Девушка сидела возле кровати, на которой лежал мужчина, чьи волосы были совершенно белыми. Он не был стар, причина крылась в другом: страх, пережитый парнем при встрече с ужасной Ворожеей сделал своё дело, окрасив его рыжие волосы в седину.
Вид его был довольно болезненным: кожа неестественно бледная, сильные синяки под глазами, всё тело было мокрым от пота. На лбу у больного лежала влажная тряпка. Вот уже несколько он дней находился без сознания.
Убрав тряпку со лба, девушка окунула её в специально приготовленный раствор и, немного отжав, положила обратно. Парень беспокойно сморщился и тихо застонал. Слегка обеспокоившись, она опустила ладони больному на лоб и начала что-то тихо напевать, нежно разглядывая его лицо.
Из-под ладоней стало пробиваться едва заметное красноватое сияние. Лицо седовласого расслабилось, и вот уже спустя миг он вновь спокойно лежал на кровати. Лучи заходящего солнца, проникающие внутрь небольшой комнатушки, падали тому на лицо, заставляя волосы красиво переливаться на свету. Губы девушки тронула лёгкая улыбка. Она радовалась, что больной пошёл на поправку. Потерять ещё одного она не могла.
Поднявшись со стула, она поправила сарафан и направилась в соседнюю комнату, где на столе уже стояли приготовленные «ингредиенты».
Местные называли её целительницей, травницей или знахаркой. Многие её любили и уважали, а те, кто не относился к числу этих людей, попросту не обращали на неё внимания. Взяв ступку и пестик, девушка начала смешивать необходимые травы, как вдруг в дверь раздался стук.
«Должно быть, это - он!» - решила целительница. Она замерла на месте, не зная, что ей делать. А вдруг он опять напился и будет лезть к ней или, будучи в плохом настроении, будет вымещать на ней злобу? Девушка боялась этого. Стук в дверь повторился, и на этот раз был более настойчивым. Взяв себя в руки, травница прогнала плохие мысли прочь, и направилась к двери.
Распахнув её, она увидела в дверях его – своего мужа. Красивого мужчину с непослушными тёмными волосами и кудрявой бородой. Ухватившись за пояс рубахи, Радим странно улыбался, но глаза его были совершенно пусты. На мгновение девушку охватило беспокойство – «Точно, опять напился и сейчас начнёт морочить мне голову…».
- Что-то случилось, Радим? – обеспокоенно спросила она, прижимая руки к груди.
Во дворе послышались чьи-то шаги. В тот момент, когда супруг что-то собрался ответить ей, показавшийся незнакомец грубо отодвинул его в сторону.
Он прошёл внутрь. Девушка быстро оглядела незваного гостя и ахнула от неожиданности.
Кто-то мог бы даже назвать их братом и сестрой: так похожи они были внешне. Такие же чёрные волосы (правда, в его случае они были уже тронуты сединой); смуглые, как будто оба провели всё лето в полях. И глаза. Её были цвета огня, крови – жизни, надежды, любви и самопожертвования. Его же – бездонно чёрные – цвета тайны, хаоса и пугающей неизвестности.
Травница сразу поняла кто был перед ней. Асест, как и она, и к тому же инквизитор – одежда выдала его. Девушка испугалась, её бросило в жар.
Мужчина с нескрываемым интересом рассматривал её. Его рука медленно поднялась и, выставив ладонь вперёд, он провёл ею перед лицом травницы.
- Эй, что ты делаешь!? – возмутился из-за его спины староста, но инквизитор не удостоил его вниманием.
Проведя рукой ещё раз, он резко произнёс: - Колдунья!
- И что с того!? – начинал сердится староста, отталкивая асеста в сторону.
Марагвейн злобно глянул на бородача, и тот слегка смутился. Затем вновь сконцентрировал внимание на девушке.
- Показывай, что у тебя есть! – требовательно произнёс он. – Кольцо, браслет или амулет?
