От автора. Привет, я начинающий автор и это моя первая полная книга, надеюсь Вам будет приятно провести время в компании - Ди, Артека, Мэтта и других персонажей. Если вам понравилось и вы очень хотите прочитать все сразу, то внизу будет ссылка на группу со всеми главами.

Диана обрадовалась, когда ее разбудили и сказали, что теперь она идет в разведку, но столь же сильным было и расстройство, когда Артек огласил ей ее роль — медик и водитель. Вот и все, остальное не ее проблемы и сиди себе да жди, да машину не потеряй и не выходи! Старательно повторял ей Артек, множество, бесчисленное множество раз.

— Уйдете не попрощавшись? — попыталась разбавить шуткой атмосферу Диана. И к ее удивлению Артек отозвался улыбкой и фразой:

— Вернемся, обнимемся и поздороваемся. И вышел вслед за Джохшей.

Двигались они медленно, продвигаясь вдоль редких лесополос, которые выглядели совсем не привычно для глаз Артека. Деревья здесь изменились и подстроились под погодные условия, выживали хвойные растения, да мелкие кустарники, сильно изменившие свой вид и строение.

Спустя некоторое время стала различима старая промзона солевого комбината.

— Смотри, там они где-то. По карте должны правее быть, — произнес Артек, передав бинокль Джохше. Юный взор которого, даже на столь почтительном расстоянии различил тонкие очертания дыма.

— Ар, там дым, смотри, как раз чуть правее. Там, на крыше здания вроде, — произнес Джохша.

— А ну, дай глянуть! — в ответ произнес Артек и стал выискивать взглядом указанный ориентир. — И правда похоже на то, что это они, шашлыки жарить собрались, гостей ждут? Не видно толком ничего, надо ближе подходить, чем ближе будет, тем опаснее, так, что аккуратно идем, если что заметишь, то говори.

В ответ Джохша кивнул и пошел чуть вперед, двигаясь в заданном направлении, где развернулась удивительная сцена.

— Именем военного суда Телурии вы приговариваетесь к повешению! Подсудимая, у вас есть право на последнее слово и признание своей вины, — произнес альвар в серо-коричневой армейской форме.

— Признать свою вину? — со смешком произнесла молодая альварка, глядя в лицо военному, зачитавшему ей приговор, затем переместив свой взгляд на толпу она произнесла:

— Вы предатели и насильники, вас приняли и дали вам кров, а вы решили сделать нас вашей прислугой. Телурия… ваше государство, государство ублюдков и убийц. Вы убьете меня, но не убьете память, среди вас всегда будут те, кто будет помнить. Куэрт ноэр, бурэ сайя….(пер. Холод вечен, кровь красная).

Рывок платформы под ногами не дал закончить тираду на древнеальварском, слова застыли в морозном воздухе и утонули во вздохе толпы. Публика смотрела молча, альвары в коричнево-серой военной униформе улыбались видя предсмертные муки скручивающегося тела.

— Какая жестокость, — произнес Джохша, глядя на развернувшийся спектакль публичной смерти. — За что они ее так?

— Поверь Джох, жестокость порой врастает в твою кожу, когда ты день за днем видишь эту самую жестокость. Поэтому они смеются, глядя на смерть, кто-то так пытается показать свою напускную браваду, кто-то правда рад произошедшему. Нам надо понять, что здесь происходит, — ответил Артек.

— Как будем действовать? — спросил Джохша.

— Пока понаблюдаем, что будет происходить. Надо бы сменить позицию, как будет смеркаться, подберемся ближе, — ответил Артек, наблюдая за тем, как толпа начинает расходиться.

***

— Убийцы, убийцы, — проносилось в сознании раз за разом. — Как так можно, взять и убить, просто за то, что ты не хочешь им служить. Мерзавцы, но я больше не хочу это видеть и с этим жить. Убегу куда глаза глядят, либо замерзну, либо найду другое место.

Жгучее чувство несправедливости случившейся ситуации прожигало юное сердце и рвало душу на части.

Как же так? Почему так? Зачем? Зачем она нашла эти книги из прошлого, зачем ей было знать, что возможен иной вариант и нам врут. Нагло врут, — сокрушался от собственных мыслей юноша. — И отец тоже среди этих подлецов! И он все знал, знал, но молчал. Я выскажу ему все, пойду и выскажу!

Подошвы отстукивали ритм полный решимости, в этой кипучей ярости пролетали коридоры, сменялись двери, и вот перед юношей по имени Марх оказалась дверь кабинета его отца. Одного из тех, кто устроил весь этот беспредел. Табличка на кабинете гласила кривой надписью: «майор Морох».

— Входите, — раздалось в ответ на стук в дверь.

— О, Марх это ты сын. Что хотел? — попытался радушно встретить сына Морох.

— Отец…зачем вы ее убили? — произнес через паузу дрожащим голосом Марх, но внутренне остался все также тверд в своих убеждениях.

— А эту жалкую бунтарку Нею? Сын, такие как она подрывают систему. Сегодня одна женщина не хочет исполнять свой долг перед Телурией, завтра две, а послезавтра десять. И что нас ждет? Вымирание? — ответил Морох, строго глядя в глаза сыну.

— Но это не метод! Можно же по-другому! Она могла передумать! Можно было сделать исключение! — понимая всю безысходность уже сложившейся ситуации, твердил Марх.

— Нет Марх, пощады врагам Телурии не снискать. Мы видели мир, где была свобода долга перед родиной и к чему это привело? Мир погряз в холоде и смерти. Телурия высшая ценность, мы исполняем долг перед ней. Ты еще юн, чтобы понять, истинная любовь возможна лишь к родине, она не предаст тебя и всегда будет с тобой, пока ты этого захочешь, — ответил Морох, положил руку на плечо сына, слега обнял последнего.

— Нет, нет, так не должно быть, — качая головой, повторял Марх. — Так не должно быть, ты ведь понимаешь отец.

— Да, понимаю. Обычно все согласны с честью служить Телурии, она сделала выбор. Полковник Тарус дал ей шанс, даже во время казни, но она все равно выбрала бунт! — ответил Морох, попутно подумав:

— Бедный Марх, когда-то я был юн и глуп, меня пленили эмоции и страсти. Мне помогла служба и долг, поможет и ему. Сын давно просился в отряды охраны, наверно это тот случай, чтобы помочь ему справиться с горем. Он все поймет и переоценит, спустя время, это его долг, как отца показать ему путь.

— Сын, я сегодня договорюсь о твоем зачислении в охранный отряд. Но ты мне должен пообещать, что эти разговоры об Нее в прошлом! Если захочешь, приходи мы это обсудим с тобой, но не с другими, иначе в следующий раз на ее месте можешь оказаться ты! — произнес Морох, заговорщицки.

— Хорошо отец, спасибо, я рад. Можно мне сегодня в отряд? — ответил Марх, подумав про себя:

— Вот он мой шанс на побег, ночью никто не будет искать меня, а четыре часа до смены будет хорошей форой. Я сбегу им назло, найду другую жизнь или умру!

— Конечно сын, я договорюсь, а теперь иди, отдохни, раз тебе вечером заступать в охранный караул, — улыбаясь, ответил Морох, слегка погладив сына по голове.

Марх согласно закивал и вышел за дверь, но в его голове уже срабатывал план. Удивляясь стремительности собственных мыслей, Марх продумывал план побега. Побега из этого мира убийств, как думал он.

— Отец с ними заодно, как можно быть таким слепцом, когда вокруг происходят убийства из таких мелких побуждений?! Нет, я не сдамся! Сбегу, лучше уж замерзнуть, чем стать таким же, как они. Решено, сегодня же в смене охраны пущусь в бегство! — думал Марх, стремительно приближаясь к своему спальному месту расположенном в тупиковом коридоре от ведущей штольни.

Штольня спасла жителей Скитаварца, те, кто успел, кто догадался и пришел в этот оазис борьбы за выживание и смог выжить в трудных условиях проживания в солевых шахтах. Штольня была лишь одним из входов в огромный лабиринт из поземных ходов в которых ориентировались лишь шахтеры. Шахтеры стали знаменем успешной борьбы за выживание, они привели в штольни свои семьи и друзей. Всего две тысячи четыреста один альвар — против холода и голода.

Сначала всем казалось, что нет ничего ужаснее холода, но спустя месяц, ближайшие поселки опустели, а походы к другим выходам требовали большего времени и запасы рядом с шестью другими штольнями были не бесконечны. Собрание решило урезать долю потребления пищи, через некоторое время — альвары стали болеть, отдававшие часть своих и без того скудных рационов свои детям и старикам, болеть стали взрослые работоспособные альвары, которые были так нужны в борьбе за выживание.

За три месяца колония сократилась до полутора тысяч, часть колонии оставалась больна, но был найден шанс на выживание. Один из бывших шахтеров знал растение способное жить в темноте и в теории, позволяющее его употреблять в еду — балетрум. Он предложил рискованную вылазку в Скитаварц, дабы обеспечить себя семенами этого растения, похожего по своему виду и гастрономическим свойствам на бамбук, но способным выживать и при лишь одном часе искусственного света в день. Проблема была в том, что это будет многодневный поход, в котором можно легко потерять ориентиры и надежду. Идея была отметена, как опрометчивая, а рацион каждого альвара урезали еще на 20% в надежде на скорое потепление.

Прошло еще два месяца, но потепление не пришло, большинство альвар стали выглядеть, как тощие ветви осенних деревьев. Движения изголодавшихся обитателей штолен Скитаварца, походили этим ветвям, медленно и неохотно покачивающимся на «ветру». Надежда растворялась в соленом воздухе штолен, идея похода за семенами вновь стала привлекательной. Для похода выбрали десять самых крепких альваров, способных дойти до самого города и вернутся обратно. Уходя бывшие шахтеры не склонные к сентиментальности, прощались, как в последний раз, никто уже более полугода не видел сам Скитаварц и то, что с ним случилось.

