"Путь Белой маски". Часть девятая
- Да. Матери Шарама сказали, что я порченный. А порченным в племени нет места. Если ты не можешь дать своему роду детей, то какая от тебя польза?
©Гектор Шульц
Часть первая.
Часть вторая.
Часть третья.
Часть четвертая.
Часть пятая.
Часть шестая.
Часть седьмая.
Часть восьмая.
Часть девятая.
- Извините, байнэ, но как он может помочь? – спросил Тарам, поднимая руку.
- Взгляните направо, - велел наставник и, как только головы повернулись в указанном направлении, добавил. – Что вы видите?
- Какие-то символы, - пожал плечами Тарам. Потом просиял и улыбнулся. – Это лабратэнга?
- Верно. Но что написано на стене, далтэ? – спросил Эоген, прищурив глаза.
- Я не знаю, байнэ.
- А ты? – спросил он Клеча.
- Я не знаю, - потупился тот. Наставник тоже улыбнулся, но словно нехотя.
- Большинство городов и замков были возведены задолго до вашего рождения. И задолго до рождения ваших отцов, дедов и прадедов. Но даже в те времена по тракту ходили Белые маски, выполняя контракты и убивая во славу Владыки тех, кому выпала метка. Мир менялся, менялись города, менялись и замки. Однако оставались тайные тропы, затянутые паутиной ходы в глубинах подземелий, скрытые двери и укромные тайники. Как и многочисленные ловушки, ямы со змеями и комнаты без окон и дверей, откуда невозможно выбраться. Так и стали появляться у приметных мест лабранские знаки. Простой человек увидит лишь изящный символ, посмотрит и пройдет мимо. А Белая маска прочтет многое...
- Байнэ, так что тогда написано на стене? – осмелев, спросил Кадир. Остальные тоже закивали, но мужчина в ответ рассмеялся. Не сухо, как Жакен Торбул, и не зло, как Маррад Эйк. Это был искренний и довольный смех, какой Эйден уже давно не слышал.
- Выучи язык, далтэ. Тогда сам прочитаешь, - ответил наставник и, кашлянув, отошел к доске с письменами. – Приступим…
После занятия по лабратэнга голова Эйдена приятно потяжелела, как и свиток, вместивший уйму полезной информации. Язык и правда был уникальным. Один символ мог означать, как одно слово, так и целое предложение, если к нему добавить несколько штрихов. И теперь, идя по обители Белых масок, мальчик то и дело замечал начертанные на стенах символы. Какие-то были свежими, словно их выбили на камне вчера, а какие-то стерлись от времени и влаги, струившейся по каменным стенам. Пока написанное оставалось для него тайной, но в груди теплилась уверенность, что рано или поздно он сможет прочесть послания. Конечно, нашлись и те, кому занятия по лабратэнга казались лишними. Кадир хотел учиться ножевому бою, Тараму были интересны зелья и яды, а кто-то из мальчишек увлекся анатомией и физиологией под руководством Федельмида Келла – сварливого алийца, любившего говорить с самим собой. Эйден же не выделял что-то одно, жадно проглатывая то, что пытались донести до далтэ наставники…
- Точка забвения, - произнес Федельмид Келла, прикоснувшись двумя пальцами к своей шее. – Тройное нажатие с равным интервалом лишит вашу жертву сознания, даже если она в этот момент спит.
- Байнэ, разве не проще пронзить сердце стилетом и пожертвовать Владыке плоть жертвы? – подняв руку, спросил Кадир.
- Не проще, далтэ, - буркнул наставник, подходя к нему. Кадир, как и всегда, смутился и покраснел. – Расскажу вам о случае, который произошел со мной. Я получил контракт на барона Формарка из Эмпеи. Барон крепко насолил Совету старейшин и за это получил метку. Когда я проник в его замок и нашел барона, то увидел, что барон Формарк возлежит на роскошной перине в окружении семи голых рабынь. Времени было в обрез, за окном уже светало. Я пронзил сердце барона клинком и лишил его мужественности, как и подобает. Но проблема была в другом. Любая из рабынь могла проснуться, пока я пробираюсь к выходу, и поднять тревогу. Да, далтэ. Я мог бы убить каждую из них, но Белая маска не застрахован от неожиданности. Дрогнет рука, скользнет стилет, кто-то всхлипнет, разбудит остальных и к выходу придется пробиваться с боем. На помощь пришла точка забвения. Когда протрубили тревогу, я был уже далеко от замка. А теперь вопрос. Стоило ли рисковать контрактом и удачно сложившимися обстоятельствами, если жертва убита и лишена мужественности?
