Улитка у психолога – 2⁠⁠

На маленьком плоту, сквозь бури, дождь и грозы

Взяв только сны и грёзы и детскую мечту

Я тихо уплыву, пути не выбирая

И, может быть, узнаю мир, в котором я живу

Текст песни Юрий Лоза - Плот

В продолжение поста http://pikabu.ru/story/ulitka_u_psikhologa_4775029

Второй поход к Марине произошёл вскоре за первым. Однако написать о нём собралась только сейчас. Не хотела. Не могла. И сейчас заставляю себя, только лишь для того, чтобы иметь возможность в дальнейшем оценить и проанализировать своё состояние, т.к. воспоминания теряют очертания с течением времени, но будучи зафиксированными в письме, создают слепок образа автора на конкретную дату.

Второй раз я шла с упрямым намерением не плакать. Даже без иной конкретной цели, не за помощью, не за результатом. Отчасти из интереса и желания доказать себе, что я сильная, доказать то же Марине. Что в прошлый раз сопли и слёзы были досадным недоразумением, а фактически я - другая: спокойная и уравновешенная, в том числе перед лицом предстоящего суда.

Я обрисовала Марине ситуацию, что на следующий день у меня назначено очередное судебное разбирательство, и пришла я к ней за психологической подготовкой к этому испытанию.

Марина сходу попросила меня нарисовать на бумаге своё настроение и состояние. То, как я себя сейчас ощущаю. Эмоциональный фон. Я, без задней мысли, больше от растерянности из-за постоянной фокусировки на установке «Не ныть ни при каких обстоятельствах!», нарисовала свою «тотемную» улитку. Зависла, т.к. сама по себе улитка никак, на мой взгляд, не соответствовала поставленной задаче. Не отвечают же на вопрос «Как дела?» - «Улитка». Но ничего не придумывалось. Поэтому я фиолетовым карандашом нарисовала вокруг улитки спираль.

М: Что это?

Я: Водоворот.

И я помню, как удивилась своему ответу. Потому, что не размышляла над ним. Однако пока не ответила, не предполагала, что у нарисованного есть смысл.

М: Т.е. Улитка попала в водоворот. Как это получилось? Как она себя ощущает в нём?

Я: По глупости. Она думала, что не глубоко и безопасно. А теперь барахтается и захлебывается.

М: Она сухопутная, да?

Я: Да, она не в своей среде. И не выплывет.

М: Почему? Может быть, стоит попросить помощи? Или обратиться к самому водовороту?

Я: А зачем? Никто не поможет. А водоворот – просто стихия. Он не прислушается.

М: Но как-то Улитка имеет возможность спастись? Её же может кто-то выловить, или вода вынесет её на берег. Как стихия относится к Улитке?

Я: Безразлично. Но она скучает. А барахтанье Улитки развлекают её, только поэтому Улитка всё ещё жива.

М: И всё же. Как бы Вы обратились к водовороту?

Я: «Не мучай, отпути»… Но Улитка при всём своём плачевном состоянии, не доставит такого удовольствия водовороту просьбой о пощаде. Булькает с достоинством и молча.

М: Хорошо. Возможно, водовороту есть, что сказать Улитке?

Марина попросила меня представить и подробно описать водоворот. Всё, что я говорила, Марина старалась записать, а когда я закончила, она попросила меня встать. Она прочитала мне мои слова, чтобы услышав их со стороны, я смогла лучше войти в роль. Водоворот был холодным, тёмным. Он не испытывал негатива к Улитке. Только презрение к её слабости и беспомощности. Он – садист. Ему нравилось смотреть, как тонет Улитка. И он не спешил закончить с ней.

Марина попросила его снизойти до ничтожности Улитки и обратиться к ней. При этом, акценты ощущений у меня внутри действительно сместились. Я перестала сжиматься и мёрзнуть. Появилось надменное равнодушие. Он, водоворот, сказал, что ему безразлична судьба Улитки. Она сама, по своей глупости и наивности свалилась в него. Жалко ли ему её? Нет, не жалко. Улиток много, будут и другие.

