Римский поход на восток. Битва при Каррах.
Марк Красс, заключив союз с Цезарем и Помпеем против сената, боролся за влияние и славу с другими триумвирами. Красс обладал определенным военным опытом. Он помог Сулле в гражданской войне и разбил восставших рабов Спартака. В то же время Марк Красс не мог соперничать силой военного таланта ни с Помпеем, ни тем более с Цезарем. Красс был избран консулом и получил в управление Сирию. Без согласия сената и без всякого повода он решает начать войну с Парфянским царством, дабы не остаться в тени Цезаря и Помпея.
В его распоряжении была армия в 7 легионов при 4 тыс. конницы. В 54 г. Красс с войсками перешёл пограничный Евфрат, занял некоторые города в Северной Месопотамии и расставил в них свои гарнизоны. В следующем, 53 г. он двинул армию вниз по Евфрату с целью захватить столицу парфян — Ктесифон. Римляне шли не вдоль реки, а напрямик через безводные пустыни и степи, через города Синакка и Карры.
6 мая, когда войска выступили из лагеря и втянулись в очередной переход, вернулись остатки высланной утром разведки и донесли о стремительном приближении огромных сил противника. Это было парфянское войско во главе с полководцем Суреной.
Боевой дух войска, перешедшего Евфрат, не был на достаточно высоком уровне. Солдаты знали, что народный трибун наложил вето на решение Красса о походе. Самому походу сопутствовали разные неблагоприятные приметы. Вдобавок ко всему утром 6 мая перед выступлением из лагеря Красс появился перед войсками в одетом по ошибке чёрном траурном плаизе, а не в обычном пурпурном. Да и вообще Красс, один из самых богатых людей в Риме, именно в силу этого популярностью в войсках не пользовался. Его соратники по триумвирату, Цезарь и Помпей, стояли гораздо выше Красса как полководцы, имели на своём счету блестяще выигранные кампании. Красс мечтал одним удачным походом повторить завоевания Александра Македонского, приобрести славу и огромную добычу. Однако период, предшествующий походу 53 г., когда Красс практически торговал своими приказами о наборе вспомогательных войск или об освобождении от набора, характеризует триумвира скорее как дельца, чем полководца.
Что касается парфянской армии, то регулярной армии в царстве не существовало. Воином был каждый парфянин. Знать, верхушка кланов, во время войны выставляла тяжеловооружённую конницу, и воины, и лошади которой были защищены железными и бронзовыми доспехами. Многочисленные вассалы составляли массу конных лучников. Пехота комплектовалась из подвластных племён горцев и местных персидских крестьян. Проще говоря, основную часть парфянской армии составляли конные лучники и тяжелая ударная конница (катафрактарии).
Основным наступательным оружием парфянских катафрактариев были длинные (12 футов) копья, известные как контос. Эти копья держали двумя руками и использовали для мощного таранного удара. Металлический оборонительный доспех всадника, руки которого были до кистей прикрыты ламинарными (пластинчатыми) рукавами, позволял ему не использовать щит. Сёдла на лошадях были так называемого мягкого типа, т.е. не имели жёсткой передней и задней луки. Не использовались в те времена и стремена. Всё это не позволяло нанести катафрактарию мощного таранного удара копьём «по-рыцарски» — уперевшись ногами в стремена и опершись на высокую заднюю луку седла. Поэтому для удара копьё приходилось держать двумя руками, а туловище разворачивать боком. Такая посадка позволяла всаднику во время удара удержаться в седле. Сбоку у катафрактариев висел длинный двулезвийный меч сарматского типа, наиболее удобный для рубки с седла.
Катафрактарии
Итак, незадолго до полудня 6 мая 53 г. разведка римского войска донесла о приближении парфян. Это случилось неподалёку от древнего города Карры (совр. Харран).
Первые действия Красса отличались необдуманностью. По совету своего помощника Кассия он растянул войско по всей равнине, как будто боялся упустить противника. Затем, видимо, он принял решение сломить противника сплочённым ударом основной силы войска — шести легионов. Войска были построены в две линии, по флангам Красс поставил по 12 когорт, которые замкнули две линии и образовали каре. Каждой из этих когорт был придан отряд всадников, чтоб ни одна часть не осталась без прикрытия конницы. Образовавшийся сплочённый четырёхугольник быстро двинулся вперёд, рассчитывая фронтом развёрнутых передних легионов смять любого врага, а манёвренными отрядами отразить попытки противника напасть с флангов. Одним крылом построения командовал Кассий, другим — Публий, сын Красса, служивший до этого похода в Галлии под командой Гая Юлия Цезаря. Из Галлии Публий Красс прибыл во главе тысячи отборных галльских всадников.
Римские легионеры времен Цезаря
Наступая, римляне вышли к речке Баллис. Военачальники советовали Крассу остановиться здесь и разбить лагерь. Создание укреплённого пункта в пустыне у источника воды дало бы римлянам целый ряд преимуществ: возможность самим выбрать время сражения, отдохнуть, основательно разведать местность, выявить силы противника. Но Красс приказал быстро двигаться вперёд. Войска пошли дальше, изматываясь на жаре, по песку. Казалось, Красс торопился встретить парфян, пока не растерял решимость.
Меж тем парфяне, прикрывшись небольшими передовыми отрядами лёгкой конницы, разворачивали свои силы для сражения. С целью маскировки и лёгкая, и тяжёлая их конница прикрыли свои доспехи плащами. Тяжёлая конница компактно держалась позади общей боевой линии, и римляне, ожидавшие увидеть одетых в железо всадников, сначала не заметили ничего похожего. Огромный четырёхугольник римского войска остановился, готовый начать сражение. Красс с обозами и подвижным резервом из галльской конницы был внутри его.
Для начала полководец парфян Сурена попытался оказать на римлян психологическое давление. Раздался грохот огромных барабанов, рёв боевых труб, звон медных колоколов, и одновременно тяжёлая конница парфян сбросила плащи, прикрывавшие их боевые доспехи, которые ярко вспыхнули, отражая солнечный свет. Стремясь максимально использовать достигнутый эффект, Сурена начал сражение атакой катафрактариев. Всадники в железных доспехах должны были расстроить римское каре, а конные лучники довершить разгром потерявшего строй противника. 1 тыс. тяжеловооружённых всадников ударили на римские легионы, но глубокое построение римлян позволило отразить лобовую конную атаку.
Катафрактарии отошли, и конные стрелки стали охватывать со всех сторон римский четырёхугольник. Высланная вперёд римская лёгкая пехота попыталась их оттеснить, но парфяне, немного отступив, осыпали её стрелами и загнали опять в каре. Вслед за этим град стрел ударил по сомкнутым рядам легионов. Римляне с ужасом обнаружили, что парфянские стрелы пробивают их доспехи. Какое-то время была надежда, что запас стрел иссякнет и тогда можно будет навязать парфянам рукопашный бой. Но затем римляне заметили, что расстрелявшие запас стрел лучники отходят в тыл, но сразу же возвращаются с новым комплектом. Позади парфянских рядов заметили верблюдов, гружённых вьюками со всё теми же стрелами.
Судя по дальнейшим событиям, Красс решил контратаковать резервом, чтобы под его прикрытием отойти на более выгодную позицию. Сын Красса Публий с 1 тыс. галльских всадников, 300 лёгких пехотинцев, 500 пеших лучников и 8 когортами тяжёлой пехоты (4 тыс чел.) бросился на парфянских лучников. Те стали отступать. Публий преследовал их и потерял из виду основные силы римской армии. Внезапно парфяне, поддержанные крупными силами, среди которых были и катафрактарии, повернули и атаковали Публия Красса со всех сторон. Обстреливаемый со всех направлений, Публий повёл своих галлов в атаку на катафрактариев. Хотя галльские копья не могли пробить защитное вооружение тяжёлой парфянской конницы, галлы ударили дружно. Они вырывали у парфян их длинные пики, сбрасывали всадников на землю, бросались под брюхо прикрытым бронёю лошадям и били в незащищённое место. В атаке Публий был ранен. Галлы отошли с ним на небольшой холм. Но парфяне не дали им оторваться, окружали и атаковали. Публий был убит (по другой версии, покончил с собой), 500 галлов захвачено в плен. Мёртвому Публию отрубили голову и повезли как трофей Сурене.
Легионеры защищают раненного Публия
Тем временем Красс, заметив, что натиск парфян на основные силы ослаб, стал отводить войско на склон возвышенности в прежнем боевом порядке. Несколько посланцев от Публия сумели пробиться к нему и донесли о тяжёлом положении, в котором оказался его сын. Красс не послал Публию поддержки, но попытался перейти в общее наступление. Лучники и катафрактарии вновь остановили его. Сурена приказал провезти перед рядами войск голову Публия, насаженную на острие копья.
С темнотой сражение стихло. Сурена предложил Крассу сдаться, обещал ему жизнь и дал ночь, чтобы оплакать смерть сына. Ночью Красс потерял самоконтроль, а с ним и управление войсками. Военный совет решил оставить раненых и отступить под прикрытием темноты. Конница, узнав о решении, ушла немедленно, чтобы избегнуть хаоса при ночном отступлении. Проходя мимо города Карры, она предупредила часовых на стенах о катастрофе и ушла дальше к границе.
Парфяне заметили ночной отход римских войск, но не мешали ему. Они заняли римский лагерь, который вечером успел возвести Красс, и перерезали оставленных там раненых. Красс и остатки армии достигли города Карры и укрылись там. Четыре когорты под командованием Варгонта отстали от своих, были окружены и разбиты. 20 уцелевших солдат в награду за храбрость были отпущены Суреной в Карры.
