Давно я обещал эту историю в комментариях к какому-то рассказу. Завозился, забыл, другие проекты отвлекли. Но обещания надо выполнять.

Солдат – явление стихийное. Особенно когда он не один. И чем больше этих самых солдат, тем стихия разрушительнее. К примеру, трое бойцов, это так, дождичек, а вот два десятка – это уже тайфун и землетрясение в одном флаконе. Особенно для того, кто за них отвечает. И военным докторам тоже достаётся. Отправили солдат разгружать какие-нибудь ящики со снарядами – точно кто-нибудь себе на ногу ящик уронит. Послали их в лес, на стрельбище, так они найдут в лесу какую-нибудь несъедобную гадость и обязательно съедят. И ведь не от того, что у них паёк маленький, а так, со скуки. Стоишь ты на посту, ёлку охраняешь. Скучно же. А рядом кустик, и на кустике ягоды симпатичные, чёрные, значит спелые. Ну как тут удержаться городскому парню и не отправить пригоршню этих ягод в рот. А где пригоршня, там и две.

А потом начальник медпункта, промывая желудок очередному горожанину, на полном серьёзе предлагает замполиту провести в части курс ботаники. Чтоб всякие волчьи ягоды от черники отличали.

Но сейчас не про ягоды. В начале осени началась в части привычная забава. Со всех концов страны приехали на наш полигон сотни молодых бойцов и устроили на этом полигоне игрища. На танках катились, в цели стреляли, друг другу морды били. Веселье.

Три дня перед учениями я не спал вообще. Прежде чем допустить всю эту толпу на полигон, мне нужно было проверить все источники водоснабжения, осмотреть территорию на предмет внезапно павших диких животных, ну и кучу других мелочей учесть, о которых даже рассказывать скучно. Хожу я по полигону (сорок квадратных километров, между прочим), проклинаю тот день, когда решил стать военным эпидемиологом. А в лесу – благодать, птички поют, сосны шумят, прапорщики с сержантами матерятся. Солдаты из моей части толпами носятся, кто место под лагерь готовит, кто от командования прячется. Работа кипит.

Отгуляли мы праздник, отстрелялись. Вроде никого на этот раз танком не задавило, ни один грибник не пострадал (разве только морально). Я похудел килограммов на пять, берцы к ногам приросли, жена забыла, как я выгляжу, но это так, мелочи военной жизни. Прошло довольно много времени. Уже и листья все с деревьев облетели, клины отучившихся в учебке бойцов потянулись в свои части.

Прихожу утром в лабораторию – любимая картина. Перед дверями на ступеньках сидит боец, держится за живот и активно стонет.

- Диза? – спрашиваю.

- Ди-и-иза, доктор! – радостно соглашается солдат.

- Опять, небось, пирожков в чипке натрескался? Говорил я вам – не ходите туда, хозяйка просрочку с вокзала забирает и вам скармливает.

- Ы-ы-ы, - закатывает глаза солдат.

- Заходи, Смоктуновский, - я открываю дверь. – Посиди, вон на кушетке, сейчас лаборантка придёт, будем с тебя анализы брать.

В лабораторию прибывает личный состав в лице лаборантки-санитарки Людмилы Сергеевны, с ходу ставит солдата в неудобное положение и берёт анализы с разных интересных мест. Принимаем из трясущихся рук пациента баночку с образцами кала. После чего отправляем больного страдать в медроту, а сами погружаемся в исследовательский процесс. Точнее Людмила Сергеевна погружается, а я отчёт пишу. Отчёт, в нашем деле – самое главное.

- Павел Владимирович, - негромко говорит лаборантка. – А посмотрите-ка что это тут такое?

Отрываюсь от отчёта, подхожу к микроскопу. Смотрю – и вправду чудо чудное. Что-то овальное, вытянутое. И очень знакомое. Где-то я этого товарища много раз видел. Видел, да подзабыл. Явно не бактерия, для бактерии великоват. Полез в учебники и справочники – так и есть. Аскарида, родная, человеческая. Точнее её яйцо.