Девушка послушно задрала рукав, выставив на показ странного вида браслет. Она медленно сняла его с запястья и опасливо протянула асесту. Приняв вещицу, инквизитор внимательно осмотрел её, потом поднёс к губам и что-то еле слышно прошептал. Браслет слабо засиял и тут же потух. Удовлетворённо кивнув, Марагвейн аккуратно надел вещицу обратно девушке на запястье. Она удивилась тому, как осторожно он это сделал.
- Тебе скоро надо будет обновить договор. Думаю, лучше отправиться в Ягобой или в Кир. Они как раз располагаются в нескольких днях пути.
- Никуда она не поедет, – вдруг вмешался бородач.
Наклонив голову так, чтобы увидеть селянина, Дум внимательно посмотрел на того.
- Твоё право, староста. Правда, я не ручаюсь, что, когда срок соглашения истечёт, её не закуёт в цепи, какой-нибудь фанатичный рыцарь Хорса, – умолкнув асест подмигнул девушке.
- Как твоё имя, сестра?
- Он прав, Радим, – медленно подойдя к супругу, произнесла девушка.
- Я тебя уже об этом предупреждала, - а затем, взглянув на гостя добавила, - Зарина.
По началу селянин был рад тому, что инквизитор прибыл так скоро, но его поведение понемногу начинало раздражать. Хотя он до этого и не контактировал с подобными людьми, неужели они всё такие? Впрочем, не важно, здесь он хозяин, а терпеть гостя в любом случае долго не придётся.
Травница начала аккуратно поглаживать мужа. Понемногу успокоившись, Радим спросил: - Ягодка, мне казалось, что это всего лишь украшение.
После того, как ласковое прозвище сорвалось с губ бородача, инквизитор заметил, как девушка сделалась на мгновение очень печальной.
- Браслет позволяет понять, беглая ты колдунья или нет? – продолжил староста.
- Что-то вроде того. Я же тебе уже столько раз это рассказывала! - тихо ответила девушка, опустив глаза. Но затем, взяв себя в руки, она вскинула свой взор, и стало заметно, как загорелись её красивые глаза. Повернувшись к Думу, она властно произнесла:
- Я знаю зачем вы здесь! Спешу вас огорчить, Ян до сих пор не пришёл в себя!
Инквизитор хмыкнул, травница ему нравилась.
Молча двинувшись в глубь дома, он начал рассматривать скоромное жилище сельской целительницы. Уже подходя к дому, который располагался на самой окраине селения, Дум заметил небольшой огородик во дворе, где росли всевозможные травы. На стенах висели сушёные пучки растений, которых во дворе инквизитор не увидел. На полках стояли баночки с разными смесями. У окна стояла двухместная кровать. Дома было чисто прибрано, а в воздухе витали приятные запахи.
Подойдя к столу, асест взял ступку и осторожно понюхал её содержимое.
- Эй, а ну поставь! Я кому говорю! – возмущённо вскричала Зарина. Она не любила, когда посторонние совали нос в её работу.
Марагвейн послушно поставил. Из этого должно получится хорошее жаропонижающее. Несмотря на свой возраст, девушка была талантлива.
- Как давно, ты живёшь в здешних краях? – он поинтересовался, направляясь в следующую комнату.
- Не важно, мы здесь не для этого! – ответил за супругу староста. Ему начинало надоедать поведение инквизитора.
- Вообще-то я здесь стою! - возмущённо пробубнила Зарина. – И повторяю, вам здесь делать нечего! – ухватив лежащую на столе тряпку, девушка замахнулась на супруга.
Инквизитор остановился в проходе и украдкой глянул на парочку. Наконец он заметил то, чего не видел до этого: если по девушке было хорошо видно, что она совсем недавно разменяла третий десяток, то бородача он считал если не своим одногодкой, то немногим младше себя. Теперь же он понял, что староста не сильно старше самой травницы. И понял, кое-что ещё: девушка не любила Радима.
Тем ни менее, Дума позабавила попытка Зарины ударить мужа тряпкой. Однако асест вспомнил, зачем он здесь. Нужно было поторопиться.
Пройдя в следующую комнату, он посмотрел на кровать, стоящую под окном. На ней лежал седоволосый. Неожиданно голову вновь пронзила беспричинная боль. Пошатнувшись, Дум опёрся о стену. Уши стали различать еле слышимый шёпот. Затем раздался женский крик.