Вскоре Сурена обнаружил, что Красс с остатками армии скрывается в Каррах. Римляне вновь решили уйти под покровом ночи. Их проводник, бывший на жалованьи у парфян, завёл римскую колонну в болото. Растерявшимся римлянам Сурена от имени своего царя предложил перемирие. Римское войско стало давить на Красса, чтобы он принял это предложение. Красс направился на переговоры, но был во время их убит. Ему отрубили голову и правую руку. Часть римских войск сдалась, некоторой части удалось скрыться, многие из бежавших были выловлены и перебиты местными кочевниками. Римляне потеряли до 20 тыс. убитыми и до 10 тыс. пленными. О потерях парфян в источниках не упоминается.
Голова Красса была направлена во дворец армянского царя, где как раз гостил царь Парфии. Оба монарха наслаждались пьесой Еврипида «Вакханки», когда гонцы объявили о победе и вынесли на сцену голову римского полководца.
А Сурена вскоре был казнён по приказу своего царя, который боялся растущей популярности полководца.
Поражение римской армии при Каррах и Синакке на многие столетия определило восточную политику Рима и обусловило развитие ситуации в регионе. После своей победы парфяне вторглись в провинцию Сирию, осадили города. Армянский царь заключил с Парфией союз, на сторону парфян перешли мелкие князья Эдессы, Комагены и других территорий. Однако вследствие внутренней борьбы парфяне ушли обратно за Евфрат, и римляне восстановили свой контроль над землями по его правому берегу. С этого момента началась многовековая война Рима с Парфией.
О Парфянском походе Красса. Часть III
Сказ о том, как превратить локальное поражение в полный разгром, про**ать всю армию, собственного сына, жизнь и голову, войти в историю как патентованный идиот, и быть, в общем-то, ни в чем особенно не виноватым. Прост так сложилось. Пацан к успеху шел, но не подфартило так капитально, что потомки до сих пор в растерянности. Итак, ночь после битвы при Баллисе...
Дальнейшие события мы знаем в изложении Кассия, как единственного живого свидетеля. Ночью, когда Красс ушел спать в свой шатер, Кассий с Октавием (ещё один легат. Он, правда, умрет через пару дней, поэтому его версию мы никогда не узнаем) ворвались к нему с гениальной идеей — надо уходить прямо сейчас, пока парфяне спят. Утром будем в Каррах. Иначе, если мы утром будет тут, нас всех поубивают. Красс же валялся мешком и ничего вразумительного не отвечал. После чего Кассий вместе с Октавием собирают сходку центурионов, на которой доводят следующее: Красс спекся, лежит в палатке в полном неадеквате, на внешние раздражители не реагирует. В общем, надо брать власть в свои руки, пока нам их парфяне не отрубили, срочно поднимать всю армию и уходить в Карры. Октавий и Кассий старшие командиры, а легионеры взвинчены от количества потерь. Красс же, насколько мы понимаем, спит. После чего, посреди ночи, начинаются лихорадочные сборы всего римского лагеря, очень быстро перерастающие в паническое бегство. Не очень понятно, либо решение прорываться по отдельности принято на военном совете, либо как-то само получилось в полнейшем хаосе, наступившем в лагере (только представьте себе это, в свете факелов бегают и лихорадочно собирают имущество вооруженные, крайне уставшие и полностью морально подавленные солдаты, жутко воют бросаемые на верную смерть раненные, грохочут повозки, ржут кони, сутолока, хаос, в общем — полный песец) Отличная выучка и дисциплина, вбитая в римских военных очень хорошо. Тем не менее, управление на уровне выше когорт было полностью потеряно.
О поведении самого Красса известно мало. По одной версии, он и вправду самоустранился от всего этого бардака, и его доставили в Карры в полубессознательном состоянии (но в нее не очень верится по той причине, что Красс в Каррах стал очень деятельным и собранным, каким и был до этой ночи), по другой — он реально проспал начало всего этого движа у себя за спиной (а это, де-факто, бунт старших офицеров против проконсула с империумом, в который они вовлекли всю армию), а потом его уже было невозможно остановить. Надо было собирать кого получится и срочно валить в Карры, чтобы там перегруппировать силы, снова превратить это стадо в армию и организовать ее отход в сколь нибудь безопасное место. Что касается Кассия, то тут тоже возможны варианты его мотивации. С одной стороны, полный развал армии Красса Кассию несомненно на руку. Они принадлежали к разным политическим группировкам, а после гибели Красса именно Кассий был наместником в Сирии и отражал слабенькие попытки парфян вломится в римские владения и чего-нибудь там отхватить. Триумвиров не любили, напомню. С другой стороны, он мог просто запаниковать, подобные истерично-неадекватные действия были вполне в характере Кассия, достаточно вспомнить как тупо и бессмысленно он закончит свою жизнь (о чем было в первой части парфянского цикла).
Рассмотрим перспективы армии Красса после поражения при Баллисе но до ночного бегства. Потеряв основную ударную силу (кавалерию и легкую пехоту), Красс потерял вместе с ними и возможность продолжать кампанию. Дорога в Месопотамию была закрыта. Армия обезоружена и ощутимо обескровлена, однако вполне способна придти в себя и технично эвакуироваться обратно в Сирию. Напомню, Карры в одном дневном переходе, границы Сирии в трех-четырех, а там уже и стены помогают, собственно. На крайняк можно было организованно отступить в Армению (как оно, собственно, и произошло, только нифига не организовано) и не только спасти армию, но и продолжить войну. Фактически, армии были нужны сутки на то чтобы придти в себя. Просто один день в укрепленном лагере (в котором легионы практически недосягаемы для парфян). Но ей не дали этого дня и опытнейшие римские солдаты словно испуганное стадо ломанулись кто-куда. Они бросили обоз с огромный количеством снаряжения (и обозной прислугой, с высокой вероятностью), бросили раненых, а так-же полностью деморализовали сами себя собственным бегством.
Наутро парфяне вернулись и вырезали в лагере 4к человек (раненые, лагерная обслуга, просто забытые люди). Кроме того, множество легионеров было рассеяно, отстало, потерялось ночью, утром все они были обречены. Обречён был и отряд легата Варгунтея в четыре когорты (1.5-2к человек), они так-же не смогли найти дорогу и были истреблены на рассвете. Ближе к утру первые римские отряды начали прибывать к Каррам. Потери могли бы быть и больше, но отряд легата Эгнатия с тремя сотнями всадников, в начале ночи бросил армию и ускакал в Сирию , предупредив по дороге коменданта города о исходе битвы, поэтому римский гарнизон всю ночь был в боевой готовности.
Когда армия собралась в Каррах, ее численность была всё еще велика. Около 19к легионеров в шести легионах (в том числе и гарнизон города), плюс войска поддержки и оставшаяся кавалерия. Но солдаты, после дня боев, ночного марша и потерь были в полном раздрае. Так-же у армии практически отсутствовало продовольствие, да и в городе тоже. Плюс там было недостаточно воды (тогда как река Баллис вполне была способна обеспечить армию водой, а провизии в обозе хватило бы на месяц осады). Оборонять Карры не было никакой возможности, надо было уходить. Моральное состояние войск было ужасающим, даже опытные римские солдаты перестали что-либо понимать в происходящем и хотели только одного — выжить и свалить.
Сурена подступил к городу с основными силами к полудню, и выдвинул ультиматум — если легионеры выдадут Кассия и Красса, то им будет гарантирована жизнь и свобода. Предложение было отвергнуто, но свою долю бардака в римских головах оно внесло. Красс же, сразу по прибытию в город, начинает лихорадочную деятельность по приведению армии в боеспособное состояние. Солдатам дается возможность наконец-то поесть и отдохнуть, центурионы могут собрать и пересчитать свои подразделения, а так бездарно показавшая себя верхушка армии получает люлей. Ближе к ночи относительный порядок был восстановлен. Тут тонкий момент, у Красса то выбора особого не было. К утру этого дня его войска были полностью истощены морально и физически, а в армии царил хаос. К вечеру это было более-менее исправлено. Но если дать солдатам ещё сутки на осознание произошедшего, то их потом и пинками из города не выгонишь и единоначалие будет полностью потеряно. Пока что оно держалось на годами вбитых рефлексах профессиональных военных, но долго не продержится. Поэтому, несмотря на то, что боеспособность армии была близка к нулю, принимается решение этой же ночью совершить марш-бросок на север, в Армянские предгорья.
Информации о этом, последнем путешествии Красса относительно немного. Авангардном командовал Октавий, арьергардом — Кассий, у них было по одному наиболее сохранившемуся легиону. В центре было четыре легиона и штаб Красса. Выдвижение начали под вечер, шли всю ночь. Практически сразу после начала марша у Кассия с Крассом происходит конфликт (по версии Кассия), в результате которого Красс посылает его нахрен, мол, "делай что хочешь. как ты за*бал уже...", Кассий берет полтысячи конницы и уходит напрямую в сторону Сирии (обратите внимание, дезертировала исключительно конница. Легионеры, может. тоже хотели бы, но кто им даст то? Любой отряд пехоты, отделившийся от основных сил на открытой местности, был обречен), после чего арьергард начинает разваливаться под ударами парфян, а не подпираемая им основная армия — растягиваться и терять строй. К утру Октавий с передовыми подразделениями добирается до безопасных и недоступных коннице предгорий, Крассу же не хватает всего одного темного часа, рассвет застает его в полутора километрах от безопасного убежища.
