Поступь Мрака. Глава 11⁠⁠

Глава 1 / Глава 2 / Глава 3 / Глава 4 / Глава 5 / Глава 6 / Глава 7 / Глава 8 / Глава 9 / Глава 10

Стемнело слишком быстро, но судя по тому, сколько Юлия была без сознания, ничего удивительного. Благо Кагода находилась недалеко. Десять лиг, — девять из которых они уже прошли, — по восточному тракту, и пара лиг в холмы. Сабрина сомневалась, что войско короля обеспокоится последним пристанищем Справедливости, ведь Сизые горы рядом, а значит, и конечный пункт их похода ближе, поэтому мелкие деревеньки для разграбления оставят на обратный путь. Если, конечно, он будет.

Старуха рассказала Юлии, что за Великим Хребтом Аспекса есть неподконтрольные Азраиду земли, а значит, весьма лакомый для него кусок. Содружество из семи королевств — Сэмен — с незапамятных времён противостояло Мраку и всегда выбирало сторону Света, отчего когда-то давно Аспекс и лёг костьми, вернее, горами между двух обширных земель Мрачноземья. Между Тантарой и Сэменом. И оставил после себя в каждом из семи королевств по волшебнику, способному справиться с Мраком, и нарёк им передавать знания и жить дружно, ибо только Сила Семи способна удержать неуёмную жажду Мрака, что бы это ни значило.

Юлия лишь сокрушённо подумала, что зря не читала книжки, как девятилетняя Сесилия. Тогда бы графиня знала о мире вокруг гораздо больше. Хотя, если отец с королём избавлялись от ведьм, от любой памяти о них и обо всех волшебных существах, то вполне возможно, что граф уничтожил книги о Сэмене, чтобы не возбуждать интерес девочек к теме колдовства. Скорее всего, Юлия не нашла бы ничего подобного в библиотеке. Но знания, что мир оказался намного больше графства и даже намного больше Тантары потрясли девушку. Кроме храмов Справедливости и Оракулов с Красными Драконами в мире, оказывается, существовали Великие Боги, маги и волшебники, и другие отличающиеся от человека существа. Как ни странно, она и сэрила считала диковинкой. Графиня никогда бы не поверила в них, если бы не гонявшийся по лесу за Юлией тролль. Неужели, избегая рассказывать дочерям об окружающем мире, Кардан хотел уберечь девочек от всех напастей этого мира? Но это глупо. Напасти сами заявились в их дом, и девочки оказались не готовы к встрече с внешним средой. Может, лучше было натаскать сестёр знаниями и умениями, как, например, когда-то Кардан обучал Юлию военному искусству, и тогда, глядишь, не все бы сейчас умерли. Но нет… Граф ди Ванеско предпочёл спрятаться от мира, решил скрыть правду от своих близких и допустил мысль, что не совершит греха, если утаит настоящее положение дел… и, наверное, поэтому, когда пять лет назад родилась Глория, вдруг прекратил обучать Юлию.

Зачем, спрашивается, страшился, если так и не удалось уберечь семью? Наверное, это удел всех родителей: бояться за детей, оберегать и укрывать…

Лес давно сменился широкими возвышенностями, и дорога бежала по ним, иногда прячась в низины, или взбиралась на вершину холмов, откуда были видны огни факелов королевского войска. Они ещё шли, очевидно, желание покарать соратников Справедливости с приближением к горам только росло, поэтому появлялись и новые силы, или они просто почувствовали вкус близкой победы.

