Васисуалий Лоханкин. Кот, который всегда держал марку.
Через пару лет после смерти Кеши Васисуалию стало не хватать территории. Двор у нас небольшой и замкнутый между четырех оживленных транспортом улиц. Я сталкивался с ним практически во всех уголках квартала, но только теперь он уже не меня ожидал, а решал свои вопросы. Быть ведущим кошаком в квартале тяжелая работа. Однажды я его встретил, когда шел с работы в арыке у оживленного перекрестка. На вопрос, что ты тут делаешь, Васисуалий сделал вид, что только меня и ждал и даже проследовал домой. Домашние просветили, что кот переходит оживленный перекресток через дождевые арыки, проложенные под дорогами на перекрестке, и там видимо гуляет с кошками соседнего двора. Мое внушение, что это опасно и может плохо кончится, Лоханкин проигнорировал и даже обидчиво отвернулся, типа чего ты меня лечишь.
домой обедать он приходил всегда, в районе 12 часов.
И как-то Татьяна по привычке в полдень, выглядывая его в окно, увидела кота, лежащего на траве в метре от дороги.
- Слушай он как-то странно лежит на одном месте. Это на него не похоже.
Я открыл окно и позвал кота. Он что-то мяукал, но из-за проезжающих машин не было слышно. Нам это не понравилось, и мы пошли к нему. Васисуалий как лежал, так и продолжал лежать, весь побелел и вместо мяуканья просто беззвучно открывал рот. Было непонятно, что случилось. Тут вышла продавщица магазина с первого этажа нашего дома и спросила:
- Ваш кот?
- Да, наш.
- Его машина сбила Жигули шестерка, прямо на полном ходу, когда он дорогу перебегал. Машина даже не остановилась, а он переполз через бордюр и упал здесь на траву.
Для нас так и осталось загадкой, почему он перебегал дорогу среди белого дня, хотя днем всегда переходил через «подземный переход». Я сбегал за подносом, и Таня осторожно перенесла Лоханкина на него. Разговаривали с ним как с человеком.
- Васенька, потерпи, сейчас к доктору поедем.
В первой клинике мужчина не спеша подошел, как-то брезгливо посмотрел, даже не прикоснулся и предложил усыпить. Мы рванули на дальний конец города, слышали, что там есть хорошая ветлечебница. Доктор удалила нас и быстро прооперировала Лоханкина. Мы в коридорчике мерили шагами пол, от переживаний даже не могли смотреть друг на друга. Потом нас позвали. Васисуалий спал под наркозом.
- В общем, так - сказала врач – у него сломан левый клык и когти на левой лапе, их пришлось удалить. Но главное сломан таз. Но кот боевой, поэтому захочет жить, будет жить, не захочет... Захочет ходить – будет ходить….
С таким диагнозом мы и приехали домой. И началась борьба за его жизнь. «Надо положить его на подоконник, там прохладно, и он поймет, что мы не ограничиваем его в свободе», - сказала жена. Первые сутки он ничего не ел. На второй день с утра только слизнул капли молока. «Ест, ест» - радости не было предела. Татьяна сбегала, купила детское питание мясо, он мог только слизывать с ложечки. «Ест, ест», - «значит, будет жить!»
По его глазам понимали, когда надо, «опускал вниз глаза» - выносили на подносе в туалет на улицу. Он требовал этих моционов обязательно, так как приучился ходить вне дома. С подноса аккуратно клали в траву, и только тогда он позволял себе сходить по маленькому. Здесь тоже нужно было поддерживать, чтоб не написал на себя. Для его сознания это было страшнее смерти. Я заметил, что он находил среди травы какие-то ее виды, тщательно долго жевал и выплевывал. Стали носить его в разные уголки двора, где травы было побольше.
Но время шло, он уже поигрывал передними лапами с дочерью, но ходить не мог. Наступило лето, нам надо было ехать в экспедицию. Встал вопрос, что делать с котом. Таня уговорила свою подругу Надежду навещать Лоханкина два раза в день, Приготовила еды в холодильнике, проинструктировала, что и как надо делать. Мы уехали с тревогой, так как связи в тех местах, где мы работали, не было ни какой.
Через пару недель я вырвал из гор в долину и первым делом набрал Надежду:
- Ну как.
- Да ничего, вроде бегает…
Тут связь прервалась, и перенабрать я не смог, как ни пытался. Когда снова поднялся на вопросы жены и дочери ответил:
- Я чего-то не понял, говорит, что бегает.
Когда мы вернулись и выгрузили экспедиционный скарб у себя перед подъездом, склад снаряжения был оборудован в нашем подвале. Надежда с Лоханкиным встречали нас во дворе. Васисуалий стоял на всех своих четырех лапах. Его зад при ходьбе мотало из стороны в сторону, но он шел к нам навстречу.
Надежда рассказала:
- Поначалу он просто пытался сам сползать в траву и сам заползать на поднос. Потом потихоньку стал делать шаги, два три шага и ляжет в траву, а затем вообще я его только выносила и вносила. Прихожу, лежит возле дивана, сам встает и на поднос. А сегодня вообще сам спустился, поднос проигнорировал. Я такого чудного кота первый раз вижу. Как-то у меня перерыв получился короткий. Вынесла его, он гуляет, смотрю на часы, мне пора. Я ему так жалостливо – Вася, мне на работу надо. Посмотрел и молча пошел на поднос. Зато вечером гулял за это, сколько захотел.
К концу лета Васисуалий почти полностью восстановился. С ходьбы перешел на трусцу, потом на бег. Его только периодически заносило на поворотах.