За пятьдесят⁠⁠

Валентина Петровна весь день косо смотрела на грузчика Вовку. В ответ же, Вова недоумевал. Чем он мог привлечь такое пристальное внимание кассирши. После обеда женщина все-таки обратилась к пареньку:

- Вова, можешь мне помочь? – стеснительно спросила она.

- Смотря в чем.

- Там пустяковое дело. Мне надо удалить в телефоне кое-что, а я не знаю, как. Поможешь?

Вова протянул руку.

- Вот этот и этот номер, сможешь удалить?

Вова взял смартфон и долго тыкал в экран пальцами.

- Чот не выходит.

- Никак? – спросила Валентина Петровна и Вова понял, что для нее это вопрос жизни и смерти.

- Скрываетесь что ли от кого?

- Можно и так выразиться.

- Ладно, я к вам позже подойду.

Валентина Петровна, тучная женщина, недавно разменяла шестой десяток. Обрадованная тем, что Вова обещал ей помочь, она улыбнулась и пошла за кассу.

Спустя полчаса, Вова вернулся.

- Давайте ваш агрегат.

Валентина Петровна даже от работы отвлеклась, что за ней никогда ранее не наблюдалось.

- Держи. – протянула она телефон. – С вас семьсот тридцать пять рублей, - вернулась она к работе.

Вова долго ковырялся в аппарате, прежде чем вернулся к кассе.

- Получилось? – засияла Валентина Петровна.

- Пока что нет. Что означает этот значок? – спросил он у Валентины Петровны, на что она посмотрела на него таким взглядом, мол, спроси чего полегче.

- Ладно, нажму на него. Вроде бы вызов пошел.

- Вызов!? – как девчонка взвизгнула кассирша. – Выключай. Выключай. – она выхватила телефон и начала судорожно жать на единственную кнопку в центре смартфона.

- Нет, не вызов, - успокоил ее Вова. – всего лишь выделили номер.

- Господи, больше меня так не пугай.

Телефон вновь оказался в руках у Вовы, который в этот раз удалил неизвестный номер из журнала вызовов.

- Получилось?

- Так точно.

- Молодец. С меня причитается. – сказала Валентина Петровне, все еще взвинченная от недавнего инцидента.

Валентина Петровна осталась на кассе, а Вова пошел на склад, где его ждала работа. Остаток дня он ходил с одной мыслью. Зачем ей понадобилось удалять неизвестные номера. Возможно, он бы так и ходил заинтригованный этой мыслью, если бы не рассказал другой кассирше, молоденькой девушке Аньке.

- Ты совсем, наверное, слепой, - с изумлением сказала Аня.

- А что?

- А, ничего. Как можно не замечать, что к Валентине Петровне, каждый перерыв ходит охранник.

- Это лысый который? – подозрительно спросил парень.

- Ага. Который нас конфетками постоянно угощает.

- Ах, вон оно что, - улыбнулся Вова и подозрительно сузил глаза. – Там у них роман начинается.

Анька только хмыкнула.

- Начинается? У них роман уже год как начинается.

Вова сделал вид что не был удивлен этой новостью, дабы Анька не потешалась над его невнимательностью.

- Ладно, - сказал он. – Спасибо.

На следующий день, он не сводил глаз с Валентины Петровны. И да, действительно, в перерыве зашел приземистый мужик в черной форме ЧОПа и направился прямиком к Валентине Петровне.

Дядя Слава снял кепку, блеснул полированной лысиной и начал прохаживаться по магазину. Спустя две минуты он выстоял длинную очередь в кассу к Валентине Петровне, купил пачку леденцов и перекинулся несколькими словами с ней.

Валентина Петровна застенчиво улыбнулся, хихикнула, а чуть позже, попросила подменить ее.

Вова все это время, как опытный следопыт, скрывался за высокими стеллажами с продуктами и следил за странной парочкой. Он и сам не знал на кой черт ему это надо, но любопытство подстегивало. А еще его подстегивала Анька, которая своими словами застыдила его, что он, работая здесь два года, даже не догадывался о том, о чем знает весь персонал.