Ваня, не торопясь, пари́ла рядом и пыталась заговорить с Юлией, но, судя по всему, не могла без позволения девушки. А графиня не желала её слушать, думая, что та намеренно не созналась в знании, что призрак — порождение Мрака и умышленно подкинут Владыкой в жизнь Юлии, чтобы сделать из неё ведьму. Возмутительно! Девушка пылала небесным огнём от негодования, что бестелесная сестрёнка утаила это. Слова же Сабрины, что Ваня не совсем призрак, вылетели из головы. Вернее, гнев и гордыня не дали Юлии смириться с новым знанием. Она помнила Ваню как призрака, появившегося сразу, как девочка упала с башни, и помнила свои игры с сестрой уже позже, в детстве и в зрелом возрасте, и никак не отождествляла Ваню с некоей силой или чем-то другим. И оттого невыносимей было поверить в слова привидевшегося Бога. Для Юлии она всё ещё была призраком сестры… а бог мог оказаться, и, скорее всего, так и есть, виде́нием, подкинутым воспалённым утратой близких воображением.

А ещё Юлия с отвращением осознала, что сама является частичкой Мрака — древнего Бога, которого графиня никогда в жизни не знала, и не могла понять, за что ей досталась такая участь и как теперь быть? Ведь если она связана с Владыкой Мрака, то непременно это делает Юлию виноватой в смерти сестёр и родителей! Как жить с этим? Как смириться с тем, что призрак сестры предал её и не сообщил неприятную истину много раньше? Как принять, что Юлия, кажется, и правда, ведьма?..

Что вообще происходит вокруг?

— Смотрите! — воскликнула Сабрина, прервав невесёлые мысли Юлии. Впереди, позади основного войска короля от общей массы отделились огни и застыли, словно несколько человек остановились.

— Они нас заметили? — обеспокоенно спросила Юлия. — Оставили воинов, чтобы напасть?

— Вряд ли, — с сомнением ответила старуха. — Смотри, насколько эти огни больше, чем огни факелов…

— Тогда что же это?

— О-о-о! — довольно протянул ранее молчавший Энцо. — То, что вам обязательно понравится!

Ярость вспыхнула в груди Юлии, и она едва не стукнула Барвоа, но вовремя сдержалась. Всё-таки он ещё нужен, раз обладает знаниями о короле. Другой вопрос, как их выпытать? Но не это сейчас главное. В себе бы разобраться, а там, глядишь, Юлия что-нибудь придумает, благо один только вид ведьмака вызывает в девушке неуёмную злость, а уж когда он говорит, то лишь зубовный скрежет встаёт меж ним и желанием графини подправить лицо ведьмака чем-нибудь тяжёлым. Да и не следовало отвергать возможность, что увечная рука Энцо сыграет в скором времени ключиком к его закрытому на замок языку. Сутки пройдут, вторые, боль от сломанной конечности никуда не уйдёт, лишь возрастёт со временем. И глядишь, Энцо сам будет ползать на коленях и умолять выслушать его за обещание скорой смерти для облегчения нечеловеческой боли. И Юлия надеялась, что ей хватит духу, продлить боль Энцо, а не убить сразу. Он, конечно, мог бы сейчас заорать и призвать на помощь идущих впереди солдат, но шагающая рядом Юлия, в таком случае, была гарантом его смерти, а вскрик ведьмака мог бы и не долететь до своих, поэтому Барвоа пока не брыкался.

Корин прервал размышления графини громким ржанием, предупреждая об опасности. До этого момента шли в полной темноте, чтобы не привлекать внимание факелами арьергард армии. Конь безошибочно определял дорогу и ступал только по ней. Сабрина сидела на Корине, а привязанный к седлу Энцо направлялся связывающей его руки верёвкой. Юлия же ориентировалась на звук шагов, замыкая маленький отряд.

Когда же Корин шумно вдохнул воздух, а факелы впереди заметно приблизились и превратились в большие костры, Юлия тоже принюхалась и до неё дошло: в воздухе висел плотный запах крови и жжёной плоти. Словно рядом кого-то зарезали и зажарили.

Костры?..

— Что там? — тихо спросила Сабрина, вглядываясь в огнища. Тон её дрожащего голоса не понравился графине, а Энцо задорно захохотал:

— Вы что, ещё не поняли, что здесь случилось? А ещё ведьмы…

— Заткнись, убожество! — прошептала Юлия и ускорила шаг, стараясь обогнать коня. До неё начала доходить суть открывшейся картины.

