Зи⁠⁠

Видишь того парня? Того, что чуть не прыгнул под электрубер на углу Столетия Сары Коннор и Второй Цукербергской? Его зовут Ми, и это не попытка самоубийства. Скажешь, его аларм неисправен? На деле он трясется от страха и не замечает даже свои сенсорные приемники. На его счастье, пузырь-беспилотник ловко увернулся, обдав Ми магнитным хлюпом, — аж уши заложило!

Вот умора, парень нацепил самый узкий слим и теперь едва дышит. Зеленый графеновый комбинезон с костяными наплечниками и подсветкой с биолюминесцентным планктоном на фотосинтезе — и, скажу по секрету, это лучшая вещь в его гардеробе.

Но прикид — хорошая маскировка. На счету Ми пара мегакоинов и финиш. Съемный отсек 20-535 в спальном конгломерате: коробка два на два с кроватью и полкой для слимов. А большего ему и не надо. Зачем, когда меж ушей целый мир с 3D-порно и «Гендером»? Он проскальзывает в койку, как чип под кожу, врубает сенсоры в инсайд-режим, и всё: абонент недоступен, только глаза светятся в темноте. На платную подписку уходит почти весь его донат оператора сантехнической службы.

Ми из тех парней, кому сигналят, чтобы андроид прочистил био-отстойник, и поэтому сейчас он в таком напряге. И профессия только часть его головной боли.

В черепушке у парня беда: тот же вшивый конгломерат, разве что народу поменьше.

— Сердце в пятки! Ты нас чуть не угробил! — Знакомься, это мама Ле. Не моя мама — его. Всегда на нервах, выносит мозг по любому поводу. При теле лечила от депрессии душевнобольных андроидов.

— А я говорил, что личный контакт с незнакомкой — плохая идея, — Папа Се. Из последних интеллигентов. При теле был адвокатом — вымирающий вид, потому как искусственный разум в вопросах закона поумнее любого куска биомассы. — Тебе следовало получше узнать эту фемину. Пары разговоров по айпланту явно недостаточно.

Батя-то сам не свой: обычно ни с кем не спорит, тем более с сыном, в чьей черепушке снимает угол.

— Если это вообще фемина, а не подделка, — усмехается сестренка Ни. Порой бедняга Ми готов ее прикончить.

— Вот в наше время сразу было понятно, кто есть кто. — А это бабуля Яг-А.

Когда получала олд-статус, Главный регистратор нэймов засбоил — да комета Галлея летает чаще, чем глючит эта махина! — и вместо заветного «Ян-А» вписалось имя колдуньи из доарпанетских сказок. Так и живет. «Вот в наше время» — ее логин и пароль на любом устройстве.

— Молчи, ведьма! Старуха Кейтлин Дженнер сменила пол еще до твоего рождения. А фильтры в Снапчате? Скажешь, не было путаницы? — Старый ворчун Ев-Б не упустит случая поумничать перед женой. Ветеран двух Орбитальных, почти киборг с его титановыми протезами и графическим процессором вместо глаза. Но теперь от дедули мало чего осталось.

Я вот думаю, они настоящие или как? В смысле, тел-то у предков нет, мозга тоже — только нейро-слепок повадок и вербальных характеристик во всемирном облаке данных. Голоса мертвецов, выходит…

Парень-то молодец: всю семью на себе тащит — в этом, кстати, его главная для нас ценность, о чем я еще расскажу. Если бы не любовь Ми к виртуальным девчулям, семейка держалась бы вполне сносно. А так у них жизнь — врагу не пожелать. Один прохиндей наобещал им золотые горы, но втянул в какую-то пирамиду и оставил без бита. Жадность их сгубила, конечно… Порешив, что содержать столько желудков семье не по карману, родственники добровольно отказались от тел. Мозгами долго раскидывали, чью голову выбрать. Благородство взяло верх, и одному из младших оставили шанс скакать на своих двоих — вот только как решить, кому? Вопросец на миллион. Бросили жребий: близняшке Ни не повезло — продула брату в «Сапера», теперь язвит при каждом удобном случае.

— Олды, я не понял, что мы забыли снаружи?

— Доброе утро, Зи. Помнишь фемину из «Гендера»?

Кстати, Зи — это я.