Звоню в медроту, терапевту.

- Так, мол и так, обнаружены гельминты.

Терапевт очень обрадовался. Потому что солдат один не болеет. Из-за того, что живут они по сорок человек в одной казарме, кушают рядом и в туалет вместе ходят, различные интересные болезни у них бывают в массовом порядке. Уже вместе с терапевтом позвонили в часть, откуда солдат к нам явился, и через час перед моей лабораторией выстроилась шумная толпа бойцов.

Выхожу ругаться.

- Вы чего, говорю, народ сюда привели?

- Так на анализ, - пожимает плечами сержант. – Говорят у Иванова глисты, надо всем провериться.

Никакой врачебной этики и сохранения тайны пациента.

- Неразумные, - говорю. – Вы мне тут зачем? Мне от вас и надо, что какашек по пятьдесят грамм с души.

- А-а! – соображает сержант.

Разворачивает всю толпу на сто восемьдесят градусов и гонит в казарму анализы добывать. Не знаю, какими методами он действовал, но к обеду принесли. В чём принесли – отдельный разговор. Такого набора посуды не видела даже районная КДЛ. Людмила Сергеевна посмотрела на меня с благодарностью, высказалась, что она вообще-то лаборант-микробиолог и за паразитологию не подписывалась, и мол вы, Павел Владимирович, свои чемоданы говна сами разгружайте.

- Людмила Сергеевна, - с пафосом Брюса Уиллиса говорю я. – Кто, если не мы?

И ухожу отчёт делать. Потому что отчёт – это главное.

Через час лаборантка выявила ещё двоих. Вызываем, начинаем расспрашивать. Да, иногда живот побаливает, но не обращали внимания, думали это от пирожков в чипке. А других проявлений не было. Собрал всю троицу в одной палате медроты, позвал терапевта и замполита для солидности.

- Колитесь, - говорю. – Что и где ели примерно в начале осени?

Лица солдат вытянулись. Вы помните, что ели несколько недель назад? Вот и они не помнят. Я и вопрос, так для протокола задал.

И тут один из бойцов смотрит на товарищей, светлеет и говорит мне.

- Товарищ страшный лейтенант, а нам за это ничего не будет?

- Не будет, - обещаю я. – Только колитесь, потому что мне надо эпидемию предотвратить.

- На полигоне мы ели.

- Все на полигоне ели. Конкретнее.

- Да там неподалёку хуторок был, - вздыхает солдат. – Мы идём, через забор смотрим – а там огурцы! И нет никого. Мы оградку-то перелезли, по огурцу всего взяли.

- Хоть один бабке оставили?

- Товарищ старший лейтенант…. Больше половины оставили.

- Короче, обожрали бабке все огурцы, так и запишем. А мыть не пробовали?

- Так они с грядки же, экологически чистые.

- Это в сторону города, хуторок? – интересуется Людмила Сергеевна. – Там ещё дом такой, с синей крышей?

- Он самый – кивают солдаты.

- Понятно. Там Петровна живёт. У неё уже года два как туалет рухнул от ветхости, так она всё на огород ходит. А Петровна свинья такая, что у неё не только аскариды, у неё что угодно завестись может.

Солдаты слегка позеленели. Было видно, как представления об экологически чистых продуктах рушатся у них на глазах.

Солдат-то мы вылечили. И, чудо, они не успели никого заразить, хотя аскаридоз в закрытых коллективах, это истинное проклятие. Информацию о хуторянке передали гражданским коллегам. Что уж они там с ней делали, это не моя компетенция.

Целую неделю после выявления инвазированных, Людмила Сергеевна не отходила от микроскопа и проклинала свою судьбу. А я что, я отчёты писал. Ведь отчёты в нашем деле – самое главное.

DoktorLobanov (Павел Гушинец)

Группы автора в ВК https://vk.com/public139245478

И на Яндекс-дзене https://zen.yandex.ru/avdey

Любите ли вы селёдку, как люблю её я?