Арьергард армии скрылся за холмом, и в полной темноте остались только три костра, яркими пятнами раздирающие мрак. И у Юлии сбилось дыхание и сжалось сердце, когда она увидела, что сжигали на кострах.

— Это… это же…

— Дети, — подсказала Сабрина страшное слово. — Это пастухи из Кагоды. Они просто не вовремя очутились на пути обезумившего от Мрака войска…

Вдоль дороги были вкопаны три брёвна, к ним привязаны мальчики, а под ними разложены костры, которые уже прогорали. Ещё тлеющие и светящиеся красными углями, словно головешки поленьев, тела детей навсегда застыли в позах, полных мук и боли, с вытянутыми от желания освободиться шеями и раскрытыми от криков ртами. Запах горелой плоти плотной стеной окружил убитых.

— Надо стащить их, — сказала Юлия.

— Мы потеряем время, — заметила Сабрина.

— Неважно, — отмахнулась графиня. — Я хочу снять их и отвезти в Кагоду, чтобы у близких была возможность проститься.

— Они могут принять нас за убийц, — вновь предупредила старуха. — Люди сейчас нервные, могут не понять доброго жеста и…

— Я их графиня, Сабрина, — мягко перебила Юлия. В её голосе слышалась боль и вина́ за содеянное чужаками. — Это мой долг. И они же совсем юные. Должно быть, ничего не весят…

— Я тебе помогу их снять, — наконец, согласилась Сабрина. — Вот только надо дождаться, когда костры погаснут.

«Слышала?» — обратилась Юлия к Ване мысленно. Сабрина слезла с Корина и стояла рядом, ждала решения девушки.

«Если и слышала, то что? — обиженно ответил призрак. — Я для тебя последнее время была невидимой, а здесь сразу… «Слышала?». Слышала-слышала, да вот только сделаю вид, что не слышала!»

«Прекрати! — потребовала Юлия. — И помоги!»

«А то что?»

«Забуду о тебе навсегда!» — пригрозила Юлия.

«А сможешь ли? — Ваня хихикнула и подступила вплотную к сестре. — Слышала же, что сказал Владыка? Я буду всегда рядом, ибо я — подарок тебе от него. И даже если ты не захочешь, я буду рядом и стану вредничать, как тогда… с менестрелем, когда тебе и мне было восемь. Помнишь?»

«Как такое забыть? — хихикнула Юлия, припомнив, что сотворила Ваня с придворным музыкантом давным-давно. — Особо удалась флейта, парящая под потолком и играющая ужасную музыку. Хорошо, этого позора никто не видел, кроме меня. Иначе старый Вольг ушёл бы со службы. Ну так поможешь?»

«Если честно, я не могу противиться твоим приказам, — призналась Ваня. — Но твоё молчание было обидно».

«Тогда затуши огонь, и обещаю: как удастся минутка, поговорим. Обо всём этом поговорим, — посулила Юлия и указала на костры».

«Хорошо, сейчас наподдам…»

«Наподдам?» — переспросила, нахмурившись, Юлия. Что-то ей не понравилось в этом слове. Наверное, экспрессия, с какой его выкрикнул призрак сестры. Но ответа не дождалась, лишь почувствовала покалывание в кончиках пальцев, лёгкий озноб и давление на голову, словно её слегка сжимал тролль. Эти чувства она всегда испытывала в общении с Ваней, но только сейчас девушка поняла, что последнее время они стали усиливаться.

Сестра растворилась перед взором, и Юлия посмотрела по сторонам, стараясь понять, что Ваня «наподдаст», и уткнулась глазами в озарённое светом костра и ожидающее лицо Сабрины. Она кивнула, как бы спрашивая: что потом?

А дальше затухающие костры сначала ярко вспыхнули вновь от порыва ветра, которого отказалось недостаточно, чтобы потушить огнища, а разжечь — как раз. Тогда следующий порыв с такой яростью обрушился на костёр, что брёвна и головни покатились прочь от столбов с трупами. Первый огнище вмиг перестал существовать, лишь разгоревшиеся угли мерцали во тьме тысячей красных звёзд, кое-где превратившись в островки миниатюрных костров.