- Нет, байнэ, - тихо ответил Кадир.
- Правильный ответ, - вздохнул наставник и резко прикоснулся пальцами к шее мальчишки. Кадир даже удивиться не успел, как потерял сознание, стукнулся лбом об пол и захрапел, заставив мальчишек рассмеяться. – Так это работает. Точка пробуждения находится под мочкой уха. Прикоснитесь пальцами. Чувствуете легкую пульсацию?
- Да, байнэ, - ответил Эйден. Он чуть подумал и прикоснулся к шее храпящего Кадира. Это не ускользнуло от внимания наставника. Федельмид Келла подошел ближе и опустился перед мальчишками на колени.
- Попробуй пробудить его, далтэ, - сказал он, обращаясь к Эйдену. – Нажми дважды на точку с равными интервалами. Резко и сильно.
- А? – вскочил Кадир, как только Эйден сделал то, что от него требовалось. – Простите, байнэ. Я должно быть уснул.
- Быстрота реакции не позволит вашей жертве запомнить, что произошло, - ответил на это наставник.
- Простите, байнэ, - поднял руку Эйден. – А как практиковаться в нажатии на точку?
- Твоя нога, - буркнул Федельмид и нащупал пальцами болевую точку на ноге Эйдена. Он трижды надавил на нее, и мальчик ойкнул. Боль была не сильной, но резкой. – Видишь?
- Да, байнэ.
- Как только каждое нажатие будет вызывать у тебя боль, считай, что ты научился, - скупо улыбнулся он и поднялся на ноги. – Дальше. Точка безволия. Двойное нажатие с неравным интервалом превращает человека в живой труп. Он все чувствует, слышит, видит, но не может ни закричать, ни пошевелиться. Если ударить по ней кулаком или ребром ладони, то велика вероятность, что из живого трупа ваша жертва превратится в настоящий труп…
К Жакену Торбулу мальчишки добрались только ближе к полуночи, вымотанные и обессиленные. Но наставнику на это было плевать. Сначала он устроил им тренировочный бой, чтобы разогрелись мышцы. Затем проигравшие бой отправились отжиматься, подтягиваться и таскать тяжелые камни, а победители приступили к изучению новых приемов под руководством наставника.
- Сегодня мы рассмотрим танец с саблями, который очень популярен среди каградов. После чего я покажу вам, как можно совместить танец с саблями с кулачным боем. Для начала, сабли здесь не используются. Только руки и ноги. Название этот стиль получил из-за схожих движений при рубке саблей. Руки преимущественно прямые, удары наносятся не кулаками, а ребром ладони, также подключаются и ноги. Смотрите внимательно, - сказал Жакен Торбул и подошел к мраморной колонне. Затем чуть согнул ноги в коленях и принялся кружить вокруг медной колонны, нанося по ней резкие, рубящие удары. Но к удивлению мальчишек, руки он себе не сломал, зато оставил множество вмятин на металле. Закончив, он повернулся и процедил. – Теперь то же самое, но с добавлением кулачного боя. Смешение стилей – это и есть лабр ан кат. Боевое искусство Белых масок, берущее лучшее от каждой из культур.
Жакен Торбул снова закружился вокруг колонны, только теперь он не только бил ребром ладони, но и проводил серии ударов кулаками, заставляя медную колонну натужно гудеть, словно её наполнили шершнями. К рукам подключались и ноги, после которых колонна начинала противно дребезжать, а на блестящей поверхности появлялись новые вмятины. К тому моменту проигравшие, закончившие отрабатывать наказание, присоединились к остальным.