День ушел на дорогу к окраинам Скитаварца, в дороге дважды забредали в поселки и грелись в домах. Опустевшие дома скрипели распахнутыми дверьми, взирали блестящими воронками окон-глаз на десять отчаянных шахтеров. Ночевать решили в первой же многоэтажке, со всех этажей стащили доступную мебель, разбились на двойки, затем легли спать бок о бок, на скинутых на пол матрацах. Утром путь продолжился, в городе ветер доставлял меньше хлопот, труднее было с навигацией внутри самого города, хоть он и был домом много лет, сами магазины растений и агрокультур для шахтеров были местами неизвестными и шли по путаным объяснениям старика. Вечером добрели до первого магазина, как оказалось, все, что было в магазине было разгрызено. Пол и стены были исполосованы следами точеных пар передних зубов. Решено было ночевать, а затем идти в другой магазин с надеждой, что тамошние семена будут в большей целостности. Ночевать забрались в центральные квартиры рядом стоящей многоэтажки, там было легче топить, тепло не успевало улетучиваться мгновенно, а работа двух дежурящих в свою вахту альвар становилась посильной. Но хорошего сна шахтеры в эту ночь не увидели, через некоторое время везде и всюду начал раздаваться шорох и скрежет.

Новые, настоящие хозяева Скитаварца пожаловали с проверкой. Клубок грызунов брызгнул серым светом шкур и двинул навстречу свету, с другой стороны тут же рванул еще один поток оголодавших серых морд с усами. Бой сонных шахтеров и матерых захватчиков города, был суровым, но равным. Шахтеры были искусаны с ног до головы, по рукам и лицам текли тонкие потеки крови, вокруг были разбросаны тела павших в битве двузубых хозяев Скитаварца. За ночь отразили три атаки, решено было, что следующий день будет последним в Скитаварце, так или иначе. Днем двигались бодро и охотно, совсем не желая ночевать в центральной части города. Радости всех шахтеров не было предела, нужные семена и удобрения оказались на месте, либо нюх подвел зубастых, серых обитателей подвалов и канализации, либо другая причина — шахтеров это мало интересовало. Попутно взяли часть известных культур, если найдется способ выращивать и их.

Окраинам Скитаварца встречали отряд отгласами ночи, были слышны завывания собак и шорох сопровождающих, но не решавшихся на атаку крыс.

— У, падлюки, только повылазь у меня серая шушара! Всем вам бошки оторву, — храбрясь, произнес шахтер по имени Квакх, внутренне переполняясь яростью от расчесанных ран от укусов.

Через некоторое время шорох стал не слышен, видимо крысы решили проводить грозного соперника по выживанию, а проводив до окраин, решили дальше идти не стоит и вернулись в свою часть города. Ночевать зашли в тот же дом, что и на пути в город, чудом найдя путь в кромешной тьме сгустившейся ночи.

Утро было сложнее всех до этого происходивших дней похода, укусы, зудевшие ранее, теперь стали распухать и ныть подобно нарывающей плоти. Все это сопровождалось рвотой и головокружением, состояние ухудшалось очень быстро, поэтому решили идти без промедления на завтрак, тем более звук изголодавшихся животов был не слышен под ощущением от болящих ран. Уже первая треть пути стала непосильной для трех шахтеров, их оставили в деревне затопив печь, и отправились дальше за помощью. К штольне подходили уже втроем. Подходили не совсем подходящее слово для описания состояние карабкающихся по заледеневшей тверди на четырех конечностях тел. Дойдя и кое-как сумев объяснить случившееся, двое погрузились в сон и не проснулись. Третий имя, которого было Ларакх, сумел прожить еще день, затем также уснул и не проснулся. Отправившиеся за другими шахтерами, вернулись лишь с замерзшими мертвыми телами героев. Настроение в штольнях Скитаварца было чрезвычайно смешанным, горечь утраты семей и дух надежды на возможное лекарство от голода смешивались в соленом воздухе, но это было не последней проблемой. На третий день, после похорон началась эпидемия в штольне, заболевали все контактировавшие с участниками похода, а таких было не просто большинство, а почти все жители. Спустя неделю эпидемия прекратилась, тела умерших сжигали на открытом пространстве. Это место назвали могильником в честь пепла от тел умерших, развеянного по окрестностям. В штольнях Скитаварца осталось шестьсот пятьдесят жителей. За полгода штольни потеряли три четверти своего населения.

С большим трудом оправляясь от перенесенных потерь, штольни Скитаварца начали налаживать быт с пониманием важной вещи — холод, это возможно навсегда. Следующие полгода были успешными. С большим упорством выжившие Скитаварцы отнеслись к выращиванию балетрума, а когда растение дало первый урожай, спустя два месяца — атмосфера радости и праздника заполнила своды штолен. Жертва была не зря! Они справились! Один из умельцев вырезал на стене штольни памятную картину, где десять альварских мужчин несут огонь к штольне, где огонь символизировал надежду.

Хмурым и отстраненным был лишь старик Каалх, он все сидел в углу и смотрел в одну точку, а иногда проходившим мимо него, казалось, что он говорил с самим собой.

— Тас ба трухкар лавар? Тас! (пер. слышишь меня старый альвар? Слышишь!), — раздалось в который раз за последние месяцы в сознании старика Каалха, и завернуло его вновь в мир белоснежности и треска воздуха. — Во тумани махмак, ни мэя! На йэмэн шинкар во(пер. Ты много злишься, они ведь живы! Их души благодарны тебе).

— Чьи души, гадость ты душегубная? — ответил со злобой в голосе Каалх.

— Тэм йэмэн(пер. десять душ), — ответил голос.

— Говори на нормальном языке, ты ведь можешь! — заходясь от ярости, взревел Каалх.

— Улуп трухкар лавар!(пер. Глупый, старый альвар!) — ответил голос, засмеялся и продолжил на обычном альварском. — Ты даже не можешь понять, что это дар им всем? Погибло много, но многие из их семей живы. Их семьи живут и празднуют урожай! Улуп лавар!

— Ты! Чем бы ты ни было, ты сделало меня убийцей! Девять сотен жизней! Девять сотен! На моей совести, — прокричал Каалх.

— Смотря, как смотреть улуп лавар. Девять сотен, чтобы жили шестьсот пятьдесят или голод и смерть для всех? Сложный выбор не правда ли? — произнес голос. — Ну же, ты умеешь считать, ты ведь был математиком, как не тебе понимать в числах.

— Что значит все? Какие все? — не унимался в своем гневе Каалх.

— Все до одного! Ты думаешь, что вы бы выжили без моей подсказки? Тогда ты и правда улуп трухкар лавар! — ответил голос, в котором читалось раздражение.

— Ты ведь знало, что они погибнут и принесут сюда заразу? — чуть более спокойно, спросил Каалх.

— Может да, а может, нет. Что это меняет? Если бы они не пошли в город, сколько бы вы продержались месяц? Два? Нет, слишком долгий срок для полутора тысяч ртов, которым нечего есть. Вы бы обезумели и перегрызли друг другу глотки, за остатки ужина. А так, оставшихся припасов хватило, чтобы кормить колонию, пока удалось вырастить первый урожай, — ответил голос.

В момент, когда Каалх раскрыл рот для очередной гневной тирады, голос оборвал его, снова перейдя на древнеальварский:

— Ваирм метох трухкар, ваирм. Мэя йн мунар! Хасаип йн шинкар!(пер. Прозрей замутненный старик. Жизнь это дар! Велик тот кто благодарен!) — произнес голос и вернул старика на привычное место наблюдения за снующими по штольне альварами.

— Хасаип йн шинкар…, — повторил рефлекторно Каалх.

— А может быть этот голос и прав, что мне дает эта вина? — подумал Каалх и услышал подле себя:

— Что значит? Велик тот, кто благодарен? — раздался тонкий, совсем детский голос так близко, что Каалх вздрогнул.

На Каалха взирали глаза апельсинового цвета, принадлежавшие маленькой альварке лет пяти. При небольшом количестве жителей колонии, практически каждый знал каждого, но Каалх никогда не замечал эту маленькую девочку с причудливыми волосами, которые от корней были антрацитово-черными, а заканчивались цветом рыжего пламени.

— Что ты сказала? — недоуменно произнес Каалх.

— Я спросила. Что это значит? Велик тот, кто благодарен, — светясь от своей непосредственности, ответила девчушка, попутно свернув волосы в косички.

— Ты понимаешь древнеальварский? — спросил Каалх, полный недоверия.

— Н-н-н-е знаю, я иногда слышу голос, он говорит мне не ходить глубоко в штольни одной. Мама тоже говорила это все выдумки и моя фантазия, — ответила девочка, причудливо завернув одну из пламенеющих косичек.

— А где твоя мама? — спросил Каалх.

— Мама умерла в эпидемию, как и папа. Поэтому я сама по себе, делаю, что хочу, мне не доверяют взрослые дела, а мне интересно, — произнесла девочка, казалось, произнесенное ничуть не смутило ее. — Меня, зовут Мейра, а вас?

— Очень приятно Мэйра, меня зовут Каалх. Для тебя дядя Каалх, если тебе скучно, то можешь приходить ко мне в гости, мы будем с тобой учить математику, — сам удивившись своим словам, произнес Каалх.

— Ма-те-ма-тику? — задумчиво произнесла Мейра. — Ну, разве, что это будет весело, тогда я согласна.

— Бу-у-удет весело, — растянув на манер девочки, произнес Каалх, подумав о том, что он впервые за последние полгода светился улыбкой. — Пойдем, я заварю нам чаю, попутно расскажу кое-что о математике.

Если кликнуть по ссылке, то Вас телепортирует к списку всех глав!

https://vk.com/@arbuz315-vech1-gl

Бонусные материалы на моем Artstation: https://www.artstation.com/artwork/nYW2WE

Как тебе арт❓ 

— Так вот, что означало твое лицо, когда Мэтт сказал про злых альваров? — спросил у Джохши Артек, начав двигаться по отсеку круговыми движениями в поиске решения.

— Да, понимаешь Артек, я относился к этим историям с долей скепсиса, а здесь раз тебе и по морде, фактами. Просто на вылет, понимаешь? — ответил Джохша.

— Да понимаю я все, — ответил Артек, задумчиво махнув рукой. — Иди, помоги парням, внимательно все проверить нужно, несколько раз, машины нам целыми важны.