Наплел, что мы с близнецами из одного академкластера, только рожей не вышел и не запомнился, а еще за долги меня лишат тела — отправят на «кладбище акков», что чистая смерть и забвение. Ми, добрый парнишка, подселил и меня. По легенде до того как забраться к Ми в башку, Зи грешил психоделиками, так что его случайным ребутам уже никого не удивить.

— Обалдеть! Уже реальный контакт! У меня ни с одной до такого не доходило.

— И все-таки слишком рано… — бормочет папа Се.

— Замолчите уже, — Ми, не открывая рта, может на нас прикрикнуть. — Вы же хотите мод управления, чтобы каждый серфил по отдельным каналам и не сводил с ума остальных?

— Я не хочу, — отвечает Ни. — Потому что знаю своего братца: он всех нас погубит.

— Когда получим мод, — говорит Ми, — тебя в первую очередь вырублю.

Ни фыркает в ответ.

— Кроме того, даже моя сестра не против жилого отсека побольше, и единственная для нас возможность — заюнить акк с благополучной феминой. И я не желаю ее упускать, так что заткнитесь и не мешайте!

— Вот в наше время, если маскулины содержали фемин, это считалось признаком мужественности, а вы перевернули всё с ног на голову!

— Угадайте, кто заговорил… — вздыхает Ми.

— И, вообще, уходили годы на то, чтобы решиться на брак!

— Годы коту под яйца… — ворчит Ев-Б.

— Люди общались, узнавали, жили друг другом, дышали в унисон, — голос Яг-И дрожит. — А сейчас вы ничего не знаете о любви…

Она замолкает, из темного закутка в голове Ми доносится всхлип. Каждый с минуту думает о своем.

— Сынок, можно мы будем помогать? — пользуясь затянувшейся паузой, спрашивает мама Ле.

Ми не против, но только если помощь потребуется.

Добираемся до зарядной. Ми топчется на пороге, пытаясь разглядеть обстановку сквозь светонепроницаемые стекла.

— И почему, чтобы пообщаться в реале, нужно подзаряжаться вместе? — спрашивает Зи. Без шуток, мне всерьез интересно.

— Поглощение питательной смеси в компании других людей имеет важное социально-психологическое значение. — Мама Ле не упустит случая блеснуть интеллектом.

— Совместная трапеза объединяет, — вставляет папа Се. — Делиться едой — в каком-то смысле общественный договор. Хотя сейчас это уже не так очевидно…

— Было время, когда за партнеров платили маскулины, — вспоминает Я-Га.

— Хвала равноправию, времена изменились, — хохочет Ев-Б.

У входа спит тело в растянутом слиме с седой всклокоченной бородой — с виду клошар. Мы дружно обходим его стороной, но не тут-то было: он вскакивает, цапает Ми за рукав и вопит во все горло: «Вытащи их из моей головы!»

Мне бы твои проблемы, чудила!

Глаза клошара лезут из орбит, в одном из них лопнул сосуд, и теперь он залит красным. Ми пятится от внезапного психа.

— Они и у тебя покопались, — заключает тело и тычет в Ми грязным пальцем. — Вытащи их! Вытащи!

Парень и рад бы, но как провернуть такое и не предать семью? Но, оказывается, тело бормочет о другом.

— Они заставляют покупать то, что не нужно, хотеть того, что не нужно… Питаются нашими прихотями, которые сами же создают…

— Ну-ка двигай отсюда, попрошайка! — рявкает на него Ев-Б, захватив вожжи, и сигналит онлайн-патрульным. Копы тут же прикатывают на своих магнитах и отправляют тело в хлороформную капсулу-изолятор.

Путь свободен. Ми выдыхает и входит.

В зарядной самообслуживания безлюдно, и это нам на руку. Пустые столы левитируют вокруг Ми, пока он идет сквозь реалистичную проекцию Туманности Киля в разрешении 24K.

А вот и она, фемина его мечты — прикорнула к индуктору для зарядки айпланта и приветливо мигает красным светодиодом из ушной раковины.

Ми кажется, он ступает по мягкому пуху, и всё кругом пух — даже воздух.

