Последний полет Роджера Гранта (рукопись, найденная при странных обстоятельствах)⁠⁠

Последний полёт Роджера Гранта (рукопись, найденная при странных обстоятельствах)

День третий

Утром мне пришла в голову замечательная мысль: пожалуй, мне стоит начать вести дневник. Не для потомков, разумеется, для себя. Ведь ситуация, что ни говори, сложилась уникальная, ни с кем и никогда не бывалая. Мне бы не хотелось забыть маленькие пустячки, которые так оживляют нашу скучную жизнь здесь. Как приятно будет потом, когда всё закончится, посидеть вечерком перед камином, перелистать страницы дневника, вспомнить прошлое. Приказав Джорджу меня не беспокоить, я принялся за дело.

Больше часа я усердно трудился, напрягая память, и к завтраку вышел слегка уставший, но очень довольный собой.

За столом сидели только Джордж и Молли. Молли хмуро ковыряла вилкой порошковый омлет, зато Джордж уплетал за обе щеки. Увидев меня, он вскочил и кинулся в крошечную кухоньку, примыкавшую к столовой. Я как-то раз заглянул туда, посмотрел на все эти навороченные агрегаты для молекулярной кухни, на кофе-машины, на что-то, чему я названия даже не знал, и остался доволен. Больше я там не бывал.

- Доброе утро, малыш, - весело поздоровался я с Молли. – Как дела?

- Ненавижу эту гадость, - с отвращением сказала она. – Меня просто тошнит от неё. И вообще мне скучно!

Девяносто процентов людей, декларирующих свою нелюбовь к молекулярной кухне, на самом деле не в силах даже отличить натуральный молотый кофе от натурального же, но растворимого. Что уж говорить о молекулярном аналоге, воссозданном до мельчайших нюансов вкуса, цвета и запаха! Даже я, бывает, путаюсь, хотя и принадлежу к оставшимся десяти процентам. И если бы Молли не знала, что все наши продукты пропали, она с большим удовольствием слопала бы этот злосчастный омлет и добавки попросила. Так я ей и объяснил, приступая к еде.

- Не надо строить из себя знатока и тонкого ценителя, - добродушно посоветовал я ей. – У тебя это плохо получается.

Разумеется, Молли обиделась и ушла к себе в каюту. А на что, спрашивается, обижаться? На правду? Хотя… может, мне не стоило этого говорить? Вон и Джордж поглядывает вроде бы с укоризной. В самом деле, ну зачем девушке эта самая правда? Правда вообще мало востребованный продукт. И вообще, следует снисходительнее относиться к маленьким человеческим слабостям. Дав себе слово впредь быть деликатнее, я поспешил сменить тему.

- Как там наши бравые капитаны?

- Я их сегодня еще не видел, сэр, - сказал Джордж и добавил озабоченно: - По-моему, они сегодня даже не завтракали.

Я забеспокоился. Я приказал Джорджу приготовить побольше кофе и бутербродов и отправил его в рубку. А сам через свой уником включил скрытую камеру в рубке.

Скажете, нехорошо? Подло, скажете? Да ничего подобного! Лично меня маленькие интимные тайны экипажа не интересуют. Но я должен знать настроение людей, которым доверяю свою жизнь! Конечно, люди, которые меня окружают, проверены самым тщательным образом, отобраны мной лично и ни разу еще меня не подводили. Но ведь все когда-то случается впервые, правда же? Особенно в такой острой ситуации, когда нам всем – увы! - грозит реальная гибель. Вдруг эти двое что-то замышляют против меня? Или даже не против меня, а против Молли и Джорджа, которые вообще ни в чем не виноваты?

К счастью, кроме деловых разговоров на непонятном для меня техническом языке, я ничего не услышал: то ли Ласт и А’Пойк не строили никаких коварных планов, то ли успели обсудить их раньше. Потом в рубку вошел Джордж с грудой еды и дымящимся кофейником, и подслушивать стало бессмысленно. Не удержавшись от искушения, я заглянул в каюту к Молли - девушка смотрела какой-то душещипательный сериал и самозабвенно рыдала над судьбой главной героини. Пускай, подумал я, это отвлечет ее от мыслей о собственной горькой участи.

Когда Джордж вернулся, я предложил ему сыграть в шахматы. Сначала он жульничал и поддавался, но потом азарт взял верх, и мне пришлось нелегко. Мы так увлеклись, что совсем не следили за временем. И не заметили, как наступило время ленча.