Хоть чуть-чуть буду знать местные новости, - подумал он, выглядывая из-за прилавка.

Его отвлекли, и он потерял из виду и дядю Славу, и Валентину Петровну. Он вернулся к наблюдению и безуспешно ходил по огромному магазину, пытаясь вновь напасть на след любовников. Но их нигде не было.

Касса пустовала. Среди рядов их нет. Даже в персональском помещении пусто.

Как сквозь землю провалились, - подумал он и в тот же миг увидел их. Они стояли в самом углу магазина. Там, где свалены коробки от продуктов. Там, куда не дотягиваются камеры и где не ходят покупатели.

- Вовка! – крикнула Валентина Петровна, заметив, как он быстро ретируется. – Иди сюда. Покажи дяде Славе, как ты удалял номера.

- Тут все просто, - радостно сказал Вова, понимая, что его слежка все-таки осталась незамеченной. – Открываете журнал звонков, потом выделяете номер, жмете на эту кнопку и вуаля, номер исчез. Понятно?

Дядя Слава несколько раз кивнул.

- Держи конфетку, - сказал охранник и сунул руку в глубокий карман.

Вместо обещанной конфетки, Вова был награжден горстью леденцов вперемешку с баранками.

На следующий день, в общем-то как и всю следующую неделю, Вова заметил, что Валентина Петровна и дядя Слава ведут себя слишком отстраненно. Не общаются. Редко бросают друг на друга косые взгляды и тяжело вздыхают. А еще Вова заметил, что они за одну ночь вдруг стали другими. В них словно погасла надежда и глаза стали тусклыми. Обычные глаза точно такие же как у тех, кому за пятьдесят.

Вова не стал спрашивать у Валентины Петровны и дяди Славы. Не стал ломать себе голову над потухшими глазами, а сразу обратился к Ане. Она обязательно должна знать.

- Что там у них?

- Валентину Петровну застукал муж, - тут же начала говорить Аня, словно ждала вопроса. – А еще… еще вчера приходила какая-то женщина и спрашивала, работает ли тут Валентина Петровна. Скорее всего это жена дяди Славы, - заключила Анька.

И что же они так запали мне в душу, - думал Вова, - Своих что ли дел нет.

Но как бы он ни старался отгородить себя от этих мыслей, они словно нарочно лезли в голову. Как муравьи на упавший леденец. И вроде бы забыл… вроде бы начал думать о своем, но эти потухшие глаза кассирши и охранника вновь поднимали в нем всю мощь негодования.

Как-то он проходил рядом с излюбленным местом местных любовников и увидел их там.

Они стояли в углу. Стояли молча. Смотрели друг на друга и не говорили ни слова. Только взгляд.

Вова прокрался к противоположному стеллажу, надеясь услышать хоть что-то.

- За что они так с нами? – разорвала тишину Валентина Петровна.

- Не знаю, - тихо сказал дядя Слава.

- Ведь… ведь мы не делаем ничего плохого.

- Делаем.

- Что? Что мы делаем?

- Встречаемся.

- Встречаемся!? – довольно громко сказал женщина и тут же продолжила тише. – Нам не двадцать и даже не по тридцать лет. Какие тут могут быть встречи. Разве… разве они не понимают. – Голос ее задрожал. – Разве до них не доходит, что мы привязаны. Крепко привязаны. Привязаны семьей, мужем, женой, детьми. Внуками привязаны. У меня уже второй на подходе. Да и у тебя внучке уже четыре с половиной. Как мы можем все это бросить? Как?

- А мы и не бросим.

- В том то и дело. Не бросим. Нам ведь надо-то всего ничего. Видеться на работе. Что такого, что мне приятно с тобой общаться. Это ведь ничего? Ничего? – спросила Валентина Петровна, явно ожидая положительный ответ.

- Нам кажется ничего. А для них это трагедия. Их ведь тоже можно понять.

