Девятый день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, закат.

В тысячах миль к северу от летнего замка венценосца Исиринатии, на берегу холодного северного моря стояла могучая древняя крепость. Стены ее помнили атаки множества врагов, но никому из них – даже надменным эльфам – не удавалось взять неприступную твердыню.

Именно поэтому аблиссцы дали ей имя «Вечная» и считали, что пока крепость цела, их государство будет существовать волей Пенной Сестры.

Старик – сухой и сгорбленный, с кожей, просоленной морскими ветрами, и глазами столь голубыми, что они казались двумя озерами на изборожденном горами морщин и холмами складок лице - стоял на балконе и наблюдал за белеющими вдалеке парусами.

Он не шевелился и в этот момент больше походил на статую, нежели на человека.

Его собеседник, замерший в роскошном кресле, пододвинутом к столу, терпеливо ждал, пока правитель Аблиссии соберется с мыслями.

Старый венценосец, не поворачиваясь к гостю, кашлянул, и проронил:

- Знаете, что я люблю больше всего на свете?

- Нет, - с плохо скрываемым раздражением в голосе, коротко бросил мужчина.

Старик улыбнулся одними губами, представляя себе, сколько злобы сейчас можно прочесть на лице гостя.

«Этот мальчишка никогда не умел ждать, а потому и лишился столь многого», - подумал венценосец. – «Глупые дети, подражая эльфам, нацепили на головы венцы, но так и не научились у звездорожденных терпению – столь важному для правителей качеству! Ну ничего, малыш, мы с тобой немного поиграем, глядишь, поумнеешь чуть-чуть».

- Больше всего на свете я люблю открытое море. Его вид – эту бескрайнюю водную гладь, простирающуюся до горизонта; его запах – приятный аромат соленой воды, смывающей грязь с тела и души; его сущность. Знаете, что есть величайший дар моря нам - смертным?

- Нет, - повторил гость с еще большим раздражением.

- Свобода! Море дарует свободу, но лишь смелым и ловким, тем, кто не боится заплатить за нее сполна, тем, кого не страшат бури, морские чудовища и тяготы корабельной жизни. В молодости я много ходил под парусом, добирался даже до лиосских земель, в которых уже тогда все воевали против всех, - старик усмехнулся, - змеиные венценосцы цепляются за власть ничуть не хуже, чем наши доблестные правители.

- Это очень интересно, - начал было собеседник, но старый венценосец, резко развернувшись, оборвал его жестом.

- Да, это очень интересно и поучительно, друг мой, - проговорил он, чуть прищурившись, - но вы пришли, чтобы заключить союз, не так ли?

Гость дерзко принял вызов, устремив взгляд на старика, и проговорил:

- Все верно, ваше величество. Аблиссия – единственная страна, которую обошли стороной горести последних лет. Вы не воюете с соседями, не лишились земель, у вас не поработали проклятые некроманты Черного Властелина. Ваша армия полнокровна, флот могуч, а казна – полна до краев, благодаря торговле. И нам, Лиге, нужна помощь!

Последние слова он едва ли не прокричал, чем вызвал неудовольствие старого венценосца.

«Как же нетерпеливы дети в наши дни», - с сожалением подумал Мардаш Девятый Тараниэль, - «не желают слушать никого, кроме себя, потакают каждому капризу, а потом удивляются, каким это образом умный враг отбирает их игрушки. Но вместо того, чтобы сделать для себя выводы, они не просят – о нет! – требуют еще игрушек у соседей».

- Лиги? – ответил он вместо этого. - Какой именно Лиги? Элиренатия пала, Прегиштания так и не прекратила кровавую распрю с Подгорной Страной, ну а Исиринатия, - старик нехорошо усмехнулся, - хоть и вышла из гражданской войны, но вряд ли сможет воевать в ближайшие годы. А потому ответьте мне, ваше величество Гашиэн, о какой-такой Лиге вы говорите? Ее больше нет.

Венценосец Радении стиснул подлокотники кресла и ощутимо напрягся, вызывав пристальное внимание двух телохранителей, замерших по разным углам комнаты – этих молчаливых теней, неотступно следовавших за правителем Аблиссии.

Заметив это, Гашиэн расслабился и выругался себе под нос.

- Что, думаете пересидеть, – прошипел он, и добавил ядовито, - ваше величество?

- Почему нет? – пожал плечами Мардаш. – Между мной и землями Шахриона помимо вашей Радении еще несколько стран. Мелких, конечно, но все же. Даже во времена расцвета Империя Тьмы не забиралась так далеко… Откровенно говоря, что ей тут делать-то? А торговать…

Он не договорил, давая собеседнику самому понять невысказанное.

«Ну же, Гашиэн, давай, подумай немножечко головой. Понимаю, ты предпочитаешь в неё есть и ломать лбом камни, но иногда неплохо бы применять мозги».

Кажется, до венценосца дошел смысл сказанного.

- Беспошлинная торговля… - не сказал – выплюнул он.

- Это был бы чудесный первый шаг по направлению к сближению между нашими государствами, - одними губами улыбнулся Мардаш Тараниэль, - не находите?

Гашиэн побагровел от гнева, но сумел удержать рвущуюся наружу брань.

«Вот поэтому, тупой идиот, Шахрион и обыграл тебя, точно ребенка», - с раздражением подумал старый властитель. - «Ни мозгов, ни выдержки, лишь спесь, да гонор. Сам приполз ко мне за помощью, и сам же ведешь себя, точно хозяин в чужом доме».

Впрочем, ему это было лишь на руку – с человека, чей разум затуманен злобой, можно больше содрать, а правитель Аблиссии собирался поступить именно так. И он и Гашиэн понимали, что у раденийского венценосца нет выбора – страна, потерявшая немалые территории, свою столицу и – что страшнее всего - казну, попросту была на грани краха.

Вассалы разбегались, платить наемникам было нечем, а выжать золото из крестьян и мастеровых уже не выходило. Еще бы, ведь как только был заключен мир между Радений и Империей, первую буквально наводнили торговцы Черного Властелина, предлагающие качественные и дешевые товары, а рассказы о том, как именно император заботится о своих новых подданных, привели к повальному бегству всех, кто только мог. Тонкий ручеек за считанный год превратился в полноводную реку и, чтобы остановить его, венценосцу пришлось прибегать к жестоким мерам, которые, естественно, заставили целые провинции полыхнуть огнем народного восстания.

Причем Мардаш не сомневался, что за каждым бунтом стояла вполне конкретная невысокая лысеющая фигура в черно-красном балахоне.

Гашиэну требовались деньги и много, а взять их, кроме банков Аблиссии, негде. Вот только без одобрения старого правителя никто и никогда не ссудит ни единого медяка, что уж тут говорить про серьезные суммы.

«А раз так, то, мой дорогой брат по венцу, тебе придется раскошелиться», - подумал Мардаш Девятый Тараниэль.

Гашиэн молча сверлил его тяжёлым взглядом, затем тихо проговорил:

- Допустим – только допустим – ваши купцы получат такое право, что это даст Радении?

- Помимо моей доброты и признательности?

- Помимо них.

- Возможность получить кредит в первом банке венца. Очень выгодный кредит на самых льготных условиях из возможных, - сладко улыбнулся старый правитель. – Вот только с чего вы взяли, дорогой собрат, что одних только налоговых льгот моей державе будет достаточно? Хотелось бы получить и некоторые… гарантии, да, скажем так.

- Гарантии чего? Вам нужны фактории? Ну так я прикажу открыть их во всех городах, в каких захотите.

- Нет-нет, - покачал головой Мардаш, - фактории, это, конечно, само собой разумеется, но я имел в виду нечто иное…

- Что? – нехорошо прищурился Гашиэн и старик понял, что следует быть аккуратным, дабы не перегнуть палку.

Только глупец пытается получить все и сразу. Нет, ему сейчас важно подцепить южанина на крючок, чтобы тот возвращался снова и снова, снова и снова, снова и снова… Причем – совершенно добровольно и по своей воле.

А значит, жадничать не следует, впрочем, отдавать за бесценок то, что можно продать – тоже.

- То, что мои купцы в один прекрасный день не проснутся в темнице, а фактории – не окажутся разграбленными. Нет-нет, - старик взмахнул руками, не давая Гашиэну взорваться яростными обвинениями, - давайте не будем обременять друг друга заверениями в чести истинного венценосца и нерушимости слова. Мы оба знаем, чего стоят эти трескучие фразы. Я предпочитаю им более… осязаемые жесты.

- Какие? – с трудом сдерживаясь процедил Гашиэн.

- Например, у благороднейшего Машта Растейского подрастает дочка, через год-другой она вступит в брачный возраст, а у меня есть юный и любимый внучатый племянник, которому как раз нужна невеста…

Продолжать дальше он не стал, да этого и не требовалось – собеседник все понял с первого раза. Его лицо скривилось, точно от хорошего удара в живот, но владыка Радении все-таки справился со своими эмоциями и произнес:

- Я… я могу обещать, что никто не станет мешать свадьбе молодых людей. И это – только из-за уважения к вам и вашей любви к внуку.

На лице Мардаша не дрогнул ни единый мускул, а вот в душе он ядовито ухмылялся. Еще бы, к дочке благороднейшего Машта Растейского - правителя на удивление могучей провинции, граничащей с Аблиссией с юго-востока - подбирался непосредственно сам Гашиэн, надеявшийся женить на ней своего сына.

- Премного благодарен, ваше величество. Не передать, как поет сердце старика, который может устроить счастье своего любимого внука.

На самом деле, этих самых любимых внуков гуляло по стране, наверное, добрых три десятка, а потому Мардашу было решительно наплевать, какой именно станет мужем благороднейшей наследницы. Единственное, что имело значение, так это обширные запасы строевого леса и качественной железной руды, недавно обнаруженной на землях благороднейшего Машта Растейского.

«Что ж, первый взнос получен», - удовлетворенно подумал венценосец, - «настало время пойти навстречу несчастному собрату».

Он не заставлял Гашиэна подписывать документы. Во-первых, это было просто глупо и опасно, в первую очередь - для него самого. Договор вида: «твой внук женится на такой-то девице» вряд ли понравится ее отцу, который даже не присутствовал на подписании. Во-вторых, старик знал – Гашиэн не предаст. По крайней мере, не сейчас.

А к тому моменту, как у соседа появятся возможности нарушить слово, данное в тяжелой ситуации, менять что-то будет уже поздно. Сваты отправятся на юг сегодня и дары их окажутся поистине достойными.

- Итак, размер суммы, которая будет ссужена Радении, а также – величину ежегодных процентов пусть обсудят специально обученные для того люди, но можете поверить: вы останетесь довольны, ваше величество.

И тут старик не кривил душой. Да, он был торговцем от ногтей и до самых кончиков волос, но никогда не нарушал данного единожды слова. Кредит окажется действительно большим, а условия – наилучшими из возможных.

«Вот только, дорогой мой глупец, за первым займом последует второй, затем – третий, и так далее, и тому подобное. И с каждым разом тебе придется платить все больше и больше».

Да, Мардаш никогда не нарушал слово, в этом просто не было нужды. Он подчинял человека, единожды взявшего деньги в долг, иными способами. И сейчас настал момент закинуть удочку.

- К тому же, столь важным и уважаемым деловым партнерам я готов предложить некоторые… особые привилегии.

Гашиэн подался вперед, ухватившись за брошенные слова.

- Какие?

- Многое зависит от того, что вы – сухой палец старика уставился на могучую грудь воина, - планируете делать.

Мардаш подошел к столу и сел напротив своего собеседника, подперев подбородок ладонями и внимательно глядя на него.

- А я думал, - хмыкнул тот, - что между Аблиссией и Империей много стран и что Черные Властелины никогда не забирались так далеко на север.

- Все когда-нибудь происходит впервые, - поморщился старик, – а потому, если есть возможность подстраховаться, почему бы не воспользоваться ею?

- Стало быть, речь может идти о военной помощи?

- Конечно же, нет! – воскликнул старый венценосец и закатил глаза.

«О Шестеро, ну почему он так непроходимо туп»? – подумал правитель Аблиссии, поражаясь, каким же волшебным образом Радения умудрялась сотни лет оставаться одной из ведущих стран мира, при таких-то правителях.

Он вздохнул и принялся растолковывать, точно говоря с несмышленым ребенком:

- Шахрион уже продемонстрировал непобедимость на поле боя. Лига, ну, или то, что от нее осталось, не в состоянии противостоять ему. По крайней мере, пока что. Конечно, если бы я выставил все войска, которые сумел найти, в дополнение к вашим, и мы договорились бы с Ритоном…

- Нет, - прорычал Гашиэн, и в его глазах блеснуло пламя ярости. – Извините, ваше величество, но с этим гадом мне говорить не о чем.

- И чего вы так взъелись на моего любимого внучка, дорогой брат по венцу? – пожал плечами Мардаш. – Парень с вами даже и не сражался особо, оставив это дело своему старшему брату, ну а пара небольших поражений от него - мелочь, дело житейское, с вас не убудет, особенно после потери Белого города и всей северной Кинории.

Он сознательно провоцировал собеседника, но на этот раз тот не поддался, а потому ответ оказался на удивление логичен и рассудителен.

- Я не буду связываться с ним ровно по той же причине, по которой и вы – Исиринатия сейчас бесполезна.

Брови Мардаш взлетели вверх.

- Как я, значит?

Гашиэн махнул рукой.

- Не стройте оскорбленную невинность, ваше величество. Ритон даже меня приглашал на некую важную встречу. Ни за что не поверю, что родного деда он обошел стороной, а раз вы тут, то сделать выводы несложно.

Мардаш развел руками, мысленно усмехаясь.

«Дорогой мой брат по венцу, не нужно казаться умнее, чем ты есть на самом деле».

Он, наверное, мог и смолчать, однако все-таки решил ответить.

- Вы правы лишь отчасти, Гашиэн. Все эти годы я помогал внуку также, как и вам - деньгами.

- И, наверное, на тех же условиях?

- Нет, условия мягче – родня все-таки. Но суть не в этом. Если заговор моего внука провалится, то его будет очень легко связать со мной. Вас же – нет. Именно поэтому мы сегодня беседуем и наслаждаемся этим восхитительным вином.

Он аккуратно пригубил немного из кубка и отсалютовал Гашиэну.

Правитель Радении мерзко усмехнулся и покачал головой.

- Правду говорят о вас, северянах: за монету родную мать продадите.

«Ну уж не тебе обвинять меня в алчности и цинизме», - подумал Мардаш.

- Все в нашем мире – товар, - философски заметил он. – И жизнь, и смерть, и благородство. Нет той вещи, которую нельзя купить, важна лишь цена. Но мы немного отвлеклись, не находите?

Гашиэн кивнул.

- Хорошо. Есть у меня пара мыслей насчет того, как можно попытаться поступить с императором, не рискуя начать войну тогда, когда мы к ней не готовы. Но мне понадобятся ваши деньги… И ваши связи. Если уж клиенту вроде меня полагаются особые привилегии.

Глаза Мардаша блеснули.

- Что ж, я с удовольствием выслушаю вас. Быть может, скромных сил старика и хватит для того, чтобы помочь владыке могучей Радении.

***

Девятый день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, рассвет.

Гашиэн Третий Лиритиэль вместе со свитой отбывал из замка северян, везя в запечатанном ларе бумаги, стоимость которых было сложно измерить деньгами.

Хотя нет, пожалуй, все-таки можно: двести тысяч золотых аблисских марок сейчас и еще два миллиона в течении месяца. Огромные, баснословные, невероятные деньги, за которые пришлось буквально продать душу проклятому ублюдку. Беспошлинная торговля – еще ладно – но хитрый лис весьма точно оценил дальнейшие планы Гашиэна, считавшего, что как только дела пойдут в гору, северных купцов можно будет немного пощипать за тугую мошну, а потом еще и заставил отказаться от планов взять под контроль владения благороднейшего Машта Растейского. Да, конечно, никто не подписывал никаких бумаг, но оно и не требовалось. Чтобы получить столь необходимые два миллиона, придется ждать месяц. Время понадобится и на то, чтобы старик выполнил особую просьбу – просьбу!!! – венценосца Радении. Да, всего лишь какой-то жалкий месяц…

«Да вот только уже на следующей неделе дочка благороднейшего будет помолвлена с аблисским щенком»! – с подумал Гашиэн. – «И я отойду в сторонку, потому как выбора нет»!

Гашиэн сжал кулаки, с трудом подавляя неукротимую ярость. Венценосца трясло от плохо контролируемого гнева, желваки ходили вверх и вниз, широкие ноздри раздувались, а в глазах полыхало неугасимое пламя ненависти.

«Ничего, и с тобой поквитаюсь, дай только срок», - пообещал он северному соседу.

Проклятый торгаш воспользоваться плачевным состоянием Радении и выбил себе столько, что впору задуматься: а нужно ли вообще воевать, если без единого удара мечом можно получить все то, что берется честной сталью.

«Проклятые крючкотворы, чернильные выродки, твари, сидящие на своих сундуках», - злобствовал венценосец, - «трижды трахнутый Матерью в задницу Властелин»!

Последняя мысль была внезапной и явно не имела никакого отношения к Мардашу Девятому Тараниэлю, однако последние годы личность ненавистного Шахриона занимала такую долю всех мыслей венценосца, на какую не могла претендовать и самая искусная и прекрасная возлюбленная.

Повелителя некромантов, заставившего страну буквально восстать из могилы, Гашиэн ненавидел люто и самозабвенно. И часа не проходило, чтобы он разок или два не обратился к своему главному врагу и не пообещал ему какую-нибудь жуткую кару.

«Ничего, я тебе все припомню», - вновь подумал он о Мардаше, после чего уточнил, - «но сперва – разделаемся с Шахрионом. Теперь у меня есть все, что нужно для этого. Да… Все» …

Венценосец блаженно зажмурился, смакуя будущий триумф.

О как же он будет наслаждаться, как станет смеяться, когда с проклятым чароплетом и его выродком будет покончено! Какой счастливый день это будет…

«А потом я разберусь с Исиринатией, ну а когда эта паскуда Ритон подохнет, мы взглянем на север», - усмехнулся он. – «А почему нет»?

Он, совершенно успокоившись, втянул носом воздух открыл глаза. Там, где еще секунду назад никого не было, восседала фигура, закутанная в темное.

Веселое настроение венценосца улетучилось, точно по мановению волшебной палочки.

- Ты от Найлиэны? – буркнул он.

Фигура кивнула.

- Покажи лицо, - потребовал Гашиэн.

Повисла пауза и на миг венценосцу показалось, что его нежданный попутчик откажется выполнить приказ, но нет, тонкие пальцы коснулись темного шелка и на венценосца воззрился эльф. Точнее, эльфийка. Красивая, как и все звездорожденные, с тонкими изящными чертами лица, и… кошмарными ожогами на подбородке и шее.

Даже Гашиэн, повидавший за долгую жизнь всякое, лишь с очень большим трудом сдержал возглас ужаса. Впрочем, его глаза не обманули собеседницу – эльфийка прочла в них все мысли венценосца и резко натянула шарф по самые глаза.

- Прости, - искренне извинился венценосец. – Черный огонь лича?

Собеседница кивнула.

- Ясно. Ладно, не будем тратить время. Ты принесла послание своей госпожи?

Еще один кивок.

«Немая, что ли»? – подумал венценосец и, точно угадав эти его мысли, пальцы эльфийки быстро задвигались.