За столом собралась вся наша небольшая дружная семья…

Вот я сейчас сказал «семья» и задумался – а ведь действительно, мы, в каком-то смысле, самая настоящая семья! Связанная узами покрепче родственных. Я, старый добрый дедушка, представляю старшее поколение. Ласт и А’Пойк – среднее. А Молли и Джордж – младшие, самые любимые и беззащитные. И за всех них, я, как самый старший, самый мудрый и опытный, несу всю полноту ответственности.

Это было новое для меня, необыкновенно приятное и волнующее чувство. Я даже растрогался. Увы, не все разделяли мое настроение.

Молли, например, всё время морщилась и демонстративно прикрывала нос салфеткой. Ну, да, от наших бравых капитанов… м-м-м, скажем так… попахивало. Да что там, будем уж честными – от них буквально разило потом. Ну а как иначе? Когда люди самоотверженно бьются на передовой, спасая наши жизни? Когда ресурсы нашей маленькой вселенной ограничены, а вода стала поистине бесценной? Тут уж, знаете, не до всяких глупостей вроде личной гигиены. Надо будет как-нибудь деликатно намекнуть девочке, что не годится быть такой чувствительной в нашем положении. Я, например, привык к ежедневным ваннам, мне они жизненно необходимы, без них я плохо себя чувствую. Ну и что с того? Я же отказался от них! Благо, у меня есть запас влажных салфеток.

Капитан Ласт тоже был сам не свой – держался подчеркнуто вежливо; обращаясь ко мне, через слово вставлял «сэр». И вообще, на мой взгляд, был недопустимо сух и официален. Конечно, он не мог забыть маленького инцидента, случившегося накануне, он был обижен. И хотя в произошедшем был виноват прежде всего он сам, меня терзали угрызения совести. Ведь это я своим бездействием допустил, чтобы капитана унизили. Причем, у всех на глазах. Причем, бравого вояку унизил не кто-нибудь, а слуга, презренный лакей! Такое суровые космические волки не прощают. Или прощают? Если хорошенько постараться?

Я понял, что обязан сделать всё, чтобы вернуть душевное равновесие капитану. Это, прежде всего, в моих же интересах.

- Ласт, дружище, - проникновенно сказал я, прерывая его доклад. – Ну, простите вздорного старика. Это всё нервы, нервы и страх. Ну что с нас взять? Это вы сделаны из стали, это вы привыкли храбро смотреть в глаза опасностям. А мы – другие. Мы слабые, капризные, мы паникуем и от этого становимся неприятными и грубыми. Но на самом деле мы целиком и полностью полагаемся на вас, профессионалов. И, как профессионал, вы должны быть великодушны и снисходительны к нам, штатским недотёпам. Простите нас, если можете.

- Гм, - сказал капитан и отвернулся, скрывая предательски заблестевшие глаза.

Он был растроган. Он украдкой смахнул слезу с небритой щеки. Он посмотрел на меня честным открытым взглядом и протянул мне руку, которую я горячо пожал. И сам едва не расплакался. Мы, старики, очень чувствительны к таким вещам.

Как же изменилась атмосфера за столом! Было такое ощущение, что на нас сошёл дух Рождества, мы все любили друг друга и вновь были одной семьёй. Даже Молли перестала закрывать нос салфеткой. Даже Джордж позволил себе улыбку. А я, в припадке неуёмной щедрости, приказал открыть несколько бутылок коллекционного вина. Всё равно ему пропадать, ведь в моём «винном погребке» терморегуляция тоже была нарушена – об этом мне еще вчера доложил Джордж.

А капитан Ласт продолжил свой рапорт. Он настолько оттаял, что позволил себе объясняться простыми человеческими словами, так что я почти всё понимал.

- Короче, все корабельные системы пошли вразнос, - подвел неутешительный итог Ласт. – Такое впечатление, что они сошли с ума, и причину этого нам установить так и не удалось. Мы, конечно, делаем всё, что можем… только можем мы не много. Так, заткнуть кое-какие дыры, чтобы дотянуть до ближайших стапелей. Хорошо ещё, что искусственная гравитация не отказала, иначе болтались бы мы все в невесомости.

- Я не люблю невесомость, - возмутилась Молли. – Меня в ней всегда тошнит.

- Как-то всё это странно, - задумчиво протянул я.