В этот момент из темноты в слабый отсвет разорённого огнища с диким криком выпрыгнул мужик с острой палкой. От неожиданности Юлия отшатнулась и, задев Сабрину, упала навзничь. Враг прыгнул следом и прижал девушку к земле. Только вовремя подставленные руки уберегли от палки, которой нападавший намеревался задушить молодую графиню.

«Помоги!» — мысленно крикнула придавленная к земле Юлия Ване.

«Не могу сестра, я борюсь с кострами. Самое время потренироваться, — заметила та. — Вспомнить, чем ты в замке занималась с отцом. Мать рядила тебя в бальные одежды, а он?.. Ты помнишь?»

«А он в детстве проводил время со мной на тренировочном дворе, — кивнула Юлия, стараясь удержать палку и мужчину в простой домотканой одежде. — Видно, папе не хватало сына. И он смирился с этим лишь с рождением Глории, но пять лет без тренировок… что я смогу?»

«Ты начинай, а там, глядишь, и память подтянется. Тебе же надо на ком-то тренироваться! Вспоминать».

— Попробую! — прошептала Юлия, едва раскрывая рот от перенапряжения. Мужик ревел от злости и был силён, но… — Ты настоящая сестра!

В поле зрения прыгнула Сабрина и чем-то тяжёлым ударила нападающего по спине, но тот лишь отмахнулся палкой. Она попала старухе по голове, и монахиня исчезла из вида.

«Только ты не воспринимала меня всерьёз, пока не убили всю родню…»

— Не было предлога…

«Да уж… Теперь-то повод точно есть!»

Из семи дочерей граф Кардан ди Ванэско больше времени проводил со старшей. Как казалось Юлии, он очень хотел наследника-мальчика, но за неимением всё внимание отдавал Юлии. С пяти лет, когда с рождением третьей дочери Карлы стало понятно, что отпрыск мужского пола появится ещё не скоро, Кардан каждый день брал Юлию на тренировочный двор и обучал её владению мечом, луком, копьём и другим оружием. Маленькой девочке трудно было управиться с тяжёлыми предметами для убийства, поэтому отец приказал выковать специально для неё миниатюрные мечи, луки, булавы и копья. И дело пошло. Медленно, но верно подрастающая Юлия добивалась результатов во владении оружием. Маленькие игрушечные мечи сменялись размером, пока подросшая девушка не взяла в руки отцовский меч. В четырнадцать лет у неё только получилось это, как появилась на свет последняя дочь — Глория, и граф окончательно разуверился в своей способности родить мальчика и сразу охладел к попыткам сделать из Юлии воина. Не сказать чтобы девушка скучала по боевым игрищам, тумакам, ссадинам и кровоточащим ранам, которые частенько появлялись во время тренировок, но последние пять лет ей в жизни точно чего-то не хватало. Балы и моционы в окружении графини и сестёр сделались пресными и отторгали. Юлия чаще уходила к себе, где разговаривала с призраком сестры, и жаловалась, что отец на все её призывы возобновить тренировки отвечает резким отказом. Юлию это всегда расстраивало, и она уходила из замка в окружающий лес, где подолгу гуляла одна и пыталась заменить меч палкой. Но кого она обманывала?..

Ладно, как-нибудь сама…

Юлия в это время лихорадочно соображала, как не дать себя задушить. Если она отпустит хотя бы одну руку, то палка резко придавит горло, и шансы уцелеть исчезнут. Но если она быстро ударит врага по лицу? Может не успеть, да и силы едва ли хватит, чтобы свалить мужика. Ногой в пах? Если бы он над ней стоял на коленях, тогда да — приём бы сработал, сейчас же нападающий даже ноги молодой графини прижал к земле. Никак не ударишь.

«Может, тебе тоже стать призраком? Стали бы совсем одинаковые…»

Второй костёр ярко вспыхнул, а потом разлетелся в стороны жирными алыми искрами. Ваня работала.