Гашиэн не был самым умным и знающим человеком, но язык жестов ему в свое время все-таки пришлось выучить, причем для решения чисто прикладных задач – общаться с бойцами, когда нужна тишина. Правда, давненько он не пользовался этим языком, а потому понимал не все, но суть уловил.

Эльфийка жестами сообщила ему следующее:

У меня письмо. В нем – советы. Прибегать к ним или нет – ваше дело.

Гашиэн фыркнул.

«Ой спасибо, разрешила, подстилка остроухая», - подумал он, вспоминая, как эльфийка пыталась затянуть его в союз с этим высокомерным мальчишкой Ритоном.

Гашиэн отказался, и тогда за первым предложением последовало уже второе – взаимодействовать непосредственно с ней и остатками народа звездорожденных, желавших проклятому некроманту смерти даже сильнее, чем он сам. Это венценосца устраивало, и правитель Радении условился время от времени обмениваться сведениями, которые могли бы помочь пусть и не союзнику, но товарищу по несчастью, в славном деле борьбы против возрожденной Империи. При этом он наотрез отказался общаться по тириомалю – венценосец перестал доверять проклятому магическому шару давным-давно и спрятал его в недрах своей сокровищницы. Возможно, в нем говорила паранойя, но после этого Гашиэну стало спокойней на душе.

- Хорошо, давай письмо, дальше я сам разберусь, - буркнул он, вытягивая руку.

Эльфийка склонилась в поклоне и передала небольшой цилиндр, запечатанный сургучом.

- Отлично. А это – твоей хозяйке, - порывшись во внутреннем кармане, Гашиэн протянул эльфийке свое послание – точно такой же цилиндр, запечатанный его личной печатью.

«А также – магией трех академиков», - подумал венценосец.

Эльфийка приняла послание и вновь поклонилась.

- Жди, - распорядился венценосец и склонился над цилиндром. Он коснулся большим пальцем герба Элиренатии и воск, моментально потеплевший, мелкой крошкой осыпался на пол кареты.

Неяркие рассветные лучи уже давали достаточно света для того, чтобы читать, а потому Гашиэн Третий спокойно изучил послание.

Ваше величество, выражаю вам свою искреннюю признательность и желаю долгих лет жизни и славного правления. Довожу до вашего сведения, что известное нам обоим лицо начало действовать, пригласив на собрание – пока что первое, но далеко не последнее – некоторых наделенных властью лиц как из Исиринатии, так и соседних держав, включая даже Империю.

На момент, когда мое послание дойдет до вас, встреча уже состоится и я надеюсь, что нам получится прийти к какому-нибудь соглашению, вслед за которым последует уже серьезная работа по решению нашей общей проблемы.

Я все еще тщу себя надеждой увидеть Вас, либо Вашего представителя на следующем собрании, но даже если этого и не произойдет, успокаиваюсь от мысли о том, что мы все делаем общее дело.

Вне зависимости от того, окажетесь ли вы участником нашего следующего собрания, или нет, заклинаю ваше величество поторопиться с выполнением ваших планов – время, увы, не на нашей стороне. Если в этом году мы не сможем достичь успеха, боюсь, будет поздно.

Желаю здоровья и молюсь за успех.

Искренне Ваша, Н.

Брови Гашиэна взлетели вверх и он, задумавшись, нахмурился.

Получалось даже лучше, чем планировалось первоначально.

- Что ж, можешь передать, что я тоже начал действовать, - проговорил он. – Детали вам знать ни к чему, но, полагаю, первые результаты мы будут уже в ближайшие дни. Даже если не получится полностью избавиться от… проблемы, мы получим ценные сведения. Пусть твоя госпожа внимательно наблюдает за происходящим в Империи. Все ясно?

Эльфийка кивнула.

- Можешь быть свободна.

Еще один кивок, и гибкая тень покинула карету столь быстро и незаметно, что сам Гашиэн едва не пропустил момент ее исчезновения.

«Подумать только, и вот эти существа умудрились проиграть жалкому Черному Властелину. Все-таки в нашем мире действительно есть место чуду».

Он откинулся на мягкую спинку сидения и ухмыльнулся в бороду.

«Что бы ни задумала остроухая сука, в одном она права – нужно торопиться. Кажется, подходящий момент может настать очень скоро».

***

Девятый день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, полдень

Парниэла Партилаэт смогла найти подходящую рощицу лишь когда солнце стояло в зените. Из-за этого девушка была не просто в плохом, а по-настоящему в кошмарном расположении духа. С отвращением содрав с себя пропитавшийся потом плащ, она принялась расчесывать ожоги, которые сегодня зудели особенно невыносимо.

Даже эльфийская магия мало что могла сделать с проклятым Черным Пламенем. Да, каким-то чудом девушке удалось выжить, но, увы, ее безупречная красота оказалась безвозвратно утрачена, а кошмарные шрамы постоянно напоминали о себе нестерпимым зудом.

Она остановилась лишь тогда, когда ногти окрасились алым.

«Так, все, хватит… Хватит… Хватит»!!!

Парниэла с огромным трудом убрала руки от кровоточащих щек и присела под деревом, переводя дух. Еще чуть-чуть и ей вновь привидится кошмарное всепожирающее пламя, обращающее золой дом, лес… друзей…

Эльфийка тяжело задышала и постаралась взять себя в руки. Сейчас было не место и не время придаваться слабости. Она выполнила поручение матери, а значит…

Рука звездорожденной скользнула в сумку и извлекла наружу большой фиолетовый шар.

«Интересно, какие лица были у человечишек, когда матушка передала им добрый десяток этих штуковин»? – с долей ехидства подумала Парниэла. – «Задумываются ли они о том, где мы берем их в таких количествах»?

На самом деле лишь она, да Ритиар знали, откуда у зрящей обнаружились древние сокровища.

После уничтожения Элиренатии мать не только приняла командование над уцелевшими осколками народа, но и распорядилась открыть все хранилища до единого, даже те, что были запечатаны многие сотни лет назад на самый крайний случай. Ибо случай этот наступил.

В одном из древних тайников, обустроенных на глубине в добрую сотню футов под водой, притаился укрытый чарами сундук, в котором и находились тириомали. Много тириомалей. Если говорить точнее, то почти сотня бесценных переговорных устройств, секрет изготовления которых исчез вместе с первым государством эльфов.

Мысль об этом вызвала новый приступ ярости и Парниэла продолжила расчесывать щеки. На сей раз успокоиться было не так просто, но она каким-то невероятным усилием воли погасила злобу и принялась за дело.

Она соорудила из камней, веток и земли что-то вроде столика, на который и водрузила тириомаль, затем положила на него правую руку и мысленно позвала: «Матушка»!

Прелесть этих устройств заключалась в том, что для их использования не требовалась никакая магическая сила. Чары, необходимые для связи друг с другом были заложена в них при создании и – что поразительно – не исчерпывалась с течением времени.

В результате сейчас у эльфов имелось этих переговорных устройств больше, чем у всех прочих стран вместе взятых. Включая и Империю Тьмы. А значит…

«Значит, мы будем опережать их. Все время»! – подумала Парниэла, вглядываясь в черноту тириомаля.

Она дважды повторила свой призыв, и, наконец, тьма сменилась молочной белизной, из которой проступило лицо матери.

Зрящая выглядела утомленной, что, впрочем, и неудивительно – матери приходилось жонглировать не только вероятностными линиями, отслеживать все – даже самые незначительные элементы их неимоверно сложного плана, но также вести работу с десятками, нет – сотнями самых разных людей, которых следовало убеждать, запугивать, подкупать, обманывать. И каждому – каждому! – требовалось уделить немного времени. Ни одной мелочи, ни одной ошибки, ни одной небрежности не могли они себе позволить, потому как даже в этом случае победа над проклятым некромантом не была гарантирована!

- Парниэла, - Найлиэна едва заметно улыбнулась. – Рада, что с тобой все в порядке.

- Благодарю, матушка, - ответила эльфийка, - как твое здоровье?

- Все хорошо, спасибо.

Со стороны могло показаться, что это – обычные банальные фразы, которые частенько говорят друг-другу родственники после того, как давно не виделись, но на самом деле эльфийки использовали код, призванный удостовериться, что поблизости нет никакой угрозы.

- Что ты выяснила? – перешла к делу Найлиэна.

- Гашиэн с Мардашем заключили договоренность. Думаю, финансовые вопросы тебе не очень интересны. Важно другое.

- Да?

- Венценосец Аблиссии обещал посодействовать Гашиэну с его… особым запросом, - последние слова эльфийка выделила особо.

- Ты уверена?

- Да. Я подслушала всю их беседу и лишь когда правитель Радении собрался домой, нанесла ему визит.

Девушка кратко пересказала матери беседу в карете, затем – более подробно – озвучила то, о чем Гашиэн попросил аблисского владыку.

- Превосходно, - на утомленном лице матери появилась белоснежная улыбка. – Все протекает в соответствии с нашим планом. Теперь главное, чтобы Ритиар выполнил все, что следует, но, думаю, проблем с этим не будет.

- Брат еще не выходил на связь?

- Нет, но у него есть время. Восток – крайне сложное место, оно требует особого подхода и изрядной гибкости. Но не волнуйся, твой брат наделен и тем и другим в должной мере.

- Как скажешь, матушка. Следует ли мне переходить к следующей части плана?

Найлиэна на несколько секунд задумчиво покрутила длинный локон на пальцах, затем отрицательно покачала головой.

- Нет, тебе нужно как можно скорее проследовать в Наиргон. Черный Властелин прибудет в него через шесть-семь дней, и ты должна лично наблюдать все, что произойдет в главном городе Саргилии. Если нам очень повезет, проблема будет решена, но лично я полагаю, что мы получим исключительно ценные сведения. В любом случае, я не могу доверить столь важное дело кому-то из простых исполнителей. Мне нужны твои глаза и твое мнение.

- Добраться до Наиргона так быстро нелегко.

- Я знаю. Загоняй коней, используй эликсиры выносливости, убивай по пути, если кто-то посмеет мешать. Неважно. Ты должна успеть. От этого зависит слишком многое.

Найлиэна склонила голову.

- Слушаюсь матушка, я буду там.

- Вот и хорошо, - зрящая улыбнулась, на сей раз – безо всякого притворства, тепло и искренне. – До встречи, дочка. Буду ждать от тебя вестей.

Тириомаль погас, вновь превращаясь в мертвый шар и Парниэла поднялась.

Она спрятала драгоценное переговорное устройство, накинула плащ, затем – подошла к коню и, дружески похлопав того по голове, достала небольшой пузырек.

- Прости, - со вздохом произнесла эльфийка, заставляя животное выпить жидкость, пахнущую мятой и клевером, - ты станешь быстр, как ветер, но это будет наша последняя скачка, дружок.

Сказав это, она вскочила в седло и ударила животное пятками в бока, переводя его с шага в дикий галоп.

Конь яростно заржал, его глаза налились кровью, и животное устремилось вперед, точно стрела, пущенная с тетивы.

«Я успею, я обязательно успею», - пообещала себе Парниэла, припав к лошадиной шее. – «Обязана успеть»!

Эта новость породила в комнате мертвую тишину.

«Каким это образом он сумел сделать нечто столь невозможное»? – Ритон недоверчиво воззрился на некроманта. – «Ходят слухи, что в последние годы, Черный Властелин каким-то образом обрел могущество, но не столь же непомерное»!

Эти мысли вслух повторил Могучий Аран.

Скелет щелкнул челюстью – вероятно, он так смеялся – и перевел взгляд на эльфийку.

- А ты, звездорожденная, ты знаешь правду?

Та кивнула.

- Знаю.

- Не буду спрашивать откуда, мне нет до этого дела. Хочешь рассказать им?

- Нет.

Ритон видел, что Найлиэна лишь с большим трудом удается сохранять спокойное выражение лица, и он понимал, отчего. Как-никак, Гартиан был ответственен за практически полное уничтожение всех оставшихся в мире эльфов. Именно его черный дождь испепелил Элиренатию - последнее скрытое королевство древнего народа. А теперь убийца сидит напротив, глумится, и ничего, ни-че-го с ним не поделаешь, потому как лич нужен.

«Да Гартиан нам жизненно необходим, и самое плохое в данном факте заключается в том, что он это прекрасно понимает. Без союзника внутри Черной Цитадели, мы можем и не надеяться на успех».

- Очень хорошо, тогда объясню сам. Думаю, все помнят ритуал, с помощью которого мы превратили Стоградье в землю мертвых?

Странный вопрос. Забыть подобное не сумел бы никто.

Гартиан верно истолковал всеобщее молчание и продолжил:

- Мы отыскали его в одной древней книге, которая совершенно случайно завалялась в дюжину раз проверенной Орденом библиотеке. Если кому-нибудь интересно мое мнение, то ее нам подкинули зрящий Ратриола. Вероятно, он сумел утаить фолиант от Ордена в годы, последовавшие за поражением Империи в войне. Тогда мы лишились изрядного количества ценнейших гримуаров, большая часть которых утеряны, увы, навсегда.

Сам Ритон, напротив, был очень рад, что мерзкие колдовские книги магов смерти сгинули навек, но вслух произносить этого он не стал, вместо этого продолжил внимательно слушать лича.

- В книге этой описывался ритуал, который в древности использовал Безумец, и у Шахриона возникла идея повторить его, но только в куда больших масштабах. Надо сказать, что подготовка заняла дикое количество времени и потребовала изрядных сил, но у нас все получилось… Не знаю, к счастью, или на беду.

Последние слова удивили венценосца.

«Как это – на беду? Воскрешение всех мертвецов Стоградья оказало в высшей степени благотворное влияние на ведение Империей боевых действий, более того, оно обеспечило ее фланг, позволив Черному Властелину повернуть основные силы на север осуществить дерзкий штурм Белого Города… Кажется, сейчас я узнаю нечто очень важное и тщательно охраняемое».

- После этого ритуала, - продолжал Гартиан, - Шахрион стал быстро прибавлять в силе. Полагаю, до всех вас доходили слухи о том, что в последние годы Черный Властелин стал могущественнее в плане магии. Наверное, вы им не особо верите, но я подтверждаю: так и произошло.

Присутствующие в комнате маги переглянулись.

- Вот только вы вряд ли понимаете, насколько силен император. Я не думаю, что справлюсь с ним теперешним в схватке один на один.

- С чем на твой взгляд это может быть связано? – задала вопрос Могучая Олта.

В голосе чародейки слышался профессиональный интерес, да и два других колдуна прислушивались к личу с огромным вниманием.

- Он поглотил десятки тысяч душ, - с легкой неохотой отозвался Гартиан. – Вероятно, это каким-то образом изменило владыку, хотя и не должно было.

- Интересный побочный эффект, - задумчиво пробормотал Могучий Аран. – Мы все знаем, что души смертных есть материал, с которым работают некроманты, но, кажется, теперь получили действительные подтверждения этого. Как полагаешь, коллега, сколько энергии может содержать в себе одна душа?

- Затрудняюсь ответить, слишком неопределенная величина. Меня больше интересует тот факт, что поглощение душ не вызвало единовременного эффекта, а привело к постоянному росту мощи субъекта, - в тон главе исиринатийской Академии отозвалась Олта.

- Я никогда не слышал о таком способе увеличить свою силу, - задумчиво произнес настоятель Корн.

- Как и я, высокий сын, как и я.

- Полагаю, - внезапно заговорил Мирол, - у ритуала обнаружился какой-то побочный эффект?

Лич перевел взгляд на старого воина и одобрительно кивнул.

- Сразу видно человека, ухватывающего суть. Да, побочный эффект был... Есть.

- И он перекрыл даже тот факт, что император, по сути, превратился в сильнейшего колдуна мира? – с сомнением в голосе осведомился дварф.

- Что же это может быть? – в тон ему вторила прегиштанийка.

- Черный Властелин сходит с ума, - ответил Гартиан. – Если в начале ему еще удавалось скрывать свое безумие, то теперь оно становится очевидным.

Ритон поежился. Кому-то другому могло бы показаться, что император, лишившийся своего главного оружия – разума – станет легкой добычей, но он понимал, что это не совсем так. Сильнейший маг на планете, полностью неадекватный и не способный действовать здраво – не самый лучший противник.

Некромант, способный в бою один на один победить Ратриолу в один прекрасный день может решить, что, к примеру, неплохо бы испепелить все страны Лиги. Не факт, что у него получится, но уж на Исиринатию сил безумца точно хватит.

- И это еще не самое плохое, - продолжил, меж тем, некромант.

«О великий Отец, если это – не самое плохое, то что же тогда – самое»?

- Что может быть хуже сумасшедшего некроманта невообразимой силы? – недоверчиво переспросил настоятель Корн.

- Мне кажется… Я думаю… Скорее всего, он находится под чьим-то контролем. Либо под действием какого-то заклинания.

После этих слов на комнату в очередной за сегодня раз опустилась тягостная тишина.

- Заклинания? – наконец повторила Могучая Олта. – Чьего?

- Понятия не имею, - раздраженно проговорил лич, – однако все признаки свидетельствуют о том, что император просто не может никому ничего рассказать о своем ухудшающемся состоянии.

- Быть может, не хочет? – предположил маг света.

Лич мотнул гладким черепом, давая понять, что это не так.

- Я знаю владыку слишком хорошо. Шахрион не из тех, кто станет скрывать подобное от единомышленников. Значит, что-то мешает ему поступить правильно. Возможно, подобная мысль даже не приходит в голову, либо он думает, что должен утаивать правду.

- Ты сказал, что его состояние ухудшается? – уточнил Ритон. – В чем это выражается?

- Он стал заметно раздражительнее - поддается эмоциям. Его мучают непрерывные головные боли, из-за которых император постоянно пьет какие-то пилюли. Около года назад мне удалось достать несколько образцов. Это – сильные обезболивающие, изготовленные на основе мака. Подобные лекарства туманят разум и мешают думать здраво, они вызывают привыкание и разрушают личность. Шахрион ни за что не стал бы пользоваться чем-то подобным без веской причины. Несколько раз – я лично видел это – он как будто выпадал из реальности. Просто замирал, точно загипнотизированный, и не двигался. Один раз владыка простоял на балконе несколько часов, даже не моргнув. Но и это еще не все. Несколько раз я ощущал тончайшее касание неизвестной магии, окутывающей императора. Я так и не сумел понять ее природу, однако с уверенностью могу утверждать, что чары эти крайне опасны.

- В итоге можно прийти к заключению, что мы рискуем получить не просто безумца невообразимой силы, а нечто большее, правильно ли я понимаю? – уточнил Ритон.

- Да, в худшем случае в мире появится неизвестная тварь, завладевшая телом императора, - ответил лич. – Я все больше склоняюсь к мысли, что не владыка сходит с ума из-за ошибок, допущенных при проведении ритуала, а некая неведомая нам сила постепенно берет тело императора под контроль. А значит, ее следует остановить до того, как станет слишком поздно.

«Лучший же способ сделать это – прикончить источник проблем, сжечь труп и развеять пепел на ветру», - закончил невысказанное венценосец.

- У одного меня не хватит сил, поэтому я и предлагаю временный союз.

- И что мы получим от него? – сварливо поинтересовался дварф.

- Для начала – свои жизни. Или ты думаешь, что когда это существо полностью овладеет Шахрионом, оно успокоится на достигнутом? Хочешь рискнуть?

- Моя жизнь пока еще при мне, мертвец, - холодно парировал дварф, - в отличии от жизней тысяч моих братьев и сестер, загубленных вашими стараниями.

