"Запретное граффити" было обнаружено летом 1981 г. во время раскопок под руководством С.А. Высоцкого. Содержание картинки было таким, что автор так и не решился полностью опубликовать его полностью до своей смерти.

Реконструированные в 2007 году Золотые ворота.  Золотые ворота или Златые ворота ( — один из немногих памятников оборонного зодчества Древнерусского государства (Киевской Руси) периода правления князя Ярослава Мудрого.

В довольно условной манере на ней было изображен половой акт: стоящий на коленях мужчина, одетый в какой-то род колпака или шапки, в одежде, застегнутой на пуговицы склонился над схематично прорисованной обнаженной лежащей женщиной. Справа еще одна фигура, как бы подглядывающая в замочную скважину или полуоткрытую дверь и надпись: "Господи по[мози] рабу Дми[тру]", пародирующая формулу церковного граффити. Надпись и третья фигура прорисованы более тонкой линией, видимо другим инструментом и другим человеком.

Можно предположить, что какой-то похабник нарисовал неприличное изображение, а его товарищ дописал молитвенную просьбу с именем дружка и добавил к изображению автопортрет. Неизвестно точно как долго молитвенная надпись на штукатурке была видна и помогала Димитрию пользоваться успехом у женщин. Надпись датируется широким диапазоном - XI - XII вв. В 1981 г. она была найдена на двух обломках штукатурки XI века, залегавших в грунте, на глубине около 2,5 м. Общий размер рисунка небольшой 13 на 22 см. Находилось изображение, по мнению С.А. Высоцкого, в воротном проеме Золотых ворот, на высоте, доступной росту человека, т.е. там где обычно писали на стенах. Приведённое граффити заслуживает нашего внимания уже потому, что со времени своего начертания (XI-XII вв.) это было первое, что «встречало» въезжавших в Киев через Золотые ворота — как простых людей, так и выдающихся исторических деятелей.

Это вносит некую шутливую нотку в привычно серьёзную и даже драматическую историю древнерусской столицы. Естественно, попадись нам на глаза аналогичное современное граффити, оно справедливо будет оценено как непристойное. Но по прошествии столетий подобное произведение интимного жанра воспринимается совсем по-иному, как сказали бы философы — экзистенциально, ибо ничто так не трогает нашего современника, как столкновение с прошлым в его непреходящей человеческой сущности.

источник