"Путь Белой маски". Часть седьмая
Впереди показалось странное строение, напоминающее замок, но целиком вырубленное в скале.
©Гектор Шульц
Часть первая.
Часть вторая.
Часть третья.
Часть четвертая.
Часть пятая.
Часть шестая.
Часть седьмая.
К счастью, Эйдену не пришлось снова ползти или хромать. Жакен Торбул, как только корабль причалил к пристани, поднял его на руки и спустился по трапу на просоленные доски. Затем передал ждущему у трапа крепкому старику с неровно постриженной седой бородой и, развернувшись, быстро зашагал вглубь острова.
Странное это было место и мальчик, пока его куда-то несли, без устали вертел головой, рассматривая окрестности. Конечно, как и каждый ребенок, он слышал сказки о жителях острова Лабран, расположенного далеко на холодном севере. Белые маски, таинственные убийцы, перед которыми бессилен любой замок и любая охрана. Слуги темного бога Тоса. Проклятые и жестокие. Но единственной Белой маской, которую Эйден пока видел, был Жакен Торбул, ушедший далеко вперед. Молчаливый старик, несший мальчика, не носил белой маски, а его лицо было таким суровым, что Эйден решил приберечь мучившие его вопросы до лучшего случая.
Но шел старик недолго. Они миновали небольшие аккуратные домики, рядом с которыми гуляли куры и гуси, а также слышалось мычание коров. Эйден увидел мужчин и женщин, занимавшихся повседневными делами: кто-то тащил ведро с водой, вот женщина несет двух кур на плечах, а идущий рядом с ней мускулистый мужчина, сжимает в одной руке топор, а в другой вилы. Таких поселений и в империи много…
В отличие от больших городов на Лабране пахло травами, дикими цветами и медом. Остров был зеленым, но, судя по сказкам старой Ани, здесь никогда не появляется солнце. Эйден задрал голову и посмотрел на небо, затянутое свинцовыми, тяжелыми тучами. Кто знает, вдруг в словах старой служанки была истина. Ани рассказывала, что в глубине горы, в центре Лабрана, есть дыра, в которую видно пекло. Тоже сказка?
- Не ёрзай, - строго, но с улыбкой, сказал старик, когда Эйден в очередной раз устроился поудобнее.
- Простите, господин.
- Нет здесь господ, кроме Владыки, - мотнул головой старик.
- Куда вы меня несете? – пользуясь моментом спросил Эйден, но на этом беседа и закончилась. Старик криво улыбнулся, снова мотнул головой и ускорил шаг.
Узкая каменная дорожка в итоге привела их ко входу в пещеру, закрытому тяжелой каменной дверью, рядом с которым Эйден увидел Жакена Торбула, еще одного мужчину в белой маске и группку напуганных мальчишек своего возраста. Старик почтительно остановился позади всех, однако неизвестный мужчина жестом дал ему понять, что Эйдена нужно опустить на землю. Мальчик густо покраснел, увидев, обращенные на него взгляды, однако гордо задрал подбородок, с трудом поднялся и, опершись спиной о камень, еле слышно вздохнул. Настолько тяжело ему это далось. Левая нога все еще сильно болела, а правая то и дело начинала трястись от тяжести тела.
- Всех вас сюда привел Владыка Тос, - громко произнес Жакен Торбул, приковав к себе взгляды мальчишек. – Кого-то привели силой, кто-то пришел сам, но все случилось по воле Владыки. Ваша душа отныне принадлежит ему, а ваше тело принадлежит мне. За этой дверью обитель Белых масок, куда простым смертным нет хода. За этой дверью ваш дом на ближайшие восемь лет.
- Если вы переживете обучение, конечно, - вставил мужчина в белой маске, заставив Жакена Торбула улыбнуться. Эйден, пользуясь моментом, внимательно рассмотрел незнакомца. Он был ниже, чем его сопровождающий, но значительно мускулистее. Лицо суровое, словно высечено из камня, а голубые глаза лениво скользят по детским лицам. Эйден смутился, когда мужчина посмотрел на него, и отвел взгляд.
