Заблудшие призраки в метро⁠⁠

Когда Энни смотрела в мутное стекло, ее отражение смотрело в ответ. Подрагивавшие огоньки меняли лицо до неузнаваемости, оставляя вместо глаз темные прорези. С каждым покачиванием вагона тени лишь сгущались, и Энни думала, что ее отражение не может быть таким. Чужое, словно из забытых воспоминаний, уставшее и безмерно одинокое. В такие моменты Энни было жалко себя.

Энни поднялась с места, вцепившись в поручень. Скоро ее остановка, нужно выходить. В поздний час в вагоне кроме нее лишь дремлющий мужчина да чудаковатая старушка, копающаяся в сумке. Старушка выглядела встревоженной, словно что-то потеряла. Оглядывалась по сторонам, часто моргая сквозь толстые очки, хлюпала покрасневшим носом. У Энни еще было немного времени.

— Вам помочь?

— Да, милая, помоги. Я не могу найти ключ. Ох, как же так, как я могла его потерять?

Старушка в ужасе заломила руки, оглянувшись по сторонам. Энни последовала ее примеру, принявшись осматривать сидения. Свет в вагоне моргнул, поезд замедлил движение. Скоро выходить, но Энни хотела помочь старой женщине. Быстрым шагом Энни прошлась до конца вагона, на одном из сидений она заметила что-то блестящее. Ключ.

— Нашла! — радостно возвестила, схватив находку.

В этот момент свет погас. Накрыла темнота. Энни испуганно сжала ключ.

— Ох, черт бы побрал этих нелюдей, — ворчливо раздалось неподалеку, а потом слабый огонек осветил морщинистое лицо. В руке старушки обнаружилась спичка, заботливо прикрываемая ладонью.

— Бабушка?

— Пойдем, милая, пойдем.

Поезд тряхнуло, огонь потух, погрузив вагон в непроглядную темень. Раздался чиркающий звук, неровное пламя вновь вспыхнуло. Странная тень, мелькнувшая в черном окне, пропала, а старушка поманила к себе. Энни сделала несколько шагов вперед.

— Я нашла ваш ключ.

— Умница, хорошая девочка. Пойдем.

Старушка развернулась, засеменив вперед. Отражение в окне выглядело зловеще, и Энни быстро пошла следом за удаляющимся огоньком.

Вагон оказался невероятно длинным. Привычная тряска метро усилилась, поезд набрал скорость. Начало покачивать из стороны в сторону. Энни хотела ухватиться за поручень, но густые тени-горгульи, усевшиеся на нем, внушили тревогу. Дух перехватило. Но это никак не сказалось на старушке, неуклонно продолжавшей двигаться к выходу.

Когда очередная спичка догорела, сразу зажглась новая, и вместе с ней за окном пронесся мерцающий вихрь. Энни с удивлением проводила его взглядом. В следующий раз вихрь пролетел ближе, а потом — еще. Когда искорки показались в третий раз, крошечные мотыльки налипли на толстое стекло. Их крылья переливались перламутром, а синие брюшки сияли рождественской гирляндой. Мотыльки облепили раму, озарив пластмассовые сидения, обвитые зелеными растениями. Вагон преобразился, наполнился светом, едва заметным за плотными тенями. Чернота обрела форму, стала осязаемой. Только старушка не сбавляла темпа, и Энни старалась не отставать. Очередная спичка — зазвенел ветер в кронах деревьев, поезд замедлил ход. Часть станций располагалась на улице, но не по этой ветке.

— Бабушка, куда мы идем?

Остановка. Старушка развернулась, снова чиркнула спичкой. Плотно захлопнутые двери оказались деревянными с прорезью замочной скважины.

— Открой, милая.

Ключ подошел идеально, провернувшись на два оборота. Створки распахнулись. За порогом подпирали небо высокие деревья, за ними не было видно ни зги. Мягкий ковер мха полнился тысячами насекомых, ринувшимися в разные стороны. Энни со страхом отшатнулась, только со спины дыхнуло морозом. Старушка оглянулась, проверив, следуют ли за ней, тогда Энни выпрыгнула обратно. Догорела спичка, и совсем рядом в сумерках на секунду мелькнул неясный силуэт, тут же пропавший. По коже пробежали мурашки.

— Где мы?