Будь у Красса меньше ответственности за солдат и думай он больше о собственной жизни, мог бы выжить. Но наблюдая в предрассветных сумерках растянутую по всей долине римскую армию, которую уже активно дербанят парфяне, он со своим отрядом поднимается на холм и ставит там штандарт сбора, чтобы потом организованно отступить в горы. Однако его акция привлекла внимание скорее парфян чем римлян. Очень быстро крупный отряд конницы во главе с самим Суреной окружает холм и завязывается перестрелка (что, кстати, позволяет части римлян спастись, так как парфяне концентрируют силы против отряда Красса). С предгорий прорывается Октавий вместе со своим отрядом и занимает позицию рядом с Крассом, у римлян вдруг просыпается командный дух и они умело отражают натиск противника, который уже считал что с армией Красса покончено и был слегка растерян от подобного пыла.
Тогда Сурена применяет классическую восточную хитрость и предлагает Крассу переговоры. Красс отказывается. Но тут армия, затраханая за последние дни выше всякой меры, вдруг ломается и устраивает чуть ли не бунт, отправляя Красса на переговоры против его желания. Безумно уставший, полководец ещё находит в себе силы для последнего слова, которое имеет смысл привести полностью: "Октавий и Петроний и вы все, сколько вас здесь есть, римские военачальники! Вы видите, что я вынужден идти, и сами хорошо понимаете, какой позор и насилие мне приходится терпеть. Но если вы спасетесь, скажите всем, что Красс погиб, обманутый врагами, а не преданный своими согражданами". После чего отправляется на переговоры с Суреной в сопровождении легата Октавия и небольшой свиты. Где, по разным версиям, парфяне либо просто убивают Красса и всю его свиту, либо пытаются взять живьем, но римляне затевают схватку и в сутолоке Красс получает удар мечом. Его жизнь оборвалась в середине июня 53г до н.э
Goodnight, sweet prince.
Чтож, на этом его личная история заканчивается. Однако История продолжается, как и наш рассказ.Про остальных следует рассказать подробнее.
— Армия Красса, де-факто, перестала существовать. Все семь легионов погибли как организационные структуры, несмотря на выживание отдельных когорт (что, кстати, помогло Цезарю. На фоне Красса его собственное поражение в Белгике зимой 54-53г перестало кого-либо интересовать, что позволило быстро восстановить репутацию). Легионные орлы были захвачены парфянами, и вернул их только император Октавиан Август, причем чисто дипломатическим путем. Что касается количества выживших, то Плутарх утверждает что выбрались единицы, в основном кавалерия. 20к погибло и ещё 10к было захвачено в плен. Дион Кассий считает что спастись удалось большей части армии, вышедшей из Карр. Но не очень понятно куда они тогда делись, если в Сирии их отыскать не удалось и от контрнаступление парфян оборонялись набранным впопыхах ополчением и теми гарнизонами, что Красс оставил в Месопотамии. Вот они смогли отступить в Сирию почти без потерь. Пленных римлян парфяне перегнали на другой конец своего царства, куда-то в Среднюю Азию, и они там обороняли приграничные пункты от местный кебабов. Через тридцать лет часть из них парфяне выдали вместе со штандартами легионов и прочими трофеями в знак дружбы с Римской Империей.
— Сурена же, оставив армию добивать тех римлян, что не успели уйти в горы, форсированным маршем движется в Арташат, армянскую столицу, где застает армянского царя Артавазда II и парфянского владыку Орода II бухающими на пиру. Там он пафосно преподносит голову Красса, за что получает респект от обоих владык (то, что Крассу залили в глотку золото, с высокой долей вероятности — поздняя легенда), что ему, впрочем, мало помогает. На следующий год Ород убьет его, так как посчитает слишком опасным для себя. Кстати, именно этим, в том числе, можно объяснить столь бесславный фейл экспедиционного парфянского корпуса в Сирии. Получи эту должность Сурена, может быть и вышло бы чего. Но не подфартило.
— Артавазд II неплохо усилился от римского поражения, отобрал обратно несколько важный областей и скорешился с парфянами. Чем вызвал очень серьезное недовольство Рима, который хоть и ведет гражданскую войну, но подобного не прощает. Поход Марка Антония в Парфию шел как раз через Армению, где армии Артавазда устроили форменное избиение, а его самого захватили в плен, увезли в Египет, провели на триумфе и казнили. Правда сам поход Антония в Парфию закончился ничем, а после его отступления наследник Артавазда перережет римские гарнизоны и снова закорешится с парфянами. Как будто и не было этой войны.
— Биография Орода II это сплошные скандалы и интриги, живое воплощения парфянской политики и наглядная демонстрация "как тут делаются дела". Начал он политическую карьеру с того, что убил своего отца вместе с братом, затем отхватил престол, брата же выкинул на мороз. Когда брательник пришел забирать свою часть наследства второй раз, то и его тоже заманили на переговоры обещаниями и грохнули. Затем происходит, собственно, поход Красса, после которого Сурена тоже отправляется в Страну Вечной Охоты. Старший наследник Орода, Пакор, немножко воюет в Сирии с римлянами, что ему быстро надоедает и он делает попытку свергнуть своего отца. В результате стороны договариваются на соправление и какое-то время правят вдвоем, но через несколько лет Пакор умирает и наследником становится Фраат, второй сын, который так-же делает попытку грохнуть своего отца, на этот раз удачную. О времена, о нравы...
Ну и, наконец, Рим. Вечный Город на поражение Красса отреагировал полнейшим шоком. Триумвират, де-факто, прекращал свое существование, сенатская партия набирала много политических очков (спасибо Кассию за это), а Цезарь и Помпей наконец-то сталкивались лбами по настоящему. Впрочем, там было абсолютно не до того, на 53 год в Риме царила жуткая анархия, по городу бегали вооруженные банды популяров и оптиматов, рубящих друг друга в мелкую лапшу, экономика откровенно загибалась и ее колбасило во все стороны. Усиление Цезаря никому не нравилось, ни Помпею, ни Сенату, что давало хорошие перспективы антицезарианского альянса. Для Помпея анархия в городе и бардак в общественной жизни были тем самым билетом на небеса, он ждал когда римляне поймут что "хватит это терпеть" и изберут его диктатором с неограниченными полномочиями, после чего он сможет навести порядок в этом гадюшнике. Для Сената Помпей был меньшим из зол, он считался неумелым политиком, тщеславен, предсказуем и, как следствие, управляем. Рассчитывая использовать Помпея как таран для вышибания мозгов Цезарю и, впоследствии, слить Гнея чисто политическими методами, они, смотря чуть вперед, слишком увлеклись "игрой престолов" и, от самоуверенности, не дали Цезарю других вариантов кроме как объявить Республике войну и уничтожить. А ведь Цезарь хотел, очень хотел нормально договорится и решить вопросы без междоусобной резни, но когда римские маразматики начали его обкладывать как медведя — пошел ва-банк и победил.
А толчок ко всему этому дал Марк Лициний Красс, который взял и так неудачно ВНЕЗАПНО погиб, что и запустило всю последовательность действий, приведших в итоге к Гражданской Войне. Эх, Красс, ты еще в этом виноват оказался, как же тебе не везет то...
О Парфянском походе Красса. Часть II
Продолжение ,начало https://pikabu.ru/story/o_parfyanskom_pokhode_krassa_5361978
Гражданская война в Парфии была вполне стандартной формой наследования престола. В 58г до н.э. два братца грохнули сидевшего на троне отца и немедленно сцепились между собой, устроив в стране чад кутежа и дичайший угар во мгле ада. Старикан потерял хватку и вырастил зубастых наследничков, за что и поплатился. Звали их Ород II и Митридат III. К 56г Митридат войну, в целом, проиграл, и вынужден был покинуть страну, скитаясь по соседушкам и всем предлагая одолжить ему армию, за которую он расплатится "когда наши колесницы въедут в Вавилон" и он там всех повесит. Приперся он и к римлянам, но наместнику в Сирии Лабиену было не до того, ему через пару месяцев сдавать должность Марку Крассу, так что какие тут войны? Митридат был послан в пешее эротическое, обиделся и уехал поднимать восстание в Месопотамии в одиночку. Вот неизвестно ведь, о чем бы они договорились с Крассом, которому этот принц для войны с парфянами очень бы пригодился. Может быть и вся история потекла бы по другому руслу. Однако не свезло.
Кампания весна-осень 54г до н.э.
Сирия, как провинция на границе с опасной Парфией, не имела мощных городских ополчений (на всякий случай, вдруг взбунтуются ещё), поэтому часть сил Крассу пришлось оставить для обеспечения порядка. С остальными он вторгается в парфянские владения. Надо было спешить.
Не дождавшись от римлян помощи, Митридат III собирает в Северной Месопотамии войска и движется в Южную Месопотамию, захватывая Селевкию и Вавилон (лето 55г). Однако к весне 54г его положение стало очень шатким, обладающий значительно большими ресурсами Ород II вторгся в регион и медленно зажевывал своего строптивого братца. Тем не менее, тот ещё держался и война должна была продлится прилично времени. Красс же, пользуясь тем, что парфянам на него совершенно пофигу, занимает Северную Месопотамию, города открывают перед ним ворота, гарнизоны сдаются, местные царьки наперегонки выражают покорность. Сатрап Орода II пытается сопротивляться, собирает армию из г*вна и палок, но после первого же поражения бросает это дело и драпает к начальству. Заняв все крупные города, Красс начинает готовится к походу на юг. Предполагалось пройти около двух сотен километров и соединится с Митридатом III, оказать ему помощь и разгромить Орода, после чего войну можно будет заканчивать, триумф, профит.