- Вы сами радостно ввязались в войну с прегиштанцами, мы всего лишь немножко подтолкнули. Если ты, или кто-нибудь из здесь присутствующих, надеется на уступки со стороны Империи, то смею вас разочаровать. Максимум, что я могу гарантировать, так это мирное существование до тех пор, пока я буду растить и воспитывать наследника престола, как регент.

«Интересно, а что бы сказала на сей счет Ледяная Ведьма? Или Тартионна должна отправиться на тот свет вместе со своим господином»? – подумал Ритон. – «Впрочем, нам это только на руку. Даже одна чародейка ее силы и опыта – это боевая мощь, с которой нельзя не считаться. Замкнув на себя большой круг магов, она в состоянии тягаться едва ли не со всеми чародеями, что остались у Исиринатии».

Лич, меж тем, устремил взгляд кошмарных глаз на заметно нервничающего лиоссца.

- Можешь передать мои слова своему господину, ящер. Империя не будет расширяться на восток и откажется от поддержки халифа Харшшаана. Но мы и не подумаем уступить даже пяди нашей земли. Если его устраивают такие условия, мы сработаемся. – Он посмотрел на Ритона. – Вас это тоже касается, венценосец.

Отмеченный Дочерью согласно кивнул.

- Понимаю твою точку зрения, о верховный чародей.

Он действительно понимал ее и даже, о ужас, считал достаточно выгодной для Исиринатии.

«Лич считает себя умнее других, он думает, что сумеет удержать все завоевания Шахриона, когда тот падет. Ну что ж, пускай верит в это. Главное сейчас – избавиться от императора, остальное – приложится».

Ритон вызвал на лице улыбку и произнес:

- Мне, естественно, понадобится время на раздумья, как, полагаю, и всем здесь присутствующим. Прав ли я?

Все, кто находился в помещении, один за другим согласились с венценосцем.

- Понимаю. Когда мы продолжим?

- Предлагаю ровно через две недели, - взяла слово Найлиэна. – Но на сей раз нам не придется собираться в этом замке – слишком рискованно, да и занимает чересчур много времени. Я убеждена, что все здесь присутствующие примут правильное решение, а поэтому… вот.

И она выложила на стол небольшую коробку, накрытую тканью, которую аккуратно подтолкнула к Ритону. Тот сдернул полог и ахнул. В коробке лежали тириомали. По одному на каждого, включая исиринатийских магов и Мирола.

«Откуда»? – пораженно подумал он. – «Каждый из них – сокровище, стоящее целое состояние! Продав эту коробку, можно купить небольшую страну! Да уж, эльфы умеют удивлять».

- Прошу принять эти тириомали как жест доброй воли. Они уже настроены друг на друга и, когда придет срок, мы сможем обсудить наши дела, не собираясь в каком-то определенном месте.

То, что эльфийка не потребовала никакого залога или обещания вернуть драгоценность в случае отказа от участия в заговоре, угрожало лучше самого острого ножа, приставленного к горлу.

Звездорожденная, не произнеся ни единого слова, буквально прямым текстом сказала:

«Теперь вы все в одной лодке с нами. Попробуйте только отказаться, посмотрим, что из этого выйдет».

Все поняли намек, а потому, беря драгоценные тириомали, каждый из участников собрания, выглядел скорее напуганным, нежели довольным.

Исключение составлял, конечно же, лич. Выбеленная кость черепа просто не могла выказывать никаких эмоций, да и маловероятно было, что монстр вроде Гартиана способен бояться хотя бы чего-то на этом свете.

Заговорщики прощались и один за другим покидали помещение. Последним вышел лич, бросив короткое:

- До следующей встречи.

Ритон и Найлиэна остались вдвоем.

Некоторое время они молчали: эльфийка сидела в кресле, Ритон – стоял у окна и наблюдал за тем, как экипажи в сопровождении охраны покидают замок.

- Это было… неожиданно, - проговорил, наконец, венценосец, оборачиваясь к своей собеседнице.

Эльфийка лукаво улыбнулась ему.

- Значит, и для императора наши приготовления могут стать неприятным сюрпризом.

- Если, конечно же, лич говорит правду.

- Он не лжет, - коротко ответила Найлиэна, - мои шпионы, следящие за императором, в один голос утверждают: он изменился, причем в худшую сторону. Стал заторможеннее, потерял чутье, постоянно использует пилюли от головы, причем - все более и более мощные. Даже если никакого злого духа, пытающегося подчинить Черного Властелина и нет, император сдал.

- Ты уверена? - напряженно спросил Ритон.

- Да.

- Почему?

- Мы все еще говорим, и мы живы.

И возразить на это было нечего, поэтому венценосец перешел на другую тему:

- Как ты смогла установить с личем контакт?

- Он сам нашел меня, - чуть поджав губы, ответила Найлиэна.

Было видно, что ей не слишком приятны воспоминания о первой встрече с могучей нежитью, но эльфийка не была бы собой, если бы не умела владеть лицом. Она быстро успокоилась и спустя краткий миг ничего уже нельзя было прочитать в бездонных голубых глазах

- Что ты думаешь насчет Радении и Аблиссии? – поинтересовался он у звездорожденной.

Та мило улыбнулась венценосцу и произнесла:

- Что с ними не получилось договориться.

Ритон постарался сдержать растущее раздражение. Он понимал, что остроухая о многом умалчивает, но никак не мог заставить ее говорить. В конце концов венценосец решил, что вопрос с северными соседями придется отложить, а сейчас имеет смысл сконцентрироваться на убийстве Шахриона.

- Да, это так, - проговорил он. – Что ж, стало быть, будем действовать без них. Полагаю, все присутствующие на собрании в итоге окажут нам всемерную помощь.

- Если боги будут благосклонны.

- Да, остается только надеяться на их расположение.

Восьмой день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, четвертый час пополудни.

Этот небольшой замок уютно разместился в живописной горной долине, окруженной с трех сторон седыми пиками, исчезающими в небесной выси. Он был возведен на острове посреди голубого озера, студеного и прозрачного.

Замок служил летней резиденцией не одному поколению венценосцев Исиринатии, и сейчас его облюбовал для своих нужд Ритон Ириулэн.

Он отдыхал тут уже почти неделю, прихватив с собой Мирола, а также нескольких важных советников, которым предстояло участвовать в переговорах.

Торопиться не следовало: страна, только-только начавшая приходить в себя после кошмара многолетней войны, нуждалась в передышке, да и сам Ритон, откровенно говоря, тоже. К тому же, требовалось время на то, чтобы все участники предстоящего разговора собрались в одном месте.

Венценосец буквально сгорал от любопытства, желая узнать, кто же в самом скором времени посетит его скромное жилище, но на все вопросы неизменно получал один ответ: «наберитесь терпения, ваше величество, они прибудут в один день».

И вот, наконец, ожидание подходило к концу, как и отдых.

Венценосец прищурился, глядя на несколько закрытых карет, приближавшихся к замку.

Эльфийка каким-то хитрым образом распланировала все так, что участники предстоящих переговоров оказались на месте одновременно, причем каждый понятия не имел, с кем именно, кроме венценосца Исиринатии и остроухой придется общаться. Надежная предосторожность, учитывая, с кем придется тягаться.

Кареты одна за другой проезжали через открытые ворота, едва не касаясь зеленых от ржавчины зубцов решетки, из них выходили закутанные в черное фигуры, которых слуги направляли в комнаты, наглухо закрытые и лишенные окон. Там гостям надлежало провести несколько утомительных часов, и лишь после этого собраться в общем зале.

Сам венценосец находился в своих покоях и сейчас стоял подле окна-бойницы, держа в одной руке кубок с вином, а в другой – донесение, присланное утром голубиной почтой. Ничего серьезного, но, увы, правитель должен заниматься делами всегда, даже когда берет небольшую передышку и удаляется в загородную резиденцию для непродолжительного отдыха.

- Владыка, - за спиной Ритона зашелестело платье, и он обернулся.

Остроухая оказалась в комнате абсолютно неожиданно. Каким именно образом она прошла стражу, открыла дверь и возникла за спиной, не издав ни малейшего звука, было совершенно неясно, зато венценосец отлично понял послание, которое ему таким хитрым способом передала звездорожденная: «не вздумай играть в игры, мы, если захотим, сможем прийти к тебе средь бела дня».

Кто-то другой, конечно, не заподозрил бы ничего странного, но Ритон слишком долго вращался при дворе и слишком хорошо изучил привычки эльфов. Они никогда и ничего не делали просто так. Даже обычные остроухие. Что уж говорить про зрящих – тварей, способных видеть будущее!

Так или иначе, но проявлять слабость он не собирался. Спокойно кивнув Найлиэне, правитель Исиринатии сказал:

- Приветствую, о звездорожденная. Все ли готово?

- Ожидаем одного участника. Думаю, что он будет достаточно скоро, а потому можно начинать.

В зал они вошли, как и полагалось, последними. И теперь Ритон смог, наконец, удовлетворить свое любопытство, внимательно изучив собравшихся.

За столом горделиво восседал долговязый худой тип с бритым черепом и фанатичным блеском в глазах, полных неприкрытой ненависти. Настоятель Корн, новый глава Ордена Света. Святоша не нравился Ритону, и чувство это было взаимным, но обоим приходилось терпеть друг друга. Венценосцу требовались все маги, которых только получилось достать, ну а Ордену, понесшему катастрофические потери и лишившемуся своего дома, была неужна помощь правителя. Конечно, при других обстоятельствах Сыны, возможно, попробовали бы договориться с тем же Гашиэном, да вот только венценосец Радении чересчур силен для ослабленного Ордена, а значит, заберет слишком много. Ритону же приходилось вести себя осмотрительнее и смирять амбиции. Как и настоятелю, впрочем.

Изначально Корн делал ставку на Нилба Ириулэна, однако, когда кузен вместе с семьей отправился кормить червей, Ордену пришлось договариваться уже с новым правителем. Естественно, ни о каких мольбах и ползанье на коленях речи не шло – Корн слишком хорошо знал цену тем немногим высоким сынам, что пережили войну, а потому торговался с яростью старого лавочника, да вот только и Ритон не собирался отступать.

В результате Орден был вынужден смириться с потерей изрядной части влияния, что, конечно же, ни капли не улучшило отношение двух правителей: мирского и духовного. Безусловно, в будущем настоятель превратится в ту еще головную боль, но сейчас, когда угроза Империи Тьмы стоит так остро, как никогда, его придется терпеть. Да что уж там, Ритону пришлось ввести Корна в Малый Совет, что иногда вызывало у венценосца приступы неконтролируемой ярости.

Рядом с главным орденцем полулежал еще один член Малого Совета - Могучий Аран. Тучный мужчина, заплывший жиром, кажется, испытывал серьезнейшее похмелье – ни для кого не была секретом его любовь к выпивке - однако сильнее магов огня у страны попросту не оставалось. Впрочем, он мог пить столько, сколько хотел. Ритон готов был прощать этому человеку и не такие слабости по ряду серьезных причин. Во-первых, колдун был одним из первых, кто поддержал претендента на престол пять лет назад - сразу после захвата власти в столице.

Да, союз их зиждился на совершенно шкурных интересах: Арану хотелось восстановить влияние жрецов Брата в стране, а Ритону требовалась его сокрушительная магическая мощь, а также – верность Академии. Ну или хотя бы той ее части, что готова будет пойти за Араном.

Во-вторых – жрецы Брата, равно как и Академия, за последние четыре года набрали немалую силу, благодаря чему в будущем они станут реальным противовесом Ордену. И пускай колдуны вволю грызутся за власть, Ритон же станет наблюдать за этим со стороны, предпринимая меры для того, чтобы победителей в сваре не оказалось. Именно так поступали его предки, непрерывно стравливая Академию с Орденом, но, увы, к началу войны с остатками Империи Тьмы, ситуация вышла из-под контроля, и сыны обрели такую мощь, что даже венценосцу приходилось общаться с ними с огромной осторожностью.

«Нет, определенно, мой дядя не отличался излишней гибкостью и наличием глубокого понимания сложных процессов, протекающих внутри общества. К нашему счастью, и первым, и вторым в изрядной мере наделен я».

Именно поэтому, Ритон не ограничился на достигнутом. В Малый Совет также была введена присутствующая здесь Могучая Олта. Чародейка эта руководила небольшой группой жриц Сестры, около года назад перебравшихся в Исиринатию с севера - из Аблиссии. Появилась она не одна, а вместе с дюжиной чародеев воды, что не только изрядно усилило Академию, но и позволило заполучить противника уже самому Арану, потому как вокруг энергичной и деятельной Олты группировались маги из иных стран, перебравшиеся в Исиринатию.

Четвертым из известных участников собрания оказался, конечно же, верный Мирол. Старому воину, очевидно, не нравилось происходящее, и он сидел насупившись, но тут уж ничего не попишешь. Верный наставник терпеть не мог интриги и предпочитал решать вопросы честной сталью.

Такой верный, такой надежный.

«Такой невыносимо… устаревший».

На этом знакомые лица закончились.

Напротив Мирола сидели двое: коренастый широкоплечий коротышка с длинной окладистой бородой и высокая и изящная девушка, которой вряд ли можно было дать больше двадцати лет.

- Эйсен Стейн и Пирри Элатириан, - представила гостей эльфийка.

От этих имен брови Ритона сами собой поползли вверх. Конечно, он предполагал, что звездорожденная подготовилась, но такое…

«Просто превосходно»! – стараясь сохранять невозмутимое выражение лица подумал Ритон. – «Это в высшей степени благоприятствует нашему начинанию»!

Гости поднялись со своих мест и поприветствовали венценосца, как полагалось по этикету и Ритон ответил им тем же, благо и дварф и девушка не слишком-то и уступали ему по статусу.

Эйсен Стейн являлся сыном правителя подгорного народа, а Пирри Элатириан, как свидетельствовало ее родовое имя – дочерью прегиштанийского венценосца. Оба – не старшие, такие, которыми не жалко пожертвовать, если что. Но оба – достаточно высокопоставленные для того, чтобы говорить от имени своих обличенных властью родителей. И, увы, оба – бросающие яростные взгляды друг на друга.

Война на юге, шедшая уже шесть лет, и не думала заканчиваться, а ее участники озлобились до предела.

«И все же, кажется, доводы разума наконец-то стали действовать на этих упертых баранов», - не без удовольствия отметил венценосец. – «Неужели для того, чтобы начать думать и попытаться понять друг друга, следует предварительно истечь кровью, этим алым соком жизни»?

Не менее колоритным оказался и последний из присутствующих. Один взгляд на него вызывал у Ритона неприятные воспоминания. Песок, всадники, избегающие сражения, и стрелы, стрелы, стрелы, сыплющиеся на головы людей, засевших в укрепленных лагерях.

Да, за столом восседал высокий – выше него где-то на полторы головы – поджарый лиоссец, одетый в традиционные одежды пустынных воинов.

«Наверное, осаду Жемчужины я забуду нескоро», - подумывал венценосец, разглядывая чешуйчатого жителя востока.

Змей, поймав на себе взгляд венценосца, рухнул на колени и сидел так, упершись лбом в пол, пока Ритон не разрешил ему подняться.

- Приветс-ствую, о великий, - мягко и певуче, чуть растягивая слова непривычного для себя наречия, поздоровался посол. – Мое имя Тарришшаат Умный с-сын Ашшарана.

После этого, получив разрешение Ритона, он уселся на свое место, продолжив внимательно изучать правителя Исиринатии немигающим взглядом змеиных глаз.

Что он тут забыл, каким образом эльфийка сумела договориться с рептилиями, и с какими именно кланами она нашла общий язык, пока что никто не сказал, однако нельзя было не отдать должное талантам временной попутчицы - Найлиэна в совершенстве владела умением подбирать людей.

Увы, не все из тех, кого Ритон желал бы видеть сегодня в загородном замке, присутствовали. Гашиэн ответил решительным отказом, а дед Ритона - Мардаш Девятый Тараниэль, венценосец далекой северной Аблиссии, вообще ничего не написал в ответ на витиеватое письмо, завуалированно намекавшее на возможность совместных действий против некой общей угрозы.

Ритон не обижался. Он видел деда лишь несколько раз, зато изрядно слышал о его осторожности и любви к решению конфликтов без насилия. Торгаш до мозга костей, как и все Тараниэли, Мардаш везде искал лишь выгоду, причем в первую очередь - финансовую.

Война ради чести и прочие прелести рыцарских идеалов были чудовищно далеки ему. В этом правитель сильнейшей морской державы мира удивительно походил на Черного Властелина.

- Что ж, господа, - певуче произнесла эльфийка, - почти все в сборе – последний участник нашего небольшого совещания прибудет с минуты на минуту, а потому мы можем начинать. Для начала представлюсь. Я - Найлиэна Партилаэт, дочь зрящего Ратриолы Партилаэта, коварно убитого Черным Властелином Шахрионом. Я… помогаю венценосцу Исиринатии восстановить справедливость и загнать зло туда, где ему самое место.

Лица господ не изменились, но Ритон явственно ощутил, о чем каждый подумал в этот момент. Его мысли, надо заметить, были точно такими же.

«Ну да, загнать зло, которое сами же и взрастили».

Эльфы с их играми и интригами, собственно говоря, и привели мир к тому плачевному состоянию, в котором он сейчас и оказался. Впрочем, выставить им счет Ритон еще успеет. С проблемами подобного масштаба следует бороться по одной за раз.

Эльфийка закончила, заняла свое место и кивнула Ритону. С приветствиями покончено, следует переходить к делу, а потому венценосец, не тратя время, уселся во главе стола и заговорил:

- Я предлагаю говорить прямо, коротко и, по существу.

Произнося эти слова Ритон изрядно наступил на горло самому себе, запрещая украшать речь мудреными фразами и сложными конструкциями. Его посыл должен быть однозначен, никаких двусмысленностей, никакой неверной интерпретации.

- Шахрион – зло, - продолжал он, - угроза нам всем. Эта угроза должна быть ликвидирована. Это – мои слова. Теперь пусть каждый произнесет то, что думает.

Первым взял слово дварф.

- Я не люблю болтать, - резко произнес коротышка, - а потому скажу все, как есть. Черный Властелин, конечно, тот еще урод, но мы и пальцем не пошевелим против него до тех пор, пока прегиштанцы не признают поражение и не выплатят контрибуцию. Так что, если хотите собирать полки, на нас не надейтесь.

- Признаем поражение? – звонкий голос Пирри Элатириан дрожал от с трудом сдерживаемой ярости. – С чего бы это, уважаемый дварф нам так поступать? Это не мы находимся на грани голодной смерти.

- Ничего, девочка, если понадобится, мы станем жрать камни, но вам, длинным, не сдадимся, - парировал Эйсен Стейн.

- Ну, говорят, гранит очень питателен и полезен для здоровья, - парировала девушка, вздернув носик. – Надеюсь, его хватит вам надолго.

- Не бойся, девочка, мы разобьем ваши армии и сожжем города раньше.

- Кишка тонка!

- Спорим?

Эта перепалка грозила перерасти в полноценную склоку, а потому Ритон поспешил немного притушить огонек, готовый вот-вот обернуться полноценным лесным пожарам.