Оставшись с собой наедине, Артек долго не мог решить, как ему поступить. Все происходившее, после катастрофы указывало, что в жизни есть место тому, что не объяснить математически. Если в молодости Артека занимали вопросы, а что там за пределом вселенной и почему случился взрыв, который стал отправной точкой для жизни на планете, то история с куполами, метохами и прочими вещами, сильно меняла положение дел и отношение к теориям ученых. Поэтому в этой ситуации Артеку оставалось решить, следовать судьбе или действовать выстраивая все логически.

— Да к черту все, — вырвалась часть внутреннего диалога из Артека наружу. Затем Артек потянулся к дополнительному облачению полярника. Спешно одеваясь, Артек произнес:

— Им все подавай приключения, да веселье, один вон повеселился, теперь железка вместо ноги, а тебе Артек за них ответственность НЕСТИ. Тьфу ты! Как дед старый стал, — произнес Артек, открывая дверь на улицу, сразу же почувствовав обжигающий порыв ветра, разогнавшийся в полях и стремительно бьющий о борт машины.

— Ну, что у вас? — спросил Артек, подходя к центральной машине, которую отправились проверять Рабза и Мэтт.

— Диски все! Доехали диски в коробке, все износились, дал ты им прикурить на заводе, — произнес Рабза.

— За один раз все не сотрешь, хотя гнал я сильно. Тогда мое решение будет к месту и подтвердится необходимостью, пошли все в отсек обратно, глуши двигатели, ремонт, мать его, — сказал Артек.

Спустя считанные минуты все уже ждали, что им расскажет Артек. Дважды просить никого не пришлось, холод выдувал желание быть снаружи из любого.

— Значит, слушайте, что скажу. Оказывается, у нас есть определенные подтверждения видениям Мэтта, — произнес Артек, вызвав моментальный гомон среди состава экспедиции. — Тихо, это он вам вечером, как сказочку на ночь поведает, время у вас будет. Сейчас все слушают, а потом ремонт до ужина.

— Ужин это хорошо, — произнес привыкший к стабильному расписанию не только завтрака, но и обеда с ужином, Джохша.

— Ужин хорошо, но вал себя сам не снимет, фрикционы не проверят. Один полетит, а за ним все остальные от нагрузки. Заменять нам машину не на что, такие вот у нас условия Джох. — ответил Артек.

— Да я ничего, просто мысли вслух, — принял защитную позу Джохша.

— Да не робей, мы тоже поесть не дураки, — хлопнув Джохшу по плечу, подбодрил его Рабза, считавший Джохшу отчасти своим подопечным.

— Вот вы не дураки, первыми и пойдете машину чинить, меняемся постоянно. Я с Мэттом, ты с Джохшей. Возражения будут? — произнес Артек, внимательно вглядываясь в лицо Дианы.

— Намеки эти ваши, тьфу. Я и не просилась, сами идите, я в этом мало разбираюсь, хоть курс и прошла, — ответила Диана, которой и в прям не очень хотелось лезть под машину.

— Отлично. Из остального, ждем двое суток, за это время надо починить. Мэтт, если будут видения, то держи в курсе. Дальше идем восточнее, карта из Рзаца указывала, что там есть выжившие, но неизвестно, как они относятся к чужакам. Если двое суток ничего, то продвинемся восточнее и на разведку, надо знать, что может нас ждать в Скитаварце, — ответив на все вопросы, как показалось ему, Артек стал осматривать лица экспедиции, отражавшие заинтересованность и легко беспокойство.

— Ладно босс, я пойду Франку помогу, можно? — спросила Диана, увидев кивок Артека все стали расходиться по делам, в отсеке остались Мэтт и Артек.

— И что дальше Ар? — спросил Мэтт.

— Не задавай мне таких вопросов парень, хотя бы двое суток, там будем думать, но поверь, история рассказанная мне Джохшей снимет множество вопросов и столько же добавит. Мы не одни Мэтт, столько лет жив с мыслью, что лишь организованный и заранее подготовленный город мог выжить, мы узнаем, что здесь много выживших колоний, понимаешь? И это переменные, которые сложно просчитать даже мне с моим жизненным багажом, — ответил Артек. — Пошли, покажу карту для справки. В разведку пойду я и Джохша. Это пока секрет, ты не идешь — ты метох, Рабза тоже не идет, кроме него никто машину на коленке быстро не поднимет. Диана и Франк, даже не спрашивай, разведка не их дело.

***

— Эээх, — выдохнул Мэтт и рывком сел на своей кровати.

— Опять видение, надо рассказать Артеку, — подумал он и стал вылезать из теплой кровати.

Артеку не хотелось просыпаться. В его снах он гулял по оттаявшей земле Рзаца с Куээл, там было тепло, вокруг бегали счастливые дети. Это все казалось Артеку таким теплым и привычным, что отдаленные звуки, которые ему слышались, были вторичны.

— Артек, Артек, — взывал к нему голос. — Ар, да проснись же ты, это важно.

— Да встаю я, — скорее пробормотал, чем отчетливо ответил Артек, сквозь струящуюся негу сна. — Что там такое безотлагательное?

— Душа! Приходила, сказала идти. Время идти! — выбрасывал из себя слова с порывом Мэтт. — Она пришла ко мне, сказала, теперь пора идти. Пора спасать, тех, кто не мертв внутри. Я не знаю, что это значит, но думаю это призыв выдвигаться.

— Сейчас, подожди, слишком быстро, — ответил Артек, с трудом сев на кровати, чувствуя ломоту в теле и легкое головокружение.

— А ты стареешь Ар, — сказал себе Артек внутри. — Пару проблем и все, ты плывешь, это старость, подкралась из-за угла. Хотя не похоже на то, видимо ремонт, начинаю заболевать. Этого не хватало в нашем положении.

— Так, что тебе сказали? — смог сформулировать, чуть сфокусировавшимся полуночным сознанием Артек.

— Что пора спасать, тех, кто не мертв внутри. Думаю, это призыв к действию, — сказал Мэтт, а взгляд его непривычно пылал.

— Идти, спасать. Интересное дело, нам еще спасений мало было, надо бы еще спасти кого-то. Ладно, тогда поступим так, — сказал Артек, чуть наклонившись и призывно махнув рукой Рабзе, сидящему на своей кровати и моргающему от удивления заспанными глазами.

— Мы идем не всем составом экспедиции. Не перебивай Рабза, дослушай, потом вопросы. Мы идем на разведку, одной машиной. Идем составом я, Джохша и… Диана, — последнее имя далось Артеку с усилием, но что-то подсказывало Артеку, что Диана с ее быстротой реакции и умением не впадать в ступор, будет полезна. Рабза и Мэтт были удивлены не меньше самого Артека.

— Диана? — задумчиво произнес Рабза, опередив на долю секунды, ровно такой же вопрос от Мэтта.

— Да Диана, мне нужен будет тот, кто будет на подстраховке и технику бросать не хочу, как показала ситуация с заводом, может понадобиться медик, а за рулем она сидеть научилась будь здоров. Теперь ваша роль, если мы не вернемся через день, то вы собираетесь и идете обратно по направлению в Рзац 30 км, там ждете нас еще сутки, если нас нет идете в Рзац, там дожидаетесь выздоровления Калеба и придумываете варианты. Попросите у Куээл медсестру, возьмете Калеба, попросите помощи у Лорды, — произнес Артек, попутно замечая недовольство в глазах и лицах двух смелых и далеко не глупых подчиненных. — Рабза ты за старшего, без самодеятельности, хорошо? Сказал уходить, значит уходите, без соплей и вылазок вперед, все знали на что идут, поэтому так.

— Я тоже хочу! — произнес Мэтт, внутренне понимая, что никто не будет рисковать метохом в данной ситуации.

— Давай не будем об этом Мэтт, ты делаешь все, что можешь. Это важно, но это не твое дело в разведку идти. Для этого есть я, — ответил Артек, поднялся с кровати и на ходу кинул. — Джохшу и Диану будите, выходим максимально быстро, не будите Франка, пусть поспит.

Мэтт и Рабза смотрели вслед уходящей на север машине, чувствуя звенящий холод вокруг и пьянящее чувство неизвестности. Что принесет им эта разведка? Что нового предстоит узнать на пути к спасению обители. Мэтт уже стал забывать, что он не просто метох альварской экспедиции, а еще и один из последних людей во вселенной, которого отправили на эту планету, так и не объяснив всех правил.

— Да, дело, — произнес Рабза, покачав головой и взяв Мэтта за плечо. — Пойдем, посидим у Франка на кухне, чаю дернем, да пожуем, спать идти, только себя мучить.

Вместо ответа Мэтт, промолчав, двинулся в указанном направлении.

Прочитать произведение целиком можно здесь - https://vk.com/@arbuz315-vech1-gl Если вы подпишетесь на группу это будет полезно для моего творчества, а вам будет плюс в карму.

Жизнь состоит из встреч и расставаний, моментов счастья и печали, каждый из этих моментов важная часть любого живого, думающего существа. Без печали не будет ценности счастья, а без моментов счастья вы не смогли бы прочувствовать всю глубину печали, которая заставляет нас думать, ибо всеобъемлющее счастье подобно пелене грез уносящих нас далеко за горизонт.

Экспедиции пришлось уходить, как бы ни хотелось остаться там, где было найдено пусть временное, но гармоничное течение жизненного потока. Выезжали угрюмо, подавлено и скомкано. Новость о том, что Калеб вновь погрузился в сон и никому кроме Артека не удастся перед отъездом его увидеть, легла тяжелым грузом на плечи отряда. Единственными кто сохранял достаточный оптимизм, оказались Артек и Диана, два таких не похожих своим внутренним устройством альвара, стали двумя шестеренками движущими экспедицию к оптимизму и свету.

Причины были у каждого свои. Артек был вдохновлен позабытым чувством вихря гормонов в груди, которое было подогрето ночным общением за бокалом вина с Куээл. Куээл оказалась удивительным собеседником. Выдержанная и казалось бы строгая на публике Куээл, предстала веселой, жизнерадостной, порой громогласной альваркой с поразительно заразительным смехом и кучей веселых и жизнерадостных историй. Они так и просидели с Артеком до утра, понимая, что для каждого это очень важный момент, дающий сил и поводов двигаться дальше.