- Если добавить алийскую борьбу сухожилий, то, оглушив соперника ударами, вы можете сломать ему руку или ногу, воспользоваться его беспомощностью и надавить на точку забвения. Или свернуть шею, если обстоятельства требуют от вас быстроты. Вам придется изучить все стили прежде, чем вы приступите к изучению лабр ан кат. Это искусство не прощает ошибок и пренебрежения. Перед каждым занятием и после него вас будут ждать учебные бои. То, что бои учебные, не говорит о том, что вам надо жалеть противника. Бейтесь так, словно этот бой последний в вашей никчемной жизни. Тех, кто трудится недостаточно усердно, я буду наказывать лично. И поверьте, далтэ, это не пустая угроза. Ясно?
- Да, мессир, - гаркнули мальчишки. Жакен Торбул сухо улыбнулся и кивнул.
- Хорошо. Внимательно смотрим на меня и запоминаем движения. Затем делитесь на пары и приступаете к оттачиванию приемов…
В спальни ученики возвращались медленно. Болели руки, болели ноги, болели ребра, принявшие на себя сотни одинаковых ударов. Гудела голова, а в животе тоскливо бурчало, напоминая о том, что неплохо бы подкрепиться. Каждый шел молча, обдумывая прошедший учебный день и гадая, за что боги послали ему такие испытания. Молчал и Эйден, пропуская Кадира в спальню.
Гастанец радостно хрюкнул, увидев, что на столе стоят тарелки с похлебкой, и удивленно присвистнул, когда разглядел, что в похлебке плавают огромные куски жареного мяса. Он тут же набросился на еду, вызвав у Эйдена улыбку. Сам мальчик сначала скинул мокрую от пота рубаху и обтерся сухой, колючей тряпкой. Затем умылся холодной водой, плеснул на руки и лишь после этого приступил к еде. Он задумчиво посмотрел в окно и вздохнул, увидев, что небо начало розоветь. Кадир, вылизав свою тарелку, что-то буркнул и, упав на кровать, моментально уснул. Но Эйден, пользуясь моментом, сначала разложил исписанные свитки на полке, потом повесил мокрую от пота одежду на подоконник и лег в кровать. Сон почему-то не шел к нему. Вместо него голову наполнили воспоминания и смазанные лица тех, о ком Эйден иногда думал. Лёфор, мадам Анже, Бут и Эрик. Вильям Волосатый. Отец. Мать. Бронвен…
Дни, как и в лагере циркачей, очень быстро стали походить один на другой, как близнецы. Утром мальчишки отправлялись на занятия и возвращались в спальни глубокой ночью. Иногда сил хватало только на то, чтобы поесть и лечь в кровать, которая даже без матраса была мягче баронской пуховой перины. Но со временем Эйден привык к такому распорядку. Отведенного на сон времени ему с избытком хватало. Да так, что он успевал и свитки с записями пролистать перед занятиями. И, как показала практика, не зря.
Некоторые наставники очень скоро начали применять телесные наказания к тем, кто недостаточно усерден или попросту рассеян. Келеб Мортур, увидев, что Кадир садится на шпагат не полностью, сначала заставил мальчишку двести раз отжаться, затем с помощью двух блоков с висящими на концах грузами, растянул мышцы ног так, что те затрещали, а потом самолично высек длинным прутом рогтены, из-за чего кожа на спине Кадира покрылась не только ссадинами, но и пузырями от ядовитого сока.
Эйдену тоже доставалось. Жакен Торбул, узнав, что мальчик проходил подготовку в лагере циркачей, стал требовать от него больше, чем от остальных учеников. И пока Кадир, Тарам и остальные пытались сбить ногой с головы другого ученика яблоко, Эйдену нужно было ударить по подброшенному яблоку ногой в прыжке, сделать сальто, развернуться и поймать брошенное наставником другое яблоко. За малейшую оплошность Жакен Торбул его наказывал поркой, а его черную плеть с мелкими металлическими крючками мальчишки очень скоро стали проклинать и честить на все корки. В отличие от прута рогтены, столь любимого другими наставниками, плетка мессира Торбула вырывала из тела крохотные кусочки мяса, а кожа после порки выглядела так, словно с наказуемого сняли кожу. Но в дело вступало зелье Федельмида Келла и утром о порке напоминали только почти зажившие рубцы.
