они не могли… отказываюсь верить в это»!

Да, муж жив и точка. Не каким-то там остроухим тварям прекращать существование сильнейшего некроманта со времен Шахриона Первого и… и Безумца.

Тартионна сглотнула.

Она замечала, что в последнее время Шахрион стал другим: более замкнутым, странным, опасным… А что если его разум нестабилен? Что если кошмарная гекатомба, сотворенная им пять лет назад, все-таки имела последствия.

«Что если» …

Тартионна вспомнила, как муж сорвался после неудачного покушения на сына. Что будет, если покушение окажется удачным?

И все-равно – что-то тут не сходилось. Враги действовали так, будто возможность новой войны между возрожденной Империей и всем остальным миром ни капли не пугает их. Ладно, допустим, эльфы дружно рехнулись, но что насчет венценосцев? Лига – в худшем состоянии за много сотен лет. Она попросту не выдержит серьезной войны с Империей Тьмы, даже если с востока ударят воины халифа. Что тогда?

Она тряхнула головой.

«Дура, не время сейчас искать вражеские мотивы. Переживи этот день, тогда и разберешься»!

- Быстрее, - приказала она рыцарю смерти. – Мы должны достигнуть убежища до того, как враги настигнут нас.

Точно подтверждая эти слова, позади громыхнуло. Отряд преследования нашел потайной ход на удивление быстро, и не собирался выпускать свою жертву из когтей.

Наконец, впереди забрезжил неяркий свет, и спустя несколько минут беглецы оказались возле запечатанной двери. Тартионна высвободилась из объятий нежити и подошла к ней, положив пальцы на рукоятку.

Хитроумная магия пришла в действие, что-то щелкнуло, и проход на свободу оказался открыт.

Первыми выскочили два рыцаря смерти, затем – пяток арбалетчиков и два некроманта из тех, кто пережил бой во дворце. Наконец, из потайного хода выбралась Тартионна, после нее – немногочисленные бойцы арьергарда.

Ледяная Ведьма захлопнула дверь и прошептала короткое заклинание, восстанавливающее магический запор. Пусть ненадолго, но это задержит врагов, а именно это и требовалось ей сейчас. Как бы хорошо проклятая эльфийка ни готовилась, она попросту не в состоянии знать все тайные ходы и места, куда те ведут, а значит, каких-то десять минут быстрого шага, и они окажутся в одном из тоннелей, ведущих вглубь Гор Ужаса, и как только это произойдет, враги смогут искать их хоть до сошествия в мир всех Шестерых! Главное – добраться.

И они почти успели. Почти оказались возле спасительного зева тоннеля, как вдруг… Стрела вонзилась в горло одного из некромантов, проявившего непозволительную халатность и убравшего магический щит. Вслед за этим – мощный взрыв каменной крошки окатил весь авангард, завязнув в защите, воздвигнутой Госпожой.

Испуганный Паштион захныкал, и женщина поспешила встать перед сыном, формируя сразу несколько убийственных заклинаний школ воды. Да, она был истощена, но что с того? Кто бы ни заступил им путь, он дорого заплатить за свои преступления!

- Отойди от ребенка, ведьма! – раздался громогласный и до боли знакомый Тартионне голос и Ледяная Ведьма, опешив, открыла рот. – Я сказал, отойди от него!

Вход в пещеру перекрывали многочисленные легионеры, поддерживаемые сразу десятком боевых магов. Больше сотни человек, вооруженных мечами и арбалетами, попросту не оставляли никакого шанса на спасение.

- Как это понимать, Иритион? – звенящим от напряжения голосом спросила Тартионна. – Ты теперь заодно с ублюдками из Лиги?

- Не думай, что твоя ложь повлияет на меня, ведьма! – прокричал Иритион. – Отдавай ребенка!

Старый маршал выглядел сейчас поистине страшно: в залитых кровью доспехах, с всклокоченной седой бородой, безумно горящими глазами, он походил скорее на вестника смерти, нежели человека.