Диана была оптимистична по иной причине, даже по нескольким причинам. Первая причина это страсть Дианы к приключениям. Опасность, новые места, встреча с новыми трудностями и преградами — это те дрова, которые заставляли Диану гореть, а уж костер в груди Дианы был способен обогреть многих, тем более, если эти альвары были дороги сердцу, когда-то землянки, но уже все больше чувствующей и наслаждающейся жизнью альварки Дианы.

Спустя два дня пути к Скитаварцу…

— Эй, что опять раскисли? — попыталась взбодрить всех собравшихся за завтраком Диана. — Снег себя не почистит, машины себя не откопают. А помирать здесь вообще дело гиблое, до земли не докопаться. Так что будем жить!

— Диана сделай доброе дело? — произнес, растягивая Мэтт. — Оставь нас сегодня без твоей пропаганды всемирного счастья и радости.

— А ты еще поплачь! Бедный Мэтт остался без любимых друзей впоходе, соберись, — произнесла Диана, сознательно подтрунивая над Мэттом, дабы вывести того из состояния пчелиного анабиоза уже который день.

— Это она правильно говорит Мэтт, — вмешался Артек, чтобы не дать Диане перегнуть, что сделать она была легко способна. — Грустью ты тут не поможешь, лучше скажи нам, ты там ничего по своим каналам не слышал? Купола нам не ждать? А то мы ночью на улицу нос высунули, так чуть не окоченели. Ух, север, холод его дери. Ощущение, что кожу снимает, даже во всей одежде.

— Тихо все Ар, насчет погоды, — ответил Мэтт.

— Ну и славно, раз так. Франк, что за чудо с этой кашей, почему ты так раньше не делал? — попытался перевести разговор на бытовую тему Артек.

— Да все так делал, просто мне кое-чего в Рзаце дали, решил вас побаловать. Настрой боевой поднять, — ответил Франк, впервые озарив помещение своей привычной улыбкой, которую, после отъезда было видно крайне редко.

— А вот сообщение было, — резко перебил Мэтт.

— Какое сообщение? — тут же отозвался Артек, в образовавшейся тишине.

Мэтт все утро пытался понять, что именно пыталась сказать ночью ему душа природы. В очередной раз его разбудил треск, сопровождающий видения, каждый раз.

— Тас ба, пурэ махмак лавар (пер. слушай меня, впереди злые альвары), — произнес голос, который в Рзаце принято было называть душой природы. — Курэ, курэ исэн. Атомэ йдэ (пер. Жди, жди чужак. Лишь потом иди).

— Почему ждать? — ответил голосу Мэтт, сам удивляясь, что в этот раз он понимает сказанное на древнеальварском. — Скажи, почему ждать и чего? Какие альвары? Почему они злые, кто их разозлил?

— Тумаан чивар исэн (пер. много вопросов чужак), — ответила душа природы, а треск холода стал оглушающим, как было, каждый раз при выходе из состояния видения. — Шинкар исэн, во йн туман затас! Шинкар исэн (пер. Благодарность чужак, тебе итак много сказали. Благодарность чужак).

— Эй, там в космосе. Вызывает экспедиция, ответьте, — нетерпеливо произнесла Диана, тормоша Мэтта за плечо. — Что тебе сказали?

— Хватит меня трусить! — ответил мгновенно выйдя из раздумий Мэтт, отодвинув руку Дианы резким движением. — Она сказала, что впереди злые альвары. Потом сказала жди, жди, а лишь потом иди.

— Да, новости произнес Рабза, — сохранявший до этого отсутствующий вид. — А больше ничего не сказала?

— Нет, — сказал, покачав головой Мэтт. — Я пытался у нее многое спросить, но она сказала, что будь благодарен, тебе итак много сказали.

— И то, правда! Спасибо, что нас предупредили, а то вы со своими кислыми рожами вообще всю концентрацию потеряли, — торжественно произнесла Диана.

— Да хватит тебе уже, — произнес Артек, сурово глядя на Диану. — Выбирай выражения, а по сути, правильно говорит, хватит вам уже ходить в углы смотреть. Рабза и Джохша, бегом на осмотр машин. Мэтт и Диана займитесь уборкой, Франк подготовь еду, чтобы не торчать долго и один раз поесть за рулем. Разойтись!

— О! Теперь у нас армия, — произнесла Диана, смеясь и тут же шмыгнула в проем, увидев взгляд Артека намекающий, что его терпение сегодня может не выдержать.

Мороз крепчал, а ветер, ударяя в борта машин завывал и налетал с новой силой. В-в-в-фууу, в-в-в-фууу, то и дело раздавалось с разных сторон, но экспедиция продолжала свой путь к Скитаварцу. В кабине за рулем медленно, привычно покачиваясь в такт движениям машины, сидел Мэтт. Рядом с ним хмуро разглядывая карту, выданную в обители и сверяя ее с картой полученной в Рзаце от Лорды, сидел Артек.

— Ар, мы будем выжидать, как сказала мне душа природы? — произнес, разбавляя атмосферу рычания двигателя Мэтт.

— И сколько ждать прикажете? — с издевкой вопросом на вопрос ответил Артек.

— Да кто его знает, но раньше ведь она нас выручала? Ведь не врала о куполах, о катаклизмах. И не только нам, но и в Рзаце спасла многих и многих, — продолжил высказывать свои опасения Мэтт.

— Тут ты прав Мэтт. Поэтому, подойдем ближе, встанем и пойдем на разведку. Я, ты и Джохша, — ответил Артек, всем видом указывая на свое решительное желание вернуться к осмотру карт.

— А Диана? — спросил Мэтт, повернувшись к Артеку.

— А что твоя Диана? Морпех, что ли? Да и спешит она, сам знаешь, лезет куда ее не просят, приказы исполнять не приучена. Не женское дело это воевать и строить Мэтт. Поверь, я и в одном деле насмотрелся и в другом, на строительстве обители. Диана, она в бой пойдет, но в разведке, хуже врага, поэтому не обсуждается, — ответил Артек, мысленно представляя сцену при объявлении списка идущих в разведку.

— Ясно, далеко еще нам? — уточнил Мэтт, понимая, что в отношении Дианы Артек прав.

— Да кто его поймет, по одной карте мы скоро в табличку врежемся, по другой нам правее уходить надо и еще 20 км идти. Притормаживай, а я сейчас по рации Рабзу и Джохшу вызову, может я, что не так понял, — сказал Артек, и взявши в руку рацию произнес: — останавливаемся, Рабза и Джохша к нам с Мэттом, Диана и Франк пока за руль, ждите приказа.

Спустя пару минут Рабза и Джохша открыли двери в замыкающую машину. Еще не успевшая остыть одежда, тут же покрылась инеем. Вид у Рабзы был недовольный.

— Ты чего хмурый? — обратился к нему Артек.

— А что мне радоваться, либо ваш дизель поганый был, либо присадки туфта. Двигатель работает ужасно, ехать мука, то много мощности, то мало, а удовольствия машину чинить в такую температуру мне никакого, — скорее не ответил, а выругался в культурной форме Рабза.

— Ты не горячись, ваша машина Джохша идет хорошо? — спросил у новобранца Артек.

— Отлично работает, — ответил Джохша. — Мы даже с Рабзой ходили, он сел погазовал. Даже ему понравилось, а мне подавно, идем плавно, что по равнине. Классная техника, мы такой почти не занимались, все выживания и нужды энергетики.

— Нормально у него машина идет, это и смущает Ар. Ваш тягач же вроде тоже ничего, а значит не в топливе дело. Что значительно хуже, не хватало нам еще на тягаче тащить два блока, а если спуск где-то? Или по льду идти? — с опаской говорил Рабза, понимая сложность ремонта машины, либо хода в две боевые единицы.

— Ты давай не сгущай, хорошо, без этого тошно. Ты иди, посмотри, что с твоей машиной, проверь все. Мэтта возьми, Джохша мне здесь нужен, — отдал приказ Артек, заметив удивление и одновременную заинтересованность Джохши.

— Пошли Мэтт, будем хвосты морозить, пока совещатели будут совещаться, — пытаясь приободрить шуткой самого себя, произнес Рабза.

Как только Рабза и Мэтт спешно, но деловито надели комбинезоны и остальную экспедиционную сбрую, вышли, Артек обратился к Джохше:

— Скажи мне, вы в эти края никогда не ходили? Откуда эта карта и почему на ней столько изменений?

— Если скажу, что не ходили, то совру, да и если скажу, что ходили тоже, — почесав затылок и замявшись, произнес Джохша. — В общем-то это информация секретная, но мне Мехо рассказал, ему еще мальчишкой Акхар рассказывал, думал тот совсем маленький, забудет, а может и специально рассказывал.

— И что он ему такое рассказывал? — подавшись ближе к Джохше, показывая сильную заинтересованность, задал вопрос Артек.

— Все это было лет через двадцать после катастрофы, насколько известно, опять же со слов Мехо. Я ему верю, но многие его за дурного считали, дескать, вроде умение у него такое, а он все время дурью мается, истории странные выдумывает, — с юношеским задором в глазах, начал уже подуставший от однообразности дороги во льдах Джохша. Так вот:

К Акхару пришла душа природы. Говорит ему — спаси их! Много раз, он то и рад бы, а куда идти? Кого спасать? Не пошли никуда, а на следующий день, ему опять видение, пришла и на древнеальварском ему:

— Лавар на тас йэмэн, улуп лавар. Метох лавар, йн улуп лавар. Йдэ йдэ, йдэ. Куэрт йн курэ. Йдэ! Курлэ мапрак. (пер. альвар не слушает душу, глупый альвар. Замутненный альвар, но глупый альвар. Иди, иди, иди. Холод не ждет. Иди! Птица направит.)

Он проснулся, в полном недоумении. Вышел, все еще спят. Пошел на поверхность, хотел подумать. Как рассказывал Мехо, это было одно из любимых дел Акхара, выйти в мороз и гулять по городу одному. Он называл это временем для «Кайяр йэмэн» (пер. свобода души). Он уже поднимаясь по коридорам услышал странные звуки, такие он слышал еще в детстве, когда шел в школу, а на деревьях осенью сидели стаи ворон и каркали, общались о чем-то. Поднявшись к выходу, тогда еще второй выход на поверхность не нашли, он увидел стаю из трех ворон. А у нас ворон мало, да и те мутировали, на собак похожи, комок шерсти с крыльями. А здесь один из воронов был темно синим, не просто с отливом, а с отчетливым синим оттенком.