Оттолкнувшись он стенки, он выскочил обратно в комнату. Бегло осмотрев, он нашёл то, что заставило девушку невольно вскрикнуть – в углу комнаты сконцентрировалась непроглядная тьма. Казалось, стоит только протянуть руку, и ты сможешь прикоснуться к ней.
Присмотревшись, он увидел, что в темноте вырисовывались очертания некой человекоподобной фигуры. В том месте, где должно было располагаться лицо, золотым огнём сияло око, преисполненное явственной, почти осязаемой злобы.
Ворожея.
Вскинув руку, он начал стремительно чертить символы в воздухе, но колдунья опередила его.
Казалось бы, такая маленькая хрупкая женщина, должна было прятаться позади крепкого, сильного мужчины. Однако Зарина была не такой.
Только заметив нечистую силу, девушка вскрикнула скорее не от страха, а он возмущения. Защищая супруга, она встала между ним и тьмой.
- Пошла прочь, тварь! - холодно произнесла травница. Как только инквизитор собрался чертить руны, с её рук сорвался поток ослепительного света, который разогнал тьму.
Прикрыв ладонью глаза, Дум какое-то время стоял так. По дому пронеслось уже знакомое шипение, которое перешло в постепенно затихающее гоготание. Убрав руку, он увидел, как староста обнимает, белую как мел травницу. Девушка прижалась к мужу.
Такая маленькая и хрупкая, но храбрая и сильная. С ней будет всё в порядке. Ей просто нужно отдохнуть.
- Господин инквизитор, - забыв все мнимые обиды, с чувством начал бородач. - Как староста этой деревни, прошу! Сделайте всё необходимое, чтобы защитить нас!
Зарина с укором воззрела на мужа. Сил говорить у неё не осталось.
Вернувшись в комнату к больному, Дум опустился на колени возле изголовья. Скинув сумку на пол, он достал тёмный флакончик и кисточку. Снял перчатки и положил возле себя. В последних закатных лучах было отчётливо видно, что кисти его рук были покрыты многочисленными шрамами и порезами.
Аккуратно откупорив флакон, чтобы не пролить драгоценное содержимое, он опустил в него кончик кисточки. После чего Дум начал медленно вычерчивать рунические символы вначале на одной руке, затем на другой. Письмена на правой руке вышли слегка неровными, но главное, то что они были читаемы. Через несколько мгновений руны засияли слабым светом, и от них пошли струйки дыма. Дум мог немного управлять тепловыми процессами своего тела, как и любой другой рыцарь Хорса. Используя эту способность, он ускорял процесс высыхания специальной краски, которой он наносил руны силы. Однако такие письмена держались намного меньше на теле. В этот момент в комнату вошёл староста.
- Я уложил её отдохнуть и заварил успокаивающих трав… Что ты собираешься делать?
Инквизитор не ответил. Ритуал был трудным. Несколько раз он был свидетелем случаев, когда некоторые рыцари «Длани Хорса» превращали свой мозг в кашу. А иные обзаводились чужими воспоминаниями. Этого он точно не хотел.
Опасное это занятие, копошиться в чужом разуме, но иначе было нельзя. Будь у него побольше времени, как он рассчитывал изначально, не обнаружив создание его так быстро, инквизитор использовал бы менее радикальные методы.
- Инквизитор? – вновь вопросил староста.
- Уйди! – процедил сквозь зубы Марагвейн. – И не заходи сюда, пока я не закончу.
Бородач что-то пробубнил себе под нос, но всё же вышел из комнаты.
Дум убрал тряпку с головы больного и начертил несколько символов на лбу Яна после чего стал ждать, когда они подсохнут. Влиять на чужое тело, как на своё, он не мог. По крайней мере, столь разрушительно. Ему пришлось ждать.
Солнце уже совсем скрылось за горизонтом, и на землю опустились сумерки. Из открытого окна в комнату стал дуть прохладный ветерок. Дум глубоко вздохнул и закрыл глаза. За последние полгода он уже успел позабыть, как тяжело бывает работать с людьми. Если к окружающему миру он вновь успел привыкнуть, то к населяющим его народам – нет.