Но в этот момент случается катастрофа. Митридат III принимает истинную веру, его войска массово дезертируют (что типично для Азии, стоит умереть лидеру и вся система разваливается), Нижняя Месопотамия снова под контролем Орода II, а страна едина, хоть и ослаблена войной. Все римские расчеты на быструю победу можно было сливать в унитаз, теперь война будет долгой и тяжелой, блицкрига не получилось. Отлично понимающий это Красс отменяет поход на юг, а ближе к осени и вовсе уводит свои гарнизоны обратно в Сирию. Сезон 54г закончился.
Отвод войск обратно на исходные рубежи часто ставят в вину Крассу, мол, зачем тогда захватывал, раз теперь отдаешь, дурачок штоле? Тут всё очевидно, изначально план войны был в молниеносных действиях, никакого позиционного бодания и прочих античных Верденов не планировалось. Надо было очень быстро влезть в гражданскую войну парфян между собой, взять опеку над Митридатом, вломить Ороду, отжать себе Месопотамию и дальше по ситуации. Риск был, но и профит при успехе потрясал, это была бы блестящая победа, отжимающая у Парфии ресурсный регион и отправляющая ее, с высокой вероятностью, на свалку истории. Для Рима это был шанс покончить с парфянами за один год, первым же ударом (в итоге римско-парфянские войны растянулись на много столетий, оцени разницу, что называется), а для Красса — за тот же год перепрыгнуть по эпичности и Цезаря и Помпея разом. За этот подарок судьбы стоило схватится.
Но не фортануло. Как в истории и принято, часто судьбы континентов решает один единственный идиот. В данном случае им оказался Митридат III, переоценивший свои силы и загнувшийся в отрыве от римских братушек, которые бы с него пылинки сдували, настолько он был им нужен.
Кроме того, было ещё несколько факторов уйти на зимовку в Сирию:
— в Месопотамии нечего было жрать и негде жить. Нормально обеспечить лагерь для всей армии не было никакой возможности, а как оно бывает когда ты раскидываешь небольшие отряды по большой территории, мы видели на примере Цезаря в прошлой части (спойлер: их отрезают друг от друга, и всех нафигубивают)
— только-только завоеванные новые подданные Рима относились к нему лояльно и дружественно. Для того чтобы превратить это отношение в лютую ненависть, достаточно было повесить зимнее снабжение легионов на местное население. И по весне оно само побежит просить парфян срочно их обратно завоевать.
— армия, собранная для блицкрига, не подходила для монотонного вбивания в землю парфянских полчищ. Ее надо было перевооружать, обучать, доукомплектовывать. Куча работы.
— ну и, наконец, деньги. Так как Сирия — богатейшая провинция, ее города обкладывались налогами, которые надо было собирать, контролировать и потом куда-то тратить. Без контроля со стороны вооруженного человека, римские бюрократы просаживали в дебрях своих канцелярий абсолютно любые суммы, кому как не Крассу это знать. А война обещала стать очень и очень дорогой.
По этим причинам Северная Месопотамия стала Крассу не особенно нужна и он уходит обратно в Сирию, оставляя крупные гарнизоны в ключевых городах и логистических узлах. Война стала затяжной, что требовало совсем другой логики поведения.
Весна 53г до н.э.
За зиму Красс провел очень большую работу по снаряжению и укомплектованию армии. Он не был военным гением, но в таланте крепкого хозяйственника ему не откажешь. Ударный кулак для весенней компании состоят из семи легионов неполного состава (28к легионеров), 4-5к конницы и 4к легких юнитов. Кроме того, в самой Северной Месопотамии стояли гарнизоны (7к пехоты, 1к конницы), и часть сил осталась в самой Сирии. Кроме того, был собран очень приличный обоз, так как предполагалось ведение войны в отрыве от снабжения и марш в несколько сотен километров. В общем, всё что можно было сделать на этом этапе — было сделано.
Главным союзником Красса в регионе был Артавазд, царь Армении, так что атаковать предполагалось с двух направлений. Лидерство в этом альянсе было за римлянами, но планы войны у обоих полководцев (римского и армянского) кардинально различались. Артавазд предполагал перенос войны на север, на армяно-парфянскую границу, выход по горам в тыл парфянам и всё такое. Тогда союзники будут действовать единым кулаком и иметь хорошие шансы на победу. Красс отказался. Более того, он приказал Артавазду начинать войну самостоятельно и сдерживать парфян, а Риму передать тяжелую кавалерию, в горной войне бесполезную. Это решение так-же считается чем-то роковым, где тупость Красса в очередной раз проявила себя. Поэтому рассмотрим его причины:
— самое главное: интересы Красса лежали совсем не там. Не в Северной Парфии. Он всё так-же рассчитывал на перенос войны в Месопотамию. Для чего вся эта беготня по горам ему была не сильно нужна.
— Армения только недавно вошла в зону интересов Римской Республики. Доверять ей всерьез было очень неосмотрительно. Но тут спорно, "держи друзей рядом а врагов ещё ближе", возможно имело смысл воевать через Армению для того, чтобы удержать армян от предательства. С другой стороны, уводя армию в горы, Красс отдавал себя в зависимость от настроения армянского царька, что тоже крайне опасно. Тут два стула, короче.
— у Красса было не так уж много войск, а ему надо было чем-то прикрывать Сирию, наместником которой он являлся. Через полтора десятилетия Марк Антоний притащит воевать с Парфией армию в два раза больше, и у него таких проблем не будет, он просто оставит часть в виде гарнизонов, а остальных уведет в горы. Красс так не мог, Сирия — богатейшая провинция и ее разграбление обесценит любые успехи в горах. А оставив крупный гарнизон в Сирии, Красс оказывается в Армении с относительно небольшой армией, что:
а) не даст быстрого профита и затянет войну на неопределенный срок.
б) может склонить Артавазда к решению слить римлян и, тем самым, выслужится перед Ородом.
— про качество руководящего состава римской армии мы уже говорили. У Красса просто не было стратегов уровня Лабиена, способных вести войну самостоятельно, а находится в двух местах одновременно тогда ещё не научились.
Всё это превращало горную кампанию в затяжную и бесперспективную. Да, риски тоже уменьшаются, но надо понимать что Парфия сейчас ослаблена, а через пару лет войдет в полную силу, и тогда о сколь-нибудь масштабных успехах можно будет забыть. Поэтому Красс рискует, проводит отвлекающие дипломатические маневры и готовится к войне на юго-востоке. Парфяне на блеф купились, их основная армия сосредоточена у армянских предгорий, во главе с самим Ородом II. Против Сирии стоит лучший парфянский полководец Сурена с существенно меньшей, мобильной армией (парфяне, судя по всему, рассчитывали сразу после выступления Красса из Сирии в Армению прорваться в провинцию и устроить там резню). А между Крассом и Вавилоном кроме Сурены нет ничего. Это очень важно для понимания действий Красса, его задача сейчас — навязать парфянам генеральное сражение или прост прорваться через пустыню, причем как можно быстрее, после чего ускоренным маршем двигаться в Южную Месопотамию, повторяя тем самым путь Митридата III, принудить к сдаче богатейшие города этого региона и там уже навязать войну Ороду. После чего парфяне оказываются в полнейшей заднице, в Месопотамии у них Красс, в Сирии набираются новые войска, а в Армении сидит Артавазд и ждет когда парфяне уйдут с предгорий, чтобы начать наступление. Это очень сильный ход, опять таки, победа в таком раскладе казалась вполне возможной.
Дальше идет уже откровенная ошибка Красса, причем, с моей точки зрения, самая значительная за всю войну. Затребовав у Артавазда кавалерию, он почти два месяца ожидает ее в Сирии, в полной боевой готовности, в связи с чем профигачивает весну 53г, сезон, когда дневная температура была вполне комфортна для длительных маршей. Это было спорное решение, всё таки у Красса было очень мало конницы, учитывая то, с кем пришлось воевать. С другой стороны — фактор времени. Привело это к тому, что пока Красс сидел и ждал подкреплений, Артабаз и Ород II, вели дипломатические переговоры, заключали союз и женили своих детей друг с другом. Восток — дело тонкое, в этой компании у Артавазда была роль отвлекающего фактора, при победе римлян он, де-факто, ничего не получал. Зато при их поражении он получал очень недовольного им Орода II, с которым он останется один на один. Поэтому он выбрал парфян, тем более те наверняка предложили ему хорошие условия, уж больно он был им нужен на этом этапе. Если не союзником, то хотя-бы нейтралом.
В начале лета Красс решает что "хватит это терпеть", сейчас или никогда. Артавазд кинул римлян, но свою роль отчасти выполнил, отвлекая на себя основные силы парфян. Стояла адовая жара,но ждать до осени — безумие, к этому моменту в Северной Месопотамии будет вся парфянская армия. Начинается последний поход Красса.
