Во тьму. Часть 2⁠⁠

Едва стемнело, посыпался легкий снег. Крупные хлопья неторопливо кружились и прятали следы людей и животных. Кто-то набросил на небо сплошное серо-стальное покрывало, и мир начал отходить ко сну. Дарн невольно залюбовался, хоть и не был склонен к созерцательному романтизму. Уловил в себе тревогу – пальцы дрожали не от холода.

И еще вдруг подумал:

«Озеро должно было замерзнуть. А никто даже не говорит об этакой странности…»

Тут началось. Сперва он уловил легкий толчок, будто далекий великан явился из ниоткуда и сделал первый шаг, так что дрогнула земля. Затем раздались гудение, свист, грохот!

Дарнэт пошатнулся, и небо вдруг поцеловало его прямо в макушку, так что заметить не успел, и только ощутил себя на коленях. Он зажимал уши изо всех сил.

Откуда-то из мутного кувыркающегося снега пополам с молочным туманом протянулась огромная ладонь в плотной перчатке и схватила его за плечо. Потянула так, что едва не упал. Если что и кричали, так Дарн того не слышал.

Вскоре он уже упирался плечом в ствол дерева, вжимал голову в плечи, боялся пошевелиться. Его ткнули в бок раз, другой. Сорвали шапку. И только от навалившегося мороза, куснувшего нос и уши, столичный гость вдруг встрепенулся, мотнул головой, приходя в себя. Поднял глаза.

Они все сгрудились вокруг толстого дерева, придерживая друг друга за руки и одежду. Борд держал Дарнэта за пояс – вероятно, он и притащил сюда столичного книгочея с берега озера. Пусть сильного ветра и не было, но все вдруг испугались потеряться в непроглядной круговерти.

Совсем скоро хранитель книг окончательно успокоился и внутренне обругал себя за излишнюю пугливость. И непогода при этом также начала постепенно угасать.

Отнюдь не воинственный, книжник бодро двинулся обратно к берегу, к поклаже, едва сумев хоть что-то разглядеть, одновременно призывая остальных за собой.

– Борд, скорее!

Но рядом мгновенно возник рыжий Мол, кивком спрашивая, что нужно сделать.

Дарн на секунду заколебался, однако протянул парню небольшую стеклянную бутыль из своей сумки.

– Смотри, парень, вода ушла. Сможешь забросить подальше?

– Эру, ть, да я в поселке…

– Плевать. Открывай крышку, считай до пяти и бросай как можно дальше и ближе к центру озера. И сразу падай!

Молодой лесоруб повиновался без слов, на удивление. Дарнэт сразу лег в снег, обернувшись и посмотрев на остальных. Они были тут же, а старший уже замер слева от хранителя.

– Что дальше?

– Ну, если и есть тут какие демоны, то мы подождем, пока они выйдут, чтобы посмотреть на наш огонек. А затем как можно скорее двинемся к пещере.

Лесоруб только покачал головой.

Берег по правую руку от них постепенно поднимался, нависая орлиным клювом над новообразованной низиной. Сверху росло несколько деревьев, и корни их действительно торчали из почвы и образовывали будто бы плотную стену.

Мужчины притихли. Борд сопел слева, Мол молился справа. Дарн беззвучно считал от десятка до единицы.

«Один», – закончил он.

И тут же посреди бывшего водоема, там, куда рыжий запустил склянку, медленно вспух огненно-красный пузырь. Невероятное природное явление в Мутной Чаше, унесшись ввысь, едва разогнало плотные тучи, однако куцего света звезд все равно не хватало, чтобы разглядеть хоть что-то. Казалось, пламенный пузырь неторопливо рос посреди абсолютной черноты.

Шли минуты, шар все рос и рос, и вот – вдруг – обернулся ярким огненным фонтаном! Он ударил отвесно вверх и выбросил в небо яркий фейерверк.

Все оторопели. В те доли мгновения, пока вспышка осветила все вокруг на добрый десяток локтей, каждый с замиранием сердца увидел, как блеснуло на свету нечто. Оно осторожно подбиралось к растущему клубку огня, и осветилось в движении: гибкое змеиное тело, членистые паучьи ноги, сполохи на чешуе.

Фейерверк в небе взорвался цветком зари и выбросил в разные стороны сгустки пламени, словно пушечные ядра. Отчетливо видимые, пять таких «ядер» разлетелись на сотни саженей во все стороны света и бухнулись каждый где-то вдали.