- Нас называют ночными тварями. Слугами Тоса. Выродками и жестокими демонами, - Жакен Торбул сделал паузу и усмехнулся. – И это правда. Наше сердце мертво, а плоть служит Владыке. Так и вы будете служить ему, пока не сдохнете.
- А если я захочу уйти? – тихо спросил стоящий ближе всех к Белым маскам тощий рыжеволосый мальчишка. Он напомнил Эйдену Лёфора и в груди заворочалась грусть вперемешку с обидой. Мальчик вспомнил, как Лёфор скользнул в толпу, когда Эйдена схватили во время представления цирка мадам Анже. Но внимание быстро переключилось на происходящее, потому что Жакен Торбул подошел к рыжеволосому и влепил тому пощечину. Такой силы, что мальчишка отлетел к стене и с ужасом схватился за обожжённую ударом щеку.
- Задавать вопросы ты будешь тогда, когда я разрешу, мальчик, - ответил Жакен Торбул и вернулся к каменной двери. – Кто еще хочет уйти?
Эйден удивленно осмотрел три поднятых руки. Ему тоже хотелось поднять руку, но что-то внутри не дало этого сделать. Как оказалось, это было правильным решением. Жакен Торбул коротко кивнул и вперед вышел второй в белой маске.
На миг Эйдену показалось, что он просто шевельнул телом и немного согнул правую ногу. А потом мальчик мелко задрожал, увидев, как страшно захрипели те, кто поднял руки. У двоих в горле торчали метательные ножи, а рыжеволосый, задавший вопрос без разрешения, безумными глазами уставился на стилет с костяной рукоятью, вошедший прямиком в сердце. Остальные мальчишки вжались в стену, с ужасом смотря на человека в белой маске. Тот, не обращая на них внимания, сначала забрал метательные ножи, а потом, подойдя к рыжеволосому, вытащил у того из груди стилет, обтер об рубаху убитого и сунул клинок в набедренные ножны. Так же молча и равнодушно он вернулся к Жакену Торбулу и скрестил руки на груди.
- Кто еще хочет уйти? - процедил Жакен Торбул, обводя притихших мальчишек. В этот раз поднятых рук не было. Мужчина кивнул и надменно улыбнулся. – Покинуть Лабран может только Белая маска, и только с дозволения Владыки. А это, - он обвел рукой застывшие тела, - пусть напоминает вам о том, если в головы закрадется мысль о побеге с Лабрана. Маррад, веди их.
- Разбились по двое и за мной, - сухо ответил мужчина в белой маске. Он дождался, когда напуганные мальчишки встанут парами, и кивнул. Тут же за каменной дверью заворочалось нечто тяжелое и дверь, словно нехотя, открылась, обнажив зияющий тьмой провал.
- Обопрись на меня, - шепнул Эйдену стоящий рядом с ним мальчишка. Чуть полноватый, чернокожий, с яркими, голубыми глазами. Гастанец. Эйден помнил, что жители этих островов не отличались миролюбием и состраданием к ближним, но деваться ему было некуда, поэтому мальчик перекинул руку через плечо и благодарно вздохнул, когда боль в ноге чуть утихла.
- Спасибо, - так же тихо ответил он. И, чуть подумав, добавил. – Эйден.
- Кадир.
- За мной, - повысил голос Маррад. Эйден снова вздохнул и ступил вместе с Кадиром во влажную тьму пещеры.
Но внутри, на удивление, было светло. На влажных каменных стенах висели тяжелые факелы, попадались и таблички, указывающие, куда идти. Эйден попытался прочитать, что там написано, но понял, что этот язык ему не знаком. Отец и мать обучили его всем языкам империи, включая диалекты мелких рамайнских княжеств и эмпейских горных деревень, но эти письмена, тускло горящие голубым на бронзе, прочесть не удалось.
- Язык ночных аспидов. Их язык, - произнес Кадир, заметив, что заинтересовало Эйдена. Мальчишка оказался выносливым и даже не вспотел, таща на себе дополнительную ношу.
- Откуда ты знаешь? – тихо спросил Эйден и поморщился. Даже шепот в пещере звучал громко, однако Маррад не обернулся. Либо ему попросту было плевать на разговоры.