Тартионна не знала, кто именно так обработал вояку, но тот, определенно, был не в себе, и, кажется, считал, что она каким-то образом опасна для ребенка.

- Ты считаешь, что я в состоянии навредить собственному сыну?

- Да, отродье! Точно также, как ты и нашему владыке!

- Я ничего не делала Шахриону! Я люблю его больше жизни! – Закричала Тартионна, начиная злиться. – Я не знаю, кто именно забил твою голову этой ерундой, но предупреждаю: у нас на хвосте здоровенный отряд воинов Лиги, и если хочешь жить, то пропусти.

- Ты не обманешь меня! Именно твой яд помутил рассудок владыки. Именно из-за тебя он пропал из столицы и, скорее всего, уже мертв. Ты ответишь за все! Убить ее!

И воины бросились в атаку, прикрываемые магами.

Да, те не использовали заклинаний массового поражения, стараясь не задеть ребенка, но им это и не требовалось – достаточно было не давать Тартионне и единственному выжившему некроманту колдовать. А на это у десятка свежих и не успевших растратить еще силы чародеев сил было достаточно.

Последние из рыцарей смерти скрестили мечи с легионерами, и пусть каждый из них в бою стоил нескольких воинов, шансов у них не имелось.

Тартионна с поразительным спокойствием наблюдала за тем, как ее бойцы падают один за другим, понимая – жить ей осталось всего несколько минут.

Она обняла сына и укрыла его самым мощным магическим барьером, на который только оказалась способна…

И в этот момент на людей Иритиона посыпались стрелы, а затем к тем присоединилась и магия. Огненные шары вперемешку с молниями ударили по сражавшимся, не разбирая, где свой, а где чужой.

- Как это?! – взревел, перекрывая гул битвы Иритион.

«Это шанс»! – подумала Тартионна.

- Я же говорила, что нас преследуют выкормыши Лиги, предатель!

- Я не предавал Империю! – заорал генерал, не своим голосом. – Это все твои козни, твои!

Однако, чтобы он ни говорил, появление откровенно враждебного отряда вынуждало действовать соответственно, благодаря чему напор на последних телохранителей Тартионны и ее саму резко ослабел – лишь пара магов средней руки продолжали давить на Ледяную Ведьму, да пяток воинов настороженно следили за рыцарями смерти. Основная же часть отряда схлестнулась с преследователями.

Тартионна со смесью надежды и страха наблюдала за все разгорающимся побоищем, прикидывая, что делать дальше. Определенно, генерал не позволит ей беспрепятственно добраться до подгорного убежища. Вот только не факт, что у него получится перебить всех преследователей. Однако, кто бы ни победил, враги окажутся обескровлены столь сильно, что даже появится шанс. А значит, нужно выжидать.

Вот дружный залп двух десятков арбалетов выкосил первый ряд нападавших, вот огненный шар взорвался прямо посреди магов маршала, разметав их во все стороны, точно пушинки, причем двое уже не поднялись. Вот сразу три воина Лиги рухнули под напором атаки одного из оставшихся рыцарей смерти, который, в свою очередь, рассыпался прахом, получив в лицо заряд чистой энергии света. Вот Иритион, схлестнувшийся с одним из наемников, вдруг завалился набок, обливаясь кровью...

Тартионна медленно, по чуть-чуть начала смещаться ближе магам Иритиона, надеясь, что расстояние между нею и сражающимися окажется достаточным для быстрого рывка в случае неожиданности.

И тут самым краем глаза она заметила смазанное пятно справа.

Чародейка не раздумывала ни секунду.

- Справа! – закричала она одному из своих телохранителей, одновременно с этим обрушивая Плеть Праха туда, где ей померещилось движение.

В следующую секунду левый бок обожгла острая боль и императрица, охнув, прижала руку к ране. По телу вмиг разлилась слабость, звуки стали далекими, небосвод закружился, и она вдруг поняла, что ноги больше не держат.