Дарн досчитал про себя до семи и начал подниматься, увлекая Борда.

– Быстро! К пещере!

Чернобородый повиновался, однако Мола, без остановки молившегося с закрытыми глазами, пришлось силой поднимать на ноги. Получив твердый пинок, парень немного пришел в себя и зашевелился бодрее.

Друг за другом мужчины почти на ощупь двинулись в сторону грота, инстинктивно пригибаясь, боясь быть замеченными невероятным существом, что исчезло в темноте.

Как-то неожиданно Дарн оказался впереди. Лесорубы оставались деревенскими мужиками, какими бы уверенными в себе не казались при свете дня. Хорошо, что деньги были для них хоть немного важнее предрассудков.

Хранитель вздрогнул от мгновенного ужаса, когда рука вдруг провалилась в пустоту. Вход! Не раздумывая, он шагнул в еще более непроглядную темень.

– За мной! – успел он зашипеть, боясь, что лесорубы решат оставить его одного.

Однако тут же с облегчением ощутил за спиной движение, услышал их и даже сразу уверился, что серьезный Кен обнажил свой клинок, хоть и не мог ни черта разглядеть внутри грота.

– Закройте глаза, – скомандовал Дарн.

Через пару мгновений в его руке вспыхнул огонек – небольшой, словно от свечи.

Отсветы и тени тут же заметались по…стенам. Да, изнутри это оказалась даже не пещера. Все вокруг больше походило на странное помещение: стены выглядели слишком уж прямыми и ровными, чтобы быть природным образованием. А пол, пусть и был засыпан землей и камнями, но – Дарн был уверен – где-то под самым глубоким слоем также был идеально ровным. И еще тут было странно сухо.

– Сколько у нас времени, эру?

– Примерно половина свечи, Борд. Боюсь загадывать. Давайте, быстро смотрим и уходим.

Ему показалось, что лесорубы кивнули с благодарностью.

Из помещения в разные стороны вели два прохода. Отовсюду с потолка здесь свисали корни деревьев и кустов, словно бы спрятавшихся от зимы поглубже да потеплее.

Дарн достал три металлических трубочки, обмакнул их концы в очередную склянку с темной жидкостью и запалил от своей «свечки», затем раздал спутникам. Они тут же разбрелись по темным закоулкам, а сам хранитель двинулся вглубь левого прохода.

Разобрать что-либо было сложно. Хранитель уже знал из различных источников, что этому «склепу» больше тысячи лет. Однако все, что он мог разглядеть и понять, оказывалось либо кучей камней, либо малопонятным бесформенным…чем-то. Очевидно, это искусственное помещение с металлическими стенами. Но какова была цель такого сооружения?

Он прошел по кругу, замер, вздохнул. Сообразил, что возможно напротив входа будет следующая дверь. Осмотрел корни от пола до потолка на противоположной стене. Затем достал нож, раздвинул вьющиеся корневища, начал скрести. Услышал характерный звук, когда сталь натыкается на ржу.

«Железные стены!»

Но больше подобный опыт никаких результатов дать не мог, потому Дарн принялся обходить помещение в очередной раз. Он попросту не мог заставить себя уйти без какого-либо весомого доказательства. Согласно официальным хроникам, первые поселенцы появились здесь не более, чем пять веков назад, да и то были еще собирателями и охотниками. Однако само это помещение...невероятно. В современном мире никто в принципе не смог бы выстроить подобное.

Все это означает, что «склеп» рукотворный и неимоверно древний. Без малого древнейший! А та тварь снаружи – неживая, рукотворная тварь! –доказывает, что за всем стоит разум. Не важно, человеческий или нет, но очевидно, что развитый. Однако, без настоящего доказательства…

Позади, от входа, раздался крик.

Сердце ухнуло в желудок.

Дарн обернулся, силясь разглядеть хоть что-то.

– Оно-о-о!

Он не разобрал, кто кричал. И тут же со всех сторон ударил пронзительный звук. Он казался осязаемым, потому что вонзался в уши, резал голову, протыкал мозг. Разум хранителя помутился. Мелькнула последняя ясная мысль, что наступает конец.

Дальше все было урывками. Картинка в голове мигала солнечными зайчиками на поверхности бурной реки. От этого глаза его болели, словно кто-то вырывал их с мясом и тут же вставлял обратно в глазницы. И повторял так каждые пару мгновений, снова и снова.

