Закаленный
И снова моя жизнь полна боли.
С Бездной, бегущей по моим венам, я больше существо, чем человек. Я чувствую, как свет горит под моей кожей, пульсируя с каждым ударом моего сердца.
Оно хочет завладеть мной, хочет зарыться во мне и пустить корни.
Может, уже пустило.
Я выхожу из шаттла и спрыгиваю в болото, посылая круги по болотной воде. Броня удерживает меня в вертикальном положении, хотя мое тело отчаянно хочет упасть. Так легко принимать здоровье как должное, когда оно у тебя есть, но в данный момент я едва могу дышать.
Дисплей внутри моего шлема светится мягким голубым светом. Механический глаз, полностью интегрированный в интерфейс брони, зараженной ткани моей глазницы, причиняя неприятную, но пока что терпимую боль. Система, сканирующая мои показатели, выводит на дисплей кучу предупреждений, уровень кислорода в моей крови ниже 95%, гипоксемия вскоре вызовет у меня головокружение, затем спутанность сознания, после чего, в конце концов, из-за кислородного голодания мой мозг отключится.
Вместо этого броня проекта «Железный глаз» регулирует систему жизнеобеспечения, увеличивая содержание кислорода в искусственной атмосфере
Медленно показатели поднимаются выше.
Хотя дышать все еще трудно, я чувствую себя лучше.
Я бреду через болото, следуя за маленькой красной точкой на дисплее. Лес вокруг меня безмолвен и покрыт жутким туманом, который плывет сквозь деревья, придавая лесной темноте синий оттенок. За мной с трудом следуют несколько морских
Они не хотят здесь находиться.
И я, по правде говоря, тоже.
Я подвел адаптидов. Они доверяли мне, и я подвел их.
Они имеют право злиться, и, несмотря на наши попытки помириться с ними, королева до сих пор не простила нас.
Не простила даже меня.
Я не уверен, что она оставит меня в живых, несмотря на то, что я принял непосредственное, пускай и несколько неохотное, участие в инкубации ее яиц.
Знаю, тишина и тяжесть леса должны меня беспокоить. Это идеальная ситуация для кровавого фильма ужасов об инопланетянах, наподобие тех, что я смотрел подростком в темноте ночи, когда моя мама не могла заглянуть мне через плечо. Это был мой единственный акт бунтарства — просмотр фильмов со слишком высоким возрастным рейтингом.
Честно говоря, думаю, она знала, но все равно разрешала мне отведать этот запретный плод.
Подари ребенку немного бунтарства, лучше пусть он смотрит фильмы с рейтингом R под одеялом своей кровати, чем выскользнет из окна и пойдет шляться бог знает где с не лучшей компанией.
Для этого у нее был Томас.
Мои кости болят.
Я хочу остановиться, но знаю, что нельзя.
Я не знаю, кто еще заражен, но пока меня везли к шаттлу, мне удалось поглядеть по сторонам.
Зараженных было много, и я знаю, что это моя вина.
Моя семья, вероятно, вся больна, и это заставляет меня идти вперед, шаг за шагом по пояс в воде. Броня защищает меня от сырости и промокания, так что хоть какие-то плюсы есть. В костюме тепло, но, несмотря на это, я переключаюсь между дрожью и потом. Оранжевый свет колеблется под моей кожей, сначала разгораясь, освещая внутреннюю часть моего шлема, а затем тускнея.
Маленькая точка на дисплее становится ближе.
С лесом действительно что-то не так. Тишина и темнота нервируют.
Я чувствую напряжение морских пехотинцев, идущих позади меня, но я не могу чувствовать те же эмоции, что и они. Я слишком болен, и мне трудно найти в себе силы волноваться. В какой-то момент я останавливаюсь, и они останавливаются вместе со мной.
Они, наверное, думают, что я что-то увидел, но это не так. Я устал от них, поэтому оборачиваюсь.
— Вам надо вернуться, у меня плохое предчувствие. Дальше я один.
Мой голос звучит сильнее, чем стоило бы, но они стараются ответить мне с той же твердостью.
— Мы не можем оставить вас, адмирал, — настаивает морской пехотинец, хотя я вижу, что больше всего на свете он хочет выполнить мой приказ.
Они не команда «Альфа».
Их я бы даже просить не стал.
Пытаться уговорить Рамиреса уйти от меня было бы все равно, что пытаться уговорить Солнце не вставать по утрам — одновременно тщетно, глупо и бессмысленно.
Вот бы он был здесь.
Если не для прикрытия, то хотя бы для моральной поддержки.
Мой разум блуждает.
Я думаю о Санни — девушке, которую люблю. Нет, не о девушке, даже не о женщине, а о воительнице.
Ее тоже здесь нет.
Мой разум бродит по очень странным местам.
— Убирайтесь отсюда, это приказ.