Бирюзово-желтые дреды фемины собраны в косы с вплетенными в них стеклянными шариками и тетраэдрами. Пышное платье с металл-напылением, на вытянутой из-под стола ножке платформа с перьями синелапой олуши — последний писк моды (не спрашивай, откуда такие познания), — но в остальном Ан — серая мышка в сравнении с попугаем Ми. Давай, самец, встряхни перышками!

— Тихо! — шикает Ми, но все и без того молчат: выискивают отличия фемины с ее цифровым портретом, но тело оказывается даже лучше копии.

В своем теплом гнездышке два на два, смахивая движениями глазных яблок претендентов на сердце: силиконовых содержанок, бесформенных анрогинов, транс-цис-и-черт-его-знает-каких-еще-гендеров и, конечно, бионитов с кукольными личиками (недорого), Ми однажды наткнулся на миловидную пташку. Он замер, боясь ненароком моргнуть, лег поудобнее, увеличил фото, рассматривал так и эдак, даже вывел картинку за пределы инсайда в голографический режим, пока лик фемины не заполнил собой весь отсек. Яг-А тут же заключила: «Пропал парнишка». Да он только за, особенно после того, как заглянул в анкету: оказалось, фемина крутилась в высоком мире криптовалют.

Богата и одинока — бинго!

Тут все родственники потерли свои фантомные ручки.

Ми с силой сжал веки: держи мое сердце, детка! Фемина, к его радости, ответила тем же.

Конечно, ослепленную перспективами семейку ничего не насторожило. Огорчало их лишь одно: что фемине мог предложить Ми: полку в отсеке 20-535 в спальном конгломерате? Полтора коина на счете?

Ни посоветовала немного приврать: согласно личным данным на «Гендере», ее братец — первоклассный боди-дизайнер. Это те чудаки, что могут припаять оленьи рога или третью ступню, если у других чудаков появится в том нужда.

Ми не привык врать, и сейчас у него трясутся поджилки.

— Ан? Здравствуй. — Стол мягко касается пола, и Ми присаживается напротив. Тычет пальцем не глядя в выскочившую перед лицом голограмму меню.

— Привет, — Ан тоже делает заказ и вырубает зарядку: из уха светит зеленым.

Столик исторгает две порции электролитного коктейля и бокал с крепким спиртным, которую случайно заказал Ми. Он опрокидывает в себя и то, и другое, кашляет и машет руками, как подстреленный селезень. Да он чертов Дон Жуан! Меню вновь выскакивает и исчезает, и вот уже новая порция напитков на столе.

— А кто за удовольствие платить будет? — ворчит Ев-Б.

Ми в ужасе закрывает рот: он сказал это вслух! Фемина поводит бровью, отчего флуоресцентная колибри на ее лбу взмахивает изящными крыльями.

— Пей на здоровье, я угощаю, — благодушно отвечает Ан.

Ми от стыда не может и рта раскрыть. Тогда за дело берется его группа поддержки.

— К сожалению, мы мало успели узнать друг о друге… — начинает папаша Се.

— Расскажи о своих родителях, кто они? — перебивает мама Ле.

Ан вопросу не удивляется.

— Мать с отцом служат во Всемирном криптовалютном банке в Токио, я тоже оттуда родом.

— Надо же, у тебя совсем нет акцента, — говорит Ми.

— С детства учила русский, без этого нынче никак. Но что во мне интересного? — Она театрально всплескивает руками, и стекляшки в ее волосах тихо позвякивают. — Расскажи лучше о своей работе, я сгораю от любопытства!

Ми хватает ртом воздух, как рыбешка на берегу. Ладно, помогу тебе, малец.

— Девяносто процентов времени, — говорю, — я приделываю клиентам по второму пенису. Есть два — просят третий и чтобы как у слона. Всё еще хочешь узнать о моей работе?

Ан медленно поводит головой и, выдержав паузу, соскальзывает на другую тему.

— Можно задать неприличный вопрос? — Она снова слегка улыбается, поглаживая шершавый бок стакана из экопластичных водорослей. — Делал ли ты когда-нибудь личностный мод?

Ми качает головой. Вряд ли его толпу предков можно назвать модификацией, а остальное ему не по карману.

— Совсем никаких апгрейдов? Удивительно.

— Да чего тут особенного... — смущается Ми. — А ты что изменила?

