После всех событий первого поста, меня перевели в общие палаты такого знаменательного отделения, название которого должно рождать сладостную дрожь в теле культистов Нургла, приспешников Векны, друзей Кощея Бессмертного и прочих любителей смерти и разложения. Называлось оно "Гнойно-септическое" и называлось оно так не зря. В такие отделения попадают все, кто допустил в своем организме воспаление, а оно взяло да и осталось на подольше. Было оно на одном этаже с реанимацией, длинный обшарпанный коридор с двумя пунктами медсестер, делённое на мужскую и женскую половину и столовку. Разница с реанимацией была разительная. А реанимации всё было белехонько, чистенько и гладенько(ну или мне так казалось), здесь же была стойкая тема стагнации и разложения. Нет, не подумайте, по полу не текли реки сукровицы и не булькал язвой в пол-тела сосед по палате(хотя, в общем-то, бывало). Всё мылось по несколько раз на дню, всё было чисто, просто всё было очень и очень старое. Старые скрипучие и слегка ржавые кровати со старыми, бог знает насколько проссанными(по цвету, во всяком случае) клеенчатыми матрасами из которых торчала клоками какая-то вата, старый пол из ПХВ плитки, уже частично повыпавший и исшорканый ногами до дыр, старые плакаты на стенах да и сами стены были весьма почтенны и щеголяли знатными дырами отслоившейся штукатурки. Антуражу ещё привносили облупленные рамы не самых чисто вымытых окон и вспученная краска на советских радиаторах батарей.

Стоит отметить пару особенностей, без которых этот рассказ был бы не самым полным. Номер раз - в детстве мне уже довелось полежать в детской больнице и тоже полежать довольно долго(с ревматизмом ЦНС и пляской святого Витта, сиречь хореей). Там меня кололи кучей всяческих капельниц и вены на моих руках были немного повыведены. В инфекционном отделении и в реанимации, несмотря на подключичный катетер, врачи не гнушались и венами на руках и ногах, так что руки у меня после месяца реанимации были просто загляденье, как у хорошего наркота, желто-синие дороги инъекционных следов тянулись от локтевого сгиба в обе стороны.

Номер два - я, хоть и человек высокий, 199 см, так же был весьма полным и перед тем как влететь во всё это приключение, весил 120+ кг. Представляю как тяжко было несчастным докторам кантовать такого борова по каталкам...

Прямо в реанимации мне разрешили собрать все свои бутыльки(их вроде как оставалось всего две, четыре дренажные трубки уже убрали к тому моменту), прихватить книжку, завернуться в простыню и аккуратненько перелезть с койки в инвалидную каталку. Стоит отметить, что за месяц лежания на кровати мышцы слегка прихренели и двигался я, скажем так, крайне неуверенно. Меня привезли в отделение и передали с рук на руки местным врачам, а потом в палату. Меня так же очень обрадовали - скоро принесут поесть! Божечки-кошечки, я от одной мысли о чем-нибудь съедобном млел как барышня в присутствии гусаров и с большой надеждой смотрел в будущее.

В палате было 6 коек и 4 из них были заняты, к тому же один явно собирался на выписку, так как на его кровати стояли собранные сумки, а сам он сидел и что-то шуровал в тумбочке.. Местные на меня посмотрели критически, скупо поздоровались и дружно упылили курить. Я же перелез с каталки на кровать с помощью медсестры и прилег. Рана на животе всё ещё была, поэтому я носил лютейшую стягивающую повязку(оставшиеся дренажи впоследствии убрали за 2 дня). Двигался я как умирающий жук, было страшно и время от времени - больно. Вернувшиеся мужики всё ещё смотрели на меня как-то косо и на попытки завязать разговор отвечали скупо. Вскоре объявили завтрак и все пошли есть, а заглянувшая медсестра сказала ждать тут, мол сейчас принесут и верно, спустя минут 10 появилась женщина с тележкой, уставленной всякими гастрономическими чудесами.