- Господа, прошу вас проявить немного уважения к той, кто собрал нас всех здесь сегодня, - он кивнул в сторону звездорожденной, которая мило улыбнулась спорщикам, после чего продолжил. – Созыв полков не входит в мои ближайшие планы. Давайте будем объективными: ни одна армия мира в данный момент не имеет шансов нанести поражение легионам повелителей смерти. Черный Властелин, надо отдать ему должное, совершил настоящую революцию в военном деле, а потому, прежде чем сойтись на поле брани, нам придется что-нибудь сотворить с этими его бронированными мертвецами.

- Высокие сыны превосходно умеют истреблять погань немертвых, - чуть пафоснее, чем следовало, провозгласил настоятель Корн.

- О да, и во время войны Реставрации мы стали свидетелями беспримерной боевой доблести Ордена, - фыркнула Могучая Олта. – Я бы даже сказала, что ваши подвиги останутся в веках, если не в летописях Лиги, то уж в книгах Империи – однозначно.

- Да как ты смеешь, женщина! - тотчас же взъярился маг света.

- Знаешь, Корн, обычно я редко соглашаюсь с Олтой, но сейчас она права, - Могучий Аран вальяжно развалился в кресле и с легкой издевательской полуулыбкой на губах поглощал виноград. – Орден Сынов имел все возможности для того, чтобы истребить вражеские армии, и что вы сделали? Благополучно перемерли в пожаре, организованном наемными убийцами императора. Более нелепой гибели десятков подготовленных магов света и представить нельзя, а ведь каждый, окажись он на поле боя, с легкостью упокоил бы не одну тысячу живых мертвецов.

- Ничего, Ордену нужно несколько лет, и мы восстановим былые позиции, - уверенно пообещал Корн.

Он, конечно, выдавал желаемое за действительное, но, все-таки, доля истины в этих словах была. Орден наконец-то покончил с практикой разделять своих чародеев на Низких и Высоких сынов и вернулся к тому, чем должен был заниматься с самого начала – готовил магов Отца и только их одних.

- Как будто император даст нам эти несколько лет, - внезапно проговорил Мирол.

Ритон с трудом удержал равнодушное выражение на своем лице – меньше всего он рассчитывал на то, что наставник примет участие в разговоре. Он бросил старику благодарный взгляд – тот сказал именно то, что следовало, - и тот, перехватил его, едва заметно улыбнулся своему воспитаннику.

- Так вот, господа, - продолжил отмеченный Отцом воин, - мы все прекрасно понимаем, что Шахрион так просто не остановится. Его государство слабо, оно, по сути – лоскутное одеяло, кое-как заштопанное гнилыми нитками. Потяни чуть сильнее и все развалится.

- И ты полагаешь, маршал, что в таких условиях Черный Властелин решится на войну? – скептически заметила Могучая Олта.

- А кто сказал о войне? – деланно удивился Мирол. – Так ли она нужна ему для того, чтобы разобраться с нами?

После этих слов воцарилось тягостное молчание.

Каждый сейчас наверняка вспоминал поучительный опыт Ордена Света, практически обезглавленного одной единственной атакой.

Да, гоблины были изгнаны из земель Лиги, да клан Смотрящих изрядно проредили люди Ритона – на истребление этих шпионов он выделял средства даже во время войны за престол, да Тайная Канцелярия, учрежденная венценосцем сразу после захвата власти в столице, работала, не покладая рук, наводнив страну и окрестности доносчиками и шпионами. Все это так, вот только…

«Вот только кто даст гарантии, что Шахрион опять не призовет убийц с востока или не натравит на нас какого-нибудь некроманта-смертника или не соорудит что-нибудь столь же эффективное? Да хоть наймет ящериц»!

Подумав об этом, он повернул голову в сторону жителя востока - самого загадочного члена их сегодняшней встречи. За все это время лиоссец не проронил ни единого слова и выглядел так, словно спит. Его глаза были прикрыты, грудь ровно вздымалась, на чешуйчатой морде нельзя было заметить даже намека на эмоции.

И все же, он бодрствовал – мгновенное перехватив взгляд венценосца, ящер заговорил.

- О венценос-сец, я предс-ставляю Гайшшара Бича Пустыни сына Ишшаррисса великого халифа Лиос-са.

- Точнее одного из них, - фыркнул дварф.

Ящер кивнул.

- Да-а, одного из них, с-соглас-сен. Именно поэтому я тут.

- Прошу, поясни свою мысль, уважаемый посол, - попросил Ритон.

Ящера не пришлось упрашивать дважды – он заговорил с охотой.

- С-сейчас за Лиос-с борются нес-сколько халифов. Империя поддерж-живает мерс-ского Харшшаана, да будет проклято имя его. Мой владыка с-считает, что с-с врагами врагов нуж-жно заключить с-сюз-з. Печально, что с-среди вас-с нет единс-ства.

Ритон с трудом сдержал смех.

«Стало быть, то, что вы рубитесь друг с другом – это нормально, а то, что среди нас нет единства – печально. Какие занятные существа эти лиоссцы».

Вслух же он сказа другое:

- Я полностью согласен с твоим благороднейшим господином, уважаемый Тарришшаат. Мы можем помочь друг-другу, однако же сейчас важно понимать и то, что все страны, а не только Исиринатия, должны постараться отбросить противоречия ради общей цели.

- Наша цель – надавать по сусалам зарвавшимися прегиштанцам, - фыркнул дварф, - и мы от нее уж точно не отступим, можете мне поверить, венценосец.

- Смотри, дварф, зубы не обломай, - поддела его принцесса.

Ритон вздохнул кашлянул, привлекая к себе внимание.

- Я не рассчитываю на то, что вы тут же броситесь друг другу в объятья и объявите мир, хотя и было бы неплохо рассмотреть подобную возможность. Не надеюсь я, как уже было сказано раньше, и на сбор Лиги, как в древние времена.

- Тогда на что вы рассчитывали, владыка? – угодливо поддакнул Могучий Аран.

- Ответить императору его же оружием, - уверенно проговорил венценосец. – Убийство Черного Властелина обезглавит Империю Тьмы. Конечно, это не будет означать ее немедленную гибель, однако, как только Шахрион погибнет, в его государстве начнется грызня за власть.

Ритон не сомневался в своих словах, ведь Шахрион, возвращая утраченные земли, был вынужден принять под крыло и немалую часть благороднейших, этими землями управлявших. Да, те поклялись ему и его сыну в верности, но когда слова мешали лучшим людям Исиринатии и Радении интриговать? Они все верой и правдой служат Черному Властелину, но ни на секунду не забывают о себе, ждут удобного случая для того, чтобы сожрать все, до чего только сумеют дотянуться. В их неимоверной алчности мог сомневаться лишь грудной ребенок! А значит, как только пропадет главный сдерживающий фактор, все посыплется.

- И вы полагаете, что это так просто сделать? – скептически заметила Могучая Олта. – У Шахриона весьма недурственная охрана. Если кто забыл, Ратриола считался опаснейшим чародеем мира, и где он сейчас?

Ритон бросил короткий взгляд в сторону эльфийки – на лице той не дрогнул ни единый мускул, она мило улыбнулась и произнесла:

- Именно поэтому мы дожидаемся последнего участника нашего маленького собрания. Он знает, что можно сделать с императором.

- И где же он? – поинтересовался настоятель Корн.

Неожиданно его лицо вытянулось и побледнело, глаза расширились от ужаса, а кожа покрылась холодной испариной.

- Полагаю, на подходе, - все так же мило отозвалась эльфийка.

- Нет, не может быть… как это возможно? – стиснув подлокотники, залепетал маг света.

- Не волнуйся так, настоятель, наш последний гость – союзник, - все таким же спокойным тоном отвечала Найлиэна.

Ритону очень не понравилось поведение мага света, потому как он уже видел подобную реакцию одаренных Отцом раньше.

«Уж не решила ли эльфийка выкупить жизнь остаткам своего народа ценой наших судеб»?

- Найлиэна, что происходит? – резко спросил он.

- Просто подождите чуть-чуть, и все станет ясно, - пообещала та.

Да вот только ждать как-то не хотелось: настоятелю с каждой секундой становилось все хуже, мертвенная бледность проступила на лице мага, и тот, кажется, начал активировать какие-то защитные заклинания. Ритон уже был готов кликнуть стражу, но не успел. Дверь распахнулась, и даже венценосец не сумел сдержать крика ужаса. На пороге стоял кошмарный лич – верховный некромант Гартиан собственной персоной.

- Даже не думай, светлый, - раздался в голове у Ритона голос, - я убью тебя раньше. Вы тоже не дергайтесь, стихийные. Неужели считаете, что сумеете одолеть меня таким малым числом?

В этом лич был прав. Сильнейший чародей Империи при жизни, сейчас он стал чем-то невообразимым. Что уж говорить, если этот ходячий мертвец сумел уничтожить самого зрящего эльфов! Как всего лишь три мага могли сопротивляться ему?

«Но он с нами», - начало доходить до венценосца. – «Он… желает предать своего императора»?

От осознания возможностей, дарованных этим фактом, у правителя Исиринатии засосало под ложечкой. Остальные заговорщики, очевидно, испытывали сходные чувства.

Скелет, облаченный в балахон черных и алых цветов, прошествовал на последнее пустое место и уселся за ним, буравя окружающих своими кошмарными алыми глазами.

Некоторое время висела гробовая тишина, нарушаемая лишь судорожными всхлипами настоятеля Корна. Ритон ожидал, что таинственный союзник будет из Империи Тьмы, но ему и в голову не могло прийти, что предателем окажется верховный маг!

Никто не решался заговорить первым, а лич, определенно, не стремился упрощать своим собеседникам задачу, явственно наслаждаясь происходящим.

«Думаю, нет смысла сидеть тут и пялиться друг на друга, следует начинать переговоры», - подумал венценосец и, стараясь не выдавать своего замешательства, заговорил.

- Я не ожидал увидеть здесь тебя, верховный маг.

Кошмарный скелет осклабился, и в голове отмеченного Сестрой Волн раздался голос.

- В этом-то и задумка, венценосец.

- Но как ты преодолел такое расстояние?

- На грифоне. Он уже стар и летает медленнее, чем хотелось бы, но время у меня есть: император отправился в поездку на запад, императрица – на восток. Никто не заметит отсутствия.

- А слуги? – усомнился венценосец.

- За зверем ухаживают мои люди.

- Проклятье! – закричал Могучий Аран, растерявший все свое спокойствие и уверенность, - ваше величество и вправду собирается болтать с нежитью? Неужто неясно – это очередная хитрость Черного Властелина!

В его словах имелся резон. Действительно, зачем третьему лицу в Империи предавать своего повелителя? Но как тогда понимать действия эльфийки? Ее уж точно нельзя было назвать легковерной особой, готовой попасться в ловушку, расставленную императором.

«Однако, если же взглянуть на данный вопрос с другой стороны, то можно вспомнить, что ее отец попался», - промелькнуло в голове у Ритона.

- Зачем Шахриону хитрить, венценосец? – надменно осведомился лич. – Ему вполне хватит грубой силы для того, чтобы прикончить вас всех.

С этим Ритон был не согласен, однако говорить вслух что-либо он не стал, ожидая, как поведут себя остальные участники встречи.

- Не хватит, - резко возразила Пирри Элатириан. – Он знает, что, если попробует ударить по югу, мы как-нибудь уж договоримся с дварфами.

- С этим я согласен, - поддержал ее Эйсен Стейн, - а все прочие вопросы решим, когда разберемся с вами.

В голове Ритона раздался звук, больше всего напоминающий фырканье разгневанной кошки.

- Вы, глупцы, – за звуком последовали и слова, - не смогли договориться за все это время. Вы понимаете, что император стравил вас друг с другом, но продолжаете воевать, хотя давным-давно следовало мириться и наращивать силы. Даже если вы сейчас вдруг помиритесь и объединитесь, это не изменит ничего. Ваши армии обескровлены, чародеи выбиты, амбары опустели, а золота не осталось. Вы берете деньги в долг у аблиссцев, и тратите их в безумной попытке победить равного по силе противника, бросив на чашу весов на одну монетку больше. Возрожденной Империи Таараш такие как вы не опасны. Исиринатия тоже не представляет большой угрозы. Не этого же ничтожества бояться.

Он указал в сторону настоятеля Корна, который уже пришел в себя и сейчас смотрел на некроманта стиснув зубы и метая взглядом гром и молнии.

- Думаешь, что справишься со мной в случае чего, мертвяк?

- Без каких бы то ни было проблем, - не задумываясь ответил ему некромант. – С вами всеми. Здесь нет никого, кто был бы равен мне по силе.

Разговор начал уходить в неприятное русло и Ритон решил вернутся к обсуждению более полезных вещей.

- Верховный маг, я нисколько не сомневаюсь в твоей мощи. Все-таки, вернувшихся из-за грани смерти за всю историю Империи Тьмы было не слишком много. Мне непонятно другое.

- И что же?

- Почему ты здесь? Думаю, ты понимаешь, что мы – враги Шахриона и Империи.

- Это очевидно.

- Мы используем все представляющиеся возможности для того, чтобы раз и навсегда покончить с вашей страной, и, если это получится, убьем вообще всех, кого заподозрим в симпатиях к кольценосцам или поклонении Матери.

- Не получится, - с ноткой ехидства проговорил лич, - Лиги больше нет, думаю, ты это и без меня понимаешь. Страны эльфов – тоже. То, что Империя пока что слаба – вопрос пяти, максимум - десяти лет мирной жизни, которую вы нам дадите, никуда не денетесь.

Ритон чуть слышно скрипнул зубами. Скелет, как ни больно это было признавать, говорил правду. Те, кто откликнулся на его призыв, никак не тянули на новую Лигу, а Радения однозначно потеряна для них. Гашиэн отметал даже попытку договориться. Вероятно, с его наследниками и получится найти общий язык, но к тому времени Империя Тьмы закрепится на новых своих границах.

- Быть может, и не получится. Быть может – что-нибудь и выйдет, - аккуратно проговорил он. – Не узнаешь, пока не попробуешь. Вот только это все возвращает нас к самому началу разговора: верховный маг, какой смысл тебе предавать своего государя, мешая тем самым получить столь необходимые вашей державе годы передышки?

Все затаили дыхание, ожидая ответа и Гартиан не разочаровал их.

- Потому что он опасен. В первую очередь – для Империи.

- Как это следует понимать, о верховный некромант? – с удивлением в голосе спросила Могучая Олта. – Разве не Шахрион наголову разбил армии Лиги? Разве не он разобщил ее так, что куски некогда единого союза не могут даже толком сесть за стол переговоров? Разве не он, наконец, создал вам новую армию, возродил кольценосцев и взрастил сотни магов? Или, тебя тревожит пренебрежение императора к традициям?

- Ха, традиции… Несколько лет назад меня действительно это заботило. Как же: отдавать кольца не отмеченным Матерью, обучать всех чародеев как минимум двум школам магии, тратить ресурсы на замерших, вместо того чтобы клепать простых и понятных зомби. Теперь эти мелочи не значат ничего! Император был прав, а я ошибался. Времена меняются и традиции следует менять вместе с ними.

- Тогда в чем проблема?

Некромант не несколько мгновений задумался, как бы размышляя, стоит ли доверять столь важный секрет чужакам. Наконец, он ответил:

- Скажи, чародейка, ты знаешь, как погиб зрящий Ратриола?

Могучая Олта бросила короткий взгляд на эльфийку и Ритон последовал ее примеру. Та грустно улыбнулась, давая понять, что не имеет ничего против беседы на эту тему.

- Нет, о верховный некромант, но думаю, что его убил ты. У Империи Тьмы нет мага сильнее.

- Все так думают, - согласился Гартиан, - а Шахрион и не пытается их разубедить. Он прикончил зрящего эльфов в сражении один на один. Сам. Использовав жезл Безумца.

Первый день второго месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению).

- Береги себя, пожалуйста, - Тартионна нежно обняла Шахриона и отстранилась, будто бы стыдясь своих чувств.

- Папа, возвласяйся быстлее, - попросил Паштион, прижавшийся к матери и с трудом сдерживавший подступающие слезы.

Черный Властелин поцеловал сына в лоб и взъерошил кучерявые, мягкие, как пух, волосы.

- Все будет хорошо, - улыбнулся он, - я же уезжаю не на войну. Это всего лишь обычная ежегодная поездка по имперскому тракту. Она займет не так много времени.

Он и сам не понимал, зачем успокаивает родных. Возможно, виной тому была Тень, возможно – новости, стекающиеся со всех сторон и настраивающие отнюдь не на веселый лад, возможно – просто нервозность и опасения, буквально разлитые в воздухе.

В последние дни Черный Властелин чувствовал изрядное напряжение, которое не получалось связать с чем-то конкретным. И, тем не менее, ощущения императора, увы, не могли служить достаточным основанием для отмены поездки - возрожденный лишь несколько лет назад обычай следовало холить и лелеять.

Посещение крупнейших городов западной части страны, крюк на север – чтобы не возвращаться тем же маршрутом и, наконец, спокойная дорога домой. Было решено, что в этом году восточные рубежи Империи посетит Госпожа с наследником, и где-то через пару дней Тартионне и сыну придется отправиться в небольшое путешествие.

Самому же Шахриону предстояло несколько недель подряд попеременно бороться со скукой в пути и нечеловеческим количеством алкоголя на пирах. Одна эта перспектива настраивала на пессимистичный лад, но что поделать – император должен быть не просто символом, сидящем в недосягаемой вышине Черной Цитадели. Нет, он обязан демонстрировать мощь страны, показывать новоприобретенным подданным, что владыка здесь, что он слышит их и делит с ними пищу и вино. А если возникнет потребность, то Шахрион, естественно, на месте сможет вынести приговор парочке мздоимцев, благо Тартионна передала ему сведения, касающиеся десятка подходящих кандидатов.

«Ничто так не улучшает настроение народа», - думал он, забираясь в карету, - «как болтающийся в петле взяточник, за пару дней до этого мнивший себя всесильным».

Дверь закрылась, кучер хлестнул животных – чтобы не пугать людей лишний раз, в карету запрягли обычных коней вместо выносливых и неприхотливых оживленных некромантией скакунов – и путешествие императора началось.

Первые несколько часов оказались наполнены тихими монотонными звуками дороги: ржанием, свистом плети, позвякиванием сбруй, да скрипом дерева. По мере того, как утро начало уступать свое место дню, к этим приятным звукам добавился людской гомон, приветственные возгласы, окрики стражников, отгоняющих любопытных от кареты и, конечно же, многочисленные здравницы.

Простой народ действительно любил Шахриона и тот старался, чтобы так и продолжалось впредь.

«Безусловно, любовь – это проходящее чувство», - думал Черный Властелин, выглядывая из окна на замерших у обочины путников, которые как один кланялись проезжающему экипажу, - «кто бы что ни говорил, но я склонен полагать, что пользы от нее куда больше, чем от страха. К тому же… запугать подданных, если возникнет нужда, я успею всегда».

Сегодня он чувствовал себя просто великолепно – Тень с самого утра не беспокоила императора, ласковое солнышко обещало приятный теплый денек, он в коем-то веке выспался, и – о чудо – даже головная боль притихла, время от времени напоминая о себе короткими вспышками в затылке, но не более того. Именно поэтому Черный Властелин позволил себе немного расслабиться и отвлечься от главного дела.

«Увы, ненадолго», - с грустью и тоской подумал некромант, бросая короткий взгляд на небольшой окованный железом сундук, в котором, укрытые одеждой, лежали запасы пилюль, а также – пара самых важных книг, с которыми император планировал поработать в поездке.