Не любите? Ну и правильно делаете. Мудрые вьетнамские студенты, попавшие в советское время в общежития наших городов, эту самую селёдку жарили. О жареной вьетнамской селёдке у многих остались не самые лучшие воспоминания. Запах, говорят, был тот ещё. Но в чём-то вьетнамцы были правы. Они не просто не любили сырую рыбу и не могли её есть. Они знали, что в этой самой сырой рыбе водится.

Мой приятель, Сергей М. фанател от Японии с детства. Это сейчас каждый третий смотрит анимэ и хентай, читает манга и знает кто такие Харуки Мураками и Такеши Китано. Серёга был ребёнком восьмидесятых. Он знал, что в Японии водятся самураи, ночью по дорогам крадутся «ниндзи», в домах японцев нет кроватей, и все поголовно спят на полу, а руководит всем этим бардаком то ли император, то ли сёгун. Ещё он знал про то, что камикадзе при атаке на американские корабли кричали «Банзай!» и что японцы отжали-таки у русских Порт-Артур.

Этой скупой хаотичной информации Серёге хватило, чтобы полюбить Японию всем сердцем. Когда в книжных магазинах появился знаменитый роман Джеймса Клавелла, Серёга не ел три дня, одолжил карманные деньги у всего класса, чем обрёк себя на голодное рабство. Но купил-таки эту дорогущую толстую книгу в глянцевой суперобложке.

Ещё три дня Серёга в школе не появлялся. Читал. Потом за этим занятием его спалил отец, решил проверить, чем это так зачитывается его сын. Открыл наугад и тотчас же наткнулся на сцену (ну вы сами понимаете, на какие сцены натыкаются родители в таких случаях). Серёга получил ремня. Книгу изъяли (конечно же, чтобы самим перечитывать втихаря от потомка). К счастью к этому времени Серёга «Сёгуна» прочитал до корочки и перечитывал во второй раз.

После романа Клавелла у Серёги окончательно поехала крыша. Вместо спасибо он начал говорить «домо аригато», если что-то не соображал, переспрашивал «вакаримасен?». Странности одноклассника мы воспринимали спокойно. В конце концов, кто из нас не разбивал самодельными нунчаками люстру в зале и не вырезал из жести настоящие «ниндзявские» сюрикены. Серёга всего лишь чуть больше увлёкся. Потом в наш город с большим опозданием пришли лихие девяностые, потом я уехал в столицу в институт, короче мы с Серёгой потерялись.

Встретились лет через пятнадцать. К тому времени я закончил свой медицинский, и успешно трудился на ниве военной эпидемиологии неподалёку от столицы. И тут – звонок.

- Привет!

Голос абсолютно незнакомый, но радостный, как будто его обладатель сто лет меня знает и ужасно соскучился.

- Привет, - осторожно отвечаю я.

- Не узнал?

Конечно, блин, не узнал. Ты же не представился!

- Это Серёга М.! – голос даже немного обиделся. – Мы учились вместе.

А, ну да, не прошло и двух десятков лет и голос у тебя, дружище, совершенно не изменился.

- Какими судьбами? - спрашиваю.

- Я тут узнал, что ты в Минске живёшь. Можно у тебя на ночь остановиться?

Меня погубит моя доброта. Я отлично помню, как этот Серёга в седьмом классе, играя на перемене в «ниндзей», заехал мне линейкой по затылку. И сейчас было самое время отомстить за этот коварный удар и отказать в ночлеге. Но голос у бывшего одноклассника был такой жизнерадостный, что у меня язык не повернулся ответить «нет». Я продиктовал ему адрес и сказал, что жду вечером.

Как обрадовалась моя жена! Когда уставшей женщине, которая приползла с учёбы и мечтает только о том, чтобы упасть на диван и посмотреть очередную серию какого-нибудь «Аббатства Даунтон», говорят, что через два часа в гости завалится абсолютно незнакомый человек, она, конечно же, бывает очень рада. В тот вечер я был как никогда близок к разводу.

