О триумфе, которого не было.
Сочинения в школе я ненавидела лютой ненавистью. Для меня было проще и приятнее выучить десяток стихов, или решить десяток задач, или сделать пару-тройку лабораторных, но написать одно-единственное сочинение - нет уж, увольте. Это была пытка почище медного быка. Да и произведения школьной программы мне не нравились - поэтому я их особо и не читала. А читала я тогда Стругацких, Пелевина, Саймака, Шекли, Фрая, Желязны - фантастику, фэнтези, и прочие милые моему сердцу небылицы, написанные приятным слогом. Вчитываться в толстовские предложения на полстраницы, и продираться сквозь кромешные нравоучения классиков мне, как и большинству школьников, было не интересно, и даже грозившие мне двойки пугали меня меньше, чем очередная взятая из школьной библиотеки замусоленная книга.
Пожалуй, даже не обязательно уточнять, как ко мне относилась русичка, достаточно сказать, что двойки за ненаписанные сочинения по литературе как-то незаметно переросли в тройки по русскому языку, хотя на русском я не отлынивала от учёбы, да и грамотность сильно не хромала.
И вот однажды нам задали написать очередное сочинение. Но! Это было сочинение на свободную тему. Вот что придёт в голову, то и опишите - так сказала учительница и отпустила класс.
"Вот он, мой шанс," - решила я. "Я напишу ей такое сочинение, какого она в жизни не читала! И тогда она непременно увидит всю красоту моей тонкой душевной организации и поймёт, как жестоко ошибалась в своём отношении ко мне!"
Вечером я взялась за дело. Решено было писать рассказ. С лаконичными, но размытыми описаниями, с авторскими метафорами, с многозначительной концовкой, как бы предлагающей читателю додумать, что же было дальше. В общем, всё по-взрослому. Ночь, луна, опавшие листья, стремительный бег, люди, волки, мысли, запахи. Спустя четыре часа и десятки забракованных страниц я с удовлетворением перфекциониста переписала своё вылизанное до блеска произведение в тетрадь, собрала рюкзак и стала ждать следующего дня.
Всё утро меня просто распирало. Я не могла дождаться, когда же наконец начнётся урок литературы, и учительница попросит нас сдать свои работы. Я думала только о своём рассказе, представляла, как впечатлится русичка, как она настолько проникнется таинственной атмосферой моего произведения, что на следующем уроке даже зачитает его перед всем классом. А я буду такая "Оу ееее!" и загадочно поглядывать на всех поверх тёмных очков.
Мне настолько нестерпимо хотелось, чтобы кто-нибудь прочитал и оценил мой рассказ, что я на перемене подкатила к однокласснице с просьбой почитать её сочинение, и если она согласится, то я, так уж и быть, разрешу ей почитать своё. Сделка состоялась. Как вы понимаете, вся эта игра затевалась с одной лишь целью - заполучить первого читателя и его отзыв. Однокласснице рассказ понравился, и она даже заявила, что по стилю он чем-то напоминает Пелевина, от чего я, естественно, впала в экстаз, и мне ещё более нестерпимо захотелось поскорее отдать сочинение на учительский суд. Сейчас я, конечно же, понимаю, что до Виктора Олеговича мне тогда было далеко (да и сейчас тоже, чего уж там, я ни разу не писатель), но такое сравнение было самым щедрым комплиментом, который я когда-либо получала. И я с утроенным энтузиазмом принялась считать минуты до заветного урока.
А перед уроком литературы нам сообщили, что учительница заболела, и урока не будет. И впервые в жизни меня этот факт не обрадовал. Она проболела три или четыре урока, а когда вышла - начисто забыла про сочинения. Просто начала урок с новой темы, как будто ничего и не задавала: надо было нагонять программу, изучать новые произведения, писать новые сочинения...
Тетрадку со своим рассказом я бережно хранила до конца учебного года, а потом, пропав из моего поля зрения, она сгинула навсегда.