Да, гречневая кашка, кофе цвета мочи молодого филина и сухие корки хлеба возбуждали во мне невероятный аппетит. Но этот праздник проплыл мимо носа. Мне был поставлен на тумбочку стакан и в него налита(!) эмм.... Ну, назовем это кашей. Видимо сваренная на большом количестве воды, сильно дробленая гречка. Впрочем, после месяца воды с содой - и это воспринялось организмом как амброзия. Тетка-разносчица порадовала, это не всё! И выставила маленькую баночку какого-то паштета. Ну етить-колотить, такой жестокости я не ожидал. Почему? Ну потому что открыть я её мог только книжкой(коей был роман Луи Буссенара "Тайны господина Синтеза"). От долгого голодного взгляда банка не открылась, поэтому пришлось клянчить открывашку у соседей по палате. После завтрака их отношение ко мне внезапно поменялось, мужички стали разговорчивее. Как потом выяснилось, в их глазах я был дюже похож на удолбанного вхлам наркота. Отведав чудесного паштета, я чувствовал, как в мой организм вернулась какая-то частица радости, что ли. Всё-таки я целый месяц провел в палате реанимации, в компании врачей, а тут были люди, с ними можно было говорить! Каково месяц пятнадцатилетнему парню общаться только с книжкой и проплывающими мимо медсёстрами почтенных возрастов?! Ну а вечером пришли родственники, натащившие гору всякой жратвы, 95% которой они унесли назад, так как ворвался добрый доктор и сурово загрузил их по поводу того, что кишечник ещё хрен знает в каком состоянии и надо кушать очень аккуратно и далеко не всё, что хочется.

И потекли дни уже в отделении. В день мой несчастный пердак впитывал от 8 до 12 уколов, утром, днем, вечером и на ночь, плюс капельницы и ещё какие-то процедуры. Ежедневные перевязки, это было довольно больно, в рану укладывались турунды - марлевые такие штуковины, измазанные мазью. На барокамеры я катался на коляске, а спустя неделю - стал ходить ногами. Помню, как вывел врача, который увидел что я сделал - я решил проверить свои ноги и ради эксперимента перешагнул кровать. Ох, как она орала, до сих пор стыдно.

Впечатления свои про больницу могу описывать очень долго. Я помню, как в жаркий день, когда во всем отделении стояла душная сырая жара и над больными кружились мухи. А когда с утра идешь в туалет и садишься на унитаз, а по животу и вниз, прямо через повязку текут струйки желтоватого гноя... Эх, красота. А запах, это отдельная песня...

Задержался я на полгода исключительно из-за того, что рана упорно не хотела заживать и воспалялась вновь и вновь. Меня клали на операцию, вновь резали, зашивали что-то там внутри заново и ждали, ждали, ждали... На второй по счету операции в отделении я очнулся раньше срока. Я внезапно почувствовал, как меня дёргают за живот, было неприятно, но почти не больно. Разлепив зенки я встретился взглядом с хирургом. Он приветливо улыбнулся(это было видно по глазам) и сказал что заканчивает и всё в порядке. Они уже вязали швы. После этого я опять провалился куда-то в наркоз и пришел в себя окончательно от того, что лежал у себя на койке и бился головой о стенку.

Перевязки в отделении это была отдельная песня. Это как ежедневная экзекуция. Некоторые орали в голос, раны у многих были весьма серьёзные. Больше всего я запомнил один случай, когда перевязывали по двое. Ну то есть в перевязочной было по два пациента за раз и работало две бригады медсестер. Напротив меня лежал мужик, лежал на боку. В его зубах была зажата папироса, но не горела. Руками он держался за кушетку на которой лежал и я до сих пор помню побелевшие костяшки его пальцев. Медсестра держала в руках какие-то здоровенные щипцы и засовывала их мужику в бок, как мне тогда показалось, аж по самую рукоятку, вытягивая старые окровавленно-бурые марлевые тампоны. Он шумно дышал и пот блестел у него на лице. Так же было крайне неприятно, когда медсестра, критически осмотрев рану, звала врача и тот, вооружившись какой-то игрушкой дьявола, нещадно и до крови скоблил стенки раны.

Так и тянулись эти долгие шесть месяцев, за окном прошло лето, растянулась желтая уральская осень... Менялись люди вокруг, кто-то выписывался, кто-то новый появлялся, а я всё лечился и лечился. Последний месяц я уже был на дневном стационаре, спать уходил домой. Родственники весело пичкали меня едой, а я радостно жрал, жрал и жрал(и впоследствии весьма располнел).