С женой как-то обошлось, а Серёга приехал уже в сумерках. Это, несомненно, был он. Такой же ненормальный, болтливый, ужасно стесняющийся своих очков и невысокого роста. А то, что у него теперь росла борода, и в этой бороде прятался двойной подбородок, сущие мелочи.

Сели за стол.

- А я в Японию лечу, - первым тостом провозгласил Серёга.

Я чуть не подавился.

- Ты же помнишь, я в детстве фанател? Так вот, накопил денег, подучил язык, и вот, наконец, лечу. Утром на самолёте в Москву, а уже оттуда с пересадкой в Токио.

- А я-то, дура, вместо гёдза пельмени приготовила, - подколола жена, проявив недюжинные знания заморской кулинарии.

- Гедза, - поправил Серёга. – Спасибо, и так всё вкусно.

И почесал. Про Токио, про каменные сады и цветущую сакуру, про Фудзияму и какой-то музей средневекового оружия, который он обязательно посетит. Через час я понял, что за эти годы Серёгу не отпустило. И даже немного ему позавидовал. Я-то успел переболеть компьютерными играми, нумизматикой, писательством и ещё десятком разных увлечений. Серёга остался верен Японии. И послезавтра его мечта сбудется.

Посидели ещё немного, допили коньяк, вспомнили приятелей, а когда жена пошла спать, и подружек-одноклассниц. Утром Серёга уехал.

Вернулся через три недели, злой, как чёрт. Сидел у меня на кухне, курил и молчал.

- Что случилось? – тревожно расспрашивал я. – Не понравилась?

- Понравилась, - огрызнулся Серёга. – Да я там почти ничего не видел. Медицина у них хорошая. Но дорогая, с-с-с…ка.

- Рассказывай, - вздохнул я.

Прилетел Серёга в Токио, заселился в отель. Первые три дня носился по городу, как будто ему ракету в одно место вставили. Фотографировал небоскрёбы, японцев на улице, яркие фонари и надписи по-японски. А на четвёртый день заблудился, проголодался и заскочил в какую-то кафешку.

- Ты понимаешь, она ведь мне как-то сразу не понравилась. На окраине, даймё знает в каких задворках. Грязноватая, внутри темно. Но так есть хотелось, прямо в ушах шумело. Я подумал, какого чёрта, это же Япония! Зашёл. Заказал суши и сашими всяких с лососем, треской, палтусом. Сижу, как идиот, трескаю, в две руки. Наелся, ещё и хозяину «большое аригато» сказал. С-с-с…ка! Попался бы мне сейчас этот узкоглазый.

Серёга вздохнул и полез за новой сигаретой.

- Короче, на следующий день скрутило меня. Боль в животе такая, что не вздохнуть, сыпь по всему телу, температура, лихорадка. Еле дополз до ресепшена, там вызвали врача. Меня сразу в больницу. В больнице народ опытный. Через переводчика спрашивают у меня:

- Ели суши?

- Ел, - говорю. – Вчера. В какой-то забегаловке на окраине.

- Дурак ты, большеглазый, - говорят. – Кто ж суши в таких местах ест?

Полезли мне в душу гастроскопом, а у меня в животе червяки. Анизакиды называются. Паразит такой. Он вообще в рыбе живёт и человек у него случайный хозяин, но мне-то от этого не легче! Валялся там неделю на койке. По телеку – какие-то дебильные шоу на японском. Кормили жидкими кашками. Потом ещё оказалось, что случай мой не предусмотрен страховкой. Ободрали до нитки.

Сказали – вам ещё повезло. Это у вас желудочная форма была. Таблеточек выпил, и всё прошло. Если бы кишечная, то могли быть всякие осложнения. Червяки эти проклятые могли через стенку кишечника в брюшную полость прорваться, а там уже перитонит и может даже летальный исход. При запущенных формах, мол, даже операции делают. Ну и аллергии никто не отменял. Поел, блин, суши!