Он высунулся из окна, чтобы помахать подданным и, услышав в ответ радостные вопли, улыбнулся.

- Господин мой, - подле императора тотчас же оказался один из рыцарей смерти из его личной охраны, - прошу тебя не высовываться из окна, это опасно.

Живой мертвец говорил спокойно, в его голосе не было ни намека на эмоции, черные полированные доспехи сверкали на солнце, а щит с раскинувшем крылья вороном был заброшен за спину.

Кортеж императора сопровождался отрядам в пять сотен этих смертельно опасных воинов, а также – тысячей живых гвардейцев, ведомых Биртом Тавриэном. Покойный командир экспедиционного исиринатийского корпуса, восставший рыцарем смерти, не потерял ни капли своего таланта, именно поэтому, когда Китарион попросил императора освободить его от занимаемой должности, Шахрион, недолго думая, сделал бывшего врага новым капитаном гвардии, придав тому в усиление десяток его бывших сослуживцев. Пока что у них получалось неплохо.

«Ну, по крайней мере, никто не жалуется».

Вместе с ними – в трех разных каретах – путешествовали полтора десятка чародеев. Самых сильных, преданных и опытных. Мастеров сразу нескольких школ.

И меры предосторожности не казались императору пустыми или напрасными. Эта маленькая армия была призвана охранять почти полторы сотни аристократов и чиновников, а также – восемь сотен слуг, отправившихся в путь вместе со своими хозяевами.

По идее, следовало бы взять и Тартионну с сыном, и ехать по тракту всей семьей, но Шахрион боялся делать это, опасаясь, что многочисленные враги могут попытать счастья и нанести безрассудный удар, призванный лишить Империю прямого наследника. Именно поэтому самые дорогие ему люди должны были инспектировать Зантриан. Город находился в куда более безопасных местах, и даже обостряющаяся с каждой неделей ситуация в землях ящеров ни коим образом не меняла этого факта.

«Наверное, возьму их с собой в следующем году», - решил Шахрион, и тут же добавил, - «если доживу».

Вздохнув, император поднялся и извлек из сундука толстую тетрадь с записями. Мысли о собственной смерти напомнили ему, что пора браться за работу.

Шахрион в очередной раз принялся перелистывать страницы, заполненные ровными аккуратными буквами. Кое-где слова были зачеркнуты, в ряде мест меж строк втискивались целые предложения. Император сумел восстановить в памяти часть странного видения, которое так разозлило Тень, и теперь он лихорадочно сверял источники, пытаясь выудить хоть что-то полезное. Увы, пока ничего не получалось, однако опытным путем Шахрион сумел выяснить, что Тень действительно была не в состоянии читать его мысли, если они имели отношение к странному видению. По-видимому, в этот момент тварь слышала нечто иное, потому как несколько раз подколки Тени оказывались совершенно непонятными, несвязанными с темой.

Правда, это давало не так, чтобы чересчур уж много преимуществ, ведь бесконечно думать исключительно о загадочной галлюцинации Шахрион не мог, но даже столь незначительная вещь могла в итоге определить победителя, когда придет время финального боя с подступающим безумием.

В этот самый миг дверь распахнулась и внутрь заглянула, довольно улыбаясь, Дарлионна.

- О владыка, смею сообщить вам о том, что мы приехали и городской глава ожидает своего императора.

Шахрион моргнул, стряхивая оцепенение.

«Уже вечер? Как так? Еще секунду назад ведь солнце только-только начало опускаться за горизонт».

Два или три часа как будто корова языком слизала.

«Проклятье», - мрачно подумал император, - «Кажется, это самый большой провал во времени на моей памяти. Неужели болезнь прогрессирует? И вот еще… а что тут забыла Дарлионна»?

Он озвучил этот вопрос вслух и красавица, мило улыбнувшись, проворковала:

- Мне было скучно сидеть в библиотеке, и я попросилась в свиту. Уверена, что большое путешествие по имперскому тракту пойдет нам всем на пользу, о владыка.

- И с кем же ты путешествуешь?

- С извечным Айришионом, - улыбнулась девушка.

«Амбициозная барышня», - с уважением подумал Шахрион, поднимаясь с сидения и осторожно, ощущая, как ломит затекшее тело, выходя наружу, - «Высоко метит».

Айришион был кольценосцем новой формации, из тех, кто получил один из высших постов государства, не являясь ни отмеченным Матерью, ни одаренным ею. Талантливый до гениальности и деятельный юноша из благородного, хотя и не слишком знатного исиринатийского рода, ведущего свою историю от чистокровных имперцев, быстро поднялся по карьерной лестнице.

Тартионна с Гартианом не слишком доверяли таким как он, именно поэтому за выскочками постоянно велась слежка, но… Разросшаяся Империя попросту не могла уже существовать без подобных амбициозных новичков, а потому, подобно Расту Айлиэну, Айришион получил в свое распоряжение кольцо, а также несколько мануфактур, на которых и проводил безумные эксперименты, создавая все новые и новые машины.

Некоторые из них нельзя было приспособить ни к чему, зато другие мгновенно занимали свое место в производстве, принося огромные деньги.

«Интересный получится альянс», - подумал Шахрион, - «Благороднейшая и гениальный инженер-кольценосец».

- Надеюсь, он не позволяет себе ничего предосудительного?

- О нет, что вы, владыка, - мило засмеялась Дарлионна. – Юный Айришион даже чище и целомудренней, чем мне хотелось бы. Право слово, невинные девы, посвятившие жизнь служению Дочери, менее впечатлительны и скромны.

- Смотри, не испорти мне талантливого мальчика, - в шутку пригрозил ей Шахрион, двинувшись к центру лагеря.

Они остановились в небольшом городке, выросшем посреди лесов меньше чем в дне езды от столицы. Во время войны тут была деревня, которую сожгли дотла, и вот, теперь, глядя на каменные строения и аккуратные ровные ряды домиков, Шахрион не мог не радоваться за то, как быстро люди восстали из пепла.

Множество караванов, идущих по имперскому тракту, буквально за несколько лет влили целые бочки свежей крови в обветшалую торговую артерию, породив десятки населенных пунктов, готовых принять постояльцев и отщипнуть от них свою малую толику богатств.

Впрочем, Шахриона это не касалось. Когда дозорные сообщили властям города о том, кто именно направляется к ним, те бросили все дела, освободили столько помещений, сколько оказалось физически возможным, и отправили людей готовиться к пиршеству.

«Вот и первая попойка», - лениво думал Шахрион, принимая поздравления и выражения чувств глубочайшей любви со стороны многочисленных должностных лиц.

Но не последняя, дорогой мой, - раздался в голове знакомый голос. - Совсем, совсем не последняя.

Тень мерзко захихикала, давая императору понять, что передышка окончена.

***

Пятый день второго месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), день.

К воротам Наритэна кортеж Шахриона подъезжал в середине дня, когда теплое весеннее солнце ласково грело подставленные к нему листья и стебли. Лето радовало теплом и обилием солнца, даря надежду на обильный урожай.

О да, урожай в этом году будет богатым. Трупы, кровь, оторванные конечности…

- Заткнись! – закричал император, выходя из себя.

Левая рука окуталась тьмой, и он в самый последний момент остановился, чтобы не ударить по мерзкой твари чем-нибудь мощным. Ей бы это все равно не повредило, а карету разнесло бы в клочки.

- Заткнись… - уже тише повторил император.

Или что? – хихикнула назойливая спутница.

Шахрион проигнорировал вопрос. Он медленно дышал, стараясь вернуть душевное равновесие. На сей раз Тень взялась за него действительно серьезно, не оставляя свою жертву ни на одну минуту. Поток ехидных и гнусных оскорблений лился с ее стороны денно и нощно, и Шахрион начал всерьез опасаться за жизнь и здоровье окружающих, потому как из себя он выходил едва ли не по дюжине раз на дню.

«А разве я раньше был таким раздражительным»? – подумал он, и тотчас же удостоился очередного оскорбления Тени.

Раздражительным не знаю, но трусливым – определенно. Как же там звали принцессу, перед лицом которой ты опозорился? Не напомнишь?

- Лариэнна, - сквозь сжатые зубы ответил ей император. – И это было давно.

О да, давным-давно. А ты знаешь, что детские обиды – самые стойкие?

Вопрос остался без ответа, но неугомонная мучительница и не думала униматься.

Слушай, я вот что хотела спросить, а как там у тебя дела с недержанием обстоят? Вылечился? Или еще страдаешь? Знаешь, говорят, маги Отца способны исцелить подобное. Надо бы найти парочку и попросить их наложить руки на больную часть тела.

Шахрион сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, но все-таки сумел сдержаться. Однако он ощущал, что Тень еще не закончила и приготовился к новому удару чудовища.

К счастью, именно в этот момент карета остановилась, и охранник открыл дверь.

«Слава Матери», - подумал Черный Властелин, стрелой влетая из темноты на яркий свет.

- О владыка, твои недостойные слуги приветствуют своего повелителя! – единогласно пророкотали собравшиеся на главной городской площади жители и склонились в глубоком поклоне.

Шахрион вяло помахал им рукой, старательно не обращая внимания на бубнеж Тени и глазами принялся искать наместника Пергиона. Тот обнаружился почти сразу же. Поймав на себе взгляд правителя, он поднялся и степенно подошел к Черному Властелину.

- Владыка, как прошла поездка до Наритэна?

О-очень интересно, а главное – так весело, так весело.

- Спокойно и я бы даже сказал, скучно, - Шахрион вымученно улыбнулся. – Полагаю, тебе не терпится показать мне ту новую мануфактуру, о которой шла речь в письме?

- Конечно, о владыка, следуй за мной.

Шахрион кивнул и, не дожидаясь пока его догонят остальные члены свиты, двинулся рядом.

«А он сильно сдал за эти четыре года», - рассеянно подумал император, бросив мимолетный взгляд на наместника. Этот старик – тогда еще лишь городской голова – был первым из целого сонма сделавших правильный выбор. - «Но он получил в управление целую провинцию отнюдь не за то, что вовремя согнул спину, да. Непросто будет найти замену столь опытному и талантливому управленцу… Превратить его, что ли, в рыцаря смерти, когда умрет»?

Шахрион тут же отбросил эту глупую, пускай и крайне соблазнительную идею. Рыцари смерти, сохраняя свои прижизненные навыки и знания, не отличались излишний гибкостью и умением находить компромиссы. А наместник без подобного таланта в считанные месяцы приведет свою провинцию на грань мятежа.

«Печально, но ничего не поделать, такова жизнь. Мать всегда получает то, что ей причитается по праву».

Шахрион моргнул…

***

Пятый день второго месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), закат.

Пергион с кряхтением поднялся, ощущая, как ломит суставы.

«Старость, не радость», - подумал наместник, выбираясь из-за стола, до отвала, наполненного яствами и напитками, заблаговременно подготовленными для оравы, приехавшей в сопровождении владыки. Конечно же, в здании городской ратуши веселились самые важные люди провинции, а также – самые знатные из слуг Черного Властелина, но и всех остальных не обделили – многочисленные столы со снедью были расставлены на главной городской площади, и теперь оттуда доносился шум празднования и многоголосый рев.

Ненадолго город превратится в дом для умалишенных, но, к счастью, когда приготовленные угощения закончатся, развлечения утомят гостей, а вопросы будут обсуждены с глазу на глаз, все вернется на круги своя.

Наместник медленно пошел на улицу подышать свежим воздухом и на губах его играла слабая улыбка. Старик вспомнил детство, когда он - пятилетний пацан - наблюдал за приездом Черного Властелина в город. Тогда праздник проводился скромнее – денег в рушащейся Империи Тьмы ни на что не хватало – но по своей душевности он ничем не уступал нынешнему торжеству.

«Хорошо, что владыка решил возродить этот обычай», - подумал Пергион, проскальзывая в приоткрытую дверь и направляясь к лестнице. – «Да, это дорогое удовольствие, но оно объединяет нас, дарит славные воспоминания. Наконец, позволяет усердно работать весь год, чтобы следующий летний праздник оказался еще богаче и роскошнее».

Говоря начистоту, жаловаться на смену власти ему было грех. Как-то так случилось, что после окончания войны именно пограничный Наритэн стал новой столицей Ларнисии, превратившейся в обычную имперскую провинцию, и как-то так вышло, что он – Пергион – оказался наместником! И, как будто этого мало, удалось отправить двух внуков на обучение в университет Черной Цитадели, а еще одного – постигать магическую науку под руководством верховного некроманта Гартиана. И кто знает, если ребятишки окажутся умными и усердными, не сядет ли на палец одного из них кольцо? Все знали, сколько новых кольценосцев появилось в последние годы, и, кажется, император не собирался останавливаться на достигнутом. Ему требовалось все больше управленцев, купцов, полководцев и чародеев, а это открывало для умных, верных и расторопных людей интересные возможности.

Старик мечтательно зажмурился, представляя, как его внуку или правнуку будут кланяться и называть извечным. Сам он, конечно, к тому времени уже уйдет к Матери, но разве это имеет значение? Пергион и так прыгнул выше головы.

Бывший городской голова вышел на улицу и удивленно моргнул – через дорогу, возле небольшого прохода меж двух домов, стоял император. В своей темной одежде он был почти неразличим на фоне вечерней тьмы, разгоняемой лишь факелами, но старик сразу же узнал повелителя.

«Интересно, что он забыл там»? – подумал Пергион и уже собрался сделать шаг навстречу правителю, как вдруг его глаза различили нечто…

Шахриона будто окутывал черный туман, густой и плотный, шевелящийся, точно присосавшаяся к телу пиявка, раздувшаяся, мерзкая. Наместник моргнул и видение исчезло, однако Черный Властелин не растворился в сумерках, он остался стоять на месте, мерно покачиваясь из стороны в сторону и что-то едва различимо бормоча себе под нос.

Старик сглотнул, отчего-то ему стало очень холодно и неуютно тут, на пустынной улице, по которой, вообще-то, следовало сновать разгоряченным алкоголем людям. Он попятился, затем еще и еще, наконец спина коснулась двери, и наместник уже было собрался открыть ее, чтобы проскочить внутрь и оставить пугающего чародея в одиночестве, как вдруг тот резко обернулся, и старика приморозили к месту глаза, мерцающие потусторонним зеленым светом. Глаза, не принадлежащие императору. Да что там императору, человеку!

Мгновение, и они потускнели, Шахрион дернулся, его взгляд сфокусировался, и император кашлянул. Выглядел он немного растерянным и сбитым с толку.

- Наместник? – полу утвердительно спросил он.

- Да, о владыка.

- Давно… сколько… Нет, ничего, - Шахрион тяжело вздохнул и попытался улыбнуться.

Получилось у него неважно, и он сам понял это, потому что прочистил горло и проговорил:

- Извини, я задумался, иногда бывает. Не хотел пугать тебя.

- Что ты, о владыка, как ты мог напугать меня…

- Да? Хорошо.

Шахрион тряхнул головой и направился к своему слуге, который, с трудом сдерживал ужас, надеясь, что по лицу нельзя ничего понять. Он бы убежал, если бы ноги слушались, а так оставалось только молить Мать, чтобы все обошлось.

Причем Пергион не смог бы себе ответить, что он подразумевает, говоря «все». Ужас, испытанный перед Черным Властелином, был иррациональным, лишенным какого бы то ни было смысла. Просто этот туман, эта пустая улица, эти глаза… Все подействовало на старика, лишив того остатков мужества.

В этот самый миг раздался громкий счастливый смех и на улицу выбежали двое – парень и девушка. Юные и красивые, разогретые вином, они не обращали внимания ни на императора, ни на наместника. В руках девушка зажала венок, а юноша нес факел, разгонявший вечернюю тьму. Молодые люди, не останавливаясь, пробежали мимо, но в тот самый момент, когда это произошло, ужас и напряжение буквально растворились в воздухе. Нечто ушло, а может – спряталось, а вместе с ним пропал и страх.

Император, ступая неровно и чуть скованно, подошел к двери, отворил ее и скрылся внутри здания, а Пергион осел, ловя ртом воздух и пытаясь угомонить опасно разошедшееся сердце.

«Что же это было»? – думал он. – «Это наш владыка? Или не он? Как понимать увиденное»?

Придя в себя, наместник решил, что ему просто привиделось.

«Да, так и есть, мне показалось. Нужно меньше налегать на свиную рульку с пивом. В мои-то годы уже следует на каши переходить, а то мерещится всякое».

С этими мыслями он поднялся и проследовал за Властелином, однако в глубине души, на самом донышке, червячком угнездилась одна очень и очень нехорошая мысль: «а точно ли он поступил правильно, отправив внуков в самое средоточие силы некромантов»?

Седьмой день первого месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, полдень.

Рев толпы оглушал и сбивал с толку, но, одновременно с этим, наполнял тело неясной силой, дарил надежду и позволял ощутить себя чем-то более значимым, нежели простой человек.

Ритон стоял на ступенях, ведущих в собор Отца, и смотрел на возвышающуюся громаду.

Четыре недели понадобилось на то, чтобы собрать в столице благороднейших, чьи голоса имели хоть какое-то значение. Четыре недели тягостного ожидания, наполненного необъяснимыми тревогами и страхами, выбравшимися из самых дальних уголков души. И вот, срок настал.

Венценосец помахал людям, пришедшим на церемонию. Тысячи и тысячи простых горожан и селян собрались сегодня в городе, заполонив главную площадь так, что яблоку не где было упасть. Все они – в этом отмеченный Сестрой не сомневался – жаждали одного: чтобы новый венценосец, победивший в кровавой войне, наконец-то занялся восстановлением разрушенного.

«И я займусь», - подумал он. – «Не избегу участи сей. Но действовать буду отнюдь не так, как вы – глупцы – полагаете. Этот жалкий огрызок Исиринатии нужно как следует встряхнуть, заставить работать в полном соответствии с новыми веяниями».

Черный Властелин наглядно продемонстрировал мощь золота, его сокрушительное воздействие на людские умы и сердца, показал также, как это самое золото можно грести буквально лопатой, не имея полей, лугов, золотых и серебряных рудников, портов и достаточного количества войск для организации прибыльных походов.

«Значит, и я буду действовать подобно врагу рода людского», - Ритон снисходительно улыбнулся и круто повернулся на каблуках, ощущая, как взметнулся плащ за спиной.

Весь его вид: обилие белого и пурпурного, тяжелые золотые украшения, плащ, подбитый мехом горностая, все было призвано демонстрировать достаток и уверенность. Оставалось добавить к картине один – последний – штрих, чтобы произведение оказалось законченным.

Ритон медленно и неторопливо поднимался по ступеням. Ровно триста тридцать три штуки. Древние, истертые десятками, нет, сотнями тысяч ног, они вели к самому большому храму на континенте. Выстроил его двоюродный прадед Ритона, и в те времена могущество Исиринатии не вызывало ни малейшего сомнения ни у кого и нигде.

«Эти времена еще вернутся», - подумал молодой правитель, делая очередной шаг. – «Рано или поздно, но вернутся».

Он замер на длинной площадке, оканчивающейся могучими дверьми, сейчас закрытыми.

Его ждали: Корн - новый настоятель ордена Отца, Аран - глава Академии, эльфийка, Мирол, еще несколько важных союзников. По краям замерли гвардейцы – элитные воины Ритона, до этого служившие в его личной страже.

- Благороднейший, - сухой и надтреснутый голос жреца больше походил на скрип пилы по металлу… или кости, - ты готов принять венец?