- Чертовски странно, сэр Роджер, - горячо поддержал меня Ласт. – Знаете, - он вдруг понизил голос и наклонился ко мне. Я едва сдержался, чтобы не отодвинуться, таким крепким запахом меня обдало. – Я вот о чем подумал – а не диверсия ли это? Всё одно к одному, даже удивительно.

И он многозначительно покачал головой. Я всё же отодвинулся, сделав вид, что поудобнее устраиваюсь на стуле.

- Не исключено, - сказал я, немного подумав. – И даже очень может быть.

Не подумайте, что я какой-нибудь чокнутый параноик, которому всюду мерещатся заговоры. Но я – человек известный, богатый… очень богатый, заявляю об этом без ложной скромности. И у меня по определению не может не быть недоброжелателей. Да, я понимаю – чтобы решиться на подобное, мало быть мне недругом, надо быть врагом. Настоящим врагом, одержимым ненавистью и жаждой мести. Но кто сказал, что у меня его нет? Знаете, я прожил долгую жизнь, и не во всём она была безупречна. Я этим не горжусь, я этого не стыжусь; я просто констатирую - в моём прошлом бывало всякое.

Но в данном случае это не имело никакого значения, и я попытался донести свою мысль до капитана Ласта.

- Оставим пока в стороне вопрос «почему». Меня гораздо больше интересует, как это произошло. Как получилось, что мы вышли в рейс на неисправном корабле? Насколько я знаю, должна проводиться предстартовая проверка или что-то в этом роде.

Капитан пожал плечами:

- Я принимал корабль лично и ничего особенного не заметил. На первый взгляд, всё было в полном порядке, все системы работали безупречно. А глубже я не лез – я не наладчик, у меня нет специальных знаний. Я привык доверять профессионалам… и если они сказали, что корабль к взлёту готов, у меня нет причин сомневаться в их словах.

Я печально покивал головой.

- Да, - сказал я, - в этом всё дело. Доверчивость, вот что нас губит. Мы слишком привыкли перекладывать ответственность на других. Конечно, будь вы настоящим капитаном настоящего звездолета… Да, в этом случае, всё было бы по-другому.

Честное слово, я сказал это без всякой задней мысли! Но капитан вдруг выпрямился и вздернул подбородок. И наступила тишина.

- Объяснитесь, сэр, - сдавленным голосом сказал Ласт, сверля меня взглядом. – Что это за намеки насчет «настоящего» капитана? По-вашему, я недостаточно компетентен?

- О, Боже, нет! – в ужасе вскричал я. – Вы не так меня поняли! Точнее, я не так выразился! Я имел в виду, что большой звездолет – это не моя убогая посудина. Он более надежный, более защищенный, что ли… и там большая команда самых разных специалистов… А вас всего двое, и это просто чудо, что мы до сих пор живы! Благодаря вам. Вот о чем я хотел сказать!

Моё косноязычие! Моё проклятое косноязычие. Верно говорят: язык мой – враг мой! Вот только пять минут назад всё было так чудесно, так хорошо, а я всё испортил. Капитан снова смотрит волком, а я опять чувствую себя кругом виноватым.

Я объяснялся, извинялся и каялся. Я клялся в своём безграничном доверии команде, просил не судить меня строго, и Ласт оттаял. Он даже позволил себе улыбнуться.

- Я принимаю ваши извинения, сэр, - важно сказал он. – Впрочем, в них нет нужды - я действительно неправильно вас понял. Только одно хочу сказать вам – ваша… гм… посудина – первоклассный корабль! Он даст фору многим и многим. По правде сказать, ничего подобного я в жизни не встречал и даже не думал, что такое возможно. – В голосе капитана звучало неподдельное восхищение. – И я счастлив служить на нём.

Потом Ласт сказал, что ему надо поспать хотя бы пару часов, и ушел к себе. А’Пойк тоже встал – его ждала вахта. Но я позволил себе задержать его.

- Я знаю, вы родились и выросли на Цассини. И для вас, обитателя не до конца терраформированного мира, техника безопасности – не пустой звук и не прихоть дотошного чиновника. Скажите, друг мой, только честно и откровенно – будь вы капитаном «Королевы мира»… Нет-нет, вы не подумайте, я целиком и полностью доверяю капитану Ласту, но… Нет в ли его действиях… э-э-э… скажем так – некоторой недоработки? Разумеется, этот разговор останется строго между нами, - поспешно добавил я, видя, как вытягивается лицо А’Пойка.

