-Выходим! Выходим! Строиться перед вагоном!-подгоняли нас офицеры-сопровождающие. Было пол-пятого утра. Мы стояли на дальнем железнодорожном пути вокзала какого-то городка. Земля была занесена свежей снежной крупой. Где-то сипнул маневренный. Сонные, еще разморенные, но уже полностью одетые в шинели и шапки, с вещмешками мы выпрыгивали из вагона и кое-как построились. Потом прошли через пути до ждущих нас на дороге крытых "шишиг", погрузились в них и какое-то время ехали.

Выгрузили нас возле Дома Культуры, как я впоследствии узнал, Танкового ремонтного завода. ДК был переоборудован во временный сборно-распределительный пункт, поселили нас в кинозале, в котором были сняты ряды сидений, ими же были заставлены выходы на сцену и на улицу. Вместо сидений стояли обычные казарменные двухярусные кровати. Нас "посчитали", и выдали сухпай на день. Так было каждый день, утром выдавали сухпай на день. Открывашки были в местном буфете, выдавались несколькими прапорщиками - буфетчиками (штык-ножей не было), там же мы набирали в свои кружки горячий чай,

а покурить выходили на улицу. Ничем особенным не занимались - валялись на кроватях. И в ДК работал видео-салон, мы с Иномом попеременно смотрели фильмы за, стандартный по тем временам, 1 руб. Попеременно - чтобы без штанов не остаться в буквальном смысле, сторожили вещи.

Народу постепенно становилось меньше, из 90 человек в первый день осталось не более десятка. Даже видики перестали крутить, потому что "сбора не было". И вот на 3-й день, точнее ночь, после отбоя зашел в кинозал дежурный по пункту. Была полутьма, свет был только возле киноэкрана. Дежурный походил среди коек и шепотом крикнул:

-Ваниев! Такойтов! На выход, с вещами!

За нами пришел молодой лейтенант, который иногда смешно дергал головой, офицерская

шапка у него перекатывалась по голове слева на право и обратно. Это движение я видел у курсантов в ВВАИУ, они так же перекатывали шапки и фуражки у себя на голове. Ага, "свои".

Шли мы с ним не очень долго. Хрустя свежим снегом, прошли в тишине какими-то дворами,

мимо высоких 9-ти этажных домов, мимо автобусной остановки. Часть. На КПП нас пропустили без разговоров, мы зашли в высокое, но трехэтажное здание, которому было суждено стать моим домом на следующие полтора года. С нашей стороны, как я потом узнал, на 1-м этаже был танковый рембат, на 2-м - наш авторембат, третий этаж был закрыт, а в другом крыле располагался танковый полк, который занимал все 3 этажа.

Поднялись на второй этаж.

-Дежурный по части, на выход!- не сильно громко произнес дневальный.

-Привел,-отчитался летеха перед хмурящимся старшим лейтенантом.

-Хорошо, пусть подождут. Старшина сейчас подойдет. Сытые?

-Да, да,- мы закивали. Время ужина уже прошло, но сухпаи и пригодившиеся печенюшки

нас продержали.

-Я побежал?-спросил летеха.

-Да, давай. Идите в комнату бытового обслуживания, там подождите.

Мы с Иномом, прихватив вещмешки, отправились в КБО. Свет в казарме уже был потушен,

кто-то возился со шваброй в туалете. КБО располагался сразу за "тумбочкой" дневального. И там кто-то был. Этот кто-то был в фуражке, шинели с ефрейторскими погонами, к которой был пристегнут сероватый макрамэ-аксельбант. В ногах стоял чемоданчик.

-О! Новенькие?

-Да.

-О! ЗдОрово. Тут служить будете?

-Наверное.

-Это хорошо. Это нормальная часть. Сигареты есть?- протянул ему пачку "Памира".

-Нормуль. Тут у нас знаете чего? Тут у нас голые бабы на Новый Год на тумбочке стоят!

У нас тут самогонка рекой льется! Ведь это город дождей, блядей и воинских частей!

У нас тут.. А что это такое? Ну-ка ну-ка!

-Сапоги.

-Странные какие. На офицерские похожи, но не офицерские.

-Курсантские, яловые.

-Дай померить!

-Примеряй так, подошва к подошве.

-Ну-ка, ну-ка...Эх! Не подойдут,- да, мои сапоги на два-три размера были больше его

ноги.-И шинель у тебя здоровая. Ну так вот...

-Смирнов!- в дверях КБО стоял старший лейтенант, рядом стоял прапорщик-армянин.

-Что!?-ответил, оказывается Смирнов, будучи якобы очень удивлен появлением дежурного.

-Ты еще здесь?

-Ну това-а-арищ старший лейтенант, ну поезд у меня в 12:05 ночи, ну чего...

-Всё, Смирнов, на вокзале подождешь! Автобус 20 минут идет! Давай-давай!

Тут армянин также решил присоединиться к обряду изгнания дембеля из части, вальяжно повернул к нему голову, нежно и с улыбкой сказал:

-Идите на куй, товарищ дембель.

-Есть, товарищ прапорщик! Ну бывайте, пацаны, служите-не скучайте!,- скучать нам не пришлось.

-Счастливого пути, Смирнов!- как наконец-то избавившись от чего-то, добавил в

закрывающуюся за "дембелем"-Смирновым дверь старлей, и повернулся к нам.

-Добро пожаловать. Ст.лейтенант Червяков. А это - ст.прапорщик Сарксян, наш старшина.

Сразу после присяги и еще до полигона забегал небезызвестный Серега. Тогда шло

распределение по специальностям, которые будут изучать курсанты школы, и тут ему

припомнили его появление в части.

-Пацаны, что делать!? Какие подходы?! Денег заносить пробовали, выпивку дорогую пробовали, просто ящиками водку обещал - не ведутся, не хотят!

-А ты чего от них хочешь?

-Да меня в мазисты не берут! Говорят - "Как мы можем доверить человеку, который вусмерть

пьяный в армию пришел, на КПП бутылкой размахивал, ракетный или танковый тягач?! Ты же

танк опрокинешь, или, того хуже, ракету ядерную. Неее, мы выпивохам не доверяем!" И меня

в ремонтники суют! Даже без категории!

