Тьма. Глава 7⁠⁠

Тьма. Глава 6

Глава 7.

На поиски желаемого артефакта было потрачено огромное количество средств. День за днём, год за годом, информация собиралась крупицами, не давая особых результатов. Василий, уже было, потерял всякую надежду найти утраченный, ещё в далёких девяностых, раритет. Как вообще можно было допустить ограбление парижского склада вещдоков?

Белов Василий Степанович с детства увлекался старинными предметами, имеющими дурную репутацию, а с возрастом это увлечение перетекло в болезненную одержимость. Он не жалел ни времени, ни денег, чтобы разыскать и завладеть желаемой вещью.

Тёмными вечерами, Василий, сидя на печально известном стуле Басби, рассматривал свою небольшую, но дорогую коллекцию, в надежде, что удастся встретить хоть что-нибудь паранормальное. Но «Плачущий мальчик» Джованни Браголина молча смотрел на Белова, нагоняя скуку, а куклы Билла Стоунхема неподвижно стояли у своей стеклянной двери. По началу, глядя на множество маленьких ладоней за стеклом, внутри растекалось чувство непонятной тревоги, а спустя время, произведение «Руки противятся ему», вызывало лишь зевоту. Одна лишь картина «Мученик», висящая над камином обдавала лёгким холодом и то, только потому, что неизвестный художник, по легенде, писал её собственной кровью, а после завершения покончил с собой. Обожжённая кожа, чёрные провалы глаз, с отсутствующими веками, беззубый рот, широко раскрытый в немом крике, всё это давно не откликалось в душе хоть какими-нибудь эмоциями.

По бокам камина, в большой комнате, располагались стулья, на которых сидела коллекция жутких кукол и лишь одно место пустовало, куда Василий мечтательно смотрел, представляя, как там уселась, известная всем, тряпичная кукла Аннабель. К его досаде, музей Уоррена упорно отвергал все предложения.

В любом случае, эта свора проклятых игрушек не выделялась ни чем, кроме своего жуткого вида. Ни какого детского смеха по ночам от зеленоглазой куклы Джоли, роскошные чёрные волосы Окику, вопреки всем утверждениям, не росли, а Роберт, со своей собачкой, уныло пялились в потолок.

Василий возлагал большие надежды на Пупу, которая, подобно Аннабель, была заперта в стеклянном ящике, но и тут все рассказы оказались лишь вымыслом для детских страшилок у костра.

Тем не менее, он продолжал собирать проклятые артефакты, упорно веря в их мистические способности.

Для определения подлинности Белов нанял Владимира и тот, не смотря на странное увлечение своего работодателя, работу свою выполнял с большим энтузиазмом и зарплата его, более чем, устраивала.

Ежедневно Владимир перебирал десятки вещей, которые ему приносили и лишь единицы из них хоть чего-нибудь стоили. Редкий случай был, когда к нему на стол попадал действительно ценный предмет.

Однако, в этот день, лично к Белову, наведался в гости владелец антикварной лавки. Старик, по которому трудно было определить возраст. То ли шестьдесят, то ли девяносто. Он частенько заходил, когда к нему попадало что-нибудь интересное, но, чаще всего, вещи были довольно заурядными.

- Здравствуйте, Василий Степанович, - елейным голосом начал он, - давненько не виделись.

- Да, Борис Николаевич, - Белов пожал старику руку, - садитесь, пожалуйста.

- Нет, благодарю. - антиквар откашлялся и отвёл свои мутные глаза в сторону.

- Что ж, - Василий пожал плечами, - дело ваше. Так с чем пожаловали?

Старик немного помялся и, всё-таки, опустил своё сухое тело на предложенный стул.

- Знаете, - заговорческим тоном начал он, - у меня к вам такое дело... Как бы это сказать?.. Не стандартное.

- Ну, говорите, - сдержанно сказал Василий, когда пауза уже прилично затянулась. - За вопросы у нас не бьют. Особенно за деловые.

- В общем, - Борис Николаевич снова откашлялся, - я недавно узнал, что у вас есть одна вещица, которую я хотел бы поставить на полку у себя дома. Понимаете, я таким не так увлечён, как вы, но, всё же, уж очень она мне нравится. К тому же я давненько её искал, а как нашёл, ещё долго думал, чем заплатить. Денег у меня вряд ли на неё хватит. Да, и...

- А что за вещица то? - прервал его коллекционер, - если ближе к делу будет разговор, то, может быть, на чём-нибудь договоримся.

Антиквар порыскал своими тощими руками во внутреннем кармане и положил на стол потёртую чёрно-белую фотографию 1943 года, где офицер СС, в каком-то бункере, держал в руках небольшой деревянный ларец, а за его спиной маячила тень с неестественно вытянутыми пальцами.

- Обычная безделушка, - усмехнулся Белов, - осталась у меня от отца. Зачем она вам?

Неприметная шкатулка была первым экспонатом в его коллекции. Он даже не открывал её ни разу, так как ключа у него не было, да и она не вызывала особого интереса. Василий единственный раз потряс ларец и, убедившись, что он пуст, поставил его на полку, как память о рано ушедшем из жизни отце.

Степан рассказывал, как нашёл шкатулку в одной из своих командировок. Василий смутно помнил этот рассказ. Но на тот момент она казалась ему мистической. Отец говорил, что пробовал её открыть, хотел хранить в ней различную бижутерию, но все попытки оказались тщетными, а на почерневшем дереве не осталось даже царапины.

- Предметы, они, как люди, Василий Степанович, - антиквар тяжело вздохнул, взглянув на старинную книгу, лежащую на углу стола, - у каждого есть своя история. Вас интересуют вещи с дурной историей, а мне по душе история этой шкатулки.