…Будто бы голос со всех сторон. Мертвый и обезличенный, принадлежавший явно Божеству, ибо зачем Ему пол и личность, и эмоции.

…Язык Божества, смывающий хрупкие барьеры смыслов, неслыханный доселе никем за тысячелетия, а значит, мироздание обязано рухнуть. Смертным не положено было слышать.

…Тварь ощетинилась сверкающими остриями, во все стороны летели огненные копья, вспыхивая на огромных сверкающих чешуйках ее брони. Демонов, подобных этому, не мог родить мир.

…В одновременном реве безликого Божества и металлического чудовища, сквозь их рев, движется фигура с мечом. Она замирает и смазывается, растекается иллюстрацией в книге, написанной дешевой тушью. Человеческому не постигнуть Божественного, и слабая плоть обязана исчезнуть.

В какой-то момент рука хранителя утонула в грязи. Его волокло по коридору, и он отчаянно пытался зацепиться хоть за что-то. Увяз глубже и нащупал твердое и гладкое. Замер.

Почувствовал боль от удара в спину.

Поверхность треснула под ладонью, разодрав ее в кровь. Инстинктивно хранитель схватил плоский предмет. Затем голова словно взорвалась от нахлынувшей боли.

Боль и мрак.

***

Кажется, он приходил в себя несколько раз. Разум никак не хотел цепляться за мир, и потому Дарн вновь терял сознание. Гораздо позже припоминал, как его кто-то нес. Или тащил? Хорошо он запомнил лишь звезды из-за того, что они делали больно глазам. Также очень сильно болела рука.

Кажется, рядом был еще кто-то. Слышно бормотание и пыхтение. Голос всего один, грубый и неприятный:

– Не думал, что меня спасет кхел, тьфу!

– Голову ему держи, пень, блюет, не видишь?!

– Пацана придержи. Кажется, портки намочил.

– Жди и помалкивай, кхел, пока хранитель не очнется. Тогда и будешь свободен.

– Эх, Мол, что ж я мамке твоей скажу?

***

Борд принял плату молча. Три золотых за себя, два таких же и пару серебряных за Мола и погибшего Кена. По крайней мере, они оба, лесоруб и хранитель книг, думали, что мужчина погиб. Чернобородый с проседью Борд нахмурился, и Дарнэт также без единого слова отдал еще три золотых.

Старый кхел грузил сумки в экипаж, молодой возница, прибывший прямиком из Столицы, покрикивал на него, но бывший раб и не думал отвечать. Смурной четко выполнял команды, даже не подозревая, что теперь может ответить грубияну, как свободный человек. Печать раба была выкуплена кровью.

Глянув на него, Дарн с облегчением пробежался всеми шестью сохраненными пальцами по личному саквояжу. Своей крови он и так отдал достаточно из рваной раны на плече.

Борд уже собрался идти, как вдруг в воротах возникла тень. Она имела лицо Мола, а его некогда пламенно-рыжие волосы стали снежно-белыми. Он был в одной рубахе и штанах, без сапог, а за ним уже бежала, что-то причитая, матушка. Парнишка беззвучно шевелил губами, панически смотрел то на небо, то по сторонам.

Борд дошел до ворот, приобнял племянника, искоса обернулся на столичного гостя и повел полуголого безумца прочь.

Когда глухое селение осталось далеко позади, а колеса затряслись по ведущей в Столицу Главной Дороге, расчищенной от снега и выровненной для экипажей вельмож, только тогда Дарн расслабился. Он не смог удержаться, дотерпеть до родного кабинета в книгозале, где были все необходимые материалы. Дрожащими пальцами хранитель расстегнул саквояж и достал сокровище, добытое двумя жизнями.

Книга.

Он уловил запах, который оказался, к его удивлению, почти таким же, как и у его любимых рукописей. Запах книг всегда един.

Хранитель понимал, перевести бесценное издание он никак не сможет. Но на всем пути до самого большого города на континенте Дарн водил кончиками пальцев по обложке. Вид и форму букв он запомнил наизусть. Однако, что они значили, не ведал ни один человек во всем мире, потому что те, кто говорил когда-то на этом языке, исчезли многие тысячи лет назад. На обложке неизвестным ему способом были вытеснены два слова: HOLY BIBLE.