- Можно, - прошептала кассирша. - Мой мне сказал, что разведется. В его-то года. Аж звучит смешно. – без капли смеха сказала Валентина Петровна. – И ведь ему не докажешь, что у нас ничего нет и ничего не будет. Нам надо, всего лишь общение. Ну, кто виноват, что мы любим это дело. Нам есть, о чем поговорить. Нам интересно вместе. Я отдыхаю душой, когда говорю с тобой.

- И я.

- Вот.

- Вот и… - дядя Слава не закончил.

- …все. – закончила за него Валентина Петровна.

Вова стоял за стеллажом, слушая слезливые речи. Он остался там даже после того как любовная парочка покинула потайное местечко.

Что-то жгло в груди. Обидно было. Словно это с ним случилось. Словно это его не понимает семья. Словно…

Но уже через три дня, Вова мчался по нужному адресу, ощущая жуткое волнение и непонятный страх.

Что говорить? Как говорить? С чего начать?

Но все вопросы улетучились, когда дверь распахнулась и перед ним показался мужик с пышной щеткой усов. На вид, добродушный дядька. Слегка пухленький, с глубокими морщинами возле глаз и медленными, нерасторопными движениями.

- Вам кого? – спросил мужик, держа дверь полураскрытой.

- Вас.

Мужчина оценивающе посмотрел на паренька и хмыкнул, мол, говори.

- Я по поводу Валентины Петровны…

Вова говорил правду. И с каждым словом, видел, как глаза мужика разгораются ненавистью. Казалось, с такой добродушной внешностью, человек просто неспособен к злобе, но это всего лишь казалось.

Вова рассказал правду о том, что слышал. Рассказал о том, что ему тяжело смотреть на тусклые глаза его жены. И о том, что Валентина Петровна продолжает любить своего мужа, просто ей надо немного свободы. Немного общения.

Во время рассказа, муж Валентины Петровны не проронил ни слова. Только краснел, дулся, хмыкал, жевал нижнюю губу и сильнее сжимал дверную ручку.

- Все? – натужено выдавил он.

- Да.

- А теперь проваливай. Я сам разберусь со своей семьей.

- Но…

- Хватит! – оборвал мужик. – Ты все сказал.

Дверь громко хлопнула.

Вова не знал, правильно ли он поступил. Не влетит ли теперь Валентине Петровне от его рассказа. Как бы чего не вышло, - подумал он и поехал к жене дяди Славы.

Разговор состоялся на лестничной клетке. И Вова, отметил про себя, что, наверное, если бы судьба свела этих двух людей раньше: мужа Валентины Петровны и жену дяди Славы, то они могли бы поладить. Потому как женщина точно так же вцепилась рукой в дверь, молча слушала и краснела. А после только и сказала:

- Не твое это дело сынок. Мне даже кажется, что тебя подговорили, как третье лицо.

- Никто меня не подговаривал. Просто мне больно смотреть на них.

- А мне не больно?

- И вам больно, - опустив взгляд, сказал Вова. – Но вы должны понять.

- Ничего я не должна.

- Может быть попытаетесь.

- Может быть…

Дверь захлопнулась.

Два дня у Вовы были выходные. И все эти два дня он думал о том, что же будет. Как на него посмотрит кассирша и охранник. Что скажет о его поступке Аня, да и весь персонал. Мысли роились в голове, но на душе было спокойно. Для себя он знал, что поступил, по совести. Именно так, как считал нужным.

Выйдя через два дня на работу, он еще издали увидел Валентину Петровну на кассе. Она молча брала покупки очередного покупателя и касса издавала характерный «пип», «пип», «пип»…

Она выглядела как обычно, если не считать ее горящих глаз. А через пять минут, на горизонте замаячил дядя Слава.

Он терпеливо ждал, когда освободится Валентина Петровна и в его глазах играли искры.

Дядя Слава, неторопливой походкой подошел к Вове.

Сейчас начнется, - подумал парень.

- Стоило бы тебе хорошенько влепить за самодеятельность, но… Ладно, держи. – Охранник сунул руку в глубокий карман и вытащил горсть леденцов вперемешку с сушками.

Егор Куликов