Открыв глаза, он посмотрел на лицо парня и решил, что можно приступать. Положив ладони на виски Яна, инквизитор вновь закрыл глаза и начал читать заговор. Для обладающих магией, подобное было обыденным делом. Таким, как Дум, нельзя было обойтись без подобного рода вещей.
Заговоры, письмена – это всё служило источником той силы, которая позволяла охотится на чудовищ, населявших этот мир, и практически на равных сражаться с колдунами и колдуньями. Правда, чем больше рыцари использовали эту силу, тем сильнее она изматывала их тела.
Поначалу ничего не происходило. Затем глаза асеста медленно раскрылись. Взгляд его сделался каким-то пустым, стеклянным, невидящим. Тело больного неестественно выгнулось, после чего плавно опустилось на место. Грубые ладони крепко стиснули голову Яна.
Там, куда Дум «отправился» главным было не забыть, кто ты есть.
* * *
Вначале была одна лишь тьма. Непроглядная тьма. На периферии сознания слышались разные голоса: мужские и женские. Знакомые и нет. Одни о чём-то ожесточённо спорили, другие искренне просили о чём-то. Он не придавал им особого значения. Затем где-то вдалеке засияла маленькая точка света. Ноги сами двинулись к ней. Углубляясь всё дальше в чертоги разума Яна, инквизитор с каждым шагом всё явственнее ощущал, что цель его поисков связана с этой точкой.
На мгновение, а может и больше – время здесь протекало не так, как в реальном мире – он замер. Чувство беспокойства охватило его.
А кто, собственно, он такой? Кем был?
Его тело, его оболочка было вместилищем его сознания. Неким подобием образа, что отдалённо напоминал его самого. Он смотрел очертания своих эфемерных рук. Они выглядели до боли знакомо. Опустив руки, он поднял взгляд устремляя его к свету.
Точно! Это его руки – руки человека, немало повидавшего на своём пути. Каждый шрам на них служил доказательством этого. Нет, в этом месте нельзя забывать, кем он был. Кто он есть. Он – Дум Марагвейн.
Взяв себя в руки, образ продолжил свой путь. По мере приближения свет становился всё ярче, заливая всё вокруг. Будь здесь его настоящее тело, ему бы точно пришлось зажмуриться. С каждым шагом голоса становились ощутимо громче. При желании можно было даже различить некоторые слова или обрывки фраз.
Через какое-то время все пространство вокруг стало ослепительно белым, но с каждым шагом окружающая обстановка постепенно преображалась. Складывалось такое ощущение, что теперь он шёл где-то посреди облаков. Хотя откуда ему знать, каково это – находиться там?
Вокруг располагались разные образы. Они не были однородными, своим видом или даже движением они напоминали жидкость. Перетекающие и пульсирующие, словно кровь по венам. Они то пропадали, слишком сильно истончившись, то возникали вновь, постепенно расширяясь. Осторожно продвигаясь между ними, Дум двигался дальше.
И вот странное дело – казалось, что он перешёл через какую-то черту, разделявшую сознание Яна. Окружающий его белый свет стал постепенно меркнуть. Зато образы становились всё более чёткими. Он не был частым путешественником в чужие разумы, но подобного ранее им не наблюдалось.
Шаг. За ним другой. Аккуратно обходя каждое из видений, внимательно вглядываясь в них, краем глаза он уловил какое-то слабое алое мерцание. Повернувшись к его источнику, сразу стало понятно. Вот она – цель его поисков!
Тёмно-алое сияние проскальзывало среди чёрного облака. Именно оно, явственно выделявшееся на фоне всего того, что находилось в этом месте, и было источником исходившей внутренней тьмы. Струйки алого света то замирали, то продолжали движение вновь.
Чем ближе он подходил к этому облаку, тем сильнее замедлялось движение струй. Наконец, оказавшись возле него, образ протянул руку и погрузил её внутрь. Он сразу почувствовал, что нечто препятствовало его руке. Преодолевая это странное ощущение, он через силу стал проникать в воспоминание. Всё вокруг начало содрогаться, но препятствие наконец поддалось – промежуток, в котором он находился, успокоился. По руке стало распространяться слабое алое сияние, которое будто виноградная лоза стремительно окутывало его нематериальное тело.