- Белая маска забрал нашего старейшину. Он оставил на нем дощечку с голубыми символами, я видел, - ответил Кадир. – Жена Шарама, пришедшая проводить душу старейшины, побледнела и сказала, что это язык Лабрана. На нем говорят и пишут только ночные аспиды. Белые маски.
- Отставшие сами будут искать выход, - громко сказал Маррад. Кадир вздохнул и опустился на корточки.
- Залезай на спину. Горло только не сдавливай.
- Спасибо, - покраснел Эйден и поблагодарил влажный сумрак пещеры за то, что Кадир этого не увидел.
Теперь Кадиру было удобно, и он быстро нагнал идущих за Белой маской. Эйден, пользуясь моментом, рассматривал пещеру. На первый взгляд она казалась безлюдной, но в темных провалах то и дело мелькали чьи-то лица, а у веревочного моста через бурную пещерную речку им повстречалась процессия, состоящая из пяти женщин, несущих в руках пустые корзины и кувшины. На их лицах не было страха, только задумчивость, сменившаяся легкими улыбками, когда Маррад поприветствовал их.
За мостом количество факелов уменьшилось. Кто-то из мальчишек начал спотыкаться, но Маррад уверенно шел вперед, подгоняя словами тех, кто отстал. И какой же неожиданностью для всех стал дневной свет за очередным поворотом. От него сразу же заболели глаза, а виски заломило. Маррад сухо рассмеялся и велел идти за ним.
В этой части острова зелени было много. Какие-то растения Эйден знал, а какие-то видел впервые. В воздухе гудели насекомые, в вышине беспечно кричали чайки и пел свою нежную песню эмпейский соловей, каким-то чудом оказавшийся так далеко от родных берегов. Впрочем, удивляло Эйдена другое. Пока он видел только двоих, кто носил белые маски. Жакен Торбул и их сопровождающий Маррад. Да, на острове были люди, но люди обычные, больше похожие на слуг или селян, коих полным-полно в любой эренской деревеньке. Было еще кое-что, что смущало Эйдена. На острове, кроме них, не было ни одного ребенка.
- Жарко тут, - пробубнил Кадир. Эйден скривился, поняв, что сказанное относилось к нему. Но мальчишка сам вызвался его нести.
- Возможно мы внутри горы, - тихо ответил он, чтобы поддержать беседу. – Сюда не долетают холодные морские ветра.
- Удобно, - согласился Кадир. – Если кто-то решит напасть на Лабран, дальше той двери каменной пройти не получится. А тут тепло, можно растить овощи и фрукты. В изобилии вода... Эйден, а как ты очутился тут? Ты пришел сам или тебя привели силой?
- Меня везли в лес, чтобы там оставить умирать, - вздохнул Эйден. – Но Бут… Ну, он меня вез… неожиданно решил ехать на пристань, а там был этот черный корабль.
- «Черная чайка», - кивнул мальчишка. Его волосы и шея были мокрыми от пота, но шагал вперед он так же резво, как и в пещере. – Когда я сел на корабль, там уже было трое. Двое остались у входа в пещеру.
- А ты? Ты сам пришел? – осторожно спросил Эйден.
- У меня не было выбора, - хмыкнул Кадир, одной рукой утирая пот со лба. Вторая надежно придерживала Эйдена. – Я опозорил свой род и отца. Не прошел посвящение. Отец разгневался и велел мне убираться прочь. Когда я спросил, куда мне идти, отец сказал: «Иди в пекло. Сына у меня более нет». Я добрался до моря и уснул на причале, забравшись в сети, а ночью за мной пришла «Черная чайка» и я добровольно ступил на борт. Но ты не переживай. Если Белые маски тебя не убили, значит подлатают. И ноги, и душу. Жены Шарама говорили, что слабым на Лабране нет места. И раз ты здесь, значит, ты не слабый.
Эйден промолчал, предпочитая поразмыслить над сказанными словами. А Кадир, устроив мальчика поудобнее на спине, бросился догонять остальных. Впереди показалось странное строение, напоминающее замок, но целиком вырубленное в скале.