Серёга окончательно расстроился и пошёл спать. В следующем году он опять накопил денег и исполнил-таки свою мечту. Посмотрел и Фудзияму, и музей оружия, и каменные сады. Но питался исключительно в Макдональдсе, чем вызывал у японцев смех и презрительные комментарии.

К чему я всё это? Благодаря развитию воздушного транспорта и туризма Япония и вообще вся Азия стала для нашего брата-славянина доступна и желанна. Ежегодно туда летят сотни, а то и тысячи людей. Статистику никто не проводил, но некоторые заражаются анизакидозом, а кое-кто и привозит этот сюрприз домой, поражая экзотикой врачей из какого-нибудь Саратова или Кобрина.

Если хотите провести свой отпуск не в больнице, а на Фудзияме и среди каменных садов, не ешьте суши где попало. А лучше вообще не ешьте сырую рыбу. Берегите себя, не будьте как Серёга.

DoktorLobanov (Павел Гушинец)

Группы автора в ВК https://vk.com/public139245478

И на Яндекс-дзене https://zen.yandex.ru/avdey

На эти выходные мои соседи снизу собрались на одно весьма известное в республике озеро Н. и позвали меня с собой.

- Поехали, - говорят, – снимем участок, поставим палатку.

Я собрался было, да как обычно навалились дела неотложные, и за день до отъезда пришлось с сожалением отказаться. Соседи не слишком расстроились, загрузили в свой седан полтонны шашлыков, ящик пива, и укатили. Соседи у меня, кстати, хорошие. Большую часть времени я их совсем не слышу, не вижу и не замечаю. А когда мы изредка сталкиваемся в общем тамбуре, то пытаемся дружить. Для бетонного человеческого муравейника, считай, повезло.

Всю субботу соседи отсутствовали. В воскресенье утром приехали довольные, сгоревшие на ласковом солнышке, наевшиеся шашлыков и прочей полезной пищи. Да, я тоже хочу, проклятые дела!

- Отдохнули? – спрашиваю, не скрывая зависти.

- Ещё как. Накупались до одури, выпили, само собой. И зря ты не поехал. Там такие уточки плавали – загляденье. И лебеди по берегу ходили, чуть не из рук хлеб брали.

И смотрят на меня с искренней радостью городского жителя, для которого голуби и воробьи – это уже целый зоопарк.

- Погодите, вы же на озере Н. были?

- Точно. Красотищща там. Людей многовато, но нам всё равно было. И утки прям в руки лезут.

- Утки, - говорю. – И лебеди. На озере Н. в жаркие летние дни. Ничего не чешется?

- Да иди ты нафиг, доктор, - возмутился сосед. – Тебе лишь бы всё удовольствие испортить. Сам не поехал, нечего завидовать.

- Да я не завидую, - отвечаю. – Но вы хоть в душ после купания сходили. Там наверняка кабинки вдоль берега работают.

- В душ после озера? Ты в своём уме? Воду водой смывать.

- А вдоль озера плакаты никакие не висели?

- Да висели какие-то. Там как раз про лебедей и уток было. Типа – не кормите. Но мы же чипсы им не давали, мы по старинке, хлебушком.

- Понятно, - вздыхаю я. – То есть плакаты не читали, в душе не мылись, уточек хлебушком кормили. Повторяю вопрос – ничего не чешется?

- Ты на что намекаешь?

- Я не намекаю. Про церкариоз слышал?

- Вот вечно ты с какой-нибудь гадостью пристаёшь. Профдеформация у тебя!

- А когда вы в прошлом году клещей из леса притащили, а они боррелиозные оказались, у меня тоже профдеформация была?

- Да пошёл ты, - разозлился сосед. И ушел. Даже музыку у себя в квартире погромче включил. Обиделся.

Ну я сам виноват. Нечего из себя умника строить. Может и обойдётся всё.

Под вечер звонит в дверь сосед. Открываю – стоит, мрачнее тучи, смотрит сурово.

- Чешется? – спрашиваю.

- С-с-с.., - цедит сосед.