Напоследок стоит сказать про Сурену и парфянскую армию под его командованием. В силу особой распиаренности Битвы при Каррах, у граждан часто складывается мнение, что парфяне это какие-то скифы или сарматы, то есть бегающие по степям и пустыням кочевники, не слезающие с коней и имеющие в армии два вида юнитов: конных лучников и закованных в броню всадников. Особенно это характерно для всяких стратегических игр, где эта война обыгрывается ( например серия Total War). Это неверно, в Парфии такое понятие как регулярная армия, де-факто, отсутствовало, поэтому войска собирались по феодальному принципу, "подайте кто сколько сможет", из ополчений и разных дружин, плюс наемники (очень похожа на армию Карфагена, там тоже полнейший интернационал). К тому времени парфяне завоевали уже дохрена всяких народов и, когда надо, были способны собрать из них очень гибкую армию против почти любого противника. Как, простите, Ород II собирался завоевывать горную Армению своей кавалерией? Полный бред же. Но в данном случае сыграл военный гений Сурены, оценив и проанализировав римскую тактику, он пришел к выводу, что классика это то что нужно, поэтому его армия состояла исключительно из кавалерии (10к стрелков и 1к тяжелой конницы). Пехота Риму не страшна, легионы превратят ее в фарш, сколько бы ее не было, но слабая римская кавалерия давала шансы для парфян на работу по коммуникациям, обозу, разгром отдельных отрядов, фуражиров и так далее. Не способные причинить серьезных потерь и остановить римлян, войска Сурены были способны серьезно замедлить продвижение Красса и не дать ему форсированным маршем ворваться в Южную Месопотамию. Там пейзаж значительно более урбанизированный, много городов (которые римляне умеют брать и оборонять, парфяне не умеют ни того ни другого), местность холмистая и много растительности (что сводит на нет эффективность парфянской тактики) и нет проблем с продовольствием. Остановить Красса можно было только в пустыне, дальше римляне оказывались на своем поле. Так что будь у парфян полководец потупее и не пойми он заранее с кем ему нужно воевать, результат мог быть совсем иным. Ну да, римляне бы понесли серьезные потери на марше, но потом с лихвой отыгрались в привычных для себя декорациях. Мне тут видится аналогия с Ганнибалом и его переходом через Альпы, частью войска пришлось бы пожертвовать чтобы добиться стратегического преимущества, но затем оно с лихвой окупится. Единственная разница в том, что Красс не Ганнибал, а Сурена не римские консулы тех лет. Чтобы аналогия была полной, нужно представить что выходящего из Альп Ганнибала встречает полнокровная римская армия и умело превращает его уставших солдатенов в аккуратно нарубленный фарш, а историки потом рассказывают как безумный пуниец со всей своей армией совершил групповое самоубийство. Ганнибалу свезло, управляли римской армией патентованные идиоты, а Карфаген, после Первой Пунической войны, было принято считать днищем и недооценивать. А вот Крассу не свезло. Хотя я всё равно уверен в том, что будь на месте Красса тот же Цезарь со своими ветеранами, или вместо Сурены парфянскую сборную представлял бы какой-нибудь бездарный ноунейм, то могло выгореть.
Что касается Сурены, то он крайне примечательная личность. Этот человек, де-факто, организовал гражданскую войну в Парфии 58-54г, выиграл своему протеже Ороду II все крупные битвы, реорганизовал армию и навел в стране порядок. Мы про него знаем очень мало, но личность была крайней колоритная. Напоследок он ещё и вошел в историю, устроив римскому экспедиционному корпусу экстерминатус, за что благодарный Ород его грохнет менее чем через год после победы при Каррах. После чего парфяне бездарнейшим образом пролюбят наступление на ослабленную огромными потерями римскую Малую Азию, и в течении следующих десятилетий так и не смогут ничего отжать у бьющейся в припадке безумия Римской Республики.
Короче говоря удельный вес парфян крайне переоценен римской пропагандой постфактум, когда ей была поставлена задача пояснить почему Великий и Непобедимый Рим проиграл каким-то кебабам (поэтому все эти "Красс, ты не понимаешь с кем связался, это же ПАРФЯНЕ, они все разнесут! Они всю пустыню пройдут за один час! Они истыкают твоих легионеров стрелами, затопчут катафрактами, остановить!" звучат как полная бредятина, можно было воевать, и вполне успешно). А вот роль Сурены крайне недооценена. Как и роль самих римлян, которые, после первого же серьезного отпора, начали заниматься самокопанием, и громоздить ошибку на ошибке, в конце концов бездарно проиграв самим себе, при некотором участии парфян, выступающих в роли статистов.
Битва при Каррах. Совсем скоро Марка Красса накормят расплавленным золотишком (на самом деле нет), но пока что он бодр, весел и полон уверенности в скорой победе. Римской армии противостоит компактная армия Сурены, после уничтожения которой дорога в Нижнюю Месопотамию будет открыта. Армия Орода II далеко на северо-востоке, больше у парфян в регионе сил нет. Сейчас кажется что до победы один шаг. Ну, посмотрим что из этого вышло.
Всю весну Красс напрасно прождал подкреплений от армян, в виде тяжелой кавалерии, о чем, в конце весны, в очень грубой форме доложил армянским послам, кормящим его завтраками "вот сейчас уже подъедут, подождите ещё немного". Неизвестно когда именно Артавазд II решил прокинуть Красса, но представляется что он изначально не собирался давать никакой кавалерии, так как это бы плотно связало бы его с римской партией (когда у тебя вся тяжелая кавалерия воюет в Месопотамии, быстро переметнуться на другую сторону не выйдет). В начале весны армяне были на своей волне, но Крассу противодействовать не собирались, планируя посмотреть чем дело закончится. А потом Красс передавил со своими требованиями "отдай мне всю свою кавалерию, Артавазд, или ты не друг Римского Народа?", с другой стороны подступал Ород II с огромной армией. Далее логическую цепочку паникующего армянского царя несложно проследить: "Римлянам нельзя отдавать кавалерию. А если не дать, то это разрыв с Римом. Соответственно, чтобы не остаться в одиночестве, нужно договариваться с парфянами. Для чего нужно дать им над римлянами преимущество, это зачтется на переговорах". Вполне в духе эпохи. Тем не менее, хоть у Красса и не было доверия к армянам, но и оснований считать что его предали тоже не имелось, а кавалерия была очень нужна, поэтому скрипел зубами и ждал.
В начале лета гарнизоны, оставленные Крассом в Северной Месопотамии, вскрыли развертывание армии парфян в этом регионе. В ходе кампании 54г были захвачены такие города как Карры, Ихны и с десяток более мелких, в которых стояли римские гарнизоны. Кроме того, Абгар II, правитель Эдессы и царь Осроены (см. карту), который был "союзником и другом Римского Народа", являлся для армии Красса проводником по этом местам и выделил отряд конницы в несколько сотен человек. Обратите внимание, Карры всего в нескольких дневных переходах от границы с Сирией и с 54г контролировались римлянами, то есть парфян планировалось разбивать, де-факто, на своей территории. Странные мысли про "ломанулся в абсолютно незнакомую пустыню", это очень странные мысли. Таким порядком, в начале июня, армия дошла до Карр, где делались последние приготовления к походу. Дальше дружественных Риму перевалочных пунктов уже не было. Кроме того, парфяне знали что римляне идут и готовились. Римляне тоже знали что их ожидают. Абгара часто обвиняют в предательстве на этом этапе, мол, завел армию в пустыню, нехороший человек. Тем не менее, можно предположить, что вся ответственность тут лежит на Крассе, он желал скорейшей встречи с парфянами, даже на их условиях, времени на маневры у него уже не оставалось. Ну, проводник пожал плечами и повел армию от Карр к реке Баллис, где Красса и встретил Сурена.
Битва при Баллисе.
Точное место сражения неизвестно, но, по видимому, римляне пересекли реку примерно в сорока километрах от Карр и форсированным маршем двинулись на неприятеля. Разведка смогла навязать бой передовым частям Сурены и дала время Крассу развернуть армию из походного в боевой порядок. В этот момент лагерь покидает Абгар II со своим отрядом, якобы для обходного маневра. Римляне выстраивают огромное каре из шести легионов (квадрат со стороной 1.3км), прячут внутрь всю конницу, обоз и легкие подразделения, и, в таком порядке, продолжают надвигаться на парфян, которые рассыпаются на мелкие группы и начинают кружить вокруг римского строя, ведя беспокоящий обстрел. (дальность стрельбы из парфянского лука в районе 150-170м, прицельная —значительно ниже, кроме того, пешие стрелки держали парфянскую кавалерию на почтительной дистанции, у них максимальная дальность была сильно меньше, но и выцеливать с земли проще, и мишень больше, то есть в центре каре было относительно безопасно)
Тут следует сказать пару слов о римской тактике, использовавшейся как в этом бою, так и вообще в сражениях с варварами. Для римской военной мысли характерна идея противопоставлять порывистость разных унтерменшей выносливости римского манипулярного строя. То есть варвары сильны в атаке, в ней они безумствуют, себя не жалеют, и вполне могут как потеснить, так и смять отдельные римские подразделения. Легионы же сильны своей устойчивостью, они способны, за счет высокой организованности, вести бой часами, сменяясь внутри строя. Как только варвары выдыхаются, римляне начинают их давить и сминают, после чего конница выходит из-за спин тяжелой пехоты и скачет рубить разбегающегося противника. Так оно происходило всю римскую историю, практически без осечек, что привило римлянам нифиговый такой снобизм. В этот раз тактика должна была быть стандартной, тяжелая пехота в виде передвижной крепости, и работающие от нее стрелки и кавалеристы. Именно для этого Красс собирал по всем закоулкам Малой Азии и Ближнего Востока кавалерию и стрелков, выпросил у Цезаря в придачу к своему сыну тысячу галльских всадников, и два месяца ждал от армян обещанную кавалерию. В итоге вышло 4к конницы и 4к легкой пехоты на 28к легионеров. Не так много как хотелось бы, но, что собрал — то собрал.