- Эх, Эйд, - тяжело вздохнул Кадир, когда они добрались до спальни после очередного дня, наполненного занятиями. – Если бы я знал, куда меня заведет Шарам, был бы усерднее на посвящении.
- У меня не было выбора, - мрачно ответил Эйден, развешивая мокрую рубашку на подоконнике. Несмотря на зиму, на острове было тепло, чему можно было только порадоваться. – Либо Лабран, либо замерзнуть насмерть.
- Тот, кто родился рабом, выбора не имеет.
- Я не родился рабом, - перебил его мальчик. Кадир удивленно посмотрел на соседа по комнате и почесал вспотевший лоб. – Мой отец – эренский купец. Очень уважаемый.
- И что тогда ты забыл здесь? – поинтересовался Кадир, садясь напротив. Эйден вздохнул и мотнул головой, но гастанец на это лишь улыбнулся. – Давай, Эйд. Скрась тяжелый день рассказом.
- В цирк мадам Анже меня продала сестра. Бронвен, - Кадир снова приоткрыл рот от удивления. – За восемь медяков.
- Зачем? – нахмурился он.
- Я тоже задавался этим вопросом. Но сейчас понимаю, зачем. По законам, дело отца наследует старший сын. Дочери, какой бы она ни была, отводится роль хранительницы очага и опоры для мужа. Но Бронвен была против. Незадолго до того, как меня продали в цирк мадам Анже, я услышал разговор отца и сестры. Они ругались. Я забыл о том разговоре, но вспомнил гораздо позже. Когда ворочался на колючем мешке в шатре рабов и не мог уснуть от голода и холода. В ночь перед отъездом с отцом в Ларах Бронвен обманула меня. Пообещала прощальный подарок. Кто знал, что подарком окажется зловонный циркач без носа и ошейник раба, - хмыкнул Эйден, вычищая коркой хлеба тарелку из-под жаркого. - Знаешь, что смешно, Кадир? Этот циркач относился ко мне лучше, чем сестра. Пожалуй, только за это я готов простить его, если доведется увидеться снова.
- На островах привыкаешь к тому, что все зависит только от тебя, - ответил Кадир. Голубые глаза гастанца задумчиво и грустно блеснули. – Знаешь, как детей учат плавать? Бросают в море. Выплыл? Будешь жить. Не выплыл или тебя сожрали акулы? Островам Гастана и Шараму слабые не нужны. На первую охоту ты идешь с отцом и должен сам добыть мясо. Хуже всего тем, кто приходит с охоты пустым, Эйд. Его сажают рядом со стариками и детьми. Мясо горе-охотник получает последним. Чаще всего это вываренная кожа, кости и хрящи. И так, пока не научится.
- А посвящение? – спросил Эйден. Кадир снова густо покраснел и неловко улыбнулся. – Ты сказал, что опозорил свой род и поэтому тебя изгнали.
- Так и есть, - кисло ответил мальчишка. – Посвящение – это долгий обряд. Утром тебя обряжают в дорогую одежду и относятся так, будто ты старейшина. Днем ты возлежишь на подушках с нагими девушками, ешь и пьешь от пуза. А вечером тебе предстоит бой.
- Бой?
- Бой, - повторил Кадир. – Против пятерых лучших воинов племени. Понятно, что победить ты их не сможешь. Тебя так отлупят, что повезет, если ничего не сломают. А потом они отводят тебя в шатер к матерям Шарама.
- И? – подтолкнул Кадира Эйден, когда мальчишка замолчал и прикусил губу. Гастанец вздохнул и криво улыбнулся.
- Ты должен подарить им свое первое семя. Ну, одной из них. Я не смог.
- И за это тебя изгнали?
- Да. Матери Шарама сказали, что я порченный. А порченным в племени нет места. Если ты не можешь дать своему роду детей, то какая от тебя польза? Охотников и так хватает, да и каждый гастанец – хороший мореход. Сила племени всегда в детях. И род будет жить, пока крепко семя. Понимаешь?