Я облегчил им задачу. Они чувствуют себя обязанными остаться, но отчаянно хотят уйти, и это видно по их лицам. Меня это не сильно беспокоит, мы не друзья, они просто солдаты, которым поручено выполнять опасную работу, и им за это мало платят. Они верны мне, но не так, как верна Альфа.
Они не хотят инкубировать инопланетные яйца ради меня.
Так что они принимают мой спасательный круг, поворачиваются и спешат обратно в туман.
Я остаюсь один.
Ничего.
Каждое мое движение сопровождается механическим шумом, но несмотря на броню, мои движения нескоординированы.
В какой-то момент я прислоняюсь к дереву, в надежде прекратить головокружение.
На дисплее загораются предупреждения.
Что я здесь делаю?
Снова мои мысли блуждают, и я снова оказываюсь в солнечной спальне моего детства поздним летним вечером, сидя на полу. По стенам развешаны плакаты, а потолок усеян сияющими звездочками, слишком тусклыми, чтобы их можно было видеть днем. Я слушаю аудиокнигу, не могу вспомнить, какую именно. У моих ног лежит сборочный комплект для Сатурна 5.
Ракеты, доставившей астронавтов на Луну.
Что случилось с теми днями?
Что произошло с тех пор, чтобы превратить тощего мальчика в солнечной спальне, строящего ракету и слушающего истории, в человека, который теперь пробирается через =болото на далекой планете, борясь с инопланетной болезнью в своем теле.
Я думаю о том, в кого превратился.
Из ребенка в мужчину.
Из гражданского в солдата.
Из лейтенанта в адмирала.
Из мечтательной молодёжи в закаленного ветерана.
Седой в 28 лет.
Я был сломлен так много раз, что удивительно, как я вообще стою.
Интересно, что будет, если поставить человека, которым я являюсь сейчас, против человека, которым я был тогда, когда все это началось.
Как бы мы отличались?
Моя юность кажется такой далекой, чужой.
Мне жаль молодого меня. Я сожалею о том, что он потеряет, о всех слезах и крови, которые он прольет.
У меня щиплет глаза, и, несмотря на броню, я спотыкаюсь о полузатопленное бревно, полностью погружаясь в солоноватую воду.
Я поднимаюсь из болота, словно какой-то леший, и иду дальше.
С воспоминаниями о прошлом на глаза наворачиваются слезы. Я не пытаюсь их остановить.
Да и не смог, даже если бы захотел.
Я ведь не могу стереть их сквозь шлем.
Кроме того, эти слезы не нужно стирать. Я не боюсь того, что они означают.
Я один, но я бросаю вызов вселенной, чтобы все увидели.
Посмотрите на меня.
Посмотрите, что со мной сделала жизнь.
Я смеюсь сквозь слезы, словно безумец.
Пусть они увидят, как я плачу. Пусть люди моложе и лучше, чем я, поймут, что чувствовать боль — это нормально. Я все-таки адмирал флота, и мне все равно, кто увидит мои слезы, Я ЗАСЛУЖИЛ эти слезы, потом и кровью я заработал каждую из них, и будь я проклят, если кто-то запретить мне их пролить.
Никто не может сказать мне иначе.
Даже я сам.
И чем больше я думаю, тем больше негодую.
Я думаю о мальчике, которым был.
Куда он делся?
Я корю себя за такие мысли, за жалость к себе.
Никуда он не делся, он все еще здесь, закаленный, как металл в огне. Этот мальчик не умер, а затвердел. Он был мягкой, податливой сталью, которую жизнь выковала сквозь боль ударов, закалила в огне и, наконец, заострила конец, превратив в лезвие.
Этот мальчик был сырьем.
Я продукт.
Никто не должен проливать слезы из-за его ухода, потому что он не ушел.
Он — это я, а я — это он, со шрамами и недостающими частями.
Этот плач не по мне, он для меня.
Он смывает грязь внутри и очищает меня.
Дисплей мигает, и я останавливаюсь на знакомой поляне. Над моей головой белая паутина тянется вдоль ветвей деревьев.
Здесь холодно и темно.
На мгновение я беспокоюсь, что увижу пульсацию красного цвета.
Что Бездна добралась сюда раньше меня,
Но я ничего не вижу.
Я зову королеву. Я очень долго стою один, но чувствую на себе взгляды. Они точно здесь, они наблюдают.
Я готов подождать.
Мои слезы высыхают, время плача прошло.
А потом приходит она, спускаясь с небес, как паук по шелковой нити. Она огромна, размером с лошадь, а когда приземляется, возвышается надо мной почти на голову. Ее лицо похоже на лицо бескожого волка, мускулы туго натянуты на ее черепе.
Она не рада меня видеть, это очевидно по животному оскалу.
Я не виню ее.