Подойдя ближе, Эйден, открыв рот, принялся рассматривать обитель Белых масок. То, что это был их дом, о котором говорил Жакен Торбул, стало понятно сразу. На узких башенках серые флаги с красным ликом Тоса. На стенах стоят люди в черных плащах и в белых масках. Перед замком бурлит река, а мост через нее поднят.
Но стоило Марраду выйти вперед и скрестить на груди руки, как лязгнули цепи и мост начал медленно опускаться вниз. Эйден увидел у больших колес, отвечающих за мост, мальчишек, на вид старше его всего на несколько лет. Они были одеты в черные штаны и темно-красные рубахи, но не свободные, как у циркачей мадам Анже, а сидящие по фигуре и не сковывающие движений.
- «Рабы или просто слуги», - задумался Эйден, пока Кадир переходил по мосту в замок вместе с остальными. Но увидев, как мальчишки у колес смотрят на новоприбывших, сразу отмел все сомнения. Это явно были не рабы, а вольные люди. Гордые и равнодушные.
Внутри самого замка было многолюдно, но Эйден и тут нашел, чему удивиться. Вместо земли или неровной брусчатки, как в Ларахе, внутренний двор был выстлан черным мрамором с золотистыми прожилками. В потолок упирались белые каменные колонны, покрытые тончайшей резьбой, а вместо факелов на стенах горели масляные лампы, закрытые стеклом. Царящая вокруг прохлада приятно освежала разгоряченные после долгого перехода тела и мальчишки размякли. Но ненадолго, потому что вперед вышел Жакен Торбул.
- Как он оказался здесь раньше нас? – нахмурился Кадир, спуская Эйдена со спины. Мальчик благодарно кивнул ему и, опершись на плечо гастанца, поджал больную ногу. Однако ответить не успел, потому что Жакен Торбул призвал к тишине, подняв правую руку.
- Приветствую вас в обители Белых масок, - громко произнес он и прищурил глаза, рассматривая взволнованные лица мальчишек. – Вы проведете здесь восемь лет, прежде чем удостоитесь чести предстать перед Гласом Владыки и получить возможность покинуть Лабран. Все эти восемь лет вы будете учиться убивать во славу Владыки, - в пальцах Жакена Торбула блеснула тяжелая серебряная монета. Эйден уже видел её. Такую же монету мужчина в белой маске кинул Буту, прежде, чем тот покинул пристань. – Эта метка даст вам еду, крышу над головой и все, что вам потребуется. Её нельзя купить, но можно получить. И вы убьете того, на кого укажет отдавший вам эту метку.
- Я видел такую монету, - шепнул Эйден Кадиру. Тот в ответ задумчиво кивнул и сплел на груди руки, внимательно слушая говорившего.
- Я тоже. И кажется, я знаю, кто виновен в смерти старейшины, - ответил Кадир и замолчал.
- Мы презираем законы рыцарской чести и пустые слова, - продолжил Жакен Торбул. – Убийство – это цель. И для цели хороши любые средства. Убивать вас научат мои братья, которые, однажды, станут и вашими братьями. Слушать и запоминать. Повторять я не буду. Ясно?
- Да, мессир Торбул, - нескладно протянули мальчишки.
- Отрадно слышать, - кивнул тот и повернулся к Марраду, который тут же вышел вперед и гордо задрал подбородок. – Маррад Эйк. Ваш наставник по зельям и ядам.
- Мессир, - поклонился тот, занимая место рядом с ним.
- Федельмид Келла, - названный встал по левую руку от Жакена Торбула. – Ваш наставник по анатомии, физиологии и врачеванию. Эоген Лурье. Ваш наставник по истории, геральдике и лингвистике. Образованность не раз выручала Белых масок. Келеб Мортур. Ваш наставник по гимнастике, акробатике и общей физической подготовке. Ясан Меледи. Ваш наставник по искусству выживания. И неважно, город это или дремучий лес.
- Мессир, - он тоже поклонился и встал рядом с Маррадом. Жакен Торбул поджал губы и внимательно осмотрел мальчишек.
- Кто из вас не обучен грамоте и счету? Шаг вперед, если таковые есть, - но никто так и не пошевелился, что порадовало мужчину. – На Лабране нет места слабым и глупым. Запомните это.
