Василий и кризис (Часть 5)⁠⁠

Василий и кризис (Часть 1)

Василий и кризис. Часть 2

Василий и кризис. Часть 3

Василий и кризис (Часть 4)

V

Да. Вирус случился внезапно и без предупреждений. Выполз из ниоткуда. Здрасте. Знатоки до сих пор ищут причины его появления и строят гипотезы. То ли кто-то там в Китае решил разнообразить свой обед. Показалось, что если в местный салатик сунуть летучую мышь и хорошенько все перемешать, то вкус зафонит новыми оттенками, мировая кулинария сильно выиграет и гастрономический эффект взлетит до небывалых высот. С подвохом мышонок оказался.

Или может в лаборатории грохнули не ту пробирку и бациллки весело разбежались по полу, прошмыгнули в открытую дверь и ага. Лаборанты конечно бегали с веником, ловили их по углам, но наиболее верткие из микробышей уже растворялись в закатах. Ученые терялись во мнениях, а вирус покорял новые горизонты.

Поначалу все относились к происходящему снисходительно. Ну что, вирус. Бывает. Птичий был, свиной, мышиный теперь. Дело житейское. Пройдет. Поэтому жизнь продолжалась, самолеты летали, чихающие и кашляющие туристы таскались по свету и щедро делились заразой с окружающими. Но заболевших становилось все больше, а свободных мест в больницах все меньше и люди стали иногда задумываться, что вот почему-то оно само не проходит и что же теперь с этим делать.

Первым закрутил гайки Китай. Он закрыл город, с которого все началось на замок, рассадил граждан по домам, предложил вести себя тихо и не болеть. А кто будет молодец, того будут кормить. Люди грустили и смотрели в окошки, как носятся по улицам машины скорой помощи. Во всем остальном мире ситуация тоже постепенно начинала напоминать китайскую.

Закрывались границы и страны, стояли в аэропортах с поникшими крыльями самолеты, пустели улицы. Все больше стран вводили карантин и комендантский час. Редкие прохожие, шурша окрестными кустами, добегали до продуктовых магазинов, зажав в потной ладошке пропуск на выход. Мир замер. Мир надел маски и надеялся на лучшее

.

Спустя месяц стало полегче. «Пересидели», - выдохнул кто-то. В воздухе носилось ощущение праздника. Считалось, что вирус саморастворился. Предлагалось снять маску, дышать полной грудью и спрыснуть это радостное событие во вновь открытых кафе и ресторанах. Народ, выпущенный из домов на волю, ошалело разбегался кто куда. Воспрял и вирус. Он мутировал, заражал еще ловчее и ухитрялся инфицировать даже некоторых из тех, кто уже им переболел. Медики валились с ног от усталости. Валились, но никто не покинул свой боевой пост, за что честь им и вечная слава. А потом появились вакцины. Где-то недоработанные и сырые, не совсем идеальные, тем не менее вакцины давали надежду. Со скрипом и вздохами мир стал прививаться. Мир уже ничему не удивлялся. Мир твердо вошел в новое время, дав отсчет начала новой эпохи.

А что же наш Павел Петрович. Поначалу он тоже воспринимал происходящее без особого интереса. Как и все вокруг впрочем. Тоже бытовало мнение, что вирус и вирус, подумаешь. Это может там, у них, в избалованных продолжительным комфортом странах, имеются какие-то проблемы, ввиду хлипкости организмов местного населения, а нам этот вирус что-то типа легкого насморка. Мы пережили перестройку и мутные девяностые. Нас вообще уже мало чем удивить. Мы так наперестраивались, что нас и дихлофосом не возьмешь. Можете не беспокоиться. Но вирус не унимался. Появились осторожные разговоры, что сами не видели, а вот у знакомого слышали, как ему рассказывал дальний родственник соседа, что вот стояла скорая у подъезда и люди в костюмах хим. защиты выходили с носилками. Скорых появлялось все больше. Все больше людей выходило на улицы в масках и респираторах. На кашляющих смотрели с подозрением и старались держаться подальше.