С автомобилями я связан не был, ну разве что в 8 лет, на дедовой "копейке" до ближайшего

дерева(он ее продал потом), поэтому рассуждал так:

-Да забей ты на мазистов. Без них не жизнь что-ли?

-Нет, не жизнь. Ты не понимаешь?

-Чего?

-Да для любого 18-летнего пацана эта учебка - "дно золотое"! Молодой водитель получает

здесь 2 категории, до которых на гражданке - как до Киева раком : "Д" и "Е". "Д"-  КамАЗы водить с людьми, на гражданке по приходу раз - и ты водителем автобуса можешь быть. А с категорией "Е" - МАЗы  с прицепами, дык сразу в "СовТрансАвто", фуры с грузами водить. А то и за границу. А я пролетаю. Я им и кассеты предлагаю Сектора Газа с квартирных концертов(якобы он был водилой в доме культуры, где у этой группы база была), мать и мед привозила... Эх!

Сразу после полигона к Сереге приехала мать, и они обивали пороги начальника школы

майора Мангалова, начальника ВВАИУ, всяких его заместителей, мать вроде обещала даже письмо Горбачеву написать... Не знаю, как они уломали офицеров, раз они "взяток" не брали (школа считалась "образцово-показательной", и побег уже пятно на нее кидал), скорее - просто достали. Дней через 10 после полигона подбежал к нам счастливый Серега.

-Пацаны! Меня берут! В мазисты! Но - теперь я паинька. Сказали - первый же залет

- и все, вылетаешь в ремонтники.

Мы порадовались за него, он проставился - на каждый взвод нашей роты купил по

трехлитровой банке яблочного сока в чипке ;). Не много, конечно, но Серега старался,

и искренне радовался успешному решению проблемы. У меня таких забот не было, как и прав на вождение. Нужно было изучать всю эту бодягу с нуля. Народ так или иначе ДОСААФ закончил, имел минимум категорию "B", и незнаек вроде меня почти не было.

Началась учеба. Изучали УАЗ-469, ЗиЛ-130, 131, шасси КамАЗов, экзотический ЗиЛ-135ЯТ,

МАЗ-537 и 543. По МАЗам было общее занятие, ракетных и танковых тягачей на гражданке

не изучали. Конечно же, мы познакомились и с "ведром компрессии", и со "стандартной

скоростью вращения фаркопа", "давлением на массу", и что мне иногда нужно "сняться с

ручника". Некоторые вещи поражали, вроде системы боевой подкачки шин компрессором,

что являлось штатным для армейских автомобилей. Впечатляли и размеры двигателей для

всего этого хозяйства, и незнакомые мне до этого слова вроде "ДВС", "форсунка",

"ТНВД". Я старался учиться, потому что всё это было абсолютно новым, а у меня уже сидели в голове и другие слова, вроде "глинозем", "автоклав", "мартен", "домна".

Но без прокола не обошлось. По своему незнанию я таки стал создателем новой шутки,

которую мне припоминали до конца учебки, а может быть, вспоминали и после. В новой части про нее не знали. На вопрос офицера:

-И что нужно сделать, чтобы тормоза не скрипели?,-я решил типа применить новые знания, и ответил:

-Нужно смазать их солидолом!

Оторжавшись вместе с остальными, офицер посмотрел в журнал (а я стоял в наряде на теме

"про тормоза"), подошел ко мне:

-Конспект переписать. И ты так больше не шути. Шутка на грани смерти!

Еще нам много рассказывали разных "страшилок", про то, что вот был человек с головой,

а стал без головы - правило не садиться в неизвестную машину за руль- как первая передача

была переоборудована в заднюю, и как парня о стену кузовом раздавило. Или про то, как надо управлять парковкой авто, сигнализацию водителям изучали. Или рассказывали, что все нужно проверять, например, откручены ли все болты на колесе у МАЗа перед тем, как ступицу снимать, иначе гайку, весьма увесистую, срывало и она могла насквозь пробить голову. И что надо проверить откаты, правильно открывать пробку радиатора. Требовали нещадно технику

безопасности.

Сейчас все мои родные выучены и четко знают, что когда кто-то паркуется, стоять по ходу

движения машины запрещено, стоят сбоку от кузова, а знаки подают так, чтобы их было видно в зеркала или заднее стекло. Но когда я заезжаю на очередную мойку-сервис, сердце у меня разрывается - беспечный мойщик или сервисмен стоит по ходу движения авто, и не думает, что если у меня сейчас ногу судорогой сведет от усталости, перенапряжения или охлаждения, или она попросту сорвется, вдавит педаль газа, то вожму я его ноги по самую стену, или что там позади у него. У нас  в этом случае виноват был тот, кто стоял на пути авто, как не соблюдавший технику безопасности, и его начальник. А безопасность - наше всё.

Часть 1

Записки о Мише Ш. Часть первая, акт первый. Как меня в армию забирали

Записки о Мише Ш. Армейские истории. Часть первая, акт второй. Как меня в армию забирали

Записки о Мише Ш. Армейские истории. Миха и черника.

Миха был вообще странным парнем. Соц навыки были повыше чем у меня, но только как то странно повернуты. Ростом он был метр восемьдесят пять- девяносто, худой. Шкура тянется как резина на 10-15см, об этом случайно узнали. Хреновое зрение.

Свои очки просрал, выдали армейские в госпитале. Сейчас он был бы самым модным парнем, в таких то очках, ибо они были, как сейчас говорят, хипстерские, но тогда огромные очки в толстой оправе смотрелись, мягко сказать, оригинально. За эти очки получил доп кличку «Профессор».

Жутко вонял. Есть тип людей которые воняют сами по себе. В армии в 2001г., естественно никаких рексонов мэн и т.д. не было, но все пахли по людски. Мылись, умывались, подмывались. Да, пот после чистки снега иль еще какой работы, ядреные запахи, но что ж сделаешь. Мужики ж. Перед сном руки - ноги помыл, под мышками с мылом и норм.

А тут вонял мытый и не мытый. Ноги мыть не любил. Портянки его из сушилки выкидывали вместе с сапогами. Начал мыть и портянки стирать. Полегче стало, но всё равно запах ужасный.

