Попутчик (часть II)⁠⁠

Попутчик (часть I)

Тем временем господин Долговяз, снял пенсне, протер его платком и снова водрузил на свой огромный нос со словами:

- Правильно. Поехали дальше?

И получив утвердительный кивок, продолжил:

- История четвертая. Жила в одной деревне одна женщина. Назовем ее Клавдия Степановна и, был у нее сын Андрюшка. В деревне Клавдию Степановну знали, как женщину прижимистую и неотзывчивую. С соседями сильно не общалась, на просьбы о помощи не откликалась. Говорила: «Бог поможет». Работала она в сельсовете и деньги у нее водились. Только мальчишка ее всегда как оборвыш ходил. И худой весь, жуть. А если что по дому поправить нужно было, то с пеной у рта добивалась, чтобы бесплатно от сельсовета всё починили и поправили. Сама ни копейки не тратила. Куда она свою зарплату девала, неизвестно. Худо-бедно вырос Андрейка и подался в город. Там выучился, устроился на хорошую работу и обзавелся семьей. Но мать не забывал, всегда приезжал к ней и помогал по хозяйству. С невесткой у Клавдии Степановны отношения не сложились, та называла невестку транжирой и захребетницей. Вот и не ездила та к свекрови и дочку свою к бабушке не возила. В один из дней приехал к Клавдии Степановне сын, да и стал просить у нее денег. Не на совсем, а в долг. Дочка сильно заболела и, деньги на операцию нужны были срочно. Андрей клялся матери, что вернет всё до копейки. Но Клавдия Степановна была неприступна и выпроводила сына со словами: «Пущай твоя транжира деньги ищет». Как только сын ушел, полезла старушка на антресоль. Там-то, как раз, в большой шкатулке все ее деньги и были надежно спрятаны. Уж очень она любила на них смотреть и пересчитывать. Подставила табуретку, забралась на нее, но не удержалась и полетела вниз. Так голову о край стола и разбила.

- Ну ясно, - хмыкнул Петр Петрович, - Почему я ожидал счастливый конец? В общем, это скупость.

- Бинго! – радостно воскликнул Долговяз, - Вы большой молодец, Петр Петрович. Угадываете всё на раз. Продолжим?

Петр Петрович, ободренный похвалой, приосанился и приготовился слушать дальше.

- Итак, история пятая, - продолжил повествование Долговяз, - Жил да был один парень. Звали его Боря. Он был единственным и поздним ребенком в семье, так что опекали его все, от родителей, до бабушек с дедушками. Парнишка рос вялым и безынициативным. Родные выполняли все его желания, которые с возрастом превратились в откровенные требования. Но родителям ничего не было жалко для Бореньки. И, когда те же родители пристроили его в университет, то Боря потребовал, чтобы у него была отдельная квартира. Его требование было выполнено и, Боря зажил, как считали родные, взрослой, самостоятельной жизнью. На самом же деле, он целыми днями играл в компьютерные игры и «зависал» в телефоне. Университет забросил. А потом даже в магазин выходить перестал, оплачивая доставку по карте, которую регулярно пополняли любящие родители. В один из вечеров Боря очень захотел пельменей, но доставки ждать было долго, а он помнил, что в холодильнике у него одна упаковка завалялась. Но так как он ходил по квартире, уткнувшись в телефон, то, «на автомате» включил газ, да и забыл о своих пельменях. В итоге уснул и не проснулся.

- Лень – матушка, - подытожил Петр Петрович.

- Браво, Петр Петрович! – всплеснул руками Владлен Самуилович, - Его, кстати, на другой день нашли. Соседи почувствовали запах газа и вызвали службу спасения, а потом и родителей. Мать его вопила! Жуть.

- А Вам откуда всё это известно? – насторожился Петр Петрович.

- Да так, мимо проходил, - неопределенно махнул рукой Долговяз, - Ну что, Петр Петрович, еще пару историй и, мы на финишной прямой.

- Продолжайте уж, - пробурчал тот, - Я всё еще надеюсь, что хоть одна из ваших историй будет со счастливым концом.

- Это навряд ли, - пожал плечами Долговяз и продолжил, - Итак, история шестая. В одном городе жила женщина по имени Зоя. С детства она была полным ребенком. Всё усугублялось еще тем, что родители лишь умилялись пухлой малышке и, по любому поводу, покупали ей разные сладости. Так она выросла в довольно крупную девицу. А когда ей стукнуло пятнадцать, то Зоя стала замечать, что всеми одноклассницами, в той или иной степени, интересуются парни. Вот только она была никому не интересна. Мальчишки только подсмеивались над ней и придумывали обидные прозвища. Она понимала, что нужно что-то делать, но полки с выпечкой в магазине и запах жаренных котлет так манили ее, что, в конце концов, она плюнула на всю эту романтику и, твердо решила для себя, что все мальчишки – дураки, раз не способны разглядеть ее прекрасной души. После школы она окончила училище по специальности бухгалтера и устроилась в бухгалтером в соцзащиту. Шло время и, Зоя с годами превратилась в огромную тетку, все существование которой сводилось к походу на работу и обратно через продуктовый магазин. В один из вечеров она, по обыкновению нажарила себе гору окорочков. Но была настолько голодная, что подавилась и умерла.

- И эта умерла? – негодовал Петр Петрович, - Вы что же, свои истории из криминальных сводок берете?