- Мессир? – осторожно поднял руку, стоящий рядом с Эйденом, Кадир.
- Да, мальчик, - холодно ответил ему Жакен Торбул. Кадир сглотнул и резко опустил голову вниз, но тут же выдохнул, не увидев торчащей из груди рукояти. Это повеселило остальных наставников, да и на лице Жакена Торбула мелькнула усмешка. – Говори и не отнимай мое время.
- Кто будет нас учить владению оружием, мессир? – торопливо спросил тот и поспешил отойти в сторону, боясь, что Белая маска передумает и метнет свой страшный стилет.
- Я, - коротко ответил Жакен Торбул. – Еще вопросы?
Эйден благоразумно промолчал, понимая, что следующий, кто задаст вопрос, упадет бездыханным на черный мраморный пол.
- Маррад, проводи их в спальни, - велел Жакен Торбул. Он чуть помолчал и добавил. – Ваше обучение скоро начнется. Федельмид, задержись.
- Да, мессир.
Спальнями оказались крохотные комнатушки, вырубленные в скале неизвестными, но очень трудолюбивыми строителями. В каждой спальне было две кровати, один писчий стол, полка, и небольшое окно, из которого открывался вид на море и дикую часть острова.
Кровати чем-то походили на спальные места в лагере циркачей, вот только ни мешков с сеном, ни матрасов не было. Лишь голое, гладко отполированное дерево и маленькая подушка, набитая чем-то жестким и колючим. На кроватях нашлась и одежда: темно-красная рубашка, черные штаны и полуботинки из мягкой кожи с очень цепкой подошвой. В подобной одежде ходили некоторые обитатели замка и Эйден понял, что они тоже ученики, которых Маррад назвал диковинным словом «далтэ».
Сам Маррад проводил их до спален и, развернувшись, ушел, предоставив самим выбрать себе соседей. Эйден задумчиво смотрел, как остальные расходятся по спальням, а потом вздрогнул, почувствовав, как кто-то хлопнул его по спине.
- Напугал, - нахмурившись, обронил он, увидев позади Кадира. Тот неловко улыбнулся и пожал плечами.
- Ты не против, если мы соседями будем?
- Если только ты не пердишь, как боров после отрубей… - Эйден не договорил и рассмеялся, как и Кадир.
- Храплю только, - признался он. – Но что-то мне подсказывает, что это не станет слишком уж сильно тебя раздражать.
- Ладно. Выбора особо и нет, - хмыкнул Эйден и кивнул в сторону коридора, в котором они остались одни.
- Выбора нет? Можно подумать, что от желающих тебя носить отбоя нет, – проворчал Кадир, помогая мальчишке войти в комнату и усесться на кровати. – Отдыхай, пока есть возможность. А я пойду пожрать поищу. С утра крошки во рту не было.
Однако, когда Кадир ушел, Эйден устроился на кровати поудобнее и снова принялся разминать мышцы ног. Помогло это слабо. Он мог ими шевелить, мог недолго стоять, но вот ходьба причиняла жуткую ноющую боль, от которой ломило в висках и сердце билось, как безумный малиновый токарь в клетке.
Эйден попробовал присесть на корточки и сразу же завалился на бок, держась за колено, в которое будто раскаленные иглы вогнали. Мальчик закусил губу и, напрягая руки, с трудом смог забраться обратно на кровать, после чего зло ударил кулаком по стене.
- Стена на твою злость не ответит, - раздался мрачный голос, напугавший Эйдена. Обернувшись к двери, мальчик увидел стоящего в проеме высокого мужчину с длинными, мускулистыми руками, которые покрывала сеть тонких, похожих на паутинку, шрамов. Федельмид Келла, так его звали. На левой стороне лица, как и у остальных, белая маска.
- Простите, мес…
- Байнэ, - перебил его мужчина. – Так далтэ обращаются к тем, кто их обучает.
- Да, байнэ, - ответил Эйден и вздрогнул, когда мужчина опустился перед ним на корточки и без стеснения принялся ощупывать ноги.