- Отчасти, - кивнул Эйден. Он читал про обычаи островов Гастана, но о посвящении слышал впервые.
- Чужеземцу не понять, - улыбнулся Кадир и, вздохнув, почесал шею. – Как и мне не понять, почему сестра продала родню кровь работорговцу. Будь ты в нашем племени, тебя бы просто зарезали… Ладно, Эйд. Спать пора, а то байнэ Лурье меня снова палкой отлупит за то, что не выучил слова.
- Спи, Кадир, - ответил Эйден. Он дождался, когда Кадир захрапит, выбрался из кровати и сел за стол. Затем взял с полки свитки и погрузился в их изучение. Гастанец прав. Не будешь учиться, будешь наказан.
*****
Весной в порт Лабрана прибыла «Черная чайка» и всех далтэ согнали на разгрузку корабля. Кадир, как и многие остальные мальчишки, беспрестанно жаловался, а вот Эйден радовался тому, что может провести несколько дней на свежем воздухе, а не в мрачных подземельях обители Белых масок.
Сам груз тоже не представлял особого интереса. За зиму запасы в кладовых обители сильно истощились и требовали пополнения, которое пришло с первыми днями весны. Сначала мальчишки выгружали тяжелые ящики и мешки с картофелем, репой, луком и яблоками. Потом пошли ящики поменьше и полегче – с пшеницей, овсом, каградскими крупами и гастанским сушеным мясом диких лошадей. В трюме отдельно стояли тюки с тканями и писчей бумагой, а в темном углу нашлось вино в деревянных бочках и эль.
С утра до вечера, в течение нескольких дней, мальчишки разгружали корабль со старшими далтэ. Старшие не обращали на младших внимания, предпочитая молча таскать тяжести и лишь изредка подавали голос, если им нужна была помощь. Эйден их побаивался и старался не оставаться с ними наедине, но судьба сама свела его с одним из старших – высоким юношей с густыми светлыми волосами, красивое лицо которого было обезображено уродливым шрамом. Маррад Эйк, следящий за разгрузкой, поставил Эйдена с ним в пару и велел перенести в телеги бочки с вином и элем. Тогда Эйден и узнал имя своего напарника по разгрузке.
- Далтэ Флориан, ты будешь в паре с далтэ Эйденом. Вино и эль, - обронил наставник, не утруждаясь, услышат его или нет. Он записал что-то в свиток и отошел к Кадиру, который вместе с Тарамом укладывал в телегу тюки с тканями.
- Три бочонка в ящик и несем к телеге, - хмуро сказал Флориан, смотря на Эйдена сверху вниз. Мальчик кивнул и, поднатужившись, поднял небольшой бочонок, после чего поставил его в деревянный ящик, оборудованный шестами, чтобы удобнее было нести. Юноша свой бочонок поднял без каких-либо усилий. И не успело солнце сдвинуться достаточно к горизонту, как они погрузили все вино и эль в телегу. Остался лишь маленький бочонок с элем и кувшин с вином потяжелее. Флориан, криво улыбнувшись, взял эль и кивнул Эйдену на кувшин. – Неси и покончим с этим.
Но усталость дала о себе знать. Кувшин был слишком тяжелым и влажным, держать его было неудобно. Вдобавок помешал и камень, об который Эйден запнулся и выронил кувшин. Кувшин удара об землю не выдержал и лопнул, обрызгав и Эйдена, и Флориана.
- Безрукий выедок рябой суки, - фыркнул Флориан, осматривая испачканные вином штаны.
- Кувшин был скользким, и я споткнулся, - попытался оправдаться Эйден, однако юноша неожиданно скрежетнул зубами.
- Мне твои оправдания даром не сдались, дерьмоед, - ругнулся он, нависая над мальчиком.
- Извини, - вздохнул Эйден, заставив Флориана рассмеяться. Смех вышел нервным и злым.