Когда птицы увидели Акхара, то сразу замолчали, будто их могли подслушать. Этот синий ворон подлетел к Акхару и сел на руку, посмотрел ему в лицо, склонив голову и полетел вперед на улицу, каркая и посматривая, идет ли Акхар. А он, оторопев, замешкался и лишь спустя время пошел за ним. На улице Акхар уже бежал за вороном, потом ворон убедился, что Акхар идет за ним и замедлился. Так они прошли весь день.

Вечером синий ворон подлетел к другим воронам, что-то с ними покаркал, те с интересом смотрели на Акхара, разглядывали его. А потом один из воронов сидевши со стаей, полетел с синим, Акхар побрел за ними, совсем выбившись из сил, сильно промерзнув. Хотя сам Акхар отмечал, что было удивительно безветренно и теплее, чем обычно. Птицы привели его к какой-то избушке, кто там жил не ясно, но видно было, что очень давно там никого не было, но там были дрова, печь и замерзшие консервы. Там Акхар и заночевал, проснулся он, только когда ворон стал его клевать, но как только Акхар проснулся, тот отлетел и стал махать клювом на дверь. Акхар покормил ворона, поел сам, затем они шли еще день, вечером история повторилась, но привели их вороны в заброшенную воинскую часть. Там было ужасно, куча трупов, везде застывшая кровь на полу. Однако там было, чем растопить костер и что перекусить. Утром все повторилось, ворон будил, ел с Акхаром, затем они шли, находили ночлег, шли дальше. На шестой день ворон полетел быстрее, Акхар ели успевал, несколько раз падал поскользнувшись. И здесь он увидел, что впервые они пришли к заброшенной хибаре днем.

Акхар обрадовался, подумал, наконец, отдых будет длиннее и не надо ждать ужина весь день. Но здесь он разглядел, что из трубы слегка идет дым, уже ели различимо, но идет. Он с опаской шел к домику, но ворон настойчиво звал его, бился в дверь. Акхар решился и вошел, подняв руки, дабы показать свой мирный настрой. Внутри на полу лежал альвар, еще один лежал на кровати и третий на лавке. В печи и правда, дотлевали угли. Альвары были в ужасном состоянии, было видно, что их либо пытали, либо избили, но казалось, что никто из них не дышит.

Акхар уже расстроился, но тут лежащий на полу у печи альвар не открывая глаз сказал: — Ты пришел! Успел, я думал, что ты уже не успеешь. Оно не соврало!

— Кто вы? — испуганно, произнес Акхар.

— Кто мы? — криво улыбнувшись, так и не открыв глаз, ответил чужак. — Мы мертвецы, которым дали задание, лучше скажи мне кто ты. И почему этот голос нас спас и сказал ждать альвара с юга? Каким ты чертом сюда добрался? Вокруг один лед, холод его храним, да ветер, а ты, судя по голосу, вполне себя хорошо чувствуешь.

— Меня прислал этот же голос. Этот голос зовут душа природы, а я Акхар. Я замутненный, слышу этот голос часто, он нам помог спастись, когда была катастрофа, — ответил незнакомцу Акхар. — А как зовут тебя? И почему вы здесь?

— Маркаар, будем знакомы, — практически прохрипел, а не сказал незнакомец. — А здесь мы по двум причинам. Первая это наша глупость, вторая ты. С какой начинать рассказ?

— Сам реши, хочу услышать обе, но лучше первую, — ответил Акхар, взглядом разыскивая стул или его подобие, ноги жутко устали от много километровых переходов день за днем.

— Мы из Скитаварца Акхар, бывшие шахтеры. Знаешь, там были солевые штольни? Вот в них мы и выживали, когда пришел холодо…кха…акха…кха, — закашлялся, не договорив Маркаар.

— Я могу, как-то тебе помочь? — отозвался Акхар.

— Нет, не трать силы попусту, если у тебя нет операционной под рукой. Дай рассказать, поведать эту историю, чтобы она не ушла в забытье. Так ты мне поможешь, — ответил Маркаар, залившись очередным приступом кашля. — В общем, когда пришел холод мы спрятались, стали дистиллировать воду, на глубине было не так холодно, шел теплый воздух снизу. За едой выбирались в город, далеко, но когда хочешь есть, двадцать километров не проблема. А потом через полтора года к нам на хвост упали чужаки, они были на бронемашинах, мы вроде оторвались, но они выследили нас и приехали к штольням. У них было много раненых, они просили их впустить и говорили, что так будет легче выживать. Мы их пустили, вроде бы все наладилось, все выживали. Потом встал вопрос управления, мы создали приказную коммуну. Туда входили три альвара, один от шахтеров, один от спасшихся горожан и один от спасшихся военных. Вот так мы и жили почти двадцать лет, а потом в одну ночь, военные решили забрать власть себе. Они перебили тех кто сопротивлялся, а меня с Мирлоком — приговорили к показательной казни, чтобы усмирить остальных. Мирлок это тот мертвец на кровати.

— А как вы оказались здесь и кто этот третий? — спросил Акхар, пытаясь, как можно отчетливее запомнить новую информацию.

— Третий это Кэррэр, он из военных. Он был нашим караульным у камеры, ночью ко мне пришел твой голос и сказал бежать. Я увлекался изучением древнеальварского в свободное время, как хобби, поэтому понял твой голос. Я не знал, как мне это сделать, как идти на юг. Потом пришел Кэррэр открыл и сказал, что надо бежать. Я спросил в своем ли уме, а он сказал, что знает, что задумала хунта и не хочет с этим жить. И что у него была галлюцинация и она сказала отпустить вас и идти с вами. Так мы и шли, строго по компасу на юг, а когда уже подползали сюда, был опять голос и мы ждали тебя, последние два дня. Парни не выдержали, а я дождался тебя Акхар, — улыбнулся своим словам Маркаар и произнес:

— А теперь уходить, тебе обратно, мне на ту сторону, — и издав небольшой стон, Маркаар замолчал, а его поверхностное дыхание прекратилось.

— Нет, стой, — произнес Акхар и бросился к Маркаару. — Не смей! Не смей!

В этот момент, сидевший до этого спокойно ворон, стал отчаянно биться в дверь, Акхар понял, время уходить.

Он запомнил эту историю на всю жизнь, но не стал рассказывать никому, где он был две недели. Когда он вернулся обратно, то Куээл не разговаривала с ним месяц, Лорда еще дольше. На вопрос, где тебя носило две недели — он ответил, что заблудился в лесу. Куээл хмыкнула в ответ и хлопнула дверью кабинета, в котором и жила целый месяц. Историю эту он поведал лишь маленькому Мехо, которому предстояло продолжить его не легкое дело. Он рассказал ему эту историю, что бы он знал не только о добре, но и о коварстве и жестокости альвар. А маленький Мехо, всегда делился историями со своим другом детства Джохшей или как он звал его Джох. Так, сам того не подозревая Мехо помог экспедиции уже не в первый раз.

Продолжение и все главы книги можно найти здесь - https://vk.com/@arbuz315-vech1-gl

Целауаф наслаждался своим отдыхом, работа никуда не исчезла, но спокойное, размеренное время препровождение подопечных в подземном городе, позволяло наблюдать за ними менее пристально, чем обычно. Целауаф наслаждался многочисленными приливами и отливами, пенистой поверхностью гребней волн, попутно занимаясь своим любимым делом — пить самые разнообразные сорта кофе, наблюдая, сменяющие друг друга восходы и закаты Эвлаара.

Эвлаар — одно из нескольких сотен мест отдыха вечных. Планета с тремя солнцами, красивыми океанами, сменяющими свой цвет в зависимости от того, какое солнце освещает океан. В данный момент океан был фиолетовым, его бурные волны бились о камни, напоминая Целауафу о цикличности и размеренности вселенской жизни. Куда бы вы ни отправились, вас везде ждет цикл, без него никуда, почти любому созданию вселенной необходима цикличность. Бодрость и сон, накапливание и отдача, общение и одиночество — все это крайние точки циклов. Поэтому, вечное пребывание в эйфории счастья способно свести с ума большинство существующих известных видов, равно, как и вечное проживание горя и проблем.

— А эти новые подопечные мне импонируют, — думал Целауаф. — Во всяком случае, они аккуратны. Да, аккуратны, учитывая истории с тем, как попавшие на первую планету в новых телах подопечные начинали доказывать аборигенам свою избранность и неправильность их обычаев. Подумать только, ругать топор за то, что он слишком остр и опасен.

Ох, вот же трепку получил Целауаф, когда вторая партия приземлилась на Каргаль. Казалось бы, живите, впитывайте энергию солнца, занимайтесь миссией. Нет, надо доказывать верующим в карго-культ, ложность их учений. Мы тут с другой планеты, а все ваши верования экскременты. И подарки предков — это на самом деле, контролирующая вашу популяцию каста планеты.

— Эка глупость, учить аборигенов, — ухмыльнулся Цел своим мыслям, попутно отхлебнув горячий напиток наполнивший полость рта и сознание негой, способной расшевелить самые ленивые рецепторы чувств. — Ну не надо лезть со своими привычками на чужие планеты. Каждый дойдет до всего сам, дай ему мысль, но не пытайся его изменить. Ну, Каргальские карго-культисты быстро обучили низших вечных уму разуму. Раз и ты уже корм для духов предков, повисеть прибитыми на щитах, не желаете ли?

— Кооофе, — цедил на распев, название любимого напитка Цел, испытывая самые нежные чувства к одному из самых редких напитков вселенной, попутно не отрываясь от размышлений о вечности. — Один из главных плюсов жизни вечного для него, возможность потреблять самые разные сорта кофе из разных уголков вселенной, которая, как вы знаете — практически и фактически бесконечна.

Да и в целом, жизнь интересная штука. Многие всю свою жизнь тратят на поиск счастья, ищут его во вне, а надо искать внутри, — продолжил мысленный монолог Целауаф. — Подумать только, как много мои подопечные уделяют времени шелухе, ведь на поверку все определяют чувства. Вы можете мыслить и уговаривать себя, но вы не можете обмануть чувства. Вы либо испытываете восторг, удовольствие, радость и тому подобные чувства, либо нет. Именно это по-настоящему определяет ваше существование, а не эфемерные ценности других, не все мы люди.