А вообще, за эти шесть месяцев в общем отделении я встретил довольно много интересных, запоминающихся личностей и у каждого была своя маленькая история о том, как он попал в эту обитель ужаса. Про них я наверняка запилю отдельный постик.

В итоге за это время я понял одно - врачи это очень интересная и страшная штука. Они меня чуть не загнали в гроб и они же - вытащили с того света в нереальном состоянии, отмыв кишки от разорвавшейся дряни. Последствия же моего больничного экзерсиза таковы - у меня до сих пор почти ничего не чувствует правая половинка живота, имею здоровенный шрам во всю пузо от солнечного сплетения и до лобка, шесть отметин, по три с каждой стороны брюха и точку на ключице от катетера и ещё три года из меня выгнивали(пардон) петельки швов, которые не рассосались видимо.

Когда я лежал в реанимации - я внезапно понял простую мысль. Я мог умереть. Эти три слова эхом отдавались в моей пятнадцатилетней башке и я четко понял, что если бы я исчез, то... Ничего бы не осталось. Ну кроме очевидных фотографий, детских вещей и могилы на кладбище. Эта мысль сподвигла меня на то, что бы начать заниматься музыкой(до сих пор занимаюсь электронной музыкой, гитарами, клавишами), я стал больше рисовать(когда-то рисовал хорошо, сейчас, правда, подзабросил), стал больше пытаться писать стихи, потом в технаре сочинял настольные игры и до сих пор ДМлю в D&D. Стало мне хотеться, что бы хоть что-то осталось хорошее, если вдруг что что. Никому, может и не нужное, но всё-таки осталось бы. И это в целом положительно повлияло на мою личность, я считаю так. Из простого раздолбая я превратился в, ну наверное, какого-то нерда, стал очень много читать и даже после подтянул учебу(а учился я из рук вон плохо, довольствуясь в основном трояками).

Я не знаю, но мне захотелось поделиться своей маленькой историей с людьми, поэтому я это и пишу. Вновь благодарю Вас за потраченное на чтение время и желаю Вам удачи и здоровья, а так же извиняюсь за возможные ошибки в тексте.

Навеяно постом: https://pikabu.ru/story/appenditsit_kotoryiy_smog_5238142

Очень хорошо понимаю тебя, автор!

У самого была похожая хрень. Год назад была история. Днём, где-то в районе 12-и началась изжога в районе солнечного сплетения, которая долго не проходила и никакие стандартные лекарства не помогали. Потом изжога превратилась в боль и перенеслась в бок. В общем загуглить симптомы я додумался только часа в 3 ночи. Понял, что к чему и вызвал скорую. И тут начались приключения.

Насколько знаю вызовы с аппендицитом считаются одними из приоритетных. Но вызвав скорую в 3:30 она приехала только в 5. Они диагноз подтвердили и повезли меня в Елизаветинскую больницу (СПб). В больнице этой бардак полнейший. В приемном покое с мальца неадекватный врачеватель очень долго заполнял все бумажки, очень долго делал ЭКГ, послал меня в итоге с баночкой в санузел и по итогу моего возвращения я нашел его спящим и еще минут 15 потратил на то, чтобы парня разбудить. Далее меня отправили на этаж к медсестре с комментарием "она тебя захочет послать по причине того, что у них нет мест, но ты скажи что ты от Такого-то Такоговича". И да, так и получилось. Медсестра меня хотела сначала отфутболить, но потом сказала сесть на лавочку. И ждать. Я сел. И ждал. Где-то в 7 ко мне подошел врачеватель и сказал, что сейчас пересменка, операцию никто делать не хочет и не будет и мы тебя, кароч, в 10 или в 12 прооперируем. А еще мест нет в палатах, поэтому туси здесь. "Вот прекрасно" подумал я, но что поделать, таковы реалии нашей медицины. В 7:30 боль исчезла на какое-то время, чему я порадовался. Но потом начался ад. Меня скрутило так, что я рухнул с лавочки и ничего не мог делать, кроме как стонать на весь этаж. Аж народ с палат повысовывался. Прискакала медсестра, кое-как мы уложили меня на каталку (что как я вешу 110 при росте 192), она мне впиндюрила в попчанский один шприц ХЗ чего, сказала поможет. Она ошиблась. Я как лежал скрючившись на кушетке в коридоре с воплями на весь этаж, так и остался. Подошел тот же врачеватель, что и ориентировал меня на операцию в 10 утра, заботливо спросил "что, совсем хреново?", на что в ответ услышал "ваще пи*дец". Врач сказал "ну ты держись" и свалил. Подошла медсестра, впиндюрила мне еще шприц чего-то там и минут через 10 меня вырубило. Дальше по времени уже ничего не могу говорить, да ничего интересного и не произошло. Просто в какой то момент меня разбудили, сказали раздеваться (кстати проснулся я уже посреди палаты на все той же каталке) и далее была операция под общим наркозом. Но хорошо запомнил следующий момент - проснулся в операционной уже после операции и врач сказал, "мда, Илья Александрович, очень вы себя запустили".

