Моему человеку
Не грусти, человек, просто время настало уйти.
Мы увидимся снова, я там разведаю путь.
Береги свои дни, их упустишь - вновь не найти,
Обо мне не горюй, ведь сюда меня не вернуть.
Изучи этот мир, я так много не смог разузнать,
Ты побольше запомни, а после расскажешь и мне.
Я отправлюсь вперёд, не пора мне ещё отдыхать,
Когда всё разыщу, то обратно, навстречу тебе.
Не тоскуй и не плачь, я дождусь тебя у ворот,
И когда ты шагнешь за порог, то увидишь меня.
Мы по новому миру рядышком, вместе пойдём,
Окунёмся в прохладу и магию нового дня.
Я ведь помню тот час, когда ты меня выбирал,
В тот же миг понял я, что судьба нас связала с тобой,
Предначертано нам пройти очень много дорог,
И на них не хватит одной лишь жизни земной.
Не грусти, человек, просто время настало уйти.
Я тебя подожду, только ты ко мне не спеши.
А когда мы увидимся снова, на небе взойдут
Две звезды - твоей и собачьей души.
Немного о музах... (Грассу)
Кто сказал, что муза это женщина?
Может, муза это милый чёрный пёс?
Навостривши маленькие ушки,
Ловит, глупый, свой лохматый хвост.
Кто сказал, что муза это женщина?
Здесь, друзья, расклад совсем иной.
Зря она вообще очеловечена,
Чьей-то человеческой рукой...
Ну а муза в облике животного
Разлеглась угрюмо на ковре,
Отказавшись от обеда сытного,
Задней стороной лежит ко мне.
И молчит, похоже, обижается.
Ну к чему весь этот балаган?
Только пса действительно не радует,
Что я полностью себя отдал стихам.
Минутка поэзии. Не моё.
Лохматую рыжею спину:
“Прощай брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину ”
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса
Собака не взвыла не разу,
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою
Старик у вокзального входа
Сказал: “Что, оставлен, бедняга.
Эх, будь ты хорошей породы
А то ведь простая дворняга!”
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи
На месте как бык потоптался
И ринулся в непогодь ночи
В вагонах, забыв передряги
Курили, смеялись, дремали
Тут видно о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали,
Не ведал хозяин что где-то
По шпалам из сил выбиваясь
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь
Не ведал хозяин что силы
Вдруг разом оставили тело
И стукнувшись лбом о перила
Собака под мост полетела
Труп волны снесли под коряги…
“Старик! Ты не знаешь природы.…
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце – чистейшей породы!”
Эдуард Асадов 'Стихи о рыжей дворняге'
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!