- Тебе перебили кости камнями? – спросил он и сам себе ответил. – Да, камнями. Чего я спрашиваю? Встань.
- Я не могу долго стоять, байнэ, - покраснел Эйден.
- Знаю. Встань, - ответил Федельмид. Мальчик послушно встал с кровати и сжал зубы, когда колено полыхнуло болью. Боль стала и вовсе невыносимой, когда мужчина прикоснулся к ноге сильными пальцами. Он, не обращая внимания на стоны Эйдена, продолжал что-то искать и в итоге удовлетворенно хмыкнул. – Садись.
- Да, байнэ, - выдавил из себя мальчик. Пот градом катился у него по лицу, но он сдержал очередной стон и, сев на кровать, выдохнул.
- Кости срослись неправильно. Мелкие осколки засели в мышцах, коленная чашечка раздроблена, - буркнул себе под нос Федельмид, не обращая внимания на Эйдена. – Можно попытаться… пересобрать… хм.
- Байнэ, - удивился Эйден, когда мужчина резко поднял его на руки и закинул себе на плечо.
- Не трясись, - отрезал он, услышав в голосе мальчика дрожь. – Попробуем все исправить, а если не получится, значит на то воля Владыки.
Эйден не знал, куда они идут. Он мог видеть только мощную спину наставника, мраморный пол и отражающиеся в нем блики масляных ламп. Федельмид изредка с кем-то здоровался, но с шага не сбивался. До мальчика доносилось его ворчание, наставник о чем-то спорил сам с собой, но понять, о чем именно идет речь, Эйден не мог. Слова были ему незнакомы. Впрочем, значения двух слов он уже узнал. Учеников Белых масок зовут «далтэ», а наставников – «байнэ». Не это ли таинственный язык Лабрана, о котором говорил Кадир?
Меж тем ощутимо похолодало и Эйден понял, что они спускаются вниз. Света от ламп стало гораздо меньше, на каменных стенах блестела влага и слышались размеренные шлепки капель воды, падающих на мраморный пол. Скрипнула дверь, и мальчик ойкнул, ударившись затылком о притолоку. Но Федельмида это не смутило. Он снял Эйдена с плеча и положил на каменный стол – холодный и гладкий, после чего нырнул в тьму, которой в странном помещении было с избытком. Пользуясь моментом, Эйден завертел головой, осматривая место, где оказался.
Но ничего неожиданного не увидел. Деревянные шкафы, наполненные под завязку какими-то склянками, пахнет травами и еле уловимо кровью. Стол, рядом с крохотным окошком, завален свитками и книгами, а на полу валяется дорогое самописное перо. Напротив стола виден еще один шкаф, от одного взгляда на который Эйдена пробрал мороз. Там, на полках, были разложены диковинные инструменты – острые ножи, тонкие пилы, иглы, маленькие молоточки и гигантские кувалды, а также множество других странных приспособлений, о назначении которых мальчик мог только догадываться.
- Собери его, - проворчал Федельмин, возвращаясь к столу и неся в руках мешок, в котором что-то хрустально позвякивало. – Можно подумать, так легко пересобрать кости, которые криво срослись.
- Простите, байнэ…
- Не отвлекай, - отмахнулся мужчина и, поставив мешок на стул, запустил в него руку. Спустя пару мгновений он вытащил маленький хрустальный пузырек с розоватой водой и, откупорив его, поднес к носу. – Сгодится… Конечно, проще точку забвения и все, но далтэ должен быть в сознании. Таков путь… таков путь. Пей.
- Хорошо, - подчинился Эйден, принимая из рук мужчины пузырек. Он тоже принюхался, но почувствовал лишь слабый аромат меда. Затем вздохнул и влил в себя все содержимое. Рот обожгло так, будто мальчик жидкого огня хлебнул. Эйден закашлялся, вызвав у Федельмида улыбку. Тот снова запустил руку в мешок и вытащил еще один пузырек. На этот раз с черной, похожей на густое масло, жидкостью.
- Пей, - велел он, протягивая пузырек. Эйден и тут подчинился. Жидкость воняла так сильно, что его чуть не вывернуло, но на вкус все оказалось не так плохо. Словно землю размешали с соком растений. В меру горько, но это хоть немного охладило горящий рот.