Только прожив многие годы в роли вечного-наблюдателя, Целауаф стал понимать, что все проблемы этих планет идут от боли, от неспособности преодолеть эту боль и открыть душу счастью процесса. Счастливое создание не будет делать атомную бомбу, счастливое создание не создает тирании и не занимается геноцидами.

Миры созданы прекрасными. Однако всегда найдется тот, кто скажет: — как же войны, как же эпидемии, голод? И получит рано или поздно ответ, что никому не нужно вечное счастье и вечная боль, но каждый вправе выбирать свой личный рецепт соотношения счастье-боль. Наполните вашу жизнь счастьем, тогда боль, станет лишь полотном, на котором вы увидите свои цветы жизни. Стоит перестать слушать этот скрежет недовольных, займитесь тем, что вам по душе, что делает вас счастливым и ваша жизнь станет прекрасной. Оставьте заботы о вашем завтра, ваше завтра перед вами, то, что вы делаете сейчас, станет вашим завтра. Вот, что уяснил для себя Целауаф наблюдая за восходами и закатами цивилизаций, разрушениями и восстановлениями планет, крупицами тех, кто остался после заката.

Новые подопечные определенно нравились Целауафу. Они были в меру авантюрными, чтобы не скучать, наблюдая за ними, довольно легко обращали внимание на знаки, заботились о себе и окружении, понимая, что без близких созданий им будет плохо. Особенно нравилась Целауафу Диана. Напористая, авантюрная, живая, даже местами нахальная, но честная с собой и друзьями. Чувствующая жизнь, ее ноты, ее музыку и вибрации, просто на подсознательном уровне. Это импонировало Целу, поэтому, его взгляд чаще всего падал туда, где находилась Диана.

***

В этот самый момент Диана заливалась веселым хохотом в компании верных помощниц Куээл. Мэрк и Трайта быстро приняли Диану в свою компанию, обучали методам освоенных перевязок в условиях недостатка ткани, показывали удивительные лекарства на основе выращиваемых под землей растений. Это время препровождение омрачала лишь одна, неминуемая ситуация — экспедиции скоро предстояло уходить в Скитаваарц.

Не рад был уходу и Мэтт, успевший порядком сдружиться с местными механиками. Размеренность Рзацкой жизни, то, что привлекало Мэтта в отличии от склонной к движению и авантюрам Дианы. Беседы с Мехо, наконец есть тот, кто способен отпустить шутку на древнеальварском, тот кому также опостыла излишняя, навязчивая забота окружающих о «ценном для выживания кадре».

Мехо сам был не прочь продолжить путь вместе с экспедицией, его влекли дали, новые города, просторы планеты, но ответственность перед жителями подземелий, перевешивала все остальные доводы внутри Мехо. Это его задача сберегать Рзац и его жителей. Акхар передал ему эту роль, самому Акхару порой было тяжело нести этот груз, однако он смог. Теперь эта роль на плечах Мехо, а значит, он не может все бросить.

В ночь перед уходом экспедиции, к нему явилась душа природы. В этот момент Мехо пытался безуспешно уснуть, но мысли о происходящем мешали ему. Однако, слова сказанные душой природы, успокоили Мехо:

— Лигин рдэ (пер. сейчас не время), — произнесла душа природы.

Лишь этих слов было достаточно Мехо, чтобы понять, что его решение правильное, а жизнь даст шанс увидеть новые города и рассмотреть Альвар не в ракурсе Рзацких округ.

Продолжение и все главы книги можно найти здесь - https://vk.com/@arbuz315-vech1-gl

За прошедшие три дня с момента операции Артек и Лорда успели познакомиться, а многие бы сказали, что успели подружиться. Во время совета Лорда отчаянно защищал Джохшу и дежурных, пытаясь убедить Альварку по имени Калала в необходимости доверия и налаживания связей. Артека удивило, сколь разными были все члены совета, еще больше его и остальных удивила позиция Дорды, члена совета от аграриев. Ранее Джохша уверял его, что она будет настаивать на наказании для Джохши. Вместо этого Дорда заявила, что если уж так получилось, то все участники происшествия просто обязаны попробовать наладить диалог между обителью и городом. Чем дольше шел совет, тем сильнее чаша весов склонялась в сторону союза между экспедицией и подземным городом.

Последним из членов совета выступила Куээл, когда она заговорила, сердце Артека непреклонно отказывалось восстанавливать сбитый ритм. Все, что оставалось Артеку слушать отзвуки ее бархатного тембра:

— Учитывая сложившуюся ситуацию, нам, так или иначе, придется взаимодействовать. Поступивший к нам раненый, по имени Калеб еще не пришел в себя, после пробуждения ему будет необходима реабилитация, так же в случае удачного вживления потребуется постоянная зарядка аккумуляторной батареи ноги, а так же возможные корректировки в работе механизма. Ранее мы выполняли аугментацию кистей и рук полностью, каждый раз возникали потребности в доработке, — произносила отточенными емкими фразами Куээл, с трудом удерживаясь на ногах, чувствуя сильную усталость, после длительной операции. — Что касается ситуации с дежурными и нашими гостями, то мое мнение — надо всех выпустить из изолятора, каждый в этой ситуации проявил себя альварцем с большой буквы, показав, что нам стоит доверять друг другу.

— Можно мне слово? — вызвался Джохша.

— Говори юноша, — произнес Лорда, с одобрением посмотрев на Джохшу.

— Я хотел бы попроситься в экспедицию на место Калеба? Понимаю, что я не такой хороший техник, как Калеб, но мне хочется посмотреть мир и помочь вам, — произнес Джохша, улыбнувшись в конце своего монолога.

— А нужен им такой ретивый альвар, который нарушает приказы? — с издевкой произнесла Калала.

— Простите, но это уже решать мне, — вмешался в разговор Артек, поймав одобряющий взгляд Лорды, попутно чувствуя, как испепеляет его взглядом Калала. — И я с удовольствием приму тебя в ряды экспедиции, мы всему тебя обучим, тем более работа с техникой для тебя не в новинку.

И в этот самый момент совет был прерван фразой вошедшей девушки альварки:

— Там пришел Мехо, он хочет знать, что случилось с другой группой.

— Тогда принято, большинством голосов совета вы оправданы, будем дружить, — улыбнувшись, произнес Лорда, затем пожал руку Артеку и сказал:

— Пойдем встречать Мехо, а там решим, что и как будет дальше.

Последующие переговоры были в более неформальной обстановке, было решено перегнать технику ближе к спуску в город. Затем начать подготовку Джохши к выполнению роли механика, попутно подготовив машины к длительному переходу. Обучением с энтузиазмом занялся Рабза, ему нравилась роль наставника, а живой интерес Джохши к технике, только распалял Рабзу.

Вечером первого же дня, Артек, собрав экспедицию заявил, что общался с доктором и она прогнозирует, что Калеб очнется не позже 3–4 дней, после операции. Затем он предложил дожидаться этого момента, чтобы поговорить с ним, скрасив ему нелегкие минуты осознания произошедшего. Все дружно поддержали идею, а Диана, Мэтт и Франк с огромной радостью восприняли вести, что они смогут рассмотреть город.

Франк сразу же нашел общий язык с Дордой. Последняя, с удовольствием рассказывала об успехах аграриев, перечисляя виды выращиваемых грибов и не забыв упомянуть о гордости их касты — теневой пшенице, которая способна прорастать с самым минимальным световым днем.

Франк в ответ, тут же предложил найти применение новым для него ингредиентам. Получив разрешение от Дорды, вместе с местным поваром Лаарнтом, создал рецепт кексов и нескольких запеканок, довольно быстро завоевав тем самым доверие касты аграриев. Попробовав первую запеканку Франка, Лаарнт не удержался и спросил:

— Не могу я понять, в чем секрет, сколько раз пытался сделать подобное и полное разочарование, а ты сразу же сделал шедевр, — смущенно произнес Лаарнт.

— Нет секрета Лаарнт, просто у многих есть призвание. Призвание через которое он может нести любовь в этот мир, правда не все слышат голос сердца, упорно сворачивая не в тот переулок, общаются не с теми людьми и делают не то, что заставляет гореть, — сказал, улыбаясь Франк, вспоминая в очередной раз свою маму и как она любила говорить:

— Если ты сложно сложен, то тебе просто необходимо гореть от своего занятия Франки. Тебе ведь нравится готовить, так почему ты отрицаешь саму возможность стать в этом счастливым? Пойми, важен не достаток и почести, важно послевкусие от выполненной работы.

Диана с удивлением для себя самой, легко сошлась с Трайтой и Мэрк, легкие на подъем, веселые медсестры Куээл, рассказывали ей о происходящем в их подземном госпитале, в ответ, слушая от нее рассказы об обители.

— Танцы! — хором, произнесли медсестры с оттенком недоверия, который сменился восторженными словами Трайты:

— Восхитительно, это надо подумать, танцы под открытыми небом!

— Ну, относительно открытым, стеклянный купол все же… — попыталась возразить Диана, но тут же была заглушена волнами восторга двух медсестер.

Мэтт и Мехо проводили время вместе, делясь своими впечатлениями от общения с душой природы, попутно изучая особенности построения подземного города. Больше всего уже сдружившихся Мехо и Мэтта расстраивала близость отправления экспедиции и невозможность, совместного нахождения двух метохов. Так незаметно прошли несколько суток перед тем, как очнулся Калеб.

Калеб очнулся от звука аппарата жизнеобеспечения. Говорить совсем не хотелось, еще меньше сейчас хотелось видеть кого-либо. Сознание мерцало, затухало и освещалось зашкаливающей яркость, подобно лампочке работающей от нестабильного источника питания.

— Повезло, жив! — подумал он, странно ощущая холод и отголоски боли выше правого колена.

— Интересно, сколько я здесь провалялся, — подумал Калеб, пытаясь привстать опираясь на локоть, но сил не хватило и он решив, что еще рано, сам того не понимая погрузился в дальнейший сон.

В это же время, в комнате одновременно являющейся жилищем, местом работы и складом Лорды, происходил диалог:

— Как мне объяснить ему, что он выбывает из экспедиции? Ведь он еще мальчишка, — рассуждал вслух Артек, сидя над кружкой с пахучей жидкостью, которую жители города называли чай, исходя из аналогии приготовления напитка с классической версией чая.