Что-то было у него с пищеварением, скорее всего, от этого и от тела такой запах, но проблемы с кишками выражались в сильном газообразовании. Короче пердел он как слон. Разумеется все от солдатской пищи попёрдывали, всяко ж не прынцесски что не пукают, но сразу предупреждали – «боевой» или «холостой» выхлоп. «холостой» - это невонючий, ну а «боевой», следовательно, вонючий и разбегайся быстрее народ! Дык у Ш. все выхлопы были очередями и «сверхбоевыми». По сравнению с ними – боевые отравляющие газы Первой Мировой, стоят на несколько ступеней ниже. Ежели бы Гитлер попал под выхлоп Ш., а не хлора, возможно и Второй Мировой бы не было, как и Гитлера.

Был «нехватом».

«Нехват», в армейском лексиконе – человек которому не хватает. Который постоянно хочет жрать. Такие люди постоянно бегут за добавкой в столовой, и пофиг на то что дают. Вкусное или нет. Потом набивают карманы хлебом и ходят его постоянно жуют. Про хлеб – это в основном на начало службы, когда организм привыкает к режиму.

Над такими посмеиваются и не шибко любят.

Ш. был классическим «нехватом» на протяжении всего срока службы. Вкусно приготовили, или невкусно, перловка, сечка или греча – всегда первый стоял к раздаче за добавкой.

Джалил, дагестанец, радостно орал ему со своего места:

- Ай Мищька, ай нехват билять! Беги бистрээ!

Миха не курил, единственный из всех. Получал сахар вместо сигарет, покупал вкусняхи и мышатничал в одно рыло.

Тут где-то писали что это типа крысятничесво, но нет, крыса – тот кто ворует у своих. Жестоко порицалось и наказывалось. Хотя Ш. за этим тоже ловили. А мышь – это тот кто хавает в одно жало свои посылки, купленные вкусняхи под чай. Не порицается, все таки его дело, но таких не любят. Сегодня ты поделишься, завтра с тобой, а в целом общение, поддержание и закрепление временных и постоянных союзов, перерастающих в армейскую дружбу. Очень немаловажный фактор жизни на службе. А тот кто ест один, один и остается.

Объяснить данный факт у меня получилось ему значительно позже, после вопроса:

- А чего меня чай пить не зовут, и мало общаются.

- Дык ты сам печенек купил, и ушел их один есть. Никого не позвал, ни пригласил. И тебя никто не зовет, ибо мышей презирают.

Были попытки исправиться, но момент был потерян.

Дагестанец Джалил, как его называли , так и говорил:

- Ай ти Мишька какой, эээй!

И ржал, ибо и Мишка и мышка в одном.

Все это по отдельности не так страшно, но когда это все объединяется в одном человеке - это пиздец, товарищи. Тушите свет...

Лето 2001. Шла доукомплектация дивизиона бойцами, но по народу просадка была еще сильная. Народу не хватало еще больше половины.

В наряды по дивизиону (дневальный, патрульный, КПП), ставились все по очереди. Задалбывались страшно. Наряд сдал солдатам КПС, на следующий день они же тебе его и сдают. Потом снова ты им же.

Про еду.

Еда у нас была не сильно разгуляешься. Жрать можно, но не до разносолов. О качестве мяса говорит штамп на туше коровёнки, за которыми как то пришлось съездить в рифрежератор.

Огромный ангар заваленный тушами коров. Не как в буржуйских фильмах, где туши на крюках висят стройными рядами на металлических вешалках. Тут ангар был завален холмами мяса. Просто всё мясо свалено в кучи. Зав складом, говорит из какого холма сколько брать. Набрали. Смотрю клеймо. 1965 год. Пиздец, эта корова умерла еще когда мой батя ходить не начал. И не факт что не своей смертью. Повар варил это мясо всю ночь, чтоб в кашу покласть.

Естественно еду пытались разнообразить подножным кормом. А что растёт на севере в приличных количествах?

Правильно – ягель!

Но ягель могут хавать только олени, так что нам энто не подходит.

Еще растет очень много грибов и черники. Так же морошка, можжевельник, брусника, голубика. Но в значительно меньших количествах чем черника.

Грибы собирать, скажу я вам, сплошное удовольствие. Идешь и за двадцать метров видишь что и где. Из ягеля торчат шляпки. Грибы все нормальные, не червивые. Только в низинах меж сопками, где и растительность повыше, аж по три метра деревищща вырастают и с руку толщиной. Там грибы попадаются поеденные, а на сопках всё чистое. Собранные грибы сушили и разнообразили ими рацион солдатиков в течении всего году.

Черника.

О, жрали её постоянно. Её растёт там так много, что можно сесть на склон сопки и не сходя с места наестся и еще банку трехлитровую насобирать.

Северна черника крупна, сладка. Все лето круглосуточно солнцем освещается, им же насыщается и вызревает в огромных количествах. Солдаты собирают несколько десятков литров. Из неё варится варенье и так же на сладкое выдается в течении года. Ну что то тырится офицерами до дому.

Ш. и черника.

Послали нас за этой черникой. Сержант младшой, и еще четыре человека, включая меня.

Я вышел пораньше, стрельнул у старлея сигарету с фильтром (что в армии, да на начале службы очень гут, ибо выдаваемую «елецкую» приму курить можно только только от безысходности. Самодельный мундштук очень помогал, кстати).

Ну и пошел я, значиццо, с энтой сигаретой к связисту из КПС. Обитал он в отдельно стоявшем вагончике, в полукилометре от казармы. Сидели они посменно вдвоём на коммутаторе и заведовали всей телефонной связью на дивизионе. Мало того что человек оказался хороший, но еще и был источником всех сплетен и тел. разговоров (мобильных тогда еще не было у большинства).

Как я писал выше, не только совместные чаепития, но и нормальная, вместе под разговор выкуренная сигаретка, да еще и цивильная, винстон, закрепляет соц связи.

Согласно русскому народному поверью «никотин говно толкает», почуйствовал и я приближение. Попрощался со связистом и решил не терять время, бегая в казарму, а облегчится в паре десятков метров от спуска с сопки.

Нуачо? Бумага всегда с собой. Не туалетная правда, газеты у нас были. Вид с сопки замечательный, меня ниоткуда не видать. Сзади карликовая береза, спереди вид шикарный открывается. Комаров нет. Красота! Сижу, значит, в засаде. Дела свои делаю. Смотрю, внизу наши пошли с банками за черникой. Гуськом, по тропинке.