Пенсионные бабушки поняли ситуацию по-своему и привычно смели в магазинах гречку и туалетную бумагу. Опытные. Товары подвезли, панику ликвидировали, а неработающим бездельникам посоветовали посидеть дома, а не шататься по улицам и не гонять микроба туда-сюда.

Очень оживились алкоголики. Они твердили о бдительности и общей дезинфекции организма и продолжали бухать как и раньше, но делали теперь это более уверенно, ощущая себя первопроходцами на острие борьбы с заболеванием.

Гуляющие тоже не унимались и количество заболевших росло. Тогда власти попросили уже не только неработающих, а вообще всех не очень нужных на производствах и прочих не сильно причастных недельку посидеть дома, чтобы посмотреть, что будет. Этот щедрый жест наш народ оценил во всю широту русской души и ринулся: кто в путешествие, кто на шашлыки.

Количество бесцельно болтающихся возросло вдвое, как и количество заболевших. Поняв, что на такие просьбы народ реагирует своеобразно и проводит свои выходные максимально активно, правительство осатанело и ввело карантин, деликатно окрестив это самоизоляцией. Раз не хотели по-хорошему, теперь посидите дома как полагается. Наотдыхаетесь до изумления. Карантин был вполне логичным действием происходящего и действовал к этому времени во многих странах мира. Оставалось ждать.

Народ, плюща носы о стекла окон, наблюдал как идут по опустевшим улицам курьеры, разнося еду в разноцветных рюкзаках. Бродили по пустым станциям метро патрули, проверяя пропуска у тех, кто имел право работать во время карантина. Таких было немного. Они и были редкими пассажирами метрополитена. Практически пустые вагоны напоминали поезда призраки. Работали на пределе сил и возможностей врачи. Город боролся с болезнью.

Со временем ситуация тоже улучшилась, карантин отменили. Народ вышел на улицы. Вновь открылись кафе и парки. Люди выдохнули и надеялись, что пережили и это. Но вирус мутировал. Началась вторая волна. Вновь закрывались границы и отменялись рейсы. Снова росло число заболевших, но началось производство вакцин. Вирус никуда не делся и с этим теперь придется жить. Люди стали привыкать. А ко всему привыкаешь.

Так что же Павел Петрович. Сначала он как и все смеялся над раздутыми страшилками и упорно ходил без маски даже там, куда без нее уже не очень охотно пускали. Но один раз увидел, как из соседнего подъезда врачи вынесли тело. «Обширное поражение легких, - сказала словоохотливая консъержка: сгорел за два дня. Молодой совсем. И сорока не было. Кто бы мог подумать»

И тестя будто подменили. Без перчаток и маски не обходился даже вынос мусора. Возвращаясь с улицы, долго и тщательно мылся, после пшикался и мазался всевозможными санитайзерами, приводя себя в состояние полупрозрачной стерильности.

Не пропускал новости, следил за кривой роста смертей, выписывал в специальную книжечку названия мутаций и сильно нервничал.

В людных местах и продуктовых магазинах не стеснялся появляться в противогазе. И все равно на душе было неспокойно. При появлении вакцин, он привился одним из первых, но ожидаемой гармонии не случилось. Жить при большом скоплении людей ему разонравилось. Надо было что-то делать.

И вот одним погожим солнечным деньком, когда тесть пригорюнившись смотрел в окошко, размышляя, что сколько будет стоить построить бункер в тайге, где раздобыть настоящих скафандров и дотащит ли вертолет нужный ему запас соли, спичек и керосина, к нему подошел Васька, хлопнул по плечу и сказал: «Вижу энергии много нерастраченной у тебя накопилось, Павел Петрович. Мысли потому дурные и верткие покоя не дают. Давай-ка мы тебя к делу полезному определим. Нервы заодно полечим и талант твой организаторский проверим. «Мой дом – моя крепость», - так ты только что бормотал? Ну пошли».

И тесть пошел. А что еще делать. Перчатки надел и пошел.