- Извини? – переспросил он. Эйден отпрянул, увидев, как в правой руке Флориана блеснула сталь. – В качестве извинения я положу Владыке на алтарь твою мужественность…
Их стычка привлекла внимание остальных. Даже Маррад Эйк, стоя у телеги с припасами, с интересом за ними наблюдал. Эйден похолодел от ужаса, поняв, что он не собирается вмешиваться. Да и сам Флориан явно хотел подраться, вот только ставкой в этой драке была жизнь.
Когда стилет, запев, секанул воздух, Эйден отскочил в сторону и вытащил собственный. Рукоять легонько ужалила ладонь холодком, отозвавшимся и в сердце. Мальчик понял, что с пристани этим вечером уйдет один. Второй будет сброшен в воду на корм рыбам, а его имя забыто.
- Дерись, выедок! – прошипел Флориан, занимая стойку. Эйден вздохнул и сжал зубы.
Пусть и с трудом, но он сумел унять страх. Затем вспомнил слова Жакена Торбула, сказанные им на втором занятии по ножевому бою. «Найди слабость противника и обрати её против него».
- «Оцени ситуацию», - мысленно повторил слова наставника Эйден, насторожено следя за каждым движением Флориана. Улыбка на лице юноши явно говорила о том, что сначала он, как следует поиграется, и лишь потом закончит бой.
Оценка не заняла много времени. Эйден еще учился и многого не знал, но сумел заметить, что левое плечо Флориана чуть выше правого. Вероятно, ломал руку, которая неправильно срослась. Движения левой ноги не мягкие, а рваные. Флориан пытается это скрыть, но иногда теряет концентрацию. Высокий, руки длинные. Надо держать дистанцию и ждать ошибки.
Флориан пошел в атаку неожиданно. Он распрямился, напружинил ноги и сделал выпад, целясь в плечо. Эйден отвел корпус в сторону и взмахнул стилетом, но вместо того, чтобы вспороть кожу, клинок впустую рассек воздух, заставив противника рассмеяться. Еще один обмен ударами, результатом которых стала разрезанная на груди рубашка у Эйдена и синяк на скуле у Флориана. Старший далтэ зарычал и мотнул головой. Теперь настал черед Эйдена улыбаться. Снова всплыли в голове слова Жакена Торбула. «Никогда не стоит недооценивать соперника. Даже селянин способен проткнуть ваши ребра вилами, если захочет».
К следующей атаке Флориан подошел более грамотно. Он понял, что его соперник, пусть и сопливый мальчишка, но азам ножевого боя обучен и даже пытается атаковать. Юноша сменил стойку и вновь вспорол стилетом воздух.
Эйден же к своему удивлению понял, что Флориан использует каградский танец с саблями – красивый и завораживающий. Понял он и то, что может этому противодействовать.
- Танец с саблями хорош, когда в руках не стилет, а добрый меч, - сказал однажды на занятии Жакен Торбул. – Движения размашистые, плавные, постепенно становящиеся резкими и рубящими. Кулачный бой против танца бесполезен, а вот алийская борьба сухожилий поможет. Поймать танцующего на блок проще всего. Движется он по инерции и будет двигаться туда, куда вы его направите. К примеру, на свой стилет.
Мальчик вздохнул и, подгадав момент, поднырнул под руку Флориана, краем глаза заметив удивление на обезображенном шрамом лице. Затем сплел руку юноши, надавив на болевую точку, крутанулся и резко упал на колено. Тело Флориана по инерции устремилось вниз, а глаза юноши распахнулись от страха, когда он увидел в руках Эйдена стилет. Вдох. Выдох… Флориан рухнул на камни, держась за распоротое горло, из которого толчками вытекала жизнь. Вдалеке послышалось довольное ворчание Маррада Эйка, наблюдавшего за боем. Однако Эйден, тяжело дыша, не мог отвести взгляд от Флориана. На губах юноши выступила пена, а ногти в бессилии принялись царапать холодный камень пристани. Вдох. Выдох… Тело Флориана изогнулось и застыло, а в стеклянных глазах блеснула слеза.
- Хороший бой, далтэ, - негромко произнес Маррад Эйк, подходя ближе. Он поднял стилет Флориана и задумчиво покрутил его на ладони. Затем размахнулся и швырнул клинок в холодную воду. Чуть позже туда последовало и тело.
