Украинский Майдан неслабо так взбодрил ранее скучное, вызывавшее ассоциации с коллективизацией слово "активист". По Ожегову активист это деятельный член какого-нибудь коллектива. Действительно, вспоминаются представители каких-нибудь, например, комитетов бедноты, горячо призывающие вступать в колхоз. У того же Шолохова в "Поднятой целине", и так далее.
Чем же так приглянусь это словечко участникам Майдана и украинским СМИ, которые просто злоупотребляют им. Активисты - то, активисты - сё... А тем, что слово это позволяет камуфлировать действия правонарушителей, и с облегчением избегать необходимости самому давать оценку происходящему. Граждане сожгли автомобиль? Не звучит. Граждане - люди законопослушные и тихие, сидят дома и смотрят ТВ. Хулиганы забросали камнями дом номер 13 по улице Патриса Лумумбы? Разве можно назвать хулиганами ребят с государственным гербом на футболках? Эдак журналиста в сепары запишут, и завтра к нему эти самые ребята придут. В милицию в таких случаях звонить бесполезно. Милиция если и прибудет, то для того, чтобы охранять погромщиков. Выход найден! Не граждане, не хулиганы. Активисты! Вот она, палочка-выручалочка. Всем хорошо, все довольны, граждане расходятся по домам смотреть про передачи про российское вторжение, пока на улицах орудуют активисты и охраняющие их хмурые менты или улыбчивые полисмены.
В чем же принципиальное отличие колхозного активиста первой половины XX века от активиста Майдана? Ответ прост: в балаклаве. Балаклава (прости, прекрасная бухта в Крыму) - это символ подлости, трусости и гаденьких надежд на безнаказанность. Атрибут "активиста", который не готов отвечать за совершаемые им гнусности. Впрочем, сегодня эти самые активисты всё чаще без своих любимых масок. Это потому что обнаглели. Уверовали в безнаказанность, чему удивляться не приходится. Однако, очень многие считают иначе. Они молча ждут. Дождутся ли справедливости и возмездия? Поживём - увидим.