Старушка не ответила. С каждым новым шагом трава под ногами оживала, мелкие жучки разбегались из-под ботинок. Чиркнула очередная спичка. Жуткая тень с прорезями вместо глаз пугливо исчезла в стороне, будто ее не было. Энни прижалась к спине старушке, та остановилась.

— Пришли, — проговорила старушка, чуть шепелявя.

Неровное пламя высветило большое помещение, тонувшее к концу во мраке. Длинные припаркованные поезда поросли травами и мхом. Испугавшись неожиданных гостей, летучие мыши вспорхнули с уютных насиженных мест у крыш вагонов и улетели под высокий потолок. Потревоженные нежданным вторжением взволнованно поднялись в воздух светлячки, разукрасив рамы и окна.

За темными стеклами ходили люди. Энни подошла ближе, с удивлением посмотрев на саму себя. Она сидела напротив в вагоне, который слегка потряхивало, и смотрела в стекло отсутствующим взглядом. Когда удалось перехватить собственный взор, другая Энни тут же принялась рассматривать поручни.

— Что это?

Поезда стояли мирно и спокойно, зарывшись в землю, но внутри все раскачивалось в такт равномерному движению.

— Это твой мир, милая, — ответила старушка, ее морщинистая рука легла на плечо.

— А где мы сейчас?

— В депо.

Светлячки, словно привыкнув, уже без страха вернулись на свои места, облепили длинные и широкие листья растений, обвивших стены. Все кругом жило и дышало, это было очень странное депо. Вместо стен — кора деревьев, вместо бетона под ногами — мох с множеством насекомых. Кое-где торчали белые коряги, казавшиеся уродливыми на общем фоне.

— Почему мы здесь?

Старушка потрясла коробком, внутри ничего не отозвалось, он был пуст.

— Спички кончились у меня, милая. Помоги бабушке.

Она подошла к коряге, потянула ее на себя. Шло тяжело, и Энни пришла на помощь. Упершись пятками в землю, она с силой дернула, коряга вылезла наружу, и Энни вскрикнула. Это оказалась чья-то рука, вернее, теперь уже просто кость, суставы которой чудом держались вместе. Старушка деловито забрала находку, поломала костяные пальцы и запихнула их в коробок.

— Вот и спички готовы, — сказала она, — давай-ка, теперь сделаем новый ключ. Принеси мне ножик, он вон там.

Старушка кивнула в сторону, где стояла лесенка. Лесенка вела к кабине машиниста, Энни с дрожью поднялась по ней. Внутри среди покрытых паутиной приборов обнаружился ржавый нож. Энни взяла его и подумала о том, чтобы сбежать, но бежать было некуда. Все вокруг казалось слишком страшным. Там, где не было светлячков, тени сгущались парным молоком, становились почти осязаемыми. Словно оттуда смотрели жуткие глаза, которых раньше Энни не замечала.

Она вернулась обратно и протянула нож. Старушка села на землю и принялась с усердием строгать остаток кости, вскоре она добилась желаемой формы. Удивительно, но старое лезвие резало кость как масло. Наконец, на ладони остался белый ключ. Старушка довольно сощурилась, повертев его.

— Пойдет, — проговорила она, протянув ключ и коробок Энни. — Спички, чтобы освещать путь заблудшим душам. Ключ, чтобы выпустить их из клетки.

Энни не посмела отказаться и взяла предложенное.

— Зачем?

— Устала я, милая, устала.

Старушка подошла к вагону, замерев напротив стекла.

— Смотри.

Там что-то происходило. Другая Энни собралась на выход, но ее задержали. Мужчина, мирно спавший в конце вагона, вдруг поднялся, подошел сзади и схватил ее за руку. Другая Энни обернулась, попыталась его оттолкнуть. Он ударил ее наотмашь, не рассчитав силу. Ее отбросило назад, она ударилась затылком о треснувшее стекло, оставив на нем ржавый развод. Ее глаза закатились, тело обмякло. Другая Энни сползла на сидение и осталась безжизненно лежать на нем.

— Я… мертва?

Старушка тяжело вздохнула и отошла. Энни с трудом отвела взгляд от самой себя, отвернувшись. В ее руках лежал коробок и ключ, теперь они начали обретать смысл. Мох под ногами зашуршал при очередном шаге, насекомые перебежали с места на место.

— Ты, главное, запомни. Без спичек не выходи, заберут тебя темные, милая, нет на них управы. А коль увидишь кого-то, кто как ты слоняется без дела, покажи дорогу ему, будь добра. Ключ на шею повесь, чтоб не потерять.