Битва началась около полудня, и несколько часов проходила в режиме довольно таки вялой перестрелки и конных стычек. Красс несколько раз пытался контратаковать своей кавалерией, но парфяне уклонялись от боя и обстреливали всадников, вынуждая отступать. Пехота несла под обстрелом достаточно ощутимые потери легкоранеными, но никакого тотального расстрела не намечалось. Римские стрелки справлялись с задачей пугать парфянскую кавалерию, сами особых потерь не несли, но и переломить ход боя никак не могли. Тяжелая парфянская конница несколько раз врубалась в строй римской пехоты, но без особого результата, прорвать его и развалить каре не получалось. Ситуация тупиковая для обоих сторон.
Поняв, что так можно и до вечера простоять, Сурена решается на хитрость и отводит часть своих сил. Красс приказывает своему сыну Публию, командующему двумя фасами каре в этом сражении, провести контратаку, для чего последний берет своих галлов (1.3к конницы в общей сложности), один легион и 500 стрелков, устремляясь в преследование. Красс же перестраивает армию на ближайшем холме. В этот момент роковую роль сыграла горячность Публия: увлекшись погоней, он увел свои силы далеко в сторону, Сурена же, почти полностью бросив основную римскую армию, всё свое внимание сосредоточил на молодом Крассе. Когда до последнего дошло что сейчас их будут немножко убивать, было уже слишком поздно. При этом Сурена не польстился на быстрый выигрыш и продолжал монотонно расстреливать римлян, ожидая пока они запаникуют. Красс же в это время укреплялся на новой позиции и ждал возвращения сына, однако дождался только возвращения основных парфянских сил, которые принесли ему голову Публия и продолжили обстрел римской армии, уже не предпринимая попыток разгрома, а просто пытаясь выжать максимум из светового дня. Именно в этот момент Абгар, посчитав что шансов у римлян больше нет, открыто переходит на сторону парфян.
По поводу отряда Публия источники докладывают (хотя свечку никто не держал, потому что все умерли, хех) о его героической гибели под градом стрел. Пехоту просто расстреливали практически в упор, лучников быстро подавили огнем, благо для разгрома этой части римской армии собралось почти всё парфянское войско. Сам Публий, осознав что от натворил и поняв что шансов нет, бросил своих галлов в самоубийственную атаку на тяжелую парфянскую конницу и сам же её и возглавил (что показывает его уровень понимания ситуации — у него тут целый легион гибнет без внятного командования, а он скачет с шашкой наголо. Зато герой). Остатки галльской кавалерии и римской пехоты отступили на ближайших холм, куда притащили и раненного Публия, который приказал убить себя, дабы не попасть в плен. Еще через какое-то время легион смяли и полностью истребили, не выжил практически никто.
Ближе к вечеру (а дни были долгими, лето же) ослабленную потерями и полностью деморализованную римскую армию оставляют в покое. Парфяне уходят. У Сурены тут три мотива:
— парфянам тоже надо где-то разбивать лагерь и отдыхать. Проделав это в относительной близи от римского лагеря, можно было гарантировать делегация благодарных за дневное развлечение римлян, прибывших с ответным визитом. Уж чего легионеры умеют хорошо, так это брать и оборонять лагеря, тут никакие стены не спасут.
— ночь это абсолютно не время для лучников, да и кавалерии там некомфортно. Совершать даже беспокоящие набеги на римлян слишком опасно, не видно же нихрена.
— Сурена, не без основания, рассчитывал на то, что огромные потери сломят моральный дух римской армии, после чего ее с утра останется только добить, тогда как наличие неподалеку парфянских сил может привести к срабатываю в мозгах римских военных триггера "враг на пороге", и тогда может выйти неудобно.
Ведь сражение, де-факто, окончилось вничью. Да, римляне понесли серьезные потери, но не критические. На начало кампании их было 36к, цифру отряда Публия мы знаем более-менее точно, 5.8к, плюс отряд Абгара, дезертировавший в начале битвы (несколько сотен кавалеристов), плюс до тысячи убитых в основном сражении (стрелы давали очень много легкораненых и значительно меньше тяжелораненых. Убитых было относительно небольшое количество). Итого 7-8к безвозвратных. У римлян всё еще была огромная армия, как минимум 28к человек. Но это, конечно, были уже не те люди, что пришли утром, морально они были крайне подавлены, многие ранены, очень уставшие. Римляне, как только наступили сумерки и парфяне ушли, даже не стали разбираться с убитыми, просто разбили лагерь на ближайшем подходящем для этого холме и начали готовится к ночевке. Красс тоже был в полном ауте, ему сейчас 62 года, у него погиб сын, и его армия понесла тяжелейшее поражение. Всё, после ТАКОГО никаких шансов на перенос войны на парфянскую территорию не оставалось. Погибло или дезертировало больше половины кавалерии, полностью погиб один легион, остальные очень сильно потрепаны. Де-факто это конец "гонки вооружений" среди триумвиров, Красс выбывает практически без шансов. Однако, как мы знаем, у него ещё хватило сил отдать все нужные распоряжения по постановке лагеря, и в вечерние часы он держался очень мужественно, ободрял солдат, командовал. А вот ночью начались странности...
Конец второй части....
О Парфянском походе Красса.
Про Парфянский поход Красса написано немало научно-популярных высеров, полных идиотизма и безумия, в стиле "Красс был идиот и прост пошел в пустыню, а потом там погиб томушта идиот". А между тем все было значительно сложнее и интереснее .
Предыстория конфликта.
"Восток, бесконечный Восток, даже сам Александр в нем когда-то утоп..."
Парфия. Рим. Две сверхдержавы своего времени. Их взаимоотношения с момента знакомства можно охарактеризовать как "тигры в клетке". Внимательное наблюдение друг за другом, раздел зон влияния и периодические кровавые побоища в те моменты, когда дипломатия пасует перед целесообразностью. Парфия на Ближнем Востоке была всегда, она там родилась, Рим же пришел совсем недавно (смотри завоевание Помпеем Востока, 3 часть цикла), но основательно. Между странами не было особой вражды, но Рим изначально делит все окружающие его государства на подчиненные и временно независимые, так что планы на завоевание Парфии начали строить ещё задолго до того, как вышли к ее границам и смогли начать реализацию. Ещё Помпей, в финале своего восточного похода (63-62г), планировал ченить отжать у парфян и попробовать их на зуб, но толком развернуться не успел. Умер Митридат Эфпатор, дела в Риме не терпели отлагательств, поэтому, пограбив парфянские окрестности Сирии, и не получив отпора, Помпей уходит, а парфяне флегматично возвращаются обратно и выражают вялый протест на подобный беспредел (надо понимать что мы уже десятую часть говорим не про ванильных барышень, а про эталонных отморозков-завоевателей, которые рассматривали мир как свою личную песочницу и не признавали ничьего суверенитета. Современные нормы международного права показались бы им полнейшей фигней, а нормы морали — сплошным непотребством и признаком откровенного вырождения). Следующий наместник Сирии, Габиний, тоже планировал вторжение в Парфию, но опять не везет: начались проблемы в Египте и собранные в Сирии легионы отправились на юг, сажать на престол правильного фараона и рубить голову неправильному. А, между тем, это был прекрасно подобранный момент для вторжения: в самой Парфии шла гражданская война, и два наследника престола весело рубили друг друга, ни на что не обращая внимания. Более того, в особо тяжелый для себя период, один из них даже прибывал в Сирию и просил у римлян помощи, обещая пойти навстречу в территориальных вопросах. Суть была в Месопотамии, так-же называемой Междуречьем (Сегодняшний Ирак, часть Сирии и немного Турции с Ираном. Там сейчас резвятся бородачи под черными знамёнами, ага) Богатейшие и плодороднейшие земли между реками Тигр и Евфрат, просто оазис посреди гор и пустынь. Это был алмаз в парфянской короне, Риму стоило побороться за то, чтобы вырвать его оттуда.
Конечно, парфяне не были инфантильными идиотами, выступающие за мир во всем мире, это была хищная и могущественная империя. Но "бесконечный Восток", в отличии от динамичных и креативных западных империй, нетороплив и постоянен. Приходят и уходят завоеватели, сменяются режимы, Востоку пофиг, он целые поколения может спокойно ждать. В Парфии сразу распознали угрозу в новом соседе, и начали к нему присматриваться, но если у римлян за эти годы (62-54) созрело и развалилось с десяток планов римско-парфянской войны, то Парфия просто изучала нового соседа и решала чего с ним, таким беспокойным, теперь делать. Немаловажную роль тут играло и то, что для обоих государств это была глубокая периферия, но если для Рима его границы это поле экспериментов, то для абсолютно централизованной Парфии внутренние проблемы куда важнее любого внешнего вторжения. И так не сильно беспокоясь о Риме, после начала собственной гражданской войны (58г) парфяне на него полностью забили, предоставив своим противникам право первого хода. И те не разочаровали.
"Мир поделит оружие, всё прочее ложь
Что-же может быть лучше хорошей войны?"
