Бородавка
Первая часть
Речь пойдёт не о настоящей бородавке, новообразование на коже, а о человеке, точнее о женщине, у которой огромная бородавка на лице.
Есть женщины – бабы, есть женщины – мужики и есть женщины – женщины. Третье сравнение – не про неё.
Лариса, так зовут эту бабу-мужика, внешности была незаурядной. Про огромную бородавку на правой щеке, портящую её - сказала. Правда, сама Лариса так не считала. Бородавку свою за изюминку принимала и временами её подкрашивала, как я свои седые волосы. Пухлые губы она мазала яркой помадой, татуаж бровей высоко задранный смотрелся нелепо на фоне короткой мальчишеской стрижки, а сама стрижка нелепо смотрелась на фоне широкого лица.
Лариса имела крепкий надутый зад как у Дженнифер Лопес и огромные груди. Ещё у неё был огромный живот. Для женщины тридцати восьми лет даже до неприличности огромный. Всё потому, что Лариса любила пиво. Пиво пила баклашками, пластмассовые бутылки такие в пол литра, да не одну, а по нескольку за раз. Все называли её просто Бородавка. Лет двадцать вот уж как.
Когда Бородавка открывала рот, это выглядело как орущий гудок отчалившей баржи. Она не умела слушать, перебивала на полуслове, а если кому-то и удавалось её прервать, расценивалось как самоубийство. Лариса вмиг могла оскалится и полезть драться, что несвойственно обычной житейской женщине. Силой она обладала богатырской. Мужика запросто могла поднять запястьем руки за кадык и оторвать его от земли.
Чему я была неоднократным свидетелем такой расправы. Висит на вытянутой руке мужичок, барахтается как червячок на крючке удочки. Зрелище не из приятных. А заступишься – на второй руке повиснешь.
У Бородавки даже был муж. Валера. Все его Валерьянычем звали. Производное не от имени, а от той самой валерьянки из аптеки, которую он принимал от стрессов всяких из-за неуёмной жены. Полная противоположность Бородавки. Мягкий по характеру, вполне симпатичный, не красавец, но и не Квазимодо. Из дефекта только огромная лысина на всю голову, и то в наше время это уже считалось модным. Держался Валерьяныч за свою Бородавку не из-за боязни быть поколоченным - доставалось, знаем-видели, а как он сам признавался «за женой как за каменной стеной». Имелось ввиду, и заступится за него и зарабатывает в трое больше. Ну и фраза «бьёт – значит любит» - утешала.
И вот как-то решили они вместе сходить в «Ленэкспо», где проходил зимний фестиваль пива.
Бородавка решила испробовать все сорта, и без разбору – светлое, тёмное, вишнёвое, крафтовое, нефильтрованное – стала в себя заливать. Пила она небрежно, разбрызгивая пиво на себя, хлюпая большими глотками, не вытирая пену с губ. Валерьяныч за всё покорно платил и виновато отводил взгляд от супруги, которая уже заводилась от принятого и начинала задираться к посетителям. Он как истинно верный и понимающий муж всегда предчувствовал приближающую беду и старался от жены не отходить.
Вскоре Ларсен, второе имя Бородавки, захотелось помочится, вылить из себя то, что вливалось в глотку на протяжении двух часов. А так как они уже вышли из павильона, то можно это было сделать только в уличных кабинках.
Встали в очередь. Бородавка с наполненным мочевым пузырём заметно нервничала. Подпрыгивала, похлопывая рукавицами по ляшкам. А когда эта персона выходит из себя, то непроизвольно, на каких-то там мутных рефлексах, находит себе жертву. Но жертва не находилась: замёршиеся люди слабо реагировали на выпады Бородавки. Всем также хотелось писать, а не связываться с пьяной бабой. Бородавка ещё пуще злилась. Не на кого было выпустить пар.
И вот терпение толстухи кончилось. Расталкивая, людей локтями, ринулась вперёд к началу очереди. Валерьяныч как верный слуга – за ней.
В очереди раздались недовольные возгласы.
- Имейте совесть, женщина, вы не одна.
Бородавка с выпученными глазами, то ли от ненависти, то ли от того, что моча в голову ударила, закричала в толпу:
- Я счас каждого обоссу. Будете мне тут вякать.
На столько это было сказано устрашающе и убедительно, что народ сник., не возражал.
Бородавка стукнула кулаком по двери кабинки несколько раз.
Вышла бабушка. Посмотрела на переминающую с ноги на ногу Бородавку, на её вызывающее наглое лицо и молча прошла мимо. От греха подальше.
- Дверь не буду закрывать. Ручки тифозные, хватается каждый сифилитик. – обратилась брезгливо Ларсен к уставшему мужу. – Сторожи.
Валерьяныч сжав плечи от холода, кивнул.
И вот влетела Бородавка в кабинку. Кабинка от тяжести стала расшатываться и издавать звуки скрежущего металла. Толпе и рядом стоящему Валерьянычу слышны были не только эти противные звуки, режущие ухо, но и звуки пыхтящей Бородавки, судорожно стаскивающей с себя штаны.
Джинцы действительно снимались с трудом. Сказалось чрезмерно выпитое пиво и морозные ляжки.
- Сцука, твою мать… убью.
Кабинка всё больше и больше раскачивалась.
Валерьяныч красный от стыда молился, чтобы наконец-то жена его проссалась и не задерживала очередь.
Ларсен мечтала о том же, с той лишь разницей, чтобы отдубасить идиота мужа, который её притащил на этот фестиваль, забывая, что идейным вдохновителем была она сама.
И вот брюки почти спущены и Бородавка начинает пристраиваться. Высоко задрала задницу, чтобы микрочастицами тела не прикоснуться к грязному унитазу. Ноги то и дело разъезжались из-за обледенелого пола. А так как человеком она считалась с несдержанным характером, то и движения её были резкими. И это сыграло злую шутку. Каблук левого сапога, взявший на себя опору веса Бородавки, не выдержал и подвернулся. И Бородавка с голой задницей и спущенными штанами вылетела вперёд ногами из кабинки. Дверь то не закрытая была.
Выкатилась прямо под ноги мужа и всей толпы.
На мгновение воцарилась тишина, а ещё через мгновение начался ржач. Ржал народ дико, истошно и громко, что сбежались люди мимо проходящие.
Вероятно, это был финал справедливости.
Расплата за чересчур много выпитого, за скверный язык, за то, что влезла без очереди.
Лежит Бородавка на спине декабрьского мёрзлого снега в неприглядном виде у всех присутствующих – штаны, спущенные на колени и джениферлопесовский голый зад. Плачет как обиженный ребёнок. И никому её не жаль. Нисколько.
Только истерический смех людей да лепет, склонившегося над ней Валерьяныча.
Продолжение следует…