Вот теперь я думаю, что с одной стороны мне раньше надо было понять, что это аппендицит и раньше организовать свое лечение. А с другой... 1,5 часа ехала скорая, бардак в Елизаветинской больнице, в которой я протусил с момента поступления до бомбежки аппендикса, в совокупности часа 3... В общем, как итог, у меня теперь огромный шрам через весь живот и остался бандаж, с которым я ходил около 1,5 месяцев. Если кому нужен, кстати, готов отдать.

Любите ли вы аппендицит так, как люблю его я? Риторический вопрос. С этим чудным заболеванием у меня связана увлекательная история длинной почти в семь месяцев, случившаяся со мной, когда мне было 15 лет.

Было 9 мая и я с матушкой ходили по магазинам. Хороший, погожий день, несколько покупок, потом продукты. Придя домой и пообедав, я понял что у меня болит живот. Такое случалось довольно редко, поэтому потерпев с часок для приличия (а вдруг пройдет?!), я решил пожаловаться маме. Та дала мне таблетку ношпы, и, как мне показалось, боль ушла. Вечером, когда я засыпал, уже под самый момент явления Морфея – боль вернулась. Была она довольно слабой и даже не помешала заснуть, а за окном хлопал салют. За ночь боль окрепла, появилось ощущение, будто я проглотил маленький мячик, в брюшной стенке появилось некое напряжение. Родители посовещались, и мы отправились в приемный покой жаловаться.

Отсидев небольшую очередь в больнице, мы попали на прием. Тетка в сером халате с какими-то совершенно невообразимого цвета волосами спрашивала разные вопросы, один из которых очень крепко подгадил потенциальному диагнозу. Меня спросили - ел ли я курицу, а именно курицей в виде супа и жаркого мы питались последние два дня. Стоит отметить, что в то время сальмонеллёз был крайне популярен, и болели им в городе довольно часто. На наш утвердительный ответ «да», тетка сокрушительно покачало головой и, куда-то позвонив, сказала собираться в стационар инфекционного отделения. В общем, я оказался в боксе, у меня взяли кровь, мочу и жопный мазок, сказали располагаться, чувствовать себя как дома. Дескать, сальмонеллу мы тут навострились бить уверенно, скоро будешь как новый. Но вот незадача, эта самая сальмонелла ну никак не высевалась с мазков да и на горшок меня особо не тянуло. Мазков было взято ещё 3 или 4 штуки за последующую неделю, а мне становилось всё интереснее и интереснее. Температура медленно, но уверенно поднималась вверх, живот с каждым днем болел всё сильнее и всё сложнее было находить ту позу, лежа на боку и подтянув ноги, в которой боль слегка затухала. Приходили разные врачи, ощупывали живот, расспрашивали, но так и не находили причину моего ухудшающегося самочувствия. Так прошла почти неделя. На 5 день я не мог разогнуться, а живот болел так, будто внутри поселился Фредди Крюгер. Ночью 6 дня я встал по малой нужде и внезапно распрямился. Как по щелчку волшебника боль почти ушла и я смог стоять прямо. Я был счастлив!