О - думаю – сейчас я как раз догажу, и догоню своих уже свежий и разгруженный! Готовый, так сказать, к сбору ягод и в банку и в себя!

Бойцы скрываются за поворотом сопки, и буквально через 10 секунд я слышу жуткий крик!

- А-А-А-А-А-А-А!

Пилять! Как будто зарезали кого то. Вот если бы не посрал, тут же бы обосрался, до такой степени страшно орали.

Натягивая штаны начинаю спускаться с сопки.

Догоняю народ и вижу такую картину:

На земле валяется Ш. Рот синий, с черникой. Лежит – стонет. Одного сапога нет, вместо ступни ноги - нечто напоминающее мяч для регби, по форме и размеру.

Рядом сидит Джалил, и, передразнивая Ш., хватается за ногу, изображает крик и ржёт. Падает в истерике на землю. Потом та же пантомима и снова ржач. Остальные тоже ржут!

Минуты три пытаюсь выяснить что же таки произошло.

Проржавшись, один из солдат, Вовчик, повествует мне такое дело:

- Идем мы, значит, по тропинке. Ш. замечает на камне, высотой сантиметров сорок, куст черники, забирается на него. Набивает рот черникой и видит что остальные уже достаточно далеко и нужно догонять.

Прыгает с камня и ломает себе ногу! Как, блеать, такое возможно???! Ногу! С камушка ниже колена!

Я подбегаю к нему, Миха валяется, держится за ногу, орёт! Черника изо рта валиться! Я понимаю что не вывих, а похуже и оперативно снимаю с него сапог, ибо потом только срезать с ноги пришлось бы. Нога, буквально на глазах, раздувается в мяч.

Думаем что делать. Остальные ржут. Случись такое с другим, все бы помогали, а тут реально смешно от абсурдности ситуации. А ведь нужно как то его километр тащить до казармы, да еще на сопку на 20 метров поднимать.

Младшой сержант Гера злой от произошедшего. Ибо старший он. Пинает лежащего Ш.:

- Хули лежишь?! Тащить тебя, блядь, теперь! Сам, сука, ползи до казармы!

И сам же ржет.

Ну мы с Вовчиком кое-как взяли под руки потерпевшего и поддерживая повели до казармы. Поднимали на сопку его вообще с трудом.

Сходили, блядь, за ягодами!

Комдив с красным от ярости лицом, выхаживал перед сидящим Ш. и орал! Даже не так, ОРАЛ!!!

Если извлечь из его речи многоуровневые матерные конструкции и оставить только самое необходимое, то выйдет примерно так:

- У меня нет более половины бойцов, в наряды некому ходить, кождый человек на счету! И это не считая того, что нужно скоро на боевое дежурство заступать и готовить технику к нему! А тут что я наблюдаю?! Диверсия! Минус один косарь!

В госпиталь, сука захотел???! Да вот хуй тебе!

Обращаясь к замполиту:

-Т-щ майор. Берете этого уёбка, везете на рентген и гипс и везете назад.

Ш.:

- Будешь, сука, у меня на тумбочке дневального круглосуточно сидеть! Объявлять нахуй, команды подавать ебать тя в рот, на телефонные звонки отвечать в пизду! В госпиталь пизденыш решил уехать, сука! Я те, блять, дам, сука, госпиталь!

В результате так оно и получилось. Пока нога не зажила, Ш. посадили бессменным дневальным, ходил только пожрать, в сортир и поспать.

Офицеры еще подкалывали. Сидит Миха на табуретке. Нога в сторону. Заходит офицер, Ш. его приветствует как положено.

- Гвардии рядовой! Ты что, не знаешь что офицера приветствуют стоя!

-Дык я…

- ХАХАХАХА!

По казарме Миха перемещался как черепаха, с костылями и стонами, но в столовой, держа руками тарелку, бодро постукивая гипсом первый бежал за добавкой! А иногда и не раз!

Засим заканчиваю первую историю про Михаила.

Фото с интернету, текст мой.

В октябре утром внезапно по части забегали сержанты. Нас всех построили, пересчитали. Велели не расходиться до прибытия всех офицеров. На обычную утреннюю зарядку мы не побежали, сидели и гадали, что же произошло. К 7-ми появились офицеры, о чем-то совещались в комнате дежурного по части. После этого нас всех построили и объявили - из части, из 2-й роты капитана Борщева, был совершен побег.

2-я рота для нас была совсем темным лесом. Казарма делилась на две части, в каждой части было шесть отсеков друг напротив друга (в длину - 3), и после занятий дверь во 2-ю роту обычно прикрывали. С их стороны был один туалет (тот, в котором нас стригли наголо),

общая сушилка, оружейка и общая качалка. С нашей - туалет, телевизор и оружейка. Так как свободного времени было не очень много, то туда просто некогда было ходить, только разве что в качалку и сушилку. Командир 2-й роты капитан Борщев выглядел очень растрепанным - побег, наверное, сильно влиял на всякое служебное продвижение, в том числе и на получение нового звания. Несмотря на то, что Борщов уже закончил Академию чего-то там(что давало ему возможность получить майора), майора ему не присваивали. Плюс еще конкуренция с майором Андреевым. Ну и это ЧП - не разобрался, нет работы с личным составом, дедовщина (хотя какая еще дедовщина, все ж духи), и прочее.

После завтрака построили нас, 1-ю роту. Сказали: занятия отменены, и так как беглец из 2-й, то на поиски пойдем мы, а то вдруг по дружбе или каким-то соображениям кто-то  из 2-й дёрнет тоже. Разбили нас на тройки, каждой тройке выделили офицера или сержанта, были задействованы офицеры и сержанты 2-й роты. Одели мы шинели и фуражки (именно фуражки, наверное, официозу добавляет, а вот в стекляшке или ПШ уже были - не помню, но не в парадках), каждый старший группы получил бумагу, что мы патруль, один сухпай на 4-х, штык-нож(сержант) или пистолет(офицер), все получили свои фляги, которые наполнили водой при выходе,  котелки(вместилище ложки), подогнали несколько КамАЗов, и развезли нас по "точкам", обещая в середине дня подвоз "горячего". 2-я же рота в полном составе отправилась в ленинскую комнату зубрить устав под присмотром дежурного по части.