Потом я вновь села. И Улитка заплакала. Марина нахмурилась, сказала, обычно к тому, что сейчас будет происходить, готовят какое-то время. Но в моём случае, из-за грядущих событий, нужно ускориться. И я должна ей помочь.

Теперь Улиткой будет она. Физически. А я – водоворот. И я должна топить её. Нормальная задачка? К слову, у меня сложности с тактильными контактами. Для меня тяжело нарушать чужие границы, как и открывать свои. Мне неприятно, когда меня трогают или случайно прикасаются малознакомые или чужие люди. И трогать кого-то мне ещё тяжелее.

Двумя пальцами я аккуратно стала вращать стоящую передо мной хрупкую, но высокую фигуру Марины.

М: Нет, водоворот не укачивает, а топит. Смелее.

Я активнее стала перебирать лапками, пытаясь придать ускорение вялому вращению Марины.

М: Мне совсем не страшно сейчас.

Страшно было мне. И дискомфортно. Слишком много активности. Я хотела скорее закончить. Марина торопила. В какой-то момент я схватила её сзади за шею, нагнула вперед, практически носом в землю. Она попыталась выпрямиться, я тряхнула её и нагнула вновь. Внезапно, Марина вывернулась, схватила меня за кисти и с силой оттолкнула от себя. Он неожиданности я потеряла равновесие, и если бы не стена, к которой я отлетела, то, вероятно, я бы упала на пятую точку. Марина, злым и твёрдым голосом отчитала меня. Текст её слов я не помню, но смысл сводился к тому, чтобы я оставила её в покое. Я ей надоела. И лучше бы мне, по добру по здорову, уйти прочь с дороги.

Потом Марина тепло мне улыбнулась, спросила, не ударилась ли я. И «обрадовала», что сейчас мы меняемся местами. А что мне нужно делать с водоворотом – я видела.

Водоворот в лице Марины вообще не отличался деликатностью. Она практически толчками раскручивала меня и вращала, рвала, а когда она точно так же, как я её ранее, схватила меня за шею и нагнула, я села на корточки и залилась слезами. Захлестнуло чувство унижения, слабости и усталости. Горло сдавило удушье.

И так было дважды. Я не пыталась сопротивляться. Я пыталась отползти.

Марина торопила меня. Она говорила, что мне нужно разозлиться, это важно. И да, тяжело и не сил. Но нужно найти в себе ярость. По-другому не получится справиться.

И в третий раз, я отпихнула Марину, но она была готова к такому. Она попыталась вновь занять позицию и крутануть меня, но я перехватила её руки. Мы застыли в эпичной позе: стоя лицом друг к другу, сцепив кисти в замок на уровне головы, с ногами на ширине плеч, мы пытались продавить одна другую. Марина, как мне хочется верить, не поддавалась. Потому, что и я сопротивлялась не в пол силы. И я закричала: «Оставь меня в покое! Мне не нравится! Убирайся прочь!» и протолкала Марину до противоположной стены, где упёрла её в стену, вырвала свои руки, и топнула на Марину ногой.

Меня потряхивало. Было жарко. А ещё, я была сильной в тот момент. И очень злой.

Марина похвалила меня. Она была явно довольна и удивлена. Попросила подышать. Попробовать запомнить свои эмоции. Особенно момент преодоления слабости. И нарисовать то, с чего всё начиналось: своё состояние сейчас.

Пока я рисовала, Марина рассказала мне про одного мальчика – её клиента. Он пришёл скованным, зажатым, его обижали в школе. Он изображал себя в рисунках серым маленьким камушком. Потом, в работе, камушек стал мышкой. Потом зайчиком. Волченком. Роботом. Сейчас мальчик лидер и душа компании, в играх и рисунках он в самом скромном случае - Железный человек или Супермен. Марина думает, что у моей Улитки большие перспективы.

Я закончила рисунок. Улитка в водовороте. Только теперь она сидела на большом зеленом листе, перекрывающем воронку.

М: Что это значит?

Я: Это плот. На нём Улитка может отдохнуть, и её больше не достать. Вода по-прежнему вокруг, но уже не опасна. А потом Улитка что-нибудь придумает.

На следующий день, в суде, были слезы. Но плакала не Улитка.

PS: В роли водоворота не конкретный человек, а жизненные обстоятельства.