Голова приятно потяжелела и захотелось спать. Руки, как и ноги, еле двигались и Эйден глупо хихикнул, снова вызвав у мужчины улыбку. Он вытащил из мешка третий пузырек с прозрачной жидкостью и снова протянул его мальчику.
- Пей.
- Да, байнэ, - кивнул Эйден. Жидкость по вкусу напомнила чистую талую воду. На языке привкус снега и зимы, а легкий морозец проникает все дальше и дальше, оплетая своими холодными волнами язык, сердце, желудок, руки и ноги. Эйден попробовал пошевелить рукой, но ничего не получилось. Попробовал улыбнуться и с ужасом понял, что тоже не может этого сделать. Его словно парализовало. Он чувствовал, видел, понимал, но не мог ни пошевелиться, ни слова сказать.
- Так надо, мальчик, - вздохнул Федельмид, привязывая его руки и ноги кожаными ремнями к столу. – Это всего лишь предосторожность. Конечно, в зельях Маррада сомневаться не приходится, но я не хочу, чтобы ты запорол результат работы, если очнешься раньше положенного времени. Несмотря на зелья, ты будешь чувствовать боль. Но боль приглушенную. Белые маски не боятся боли, ибо они мертвы, а мертвое боли не чувствует. Пока ты далтэ, ты будешь чувствовать боль. Но со временем она исчезнет. В любом случае… Итак, приступим.
Федельмид подошел к шкафу с инструментами и взял в руки кувалду. Затем вернулся к столу, вздохнул, размахнулся и обрушил её на привязанную ногу…
Эйден хотел бы заорать, но не смог этого сделать. От жуткой боли свело судорогой сердце, а на глазах выступили слезы. Еще один удар. Новая боль. Хруст ломаемых костей. Теплая струйка мочи, сбегающая по бедрам. Удар. Слезы. Удар. Боль. Сильные пальцы сдавливают кожу. Боль. Желудок болезненно пульсирует. Слюна вязкая и противная. Её не сглотнуть и не выплюнуть. Удар. Боль. Снова прикосновения сильных пальцев к голой коже. Эйден чувствовал, как движутся кости. Его мутило, хотелось блевать, но он не мог этого сделать. Он смотрел в потолок стеклянными глазами, из которых бежали слезы.
Наставник отложил в сторону кувалду и снова отошел к шкафу, откуда вернулся с тряпицей. Развернув её, он вытащил длинный изогнутый нож и надрезал кожу рядом с коленной чашечкой. Но эту боль Эйден даже не заметил. Зато чувствовал, как пальцы Федельмида копошатся в ноге, перебирая кости.
- Камнем здесь не ограничились, - пробормотал он. – Если только камень не сбросили на ногу с горы. Но все поправимо. Владыка милостив к своим слугам. Пей!
Эйден ощутил на губах вкус чего-то омерзительного горького, но следом за горечью, на удивление, пришло и облегчение. Он чувствовал жар в поврежденном колене, но жар этот не приносил боли. Наоборот, изгонял её. Боль ушла и её место заняла чудовищная усталость. Эйден сделал усилие, чтобы закрыть глаза, и с радостью понял, что ему это удалось. Плевать, если он сейчас умрет или рассердит наставника. Если это поможет ему хоть на миг забыться, значит оно того стоило.
Эйден сам не понял, как провалился в тьму. В этой тьме не было боли. Он не чувствовал, как Федельмид заново собирает кости в его ноге. Не чувствовал острого ножа и тяжелой кувалды. Была только тьма, нежная, бархатная и баюкающая. Из этой тьмы на него внимательно смотрели два багровых глаза, но Эйден проваливался все глубже и глубже…
- Не спи! – рявкнул наставник, отвешивая ему пощечину. Эйден слабо дернулся и приоткрыл глаза. Он приподнял голову и увидел, что две ноги плотно обмотаны черной тканью, а стол залит кровью вперемешку с мочой и дерьмом. От вони заслезились глаза и желудок сделал еще одну попытку скакнуть к горлу, однако Эйден сдержался. Последовала еще одна пощечина. – Не спи. Борись со сном. Иначе долго будешь восстанавливаться.