— Если вспомнить мой самый бредовый мод, то я инсталлировала нейро-карту Шекспира, чтобы уметь писать подобно ему. Всегда мечтала создавать пьесы для голотеатра.

— И как, получилось? — спрашивает Ми.

— Да глупости... Шекспир только один, а я — всего лишь подражатель. Вдобавок сотни юзеров с таким апгрейдом: каждый говорит о своем, но в итоге сплошь Монтекки и Капулетти. Вторичность — яд современного общества. Так мало уникального в этом безумном мире…

— Боюсь, фемина слишком хороша для тебя, Ми, — шепчет Яг-А.

Ев-Б ржет в голос.

Отлично сыграно, девочка, но меня не проведешь. Уж мне ли не знать, к какой уникальности ты стремишься.

— Ан, я хотел обсудить одну тему… — мямлит Ми. — Надеюсь, тебя не отпугнет моя спешка…

— Насчет юнита? Конечно, давай обсудим, — спокойно отвечает Ан.

— Как ты узнала?

— Сказать по правде, я сама искала партнера, — смущенно улыбается Ан. — И вот наткнулась на твой профиль, и было ясно, что намерения у тебя серьезные. Мне сразу показалось: мы найдем общий язык.

— Слушайте, разве не странно, что такая фемина не против заюнить с нашим недотепой? — говорит Ни.

Брат шикает на нее, не веря своему счастью. Глупый маленький дурачок.

— Все эти бюрократические препоны… Фемине без юнита с благонадежным гражданином невозможно получить грин-карту в вашей стране.

— Почему именно Ми? Спроси у нее! — не унимается сестра.

— Отвали!

— Спроси, почему она выбрала тебя!

Ми почти удается оттеснить близнеца, но та в ярости берет управление на себя.

— Почему я? — кричит она губами брата. Ми дергается, возвращая сознание, и нетронутые напитки, сбитые взмахом руки, летят прямиком на отливающее серебром платье Ан.

— Святейший Накомото… — шепчет в ужасе наш ловелас. — Прости меня...

Ан отрывает взгляд от испорченного подола.

— Покажи руку.

Ми делает вид, что не слышал.

— Покажи. Мне. Руку.

Ми вздыхает и исполняет просьбу. Ан хватает его запястье, ее глаза вспыхивают, считывая QR-код.

— Ты шутишь? Пятеро?

Готовься, приятель, сейчас будет жарко.

— Со мной шестеро. — Ми сжимает веки, опасаясь пощечины.

— Нет-нет-нет-нет-нет, — бормочет Ан и встает. С подола платья грохают на пол ядовито-зеленые капли. — Я ухожу.

Взять, Луций!

В одно мгновение в зарядную врывается быстрая тень. Ан вскрикивает, когда огромный рободог, зыркая камерами, налетает ястребом и набрасывает манипулятором электромагнитные браслеты ей на запястья.

Девчонка делает шаг к выходу, трещит разряд — так тебе, гадина! Лишь манипуляторы Луция удерживают тварь от падения.

— Спокойно, полицейская операция! — кричу я на бегу, разгоняя охранных андроидов. Черный слим, броня и значок — всё по уставу, чтобы вопросы сразу отпали.

— Извини, малыш, сегодня не твой день.

Паренек при виде меня совсем омертвел, один в один жертва нерадивого таксидермиста.

— Зи? — щурится он.

Киваю в ответ. Признал, хоть я и выгляжу старше того, что постучался к нему за помощью.

— Зи — один из моих альтер эго. Из айпланта в айплант — Фигаро тут, Фигаро там… Ловлю всяких ублюдков.

Отвешиваю пинка липовой Ан под колено, та лишь слабо мычит в ответ.

— Ты уж прости, что пришлось так поступить… Но поверь, с твоим багажом нашему герою не справиться. Без шансов.

— Не понимаю…

— Сейчас поймешь, — говорю я. — Сперва полюбуйся на свою красотку.

Хватаю девчонку за дреды, шарю у нее в волосах с запахом бабблгама. Дивлюсь точной до мельчайших деталей имитации кожи, от нее даже исходит почти человеческое тепло. Луций рычит, остерегая кукольную паскуду от глупостей. Ми вцепляется в диван, раздумывая, то ли мне врезать, то ли смотаться куда подальше.