Инквизитор стоял посреди вечернего леса. Ему явственно виделось, как солнце постепенно клонилось к закату, а деревья покачиваются в такт дуновениям ветра. Неподалёку, держала путь небольшая группа мужчин. Только вот всё это было не совсем настоящим – а именно, всего лишь воспоминанием.
Как он это понял? Стоило повернуть голову куда-то в сторону, как картинка искажалось и его волей, не волей влекло за отрядом, уходящим всё глубже в лес. Сопротивляться этому было бессмысленно.
Приметив среди путников, одно знакомое лицо Дум узнал в нём Яна. Выглядел парень несколько иначе – как минимум волосы его, были огненно-рыжими. Кроме него на поиски отправилось ещё шестеро. Один из них, находился намного дальше остальных, скорее всего он и вёл группу. Вооружены селяне были довольно таки сносно, вот только о защите они не позаботились, лишь у одного из них был с собой щит. Скорее всего решили действовать стремительно.
Переговариваясь между собой в пол голоса, группа не спеша следовала за своим проводником. Асест шёл рядом.
Внимательно разглядывая каждого из них, он на долго задержал свой взгляд на человеке, что вёл группу. Этот мужчина выделялся на фоне остальных. Статно держался, одет как охотник; в руках, сжимавших рукоять боевого топора, чувствовалась сила, которая, наверное, ещё даже и не думала покидать тело следопыта.
- Градимир! – позвал охотника один из мужчин. Ускорив шаг, тот начал нагонять его. Отвечая на зов товарища, следопыт медленно повернул голову. Инквизитор увидел, что это лицо уже давно не молодо, его покрывала сеть морщин, а из-под капюшона свисают пряди седых волос. Весь его вид показался Марагвейну до боли знакомым. И ведь точно – это был отец Пустимира и Радима.
Выслушав товарища, охотник слабо улыбнулся тому и свободной рукой похлопал его по плечу.
Какое-то время отряд шёл в тишине. Наконец бывший староста вывел их на небольшую полянку. По лицу старика сразу стало ясно, что он уже бывал в этих местах. Однако он не хотел надолго задерживаться здесь, но люди запротестовали, ссылаясь на то, что им нужен отдых.
И наконец старик сдался – селяне начали обустраиваться на поляне. Какое-то время он находился вместе с ним, но затем куда-то исчез.
В конце концов, благоустроившись, мужчины собрались подкрепиться и передохнуть, что показалось инквизитору довольно беспечным. Только первые куски пищи отправились в рот, а губы прижались к фляжкам, как по поляне пронёсся уже знакомый инквизитору звук. Змееподобный шум резко сменился жуткими воплями, плавно перешедшими в зловещее бульканье. Бегло осмотрев поляну, Дум увидел, что один из селян пропал. Асест заскрежетал зубами, раздосадованный тем, что пропустил момент атаки. Эта тварь оказалась довольно быстра.
Стоило отдать должное этим парням – паника властвовала над ними не долго. И вот, уже обнажив своё оружие, кольцо людей стало смыкаться.
Правда один из них всё же стал остервенело звать пропавшего товарища, пока остальные обеспокоенно перешёптывались о судьбе Градимира.
Откуда-то сверху, среди крон деревьев раздался шум, как будто что-то тяжёлое прыгнуло с ветки на ветку. Прозвенела тетива – Ян выстрелил из лука и его стрела, рассекая листву улетела куда-то в темноту крон. Кто-то с досадой чертыхнулся. И тут что-то закапало, но никто даже поначалу не заметил этого. Звук этот напомнил начало дождя – в начале всего лишь несколько капель, которые сменились потоком. Однако это был не дождь. Несколько мужчин вместе с инквизитором медленно подняли взгляд вверх и ахнули: на одной из веток ближайшего дерева оказалось насажено обезглавленное тело пропавшего селянина.