- Сука, накаркал - подсказываю я. – Значит чешется. Только у тебя или у всех?

- У всех. Что делать?

- К дерматологу поздно уже. Что есть в аптечке из мазей?

- Звёздочка.

Вот за что я люблю отечественные аптечки. Вот там всегда, даже у самых здоровых и молодых людей найдётся бинт, йод, жгут кровоостанавливающий, просроченная упаковка Аспирина. И «Звёздочка». Спасибо вьетнамским товарищам за их великое открытие.

- Мажьтесь для начала этой «Звёздочкой», а утром – в кабинет дерматолога.

- Это опасно?

- Если не чесаться – через неделю пройдёт.

- Через неделю? – это уже соседка, подслушивающая наш разговор из-за двери.

- А нечего было уточек хлебушком кормить, - мстительно сказал я. – И могли бы шашлыка и соседу привезти.

Но это я так, пошутил.

Короче, уважаемые читатели. В стоячих водоёмах средней полосы Европы, в том числе в моей любимой синеокой водится огромное количество водоплавающих птиц. А у этих водоплавающих птиц водятся паразиты. Одна из стадий развития этих паразитов – плавающие личинки церкарии. Плавают они в поисках куда бы внедриться для дальнейшего роста. Мы для них – тупиковая ветвь, потому что и кожа у нас грубая, и перьев не отрастили. Церкарий под кожу залазит и там чаще всего дохнет. Но пока дохнет, вызывает зуд, высокую температуру и прочие неприятные ощущения. Если не чесать – пройдёт само. В редких случаях, у каких-нибудь аллергиков могут быть неприятности.

Поэтому, если рядом с водоёмом, куда вы приехали на выходные, висит плакат «Не кормите лебедей», то он там не зря висит. Не поленитесь, после купания помойтесь в душевой кабинке (они на пляжах имеются), а если нет кабинки – оботрите кожу жестким полотенцем.

И как я говорил в статье про енотов, если к вам приближается какая-нибудь дикая тварь с кряканьем и попытками отжать у вас хлеб, то гоните её поленом.

Павел Гушинец (DoktorLobanov)

ПС. Мы тут спелись с весьма известным интернет-автором Андреем Авдеем, а так как он в вопросах Интернета более продвинул чем я, то завёл нам авторский блог на Яндексе. Ссылку прилагаю https://zen.yandex.ru/avdey

С каждым днём становится всё теплее, на дорогах проявляются новые ямы и первые дачники с саженцами и лопатами наперевес, а значит, для моих коллег – паразитологов скоро наступит тревожная рабочая пора. Они заранее готовятся к традиционной весенне-летней вспышке аскаридоза:

« - Съешь, внучек, огурчик, он с огорода, сама растила, без химии всякой, не то, что у вас в городе. А мыть? А зачем мыть? Всё от природы, всё чистое».

В оттаявший лес потянется новая волна охотников:

«- Вы зачем сырое мясо кабана ели?

- Так мы ж с водкой.

- Понятно, что с водкой. Ели зачем?

- Традиция, - угрюмо бурчит очередной пациент.

- А про трихинеллёз знаете?

- Да трындел нам что-то доктур местный, да кто ж его слушал. Батя мой ещё, как завалит кабана, так мясо сразу резал и ел, иначе удачи не будет. И ничего, до семидесяти прожил. Да мы уже сто лет охотимся. Никогда такой гадости в нашей семье не было.

- Поздравляю. Вы первый».

Да много ещё сюрпризов может подарить доктору тёплая весенняя погода и любимые пациенты.

В лабораторию к моему однокурснику Андрею Ивановичу приводят пациента лет сорока-сорока пяти. Прораб, приехал к нам с юга России работать на строительстве крупного спортивного объекта. Живёт в синеокой уже почти год. Немного не русский, выдаёт гордый нос, и едва заметный акцент. Симптомы – схваткообразные боли в животе. И… , на сегодня, собственно, всё.