Как можно понять из текста выше, поход в Парфию не был никакой безумной авантюрой, продавленной одним единственным алчным идиотом для собственной славы и обогащения (под это определение значительно лучше подходят экспедиции Цезаря в Британию). Отнюдь, эта война была просто неизбежна, вопрос лишь в том, кто и когда ее начнет. Конечно, после самого крупного поражения со времен Пунический войн, официальный Рим постарался все это дело представить как историю психологической болезни одного человека, но на то и существует пропаганда. Современники не считали войну ни сложной ни несправедливой (а вот когда Цезарь полез кончать германцев Ариовиста в 58г, его легионы чуть не взбунтовались от бессмысленности и идиотизма задуманного своим полководцем мероприятия). Ну что тут непонятного для римской картины мира? Есть соседушка, есть богатейший регион под его контролем, есть армия чтобы соседушку отмудохать а регион забрать. Вижу цель, не вижу препятствий. Более того, даже поражение в головах римлян ничего принципиально не изменило, только добавило уважения к противнику ("кусается, с*ка") и реваншизма. Если бы в 49 году Помпей был чуть менее упорот грибами, а Сенат чуть меньше думал о собственной шкуре и больше о Республике, то Цезарь вполне мог бы отправится в ту же Парфию, заканчивать то, что Красс так неудачно начал. Более того, через полтора десятилетия другой триумвир из другого Триумвирата, Марк Антоний, повторит поход Красса значительно большими силами, правда с тем же результатом. Римляне были обречены воевать с Парфией, это константа, Красс лишь исполнял социальный заказ, хоть у него и были на это личные причины.
Подготовка кампании.
"Мы несем побежденным не холод и страх
Наше лучшее в мире, на все времена
Наше римское право на римских мечах."
В 55г Красс получает консульство на пару с Помпеем (подробнее в 7 части цикла), уже тогда окончательно решивший, что следующими остановками для него станут Сирия и Парфия. Поэтому он старательно готовится к войне, отдав римскую политику на откуп Помпея и торопясь по нескольким причинам.
— Во-первых, в самой Парфии сейчас гражданская война идет, ей откровенно не до того. Поддержка одного из претендентов выступит в качестве вазелина, обеспечив римлянам максимально комфортные условия вторжения, но такая халява не может длится вечно. Стоит гражданской войне закончится и всё, песец, бороться придется с монолитным чудовищем, обладающим огромным мобилизационным потенциалом и находящимся у себя дома. "Падающего подтолкни", так говорил Заратустра, а он как раз откуда-то из этих мест, хехе. Римляне стремились подтолкнуть Парфию пока она ещё падала, логично расценив, что когда она крепко станет на ноги, то может и не получится (и не получилось).
— Вторая причина тривиальнее. Триумвиров не любили. Триумвиров ненавидели. Усиления триумвирата не хотел никто, даже сами триумвиры не хотели усиления друг друга и смещения баланса внутри альянса. Красс не мог себе позволить находится в Риме на момент окончания своих полномочий консула, был большой риск, что Сенат будет саботировать отбытие армии и полководца из Рима и вся кампания накроется женским половым органом. Консулы обладали судебным иммунитетом, но стоит Крассу стать проконсулом и он иммунитета лишиться. Поэтому от ещё осенью 55г отбывает в Сирию, где ему до Сената и всего Римского Народа примерно так-же до лампочки, как Цезарю в Галлии. "Алло, Сенат, я вас не слышу, говорите громче. Кажется какие-то помехи на линии, я вам перезвоню". Те ресурсы, которыми владел Красс, позволяли ему чувствовать себя в своей провинции как рыба в воде и с прибором класть на недовольство римских маразматиков.
— Ну и алчность, конечно, быстрее начнем — быстрее закончим и сможем обмазываться золотом как Скрудж Макдак (на самом деле нет).
Но, стоит признать, что Красс недооценил Парфию, причем недооценил фатально. Пока готовилась вся эта экспедиция, гражданская война вошла в свою финальную стадию. После чего парфянское государство удивительно быстро восстанавливает силы, и расчет римлян на хотя-бы пару лет полнейшего бардака — не оправдался. Кроме того, расчет был на поддержку от местных эллинских городов (осколки державы Селевкидов, де-факто независимые города-государства в северной Месопотамии, платящие парфянам дань), и на привлечение союзников Рима в регионе. Эллины римлян и вправду поддержали, а вот с союзниками вышло неудобно. В общем, планировалось повторить поход Александра, нанеся Парфии смертельную рану, отчего она сдохнет и развалится совершенно самостоятельно. Вот тут кроется главный стратегический просчет, увидев Парфию, в моменте, слабоадекватной и раздираемой гражданской войной, римляне не учли ее способность к внутренней мобилизации, за что и поплатились.
Осень 55г — весна 54г до н.э.
Осенью 55г, предположительно в октябре-ноябре, Красс перебрасывает свою армию из Италии на Балканы по морю, доходит по суше до Малой Азии, переправляется туда, и движется дальше на восток, а потом на юг, к весне прибывая театру будущей войны. К чему такая спешка, может быть Красс поехавший на голову авантюрист? Ну, только отчасти. Дело в том, что на Ближнем Востоке специфический театр военных действий, имеющий сразу два мертвых сезона, когда ведение крупной войны технически невозможно. В той же Галлии лето это самое время для большой резни, но на Востоке что зимой идут муссонные дожди, и дороги размывает в вязкую жижу, что летом стоит просто адовая жара и армия изжаривается в своих доспехах. Соответственно, два самых лучших сезона это весна и осень, они самые кровавые, зимой и летом жизнь замирает. И если бы Красс все сделал правильно, подождал весны и поплыл в Сирию (что могло нипалучиццо и по политическим причинам, о чем было выше), то попал бы аккурат в самое пекло, вынужденный ждать осени. Итого, было бы профукано пол года, а время дорого, очень дорого. Поэтому, с немалым риском и потерями переправив армию из Италии по морю, Красс провел впечатляющую логистическую операцию по переброске ее сухопутным путем, по дороге добирая в свою армию союзные контингенты. Для нас интересно то, что к весне 54г у него, на границе с Месопотамией, было сосредоточено восемь легионов и некоторое количество вспомогательных войск (для сравнения, в 58г у Цезаря легионов было четыре, а сейчас, на 54г, их так-же восемь). Что же это были за войска и кто ими командовал?
Два легиона он взял с собой из Италии, а так-же некоторое количество когорт (в легионе десять когорт, но десять когорт это ещё не легион, там свои организационные заморочки). Так как у Красса было время, деньги и влияние, а разграбление Месопотамии сулило большой куш (что тот-же Помпей наглядно продемонстрировал, войны на Востоке представлялись легкими, а добыча огромной), то легионы были частично укомплектованы ветеранами и их нельзя назвать совсем уж новобранцами. С этими силами, по дороге продолжая добирать армию, Красс доходит до Малой Азии, примерно в этот момент высылая одного из легатов принимать войска от Габиния, бывшего проконсула Сирии, которого Красс заменял на этом посту. У Габиния было два ветеранских легиона Помпея, которые были наиболее опытными (служащими как минимум с 66г, причем именно на Востоке), и два-три легиона, набранных Габинием в ранге проконсула, которых он так-же готовил для войны с Парфией, но не сложилось. Прибыв в провинцию, представитель Помпея принимает армию, готовит ее к походу, и выдвигается на соединение с подходящими силами Красса. То есть, даже не побывав в Сирии, к весне Красс соединил свои силы и смог сразу же нанести удар по противнику. Как показала практика, кампания 54г была легкой прогулкой, в которой сопротивлялись римлянам только гарнизоны приграничных областей, а основная парфянская армия была занята на других направлениях и предпочла проигнорировать вторжение.
"Безымянность свою мы подняли на щит
Для Империи хватит десятка имен, красивых имен."
Пару слов стоит сказать про руководящий состав армии Красса. Если его солдаты, в массе своей, были опытными и закаленными, то с легатами прям беда, дебил на дебиле. Так уж вышло, что всю стоящую военную аристократию отжал себе Цезарь, нормальных, опытных полководцев в Риме было немного. Да и политика вмешалась, плюс тут впервые показала себя недальновидность Красса, всю жизнь тусующегося с финансовой аристократией и как-то не обзавёдшегося полезными знакомствами в военной среде. Более того, с чего-то стоящими опытными вояками, что оставались в Риме, Красс успешно перессорился, поэтому пришлось работать с тем что есть. Отметим двоих:
— Публий Красс. Сын триумвира, молодой человек с богатым боевым опытом и, по признанию современников, очень импульсивным характером, что, в свое время, доставило проблем Цезарю (смотри войну с венетами за 56г), теперь доставит и его отцу. Лихой командир конницы, привел с собой из Галлии 1000 всадников и некоторое количество ветеранов.