Но она меня не убивает, и, оглянувшись вокруг, я понимаю, почему. Другие адаптиды начинают появляться на поляне, и я вижу признаки себя в их молодом поколении.
Человеческая кожа, человеческие волосы, человеческие глаза, человеческие пальцы.
Я слышу, как молодняк общается друг с другом человеческими голосовыми связками, и почти можно разобрать, о чем они говорят, ползая по сетям и завесам из паутины, но мой разум слишком затуманен, чтобы понять их речь.
Она требует знать причину моего визита.
Я вижу следы своих детей, хотя они сами прячутся глубоко в лесу. Мне грустно это видеть. Я помню, когда они родились, они прижимались к моей груди, чтобы согреться, но теперь они боятся меня.
Я не вижу Гладос.
Я падаю на колени на землю перед королевой, и ее тень затмевает меня полностью. Я не пытаюсь обманывать себя насчет моей цели. Я здесь для того, чтобы просить ее о помощи, и я буду умолять, если придется. Я бы пресмыкался перед троном любого тирана, чтобы спасти свою семью и друзей, а она далеко не тиран.
Она боится.
Она скалит зубы.
Я чувствую ее ярость и закрываю глаза, когда она кричит.
Я должен бояться, но я не боюсь.
Да как мы посмели, как мы посмели просить ее о помощи, как мы посмели просить ДНК ее сородичей после всего, что мы сделали. Мы заслуживаем того, что с нами происходит. Куда бы мы ни пошли, мы несем смерть, болезнь и разрушение, и теперь мы принесли их ей на порог. Как мы смеем подвергать опасности весь их образ жизни.
Разве мы не взяли достаточно?
Я не пытаюсь спорить.
Она права.
Я чувствую на себе ее взгляд, сверлящий мою душу.
И как смею лично я. Как я посмел прийти сюда, привести шакалов к ее двери. Она доверяла мне и благодарит меня за жертву ради нее, но она знает, что я являюсь причиной страданий ее семьи. Все пошло по наклонной после меня.
Она мне ничем не обязана.
Я умоляю ее, умоляю ее позволить мне спасти мою семью и моих друзей, я говорю ей о Бездне, что она придет за ней рано или поздно независимо от меня.
Это пугает ее, а ее страх злит ее. Она бросается вперед, и я недостаточно быстр, чтобы остановить ее. Она хватает меня одной из цепких ног и швыряет через поляну. Я сильно ударяюсь о землю, проскальзываю по земле и ударяюсь о дерево. Броня сжимается, защищая мое тело, но я все равно чувствую боль.
Я хватаю ртом воздух.
На дисплее снова загораются предупреждения.
Кажется, я умираю.
Я лежу на грязи в мелкой луже воды, и ее тень проходит надо мной. Я до сих пор задыхаюсь и хватаю ртом воздух.
Она мне не поможет.
Слезы приходят снова, но на этот раз они не по мне, а по всем людям, которых я подвел.
Я проваливаюсь в беспамятство.
***
Я откровенно признаюсь, что не ожидал, что проснусь снова. Думая о произошедшем, я даже не могу толком вспомнить пути к адаптидам или того, что я сказал королеве.
Кажется, когда я залез в броню, мне было хуже, чем даже я сам осознавал.
Я бредил.
После ее отказа я больше ничего не помню, только какие-то вспышки воспоминаний. Кажется, я проснулся один раз, и оттуда я помню, как индикатор на дисплее мигал, предупреждая об опасности, и я помню, как свесил ноги и руки, наблюдая, как лесная подстилка движется подо мной. Что-то крепко сжимало мою талию. В следующий раз, когда я проснулся, меня разбудили голоса.
— Надеюсь, ты свою лицензию к потеряешь, идиот!
— К'рилл.
— Если это не определение медицинской халатности, то я не знаю, что это такое. Как вы могли оставить его одного в таком состоянии?! Он мог умереть. Он УМЕР, костюм был вынужден перезапустить его сердце ДВАЖДЫ.
— Мы получили то, что хотели, не так ли?
Наступила тишина, и я продолжил спать.
Я определенно не хотел ввязываться во все это. Я знаю, что К'рилл большую часть времени проводит в гневе, но вы просто не понимаете. Я никогда раньше не слышал его таким злым.
Кто-то явно умрет.
И, вероятно, ко всеобщему шоку, это буду не я.
Как иронично.
— Прочь с глаз моих, — голос был низким, настолько низким, что было трудно расслышать слова.
— Но…
— ВОН!
Никаких возражений после этого не последовало, кто бы это ни был, уходит, поджав хвост.
— К'рилл… — слышен голос Кейти.
Врул ворчит.
— Адам жив.
— Только благодаря тебе, Гладос.
— Он пришел, чтобы спасти мою семью, — раздается третий голос. — Как я могла отказать?
===========================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам: