Симптом человека. Глава 5. Гость поневоле.
Глава 5. Гость поневоле.
Я стоял на перекрестке, напротив своего дома в Вудлэндс, дорожный указатель рядом гласил: «Бентвуд авеню». Дом выглядел немного не таким, каким я его помнил. Густая декоративная растительность на стенах куда-то исчезла, и без нее я с трудом узнавал свое жилище. Неизменной осталась лишь красная крыша из гибкой кровли. Я подошел к парадной двери.
– Ну что, Макс, откроешь или так и будем стоять на пороге дома? – с усмешкой спросила Грейс. Надо же, я даже не заметил, что моя жена рядом. Впрочем, она всегда меня упрекала в том, что я её не замечаю.
Я повернул ручку, и мы вошли внутрь. «Как же давно дома не был», – подумал я, когда увидел, как все изменилось. Незнакомая мебель стояла не на привычных мне местах. Цвет обоев отличался от тех, которые я сам и клеил, когда мы только заселились. Я бы не подумал, что это мой дом, если бы не заходил в него две минуты назад. И тут я услышал детский голос:
– Ура, папа вернулся, папа вернулся! – маленькая девочка выбежала из своей комнаты, и через пару ловких прыжков она уже была у меня на руках.
– Эмбер, я так соскучился! С днём рождения, красавица. Какая ты у меня большая выросла!
– Да, а ты все такой же небритый и колючий, пап!
Грейс рассмеялась, и ушла на кухню.
– Не было времени, детка, но я обязательно побреюсь, обещаю.
– Хорошо, пап. А ты навсегда приехал или снова уедешь?
– Хотелось бы навсегда, Эм, но это моя работа, понимаешь?
– Угу, – согласилась девочка. – А ты привез мне подарок?
– Конечно, сейчас только достану из сумки.
Я заглянул в рюкзак, который оставил у двери. В нем находились непонятные электронные приборы, пара респираторов со значком радиации, куча разноцветных проводов с микросхемами, две рации, мобильник, и куча патронов для винтовки. «Странно, откуда у меня это? », – я начал вспоминать, где я мог захватить этот рюкзак. Я его определенно видел раньше, но где, в голову не приходило.
– Ты что-то потерял, Макс? – услышал я знакомый женский голос. Но принадлежал он не моей супруге, а девушке в синем платье. Я поднял глаза и увидел Аню. Такой, какой я видел её первый раз, во сне. Её длинные волосы падали на плечи, а шелковое платье струилось тонкими складками, подчеркивая утончённость фигуры. На груди висел медальон в виде пули. Она стояла передо мной и с нескрываемым волнением разглядывала рюкзак в моих руках.
– Аня, что ты тут делаешь? -удивленно пробормотал я.
– Вообще-то я здесь живу -ответила девушка, не отрывая взгляда от сумки.
Я осмотрелся вокруг и теперь окончательно убедился в том, что я не в своем доме. Обои, которые я так усердно клеил, поменялись на серую блочную стену, от которой веяло холодом. Из мебели не было ничего кроме стола и матраца, лежащего на голом полу. Однако, такая смена декораций меня ничуть не смутила. Напротив, я вдруг осознал, что нахожусь во сне и от этого я мгновенно проснулся.
Боль стучала в висках отбойными молотками, отрывки сна впивались тысячами острых булавок в мозг. Я открыл глаза, но не увидел ничего кроме темноты. Сначала я даже не понял, где я, но память потихоньку начинала возвращать утерянные воспоминания.
Вспомнил, как эта милая девушка, которую видел во сне, огрела меня по голове чем-то тяжелым, и сейчас голова гудела как паровоз. Никогда бы не подумал, что сон будет связан с реальностью. А может это был вовсе и не сон, и всему есть объяснение. Впрочем, на данный момент я искал другое объяснение: где я сейчас вообще нахожусь.
Я крикнул: «Эй, есть тут кто? » Но в ответ услышал только свой же голос в виде эха. Значит довольно большое помещение. Не гроб и это уже хорошо. В ту же секунду яркий свет озарил все вокруг, и я бы ослеп, если бы вовремя не закрыл глаза.
Когда я их снова открыл, то понял, что нахожусь в камере, совершенно пустой и довольно просторной, как я и думал, но не вширь, а в высоту. Голые, блочные стены, как из сна, окружали и начинали давить своей мрачностью.
Внезапно за спиной раздался звук открываемого замка. Я обернулся и увидел небольшую металлическую дверь. И как будто знал, кого увижу. Светловолосая девушка вошла в комнату и дверь за ней тут же захлопнулась. Её цвет лица и блеск волос никак не укладывались в общий фон. Теперь девушка не улыбалась, а её голубые глаза стреляли злостью ко мне. Она встала напротив меня, и я заметил у неё в руке пистолет.
– Ну, рад меня снова видеть, приятель?
– Конечно, соскучился уже, – выдал я «искрометную шутку» и натянуто улыбнулся.
– Кто ты такой?
– Я вроде уже говорил тебе, я…
– Кто ты на самом деле? – со злостью перебила Аня.
– Я не врал, в отличии от тебя.
Девушка присела, чтобы быть примерно на одном уровне:
– Послушай парень, ты в двух шагах от того, чтобы пулю в лоб поймать, и только от тебя зависит сейчас, станет твоя голова мишенью или нет, говори все как есть!
Я взглянул на нее и убедился, что она не шутит.
– Что ты хочешь узнать, Анна?
– Все, с самого начала, и не называй меня так.
***
–Я с командой из четырёх человек прилетел в Россию на передислокацию из австралийских войск. Со мной летела моя дочь, после крушения я всех потерял.
Самолет наш разбился после того как пролетели над уральским хребтом.
– Какая передислокация? Ты о чем вообще?
– Мы летели в Москву, но не…
– А что в Москве? -Аня перебила меня.
– жена уехала в Москву, за ней следом и я, как смог утрясти вопросы по работе.
– Зачем ты убил моего товарища? – выкрикнула неожиданно собеседница.
– Я? Никого я не убивал, ты что-то путаешь. Я вообще тут дня два или три, в зависимости от того, сколько я тут провалялся.
– Не ври мне! – продолжала кричать Аня. – Это его броневик ты забрал, это его оружием ты целился в меня. Почему его вещи лежат в машине? Почему он сам остался на заправке, а?
– Эм... ситуация не из приятных -в моей голове начал складываться пазл. -Я просто увидел броневик на заправ... – промямлил я и получил ботинком в грудь.
– Да, и ты его убил, сволочь.
– Зачем мне это? В этой стране из живых я только тебя и встретил, – прокряхтел я, – и уж точно никого не убивал. Посмотри на мой пистолет, там все обоймы полны патронов. Да я его сам чистил перед полетом, ни одного выстрела не произвел, разбери и убедись, Аня, я не убийца.
– Так себе доводы, Макс, или кто ты на самом деле.
– Макс меня зовут. Ты ведь видела мои нашивки?
– Видела, только это ни о чем мне не говорит. Такой костюм можно легко найти где-угодно. В гарнизоне, например. Я думаю, ты оттуда.
– Опять ты со своими гарнизонами. Я даже не знаю, что это.
– Докажи мне, Макс, что все это сделал не ты? Ты был в машине моего друга, его оружие было в твоих руках, так почему мне нужно думать, что продырявил его не ты?
Я задумался. И, правда, положение хуже некуда.
– Я не знаю, как тебе доказать, – я проговорил тихим голосом. – Мне незачем кого-либо убивать. Я просто увидел автомобиль недалеко от дороги, подошел и обнаружил тело рядом с транспортом. Через пару минут и по мне тоже стрелять начали, я в это время осматривал вещи. Да, не стоило этого делать, чужое не следовало трогать, можешь наказать меня за это, но я не убивал твоего друга. Я на рефлексе действовал, чтобы уйти от опасности, потому что глупо было уносить оттуда ноги пешком.
– Ладно, допустим, ты не убивал. Ты видел тех, кто стрелял?
– Нет, я в это время ползал по салону броневика.
Аня поднялась на ноги, развернулась и молча пошла в сторону двери.
– Эй, ты не можешь меня тут оставить! – прокричал я.
– Не шуми, скоро все закончится, – она постучала в дверь, и замок снова щелкнул.
– Что закончится?
Вместо ответа я услышал только звук закрывающейся двери.
«Дура», – выругался я, хотя понимал, что сам виноват в своих бедах. Если бы не мое любопытство, шел бы себе сейчас по дороге спокойно, и никто бы не хотел вогнать пулю в мою и без того тяжелую голову. «Скоро все закончится», вдруг вспомнились мне слова из сна. Девчонка сама предупредила меня, что с ней лучше не связываться, а я списал все на глюки, вот и поплатился. А это интуиция орала во все горло, но я не слушал. Ладно, хоть костюм не сняли, а то замерз бы в этой камере. Все остальное, правда, забрали, а это как минимум еда и мой пистолет. Впрочем, горевать по потерянным вещам не приходилось, думал я сейчас совсем о другом. Я в бункере или еще черт знает где глубоко под землей, и как отсюда выбираться, я не представлял. Но может быть я её убедил, если она не пристрелила меня сразу. Но ожидание «приговора» замедлило течение времени так, что казалось, оно просто замерло, и мое заключение будет длиться вечность.
Из сидячего положения я завалился на бок, и закрыл глаза. Посплю хоть, и то плюс. И я бы обязательно уснул, но дверь вновь открылась, и знакомая фигура вошла в помещение.
– Дрыхнешь? Спокойный значит? – начала допрос Аня
– Чего мне не хватает, так это спокойствия. И еды.
– Мозгов тебе не хватает, Макс, я бы прострелила твою пустую кочерыжку, но тебе изрядно повезло, моего товарища никто не убивал. Он вернулся недавно, и рассказал, как все было на самом деле. Так что ты еще и доброе дело сделал.
– Это какое?
– Вставай, и пойдем, нечего валяться на холодном полу, – удивительно, как в ней умещалась и забота, и агрессия. Она была готова убить, а сейчас беспокоится, что я простужу почки. Как мило.
***
Комната, в которой я находился спустя пять минут блужданий по темным коридорам, немного отличалась от той, где я прохлаждался до этого. Ковровое покрытие, три кровати, и диван. Теплый и мягкий диван был очень кстати. Я рухнул в него, не в силах больше стоять, настолько внезапно я почувствовал усталость. Стены завешаны всяческими листовками и фотографиями. На одной из висела картина неизвестного мне автора. Изображенное на холсте море было спокойным, а вдалеке таял одинокий парусник. Солнце вот-вот скроется с небосклона, и на небе появятся звезды. Картина навевала покой и безмятежность, и я почти растаял в диване, как услышал:
– Ты отдохни пару часов, я попозже зайду, – после этих слов Аня вышла из комнаты и дверь за ней закрылась на замок.
Непонятно зачем меня заперли, но на этом я зациклиться не смог, так как моментально уснул.
***
Сон оказался настолько крепким, что я не вспомнил ни единого его отрывка. И хорошо, в последнее время что-то сны стали сниться совсем странные. Встал с дивана. Оглянулся вокруг – одинокий кораблик до сих пор вяло передвигался по бескрайнему морю, солнце до сих пор не зашло за горизонт. Вот она- простота жизни, сохранённое мгновение, перенесенное кем-то на холст. Мне бы так. Рядом с картиной обесцвеченные фотки всяких неизвестных мне мест, судя по всему ещё какие-то инструкции, вчитываться не стал. А вот календарик, который я по началу даже не заметил, теперь привлёк все мое внимание. Дело даже не в его потрепанных листах, и не в том, что он был написан от руки, от и до, полностью шариковой ручкой. Нет, кое-что другое акцентировало мое внимание – На нем крупными цифрами было написано «2051 год. Год белой металлической овцы. » Красная рамочка на прозрачной ленте находилась на месяце «сентябрь» внутри рамки число 16. Но для чего это рисовать? В этом есть какой-то смысл? Хотя какой вообще смысл может быть во всех этих действиях? Какой смысл в том, что эта девица затащила меня под землю, спутав с кем-то другим. А какой смысл в том, что на поверхности неизвестная отравленная пыль, которая вызывает адскую боль в голове и галлюцинации. И даже если это дело рук военных, какой в этом смысл? В следущий раз как увижу Аню
– от вопросов она не отвертится.
Она не заставила себя ждать. Я услышал лёгкие шаги, через пару секунд дверь открылась. Аня стояла с металическим подносом, на котором дымилось нечто весьма дурно пахнущее, но даже этот запах сейчас казался вкусным. Улыбнулась и произнесла: «Поешь вот, сил наберешься. Это конечно не очень вкусно, но выбирать не приходится. Зато желудок набивает до отвала» Она поставила поднос на стол и жестом пригласила ещё раз.
Но даже такой, слегка картофельный, с нотками мерзости, вкус утолил мой аппетит.
–Что это за место? Бункер? -спросил я, дожевав последний кусок чего-то отдалённо похожего на мясо.
–Наш дом. Что же ещё?
–В России что, принято жить под землёй? -я посмеялся, а она наоборот стала серьезной.
–А что, по-твоему лучше на поверхности? Или в этом рассаднике отребья, что поблизости? Шестьдесят метров глубоко вниз – то что нужно, чтоб скрыться от тех, для кого мы отбросы.
–Я все равно не понимаю…обескураженно произнёс я.
–Чего ты не понимаешь?
–Например то, что произошло здесь, почему все как будто после…даже не знаю, чего. Серьёзно, я…
Аня перебита меня, крикнув:
«А чего ты хотел? В двадцать первом тут все так изувечило, что не на один век хватит потомкам. Наследство, блять. »
–В двадцать первом? Веке?
Девушка вдруг с подозрением посмотрела мне в глаза, и о чем-то задумалась. Затем аккуратно начала:
–Двадцать первый год. Ты не помнишь или не знаешь?
–Какой двадцать первый год? Тысяча девятьсот двадцать первый?? -я уже чувствовал, как вскипает мое сознание. Я терял реальность.
–Две тысячи двадцать первый, ты что, родился недавно? Откуда тогда ты все про себя знаешь?
–Погоди погоди, а сейчас какой год?
–Пятьдесят первый.
Аня подняла руку и показала пальцем на Календарь и прочла вслух: – «две тысячи пятьдесят первый. Год белой металической овцы! Календарь не врет, я лично веду. »
–Ты хочешь меня убедить в том, что сейчас две тысячи пятьдесят первый год? Шестнадцатое сентября, да?
–Ну да, именно так и есть на самом деле, мне незачем тебя убеждать. Ты все видел сам, там наверху последствия крупнейшей ядерной катастрофы. Четыре миллиарда людишек как ветром сдуло. Останки только ещё, наверное, не полностью разложились. Подумать только, на дворе пятьдесят первый год! Человек мог освоить космос, мог даже бороздить просторы вселенной, а вместо этого ползает как червяк и по-тихому подыхает под слоем вонючей радиоактивной пыли. Ты хочешь знать, что случилось? Человечество угробило само себя.
–Этого быть не может. -я не нашёлся, что сказать, и выдал свои мысли.
–У-у-у. Все сложно с тобой. Приятель, в две тысячи двадцать первом году тут случился ядерный ад, и теперь мы пожинаем его дары. Ад в буквальном смысле, из-под земли хлынула радиация, спровоцированная какими-то взрывами. так до сих пор и не решили, что это было. теракт или эксперимент какой – никто не даст ответ. Некому ответить-то. Кто-то конечно выжил, но им не до нас, и до этих вопросов. а кто-то уже родился в таком мире, такие как я, например. Ничего, человек ко всему привыкает. И к такому миру тоже. А я не жила до взрывов, поэтому и сравнивать не с чем.
Я молчал. Я не верил, но уж больно все правдиво выглядело. Все было на своих местах. И изувеченные земли, и сгнившие болота, и проросшая трава. В голове не укладывалось лишь одно – где я был все это время, и где, черт возьми, моя дочь?