- И какая же у неё история? - Василий откинулся на спинку стула, от чего тот, едва слышно, проскрипел.

- Не уж то ваш отец вам не рассказывал? - удивлённо спросил Борис Николаевич.

- Рассказывал, - замялся коллекционер, - да только как-то размыто.

- Боюсь... - старик рассмеялся, но быстро вернулся к разговору, - боюсь, если я вам всё расскажу, то вы точно не захотите её отдавать.

- Ну, отдавать я вам её и так пока не собираюсь, - строго сказал Василий, поправив печатку на пальце, - это, всё же, память об отце.

- А что, если я предложу вам поменять на нечто такое, от чего мурашки по коже? - Борис Николаевич хитро подмигнул.

- И что же это? - скептически спросил Василий, имитируя интерес к продолжению беседы.

- Согласно последним данным, эта вещь была бесследно утеряна в 1997 году, а на её счету, официально, тридцать восемь жизней.

Борис Николаевич снова достал из кармана фотокарточку, но уже цветную, положил на стол и толкнул её Белову.

На полу лежало пять бездыханных тел. Судя по всему, семья. Все они лежали перед большим зеркалом с раскрытыми глазами и неестественно перекошенным ртом. Но самое жуткое на снимке было то, что в смазанном отражении, все пятеро стояли и, улыбаясь, смотрели на свои тела.

- Это, как я понял, последние владельцы того самого артефакта, который вы так давно ищете, - проблеял старик, глядя на то, как меняется выражение лица коллекционера. - Он попал мне в руки с этой фотографией, как с предупреждением.

- Для начала, неплохо было бы проверить подлинность этого снимка, - проглотив слюну, заявил Белов, - а потом и подлинность этого зеркала. Ну, вы понимаете. Сейчас нарисовать можно что угодно, не отличишь от настоящего. Поэтому, я не отдам вам шкатулку, пока Володя всё тщательно не проверит. Договорились?

- Я бы привёз зеркало, - виновато сказал старик, - но для меня это накладно. Далековато до вас добираться.

- Так можно было и позвонить, - Василий хмыкнул, - уж, ради такого случая я бы раскошелился.

- А вдруг вы бы сразу отказались, - парировал Борис Николаевич, - не удобно бы вышло.

- Не удобно на потолке спать, - усмехнулся коллекционер, - одеяло падает. Ну, так мы договорились, или нет?

- Вообще, шкатулку я хотел бы получить сейчас. - Борис Николаевич опустил глаза.

- А к чему такая спешка?

- Ну... - старик замялся.

- Если не хочется снова сюда ехать, то вам её на дом доставят, - шутливо сказал Василий, - если, конечно, зеркало подлинное. В таком случае я лично упакую ларец в праздничную упаковку и сверху конверт положу такой, что вам вообще о деньгах до конца жизни думать не придётся.

Антиквар посмотрел на него как-то испуганно, даже немного съёжился, от чего стал походить на комок сморщенной бесформенной кожи.

- Знаете, Василий Степанович, - он, словно, воспрянул духом, - если я не получу шкатулку сейчас, то сделка не состоится совсем. Деньги ваши мне не интересны, даже в качестве благодарности. Куда более ценно для меня будет ваше доверие. Я всегда был честен с вами и, надеюсь, что это доверие заслужил. А так же ваша подозрительность, колкие шуточки, оскорбляют меня. Именно поэтому моё условие такого и изменениям не подлежит.

- Простите, пожалуйста, Борис Николаевич, - Василий даже не понял, в какой момент он потерял контроль над ситуацией, - даже в мыслях не было вас оскорбить, или как-то принизить. Я вас уважаю, бескрайне, поэтому, в качестве извинений, отдам шкатулку просто так. Чёрт с ней, если она так важна для вас. Сейчас принесу.

- Постой, дорогой мой, - антиквар взял его за руку и заговорил, как-то, по отцовски, что ли. Никогда в их общении такого не было, от чего коллекционер немного напрягся, глядя в стариковские глаза, в коих читалась мольба о помощи, - зеркало всё же забери. Пугает оно меня. Жути наводит такой, что спать не могу. Тебе привычны такие вещи, а мне в новинку. Да и внучата бегают, за них страшно, что ужас просто. Разбить сначала хотел, да рука не поднялась. Ты разбей. Уничтожь его, молю, не место ему в этом мире. Иначе закончим мы, как и все, кто в него когда-то смотрелся.

Володя долго, со всей, присущей ему, дотошностью, изучал новый экспонат для коллекции начальника. Потёртое овальное зеркало в раме из красного дерева. Затейливый орнамент по кругу и два ангела сверху.

Василий Степанович всё это время наматывал круги по его кабинету, с нетерпением ожидая, что скажет оценщик.

- Судя по всему, у нас на руках довольно ценный экземпляр, - со знанием дела сказал Владимир, глядя на клеймо внизу рамы, - работа 1743 года. То самое зеркало Луи Арпо, которое было утеряно пару десятилетий назад и имеет довольно дурную репутацию.

- Ну, наконец то, - Василия заметно затрясло от возбуждения, - место для него я уже давно подготовил.

Вешая его на стену в своём коллекционном зале, прямо на против жутких кукол, любитель проклятого антиквариата едва не уронил зеркало, когда увидел в отражении, как тряпичная Аннабель, сидя на своём стуле, машет ему рукой.

Василий Степанович резко обернулся, не на шутку перепугавшись. Стул по прежнему пустовал, но коллекционер не увидел того, что на красной бархатной обивке появилась вмятина, будто там только что кто-то сидел.