— Не дождёшься! — прохрипела Юлия в ответ на едкое Ванино предложение и извернулась. Мужик излишне налёг на правую сторону палки, отчего левая слегка приподнималась. Графиня прикладывала к этому концу меньше силы, отчего у мужика возникло ощущение равномерности. И, наконец, Юлия изогнулась в левую сторону, а правую руку расслабила, отчего враг нырнул на неё, но вместо цели — шеи девушки, врезался лицом в землю. А Юлия уже наносила кулаком удары по лицу. Подхватила какой-то камень, подвернувшийся под руку, и снова ударила. С жутким хрустом сломалась челюсть. Мужик взвыл, выронил палку и попытался отползти, полностью сняв вес с графини. Она же стукнула его ногой в лицо, потом поднялась и отыскала отцовский меч. На мгновение замешкалась, но в башке набатом прозвучал голос Вани:

«Давай! Сделай это! Убей!»

Давление на голову настолько возросло, что Юлия помотала башкой, прогоняя голос, но вдруг нахмурилась, дрожащими руками подняла меч над головой и шагнула за мужиком. Медленно, словно не торопилась, а по-настоящему не хотела, догнала уползающего во тьму беглеца и вонзила в спину блеснувший красным клинок. Потом молча постояла несколько мгновений над мёртвым телом, силясь разобраться в клубке эмоций, раздирающих изнутри, попыталась остановить рвущийся вопль безнадёги и ненависти к Мраку, но её душевную борьбу прервали:

— Зря ты так, — сказала Сабрина, вставая с земли, куда её отправил удар палкой.

— Почему же? — спросила Юлия, отчётливо понимая, что порыв к убийству был не совсем её, но графиня также осознавала, что не менее сильно хотела его убить сама. И хоть Юлию трясло от содеянного, но девушка твёрдо стояла на ногах и с невидимым в темноте вызовом смотрела на Сабрину.

— Сдаётся мне, это тоже пастух. Один из старших.

— Этот пастух хотел убить нас, и вместо него могли бы быть мы.

— Тоже верно, — согласилась старуха, а Энцо сзади едко добавил:

— Будете ещё, будете! За тобой, ведьма, сам король пришёл, а теперь всё западное Мрачноземье охотиться будет…

— Вот ты и признал, что знаешь гораздо больше, чем показываешь! — сказала Юлия и услышала в ответ сопение Барвоа. Он явно забылся и произнёс, не подумав, но тем самым показал, что ценный информатор.

— Всё равно вам не выжить! — рявкнул он разозлившись. — Владыка короля так или иначе вернётся за вами и найдёт, попомните моё слово.

— Слышь, Ваня! — крикнула Юлия вслух, и третий костёр вспыхнул градом ярких углей, отчего испуганное и бледное лицо Энцо показалось из мрака. — А этот ведьмак не так прост! Он так и сыпет ценными све́дениями. Оказывается, у короля есть Владыка… Может, его снова на палку, а ты костерок разожжёшь? Как начнёт прожариваться, так и расскажет всё…

— Нет, ведьма! — прошептал Энцо. — Оглянись везде. Кругом тьма, а что такое мрак, как не пограничное её состояние? Вы только разозлите Владыку Мрака.

— Хорошо, — неожиданно согласилась Юлия. — Мы подождём до утра. А там и костёр разведём. Он же — маленький детёныш солнца. Он согреет тебя, а рядом не будет даже тени, чтобы мрак нашёл лазейку!

— Хазад машмид, — неожиданно для всех запела Сабрина заунывным голосом, Юлия вздрогнула, а Барвоа заорал:

— Хватит! Прекрати, ведьма! Я буду молчать! Я навсегда захлопну свой глупый рот!

— То-то же! — рассмеялась Сабрина, — Ещё раз раскроешь пасть, произнесу заклинание полностью!

— А я опущу на твою голову меч! — мрачно добавила графиня, и Энцо, вот-вот готовый сказать что-то ещё, замолк на полуслове.