Внезапно налетел порыв чудовищно сильного ветра. Ветки деревьев жутко затрещали. Животные, насекомые, птицы – все в один миг затихли. Небо стремительно заволакивали тёмные тучи. Боковым зрением инквизитор заметил мрачную фигуру, что скрывалась в лесной темноте. Он было двинулся к ней, но через несколько шагов понял, что это бессмысленно. Образ был недостаточно чётким.
Несмотря на то, что это было воспоминание, ему в нос ударил запах молнии. Позади сверкнула белая вспышка яркого света, за которой последовал оглушительный раскат грома. Невольно Дум присел к земле, прикрывая уши. Так же он мог поклясться, что почувствовал в этот момент запах палёного мяса. Когда шум в голове наконец утих, он стал различать человеческие крики.
Глаза метнулись в ту сторону, где несколько мгновений назад ему виделось некое создание, но там уже никого не было. Однако что-то пронеслось мимо него, будто разъярённый медведь, сшибая все на своём пути. Резко развернувшись, он, к своему сожалению, увидел лишь клубы пыли. Правда, в глубине этого облака, то пропадало, то возникало вновь сияние золотых глаз. Крики ярости и боли сменились мягкими чавкающими звуками.
Следующие события происходили столь стремительно, что сложно было бы запомнить всё происходящее вокруг. Но Марагвейн запомнил.
Пыль начала постепенно оседать, и асест попытался разглядеть, то что осталось от селян. У него зародилось несколько предположений на счёт создания, с которым ему предстоит столкнуться, и манера его убийства могла как подкрепить некоторые подозрения, так и отвергнуть. Однако его желанию не суждено было исполниться – неведомая сила стремительно потащила его в сторону. Ян убегал, а инквизитора тянуло следом. Одного взгляда на лицо парня хватило, чтобы понять, какие чувства испытывал парень. Где-то глубоко в памяти шевельнулись воспоминания о его собственной первой встречи с хтоническим существом. Странное чувство охватило всё тело, возможно там, в реальности, по коже пробежали мурашки от всплывшей в памяти картинки из прошлого. Асест стремительно прогнал этот образ прочь.
Из-за туч, заслонивших небо, сделалось так темно, будто ночь практически вступила в свои права. Парень, чьи волосы уже тронула седина, бежал прочь, что было сил. Впереди показался небольшой обрыв. Соскочив вниз, Ян приземлился практически в самом центре большой поляны. Приземление оказалось менее удачным, чем он рассчитывал, однако упади он чуть правее, то скорее всего размозжил бы себе голову. Ян лежал возле грязного тёмно-бурого алтаря, поросшего сорняком.
Жертвенник привлёк внимание инквизитора. Он попытался отодвинуть растения прочь, оттереть пыль и грязь, что налипли на него, но это не дало никакого результат. Раздражение начало охватывать Марагвейна. Будто бы повинуясь его воле, юноша, тяжело дыша, приподнялся с земли, опёршись о алтарь, слегка очистив его от грязи, - и этого хватило.
Волосы на затылке встали дыбом.
В том месте, что очистил рыжеволосый, находилось множество мелких символов, но один выделялся явственнее всех – руна Темновита. Ныне живущие именуют его Чёрным королём. Селянину же эти письмена ни о чём не сказали бы, он даже не заметил их. Уловив шум, стремительно приближающийся к нему, Ян вновь вскочил на ноги, но те предательски подкосились. Вновь упав лицом оземь, парень откашлялся от листвы, что полезла в рот, после чего приподнялся и заполз за алтарь. Сжавшись в комок, он зажал рукой рот.
Вначале шум раздался совсем близко, затем что-то с грохотом приземлилось на поверхность жертвенника. Инквизитор медленно поднял свой взгляд и с досадой выдохнул. Воспоминание вновь сыграло с ним злую шутку. По непонятной причине это создание выглядело как расплывчатое нечто, в котором тем не менее угадывались человеческие черты.
Существо сгорбилось. Подняв голову к небу, оно кажется принюхалось, после чего довольно, по-старушечьи, захохотало. Опустив свои длинные пальцы за край алтаря, оно свесилось вниз и с интересом наблюдало за Яном. Юноша не двигался. Золотые глаза создания горели огнём.