- Да, байнэ… - хрипло ответил он и улыбнулся, поняв, что речь вернулась. Послышались чьи-то шаги и Эйден увидел двух парней в такой же одежде, как и у него.
- Отнесите его обратно, - скомандовал Федельмид. – Вторая спальня.
- Хорошо, байнэ, - почтительно поклонились они. Один из них взял Эйдена на руки, а второй тем временем разложил на полу примитивные носилки.
- Этой ночью ты либо уйдешь, либо выдержишь испытание и останешься. И помни. Не спи! - тихо сказал наставник, обратившись к Эйдену. Мальчик кивнул и поморщился, когда парни без лишних церемоний переложили его со стола на носилки.
В спальне его встретил переполошившийся Кадир. Он пропустил парней, дождался пока они переложат Эйдена на кровать и покинут комнату. И лишь после этого заговорил.
- Я думал, что ты мертв. Думал, ночные аспиды тебя убили и потушили с луком на кухне, чтобы скормить нам, - сказал он, разглядывая перебинтованные ноги Эйдена. – Но ты жив, и ты воняешь.
- Воняю, - ответил Эйден. Голос его был слабым, но Кадир услышал. – Можешь найти другую комнату…
- Ага, как же, - проворчал тот. – Пить хочешь? Пока тебя не было, нам ужин приносили. Но мне дали только одну тарелку.
- Я не хочу есть. Только пить, - ответил мальчик и благодарно кивнул, когда Кадир налил в глиняную чашку воды и протянул ему. Вода была холодной, но этот холод приятно освежил воспаленное, сухое горло. – Спасибо, Кадир.
- Если что надо будет, ты скажи, - вздохнул гастанец и, забравшись на свою кровать, поджал губы. – Тебя мучили?
- Нет.
- Микел сказал, что наставник тебя куда-то утащил. Как свинью на плече.
- Так и было. Мне ломали кости на ногах, - Эйден улыбнулся, увидев, как перекосило Кадира. Может за это его и выгнали из племени? Гастанцы – суровый народ. Их видом крови и страданиями не напугать. Мальчиков с детства приучают к тому, что мир жесток. – А еще байнэ сказал, что мне нельзя спать.
- Байнэ?
- Да. Так надо обращаться к наставникам.
- А мы тогда кто?
- Далтэ. Наверное, это язык Лабрана, о котором ты говорил… - Эйден зевнул и, вздрогнув, влепил себе пощечину. – Мне нельзя сегодня спать.
- Тогда я тоже не буду спать, - насупился Кадир.
- Ага. И утром тебя зарежет наставник за нерасторопность, - улыбнулся мальчик. Правда ноги снова прошила боль, и он скривился. Эффект от зелий ослабевал и приближалось время, когда боль окончательно вернется. Эйден не стал говорить об этом Кадиру. Хватит с того впечатлений.
Ночь, как и предупреждал Федельмид, стала для него тем еще испытанием. Эйден познал весь спектр боли. От тягучей и ноющей, что медленно сводила с ума, до резкой и ослепляющей, что оставляла после себя вкус крови во рту и заходившееся в припадке сердце. Изредка Эйден впивался зубами в подушку, не обращая внимания на то, что колючая трава, которой набили шершавый мешочек, царапает щеки. Иногда впивался не успевшими зажить пальцами в отполированное дерево, оставляя на нем вмятины. Тело то билось в горячке, то его трясло от озноба. И так раз за разом.
Когда небо за окном окрасилось в малиновые и красные цвета, боль понемногу стала стихать. Она уходила нехотя, стараясь ужалить напоследок, но Эйден вымученно выдохнул и улыбнулся. Глаза закрывались против воли, однако мальчик снова и снова бил себя по щекам, чтобы прогнать сон. Если он уснет, то его страдания окажутся напрасными и восстановление займет больше времени.
- «Я выдержу. Выдержу. Я должен выдержать», - шептал Эйден себе, когда хотелось сдаться. И тогда силы, пусть и понемногу, возвращались.