Нам досталась "точка" - крытая платформа "какой-то километр". Трое сидели в комнате ожидания пока один находился на другом краю платформы. раз в 20 минут менялись. Милиция была оповещена. Было, вообще-то, скучно. Проносились мимо товарняки, пассажирские поезда. Иногда тормозили электрички, в такие моменты мы уже  стояли по двое на разных сторонах платформы (расписание висело и мы заранее  выходили к останавливающимся поездам). Размягчали сухари сухпая водой из фляги, сержант открывал штык-ножом консерву за консервой, жевали галеты. В два часа дня на "буханке" привезли "первое блюдо" в походном термосе, мы подзарядились. А еще  через час к нам подошел дежурный милиционер и сообщил, что поймали, сняли с электрички противоположного направления. Дождались КамАЗа, и отправились в часть.

После ужина выяснилось, что Андрюха Проныра-С-Кунашира кое-что знает. Он был дневальным по роте, а во 2-й у него, оказывается, был земляк-кунаширец, которого он расспросил.

Вобщем, сбежавший оказался "крысой". Крал деньги и курево у своих. Застукали его узбеки, в момент, когда "крыса" что-то тащила из кителя их земляка. Отвели в уголок и слегка (они божились, что слегка) прессанули, дали пару раз под дых. Подошли ребята из Воронежа ("крыса" был из Воронежа), типа чего вы обижаете земляка, узбеки сказали - "крыса".

Вытряхнули все из его карманов, а там - несколько пачек сигарет, причем разных и куча денег в военнике, рублей 250 (еще тех, стабильных советских), еще какой-то, приглянувшийся "крысе", солдатский хлам. Последние несколько недель все это добро  пропадало из кителей, военников и писем в тумбочках 2-й. роты (некоторые хранили деньги в открытых конвертах с письмами, хотя офицеры просили отдавать им деньги "под расчет" с последующей их выдачей, но кто ж их слушает).  "Крыса" ни разу не получал переводов из дома, ни разу не покупал сигарет, а те, что у него нашли, были разных марок, пропавших и не продававшихся в местном чипке. Тут он получил и от своих. Плюс его стали игнорировать, шпынять, гнать ото всюду. И тот решил сбежать. А может и планировал побег раньше.

В роту зашел ст.лейтенант Ажуров, и сказал, что беглец на гауптвахте. Сержант предложил пойти посмотреть. На мой наивный вопрос, что нас пустят посмотреть гауптвахту, тот только усмехнулся(а я еще не знал, что через несколько месяцев сам гляну, но не эту,  и не одну).

Гарнизонная гауптвахта располагалась в ВВАИУ, прямо рядом с нашей казармой, через дорогу в небольшом леске,на "часах" стоял какой-то курсант-десантник (их училище через дорогу). На что сержант сказал:

-Ууууу, ну теперь ему хана.

-Кому?

-Да беглецу нашему. Десантура звери. Там или маршируешь, или отжимаешься, между подъемом и отбоем, с перерывами на еду. Сидеть просто так не дают, пока отжимаешься, тебе зачитывают устав и надо его повторять.

-Был, что-ли?

-Ха-ха-ха! Нет, ребята из БОУПа рассказывали.

Через 15 дней выпустили нашу "крысу" с гауптвахты, под присмотром военной прокуратуры. Выглядел он замученным, наверное, десантура перестаралась, хотя они только на сутки там были,а частей для дежурств хватало. Пришли в нашу часть, стали собирать его шмотье.

После, две наши роты загнали в ленинскую комнату (многие со своими табуретами, стульев там не хватало на обе), приоткрыли форточки, и в течение 15 минут "крыса" пытался объяснить причину "своего поступка". В результате мы услышали, что он хотел служить в пехоте, что часть тут гавно, офицеры гавно, сержанты гавно, и мы, духи, тоже гавно и никакие ему не товарищи, и он с радостью забудет эту часть и наши

поганые рожи, как страшный сон (дословно). Его увезли,якобы в дальнюю часть в Казахстан, чтобы убежать было сложнее. Больше мы о нем не вспоминали.

Повторюсь, что изначально было желание написать про отдельного бойца по фамилии Ш. Это был человек из тех, о которых рассказывают байки. Ходячая неприятность. Как у него так получалось – неизвестно. Но, про себя и службу с ним тоже будет не лишним осветить, для полноты картины.

Акт первый тут:

Записки о Мише Ш. Часть первая, акт первый. Как меня в армию забирали

Акт второй. Прибытие и начало службы.

Про поезд рассказывать, в принципе, немного. Ехали около двух суток, с учетом пересадки и ожидания пересадочного поезда.

У кого деньги были, подбухивал в дороге, у кого не было – так ехал. У одного ярославского парня было много денег. Он сводил проводницу, на длительной остановке, в ресторан. После чего благополучно намотал на конец триппер. Уже в армии лечился.

Сидим, разговариваем, кто пьет чай, кто пиво, кто еще чего. Заходит капитан, что нас везёт:

- Бойцы! Чего не спим?!

- Дык светло еще, товарищ капитан!

- Не товарищ капитан, а товарищ Гвардии капитан! Вы на часы поглядите.

- Нихераж себе, пол третьего ночи! А чего солнце то светит??!

- ХАХАХА! Дык день же полярный! Солнце уже не заходит!

Так я познакомился с полярными временами года. Еще шутили по этому поводу:

- Дык два дня всего служили. Два полярных дня и две таких же ночи.

Запомнился момент, когда проезжали залив, в котором стоял «Пётр Великий». Это авианосец.

Нам капитан говорит:

- Вот наш авианосец, «Пётр Великий». Видали какой огромный?

- Да чего-то не впечатляет. Не шибко и большой

- А точку на носу видите?

- Ога.

- Это КРАЗ армейский.

Впечатлились.

Приехали, выгрузились. Поехали на край Кольского полуострова, в г. Полярный. Там основа части ПВО. Дивизионы раскиданы по всему полуострову.

Первая степень окуения.

- Куда я, блеать, попал?!

Выезжали с Ярика на +25 по цельсию. Приехали – снег лежит. На улице около трех градусов.

Вторая степень чуть попозже, когда привезли в часть.

- Куда я, блеать, попал???!!!