- Благодарю, байнэ, - поклонился Эйден. – Разве не следовало отсечь мужественность?
- Можно было бы и отсечь, - улыбнулся наставник. – Если только ты голоден, далтэ.
- Нет, я… - Эйден покраснел, услышав сухой смех Маррада Эйка. Наставник приблизился к нему и положил руку на плечо. В темных глазах на миг блеснуло уважение, а потом вернулся привычный холодок.
- Принести жертву Владыке может только Белая маска, далтэ. А ты пока всего лишь ученик.
- Я понял, байнэ. Благодарю за науку, - снова поклонился Эйден.
- Загружаем телеги и возвращаемся, - скомандовал Маррад Эйк, возвращая мальчишек к работе. Эйден, смотря на старших далтэ, ожидал увидеть, что угодно: ненависть, злобу, жалость. Но не равнодушие. Словно Флориан и правда перестал для них существовать. «На Лабране нет места слабым», - зазвучал в голове голос Жакена Торбула. Мальчик вздохнул и, взяв бочонок с элем, понес его к телеге. День клонился к закату. Скоро ужин и занятия. О другом думать не нужно.
- Ты не блевал, - сказал Кадир, когда они вернулись в спальни после занятия по ножевому бою и приступили к ужину.
- Что? – нахмурился Эйден, отрываясь от еды.
- Убивая первый раз, всегда блюешь, - со знанием дела ответил гастанец, запуская пятерню в разваренный рис с луком и мясом. – Кто был первым?
- Мальчишка, пытавшийся забрать у меня еду в шатре рабов, - вздохнул Эйден. – Тогда мне повезло.
- Сегодня тебе тоже повезло. Старшие далтэ дольше нас на острове. И у них есть стилеты.
- Стилет не спасает от недооценки соперника, - буркнул мальчик с набитым ртом.
- Верно. Я видел, что он играл с тобой, - согласился Кадир и улыбнулся. – Но я рад, что ты не играл.
- Байнэ выбросил стилет в море, - задумчиво протянул Эйден. – Вместе с телом. Помнишь, я говорил, что на корабле на меня напали?
- Да, тогда ты и получил свой стилет, верно?
- Да. Тогда мессир сказал, что я сражался против кошмаров. Своих кошмаров. Но я не победил. Один из них просто уронил стилет.
- Я тоже хочу свой стилет, - воинственно ответил Кадир. – И моим кошмарам не поздоровится, когда мы встретимся.
Эйден промолчал, понимая, что мальчишка скорее всего обгадится от страха, когда увидит истлевшие мантии. Но промолчал, не желая обижать соседа по комнате.
С приходом весны в распорядок дня добавилось еще одно занятие. Проходило оно рано утром, задолго до зарядки, и мальчишкам пришлось привыкать к ранним подъемам. Проводил его Ясан Меледи – худощавый гастанец, чьи руки были покрыты замысловатой вязью татуировок, а голос напоминал что-то среднее между шелестом листьев и плеском волн.
Утром мальчишки выходили из обители и шли в дикую часть острова, где в небольшой рощице располагался маленький домик наставника. Затем рассаживались на мягкой траве и внимательно вслушивались в слова Ясана Меледи.
- Выжить в дикой природе способен далеко не каждый, - тихо произнес наставник, смотря поверх любопытных голов. – Моя задача – научить вас делать это. Порой, в ожидании того, на кого пала метка Владыки, вам придется провести в лесу несколько дней и ночей. Или же вы затаитесь в холодных эмпейских горах, а может и вовсе найдете укрытие в каградской пустыне. Замиэл Лиллот, получив контракт на одного из лордов Эмпеи, провел в горах месяц. Кто знает, что такое месяц?
- Ну, он на небе, байнэ, - тихо ответил Тарам, заставив наставника рассмеяться.