— Никак, главное, что заживление идет. Куээл проделала прекрасную работу, надеюсь, что нога будет работать без сильных сбоев, а то с руками мы намучались. Представить себе можешь, первая кисть все время сжималась и отказывалась размыкаться, однажды нам пришлось спилить руку, чтобы сохранить ухо хозяину руки. Он всего лишь почесался, а рука зажала ему ухо, — ответил Лорда, вспоминая происшествие нескольких десятков лет давности, продолжая поиск деталей в ящиках. — Это жизнь, что теперь за голову себя хватать, нужно понимать риск и принимать происходящее. Как говорил мой друг Акхар — это жизнь, это зачем-то было нужно. Он был тот еще философ, сложный, но замечательный человек.

— К-хм, философы, что-то много стало философов. Одни приказы обсуждают, другие нарушают, а ты ими командуй, разбирайся, — произнес, отхлебывая из кружки Артек.

— Посмотри на это иначе Артек. Вам ведь нужно было поставить жизнь на паузу, сколько бы еще экспедиция выдержала без новых эмоций и притока свежих сил? — наставнически говорил Лорда, уже сидя напротив Артека. — Я кое-что расскажу тебе Немного скажу я тебе, хочешь верь, хочешь нет. Я здесь многое повидал, думаю, ты тоже в жизни насмотрелся, так вот они сейчас ходят, знакомятся и наполняются силами и эмоциями. Доверься жизни, иногда важно поставить жизнь на паузу.

— Поставить жизнь на паузу, — задумчиво повторил Артек. — Эх, быть может в этом, что-то есть и ты прав. Хороший ты альвар Лорда, я очень рад, что познакомился с тобой.

— Вот, а если бы не эта ситуация, то мы бы толком и не пообщались. Я тоже здесь уже плесенью покрылся, давно забросил ногу, а пригодилась ведь! — с восторгом произнес Лорда, радуясь не потере живой ноги Калебом, а тем, что его труды не оказались напрасными.

В этот самый момент Лорда вспомнил, где уже раньше слышал сказанную им фразу, это он услышал от Акхара:

— Да Лорда, пришла пора поставить жизнь на паузу. Выдохнуть, накопить сил и вновь услышать голос сердца. Не знаю, как ты, а мне без этого голоса просто не привычно. Сложно понимать происходящее вокруг, когда кружится голова. Эх, сейчас бы на пару дней, да в другую обстановку, но вокруг снег и лед.

Из воспоминаний его вырвала Куээл, зайдя в комнату без стука, она произнесла фразу, в ожидании которой они прожили последние дни:

— Калеб очнулся, если хотите с ним поговорить, то у вас есть немного времени. Он слаб и скорее всего, быстро уснет опять.

— Как он доктор? — спросил Артек, привычно расправляя на себе одежду, вставая из-за стола.

— Бодрится, но видно, что переживает, попробуйте поддержать его, — ответила Куээл.

***

— Привет, как ты парень? — спросил с порога Артек.

— Ар, ну, как так? — скорее простонал, чем ответил Калеб.

— Это жизнь парень, поэтому за вас и переживаю. Вы молодые, даже толком и не понимаете, что может произойти, — обескуражено, ответил Артек. — Поверь, тебе еще повезло, уж я насмотрелся в свои годы на культи и оторванные конечности, а здесь вполне себе — механизм нового века. Пару месяцев и будешь бегать, как новый.

— Да, новый, конечно, — усмехнулся, чуть повеселев и став похожим на себя самого Калеб.

— А больничка у них совсем не дурна, да и медсестры, что надо, — попытался направить беседу в более веселое русло Артек.

— Ты мне честно скажи Ар. Со мной все? Я больше не участник экспедиции? — спросил с дрожью в голосе Калеб.

— Не буду врать парень, тебе нужно время, которого у нас нет. На твое место вызвался Джохша, его уже 4 цикл натаскивает Рабза. Все беспокоятся за тебя, но у нас есть цель, мы договорились подождать, пока ты очнешься, но на время ты выбываешь. Мы заберем тебя на обратном пути, а пока мой приказ для тебя прост Калеб — слушай Куээл и Лорда, как плотно встанешь на ногу, посодействуй в плане изучения ноги Лорде. Хороший он альвар, считай от инвалидности тебя спас. Ты так многим поможешь, занимаясь научной работой, а уж когда ты сможешь дойти до места работы Лорды, так ты и про экспедицию забудешь, даю гарантию.

— Хорошо Ар, не в моем положении ставить условия, попрошу об одном. Не трави душу, уезжайте без прощаний, еще встретимся. Просто скажи всем, что ко мне нельзя, что я всем пожелал удачи и вырубился? — дрожащим голосом, но с мужественностью во взгляде произнес Калеб. — Мы еще увидимся Ар, странно, но я абсолютно уверен в этом, а Лорде помогу, мне так или иначе нужно найти себе дело. Как там говорил их Акхар? Каждому нужно то, что заставляет его гореть. Вот и мне надо найти свой костер и дрова.

— Хорошо Калеб, береги себя, нога хорошая, мы много о ней с Лордой говорили, будет лучше старой. До встречи, — сказал Артек, постучав по новой ноге, а затем, похлопав по плечу Калеба, вышел из палаты.

Перед палатой сгрудилась вся экспедиция. Первой не выдержала Диана:

— Как он? К нему можно?

— Он уснул, ему сейчас нужен отдых, всем участникам экспедиции разойтись спать на 7 часов. После встречаемся около комнаты Лорды. Вопросы есть? — произнес Артек, удивленно понимая, сколь мудрым было решение Калеба, и как его наполнил силами разговор.

— А если он проснется в это время? — возмутилась Диана, а остальные закивали, одобряя ее вопрос.

— Тогда нас разбудят, надеюсь, вопросов нет? Тогда всем разойтись, а я поговорю с доктором, — сказал Артек, попутно развернувшись к Куээл. — Доктор, мне нужно с вами переговорить наедине.

— Прошу вас, вы не против, если мы выпьем за этим делом немного вина? — ответила Куээл, указав в направлении своей комнаты-кабинета.

— Вина? С удовольствием, — удивленно произнес Артек, затем про себя подумав, спасибо тебе жизнь за возможность провести вечер с прекрасным созданием, блеск глаз которой не выходит из головы днем и ночью.

— Именно, чувствую, что разговор будет долгий и сложный, — ответила Куээл, попутно понимая, что Дорда оставила под секретом наличие так называемого вина из теневой пшеницы.

Продолжение и все главы книги можно найти здесь - https://vk.com/@arbuz315-vech1-gl

Среди всепоглощающей тишины городских кварталов Рзаца застыл тягач с цистерной. Спокойствие обледенелого города прерывали стоны Калеба.

- У-у-у, гадство! – произнес Калеб, попутно замечая, что накладываемая Артеком повязка не дает должного эффекта, по поверхности сидения ярко красным пятном растекается лужа крови.

- Держи жгут Калеб, держи, - произнес Артек, продолжая обматывать рану.

- Ну, что там Артек? – произнес, выглядывая из-за спины Артека Джохша, попутно пытаясь разминать, отказывающиеся слушаться кисти рук.

Эти три километра от завода до жилых кварталов дорого дались каждому из них, даже тягач будь у него голос, стал бы тяжело дышать и разминать избитые на обледеневших колдобинах покрышки. Дважды Джохше казалось, что он не выдержит, разожмет руки, вцепившиеся в скобы, и упадет. Цистерна раз за разом в поворотах шла юзом, а центробежная сила в этот момент пыталась отодрать Джохшу от скоб.

- Я замотал, держи жгут крепче, сейчас поедем, - вылезая из кабины и направляясь к водительскому сидению, сказал Артек, игнорируя вопрос Джохши.

Сев за руль Артек, стал в бешенстве стучать руками о руль:

- Вашу жизнь, холод твой наружу, - вырвалось у Артека, ведь он уже видел подобные раны и понимал, что проехать весь заледеневший город они с таким ранением не смогут, попросту не успеют. Да и что сделает Диана, зашьет через край? А-а-а, чертова жизнь!

- Что такое Артек? – взволнованно произнес Джохша.

- Он понимает, что не довезет меня, - с привычной для него насмешкой, произнес Калеб.

- А ты юморист?! Твою мать?! – прокричал Артек, совсем теряя самообладание от шутки Калеба, хватая последнего за куртку. – В герои намылился? А? Я таких героев видел, ты еще жизнь не нюхал сучок, а над смертью шутишь.

- Да заткнитесь вы оба! – прокричал на всю кабину Джохша, после чего в кабине повисла тишина, а лицо Артека застыло, сменив гримасу ярости на привычную нейтральность эмоций.

– Молчите и двигайте, куда я скажу! Там Куээл, она не таких тяжелых вытаскивала, - произнес Джохша.

- Хорошо, куда ехать? – произнес, заметно взбодрившись Артек и включил передачу.

- Калала меня прибьет за то, что я раскрыл город. Ну и хрен с ней, главное спасу Калеба, а там будь, что будет, - подумал Джохша, указывая путь Артеку.

- Вот здесь, вон видишь здание? Это медицинский университет, нам туда, там сзади есть вход с улицы в подвал, - указал путь Джохша, держа жгут уже вместо Калеба.

Резко затормозив, Артек уже на ходу кинулся выпрыгивать из кабины, забыв заглушить мотор. Подхватив Калеба под руки, попутно придерживая жгут, Джохша и Артек продолжили свой забег наперегонки со смертью. Ее присутствие ощущалось во всем, как в антураже замерзшего города, так и в поверхностном дыхании Калеба.

- Влево, теперь прямо, потом третья дверь направо, - командовал забегом Джохша, всерьез опасаясь, что его авантюра с раскрытием подземного города окажется бесполезной.

- Долго еще? – спросил Артек.

- Совсем нет, сейчас длинный коридор и мы идем на глубину. И это, - замялся Джохша, но взяв себя в руки, с надеждой в голосе произнес. - Артек, если тебя будут хватать, прошу, не сопротивляйся ради Калеба.

