Психолог в психушке⁠⁠

В моей спальне воняло сгнившими осенними листьями. Они стояли там уже два месяца - с того дня, когда я четыре часа подряд собирала опавшие кленовые листья по клумбам во дворах. Бордово-желтые, зеленые, с красными и коричневыми вкраплениями - листья московского клена и сухие были великолепны, но сегодня - особенно. Утром прошел дождь, и огромные, с мое лицо, “экспонаты” отливали мокрым блеском. Я, конечно, была в восторге от такой красоты, и поэтому собрала три большие хозяйственные сумки осеннего сухостоя. Там были листья клена, оранжевые головки ноготков, белые и зеленые ягоды неизвестного мне кустарника, грязно-бежевые микроскопические колокольчики, засохшие настолько картинно, что невозможно было пройти мимо. Я уже опаздывала на сессию с клиентом, но все равно не могла остановиться - лазала под забор руками, чтобы достать стебельки с маленькими бутончиками. В ту осень я всегда носила с собой пустой бумажный стакан от кофе и в нем - маленькие ножнички, чтобы срезать понравившиеся части растений, класть их в стакан и в несмятом виде приносить домой. И теперь весь этот гербарий источал один сильный неприятный запах, состоявший из ароматов сгнивших от влаги кленовых листьев, сухих, изменивших запах цветов и стеблей с интересными побегами.

Я собирала вещи в психиатрическую лечебницу - я отстояла очередь в пару недель на койко-место и на следующий день уже должна была ложиться в кризисное отделение. Я смотрела на свои гниющие в сумках сокровища, и у меня опускались руки. Я понимала, что надо некоторые из них выкинуть, потому что за три недели моей госпитализации в них уже может завестись жизнь. Но выкидывать одни листья и оставлять другие было для меня, как одних детей сдавать в детдом, а других - оставлять. Решение далось очень сложно. Идея была - засушить части растений в эпоксидной смоле и сделать из них партию украшений на продажу. Я также на кругленькую сумму закупила в магазине для творчества заготовок для сережек, браслетов, колец, кулонов и брошей. Продав их, я собиралась разбогатеть и закрыть кредит, который взяла в прошлом году под такую же “восхитительную” сверх-идею, которую я так и не реализовала. Забегая вперед, скажу, что идею с украшениями я тоже забросила, потому что после больницы полностью утратила к ней интерес.

Я уже осознавала, что у меня происходит очередной маниакальный эпизод моего биполярного расстройства, и пришла “сдаваться санитарам” добровольно. Меня с радостью приняли. Я уже второй раз лежала в этой больнице и всё и всех в ней знала. Меня встретили, как старую знакомую, а в коридоре я столкнулась с девушкой, с которой мы лежали в одной палате в прошлую мою госпитализацию.

А ведь я - практикующий психолог. Специалист по ментальному здоровью. Я консультирую клиентов и терапевтов - заканчиваю супервизорское обучение в гештальт-подходе. Прошла специализацию по групповой психотерапии - могу вести группы психологической поддержки. В моем опыте - девять лет личной психотерапии, шесть лет групповой и пять лет работы под супервизией. И вот она я, со всеми своими образованиями и опытом, валяюсь в “дурке”. Тоже мне, целитель людских душ. “И этот человек будет меня лечить”, - в шутку заявил мне один из клиентов. Мы с ним работали уже два года, и я посчитала наш с ним контакт достаточно прочным, чтобы сказать ему правду о том, почему я беру “творческий отпуск” на неопределенное количество времени. Мы оба посмеялись над его шуткой, но, как известно, в каждой шутке есть доля шутки, а все остальное - правда. Я и сама не понимала, имею ли я моральное право консультировать людей по душевному здоровью, если, похоже, я сильно душевно нездорова сама.