- Месяц, далтэ, это основа календаря. Календарь позволит вам вести счет дням и ночам, временам года. Но вести его вам придется самостоятельно. К счастью, за вас уже многое сделали и многое упростили, - в руках наставника появилась небольшая деревянная табличка, которую он дал Тараму, а потом табличка пошла по рукам, чтобы каждый мог рассмотреть этот таинственный календарь. Для Эйдена это не стало открытием. Его отец пользовался похожей вещицей, но календарь Белых масок был более подробен и удобен. – Всего существует двенадцать месяцев. Ваши отцы и деды называли их обычно лунами, но нам привычно такое название. Есть зимние месяцы, есть весенние, летние и осенние. В одном месяце двадцать семь ночей. Кто из вас, глядя на календарь, скажет мне, какой сейчас месяц?
- Первый месяц весны, байнэ, - ответил Эйден, взяв табличку у Кадира.
- Верно, - кивнул Ясан Меледи. – Как ты это понял?
- На календаре свежая зарубка стоит. Она подкрашена красным, - честно ответил мальчик и улыбнулся, когда остальные ученики расхохотались вместе с наставником.
- В наблюдательности тебе не откажешь, далтэ. Наблюдательность частенько спасает жизнь, - туманно ответил Ясан, забирая календарь. – Но скоро вы научитесь определять месяц по расположению звезд на небе и лунным фазам…
Занятия у Ясана Меледи нравились Эйдену. Они проходили на свежем воздухе и изобиловали практикой. К тому же, в отличие от остальных наставников, Ясан никогда не пользовался палкой рогтены, чтобы отлупить нерадивого далтэ. Однако наказания были, и ученики частенько наказывали сами себя.
Так Кадир перепутал волнушку с гнилушкой и остаток занятия провел в кустах, откуда слышался его стон, сменяющийся громким рокотом его же желудка. Тарам неправильно установил ловушку и его отнесли в обитель с пробитой головой, а Клеч и Фран умудрились свалиться в змеиное гнездо и, если бы наставника не оказалось рядом, остались бы там навечно, потому что гнездо принадлежало лабранскому щитовику – крохотной черно-красной змейке, чей яд по силе превосходил яд других змей.
Ясан Меледи учил их, как разводить костер так, чтобы его не никто не увидел. Как обустроить спальное место на дереве, и как проверить, нет ли в горной пещере затаившихся хозяев с острыми клыками и крепкими когтями. Он заставлял мальчишек собирать травы и растения, потом засушивать их и вклеивать в свитки с пояснениями, чем то или иное растение будет полезно Белой маске. А однажды принес на занятие плетенную корзину с крышкой и стал учить их ловить змей, чей яд был неотъемлемой частью многих лабранских зелий. Своего первого пойманного щитовика Эйден запомнил навсегда.
- В отличие от других змей, щитовик всегда чувствует опасность и поймать его невероятно сложно, - шепнул Ясан, когда они с мальчишками набрели на змеиное гнездо. – Но есть небольшая хитрость. Смотрите.
Наставник прижал правую руку к телу, а левой принялся медленно водить из стороны в сторону, привлекая внимание змеи. С каждым движением, он сокращал дистанцию и неотрывно смотрел на щитовика, после чего, резко подавшись вперед, выбросил правую руку и схватил змею за голову. Щитовик тут же обвил его предплечье и приоткрыл пасть. Блеснули ядовитые клыки, но Ясан неожиданно погладил змею по голове указательным пальцем. Пасть сразу же закрылась. Еще одно касание и змея словно расслабилась. Она безвольно повисла в руке Ясана, а тот, рассмеявшись, убрал её в корзину.
- На голове щитовика есть своеобразная точка забвения, далтэ, - пояснил он, увидев удивленный взгляд Кадира. – Достаточно мягко провести пальцем, и он уснет. Этого времени вам хватит, чтобы добыть яд.
- А у других змей есть эта точка, байнэ? – спросил Эйден, записывая слова Ясана в свиток.
- Не у всех. Однако, если вам понадобится аналог яда лабранского щитовика, то его, пусть и без лишней радости, предоставят вам эренская гадюка, каградский песчаный ползун и алийская зеленая медяница. Поэтому, во время визитов на Лабран, не забывайте пополнять запасы яда. Лучшее время для этого – третий месяц лета.