- Никак нет, сэр! – твердо ответил помощник. – Капитан Ласт профессионал высокого класса.

Я был полностью удовлетворен.

Вечер тянулся и тянулся. Чтобы убить время, я предложил посмотреть какой-нибудь фильм. Мы расположились в гостиной. Молли включила визор, Джордж раздобыл где-то кусок замши и полировал серебро, а я дремал. Вдруг Джордж выпрямился и повернул голову, словно прислушиваясь к чему-то, а потом встал.

- Что-то произошло, - уверенно сказал он.

- Я тоже слышала, - согласилась Молли. – Вроде кто-то кричал.

Мы выбежали из гостиной, причем Джордж, наплевав на субординацию, оказался впереди всех. Теперь уже и я слышал отчетливые вопли, доносящиеся из рубки.

- Господи, ну что там на этот раз? – простонал я. – Кого-то убили?

Оказалось, хуже – Ласт и А’Пойк сошли с ума. Они вопили, прыгали, обнимались и хлопали друг друга по спинам.

- Есть! – крикнул Ласт, бросаясь к нам. – Есть связь!

Он вознамерился заключить меня в радостные объятия, но Джордж ему не позволил. Тогда капитан подхватил визжащую Молли и принялся кружиться с ней в тесноте рубки, хохоча и выкрикивая маловразумительные слова. А’Пойнк извлек откуда-то невероятно визгливую дудку и пытался аккомпанировать этой сумасшедшей кадрили. И лишь только когда все утомились и немного успокоились, я услышал новости.

Да, с «Королевой мира» вышли на связь. Непонятно кто, непонятно откуда, но кто-то ответил на наш призыв о помощи.

- Они ещё далеко, - сказал счастливый капитан. – Сигнал слабый, много помех. Но уже завтра, я в этом уверен, связь станет лучше. Как вы считаете, сэр Роджер, за это стоит выпить?

Я с энтузиазмом согласился. Это был прекрасный повод откупорить бутылку столетнего черного рома. Но, хотите верьте, хотите нет, именно в этот момент меня кольнуло нехорошее предчувствие. На короткий миг меня охватила тревога, ощущение надвигающейся беды. Наверное, я изменился в лице или как-то иначе себя выдал, потому что Ласт с удивлением взглянул на меня. Но я уже взял себя в руки.

Мы засиделись допоздна, прикончили бутылку рома, а потом, пьяные и счастливые, расползлись по своим каютам. Один только Джордж и оставался трезвым, он едва пригубил свою рюмку. Он был так внимателен и заботлив, что я прослезился.

- Джордж, дружище, - бормотал я, пока он укладывал меня в кровать. – Ты мне как родная мать. Даже лучше. Вот интересно, ты бы смог убить ради меня?

Клянусь, это не я спросил, это всё проклятый алкоголь! Нельзя человеку моего возраста столько пить!

- Да, сэр, - невозмутимо ответил мой верный дворецкий. – В том случае, если вам будет грозить реальная опасность.

День четвертый

Утром мы все проснулись в прекрасном настроении и без малейших следов похмелья – таково свойство этого благородного напитка. Атмосфера царила приподнятая, я бы сказал, праздничная, и мы все выглядели как именинники. Особенно капитан – он побрился и сменил китель.

- После завтрака, - объявил он, - я собираюсь связаться с нашими спасителями. Надеюсь, они будут достаточно близко, чтобы мы их услышали.

Разумеется, мы все захотели присутствовать при сем эпохальном событии, и в рубку ввалились всей толпой. Капитан занял свое место, откашлялся и торжественным жестом возложил руку на пульт.

- Говорит борт «Королева мира». Ответьте. Как слышите меня? Вызывает борт «Королева мира».

В ответ раздался лишь треск разрядов и свист помех. Мы переглянулись, холодея от дурных предчувствий. Неужели наши спасители неправильно определили направление и теперь удаляются от нас? Но капитан не сдавался. Минут тридцать несчастная «Королева» взывала к пустоте, а потом в динамике раздался сонный хриплый голос.

- О, привет, - сказал голос. – Как поживаешь, «Королева»?

Мы издали дружный вопль радости.

- Эге, - сказал голос. – Сколько же вас там?

- Пятеро! Дружище, скажите, как я могу к вам обращаться?

- Боб, - сказал спаситель после короткого молчания. – Да, зовите меня Боб. Так будет лучше всего.