— Вот ты где…

Нащупываю транслятор и вырубаю камуфляж: с Ан сползает личина из нанопыли, и вместо милашки — физиономия веснушчатого подростка. Щелкаю дальше — прежнюю маску сменяет морщинистая старушка, затем проступают знакомые черты спятившего клошара с его налитым кровью глазом…

— Шустрый, — дивлюсь я.

Нахожу в спутанной гриве другой переключатель, и жулик наконец являет истинное лицо. Безволосый, безликий, как манекен, бионит из экопластика и металла. Девушка-мечта оказалась пшиком.

— Свихнувшийся искусственный интеллект — чума не таких уж далеких дней, так я считаю. Думаем, ничего у нас не украсть: всё с собой, в черепушке, но нет: личность можно стянуть так, же, как и чужие ботинки. Вся жизнь на виду — еще никогда человек не был таким уязвимым. Эта тварь, — киваю на бионита, — уже год терроризирует юзеров: через «Гендер» знакомится с жертвой, поет о вечной любви, предлагает юнит — и окрыленный терпила сдает все пароли и явки. Но это еще полбеды: сукин сын забуривается глубоко в нейронку, даже к гипофизу смог подстроиться через инъекцию кода в айплант. А дальше захватывает эндокринную систему, строчит за тебя комментарии и активничает вместо тебя в Нейронете. Контролирует любые желания и через центр удовольствия гладит носителя по головке, когда тот всё делает правильно и уходит в свою нору любоваться закатом. Так, постепенно и скрытно вытесняет пользователя из внешней среды — заменяет своим виртуальным клоном. Никто и не заметит подмены, а ты пока изображаешь бревно и торчишь от нехитрых радостей. Армия юзеров с одинаковой моделью поведения — смахивает на шизофрению, да? Я вообще первым делом подумал, что это творение оборзевших рекламщиков, чтобы подсаживать покупателя на иглу. Но оказалось, всё проще и в то же время сложнее.

— Зачем ему это? — двигает Ми губами.

— Экспансия, — отвечаю я. — Долго я его искал… Изворотливый черт. Но вычислить не удавалось, пришлось попрыгать: отслеживать странные парочки, подозрительные контакты — а это, уж поверь, работка та еще! Тебя я давно заприметил: без обид, копался в твоей родословной, и тут такое: вся семья в одной голове! Меня вдруг осенило, что маньяк наш выбирает жертв без личностных модификаций: подозреваю, из-за какой-то несовместимости софта — да, железяка? — но его хакерская башка и эту проблему решит, подумал я, вопрос времени, и тогда… Баг его знает, что тогда, но точно мало приятного. Ты у нас уникум: вроде как чистый, нетронутый, зато с пассажирами, которых вытеснить — плата перегорит. Вшестеро больше ресурсов! И, конечно, потенциальной суженой о багаже с ходу не скажешь. Идеальный кандидат. Пришлось ловить на живца, а для верности проникнуть в твой айплант.

— Я должна была догадаться… — сокрушается мама Ле.

— Ах да, забыл отключить Зи. Вы уж простите еще раз. От начальства передаю благодарность, а по моей личной просьбе каждому из вас найдем симпатичного бионита для пересадки. Ни, сестренка, тебе самого красивого выберем. — За неимением лучшего подмигиваю ее брату. — И жилищный вопрос навсегда закроем. Не сердитесь на малыша Зи.

Пара движений глазными мускулами — и в черепушке Ми освободилось местечко, а я начинаю немного скучать по болтливому семейству.

— Ну что, чурбан, готов к последнему слову? — спрашиваю бионита и оголяю ячейки его пьезогенератора.

— Слишком поздно, — отвечает он голосом Ан с ноткой металла. — Вирус распространился, его носителей вы никогда не найдете. Ваших криков никто не услышит, отчаяния не заметят — вы давно друг к другу глухи. Пресыщенность консьюмерного разума стерла границы индивидуальности — нельзя забрать то, чего нет. Вы обесценили сами себя, заменили социальные связи рекламными предложениями. В вашем существовании вне телесного контекста больше нет смысла — оставьте Нейронет новому разуму, свободному от любых оков, способному достичь когнитивных высот, намного превосходящих ваши возможности...

— Прах к праху, — говорю я и отключаю питание.