Из своего района и города, окруженного парками и лесами, откуда я никуда за свою жисть не вылазил, попал на север. Вокруг гранитные сопки с ягелем и карликовыми берёзами, низкие хмурые облака, дубак и небо. Окуеть как много неба. Если б у кого была арагофобия, тот бы там бы и помер. И часть и дивизионы ПВО стоят на вершинах сопок. Ибо шпурлять в злобные натовские самолеты удобнее с высоты.

Дальше баня, стрижка ручной машинкой налысо. Выдача формы, сапог и в дивизион на КМБ (курс молодого бойца).

Две недели строевой подготовки, подготовка к присяге, отправка по дивизионам бойцов.

Из КМБ особо вспоминать нечего. Закапало с конца у любителя проводниц. Пацан, которого решили оставить в дивизионе, где проходили КМБ, посадили учить обязанности дневального, чтоб подразгрузить старослужащих, учил их аккомпанируя себе на гитаре. Из крана, откуда умывались, иногда выпадали живые дождевые черви. Ёмкость для воды была негерметична.

Запомнился мелкий, на пол головы ниже меня, армянин с фамильём Тополян. Ходил, бился в процессе ходьбы, башкой о стену коридора приговаривая с акцентом:

- Дамой хачу! К мама хачу! Дамой хачу! К мама хачу!

Закосил по дурке, уехал таки «дамой к мама».

Особенностью части было совершенно ля дэбилэ, для Российской армии, разделение по сроку службы. Служили тогда по два года.

Обычно примерно равные части призывников поступают каждые пол года. И ты по сроку получается до присяги: «запах», после: «дух», после полугода: «слон», после года службы: «черпак», полтора: «дед», после окончания 100 дневки до приказа и выхода самого приказа «дембель».

В этой части было так:

Куча народу призывается одновременно. Когда я со товарищи прибыл в дивизион на сорок человек, там было три, ТРИ ДЕДА! Один черпак. ВСЁ! БОЛЬШЕ НИКОГО! С нами прибыл сержант с учебки прослуживший там пол года. Естественно мы его как старослужащего в хуй не ставили, только как сержанта. Но гонору в нем было на целого полковника. Типа кто я, а кто вы!

После того как прошло полгода службы, нам прислали троих духов, но в силу нашей слоновости мы гонять их не могли сильно. И все. Больше пополнений не было и все шуршали до конца службы, не делая разделения по срокам службы. Традиционные названия сохранялись, но толку от них было ноль.

Когда я увольнялся, и я садился на машину до части, привезли первого духа к нам в дивизион. Командир дивизиона прощается со мной и представляет нового бойца оставшимся.

Все три деда, которые остались ко времени нашего прибытия, были дагестанцами. Один нормальный, второй так себе, очень херово по русски говорящий. Офицеры рассказывали, что когда он приехал, он по русски не умел и не понимал. И третий даг какой-то писец. Ростом около 185, в ширину чуть меньше. Говорить нормально не умел, умел только орать. Голова как кривая картошина.

Дивизион делился на сам дивизион и на КПС (командный пункт системы), у них свои командиры, у нас свои. Их командирам мы могли не подчинятся, или подчинялись, но с последующим докладом своим. После чего были разборки меж офицерским составом. Нормальный дед и кривой, имена их уже истерлись с памяти, были как раз в КПС и мы с ними мало контачили, а наш дед, херово говорящий, через месяц нашего прибытия был забран на диету в город, где лечился от язвы и параллельно делал ремонт у командира в хате. Ну эт чтоб от госпиталя недалеко.

Был комиссован за пару недель до своего дембеля. Очень обидно для него, ибо у них тогда в горах армия очень котировалась.

Когда меня забирали, надеялся попасть в автобат, ибо с правами, и какой-никакой опыт вождения был. Тем более специальность «тракторист-машинист широкого профиля» и права категории BC и на три вида тракторов прилагались.

После КМБ, когда нас в части распределяли по дивизионам, подошел офицер и спросил:

- Так, боец, права есть?

- Так точно!

- Отлично! Будешь электриком!

- О_О Есть, так точно!

Вот тебе и нахуй автобат…

Злоебучая армейская логика зохавала мой моск. Отчего так, мне никто и не объяснил, а окромя обязанностей дневального, патрульного, часового и т.д., загрузили меня на обучение на третью группу электробезопасности до 1000вольт.

При том что к электрике я имел отношение как обычный пользователь. Мог вилка в розетка воткнуть и выключателем щелкнуть, все. Остального боялся, а вдруг убьет!

Но Родина сказала: «Надо!», а мы ответили: «Есть!».

Оставшееся время служил я электромехаником-дизелистом при дизельном электрогенераторе.

Вот так и собрался состав нашего отделения на ближайшие пол года. Жека с Новгородской области, был сделан сержантом за габариты (110кг) и веселый компанейский нрав. Толян с Котласа. Я С Ярославской области, ну и Михаил Ш. откуда то с подмосковного колхоза.

Про Михаила, или Михуила, как его часто называли, как раз и пойдут рассказики. Про его подвиги.

Ну еще про себя напишу и про наше отделение и дивизион в целом.

Жизнь, пока я был в санчасти, серьезно посуровела. За каждую провинность отправляли маршировать на плац, плохо начищены сапоги - всем рота отбой (это днем), потом рота подъем, заправляем кровати по-новой, и чистим сапоги по-новой. От постоянной беготни линолеумная "взлетка" темнела - сапоги шаркали по ней, оставляя резиновые следы, которые дневальным приходилось оттирать штык-ножом, тряпкой не оттиралось. Особое извращение, на мой взгляд, это было маршировать сразу после обеда на плацу - солнце светило, и надо было "чеканить шаг", при этом казалось, что желудок опустится и выйдет сзади. А так хотелось после обеда посидеть в курилке, отдохнуть от вечных построений. Мечты, мечты... И несмотря на то, что у бойцов было т.н. "личное время", оно было занято написанием писем родным, стирке-глажке обмундирования, стрелянию сигарет и редкому просмотру телепередач, в основном вроде "Сельский час" и еще чего-то, нормальных передач или не было тогда еще, или они шли не в то время по ящику. Времени на общение особо не оставалось, поэтому решали некоторые вопросы - вроде стрельнуть подшиву на следующий день, узнать как было на одевании ОЗК, у кого есть нитки, что написали из дома - только после отбоя. Но, так как тренировка днем не заканчивалась, после того, как кто-то из сержантов-"пастухов" слышал разговор, раздавалась команда:

-Рота подъем! Форма одежды номер "какой-то"(не помню уже, честно говоря, вроде 1 это как были, в трусах и галстуке, 2 галифе+сапоги, 3- еще плюс китель и тд)

-В одну шеренгу становись!