- Отлично, Боб! Теперь слушайте – у нас на борту аварийная ситуация. Двигатель отказал, мы дезориентированы, гиперсвязь накрылась медным тазом.

При этих словах капитана я вопросительно приподнял брови. А’Пойк кивнул и виновато развел руками:

- Не успели доложить, сэр. Сегодня утром только обнаружили.

Черт знает что! Поломка за поломкой. И это на корабле, за который я отдал уйму денег! Ну, вы у меня попляшете, мысленно пригрозил я судостроителям. Вернусь, спрошу по полной программе! Если вернусь, конечно.

А капитан продолжал разговаривать с неизвестным кораблем. Дело это было непростое, связь плыла и рвалась, но всё же мы слышали и понимали друг друга!

- Вы должны немедленно связаться с ближайшей станцией и передать наши координаты, - втолковывал капитан. – Пусть вышлют помощь.

- И как же я так возьму и свяжусь? – поинтересовался Боб. – «Искалота» парсеках в трех отсюда. Радиосигнал туда не скоро дойдет.

Капитан скрипнул зубами, но сдержался.

- По гиперсвязи, разумеется, - проглотив «болвана», почти вежливо сказал он.

Боб хмыкнул:

- Дело хорошее. Только откуда у нас гиперсвязь, у бедных фермеров? Нам бы концы с концами свести.

- Ладно, - не сдавался капитан. – Тогда вы должны немедленно мчаться к этой, как её… к «Искалоте. Там наверняка есть спасслужба.

- Должен? Ну, раз должен, тогда да. Помчусь. Одна нога здесь, другая там.

В голосе Боба явственно слышалась издевка, и я поспешил вмешаться.

- Мы заплатим. Хорошо заплатим.

- Да? – с искренним интересом спросил Боб. – А сколько?

Я назвал сумму. Вполне достаточную, на мой взгляд. Боб помолчал, что-то прикидывая.

- Добавить надо бы. За срочность, так сказать.

- Добавим, - пообещал я. – Как только прибудут спасатели, заплачу вдвое. По рукам?

- Ладно, - без особого энтузиазма согласился Боб. – Только, как бы это сказать… не доверяю я банкам, вот что. Мне бы наличными. Ну или открытый перевод на предъявителя. С подтверждением!

Я протянул руку и выключил связь.

- Что? – вскинулся капитан. – Зачем?

- Его нельзя отпускать одного, - объяснил я. – Ясно, что это никакой не фермер. Или фермер, но не брезгует мелкой контрабандой. Знаю я таких! Сдаст груз, получит наши деньги и завалится в кабак на несколько дней. И хорошо еще, если, протрезвев, вообще вспомнит о нас.

Ласт расстроено подергал себя за мочку уха.

- Черт, а ведь верно! Надо кому-то лететь с ним. Я капитан, я не имею права покидать судно. Вы? Нет. Молли – девушка. Остается ваш Джордж.

- И ваш помощник, - добавил я. Я не собирался отпускать от себя своего дворецкого.

- Ладно, - буркнул капитан. Он опять связался с Бобом: - Скажите, сколько пассажиров вы можете принять на борт?

- А на кой мне пассажиры? – настороженно спросил тот. – Мне и одному неплохо.

- Сто тысяч, - сказал я, и Боб на какое-то время потерял дар речи. Когда он снова обрел возможность говорить, то стал куда любезнее.

- Одного, - сказал он. – И то если он не слишком толстый. Так уж и быть, потеснюсь.

Ласт с облегчением вздохнул:

- Отлично! Когда вас ждать?

- Ну, думаю, денька через два. Я вас тут вижу, на локаторе, уж больно курс вы взяли мудреный. Без коррекции мне никак не обойтись. А посудина у меня старенькая, на ладан дышит, ей резкие движения противопоказаны. Так что два дня. Или три, как пойдет.

- Ладно, - сказал капитан. – Значит так, мой помощник А’Пойк перейдет к вам на борт и…

- А’Пойк? – перебил его Боб, и в голосе его мне почудились злые нотки. – Он что, цассианец, что ли?

- Совершенно верно. Вы доставите его на…

- Не возьму, - отрезал Боб. – Чтобы я связался с гнусным цассианином? Да ни за что! Хоть всё золото мира мне посулите!

Мы растерялись. Нет, я, конечно, знал, что цассиан многие недолюбливают. Но с таким открытым проявлением расовой нетерпимости столкнулся впервые - мне почему-то казалось, что в Космосе национальная вражда отступает перед необходимостью выжить.