В голосе его не было ничего кроме всепоглощающей ненависти, однако выбора у настоятеля не имелось, а потому он, переступив через себя, произнес ритуальные слова, старые, как сама жизнь. Самые первые венценосцы слышали их, причем не от человеческих магов, а от звездорожденных. И ответ всегда оставался неизменен.

- Я готов принять его. Я понесу его гордо. Я не опорочу его.

- Так тому и быть, - отчеканил жрец, умолкая и бросая короткий взгляд на Найлиэну.

- Тогда прими сей ключ, - произнесла та, делая шаг вперед и передавая Ритону большой ключ, позеленевший от времени, - и отопри врата, ведущие к величию.

«Хорошо все-таки, что Черный Властелин перебил не всех звездорожденных», - подумал Ритон, подходя к запертым дверям. – «Народ может не понять, если ритуал будет проведен не в соответствии с правилами».

Ключ легко повернулся в хорошо смазанном замке и створки бесшумно растворились. Запахло ладаном и воском, и это воскресило в памяти Ритона старые воспоминания. Он присутствовал на прошлой церемонии принятия венца, правда, находился в толпе благороднейших, набившихся в храм, подобно сельдям в бочку. Память мало что сохранила из те давних событий, и все же, запах намертво засел в где-то в глубинах сознания.

Ритон криво улыбнулся и сделал шаг вперед.

По легенде, человек недостойный венца, будет сожжен очистительным светом в момент, когда переступит порог. Увы, реальность оказалась куда более прозаической. Убийцы, разбойники, насильники, садисты, вот неполный перечень тех, кто в прошлом получал символ высшей власти, и что-то ни одному даже не поплохело. Вот и Ритон – дяде- и братоубийца - не ощутил ровным счетом ничего, проходя по каменным плитам, вперед, к алтарю, на котором лежала алая подушка с аккуратным золотым обручем.

Отмеченный Сестрой остановился, не дойдя до нее пять шагов. По правую руку замер Мирол, которому будущий правитель вручил перевязь с мечом, по левую - Найлиэна, принявшая ключ. Прямо перед ним встал жрец.

- Преклони колени, благороднейший, - проговорил он и Ритон повиновался.

Он закрыл глаза, слыша, как нарастает гул голосов.

«Дурацкий обычай. Почему нельзя было запустить всех заблаговременно? Каков смысл в полировании пола собственными коленями и ожидании заполнения сего треклятого собора до самой двери»?

Интересный вопрос, ответа на который не предвиделось.

Шептались люди, стучали каблуки, звенели мечи в ножнах – в собор на церемонию допускалось брать с собой оружие, и это слегка беспокоило Ритона. Он, коленопреклоненный, безоружный и с закрытыми глазами – просто идеальная цель для наемного убийцы.

Мысли глупые, отдающие паранойей, но события последних лет превратили Ритона в самого настоящего психа, боящегося даже собственной тени.

«Особенно, собственной тени».

Жрец начал говорить. Долго, напыщенно, нудно. Он болтал и болтал, а Ритон стоял на коленях, с трудом удерживаясь от желания приоткрыть глаза и подсмотреть. Удерживало его исключительно понимание того, что смотреть, по большому счету-то и не на что. Не одеждой же настоятеля наслаждаться, в самом деле.

Ритон не сомневался - всем присутствующим столь же невыносимо скучно, как и ему, но они хотя бы могут размять затекшие конечности и почесать нос!

Время тянулось нестерпимо медленно, и все-таки, церемония потихоньку, шаг за шагом, приближалась к своему логическому завершению. Наконец, на его голову лег прохладный, несмотря на духоту собора, обруч, и жрец проговорил:

- Поднимитесь, венценосец Ритон Первый Ириулэн.

Ритон открыл глаза, которые сразу же защипало, и осторожно, чтобы не причинить боль затёкшим конечностям, встал. Эльфийка подала ему ключ, Мирол опоясал.

Когда меч вернулся на положенное место, венценосцу стало заметно спокойнее и он, повинуясь, приказу жреца, оглядел всех собравшихся в соборе людей. Их было много, да. Самые хорошие места, как и полагалось, занимали благороднейшие, те, кто пережил войну с Империей и грызню за трон. За ними стояли многочисленные благородные, далее - маги и богатые торговцы. Еще дальше – возле самых дверей – разместились те из везучих простолюдинов, кто сумел прорваться внутрь собора, чтобы хоть краешком глаза увидеть церемонию возложения венца.

«Глупо, как все это глупо. Какой смысл тратить время на подобную показуху»? – подумал Ритон и тотчас же поймал себя на иной мысли. – «Раньше – до войны – я думал иначе. Проклятье, как же я изменился за прошедшие годы. Как мы все изменились»!

- Венец водружен, - провозгласил жрец. - Милостью Отца правитель Исиринатии явился!

Собор утонул в восторженном реве. Благородные исиринатийцы искренне радовались, они обнимали друг друга, улыбались и смеялись. Они и правда верили в него! Ну, или очень хорошо маскировали свои истинные чувства. Сейчас это не имело ни малейшего значения. Настало время закончить ритуал и все это знали.

Люди, стоявшие по пути к выходу, расступились, спрессовав прочих так, что, казалось, они сейчас превратятся в блины, и Ритон двинулся по этому коридору.

Он вышел на площадку перед собором. Казалось, внутри прошло от силы десять минут, однако солнце уже начало свой долгий путь к закату. Церемония продлилась почти четыре часа!

Гвардейцы все так же стояли по краям площадки, а многочисленные воины перегородили путь к ступеням, ведущим наверх, толпа на площади, кажется, даже стала больше. И над всем этим разлилась тишина. Что ж, настало время обратиться с речью.

Благороднейшие имели право войти внутрь и наблюдать за тем, как новый венценосец принимает свою судьбу. У простолюдинов же была иная привилегия – они могли услышать первый указ своего нового правителя.

Ритон замер за спинами воинов, глядя на человеческое море, застывшее в напряженном ожидании. Да, от его речи будет зависеть многое. Слова – это всего лишь сотрясание воздуха, однако они зажигают в людских сердцах неугасимое пламя, они даруют сторонников и превращают врагов в друзей. Все это при должном таланте можно грамотно использовать и Ритон верил в себя.

Он набрал полную грудь воздуха и заговорил.

- Подданные! Вы ждете нашего первого указа, и вы в своем праве. Вы, наверное, хотели бы услышать о королевском помиловании, о снижении налогов, о дарах из казны, о роскошном пире, либо о чем-то столь же приятном вашему сердцу и кошелю.

Люди начали энергично перешептываться и в голосах этих послышалась надежда. Да, они страстно жаждали снижения налогов, они хотели хотя бы каких-то послаблений в тяжелой и безрадостной жизни. Страшно было даже представить, насколько обеднели простые горожане за последние четыре года. И пускай Ритон прилагал все усилия для развития торговли и ремесел, пройдет еще немало времени, прежде чем ситуация наладится.

- Мы тоже хотели бы отдать подобный указ, - продолжил он, - но, увы, не можем.

Тишина, сопровождавшая эти слова, была мертвой и непроницаемой.

- Не можем, - продолжил новоиспеченный венценосец, стараясь говорить, как можно яснее, - потому как мы все несем на себе печать ошибок предыдущего венценосца. Он развязал войну, в которой Исиринатия потеряла большую часть земель. Он не выполнял свои обязанности должным образом, из-за чего Черный Властелин сумел восстановить нечестивые полчища, а его сын – наш кузен - вместо того, чтобы принять на себя ответственность, стал рушить даже то, что удалось спасти, не иначе, как сговорившись с врагами!

Бред и ложь настолько дикие и невообразимые, что в них с легкостью поверят. Ритон – человек, сговорившийся с Шахрионом и убивший дядю ради власти – попросту переложил всю вину на покойников. Это было удобно, это было полезно, это не возбранялось. Сейчас вряд ли нашелся бы хоть один самоубийца, пожелавший напомнить своему венценосцу некоторые не слишком приятные эпизоды его биографии.

Ритон понимал это, простолюдины – тоже понимали, а потому смотрели настороженно, ожидая худшего.

Венценосец чуть улыбнулся и проговорил, четко выделяя слова:

- Да, мы не можем снизить налоги, потому как страну следует восстанавливать. Мы не подготовим даров из казны и не закатим пира, потому что деньги эти будут пущены на другое, куда более нужное дело. Однако вы не останетесь без награды. Я подарю вам иное. Я подарю вам свободу! Первым указом мы, венценосец Исиринатии Ритон Первый Ириулэн объявляем свободу веры на землях Исиринатии: молитесь кому хотите, кроме, конечно, Матери Тишины; свободу торговли: никаких пошлин внутри нашей державы; свободу ремесел: каждый, кто захочет, сможет открыть свою мастерскую, не вступая в цех и казна поможет ему в этом. Такова наша воля!

Несколько секунд толпа молчала, переваривая услышанное, затем люди начали перешептываться, все громче, громче и громче и вот, наконец, оглушающий рев одобрения заполнил все вокруг. Простолюдины обнимались и плакали от счастья, восхваляя своего нового правителя.

Ритон глядел на своих подданных, улыбаясь. Они думают, что он сделал это по доброте душевной. Ну-ну, пусть считают так, пусть работают, торгуют, производят товары. И, конечно же, платят налоги.

«Чем богаче они будут, тем богаче стану я», - думал он. – «Так что, надеюсь, мои слова разожгут огонь в ваших сердцах, что будет пылать ярко и долго».

Мирол вышел из собора и занял положенное традицией место. Вслед за ним появилась и Найлиэна. Эльфийка смотрела на Ритона задумчиво – она не была посвящена в планы венценосца и теперь усиленно анализировала их.

«Пусть, остроухой будет полезно немного подумать», - подумал Ритон, делая знак своему наставнику и учителю.

- Нам пора возвращаться во дворец, дела не станут ждать.

***

Седьмой день первого месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, закат.

Приятный бриз разгонял дневную жару и трепал волосы Ритона. Он стоял на балконе своего дворца и любовался морем. Бескрайняя синяя гладь раскинулась внизу, волны с шумом наваливались на берег подобно несметной рати, не знающей покоя и усталости.

«Как армия Шахриона», - подумал венценосец. – «Такая же молчаливая, такая же исполнительная, такая же упорная. Что им сотня-другая лет? Куда спешить, если победа в итоге достанется стихии? И этот дворец, и этот город, все со временем поглотит океан».

От столь нерадостных мыслей его отвлекло тихое деловитое покашливание.

- Доброго здравия тебе, звездорожденная, - с легкой улыбкой проговорил венценосец, оборачиваясь.

Естественно, кто еще кроме эльфийки мог подойти к нему абсолютно бесшумно?

- Вам надоело празднование? – очаровательно улыбнулась та.

Найлиэна знала, как производить впечатление на мужчин: губы блестели алым, роскошное шелковое платье приманивало взгляд глубоким декольте, холеные пальцы украшались изящными кольцами, а на высокой груди лежало очаровательное золотое колье с большим изумрудом в оправе, гармонировавшим с цветом глаз зрящей. Ритон, даже несмотря на то, что ожидал чего-то подобного и готовился к этому, с большим трудом отвел взгляд от манящей ложбинки и, сглотнув тягучую слюну, посмотрел за спину своей собеседницы, в пиршественный зал, туда, где цвет Исиринатии сейчас напивался до скотского состояния.

Да, он сказал простолюдинам, что пира не будет, но, увы, тут венценосцу пришлось слукавить. Речь шла о пире для низших сословий. Отказать в угощении аристократам он не мог, именно поэтому за сегодняшний день было и еще будет сожрано и выпито столько, что хватило бы для снаряжения целой пехотной тысячи!

Но что поделать? В конце концов, как бы он ни хотел поскорее восстановить страну, сделать это будет в высшей степени непросто, особенно если настроить против себя сильных людей.

- Я не голоден, - осторожно ответил венценосец.

- Понимаю. После того, как вы озвучили свой первый указ, кусок в горло не лезет.

В этих словах, как ни странно, не было и намека на насмешку. Звездорожденная, кроме шуток, беспокоилась о нем!

«Кажется, я занимаю важное место в ее плане мести», - подумало Ритон. – «Остается только понять – какое».

- Как вы вообще смогли продавить такой закон?

- Это было непросто, - процедил Ритон сквозь зубы.

Воспоминания о том, как ему приходилось договариваться с каждым из значимых благородных и благороднейших, вызывали приступы головной боли даже сейчас. Ни один из этих напыщенных идиотов так до конца ничего и не понял. Ни один не желал принять тот простой факт, что перемены уже произошли и нужно идти в ногу со временем.

Кто-то польстился на золото, кого-то с горем пополам вышло убедить в личной выгоде от реформ, а остальных он попросту запугал. Именно потому и приходилось сейчас задабривать их на пиру. Ритон прекрасно понимал, что с этим болотом придется разбираться, причем быстро, иначе реформа, которая назрела и должна быть проведена в считанные месяцы, потонет в говорильне. Однако осознавал он и то, что сопротивляться сии достойные мужи продолжат еще долго. Как явно, так и тайно.

- Я помогу вам уговорить самых недовольных, - словно прочитав его мысли промолвила эльфийка. – Ваши нововведения, и правда, помогут Исиринатии вернуть хотя бы часть утраченных позиций. Но вы, я погляжу, внимательно следите за успехами Черного Властелина.

- Увы, у меня попросту не осталось никакого иного выхода из текущей в высшей степени неблагоприятной ситуации.

- Не страшно, тем более, его методы работают, - пожала плечами звездорожденная.

- Скажи, зрящая, - произнес Ритон, - какой будет плата за помощь? Кажется, ты некоторое время назад в высшей степени туманно обрисовала стоимость эльфийских услуг в деле устранения Черного Властелина.

Эльфийка улыбнулась.

- Как я и говорила, ничего невозможного.

Ритон вздернул брови, не произнеся ни единого слова, и Найлиэна тепло улыбнулась собеседнику.

- Хорошо. Слушайте: вы поможете мне прикончить Черного Властелина. Исиринатия станет домом для оставшихся в живых эльфов – выделите нам какой-нибудь свободный лес. Вы всячески станете избегать войн в ближайшие годы, по крайней мере, не получив на это мое одобрение.

«А может мне еще и регулярно в задницу тебя целовать»? – раздраженно подумал Ритон, однако на лице его не появилось и тени недовольства.

Помощь эльфов с их сверхъестественным умением проникать в защищенные места, добывать информацию и устраивать несчастные случаи, сейчас была нужна, как никогда. Свободное место он найти сумеет, а воевать Исиринатия будет не в состоянии еще долгие годы – на этот счет венценосец не питал никаких иллюзий. Собственно говоря, именно потому он и затеял реформу. Свобода вероисповедания привлечет в страну последователей всех богов, свобода торговли – наполнит его казну, свобода ремесел подарит возможность снарядить армию отличным вооружением… Возможно даже – об этом Ритон мог лишь мечтать - позволит конкурировать с Черным Властелином, чьи мануфактуры в последние годы росли, точно грибы и продавали все, начиная от гвоздей и заканчивая полными рыцарскими доспехами.

«Ну а потом, если что, всегда можно будет устроить сезон стрижки слишком длинных ушей», - подумал он, согласно кивая.

- Твои условия кажутся мне справедливыми, звездорожденная. Хотя другой венценосец мог бы и не принять их.

- Другой и не принял, - неожиданно прямо и честно ответила ему Найлиэна.

«Ага, стало быть идиот Гашиэн в свойственной ему манере отказался. Заносчивый болван. Мало ему было потерять Белый Город, видимо, хочет поделиться с соседями чем-нибудь еще».

- Стало быть, мы не имеем права говорить о гипотетической попытке восстановить Лигу, верно? – осторожно уточнил новоиспеченный венценосец. – А как обстоят дела в стане дварфов и прегиштанцев? Они понесли меньшие потери во время войны с Черным Властелином, нежели прочие участники конфликта, ведь воевали лишь друг с другом.

- Я бы не была столь категорична в суждениях, - эльфийка наморщилась, по-видимому, вспомнив нечто не слишком приятное. – Резня на юге унесла невообразимое количество жизней.

Она подтвердила опасения Ритона и тот сразу же озвучил вопрос, не дававший ему покоя с того самого дня, как объявилась звездорожденная.

- Мы не сумеем добиться союза с волками, прегиштанцы с дварфами обескровлены, от моего государства остался огрызок, от твоего – почти ничего. Каким образом мы свергнем Черного Властелина и, нет, не вернем все назад, я не столь наивен, но хотя бы сделаем ситуацию несколько благоприятной для дальнейшего существования?

Эльфийка одарила своего собеседника загадочной улыбкой, чарующей и внушающей страх одновременно.

- Ответ на этот вопрос лежит на поверхности, ваше величество, и вы не можете не знать его.

- Стало быть, предательство, - подытожил Ритон. – И когда же я смогу увидеть тех, кто рискнул отвернуться от всемогущего правителя Империи Тьмы?

- Всему свое время. Месть не терпит спешки, это блюдо подается холодным.

- Это так, - кивнул Ритон. – Но только постарайся не забыть, сколь коротка и быстротечна человеческая жизнь. Не хотелось бы, чтобы, к моменту, когда настанет время вкушать сие вкуснейшее из кушаний, оно не оказалось бы подле моего, еще более хладного, трупа.

Дочь Ратриолы рассмеялась – вежливо и аккуратно, согласно правилам этикета.

- Просто подождите чуть-чуть, очень скоро все будет готово, и мы приступим.

Произнеся это, она присела в изящном реверансе, и оставила венценосца наедине с его надеждами и страхами.

Двадцатый день третьего месяца весны 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), вечер.

Головная боль сделалась совсем уж нестерпимой, но Шахрион упрямо игнорировал ее. Пару дней назад ему доставили целый ящик древних, едва не рассыпающихся, манускриптов.

Некоторые были написаны на понятных языках, другие приходилось переводить, но император не сдавался. Он тратил час за часом на то, чтобы докопаться до самой сути документов, и каждый новый лист пергамента, прочитанный Черным Властелином, лишь прибавлял отчаяния.

«Ничего, ничего, ничего! Проклятье! Мать побери их всех»!

Шахрион с огромным трудом сдержал подступающую ярость и не отбросил лист в сторону. Все-таки, достать его было непросто, пришлось потратить изрядное количество времени и просто сказочные суммы денег, а значит, нельзя потакать своим слабостям.

Ой ну надо же, какие мы бедные и несчастные.

- Заткнись, - прорычал он, беря следующий документ.

И что же мы хотим найти? М-м-м? Поведай, о великий и непогрешимый император. О могучий и несокрушимый Черный Властелин.

- Заткнись, - повторил он, стараясь заглушить голос Тени и внимательно изучая отчет о поступивших ко двору винах, написанный почти семь сотен лет назад.

Шахрион выдохнул.

«Проклятье, неужели не осталось даже крупицы достоверный сведений о тех временах? А если нет – как быть»?

Его состояние в последний месяц продолжило ухудшаться: император дважды впадал в ступор, пропустив несколько часов жизни, и еще один раз грезил наяву. Правда, видение практически не отложилось в памяти, но легче от этого не становилось.

Оставшееся время стремительно подходило к концу, и Шахрион осознавал это с ужасающей явственностью. Именно поэтому он переложил практически все государственные дела на Тартионну, и зарылся в бумаги, предпринимая последнюю лихорадочную попытку отыскать ключ к природе своего недуга.