— Кассий. Вот это просто эталон дебила и вредителя в римской истории того времени. Второго такого трудно сыскать. Активный противник триумвиров, назначение которого, судя по всему, было сделкой между Крассом и Сенатом по поводу этой войны. Его роль чуть ли не самая фатальная для армии в 53г. В историографии принято противопоставлять мудрого Кассия идиоту Крассу, но это настолько за уши притянуто, что никакой критики не выдерживает. Мы ещё встретимся с ним, и не раз, покашто просто перечислим его подвиги — после предательства Красса в 53г (раз), когда он, де-факто, поднял бунт и увел часть легионов обратно в Сирию, обрекая армию на уничтожение, он засветился в армии Помпея, в ходе Гражданской войны, но когда полководцу перестало фартить — перешел на сторону Цезаря (два). Именно он стал центром заговора сенаторов против диктатора, финалом которого стало убийство Юлия (три). Затем, на пару с Брутом, они принимают бой против второго Триумвирата. Брут практически выигрывает сражение, но истеричка Кассий, когда его фланг начали серьезно теснить, решает что "усе пропало, шеф" и совершает самоубийство (четыре!). Его войска настолько припухли от происходящего, что пришли в полное расстройство и Брут сражение проиграл. Короче, более роковой личности трудно сыскать, человек умудрился кинуть трех триумвиров из трех возможных, двух из них своими действиями обрекая на смерть, а в качестве бонуса — проср*ть Бруту выигранное уже сражение, отчего тот тоже принял зороастризм. Не зря Кассий в "Божественной Комедии" Данте присутствует как эталонный предатель. А тут нам чет пытаются рассказать о его мудрости, какая смешная штука.
Но и остальные старшие офицеры там отличались серьезными девиациями, хотя с Кассием трудно сравнится, канешн. Так или иначе, "третий сорт — не брак", воевать можно было и этим. А вот поражение с такими кадрами превратилось в катастрофу, и в этом есть вина Красса, понабравшего идиотов по объявлениям...
Месопотамия
Конец первой части ....
Игра, от которой мурашки
Мы вдохновились пакмэном, пиксель-артом и атмосферой психологического триллера. А потом сделали игру, где вокруг — мрак. Сможете найти выход из темного лабиринта?
Рекомендуем включить звук: он вам поможет пройти игру.
Битва при Каррах
Римский консул Красс очень хотел войти в историю как великий полководец. Фортуна зло пошутила над ним: он действительно остался в истории, но не благодаря победам, а как человек, потерпевший одно из самых позорных для Рима поражений. Это произошло отчасти из-за некомпетентности самого Красса, но большую роль сыграла оригинальная тактика его противников — парфян. В битве при Каррах в июне 53 года но н.э. этот народ ввёл в обиход передвижные арсеналы оружия и отряды неуловимых конных лучников, стреляющих на скаку.
Разбирая неудачный поход Марка Лициния Красса в Парфию, невольно пытаешся понять: какой бес дёрнул этого 60-летнего, всеми уважаемого, богатейшего в Риме человека, ввязаться в военную авантюру? Ответ, по-видимому, кроется в политике: Красс был участником негласного союза трех самых могущественных людей республики («триумвирата»). Кроме него, триумвирами были Юлий Цезарь и Гней Помпей. Первый очень успешно воевал с галльскими племенами, второй блестяще закончил войну с уже известным нам царем Понта Митридатом VI и создал на востоке несколько новых римских провинций.
На счету Красса, впрочем, тоже была одна значимая победа. В 71 году до н.э. он разбил войска восставших гладиаторов под предводительством Спартака. Но все-таки на этом успехе лежала... так скажем, печать неполноценности. Разгром мятежников, пусть и довольно сильных, все-таки не шел в сравнение с внешними победами соратников по триумвирату. В 55 году до н.э. Красса выбирают консулом, и он в качестве наместника отправляется в Сирию, где начинает готовить собственный завоевательный поход. Его целью стала последняя не покоренная Римом сильная восточная держава — Парфянское царство.
Кто такие парфяне? Историки спорят об этом до сих пор. Считается, что Парфия изначально была одной из провинций государства Селевкидов, которым правили потомки Селевка, полководца Александра Македонского. Около 250 г. до н.э. по каким-то причинам эта область отпадает от Селевкидов, и почти в то же время на ее территорию вторгаются кочевые племена парнов — возможно, родичи скифов. Их вожди стали родоначальниками правящей династии Аршакидов, а сама Парфия превратилась в причудливый сплав двух восточных культур — кочевой и оседлой.
Такое сочетание, естественно, повлияло и на армию. У парфян не было мощных пеших фаланг, характерных для других государств Востока того времени. Зато они показали миру настоящую силу кочевой конницы — в первую очередь, конных лучников и тяжелых всадников-катафрактов. Лучники парфян, сидевшие в седле, что называется, с колыбели, могли вести стрельбу на скаку. Благодаря легким доспехам, они без проблем уходили от более сильной кавалерии врага (не говоря уже о пехоте), одновременно держа ее под обстрелом. Катафракты (или «катафрактарии») — полная противоположность: это была сверхтяжелая конница аристократов, с головы до ног закованная в броню, причем вместе с лошадьми.
Существуют разные мнения, зачем парфянам понадобились такие «железные наездники». Некоторые историки считают, что доспехи защищали людей и лошадей от копий пеших фалангитов. Есть и более оригинальная версия: катафракты не должны были пострадать от стрел собственных конных лучников, поддерживавших атаку. Возможно, на самом деле оба обстоятельства сыграли свою роль.
Итак, весной 53 г. до н.э. Красс переходит реку Евфрат и идет со своим воинством по пустынной местности, нацеливаясь на Ктесифон. Его армия состоит из семи пеших легионов, плюс вспомогательные войска (поскольку все источники говорят о наличии у Красса конницы, которая после реформ Гая Мария в состав легиона не входила), всего — чуть больше 40 тысяч человек. У местечка Карры разведчики приносят римлянину неожиданную весть: впереди — парфянское войско. Первоисточники утверждают, что парфян было вчетверо меньше, чем римских легионеров — всего 10-11 тысяч человек (тысяча катафрактов и конные лучники). Цифра довольно спорная, хотя Сурена, возможно, не имел сведений о настоящей численности противника, поэтому вышел на него с небольшой армией.
Это отчасти подтверждает начало сражения (8 июня 53 г. до н.э.) в описании уже знакомого нам римского историка Плутарха. Парфяне попытались проломить строй римлян атакой катафрактов. Успеха не достигли, зато выяснили, сколько у Красса людей на самом деле, и отступили в полном порядке. Такой наскок имел смысл только в в качестве «разведки боем», вряд ли Сурена стал бы посылать на заведомо безнадежное дело свои лучшие войска.
А дальше для римлян началось самое неприятное. Красс использовал в сражении довольно необычное построение — по сути, он создал классическое пехотное каре гораздо более поздних времен. Видимо, военачальник опасался обхода с флангов и с тыла. Но подобная осторожность обернулась против него самого. Парфянские конные лучники постепенно окружили огромный квадрат (сам Красс находился в середине) и начали осыпать его стрелами. Римлян было много, пространства внутри каре - мало, так что парфяне могли не утруждать себя прицеливанием: почти каждая стрела находила свою «мишень». Попытки отогнать лучников ни к чему не привели: легко уходя от римской пехоты и кавалерии, они затем так же быстро возвращались обратно. Легионеры стояли под ливнем стрел, ожидая, когда у врага наконец закончатся боеприпасы... Но их ждал тот самый тактический сюрприз от Сурены.
Через некоторое время римляне заметили, что к дальним отрядам парфянских лучников подъезжают всадники на верблюдах и что-то передают солдатам. Понять, что именно, было нетрудно: «передвижной арсенал» снабжал лучников новыми стрелами! При этом парфяне очень точно всё рассчитали: в случае контратаки кони врага, конечно же, догонят такой арсенал, но... специфический верблюжий запах не нравится лошадям, заставить конницу нападать на верблюдов довольно сложно. Пока римляне будут понукать заупрямившихся животных, парфянские лучники разберутся с ними.
Лишь теперь Красс начал понимать, что положение его войска медленно, но верно превращается в безвыходное. Тогда он отправил в атаку сильный отряд под командованием своего сына Публия — с целью разбить катафрактов и, возможно, добраться до Сурены. Под началом Публия были 1300 всадников (тысяча из них — галльского происхождения), полтысячи пеших лучников и восемь когорт легионеров. Атака закончилась плачевно: после короткого боя отряд был окружен и расстрелян конными лучниками парфян. Сам Красс-младший, видя, что ситуация безнадежна, убил себя ударом кинжала. Сурена, однако, применил психологический прием: голова Публия была брошена к первым рядам римлян. После этого Красс окончательно сломался и к ночи отдал приказ об отступлении, бросив 4 тысячи раненых.
Но для римлян это было лишь началом кошмара. Укрепившись в Каррах, Красс собрал военный совет на котором военачальники решили дожидаться помощи армянского царя. Но лазутчик парфян, некий Андромах, убедил Красса отбросить надежды на армян и уходить в горы самостоятельно. Понятно, что Сурена от своего шпиона узнавал о каждом шаге римлян. В итоге только отряды легатов Кассия и Октавия (всего — около 5500 человек) успели благополучно уйти из ловушки. Красс погиб на переговорах с Суреной (что обсуждалось на самом деле и почему произошел конфликт, неизвестно, поскольку вся римская делегация была перебита). Из оставшихся легионеров около 5 тысяч бежали и добрались до Сирии, 10 тысяч попали в плен. Убитыми римляне потеряли не меньше 20 тысяч человек. Потери парфян историки оценивают как «незначительные», ведь их армия почти не вступала в ближний бой и не подвергалась массированному обстрелу.
Смерть Красса имела далеко идущие последствия для Римской республики. Триумвират распался, и через несколько лет бывшие соратники Красса - Цезарь и Помпей — схлестнулись друг с другом в сражении при Фарсале. Что же до Парфии, то римлянам так и не удалось окончательно покорить эту страну — в начале III века нашей эры она развалилась сама собой из-за внутренних усобиц