(Статья написана Алексеем Суконкиным в 2015-м году)
В детстве, помню, мой дед, участник ВОВ, практически никогда не смотрел художественные фильмы про войну. Я, мальчишка, не мог понять его - ну как же так? Это же интересно - танчики, самолетики, кораблики и солдатики! А он просто уходил из зала, где стоял телевизор, и долго курил на кухне.
После службы в армии (а я попал служить весьма вовремя...) я тоже перестал смотреть кинушки о войне, где подчеркнуто-ярко выражен процесс убийства. Могу смотреть только те фильмы, где показаны просто фронтовая бытовуха или взаимоотношения в коллективе. Потому что бытовуху можно правдиво передать, а войну нет. Чтобы понять войну - ее надо пережить. Но пережив - утрачиваешь интерес ко всему, что связано с войной - в голове ко всему военному формируется жуткое отвращение. Как к высшей мерзости.
Смерть слепа и беспощадна в своей безысходности. А еще она поначалу (особенно в 19 лет) жутко интересна. Хочется посмотреть внутрь пустого черепа, только что простреленного пулей. Или расстрелять только для того, что интересно - как умирает человек - сразу сдохнет, или еще подрыгается. И поржать, глядя на конвульсии (а чего только стоит осознание ПОЛНОЙ власти над своей жертвой - которая знает, что через минуту умрет!). Возможно, смех - это психологическая защита, чтоб не сойти с ума, от лицезрения того, чего не должно быть в жизни - и тем более в таком молодом возрасте. Но смотришь в глаза сослуживцам - и рвет шаблон. Человек смеется, а в глазах дикий ужас от удовлетворения увиденным. Можно назвать это первым этапом "морального истощения".
Именно на этом "начальном" этапе живет наше общество, комментирующее новости. Общество ржет от вида убитых, от разорванных тел, от луж крови. Этот смех - интуитивная защита - ведь такого в нашей жизни быть не должно. Оно где-то, но не у нас. И не хочется, чтобы этот ужас пришел на порог. И поэтому - смех. Который, как кажется, должен отвести в сторону негативные переживания, сопутствующие войне и смерти.
Если человек смеется от лицезрения смерти, то он уже в стадии разложения. Это разложение не заметно, не видимо, но оно уже началось. Потом оно перейдет и на другие аспекты жизни, например, на воспитание своих детей. Или взаимоотношения в коллективе. Смерть противоестественна жизни, и поэтому на уровне подсознания разворачивается настоящая борьба... которая рано или поздно одолеет личность. Это постоянное беспокойство, ожидание чего-то, испуг от малейшего раздражителя. Скажем так - перманентный стресс, съедающий человека изнутри.
Но есть и второй этап "морального истощения", который компенсирует негативное влияние первого. Я помню, как это было: в начале голову забивала лишь одна мысль - "я хочу жить". Это неправильный ориентир, который только разрушает сознание воина, интуитивно заставляет избегать врага - и в итоге гибнуть под гнетом обстоятельств не в силах их изменить. Через некоторое время на фоне всех кошмаров наступает безразличие к своей жизни (опять же - как защитная реакция организма) - и только тогда формируется "правильное" сознание воина - убить врага, или, говоря иначе - изменить обстоятельства. Это становится обычной работой, в которой, как и в любой другой, есть место удали, лихости, профессионализму. В таком состоянии смерть (своя или чужая) уже безразлична. И даже - желанна.
Попробую по-другому. Второй этап "истощения" как бы замыкает круг, приводя сознание в состояние, близкое к тому спокойствию, которое было до начала воздействия первого этапа. Но отличие по внутренней сути - огромно.
Человек, переживший стрессы, которые с лихвой ему выдает война, смотрит на жизнь совершенно иначе. Он точно и безусловно знает, что цена жизни - ничтожна, что человеческая жизнь - хрупка, и самое главное - она всегда конечна. Это знание на всю оставшуюся жизнь, но это только его знания, его опыт, который почему-то (а может, Природа и права, что именно так), нельзя передать другому.
Горе тому, кто пришел с войны, не замкнув круг морального истощения. Есть такое определение "поствоенный синдром", который характеризуется постоянной тревожностью, страхами, стремлением куда-то бежать и прятаться, если на то складываются обстоятельства.
Горе и тому, кто завершил на войне этот круг. Он больше не будет жить мирной жизнью - потому что у него нет иллюзий, он знает - война навсегда. Но в любом случае, по жизни ему будет легче - он умеет изменять обстоятельства под себя.
Так вот. Воинство, гвардии диванное, комментирующее смерти, уже тяжело болеет. Оно испытало на себе (конечно, в значительно меньшей степени, чем в реальности, но...) влияние первого этапа морального истощения. Беда в том, что это общество (если на порог не придет война) никогда не переживет целительный второй этап.
Так что, братья и сестры по СМИ, сделаем вывод: в погоне за рейтингами, мы формируем больное общество. Давайте все же более щепетильно относиться к этим очень серьезным вещам! Именно мы, журналисты и писатели, способны как это общество убить, так его же и спасти. Я знаю цену жизни. Она ничтожна. Давайте не будет превращать ее в полный ноль.