Старушка подошла к стене депо, полностью покрытой светлячками. Взмахнула, всколыхнув светящуюся волну, один из светлячков сел на ее палец. Старушка с любовью поднесла его к лицу.

— И следи за нами, милая, чтобы чисто было и уютно. Ты справишься, только в темноту не ходи. Без спичек не ходи.

Старушка улыбнулась, и волна светлячков облепила ее со всех сторон. Энни зажмурилась на секунду, а когда открыла глаза — старушки уже не было, она осталась совсем одна.

С ужасом Энни побежала вперед, ища спасения, но огромное депо, заставленное поездами, имело только один вход. Набравшись смелости, она распахнула дверь, снаружи повеяло холодом. Тьма за порогом была живой и настоящей, она перетекала липко и тягуче, зазывала к себе. Энни спрятала ключ в карман, нервно открыла коробок. Удивительное дело, мелкие косточки легко зажглись, стоило лишь раз чиркнуть. Тьма расступилась, и Энни направилась дальше.

Под ногами шевелилась трава, назойливое жужжание насекомых преследовало, догоняло. Спичка погасла внезапно. Энни замешкалась, попытавшись зажечь новую, и, как получилось, вскрикнула: в сторону с дороги метнулась страшная тень без лица. Энни прибавила шага, сорвалась на бег. Она запыхалась, пытаясь найти верный путь. Заблудилась. Но ледяные облачка теней, преследовавшие всю дорогу, не давали расслабиться.

В коробке осталось всего пять спичек, когда впереди показались деревянные двери вагона. Энни подбежала к ним, вставила в отверстие ключ, провернула и заскочила в салон. Четыре. Сердце бешено стучало, мерцание мотыльков освещало окружение. Постепенно они стали попадаться все реже, вновь пришлось жечь спички. Три. Растения на сидениях и стенах будто отступали с каждым метром, их становилось все меньше, пока они не пропали вовсе. Под ногами оказалось твердое покрытие. Две. Впереди на сидении развалилась печальная тень с черными глазницами. Она сидела, откинув голову назад в стекло. Одна. Энни прыгнула к тени и швырнула в нее последнюю спичку. Тень вспыхнула, на мгновение став яркой и теплой, Энни схватила ее за руку, и жаркий огонь затопил мир.

Энни открыла глаза напротив мутного стекла. Темное отражение смотрело на нее ввалившимися черными глазницами. Усталый мужчина спал в противоположном конце вагона, больше никого не было. Приближалась нужная остановка.

Не дождавшись ее, Энни сорвалась с места и пробежала к самой дальней двери. Когда поезд затормозил, вынырнула на пустующую станцию и, не оглядываясь, поспешила к эскалатору. Шаги за спиной, уже настигавшие, стихли, стоило достигнуть пункта охраны. Энни позволила себе передохнуть только здесь, оглянувшись назад. Мужчина из вагона, бросив на нее злой взгляд, нырнул в ближайшую дверь скорого поезда и пропал. Энни глубоко вдохнула. Подошедший полицейский осведомился, все ли у нее в порядке, на что она лихорадочно кивнула, извинившись и поблагодарив. Все еще пытаясь унять дрожь, Энни встала на ступеньку эскалатора и только тогда успокоилась.

Метро медленно отдалялось, все произошедшее предстало лишь глупой шуткой воображения. На выходе Энни решила купить кофе и сунула руку в карман за мелочью. Пальцы наткнулись на странный продолговатый предмет. Застыв, Энни достала белый ключ искусной работы. Ключ пролежал на ладони несколько мгновений, а после обратился светлячком. Светлячок порхнул вверх и скрылся где-то под потолком станции.

Энни обхватила себя за плечи, ее колотило. Она прислонилась к стене и опустила взгляд. Часть ее тени оторвалась от подошв ботинок и нырнула в витрину киоска. На мгновение напротив мелькнуло отражение с черными глазницами и растворилось, вернув на место обычное. Только сейчас Энни поняла, что все кончилось. Она смогла пережить сегодняшний день.

— Спасибо, — негромко проговорила она, постепенно приходя в себя, — я буду следить за вами.

Энни всегда носит с собой спичечный коробок. Иногда она видит тени в отражениях мутных стекол. Тогда Энни оставляет несколько спичек на оконных рамах, надеясь, что заблудшие души найдут дорогу назад. Надеясь, что они увидят ее светлячков.