Ищи, ищи, это весело, - рассмеялась Тень.

Шахрион скрипнул зубами и взялся за следующий документ.

Не то!

Следующий!

Не то!!

Следующий!!

Не то!!!

Он рывком вскочил из-за стола, с трудом сдерживая рвущееся на свободу бешенство и сжимая кулаки так крепко, что ногти пробили кожу.

«Спокойнее, спокойнее! Еще не все потеряно»!

Он убеждал себя, старательно не обращая внимания на монотонный бубнеж Тени, и просматривая один документ за другим. Счета, старые договоры, списки ценного имущества, ничего. Ничего. Ничего!

Шахрион прикрыл глаза и медленно начал считать до десяти. Затем, сжав зубы, поднялся и извлек из тайника дневник Безумца.

«Нет, что-то все-таки должно найтись, просто отказываюсь верить в то, что ничего не сохранилось»!

Когда небо за окном осветила заря нового дня, а буквы начали сливаться в одну неразличимую массу, Шахрион, наконец, сдался. Все-таки, и этот след оказался ложным.

- Великая Мать, за что мне это! – воскликнул он, прекрасно понимая всю глупость произнесенных вслух слов.

«Наверное, за массовое убийство, верно»?

Так, так, - радостно подхватила Тень, почуяв слабину. – Все так, глупый смертный. Это – твое наказание, готов ли ты принять его?

- Отстань, - вяло проворчал Шахрион, - я слишком устал для того, чтобы препираться с тобой.

Тень мерзко захихикала и обвилась вокруг него подобно бесплотному призрачному плащу.

Какой ужас, великий Черный Властелин слишком устал. Ну как же нам теперь быть?

«Действительно, как мне теперь быть»?

Император поднялся из-за стола, и в этот миг на него накатила волна дурноты. Он рухнул в кресло, потому что ноги перестали держать, голова кружилась, перед глазами плясали разноцветные пятна, а руки дрожали, словно после хорошей попойки.

Так как? – продолжала издеваться Тень, но Шахриону сейчас было совершенно не до нее.

«Что происходит»? – успела мелькнуть у него в мозгу мысль, прежде чем свет померк и Шахрион рухнул в непроглядную чернильную тьму.

***

Где-то, когда-то.

Он моргнул. Светило яркое солнце. Снова моргнул. Нет, солнце и не думало никуда исчезать.

Шахрион сел и с удивлением огляделся. Он оказался посреди знакомого по предыдущему видению холма.

«Хорошо, что в первый раз так не трясло», - подумал Шахрион. – «А то Тартионна уложила бы меня в постель на пару неделек. Ладно, нужно понять, где я, и что должен увидеть».

Он взглянул на вершину холма и пожал плечами. Раз уж оказался не пойми где, стоять нет смысла.

«Проверим, что там», - решительно подумал император.

Идти пришлось, как ни странно, совсем немного. Едва он сделал несколько шагов по направлению к цели, как неведомая сила подхватила Черного Властелина и перенесла его практически к месту назначения. При этом пейзаж неожиданно изменился. Солнце спряталось за грозовые тучи, и мощный дождь принялся хлестать по пригнувшейся траве.

Шахрион обернулся: позади расстилалась плоская, как столешница, равнина, на которую он смотрел с вершины холма. Было в ней нечто знакомое, но император, к своему глубочайшему огорчению, не мог вспомнить, что именно.

«А вот и актеры», - рассеянно подумал Шахрион, поворачиваясь к главным действующим лицам галлюцинации. – «Стало быть, я должен присутствовать на небольшом представлении. Не совсем понятно, зачем, ну да ладно. Будем считать, что тот, кто все это показывает, обожает театральные эффекты».

Он сделал еще пару шагов вперед и замер перед своей целью – древним алтарем, залитым кровью животных, чьи останки валялись неподалеку.

Возле алтаря на коленях стояли два человека: юноша и девушка, которым вряд ли можно было дать больше шестнадцати-семнадцати лет. Перед ними лежало окровавленное тельце грудного ребенка, заколотого острым ножом, чье черное лезвие однозначно было изготовлено из цельного куска обсидиана и до боли напоминало жизнежор, который так заинтересовал юную Дарлионну.

«Это не накопление сил, это - жертвоприношение», - подумал Шахрион.

Он, как человек, практикующий некромантию, знал толк в ритуальных убийствах, более того - устроил самую масштабную гекатомбу в истории мира, а потому понимал – кровь невинного младенца обладает большой силой.

«С другой стороны: один ребенок – это всего лишь один ребенок. Да, его жизнь позволит высвободить немало энергии, но не более того. К чему такие сложности»?

- О великие! – прокричал странно знакомый юноша, по лицу которого катились слезы. – Примите эту душу. Примите нашего первенца и услышьте нас!

«Мать Тишины»! – поразился Шахрион. – «Они что, принесли в жертву собственного ребенка? Тогда все куда серьезнее»!

Он переводил взгляд с юноши на девушку и с каждой секундой все больше убеждался в том, что правильно понял слова молодого человека. Жертвователи выглядели опустошенными, доведенными до отчаяния. На их лицах смешались слезы, вода и кровь, которую, вероятно, те пили.

Шахриону не были знакомы подобные ритуалы, но император представлял, что именно с их помощью можно призвать.

«Ничего хорошего»!

- О великие, - присоединилась к юноше девушка, - мы отдали вам все, что у нас оставалось. Наше золото…

- Наше жилище, - подхватил молодой человек.

- Наше стадо, - добавила девушка.

- Нашего сына, - закончил юноша.

- Молим вас и заклинаем, явите же свою мощь! – торжественно провозгласили оба. – Не оставьте род в час горькой нужды!

Блеснула молния, раскат грома был столь мощен, что Шахрион на миг оглох, а ветер, и без того злой и сильный, начал завывать, точно взбешенный волк.

«Детишки, кажется, сумели обратить на себя внимание чего-то крайне могущественного и очень, очень опасного»! – решил Черный Властелин.

Он не понимал, кто наслал видение, не понимал, для чего, однако отчего-то был уверен, что не должен пропустить ни единого мгновения.

«А ведь это может оказаться банальным бредом сумасшедшего», - на долю секунды подумал Черный Властелин, после чего отбросил сомнения. – «Нет, тут что-то другое, я уверен».

Стараясь не думать о том, что уверенность эта порождена отчаянной жаждой исцеления, император продолжил внимательно следить за разворачивающимися событиями.

Уже не ветер – ураган – ревел в небесах, подхватывая с земли камни. Молнии лупили одна за другой, стена дождя пригибала к земле траву… Еще секунда, и вместо воды сверху начали падать градины.

Однако буйство стихии обходило алтарь стороной. Коленопреклоненных молодых людей перестала касаться вода, даже легкий ветерок не трепетал больше их простые домотканые туники, а град приминал траву за пределами невидимого круга, очерченного некой силой.

- Молим вас, о великие! – вновь синхронно произнесли юноша с девушкой.

А затем последовал ответ.

С небес прямо в центр алтаря, туда, где лежало тельце принесенного в жертву ребенка, ударил нестерпимо яркий луч света. Шахрион на миг ослеп, а когда зрение вернулось, император увидел, что над замершими в благоговейном ужасе людьми зависли шесть фигур. Три мужские, три – женские.

- Смертные, - пророкотал седовласый мужчина, - вы были услышаны!

- Те, кто лишился всего – звонко пропела женщина, стоящая рядом с ним.

- Те, кто отдал все, - резко, четко выговаривая слова, добавил второй из сошедших с небес мужчин.

- Те, кто отдал оставшееся, - журча, точно речка, произнесла юная и невообразимо прекрасная девушка.

- Цена уплачена, - чуть ломающимся мальчишеским голосом произнес третий мужчина… или все-таки мальчик? Шахрион не был уверен до конца.

- Просите, - тихо произнесла последняя женщина, бледная, будто в ее теле не осталось ни капли крови, - вам даровано это право.

Юноша с девушкой переглянулись и на их лицах, залитых слезами и кровью, проступило нечто, отдаленно напоминающее радость. Понятно, что человек, только что собственноручно заколовший грудного ребенка, попросту не может веселиться, но, насколько это было возможно в сложившейся ситуации, юноша с девушкой все-таки воспряли духом.

- О великие, - обратился юноша. – Враги рода сильны и могучи. Они забирают наших жен на поругание, они угоняют стада, обрекая людей на голод, они убивают нас, когда хотят. Мы слабы, у нас нет сил, чтобы бороться с ними. Молим: одарите нас толикой своего могущества.

- Позвольте роду жить! – добавила девушка. – Молим вас!

Стало тихо, как в склепе. Гроза, бушевавшая еще секунду назад, неожиданно затихла, тучи растворились, и лишь развороченная земля, да тающие градины свидетельствовали о том, что еще мгновение назад возле алтаря бушевала стихия.

- Вы просите о великом могуществе, - пророкотал, наконец, первый из шести, - но готовы ли оплатить его?

- Да! – не задумываясь ответили молодые люди.

- Понимаете ли, что мы потребуем?

- Нет.

- Платить придется верой, платить придется душами, платить придется жизнями, - прошелестела бледная женщина. – Пойдете ли вы на это?

И опять молодые люди ответили, не сговариваясь.

- Если это позволит спасти род!

- Хорошо, - пророкотал первый из шести. – Слово было сказано, по слову и будет. Ступайте домой, смертные, утром вы и еще четверо – те, кого мы сочтем достойными, - обретут дары.

- А еще шестеро будут отмечены печатью нашего покровительства, - закончила за него женщина. – И когда придет время, мы возьмем свое.

Шесть фигур растворились в воздухе, молодые люди поднялись, а Шахрион… Шахрион осознал, что свет опять меркнет, а значит, видение заканчивается…

***

Двадцать первый день третьего месяца весны 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), рассвет.

Так как? – услыхал он вновь глумливый голос Тени. – Что-то ты сегодня неразговорчивый какой-то, неинтересно даже.

Он моргнул и покосился на спутницу.

«Так это не ее рук дело»?

Тень, как ни в чем не бывало, хихикнула в привычной своей манере и добавила.

И чего это ты так замер? Будущее узрел?

Шахриона точно молнией ударило.

«Тень что, ничего не видела»? – а вслед за этой мыслью пришла и другая. – «Она не может залезть в эти воспоминания? И даже прочесть мысли, связанные с ними»?

Поразительное открытие, невероятное и дающее надежду.

Тень не всесильна? Кто-то или что-то шлет ему видения и защищает их от неприятной попутчицы? Но почему именно сейчас?

Он покосился на дневник Безумца.

«Из-за этой книги? Или из-за того, что я уже почти полностью сошел с ума»?

Почти полностью? Как мне кажется, ты совершенно, окончательно и бесповоротно безумен, мой дорогой Черный Властелин. И не отрицай этого.

Шахрион грузно опустился в кресло и обхватил голову руками. Виски ломило еще сильней, чем раньше, мысли путались, а голову хотелось разбить о стену, и все-таки у императора появилась надежда. Что-то или кто-то посылает ему видения, что-то или кто-то может отгородить от Тени часть его мыслей, что-то или кто-то хочет и - самое главное - может помочь.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в норму.

«Она не видит и не слышит всего, что связано с видениями? Я могу это использовать? Или все случившееся – очередная ловушка Тени? Быть может, она специально дарует мне надежду, чтобы потом было лишь больнее? Может быть, все это на самом деле – хитрая западня»?

Подобное, увы, являлось самым логичным объяснением происходящего, однако Шахрион цеплялся за версию с неведомым помощником, ведь, падая в пропасть, ухватишься и за лезвие меча.

«Потому что это – мой последний шанс», - Шахрион выдохнул, налил воды в стакан и принял сразу две таблетки.

Голове стало легче, более того, несколько минут у него получалось практически не обращать внимания на ехидные комментарии Тени. Да что там, на пару минут, казалось, он стал прежним собой.

Что-то ты притих. Не желаешь еще разок перечитать дневник Безумца? Ну, чтобы лучше подготовиться к тому, во что превратишься сам?

«Игнорируй ее, просто игнорируй».

А это, между прочим, невежливо.

«Она не имеет значения, важно лишь видение. Я должен еще раз все внимательно обдумать и понять, действительно ли Тень не может читать мои мысли о видении и если да, то что тогда слышит»?

Шахрион напряг память, пытаясь вспомнить каждую деталь, каждую мелочь. Он просто обязан разобраться в происходящем, понять, что это было, и почему оно произошло именно сейчас…

Что-то не давало ему покоя. Какая-то деталь в видении казалась знакомой, быть может, он видел ее или читал? Но где? И почему призванных духов было именно шесть? Имеет ли это какое-то отношение к богам? Неужели их призвали с помощью человеческого жертвоприношения? А что насчет даров? Ни одна, даже самая старая легенда не содержит подобной информации.

Может быть, все-таки бред? А если все-таки – эхо былых дней?

Вопросы роились в голове, накатываясь один на другой, Тень что-то бубнила, но Шахрион, полностью поглощенный своими размышлениями не обращал на нее ни малейшего внимания.

Неожиданно стало тихо.

- А? – удивился он.

«Тень умолкла»?

И тут раздался ее голос, но не надменный и не ехидный, нет. Злой, полный ненависти и ярости, лишенный даже намека на поддразнивание.

Опять, значит? Думает, что на этот раз ему повезет? Ну-ну. Не надейся, смертный, все уже почти закончилось. Видения не помогут, не спасет и то, что я до поры до времени не могу пробиться в эту часть твоего разума.

По спине императора побежал холодок.

- Что? О чем ты?

Но Тень умолкла. Очевидно, она сочла, что сказала более чем достаточно.

***

Двадцать четвертый день третьего месяца весны 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), утро.

Здоровенный валун разлетелся на куски от направленного в него огненного шара. Во все стороны брызнуло мелкое крошево и Шахрион, не думая, выставил перед собой воздушный щит. Чары приняли на себя всю мощь камня, затормозили, заставили опасть на землю, и уже в следующий момент император одну за другой сотворил несколько молний, вслед за которыми полетели костяные копья и, наконец, все закончилось мощнейшим ледяным шаром, появившимся в сотне шагов от Черного Властелина и разлетевшегося во все стороны тысячами тонких игл, каждая из которых оставляла морозный ожог там, куда прилетала.

От них тоже пришлось защищаться барьерами, на этот раз огненными.

Шахрион отер пот со лба и внимательно осмотрел результаты своего труда. Вся небольшая лощинка, в которой он практиковался, была устлана ровным слоем каменной крошки.

Император кивнул сам себе и довольно потянулся. Тренировка прошла успешно, впрочем, сегодня он не экспериментировал, а лишь отрабатывал уже хорошо заученные связки, и, тем не менее, с каждым разом получалось все лучше и лучше.

Тренировки эти Шахрион начал сразу по окончанию войны. Он принял решение стать самым сильным магом человечества, раз уж обрел столь невыразимую мощь, и плотно занялся освоением стихий. Магию огня он знал и так - обучался в Академии Исиринатии. Там же освоил - более-менее - и воздушные чары. Хотя, конечно, применительно к нему прежнему - до Безымянного заклинания - слова "освоил" и "знал" можно было считать, скорее, насмешкой. Прекрасно разбираясь в теории, он был неспособен на что-либо серьезное в практическом плане.

Но то раньше. А теперь же в одиночку Шахрион вытворял такое, на что требовались усилия доброй полусотни хорошо обученных чародеев, собранных в круг.

Впрочем, теоретические знания пришлись как нельзя кстати. Благодаря им освоение школ земли и воды прошло с такой скоростью, что даже самому Шахриону не верилось. В результате за четыре года он подчинил себе пять из шести стихий. Магию света можно было и не пытаться учить - некромантам такое попросту не давалось, сколько бы там душ они не поглотили... Но он все же попытался, увы, безуспешно. Отец ревностно оберегал свои тайны от недостойных.

Впрочем, справедливо было и обратное. Ни один сын Ордена никогда не сможет поднять мертвых. Почему прочие стихии не находились друг с другом в столь же непримиримой вражде, ответа у императора не находилось. Так или иначе, но при желании любой маг мог заполучить практически все дары богов.

"Хотя у обычного одаренного целая жизнь уходит на освоение одной, максимум - двух - стихий. А у меня их - пять "!

Шахрион достал флягу и приложился к ней, смочив сухое горло.

Конечно же, о своих достижениях он не трубил направо и налево. Более того, никто, кроме Тартионны не знал, куда именно время от времени пропадает владыка. А Шахрион седлал Карра - старого грифона, последнего представителя своего рода в Империи, - и улетал далеко в Горы Ужаса, простирающиеся на многие сотни миль на север. Там он находил какую-нибудь укромную лощинку, и до изнеможения практиковался. Это не только позволяло обучиться новым трюкам, но и хорошо снимало напряжение, а постоянная смена тренировочных площадок гарантировала анонимность.

Хотя... Когда в последний раз он по-настоящему оставался один?

Какое верное замечание, о великий император, - раздался в его мыслях глумливый голос Тени. - А главное, сколь оно своевременно.

Шахрион запустил в один из валунов, которые сам же и создал перед началом тренировки, огненный шар, сопроводив это действие грубым ругательством.

Тварь никак не желала отступать, а после того странного видения, кажется, прицепилась к своей жертве даже крепче, чем раньше.

И в этом, пожалуй, таилась надежда на спасение. Вот только понять бы, отчего тот юноша показался императору знакомым? Этот вопрос не давал ему покоя вот уже несколько дней. Казалось, напряги чуть-чуть память, и ты вспомнишь, узнаешь...

Черный Властелин ощутил вызов, идущий через тириомаль, и, тряхнув головой, вытащил артефакт из поясной сумки.

- Да? - спросил он, активируя артефакт.

На связь вышла Тартионна и выглядела Госпожа недовольной.

- Тебя нет уже больше двух суток, о владыка. Дела, которые я решить в одиночку не в состоянии, не станут ждать, равно как и твой сын. Поспеши и вернись во дворец.

Сказав это, она отключилась, не пожелав даже пообщаться. С тех пор, как в Черной Цитадели появилась Дарлионна, супруга стала на удивление раздражительной. Если бы это была другая женщина, Шахрион заподозрил бы ревность, но его жена просто не могла позволить столь примитивным чувствам взять верх. В этом он не сомневался.

"Значит, я что-то сделал не так", - вздохнул император, после чего вытащил из-за пояса жезл Безумца, с которым после ночной схватки со зрящим почти не расставался, и, направив артефакт на ближайший холм, сказал:

- Исчезни.

Поток чистой энергии смерти, вырвавшийся из опалового навершия жезла, начисто срезал верхушку холма, обратив ее в прах, и император, чуть повеселев, зашагал к месту, где оставил грифона.

Пожалуй, в этот раз он, и правда, подзадержался.

"Странно", - думал Шахрион, седлая Карра, - "мне казалось, что прошло от силы полтора полдня. Чудеса, да и только. И провалов во времени я не помню. Видимо, когда тренируешься, время идет быстрее".

Он бросил последний взгляд на изувеченную лощину и скомандовал грифону взлетать.

Седьмой день третьего месяца весны 41-го года со дня окончания Последней Войны, день.

- Стало быть, ты уверена, что он – здесь?

Ритон с интересом перевел взгляд от крепостной стены на собеседницу, словно намереваясь подловить ту на лжи. Даже если бы и пытался, вряд ли бы у него что-нибудь получилось – раскусить эльфа, если тот сам не пожелает этого, практически невозможно.