- Не бойся парень, я буду ниже травы, только Калеба пусть твоя докторша спасет, - улыбнувшись мыслям о выздоровлении Калеба, произнес Артек.

- Стой! Кто там!? – донеслось впереди из коридора, но глаза Артека не могли так быстро различать в темноте.

- Рауф, зови Куээл у нас сильно раненый, - крикнул уже увидевший, а скорее отличивший постового по голосу, Джохша.

- Не положено Джох! – произнес Рауф, но по шагам было слышно, что кто-то отправился глубже.

Куээл сидела у себя в комнате, занимаясь любимым делом, еще с детства ей полюбилось заниматься вязанием детских игрушек. Это занятие было ее медитацией, ее спасением в бури жизни, а жизнь рядом с Акхаром была всегда яркой и бурлила своей красочностью. Теперь же, когда прошло уже столько лет без него, она все чаще предавалась воспоминаниям о своем детстве, молодости и зрелости.

- Эти дети не помнят большой и теплый мир, - думала Куээл, - как жаль, что на их долю выпали лишь ветра и морозы, а перед фисташковыми глазами, так и не утратившими своей яркости с момента катастрофы, проносились образы счастливого, теплого детства. И Куээл вспомнила любимую историю детства:

В то время еще были времена года. Мороз держался почти три месяца подряд. Выпавший снег не таял, а лишь накапливался сугробами на обочинах деревенских дорог. Куээл с родителями жила в небольшой деревне, машин тоже тогда было мало. Воздух не был грязным, поэтому это была сказочная белоснежная зима. Когда светило солнце, снег искрился, и каждая снежинка от преломления солнечных лучей переливалась так, будто по сугробам были рассыпаны праздничные блёстки. Невольно создавалось ощущение сказки. Весна наступала в марте, снег от повышения температуры становился мягким и податливым. По всей деревне ребятишки лепили снеговиков. А мальчишки постарше выкапывали в высоченных сугробах, собравшихся по краям от дороги, длинные, широкие тоннели, огромного размера. Куээл было лет 10-12, точно сейчас она уже не помнила. Зато помнила, как ей очень хотелось полазить в этих тоннелях. Но, то ли из-за возраста, то ли потому что мальчишки не хотели брать с собой играть такую малышку, ей так и не удалось забраться, ни в один из тоннелей. Куээл была огорчена этим событием, и тогда папа решил устроить для меня другое развлечение. Ближе к выходным по всей деревне уже во всю играли капели. Солнце светило ярким весенним светом, отогревая сосульки, с которых ярко стекали капли воды. А по дорогам бушевали ранние, весенние ручейки. Куээл с родителями жила в самой верхней точке деревни, и вся вода стекала по склонам вниз, к реке. В тот день мама Куээл тепло одела ее. На ножки натянула связанные бабушкой тёплые носки из овечьей шерсти, а сверху обула резиновые сапоги. Папа так же снарядился в водозащитную обувь. Вместе они открутили пробки от бутылок из под воды. У Куээл была красная, а у папы синяя. Выйдя на улицу папа нашёл две длинные палки, затем они двинулись к асфальтовой дороге. Под сугробами над дорогой образовался слой льда, а под ним бежал ручеёк. Мы положили пробки на воду. И они...поплыли, как маленькие кораблики по горной речке. Наша задача заключалась в том, чтобы сопроводить наши кораблики, как можно дольше до низшей точки деревни. Палки нужны были для того, чтобы эти кораблики спасать от застревания под коркой льда. У Куээл в глазах до сих пор стоит тот светлый день. Она бегала в резиновых сапогах по лужам, за пробками от бутылок, тогда для Куээл это было захватывающее приключение. Ведь ей было важно, чтобы ее красный кораблик сплавился по реке быстрее, чем синий кораблик папы. Солнце светило ярко, ручейки из чистой весенней воды, образовавшейся от растаявшего снега, сверкали и переливались, приводя в восторг ее детские глаза.

Куээл не помнила, сколько времени у них заняло приключение, но тогда ей казалось, что бесконечно много, они играли в эту игру весь день. Когда они спустили проточки вниз, где вода уже никуда не бежала, а просто собиралась в большую лужу, тогда Куээл представляла, что это море, солнце уже начинало прятаться за бугор, и становилось холоднее. И Куээл с папой, спокойные, что наши кораблики добрались до открытого моря, спешно устремились домой, чтобы не замёрзнуть и не заболеть, потому, что в резиновых сапожках хоть и сухо, но холодно.

Вернулись домой уже в сумерках, мама напоила их горячим травяным чаем, и накормила свежеиспечёнными булочками с маком, из дрожжевого теста, на вид похожими на розочки. Спать в тот день Куээл легла уставшая и довольная. Это был один из лучших, светлых, чистых и искрящихся дней в детстве Куээл. Это воспоминание грело Куээл и сейчас, спустя долгие годы.

- Куээл! Куээл! - разнеслось издалека, смывая негу воспоминаний.

- Иду, - произнесла Куээл, понимая, что подобное обращение не несет добрых вестей.

- Там это, - пытаясь отдышаться, произнес Каик. – Джох притащил чужаков, они говорят, что кто-то ранен.

- Тащите его в операционную, зовите Мэрк и Трайту, остальное потом, - произнесла Куээл, как можно быстрее устремляясь навстречу прибывшим.

Взору Куээл открывалась ужасающая картина. Джохша и неизвестный Альвар - были окружены Гварами в кольцо, посреди кольца лежал уже знакомый Куээл Калеб.

- И зачем ты их сюда привел? – отчитывала Джохшу Калала.

- Да отстань ты, мы оба сдаемся, - произнес раздраженно Джохша. – пусть Калеба прооперируют, а там будем разбираться кто прав, а кто виноват.

- Он прав Калала, несите его в операционную и делайте, что скажет Куээл, - произнес голос из-за толпы, который был знаком Куээл большую часть жизни и принадлежал Лорде.

- Опять ты самоуправничаешь Лорда? – огрызнулась Калала.

- Как однажды сказал мне Акхар. Я поступаю так, потому, что считаю это правильным, если у вас есть идеи лучше, то слушаю, - ответил Лорда максимально уверенным тоном, кивнув Куээл.

Куээл не привыкла работать в условиях спешки, ее стихией были подготовленные операции, а не реанимация, но здесь она превзошла сама себя, вместе со своей бригадой из Мэрк и Трайты. Задача была сложная – найти донора, успеть зашить рваную рану и понять, от чего именно лечить Калеба после укуса собаки. Спустя 2 часа операции Куээл сдалась:

- Трайт! Бегом ищи Лорду, мне нужен его протез, нам не спасти ногу, будем идти в темную, - что на сленге касты медиков означало сделать то, что ранее не делали.

- Но его еще нормально не испробовали? Это ведь экспериментальный вариант! – возмутилась опытная Мэрк.

- Потому я и говорю, что идем в темную, - властно произнесла Куээл, вспоминая первые годы после катастрофы, когда началась массовая мутация, в первую очередь задевшая в телах альваров глаза и уши.

- Ох, жуткое же времечко было, - пронеслась мысль в голове Куээл, когда нахлынули воспоминания первых лет.

Спустя несколько минут в операционную вбежал Лорда, на нем свободно порхал хирургический халат:

- Куээл ты серьезно? Это же просто экспериментальная нога! – срываясь на истерический тон, произнес Лорда, хватаясь руками за голову.

- Ну, рука же сработала! – произнесла, не отрываясь от работы Куээл. – Если ты пришел мне настроение испортить, то поздно. Тащи ногу, тебе говорю! Калекой я всегда его сделать успею. Мэрк выгони его, он мне мешает!

- Но аккумулятора будет хватать на время в три раза меньшее, чем хватает руке! – не унимался Лорда, внутренне свыкаясь и понимая правильность предлагаемого решения.

- Лорда, хороший мой, давай мы это обсудим позже? У меня здесь кровь заканчивается донорская, - произнесла исполнительная Мэрк, плавно оттесняя Лорду к выходу из операционной. – И терпение ангельское мое, ведь ты меня знаешь!

Спустя считанные минуты раздалось:

- Вот вам нога, - еще из коридора послышался голос Лорды, затем операционную с аугментацией наперевес в влетела Мэрк.

- Нога зачищена и продезинфицирована, - протянул Лорда, засунув голову в операционную, продолжая всем видом изображать недовольство.

- Спасибо дорогой, не дуйся, ты же сам понимаешь, что это крайняя мера, - произнесла Куээл, показывая взглядом Мэрк, что надо убрать из операционной Лорду.

- Да сам уйду, глазами чего косить-то! Дай мне время, ты знаешь, что не люблю я эту спешку, - произнес Лорда, смыкая за собой шторку, выполняющую роль дополнительной защиты операционной помимо двери.

В это время в камере изолятора собрались Джохша, Артек, Рауф и Млетек.

- Долго они, что-то, - произнес Артек.

- Так они там и не чай пьют, - ответил Джохша.

- Еще один юморист нарисовался, - хмыкнул Артек. – Что с нами будет? Вы ведь лучше свой совет знаете.

- Это будет зависеть от того, кого поддержит Дорда, а так голоса разделяться. В прошлый раз Дорду сильно интересовала безопасность, поэтому чувствую, что будет жарко, но сейчас это не главное для меня. Главное, чтобы Калеба спасли, как вижу альвары вы добрые, по нраву вы мне оказались, - произнес Джохша, протянув руку для рукопожатия.

- Солидарен с тобой, ты тоже парень не промах, видел, как тебя телепало на цистерне, да и рискнуть ради чужого альвара, дело сложное и покажет всегда, есть душа или нет, - ответил Артек, пожимая руку Джохше, попутно кивнув еще двум сокамерникам.

Секунду спустя Артек увидел у решетки, перекрывающей окно камеры альварку в летах, но сохранившую необычайную красоту.

- С вашим парнем все хорошо, почти, но об этом не сейчас. Сейчас мне нужно немножечко любви, - сказала Куээл, спустя мгновение добавив. – Всем иногда необходимо, немножечко любви к себе.

Сказала она и вспорхнула от окна. После нее остался лишь шелест операционного халата и впервые дрогнувшее за долгие десятки лет, закаменевшее от одиночества сердце Артека.

Продолжение и все главы книги можно найти здесь - https://vk.com/@arbuz315-vech1-gl