Своеобразный джинн⁠⁠

— Я довольно своеобразный джинн, — грустно заметил Джин. — Я, конечно, признателен, что вытащили меня из лампы. Всё-таки тысячи лет заключения крайне плачевно сказались на здоровье. Поясницу ломит от неудобной позы, суставы хрустят вот. В ухе что-то шумит. Наверное, давление. Ну и головой помутнел.

— Тысячи лет без перерыва?! — ахнула старший лаборант Любочка. Как и все дамы, она воспринимала информацию близко к сердцу.

— Ну, не то чтобы совсем без перерыва. Откровенно говоря, мне отдохнуть толком не дают. Редкий год не дергают. То один лампу найдет, то другой. И все желания просят. От этого, кстати, и головой тронулся. Был простой джинн, а стал своеобразный

— Так вы ведь джинн, — осторожно заметил Аркашка, самый младший из археологов. Именно он вытащил загадочную бутылку из старых развалин. И именно он постарался ее оттереть рукавом от налипшей грязи.

В ответ бутылка закипела, зафыркала и плюнула в Аркашку непонятным сгустком дыма. Пока младший археолог соображал, не пора ли ему разозлиться, сгусток распрямился и принял конкретную форму — мужика лет пятидесяти, в морщинках, с длинным крючковатым носом, отдаленно напоминающим писателя Венедикта Ерофеева. Ног у мужика не было, туловище постепенно истончалось в районе поясницы, оставляя открытым вопрос, мужик ли это вообще? Или просто некрасивая баба?

Выпущенный джинн оказался существом деловитым. Он быстренько стряхнул с себя потертость, поправил на груди простенький пиджак, такими торгуют на рынке по улице Минской. Как понимаете, весьма сомнительного качества

Далее в двух фразах мужик разъяснил банальную суть явления: блаблабла джинн, зовут Джин, тысячи лет, блаблабла, каждому из присутствующих по одному желанию.

Присутствующих было трое. Сам Аркашка, старший лаборант Любочка и начальник археологической экспедиции Борис Иннокентьевич Чайников, мудрейший между прочим человек. Все они сейчас стояли рядом с Аркашкой и переводили взгляды с его рта на рот джинна, смотря кто говорил.

— Так вы ведь джинн! — Сейчас заговорил Аркашка, коллеги уставились на его розовенькие пухлые губы. — Излечите себя от всех болезней.

— Ох, если бы, — хрустнул суставами Джин. Борис Иннокентьевич и Любочка синхронно перевели взгляд на его рот. — Я своеобразный джинн. Говорил же. А, да что там.

Джин огорчённо махнул рукой и отвернулся.

— А что это значит? — уточнил Аркашка. — Точнее, в чем это проявляется?

— Как и все порядочные профессионалы, — приосанился Джин, — я не могу колдовать себе во благо. Сапожник без сапог, знаете ли. А во-вторых, своеобразие заключается в том, что исполняю лишь те желания, которые ни разу не повторялись по форме.

— Это как? — раскрыла рот Любочка.

— Ну вот смотрите. Если попросить миллион рублей, то не сбудется, потому что за тысячи лет ламповой жизни кто меня только не вытаскивал, что мне только не загадывали. И миллион рублей, и долларов, и евро. Варьировались многократно валюты, суммы, масштабы. Так что, поверьте, с деньгами не так всё просто, надо постараться. И с прочими популярными запросами. Здоровье там, долголетие…

Археологи дружно закивали — поняли. И призадумались. Им, напрямую работающим с наследием веков и тысячелетий, хотелось получить именно что-то максимально важное и нужное. Как раз из джинньего списка «не всё так просто».

— Но попытаться мы можем? — Любочка, кажется, придумала какой-то план.

— Разумеется, — развёл руками Джин.

— Тогда я хочу, — взмахнула ресничками Людочка, — Девятьсот девяносто девять тысяч рублей и сто тысяч копеек в рублёвом эквиваленте, но в долларах!

Ничего не появилось. Людочка разочарованно выдохнула.

— Тысяча девятьсот семьдесят восьмой год, студент политехнического института в Харькове. Иван Степанович Мешков. Точно такая же формулировка. Извините, но ваше желание не сбылось. — Джинн казался искренне расстроенным. — Предупреждал же.

— Понятно. Ну ладно, сейчас перегадаю.

— Извините, Любочка, ваше желание потрачено.

— Как? Несправедливо!