- Ничего не поделаешь, - сказал я. – Придется идти вам, Ласт. Больше некому.

- Говорю вам, я не имею права! – воскликнул тот сердито. – Меня за такое лишат лицензии.

- Передайте ваши полномочия помощнику, - не сдавался я. – А мы все будем свидетелями, что вы сделали это под воздействием внешних обстоятельств. Или, хотите, я вас официально разжалую? Как наниматель и судовладелец, я имею на это право.

- Зачем такие сложности? – возразил капитан. – Пусть идет ваш Джордж.

Конечно, я бы смог уговорить Ласта. В конце концов, я бы просто приказал ему, и он бы не посмел ослушаться. Но тут влезла эта дура Молли.

- Хватит препираться, - ясным звонким голосом сказала она. – Тоже мне, мужчины. Давайте уже делайте что-нибудь.

- Эге! – оживился Боб. – Так у вас там что, девушка?

- Да, - буркнул Ласт.

- Хорошенькая?

- Я – мисс Вселенная! – гордо заявила Молли, и я схватился за голову.

Конечно, Боб тут же сказал, что согласен взять девушку и никого другого. Напрасно мы его уговаривали, сулили деньги – он уперся, как осел: подавай ему девушку, и всё тут! Он, мол, такую красотку никогда вживую не видел. Чего ради он должен упускать свой шанс? Я потерял терпение.

- Это невозможно, - со всей возможной твердостью сказал я. – Как вы себе это представляете? Юная беззащитная девушка… наедине с незнакомым мужчиной?

- Ишь ты! – удивился Боб. – С одним, значит, нельзя, а с четырьмя можно?

- Я – лорд Грант, - холодно сказал я. – Со мной мой капитан Ласт, его помощник А’Пойк и мой дворецкий Джордж. Мисс Молли – моя хорошая знакомая. С нами она в полной безопасности.

- Ну, конечно, - с горечью отозвался Боб. – Куда нам до благородных господ! Мы ж, фермеры, низший сорт, у нас одни злодейства и непристойности на уме. А у меня, между прочим, жена и трое дочек. Эх, вы, лорды-милорды!

Честно признаюсь, при этих его словах мне стало стыдно. И не мне одному – капитан тоже выглядел сконфуженным.

- Ладно, - сказал я, - ваша взяла. Но за девушку вы мне головой отвечаете! Если хоть один волос упадет с её головы, я вас пожизненно на каторгу упеку!

- Сто тысяч, - напомнил Боб. Судя по всему, он был очень доволен.

Оставив капитана обсуждать разные технические детали, я взял Молли за руку и покинул рубку.

- Ну кто тебя за язык тянул? – набросился я на неё. – Видишь, что ты наделала? Вместо того, чтобы дожидаться помощи в комфорте, ты проделаешь долгий путь в тесном вонючем корыте. Хорошо ещё, если Боб уступит тебе свою койку. А если нет? Тебе придется спать на полу, моя девочка.

- Ой, - нервно сказала Молли.

- Представляю, что там за еда, - продолжал я, мрачно качая головой. – В лучшем случае, саморазогревающиеся консервы из самых дешевых. После этого молекулярный омлет покажется тебе изысканнейшим блюдом!

Тут Молли расплакалась.

- Я не хочу, - причитала она, заливаясь слезами. – Рождер, миленький, сделай что-нибудь!

- Ничем не могу помочь, - холодно сказал я. – Ты же слышала, Боб ни разу в жизни не видел королевы красоты.

Конечно, мне было жаль эту глупышку, я ей искренне сочувствовал. Но, положа руку на сердце, я был уверен, что всерьез девушке ничего не угрожает. А от бытовых неудобств еще никто, знаете ли, не умирал.

- В конце концом, может, оно и неплохо, что всё так вышло, - заявил я, чтобы утешить плачущую девушку. – По крайней мере, корабль Боба исправен, чего нельзя сказать о моей яхте. Неизвестно, какие ещё поломки могут случиться. Может быть, нам придется бороться за жизнь. И мне будет легче, если я буду знать, что ты в безопасности.

Молли перестала плакать и робко улыбнулась. А за моей спиной шепотом выругался А’Пойк. Конечно, он слышал мои слова, и они произвели на него неприятное впечатление. Но он, в конце концов, мужчина, опытный космический волк, к тому же на службе. Он обязан смотреть правде в лицо!