- Да это язва моя! – раздражённо утверждает пациент. – Я дома уже год назад лечился.

- Помогло?

- Конечно помогло! А тут приехал, живу в общаге без бабы, питаюсь как придётся, вот она и прихватила снова.

- ФГДС делали?

- Да нафиг мне эта кишка?! Дома вот такой же, как ты доктор назначал! Так я не пошёл. И так знаю, что язва.

- То есть самолечением занимались?

- Зачем самолечением? К фельдшеру в посёлке ходил. Тот мне порошок давал. Хороший порошок, помогало сразу. Дайте мне такого же порошка, и я пойду! Я бы и сейчас не приехал, да начальство ругается, грозит штраф впаять!

- А где болит?

- Вчера возле пупа болело, а сегодня – вот тут, - пациент тычет себя в правую подвздошную область.

Андрей Иванович звонит в хирургическое отделение, откуда поступил пациент.

- Сергей Геннадьевич, ты чего ко мне Бероева прислал? Это ж явно ваша патология. Аппендицит типичный, даже мне видно.

- И мы так думали, - отвечает хирург. – Вчера. А вечером у него кровотечение из заднего прохода началось. И боли перекочевали в другую область. Вот мы и засомневались.

Андрей Иванович смотрит на карточку пациента, на которой видны метания хирургов в виде множественных диагнозов: «О.аппендицит под вопросом», «Язвенный колит под вопросом», «Геморрой (перечеркнуто гневной рукой проктолога), «Язва под вопросом».

- Э-э, может к онкологу? – тихонько, чтоб пациент не слышал, спрашивает Андрей Иванович.

- Думали. Отправили пациента на ректороманоскопию. Ты представляешь, чего нам это стоило?

- Представляю, - Андрей Иванович покосился на пациента, который в ответ грозно сдвинул кустистые брови и засопел.

- Короче, смотрел его Петрович и утверждает, что это по твоей части. Там в середине бумага от него. Мол, заглянул он в организм пациента, а ему оттуда кто-то подмигивал.

- Если ты долго смотришь в бездну, то бездна в ответ может тебе подмигнуть, - переврал Ницше доктор. – Червяков увидел?

- Их самых.

- Так нужно было большими буквами в сопроводилке написать! – возмутился Андрей Иванович. – Что я тут играю в Шерлока Холмса.

- Прости, коллега, грешны, - покаялся хирург.

В первом же анализе увидел Андрей Иванович яйца старого знакомого по имени Власоглав. Паразит для нашего региона привычный, а уж для Северного Кавказа с его тёплым климатом и подавно. Власоглав вызывает заболевание трихоцефалёз, симптомами которого являются боли в животе, изредка кровь в кале, тошнота, рвота, при тяжёлых случаях с воздействием на нервную систему – изменение поведения. Тот же Бероев, потом рассказал, что в последнее время он стал какой-то раздражительный, даже агрессивный, но связывал всё это с тоской по дому и неприятностями на объекте.

Болезнь в данном случае была запущена. Из-за упрямства пациента, паразиты обитали в его организме не один год, поражая слизистую кишечника и отравляя человека отходами своей жизнедеятельности. Бероев периодически испытывал боли в животе, но привычно глушил их обезболивающими препаратами и «порошком» (очевидно Смектой). Порошок пришёлся паразитам по вкусу, и они на время затихали. Человек мучился годами. А живёт власоглав в кишечнике 5-7 лет.

В связи с характером пациента и местом его проживания, было решено проводить лечение в больнице. И уже через четыре дня, довольный и улыбающийся Бероев вернулся на рабочее место. Улыбался, он, впрочем, рано. Длительное сотрудничество его организма с паразитами привело- таки к поражению толстой и прямой кишки, поэтому пришлось гордому прорабу всё-таки подружиться с проктологом.

А про проктолога я обещал отдельный рассказ.

P.S. Позавидовал я тут некоторым пикабушникам и решил тоже завести майку с собственным ником. Баянометр увидел мою фотографию и вообще обалдел.