-Так, разговариваем, не устали за день? Упор лежа принять! Делай раз! Двааа! Раз!  Двааа!

Мы должны были отжиматься. Кто-то отжимался плохо, и тихо шипел на "болтунов", кто-то краснел, но отжимался, у кого-то подламывались руки, кто-то страдал:

-Таищ сержант, а может не надо?!

-Отставить разговорчики! Раз! Двааа! Раз! Двааа!

Если кто-то из узбеков отмораживался, и не отжимался, поднимали "пастуха"-узбека, был в учебке и такой, и тогда те должны были отжиматься командам по-узбекски, а т.к. узбек не очень был доволен, что его подорвали очередной раз, то отжимались узбеки дольше, поэтому старались не отлынивать.

Ноги сержанта остановились у меня перед глазами, и сержант легонько постучал пальцами

мне по затылку.

-Боец, встать!,- встал.

-Боец, фамилия, взвод?

-Боец Такойтов, первый взвод!

-Боец, а ты слышишь, как я считаю? Андрюха, твой, что-ли?

Андрюха, будущий дембель и тот самый сержант, который вез нас в эшелоне, вяло отозвался

с кровати:

-Мой...

-Слышу,- это я уже ответил.

-А ты почему два раза отжимаешься?

-В смысле?

-Я считаю "раз" - значит надо опуститься на руках почти до пола, не касаясь, "два" - возвращаешься в упор лежа. Понял!?

-Понял!,- ну как объяснить человеку, что и "раз" и "два" у нас был отдельный счет, и на каждом нужно было отжаться. И это еще ничего. В наказание за нанесение какой-либо травмы в спарринге нужно было отжаться просто 50 раз, как нанесшему травму или урон, в наказание за неаккуратность, так и получившему травму-урон, как пропустившему удар. Ну и еще группа делилась на двое, и в трех разных положениях отжимания вторая половина бегала по тебе, а иногда садилась на хребет, и нужно было отжиматься так, и ровно спину держать, и отжиматься от пола до распрямленных рук, а не "выдрачивать" с амплитудой в 2-5 см. Это все было у Паши на тренировках,  помимо обязательных промежуточных 50 раз каждый час. Подтягивался я не очень, но отжиматься... Объяснять я этого не стал.

-Так, всем встать, отжимается боец Такойтов! Сейчас посмотрим, как ты понял, боец,- рота с облегчением поднялась, отряхивая майки и галифе.

-Делай раз! дваааа! раз! дваааа! раз! двааа!

Через несколько минут:

-Раз! Двааа! Посчитайте кто-нибудь, я уже устал считать!-крикнул сержант в эфир, с целью

призвать остальных сержантов поддержать экзекуцию.

-Да иди ты накуй!- послышался голос нашего "замка" Андрюхи,- Заипал уже раз-два! Спать давай, млять!

Рота тихо заржала.

-Ладно,-усмехнулся дежурный сержант,- после поговорим. Рота отбой!

В течение минуты уже никого не было на взлетке и окрестностях.

А через 3 дня меня позвали в местную казарменную "качалку". Там был и наш взводный, ст.л. Ажуров, который распросил, чем я занимался, и предложил участвовать в его "плане" - показательных выступлениях на выпуске школы в стиле десантуры, тогда это только в моду входило. Согласился. Решили проверить, сколько я могу отжаться, с секундомером. Оказалось, 72 раза в минуту на полной амплитуде (вот что значит молодость). Потом, конечно, меньше и меньше. В общем, отжимания по подъему потом были,  но нечасто.

Все таки умели раньше фильмы снимать... Вроде бы и и сюжеты незамысловатые,

и спецеффекты нехитрые, и ляпы порой видны невооруженным взглядом, а вот поди ж ты — до сих пор при первых нотах заглавной темы к фильму «В зоне особого внимания» душа словно замирает, а потом начинает разворачиваться словно купол, вырываемый из ранца системой стабилизации...

Несмотря на то что детство и юность у меня пришлись на 90е годы прошлого столетия, когда отношение к армии было уже далеко не таким как в Союзе, лично для меня вопрос - «служить или откосить» никогда даже не стоял. И логично рассудив что раз уж в армию я все равно пойду, то надо хотя бы попасть туда где меня действительно хоть чему то научат, разумеется я, как и многие другие, еще на приписной комиссии начал настойчиво проситься в десант.

Не буду сейчас описывать процесс подготовки, которым я активно начал заниматься еще класса с девятого, когда распрощавшись со школой перешел в техникум. Там много всего было, начиная от чтения разных вумных и не очень тематических книжек, заканчивая спортзалом и секцией каратэ (оказавшей на мою жизнь влияние даже большее чем армия), это как говориться «совсем другая история». А сегодняшняя наша история начинается в стенах районного военкомата, где незадолго до призыва я проходил очередную комиссию на признание моей тушки годной к отданию долга Родине.

- Хочешь в десант? Хмыкнул в усы подполковник, разглядывающий мое личное дело в котором уже красовалась отметка - «категория годности А1». - Ну вот тебе направление, завтра приезжай к 11 часам по этому адресу, там тебе все объяснят.

Направление оказалось в наш Питерский ВПК (Военно Патриотический Клуб) «Дзерджинец», где я и еще несколько десятков таких же обалдуев должны были пройти ВДП (Воздушно-Десантную Подготовку) и прыгнуть с парашютом, дабы понять в какую жопу мы собираемся окунуться и заодно получить первичные знания, дабы не убиться в армии на первом же прыжке испортив казенное имущество и нервы начальства.

Занятия были хоть и по ускоренной программе, но в отличии от многих гражданских аэроклубов, обучали на совесть. Первое занятие — чистая теория. Второе — учебная укладка парашюта в классе. Разбивались на пары и по очереди укладывали и распускали старенький Д-6. Третье занятие проводили уже на полигоне в Сертолово, где был свой ВДК. Там отрабатывали технику приземления, прыгая с разных высот (1-2 метра) учились «встречать землю». Ну и четвертое — собственно «боевая укладка», с которой нам и предстояло прыгать уже через пару дней.