Когда мы все собрались на обед, я почувствовал некоторое напряжение. По видимому, А’Пойк передал мои слова капитану, потому что тот несколько нервозно принялся докладывать мне о состоянии корабля. Но я решительно прервал его.

- Дружище, я же в этом совершенно не разбираюсь, - сказал я. – И всецело полагаюсь на вас. Поэтому давайте не будем портить себе аппетит и насладимся прекрасной едой. По-моему, Джордж превзошел сам себя.

Стол и вправду был накрыт роскошный. Не знаю, как мой дворецкий это сделал, но такие изысканные деликатесы не в каждом ресторане можно было встретить. Сам Джордж облачился в белый фрак и выглядел очень торжественно. Я было подумал, что это в честь нашего грядущего спасения, но я ошибся – после обеда Джордж отлучился куда-то, а потом вернулся с большой плоской коробкой, украшенной пышным бантом, и с поклоном вручил её мне.

- С днем рождения, сэр Роджер!

- День рождения! – ахнула Молли. – О, дорогой, поздравляю! – и она расцеловала меня.

Коробка была легкая, практически невесомая, и я понятия не имел, что там может быть внутри. Мне вдруг стало тревожно, дурное предчувствие овладело мной.

- Это ошибка, Джордж, - стараясь сохранять спокойствие, сказал я. – Сейчас март, а день рождения у меня в мае.

- В самом деле, сэр? – удивился Джордж. – О, простите.

Я пристально смотрел ему в лицо: мой дворецкий явно был смущен, но не более того. Никакой нервозности, никакого беспокойства я в нем не заметил.

- Кто тебе дал эту коробку? - спросил я. – Кто велел вручить её именно сегодня?

- Так было указано в контракте, сэр. Который вы заключили с фирмой «Уютный дом». Мне было поручено погрузить эту коробку с особой осторожностью, поместить её отдельно от ваших других вещей и вручить в определенный день и час.

Мне чуть не стало дурно. Я, конечно, старый человек, и память меня, бывает, подводит. Но я готов был поклясться спасением своей души, что ничего подобного в контракте не указывал!

- Ой, какая ерунда! – закричала Молли, подпрыгивая от нетерпения. – Март, май – какая разница? Подумаешь, кто-то перепутал месяц! Наверное, эта фирма хотела сделать тебе сюрприз, а какой-нибудь болван просто неправильно заполнил базу данных. Такое сплошь и рядом бывает. Открывай скорее! Ужасно хочется узнать, что там внутри.

Можете считать меня чудаком, но я не люблю сюрпризы. Не лежит у меня к ним душа, и всё тут. Однако медлить дальше было уже неприлично, и я с большой неохотой потянул за бант.

- Какая прелесть! – ахнула Милли. – Роджер, дорогой, ты только посмотри!

Но я и так уже смотрел. Во все глаза смотрел на крупную роскошную бабочку, порхающую над столом. И сердце у меня отчаянно билось.

- Красавица, - с восторгом сказал А’Пойк. – Интересно, как она называется?

- Гигантский золотистый махаон, - каким-то чужим, не своим голосом сказал я и откашлялся. – Очень редкий вид, эндемик.

- Дорогой, небось, - с уважением сказал Ласт.

Совпадение, подумал я, закрывая глаза. Это просто дурацкое совпадение и ничего больше. Кроме меня, во всем мире только для двух человек золотистый махаон имел особый, символический смысл. И оба эти человека были давно мертвы.

Сославшись на усталость, я покинул компанию и закрылся у себя в каюте. Тревога охватила меня с новой силой. Я задыхался, я чувствовал себя в западне и корил себя за легкомыслие. Это путешествие с самого начала пошло не так! И неизвестно, чем оно закончится.

Я провел рукой по ночному столику у кровати. Беззвучно выдвинулся потайной ящик, и я, кусая губу, некоторое время смотрел на маленький цилиндрик, внешне не отличимый от футляра для сигар. Джорджу доверять нельзя, думал я. Его, конечно, использовали втемную, этот преданный малый не хотел причинить мне боль, но кто поручится, что следующий инцидент будет столь же безобидным?

Можете смеяться, но я буквально кожей ощущал присутствие некоей злой силы.

Спал я плохо. Мне снилась девушка с татуировкой бабочки: девушка танцевала под крупными яркими звездами, и бабочка на её спине взмахивала крыльями, силясь оторваться от земли.