А вот врачей этот эпизод смутил(и не зря, видимо именно тогда перевоспалённый аппендикс сдетонировал, подарив моему нутру убойную дозу всякого говна). Сальмонелла никак не вызревала, поэтому мне назначили какую-то хитрозадую процедуру проверки почек с контрастной жидкостью. А вечером того же дня температура моя сошла с ума и шарахнулась вверх, перепрыгнув 40 градусов. Я очень плохо помню что происходило дальше. Помню, что лежал опять скрючившись на боку, раскачиваясь как психически больной и помню как колотил книжкой по дужке кровати, не сумев доораться до медсестры. Долго ли, коротко, но врачам стало скучно, и они назначили мне лапароскопию. До больницы из инфекционного отделения меня везли на скорой. Помню мутное выражение лица медсестры с которое ехал. Я её спрашивал что со мной такое творится, а она мне долго говорила про почки и ещё кучу непонятного на медицинском языке. Затем, спустя какое-то время я помню, как меня привязывали к операционному столу, а рядом совещались хирурги. Дальше всё как в анекдоте, девять, десять, валет, дама, король , туз и меня накрыло. Мне мерещились люди в белы халатах, дом, матушка и моя собака, сидевшая у неё на коленях, а потом всё утонуло в черноте.

Первым, что меня встретило после того как я разлепил глаза – бешено вертящийся белый потолок. Наркоз явно не хотел покидать мой уютный организм. Я хотел позвать кого-нибудь, но рот был занят аппаратом ИВЛ. Медсестра увидела, что я очнулся и сразу же притащила доктора. У него, как мне сейчас кажется, была в руке кружка с кофе и очень удивлённое лицо. Он спросил меня, могу ли я сам дышать, и после положительного моего кивка(откуда я знал, лол) ИВЛ был выдернут. Доктор в шутку спросил меня, что мол какого хрена я очнулся, надо было дальше лежать без сознанки, что так после операции не стоит просыпаться без команды, а потом вкратце рассказал, что всё прошло хорошо и поздравил с приземлением в реанимации. Но я слушал очень плохо, глаза мои были прикованы к брюху, из него торчала охапка каких-то трубок (это были дренажи для всякого остаточного дерьма), уходивших вниз под кровать, а ещё у меня была здоровый разрез, с ладонь длинной, покрытый марлевой повязкой. Не зашитый, так было надо, сказал добрый доктор, потом медсестра бабахнула мне каких-то веществ и я улетел обратно в сон.

Уже сильно потом и от матушки я узнал, что добрые хирурги таки нашли нефть. Ну, то есть перитонит разлитый с мощнейшим воспалением всего чего только могло воспалиться. Дважды они чистили мои потроха и художественно их укладывали на место.

Как следует себя оценил и рассмотрел я только через день-другой. В наличии имелся желудочный зонд из ноздри, подключичный катетер для того чтобы не ловить вены каждый раз при капельнице, мочевой катетер, разрез на все пузо, шесть дренажей(по 3 с каждой стороны) и полное нежелание двигаться у левой руки – лежала мертвым грузом, только пальцы чуть гнулись. Пить хотелось невероятно, но врачи сказали, что не стоит даже думать, очень рано и организм нельзя нагружать вообще. Следующий месяц у меня был довольно примитивен. Меня будили с утра, промывали желудок с помощью зонда, давали прополоскать рот водой с содой, непременно надо было всё выплюнуть. Кушать не предлагали, питался я через подключичный катетер видимо. Затем капельницы, различные мимокрокодилы, которые смотрели, слушали, обсуждали, несколько раз была процедура чистки крови и я регулярно катался в барокамеру. По дороге в барокамеру в первый раз меня встретила матушка, её отпустили с работы, что бы она смогла навестить меня.

Левая рука моя пришла в себя спустя несколько дней, начали нормально работать пальцы. Матушка передала мне книгу в палату реанимации и, когда я не читал, то пытался её поднимать. За две недели функционал руки вернулся, зато сломалось горло. То ли пересохло, то ли что – но я не мог ни глотать, ни громко внятно говорить, только шептал.

Провел я в реанимации примерно месяц, после чего был переведён в общую палату. Но там я провел ещё целых шесть месяцев, схватив попутно ещё три операции. Воспоминаний мне больничка оставила столько, что на пару постов ещё точно наберётся.

А аппендицит это чудное заболевание. Оно может быть вылечено задней лапой не самого топового доктора с шайкой хирургов за 3-4 дня, но из-за ошибочного диагноза быстро превращается в крутое пике со спецэффектами. Мой диагноз затормозило ещё то, что у меня сам аппендикс был куда-то там завернут и как-то не так пальпировался и только старая добрая вивисекция смогла расставить всё на свои места.