Найлиэна кивнула.

- Он тут.

- Почему не в своей столице?

- А сами вы как думаете? – с легкой насмешкой в голосе поинтересовалась звездорожденная.

Ритон сдержал растущее раздражение. Эта шлюха бесила его еще до войны Реставрации. Любовница отца, умело манипулирующая тем в интересах ныне покойного Ратриолы – правителя всех эльфов - за годы, проведенные при дворе, нажила много врагов, однако каждый раз умудрялась выходить сухой из воды. Да, она не нравилась без пяти минут венценосцу, но не отдать должного талантам остроухой тот не мог.

«Тем более, сейчас, когда каждый союзник для меня – на вес золота».

- Ну что ж, хорошо. В таком случае обложим город и потребуем выдать моего горячо любимого братца.

Эльфийка кивнула.

- Это будет самым легким выходом.

«Но они не отдадут его, и ты это знаешь. Стало быть, имеешь план относительно бескровного завершения боевых действий и попросту желаешь привести его в исполнение, когда на горизонте замаячат очертания долгой и в высшей степени муторной осады. Ладно, так уж и быть, окажу тебе услугу и подыграю».

Ритон действительно был готов плясать под дудку эльфийки, лишь бы поскорее разобраться с братцем, а поэтому, не говоря ни слова осуждения и не задавая лишних вопросов, распорядился окружить город и выслать парламентеров.

Эти мероприятия требовали времени, которое венценосец решил потратить на беседу, благо, с Найлиэной было о чем поговорить.

- Госпожа моя, скажите, почему именно сейчас? – спросил он на эльфийском.

- Сейчас – что? – невинно переспросила та.

Ритон улыбнулся уголками губ.

- Почему вы решили помочь именно сейчас?

- Сперва мне было не до вмешательства в дела Исиринатии. Приходилось собирать выживших. Затем я копила силы, налаживала связи, добывала информацию. К тому же, следовало понять, кто из вас двоих окажется победит, чтобы продолжать работу уже с ним, - моментально ответила собеседница.

Ритон даже немного растерялся. Он рассчитывал на увертки, попытки выдумать что-нибудь, дать правдоподобное объяснение этой избирательности, даже на молчание. Но чтобы вот так, прямо…

«Да, тебя опасно недооценивать, эльфийская зрящая», - подумал он. – «Достойная дочь своего мерзкого папаши».

Уж о чем, Ритон не горевал, так это о смерти Ратриолы и большей части его мерзкого народца. Эльфы всегда были головной болью, и даже лишившись большей части своего военного могущества, они превосходили прочие государства Лиги Света в умении плести интриги и организовывать покушения.

«И остроухий ублюдок, однозначно, покрывал Черного Властелина, рассчитывая его руками сделать всю грязную работу, а после – убрать исполнителя».

Отмеченный Сестрой до сих пор так и не понял, каким же образом Шахрион сумел переиграть эльфа, но надеялся получить ответ на этот вопрос, раз уж дочка зрящего пришла к нему.

- Стало быть, вы решили выяснить, кто из нас окажется полезнее в будущем, когда придется вступать в конфликт с Империей Тьмы?

- Именно, - кивнула эльфийка.

- Откровенно.

Она пожала плечами.

- Время игр внутри Лиги прошло.

- Как и годы, отпущенные Шестеркой самой Лиге.

- Вы так думаете?

Ритон нахмурился, собираясь с мыслями, и, наконец, осторожно произнес:

- Конфликт на юге не утихает – прегиштанцы с дварфами режут друг друга, эльфы практически истреблены, Радения зализывает раны, Аблиссия, как и всегда, сохраняет нейтралитет, а от Исиринатии почти ничего не и осталось. Про всякую мелочь и говорить нечего. Как вы думаете, госпожа моя, сколь сильна Лига в настоящее время?

- Бывали ситуации и похуже.

- Да, история знает периоды непроглядной тьмы, когда Империя раскидывала свои крылья очень широко, но отчего-то мне кажется, что положения, подобного нынешнему, ранее не складывалось.

- Полагаю, лидеры, жившие в те времена, считали также, и, тем не менее, никто не сдался.

Намек, прозрачный и очевидный.

«Стало быть, ушастая, у тебя есть какой-то план? Хорошо, с интересом его выслушаю, когда придет время».

- Но, полагаю, вы согласитесь, что применять военную силу против Шахриона – бессмысленно?

- Да, - тотчас же ответила зрящая. – Шахрион, нравится нам это или нет, военный гений. Такие рождаются раз в пару сотен лет.

- Более того, он не просто некромант, он еще и отмеченный Матерью, а значит, сможет править очень и очень долго. Ему с лихвой хватит отведенного времени для того, чтобы переварить захваченные земли, спаять их в единое государство, после чего – доесть нас всех.

- Если бы вы думали именно так, то не сражались бы за власть с горячо любимым двоюродным братом, - чуть насмешливо ответила эльфийка.

Ритон задеревенел. Мало кто смел наступать на эту мозоль, напоминая, что он - Ритон Ириулэн - узурпатор, завладевший частью страны, пока законный наследник боролся с захватчиками на севере. Еще меньше было тех, кто позволял открытые намеки на отношения кузенов.

И все же, он не поддался на провокацию.

- Мои мотивы не должны интересовать тебя, о звездорожденная госпожа, - мужчина перешел на всеобщий, намекая эльфийке на то, что недоволен ее словами. - Ответь лучше, на что ты рассчитываешь?

- Сила порождает врагов. – эльфийка, легко улыбнувшись, также заговорила на человеческом наречии. - Чем сильней правитель, тем больше у него недоброжелателей, а мой народ всегда умел их находить.

«И использовать себе во благо», - договорил за собеседницу Ритон.

- Что ж, хорошо, с превеликим интересом посмотрю на каждого из этих твоих «недоброжелателей», как только разберусь с моим вероломным братом. Правда, не могу с уверенностью утверждать, что получится окончить боевые действия в предельно сжатые сроки. Я вижу парламентеров. Полагаю, столь быстрое их возвращение может означать лишь одно – отказ от сдачи.

Ритон не ошибся – защитники и не думали складывать оружие, они осыпали послов насмешками и звали тех на приступ стен.

- Ожидаемо, - вздохнул Ритон и, кивнув подъехавшему Миролу, обратился к своей звездорожденной собеседнице. –Госпожа моя, полагаю, тебе есть что предложить? Хотелось бы узнать, как это поможет, и в какую сумму обойдется.

- Цену, мой дорогой венценосец, вы и так знаете: голова Шахриона, вот, чего я желаю, - последние слова эльфийка произнесла с нескрываемой ненавистью.

- Меня такая оплата в высшей степени устраивает, хотя и не до конца представляю, как получится ее уплатить.

- Не беспокойтесь, я не стану требовать невозможного. Детали вы узнаете чуть позже, тогда и решите все окончательно.

Ритон чуть приподнял брови.

- Да? Поверю тебе на слово, о звездорожденная. А что насчет брата? Все-таки Тарсий - крупнейший и самый защищенный город в этой части Исиринатии. Я потрачу месяцы под его стенами.

- Он падет этой ночью, - просто ответила эльфийка.

- Даже так?

- Да, именно так. Дайте своим людям отдохнуть и готовьтесь к атаке.

С этими словами Найлиэна ткнула коня в бока и поскакала прочь, даже не попрощавшись. Мгновение, и там, где только что находилась всадница, осталось лишь пустое место.

- Ох уж мне эти эльфы, - поежился Мирол. – Не люблю их трюки.

- Что поделать, если мы хотим вернуть утраченное, придется брать помощь от всех, кто готов ее предложить.

- Все равно, мне не по себе рядом с ней. Так было еще когда твой отец здравствовал.

Найлиэна Партилаэт - любовница предыдущего правителя Исиринатии, а по совместительству – глаза и уши Ратриолы при дворе, действительно, могла вызвать ужас, когда хотела. Никто толком не знал, на что она в действительности способна, однако не один и не два врага этой прекрасной эльфийки исчезли, будто их и не было вовсе.

- В настоящий момент отсутствует даже иллюзия выбора, - вздохнул Ритон. – Иди отдыхать, чувствую, нас ждет жаркая ночь.

***

Седьмой день третьего месяца весны 41-го года со дня окончания Последней Войны, ночь.

Ритон проснулся резко, будто от толчка. Вот только секунду назад пребывал в мире грез, и - оп - вернулся из него. Глаза привыкли к полумраку, и он откинул полог шатра, выбираясь наружу.

Солнце полностью скрылось за горизонтом, но вышедших на небе звезд и луны не было видно из-за тяжелых облаков, поливающих окрестности мерзким слабым дождиком. Идеальная погода для того, чтобы при помощи хитрости взять город.

То ли остроухим сильно повезло, то ли они умели управлять ветрами, туманами и дождями.

«Ну это я лишку хватил», - подумал Ритон, подходя к ближайшему костру.

Солдаты тотчас же посторонились, и претендент на престол сел меж них, грея руки у огня. Он, в отличии от своего брата, никогда не чурался простых воинов, считая, что если те уважают командира, то при необходимости отдадут за него жизнь.

- Мирол не подходил? – осведомился он у десятника?

- Никак нет, ваше величество, - отрапортовал тот.

- Отправьте кого-нибудь с просьбой прибыть ко мне, по возможности - незамедлительно, - распорядился Ритон и, ничуть не смущаясь, наложил в чистую деревянную миску похлебки из котелка.

Опять-таки, он никогда не видел проблемы в том, чтобы есть простую пищу.

Мирол появился на удивление быстро, видимо, ждал команды, либо сам собирался будить воспитанника, однако Ритон к этому времени уже успел опустошить большую часть тарелки.

- Все готово? – спросил он, поднимаясь.

- Да, - коротко ответил воин.

- Хорошо, полагаю, она не заставит нас долго ждать.

И вновь Ритон не ошибся – не прошло и десяти минут, как из-за спины донесся знакомый голос.

- Все готово, ваше величество.

Солдаты, не дожидаясь приказа, растворились во тьме, и возле огня остались лишь Ритон и его учитель. Спустя мгновение к ним присоединились трое остроухих: сама Найлиэна Партилаэт, невысокая – по грудь Ритону – эльфийка, чьё лицо скрывала маска, а голову – укутывал капюшон, и атлетически сложенный звездорожденный, вооруженный сложносоставным луком размером, наверное, в его рост. Какой силой нужно обладать для того, чтобы стрелять из подобного чудовища, Ритон не представлял и надеялся никогда не узнать этого.

Спутники зрящей отступили чуть назад, практически скрываясь во тьме, а Найлиэна уселась на оставленное одним из бойцов бревнышко, внимательно разглядывая своего союзника из-за костра.

- Подробности? – требовательно осведомился тот.

- Ничего особенного, мы просто отворили все ворота и убили стражу возле них. Постарайтесь только особо не шуметь, пока пробираетесь вперед, ладно?

«Просто открыли все ворота», - фыркнул Ритон. – «Какая прелесть».

- Что ж, спасибо. Мы воспользуемся столь любезно предоставленной возможностью. Мирол, возглавишь атаку.

- Слушаюсь, - с этими словами старый воин бросился выполнять приказ, а Ритон же, выйдя на границу лагеря и взобравшись на свежий вал, встал, сложив руки, и наблюдая за вражеским замком.

- Не поскачете вперед, ваше величество? – с сарказмом в голосе осведомилась эльфийка, хвостом увязавшаяся за ним.

- Конечно же, нет, - фыркнул претендент на престол. – Это было бы глупо.

- Полагаю, ваш северный сосед поступил бы именно так.

- Это потому, что Гашиэн – болван.

- И, тем не менее, он сохранил большую часть своей страны.

Едкий и колючий укол. Как раз под стать говорившей. Умно и болезненно, но ожидаемо.

Ритон пожал плечами, давая понять, что ему нет дела до каких-то там слов. Тут было не слишком светло, однако эльфы, насколько он знал, отменно видели в темноте, так что этот его жест не мог укрыться от зорких глаз дочери зрящего.

- Я по крайней мере удерживаю свою столицу.

Эльфийка встала рядом и усмехнулась.

- И даже сумели наладить в ней производство арбалетов, что заслуживает уважения. Вы вообще на удивление много переняли у Шахриона.

- Я способен учиться, - бросил он.

- И знаете, когда следует менять сторону.

Несомненно, остроухая намекала на сотрудничество с Черным Властелином во время войны Реставрации. Еще одна шпилька, попавшая, правда, мимо цели.

- Не будь наивной, о звездорожденная. В тот момент Исиринатия уже проиграла, причем вашими стараниями, и ты это знаешь. Север полыхал, восток отвалился, марейнийцев просто перебили, а Стоградье заполонили живые мертвецы. Я лишь вымел мусор и попытался спасти то, что еще можно было.

- Не мне вас судить.

- Не тебе, да.

Он вглядывался во тьму, туда, где слышалось тихое позвякивание оружия, приглушенное ржание коней и едва различимые голоса людей. Безусловно, совсем бесшумно подвести несколько тысяч человек к воротам нельзя, но Мирол постарался сделать все, что было в его силах. Секунды тянулись одна за другой, медленные, скользкие, будто угри, наполненные страхом вперемешку с надеждой.

Ритон понял, что затаил дыхание, а затем осознал еще кое-что – весь лагерь затих. Солдаты, даже те, кто не должен был идти во второй волне, замерли, напряженно вглядываясь в ночную тьму и ожидая, ожидая, ожидая…

Рев тысяч глоток разорвал тишину, а вслед за этим по городу разнесся многоголосый вой. Затем до них донесся характерный лязг стали, который не в состоянии было заглушить даже расстояние. А за ним – страшные крики умирающих людей.

«Началось», - с возбуждением подумал Ритон.

Какая-то часть его сознания даже хотела оказаться сейчас на узких улочках города, сражаясь в кровавом ночном бою, ощущая возбуждение товарищей и бессильную ярость загнанных в угол врагов, последних из армии Нилба. К счастью, он знал, как следует бороться с ней и прятать поглубже, чтобы та не наделала глупостей.

Звон и крики с каждой минутой становились все громче и громче, ночную тьму разорвал свет тысяч факелов, затем – пламя пожара.

«Надеюсь, они не спалят мне весь город», - подумал Ритон, - «он еще пригодится».

- Кстати, звездорожденная, а каков статус вражеских магов?

- Не волнуйтесь, они не помешают.

- Мертвы?

Нехорошо. Чародеи брата отступили с поля боя вместе с ним и укрылись за стенами, но Ритон не желал их гибели. Перспектива встречи с магическим корпусом Империи Тьмы откровенно пугала, и ему было бы спокойнее, если бы спину прикрывали сотни колдунов.

Увы, такого количества пока что не предвиделось, а значит, было жизненно важно сохранить хотя бы то, что уже есть в наличии, а потом медленно и планомерно восстановить необходимую численность.

«Впрочем, это я забегаю вперед, для начала следует привести к окончанию текущие дела», - подумал он.

- О нет, конечно же. Но они… не станут делать глупостей.

«Что ж, это радует, стало быть, нужно только разобраться с остатками верных брату людей. Ну и где же послание от Мирола? Чего он так долго»?

Наконец к лагерю подскакал всадник на взмыленном коне.

- Ваше величество, - прокричал он, увидев Ритона, - в городе идут бои, враги заперлись в замке!

- Отлично, - ухмыльнулся тот, - все резервы – на помощь благороднейшему Миролу! Принесите мне победу!

Это была долгая ночь, полная смерти, стали и огня. Враги отчаянно цеплялись за наскоро возведенные баррикады, за любые худо-бедно укрепленные дома, и, конечно же, за стены городского замка, дорого продавая свои жизни. Но все бесполезно. К рассвету битва завершилась.

Ритон в окружении стражи въехал во внутренний двор замка, где его уже ожидал Мирол, а также – Нилб Пятый Ириулэн. Тот выглядел жалко: избитый, раненый, с отчаянным страхом в глазах. Рядом с ним сидели жена и ребенок – мальчик пяти лет.

- Привет, Нилб, - без улыбки поздоровался Ритон. – Как дела?

- Брат, молю, пощади мою семью, - прошептал тот обескровленными губами.

Ритон спешился, на ходу бросая поводья одному из телохранителей, присел перед пленником, приподнял его подбородок.

- И это все, что ты можешь сказать родственнику после пяти лет разлуки?

- Молю тебя, пожалуйста, пожа…

Договорить он не успел – Ритон коротким резким движением перерезал Нилбу горло. Брат захрипел, дернулся несколько раз, и затих, а Ритон, вздохнув повернулся к его сыну.

Мальчик – достаточно взросло выглядевший для своих лет – вел себя на удивление спокойно. Не плакал, не причитал, он с ненавистью смотрел на дядю и не говорил ни слова. В отличии от матери, которая рыдала взахлеб, пытаясь вырваться из рук воинов.

Плохо, очень плохо.

- Знаешь парень, было бы лучше, если бы ты вел себя, как она, - спокойно проговорил Ритон.

Мальчик ничего не ответил, лишь насупился сильнее, а вот женщина все поняла.

- Нет, во имя Отца, нет, пожалуйста! – закричала она, но Ритон не слушал.

Он уколол, быстро и точно. Кинжал пробил грудь ребенка и вышел из спины. Удар в сердце убил мальчика мгновенно.

«Легкая смерть — это единственная милость, которую я могу тебе оказать, племянник», - подумал Ритон, поднимаясь.

Он развернулся и, не обращая внимания на бешеные вопли обезумевшей от горя матери, направился прочь. Он лично закончил войну, длившуюся пять лет. Последние препятствия на пути к венцу устранены.

- Мирол, ты знаешь, что делать, - не оборачиваясь, проговорил Ритон.

- Знаю, - с горечью в голосе ответил старый воин. – Не волнуйся.

- И не думал, - отозвался Ритон, забираясь на коня.

Уже выезжая из замковых ворот, венценосец – теперь именно венценосец - услышал булькающий хрип и короткий стук тела, упавшего на землю. Краем глаза он заметил эльфийку, которая все это время ожидала неподалеку. Позади нее все также находились два закутанные в темно-зеленое фигуры. Что остроухие обсуждали, Ритон не знал, но как только те заметили его, мгновенно исчезли в близлежащих улочках, заваленных трупами, оставив свою госпожу один на один с новым правителем Исиринатии.

- Вы закончили ваше величество? – спросила Найлиэна.

- Почти. Осталось лишь разослать весть о моей победе, и, конечно же, возложить на голову венец.

- Когда?

- Полагаю, что через три-четыре недели.

- Хорошо, тогда увидимся в столице.

Произнеся это, эльфийка развернулась и последовала за слугами. Наверное, Ритон мог бы задержать ее, если бы захотел, но ему сейчас было все равно. Точно также не интересовала и резня, все еще не утихшая в городе. Не трогало его сердце и детоубийство. Лишь лицемеры охают, когда речь заходит о том, чтобы прирезать пару детишек.

Ритон остановил коня и задрал голову наверх, туда, где сквозь густые облака пробивались первые робкие лучики нового дня.

«Неужели? Я действительно победил? Невероятно»!

Его глаза сузились и в них зажегся недобрый блеск.

«Что ж, с самой легкой частью мы закончили, теперь пришло время заняться по-настоящему сложными делами. Посмотрим, что предложит мне звездорожденная. Черный Властелин, не расслабляйся, я уже дышу тебе в спину»!