Это была она – Ворожея. Вдоволь насмотревшись, тварь решила перейти к действиям. Спрыгнув наземь, она обхватила парня руками и, несколько раз сильно встряхнув, прижала к стенке постамента. Видно, намереваясь раздавить его голову. Лицо парня перекосило от ужаса. Однако тварь не спешила действовать – резко повернув голову, она уставилась на инквизитора.
- Ты! – яростно зарычала ворожея.
Марагвейн отпрянул назад, инстинктивно выставив вперёд руку для защиты. Отбросив парня прочь, она, будто змея, метнулась к инквизитору. Он понимал невозможность происходящего, но рука сама рванула к тому месту, где должна была находиться рукоять меча.
Что-то прошло сквозь грудь инквизитора и странное создание взвыло от боли, повалившись на землю – из её левой глазницы торчала стрела. Вырвав её вместе с остатками глаза, ворожея издала жуткий, пробирающий до костей, вопль. От этого звука у Марагвейна пробежали мурашки по коже. Редко ему доводилось слышать что-то подобное.
Развернувшись, он увидел Градимира, который стоял позади него на безопасном расстоянии. Сжимая в руке гриф лука, он уже накладывал новую стрелу. Тварь вскинула руку в его сторону, одновременно что-то злобно выкрикнув.
Удивлённо вскинув брови, охотник откинул лук в сторону, так как его начало охватывать пламя. Выхватив свой боевой топор, он выплеснул на рукоять содержимое своей фляги.
- БЕГИ! – пророкотал подобно грому старик. Затем послышалось, как Ян закопошился в листве и вскочив на ноги бросился прочь.
Ворожея повернула голову в ту сторону, откуда раздался шум, и, припав к земле, была уже готова кинуться вслед за парнем, но Градимир остановил её – вытащив из-за пояса один из своих метательных топоров, он бросил его точно в цель. Лезвие вонзилось в плоть, рассекая сухожильные мышцы ноги. Тяжело охнув, лесное лихо припало к земле.
Инквизитор невольно усмехнулся, но окружающий мир вновь стал стремительно перемещаться вслед за Яном. Единственное, что он успел увидеть напоследок – это отца братьев Градимировичей. Сжимая рукоять топора, он стоял над старухой, намереваясь обрушить на неё сокрушительный удар. Однако этому не суждено было случиться. Выпрямившись, будто пружина, тварь выбила оружие из рук охотника и заключила его в медвежьи объятия. Больше инквизитор ничего не успел увидеть. Теперь он находился рядом с Яном.
Юноша бежал, что было сил. Уловив позади странный шум, он уже знал, что увидит. Обернувшись одновременно с седоголовым, он увидел жуткую картину – окровавленное создание приближалось огромными прыжками. Яна выручало только то, что после каждого приземления она какое-то время выжидала: видно опасалась вконец лишиться ноги.
Асест запоминал дорогу, дальнейшая судьба парня уже и так была ему известна.
Постепенно деревьев становилось всё меньше. Тяжелое дыхание парня говорила о том, что он бежит уже из последних сил. Он прикладывал все свои силы, чтобы выжить. И вот, когда лес закончился, Ян выбежал на склон холма и кубарем покатился к его подножию, где находился ручей.
Дыхание его сделалось хриплым, намокшие волосы то и дело лезли в глаза. Еле переставляя ноги, он попытался перепрыгнуть через ручей, но попытка не увенчалась успехом – он приземлился в воду.
Вода в это время года уже должна была быть достаточно холодной. Дум оказался прав. Ян выглядел так, как будто его лишили последних сил. Чуть не захлебнувшись, он всё же выполз на берег и рухнул без сил.
Стоя рядом с ним, скрестив руки на груди, асест внимательно изучал окружающую местность. Его взгляд остановился на границе леса: там, куда смотрел Ян. В темноте, опираясь на дерево, стояло нечто, отдалённо похожее на старую женщину, сверкавшую своим золотым глазом.
Мир замер.
Постепенно всё вокруг начало таять и исчезать. Это продолжалось до тех пор, пока, наконец, он не очутился в кромешной тьме.
Дум Марагвейн открыл глаза.