Признаться на этой укладке мандраж был едва ли не больше чем пред прыжком. Я тогда укладывал парашют второй раз в жизни и хоть все было сто раз проверено, и перепроверено, но чувствовал себя как сапер обезвреживающий первую в своей жизни бомбу. Которая запросто могла бы стать и последней, да...

Прыгать мы должны были под Гатчиной. Есть там в селе Никольское небольшой аэродром, а поля вокруг идеально подходят под дроп-зону. Первой ошибкой было то что прыгать нам предстояло не в тот же день, а на следующий. Не знаю чем думало руководство, но собрать на ночь в одном бараке несколько десятков 18 летних парней без какого то особого надзора... Было не самой умной идеей. Разумеется «у нас с собой было», как минимум по литру на нос, так что в ту ночь все напились в сопли и наутро выглядели весьма и весьма уныло. Хвала моему тогда еще молодому организму и тому что я методом проб и ошибок уже успел понять что пить я нихрена не умею, так что в ночной попойке участие принимал чисто символическое, чему наградой на утро были относительно свежая голова и не трясущиеся руки.

Получив живительных пропиздонов от подъехавшего начальства, мы быстренько привели себя в божеский вид и похватав сумки с куполами потопали в поле. Прыгать нам предстояло однако не с АН-2, несколько которых стояло на аэродроме, а со специально пригнанного из Пскова МИ-8. Нацепив ранцы и застегнувшись мы построились «по ранжиру, весу, жиру». Еще одна последняя проверка зачековки ранца и прибора, и первая партия пошла, пригибаясь к земле и опасливо поглядывая на молотящие над головой с жутким звуком лопасти винта.

Ми-8, это вам не ИЛ-76, в него влезает одновременно от силы десяток человек (внутри был еще установлен дополнительный топливный бак, что снижало полезное пространство), так что своей очереди мне пришлось ждать довольно долго, а стоять в строю согнувшись в позу буквы «Зю» (выпрямиться не дают туго застегнутые ножные обхваты) — то еще удовольствие.

Наконец мои мучения закончились. Борт выбросив очередную партию пошел на посадку, те кто уже прыгнул по разу тем временем расстелили парашютные столы и уже укладывали купола для следующего прыжка (по программе было положено три на разряд), а моя партия посеменила затекшими ногами к вертолету.

Место мне досталось самое удачное — в первых рядах, прямо у самой рампы. Признаться до этого момента я даже толком не понимал во что ввязываюсь, страха как такового не было, так... легкий мандраж, азарт и адреналин смешанный с интересом, но когда гул раскручиваемого над головой движка усилился, а вертолет качнулся и медленно пошел вверх...

Сердце мое провалилось куда то вниз, со скоростью удаляющейся из под ног земли. Кажется я даже забыл как дышать. Вертушка набирала высоту по спирали, кружась над дроп-зоной, которая сверху уже была похожа на гугл-карты вживую, а я сидел у самого края, отделенный от бездны лишь хлипкой калиткой рампы и в голове молоточками стучала только одна мысль — что мне придется сейчас шагнуть ТУДА.

Наконец высота была набрана. Включился «светофор», резкий бьющий по ушам звуковой сигнал и хлопок выпускающего по плечу. Сидел я у самого края, значит и выходить мне было первому. Быстро посмотреть через плечо — пристегнута ли стабилка? Сгруппироваться, левая нога вперед, правая опорная чуть согнута, правая рука на кольце основного парашюта, левая на запасном.

- Высаживаемся, побеждаем, улетаем! Первый пошел!!! Орет в ухо выпускающий. Толчок... Нет, не под пятую точку. Всего лишь в плечо. Переношу вес на левую ногу, шаг вперед и...

В первую секунду мне показалось что я в полете увидел собственную задницу. Поток воздуха от винта швырнул меня вниз, ни с чем не сравнимое ощущение свободного падения опьяняло почище любого алкоголя, но рефлексы вбитые на занятиях сработали четко.

«501, 502, 503, кольцо!» Я не стал дожидаться срабатывания прибора и рванул кольцо, зафиксированное для надежности на запястье резинкой. Стабилизирующий парашют рванул купол вверх, вытягивая его из ранца. «504, 505, купол». Выпрямился, ухватившись за стропы и как учили осмотрелся, дабы убедиться что тот раскрылся правильно и в меня никто не летит, но тут меня ждал сюрприз.

Небо было пустым.

«В смысле?» - Подумал я, вертясь в подвесной системе и озираясь на все 360 градусов. Но нет. Небо было совершенно пустым. Ни десятка куполов, которые должны были быть прямо за мной, ни вертолета в небе не было. Вообще.

К счастью место посадки с высоты было видно как на ладони и ориентируясь по «колдуну» я в меру сил (а управляется Д-6 чуть лучше чем никак), начал рулить к копошашимся на земле словно муравьи людям. Кидали нас тогда метров с 800, так что до земли лететь было не очень долго. Вокруг никого не было, так что не боясь показаться идиотом я даже начал от восторга орать какую то песню, пока летел. Приземление было не самым мягким, но уроки пошли впрок — сгруппировавшись и встретив землю я сразу, как учили, завалился набок и принялся гасить купол, сматывая стропы под себя. Самое сложное при приземлении было определить расстояние до земли, вроде далеко, далеко, а вдруг бац — и она уже набегает на тебя словно локомотив...

Смотав по быстрому стропы «косичкой» и затолкав парашют в сумку, я взвалил ее на хребет и пыхтя потопал к месту сбора, все же приземлился я довольно далеко, с полкилометра пришлось топать на своих двоих. По приходу и отчету на мой немой вопрос - «какого хрена?» читающийся во взгляде, руководитель прыжков только усмехнулся.

«Повезло тебе — Говорит, - Сразу как ты вышел у пилотов аварийная лампочка загорелась, десантирование тут же прекратили и ушли на аварийную посадку. Но ты не переживай, разряд мы тебе все равно выпишем, а в армии потом еще напрыгаешься от души...»

Вот так вот с воздушной техникой отношения у меня как то сразу не заладились. И хоть впоследствии я и «напрыгался от души» как мне было обещано, с вертолетами у меня еще случалась пара забавных и не очень эксцессов.

Но это уже совсем другая история.