Публикую отрывки из романа-эпопеи В. В. Мануйлова Жернова 1917-1953.
Вскоре женщины ушли, мужчины остались одни. Теперь разговоры велись более откровенные, и в выражениях собеседники не стеснялись.
— И что у вас там теперь? — полюбопытствовал Лев Петрович у своего друга. — Стало лучше?
— Какой там! — махнул рукой Петр Степанович. — Раньше всем заправляли люди, знающие свое дело, знающие производство, теперь им на смену пришли горлопаны — чуть ли ни каждый день митинги и собрания. Технологии не выдерживаются, оборудование ломается, приходит в негодность от такого командования, брак ужасающий, производительность труда падает, а причину этого ищут не в себе, а в оставшихся спецах: они, мол, во всем виноваты, вредят и пакостят новой власти. У меня, скажу вам по совести, — заговорил тише Петр Степанович и даже наклонился к своим собеседникам, — сложилось впечатление, что само «Шахтинское дело» слепили те, кому захотелось покомандовать не просто толпой на площади или еще где, а такой толпой, которая что-то производит, делает материальные ценности и, в конце концов, деньги. Власть без денег — что это за власть! Денег им захотелось, пожить шикарно, — вот что я думаю. Да и другие тоже, кто прошел через это. И они, должен сказать, вполне неплохо устроились: шикарные по нынешним временам квартиры, авто с шофером, прислуга, дача. Правда, все это до тех пор, пока сидят в своих креслах. Так тем более: за кресла свои цепляются зубами и когтями, на возможных конкурентов вешают ярлыки контриков или агентов иностранных держав.
— Вот-вот! — воскликнул Петр Аристархович обрадовано. — А вы как думали? А вы думали, что они… — они!.. — за идею? Как бы не так! Они — невежды, коим не дано… да, не дано!.. встать на почву человеческих скорбей. Даже умнейшие и образованнейшие из них, такие как Красин, Кржижановский… ну и там еще, может, с десяток наберется, — даже умнейшие из них находятся в плену догматизма, невежества и… и себялюбия. Они в Москве, как и у вас в Харькове, вселились в квартиры знати, спят на их пуховых перинах, сидят в креслах с дворянскими гербами, у них домработницы, кухарки, любовницы, личные машины и личные шоферы. Их дети ведут богемный образ жизни, тунеядствуют, развратничают, числятся на работе, получают зарплату, но не работают. И таких все больше и больше. В наркоматах, куда ни плюнь, везде попадешь на сынка или дочку какого-нибудь партийного бонзы, и очень часто — на жиденка. Они и в науку лезут, выталкивая оттуда истинных ученых из русских. Сколько уже сослали на Соловки академиков, профессоров — нет счету. У них, у революционеров, власть, и рано или поздно они захотят денег. Да и не может быть такого, чтобы жид не захотел денег, получив власть над гоями. И наш русский дурак, глядя на жида, тянется за ним, обезьянничает, его пока еще терпят, но наступит время, дальше кухни не пустят. А те, что будто бы за идею, пребывают в наивности. Да-с, в наивности! — уже в полный голос воскликнул Петр Аристархович, замахал руками и закашлялся.
Публикую отрывки из произведения В. В. Мануйлова "Жернова 1917-1953".
Кстати, Алексей Максимович, вы, как я слышал, бывали на заводах и фабриках… Какое впечатление вынесли из этих посещений? – Ленин подался к Горькому всем телом, склонил по-птичьи голову к плечу, замер, превратившись в слух.
– Тяжелейшее, Владимир Ильич. Тя-же-лейшее. Рабочие голодают. Нет угля, нет железа. На фабриках у ткачей нет хлопка и льна. Многие рабочие занимаются кустарными промыслами, уезжают в деревню. Среди молодежи растет преступность. В иных уездах, я слышал, орудуют настоящие банды несовершеннолетних. А к комиссарам – почти повсеместное недоверие. Кожаная куртка вызывает страх и ненависть. Да-да, Владимир Ильич, именно так! – воскликнул Алексей Максимович, заметив протестующее движение Ленина. Насупился, помолчал, продолжил уже спокойнее: – Но в общем и целом ощущение такое: народ пережил страшные годы, устал от всего и надеется на лучшее. И надежды эти связывает с большевиками, с тем, что они разумно… – Горький сделал ударение на слове «разумно», выдержал паузу и закончил: –…разумно распорядятся властью.
– Вот видите! Это-то и есть самое главное! – воскликнул Ленин и возбужденно потер ладони. – То, что русский народ терпелив, – факт общеизвестный. Но то, что его взоры окончательно поворачиваются к большевикам, факт архиважный, факт всемирно-исторического значения! Да-с! Вы меня порадовали, Алексей Максимович. Очень порадовали! А то сидели в Питере, окруженьеце – не ахти: в основном чиновники, лишившиеся столицы, сплетни, дрязги. В такой атмосфере и в антисоветчину впасть недолго, договориться и до антикоммунизма… кхе-кхе-кхе.
– Так ведь больше надеться-то им не на кого! – воскликнул Горький с изумлением оттого, что Ленин не понимает – или не хочет понять – элементарных истин. – Других-то партий нету! Вот в чем собака зарыта! А когда нет оппонента, нет, так сказать, соперника, тогда злоупотребление властью неизбежно!
Королева и псинка из наверно ада или тип того
Когда первый раз играл в Цивилизацию
Мороженое. Показалось
Любите ли вы мороженое? Если да, то какой вкус?
Супер геройский КОТ
Суровый вид кота вызвал у меня определённые ассоциации.. а что вспомнили вы?