Извиняюсь за потенциальный паравоз с ошибками и спасибо за внимание!

Этот случай рассказал мне знакомый, который работает в больнице скорой медицинской помощи (БСМП) хирургом (на тот момент он был еще интерном). Привозят к ним в 11 вечера парня с мамой. Врачи его осматривают и быстро ставят диагноз острый аппендицит. Далее следует диалог ответственного врача хирурга с матерью:

Вр. -Сколько больному полных лет?

М. -17

Вр. Мы не имеем права оперировать вашего сына, он не совершеннолетний, езжайте в детскую областную.

М. Она же в другом конце города, а ему очень плохо, может вы все таки его возьмете?

Вр. Ничего страшного, сейчас вечер, быстро доберетесь.

В итоге, через 2 часа, опять поступает этот мальчик с мамой. Он к тому времени уже мертвенно бледный, с пустым взглядом в никуда, свернулся в калачик и тихонечко постанывая дрожит как банный лист. Лихорадка, акроцианоз, холодный липкий пот, положительный Щеткин и живот твердый как доска. На недоуменные взгляды врачей мама с в истерике начала объяснять, что когда они приехали в детскую областную, перевалило уже за полночь и на вопрос сколько ребенку полных лет она ответила 18.

После этого ей сказали уже знакомую фразу: -Мы не имеем права оперировать совершеннолетних везите ребенка в БСМП.

В итоге у пацана оказался острый флегмонозно-гнойный аппендицит с перфорацией в брюшную полость. Острый перитонит. Врачи с трудом сумели спасти ему жизнь. Вот такое "веселое" день рождение было у человека.

P.S. Того хирурга в БСМП, который изначально отказал в экстренной медицинской помощи в итоге уволили.

Всем привет!

Случилась с моей небольшой семьёй неприятность.

На прошлой неделе у моей жены случилось обострение гастрита (как мы думали) ближе к ночи, всю ночь не спала.

Поехали в поликлинику с утра, а гастроэнтеролога сегодня нет, и очередь на 4 дня вперёд к нему забита. Поехали тогда в больницу.

Сообщили в приёмной, что болит живот и температура поднялась. Нас направили в диагностический центр. Там без направления терапевта согласились сделать УЗИ и эндоскопию, но платно.

А врач гастроэнтеролог будет через 4 часа.

Сделали все анализы, пошли к врачу, он осмотрел, выписал 5 препаратов и всё.

Начали дома пить их, а к вечеру температура 39.

С утра температура не выше 38.

Я с работы приехал к вечеру,  замерили ещё раз - 39.5. Сбить не получается, вызываем скорую.

Осмотрели, и сказали собираться, в правом боку начало у неё болеть с обеда. Думала дурёха что печень.

В общем аппендицит с перитонитом. Ночью вырезали этот орган.

Уже полторы недели в больнице. Сегодня рекорд по температуре, около 36.5.

Всю неделю держалась 37.4 и 37.8 вечером.  3 дня уже съедает всё что дают.

Будьте здоровы! Проверяйте аппендицит при обострении гастрита!

Поднимите пожалуйста повыше, пикабу наверное единственное развлечение в больнице.  2 коммента для минусов присутствуют. И я у неё каждый день, всем необходимым снабжаю.

Золотце, я тебя люблю, выздоравливай! Через пару дней выпишем!

Шел 2011 год. Было мне тогда 14 лет. Одной чудесной майской ночью я проснулась от дикой боли в желудке. Поворочавшись некоторое время я все же решила разбудить маму и испросить совета и таблетку. Разбудила, решили что скорее всего наелась всякого-вредного.  Таблетку я получила и думая, что сейчас боль пройдет, я попыталась уснуть. Но нет, боль слегка притупилась, стала более рассеяной, но не прекратилась, следующий день я провела в постели.