— Таковы правила. Я очень своеобразный джинн, ничего не поделать.

— Это не соответствует правилам!

— Каким именно правилам? — полюбопытствовал Джин.

— Ну как каким… Правилам джиннологии. Джиннистики. Джинноматики какой-нибудь… Короче, я читала в книжках, там джинны выполняют желания честно. И вообще по три, а не по одному!

— А ещё в некоторых книжках джинны убивают своих спасителей, — возразил Джин. — Я честно предупредил перед желаниями. Мне очень жаль. Следующий.

Любочку оттеснил Борис Иннокентьевич Чайников. Вежливо покряхтывая и потирая руки. Конечно, профессору проще сформулировать нестандартные желания, чем недоучившийся лаборантке.

— Я, пожалуй, хочу тоже денег.

Профессор пожевал губы пару секунд и продолжил:

— Я хочу столько немецких марок, из скольких молекул состоит твоя лампа.

Любочка восхищённо вскрикнула. Но деньги не появились. Профессор недоумённо поднял бровь.

— Восемнадцать тысяч триста двадцать семь раз обращались ко мне с этой просьбой, — вежливо улыбнулся Джин.

— Что? Да не поверю! Чтобы про молекулы? Да столько раз? Ты мошенник! — вскипел Чайников.

— Извините, нет. Ваша просьба прозвучала так: «Я, пожалуй, тоже хочу денег». Просьба совершенно конкретная, хоть и банальная до ужаса.

— Но… Ведь… — захлопал жабьим ртом Борис Иннокентьевич.

— Могу вас немного утешить. Просьба про молекулы тоже была. Всего один раз, но была. В 1860 году на международном съезде химиков в Карлсруэ, где, кстати, и было принято определение молекулы.

Чайников горестно схватился за голову и тихонько завыл. Шанс разбогатеть исчез столь же молниеносно, как появился. Настала очередь Аркашки.

— У меня будет небольшая преамбула перед просьбой, — осторожно начал он, избегая преждевременных слов «хочу» и «надо». — В последние несколько лет наши федеральные СМИ периодически выкладывают сенсационные новости о техническом прогрессе в России. То рассказывают, что русские учёные изобрели дорожное покрытие, которое будет служить столетиями без ремонта. То хвалятся, что русские учёные придумали средство, способное излечить любую стадию любого рака. То сообщают, что русские учёные создали прототип нового беспилотного автомобиля, который по воздуху перенесёт, как обычное такси, любого человека в нужную точку, за символическую плату.

Аркашка перевёл дух.

— Так вот я хочу столько рублей, сколько дней придётся народу ждать, пока любым из озвученных в СМИ за последние пару лет изобретений люди реально смогут пользоваться. Изобретений, разумеется, русских ученых. Неважно, гарантированное лекарство от рака попадёт в больницы на постоянной основе, дорожное покрытие ляжет на ямы русских городов, машина беспилотная начнёт перевозить людей по воздуху. Неважно. Когда расхвастанные гордые патриотичных новости о высоких наших технологиях появятся в обиходе? Сколько пройдёт дней с этого дня? Столько рублей я и хочу получить.

Аркашка выдохнул. Лучше сформулировать он бы не смог. Джин задумался минут на пять. Потом недовольно открыл глаза.

— Тринадцать.

— Тринадцать рублей? Так скоро начнётся новая жизнь? Через тринадцать дней? — уточнил Аркашка.

— Тринадцать миллионов долларов США будут ждать вас наличными в вашей, Аркадий, квартире. В рублях вышло бы значительно большие. Такого желания мне ещё никто не загадывал. Бывайте, Ихтиандры хреновы! — Джинн махнул рукой, втянулся в лампу и исчез вместе с ней неизвестно куда. Наверное, материализовался в новом месте.

Борис Иннокентьевич и Любочка ошалело уставились на Аркашку. Он скромно и немного расстроенно ковырял песок носком кроссовка. Видимо, такие печальные новости о прогрессе родной страны ему были не в радость.

— А почему ты загадал именно столько? — нарушила молчание Любочка.

— Да я ж не знал. Думал, хватит на бутылку. Вечером распили бы.

— Ну… — солидно покряхтел Борис Иннокентьевич Чайников, — На бутылку нам точно хватит теперь. Даже на икру.

Аркашка с Любочкой рассмеялась. Вечер обещал быть интересным.

-------------------

Ссылки на прошлые рассказы:

Мохнатая тварь;

Умный дом