Последнее, что успела подумать Тартионна, было: «тот же яд, что и для Шахра»…

А потом все заволокла тьма.

***

Парниэла не сумела сдержать вопля торжества, и едва не поплатилась за это жизнью. Рыцарь смерти, пускай и лишился своей хозяйки, но продолжал выполнять заложенную в него команду, а потому – обрушил могучий рубящий удар прямо на ее голову.

Эльфийка уклонилась в последний момент и ушла с линии атаки, предоставляя сынам честь разбираться с нежитью. И маги света не оплошали – сразу три луча ударили в центр брони, даруя творению мерзкой некромантии вечный покой и освобождая душу, заключенную в тюрьму гниющей плоти.

«Что ж, остался один сопляк», - подумала она, уходя от атаки вражеского латника и коротким движением вгоняя кинжал меж сочленений его доспеха. Мужчина ахнул и начал падать, намертво зажав оружие в своем теле.

Парниэла фыркнула и, отпустив рукоять, выхватила новый кинжал, выискивая наследника престола. Мальчишка должен был умереть, причем незамедлительно.

«Где он? Ага-а, вижу»!

Парень склонился над телом матери и оцепенело смотрел на нее, а на детском лице застыло странное выражение: смесь удивления и ужаса.

«Ничего, скоро ты отправишься следом», - злорадно подумала дочка зрящей, – «а потом император, если, конечно, он переживет встречу с матушкой, начнет войну столь кровавую, что после ее завершения о людях на многие века можно будет позабыть! И этого времени должно нам хватить, чтобы возродить народ звездорожденных»!

Она подошла вплотную к ребенку и, не тратя время на разговоры, нанесла короткий колющий удар.

Сверкнула сталь и кинжал столкнулся с мечом.

Парниэла с удивлением перевела взгляд на незнакомого человека с ничего не выражающим лицом, который совершенно невообразимым образом оказался подле наследника и заступил ей путь.

Она перекинула кинжал в левую руку и выхватила короткий чуть изогнутый меч, бросаясь на нового врага, но тот отбил ее атаку и контратаковал сам с такой скоростью, что лишь реакция спасла эльфийке жизнь.

«А это еще кто и как он может двигаться столь быстро»? – подумала звездорожденная, а уже в следующую секунду воин показа, что это не предел.

Он оказался не просто быстр, но еще и феноменально проворен, настоящий мастер меча! Парниэла знала всех мечников Империи Тьмы, способных двигаться с такой скоростью, и этого типа не было в списках! Более того, человек, пожалуй, дал бы фору даже ее мастеру фехтования, что казалось уж совсем невозможным!

«Где Шахрион скрывал такой талант»? – с нарастающей злостью подумала эльфийка.

Она всем естеством ощущала – нужно спешить, времени почти не осталось. Да, Парниэла только начала обучение и зрящей ее можно было назвать разве что из лести, но, тем не менее, некоторые таланты матери и деда передались эльфийке, а потому к подобным ощущениям следовало прислушаться.

Именно поэтому звездорожденная решила закончить дело в течении ближайшей минуты, чего бы ей это ни стоило.

Она одновременно метнула кинжал, заставив воина уклониться. Это слегка нарушило его баланс и дало звездорожденной пару ударов сердца – сущий пустяк – для того, чтобы сократить дистанцию.

Да, пустяк, но не для той, кто с самого детства училась убивать.

Она оказалась вплотную к имперскому мастеру меча, пнула того под колено, нарушив баланс еще сильнее, левой рукой блокировала кисть с мечом, а правой ударила, вложив в этот удар всю силу и всю энергию разогнавшегося тела.

Враг успел заслониться рукой, но это ему не помогло - зачарованная эльфийская сталь перерубила конечность у самого локтя и вражеский воин, страшно закричав, повалился на землю. Его следовало добить, да, но времени не осталось! Чутье юной зрящей буквально вопило о том, что, если она не прикончит наследника Империи Тьмы прямо сейчас, будет поздно.

Парниэла перескочила через раненого, и замахнулась для удара.