Под вечер вызвали скорую, которая сделала укол обезболивающего и посоветовала вызвать врача. Утром следующего дня пришла врач, очень хороший, знающий терапевт, помогала всегда, даже не совсем по своему профилю, вынесла вердикт: нужно к хирургу исключить аппендицит. В тот день хирург была в 1 смену, мы не успели, пришлось идти на следующий день. На тот момент я уже практически не ела и слабость не давала толком ничего делать. Хирург приняла меня и осмотрела, слегка удивилась тому, что теравпевт подозревала аппендицит, и сказала, что никакого аппендицита нет и в помине , просто небольшое воспаление. Хорошо. На 4 день мы съездили в женскую консультацию, где тоже ничего не обнаружили.  Родители уже были все на нервах,  т.к. вроде сказали, что все скоро пройдет, но лучше не становилось ни капли. Утром пятого дня мы сами поехали в больницу. Въезд был исключительно для скорой и до корпуса мы шли пешком, для здорового человека минут 5 ходьбы, но меня валила с ног безумная слабость, и каждые метров 10 мы останавливались, я садилась на корточки и отдыхала, иначе бы просто упала.

Меня положили в больницу и определили в одну из палат. Переговорив с врачами мама и брат, который нас отвозил, уехали за вещами. Через полчаса ко мне подошла другая врач, пощупала и сказала звонить родителям, чтобы возвращались, срочно нужна операция, но нужно подписать какие-то документы. Мужественно сдерживая панику и истерически дрожащий голос (операция, страшно все же) я позвонила маме и объяснила ситуацию. Где-то через час я выезжала на операцию из грузового лифта на каталке ногами вперед, что вызвало нервное "хихи" в моей голове, а вскоре довольно приятно отключилась под действием общего наркоза.

Когда я очнулась, все перед моим взглядом было настолько расфокусированно, что я могла лишь угадывать по звуку что же за пятно пред моим взором. Осознав, что моя бренная тушка под наркозом привязана за запястья к кровати я попросила одно из пятен, которое (судя по движению и звукам) должно было быть человеком, отвязать хотя бы одну руку, т.к. лежать на спине полностью уже не могла, спина затекла. Как только мне отвязали руку и я смогла чуть наклонить тело ближе к положению "на боку" я отключилась.

Чуть позже я узнала, что был у меня даже не аппендицит, а перитонит, что нахожусь я в реанимации, что еще бы немного и всё бы закончилось гораздо хуже, а для меня возможно закончилось бы совсем.

Вроде бы все злоключения закончились, да? Операцию провели, я жива, все хорошо. Но нет. Лежала я в реанимации неделю, родителей не пускали, было тоскливо и скучно.  В одну из ночей я проснулась от жуткой боли, вокруг тишина, я начала звать медбрата, который дежурил в ту ночь, звала минут 5, дозвалась, пришел, спросил что случилось, я пожаловалась на боль, пробормотав что-то вроде "блин, забыл вколоть" он начал греметь ампулами, сделал укол, стало легче, я уснула.

Когда меня решили определять в палату, выяснилось, что в школе был карантин по ветрянке и я могла заразиться, так как раньше ей не болела. Из-за этого, к моему ужасу, меня определили в бокс инфекционного отделения. Я уже выла от скуки, но зато у меня был выход на улицу, на территорию больницы, где уже во всю зеленело лето. Я училась нормально ходить. После почти двух лежачих недель меня жутко шатало и я быстро уставала. Позже начался еще один ад, у меня болели руки. Капельницы в реанимации стояли почти постоянно и уже там руки начинали ныть, мне ставили бабочку с бОльшей иглой, чем было нужно ( в больнице закончились маленькие, а то что их можно было купить в аптеке мы не знали, да и не сказал никто). В боксе капельниц было уже меньше, но к тому времени мои руки были исколоты, как у наркоманки, вены скрылись и было больнее с каждым разом. Адреналиновые и спиртовые компрессы, которые советовали медики, не помогали. Последние капельницы ставили в кисть. Потом врач смилостивился и отменил капельницы.

В общей сложности в больнице я провела месяц. Были моменты за которые хочется поблагодарить медперсонал, в частности участковую Ирину Валентиновну, которая в отличие от остальных врачей изначально поняла в какую сторону нужно копать,  молодую, хрупкую медсестру из реанимации, которая выписывала меня в палату и помогала тащить тяжеленные носилки (кажется ее звали Вика) и врача, которая меня оперировала (имени я не помню к сожалению), которая не смотря на некоторую свою резкость в общении и экстренность ситуации операцию провела отлично,  так что швы были очень аккуратные, а спаек не образовалось. Однако каждый раз воспоминания об этой истории вызывают у меня содрогание.