- Почитываю их иногда, - ухмыльнулся собеседник, - Кстати, ее тело пока еще не обнаружили. Ну ничего. Как появится из под двери трупный запах, соседи сразу всполошатся. Или мамаша ее что недоброе почует. Ну и о чем эта история?

- Это чревоугодие. Но меня сейчас интересует другое, - забеспокоился Петр Петрович, - Вам-то откуда известно про эту женщину, раз ее труп еще не нашли?

Господин Долговяз тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на него:

- Я, почему-то, думал, что Вы, Петр Петрович, догадаетесь сразу. Ну, или в процессе моего повествования. Ведь со всеми героями моих историй Вы сейчас едете в одном поезде.

Господин Барахтин подскочил на месте. Ну точно! Этот обожженный мужик – это Коля, старуха со шкатулкой – Клавдия Степановна, женщина в траурной одежде – это Ольга, а рядом с ней сидела Зоя. Блондинка в красном платье – Инесса, а тот неопрятный паренек = Боря. И он едет с ними в одном поезде! Но куда?

- Неужели не понятно, куда вас всех везут? – словно прочитав его мысли ухмыльнулся Долговяз.

- Но причем здесь я? – испуганно спросил Петр Петрович.

- А вот это моя любимая история – протянул Владлен Самуилович, - И очень попрошу Вас, дослушать ее. Все вопросы и ответы потом.

И получив молчаливое согласие сникшего Петра Петровича, вновь заговорил:

- Итак, история седьмая, последняя. Жил один аудитор. Звали его Петр Петрович. Он считал себя профессионалом. Единственным в своем роде. Авторитетов не признавал, с прогрессом не считался. Какие такие инновации? Да тьфу на них. Он один знает эту работу и лучше всех ее выполняет. Остальные либо бездари, либо неумелая молодежь. Руководство, как могло, намекало ему, что нужно двигаться в ногу со временем и осваивать новые технологии, чтобы не тормозить процесс работы компании. Но Петр Петрович намеков не понимал. И тогда начальство решило вернуть его с небес на землю, оторвав его пятую точку от мягкого кресла в уютном офисе и отправив в заштатный городишко, с надеждой, что он всё поймет п начнет приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам. Но наш Петр Петрович решил всё по своему и, чтобы показать свою компетентность, просто сшельмовал. Он подделал отчетности в документации филиала, тем самым, как бы выявив нарушения. И радовался он безмерно. Но вот ведь беда, когда он ехал на вокзал в такси, то разбился насмерть.

- Неправда! – закричал Петр Петрович, вскакивая с дивана, - Может они все и мертвы, но я-то жив!

- Ой ли? – спокойно парировал его выпады Долговяз, - Давайте, Петр Петрович, вспоминайте.

Господин Барахтин начал лихорадочно вспоминать весь сегодняшний день. Вот он выходит из гостиницы, садится в такси на заднее сидение. Дорогу перебегает собака. Шофер пытается выкрутить руль. Вспышка. И он горит в машине. Он один горит в машине заживо. Значит таксист не справился с управлением и они разбились. Они? Почему он помнит только себя в горящем автомобиле? Где шофер?

- Так, что же у нас под номером семь? А, Петр Петрович, - как в тумане услышал он голос Долговяза.

- Гордыня… - бесцветным голосом отозвался он и упал обратно на диван.

Вот почему ему все время было так жарко и не хватало воздуха. Потому, что он сгорел. Петр Петрович с тоской посмотрел в окно и тут же подскочил на месте. В отражении стекла на него смотрело обожжённое лицо. Он взглянул на руки. Они все были изуродованные страшными рубцами от ожогов. Петр Петрович сник и, опустив голову, обреченно пробубнил:

- Значит мы все умерли. А Вы везете нас, грешников, в ад.

- Не совсем… - лукаво улыбнулся Долговяз, - Не хотел я никому об этом рассказывать, но Вам покажу.

- Покажете? – поднял на него взгляд Петр Петрович.

- Позвольте Вашу ладонь? – Долговяз уже тянул к нему руку.

И только Петр Петрович коснулся руки Долговяза, в голове стали всплывать одна за другой картинки.

Вот он видит Николая, шатающегося, с бутылкой в руке и, пытающегося сфокусировать пьяный взгляд на одном из окон первого этажа. Он ехидно улыбается и достает зажигалку. Пытается ее зажечь. Останавливается и трясет головой. После убирает зажигалку обратно в карман и снова смотрит на окно, приговаривая:

- Очень нужно руки об тебя марать. Сам сдохнешь.

И, тут словно услышав какой-то шум у подъезда, переводит взгляд в ту сторону и кричит:

- Эй! Ты чё там делаешь, мужик? Опять велосипеды воруешь? А-ну, выходи!

И не получив ответа, двигается в сторону подъезда, бормоча себе под нос:

- Ну щас ты у меня получишь… Я тебе покажу, паскудник…

И вдруг застывает на месте и, взгляд его становится вмиг пустым и стеклянным . Петр Петрович смотрит туда, куда уставился Коля и видит Долговяза. Тот, не отрываясь смотрит на Николая и, Петр Петрович чувствует запах бензина. Обернувшись на Николая,  он с ужасом смотрит на то, как Коля обливается бензином и чиркает зажигалкой. Жуткий крик боли.

И вот он уже в шикарно обставленном офисе с панорамными окнами и широким балконом. На светлом кожаном диване лежит мужчина средних лет, полноватый с лысиной, в светлых брюках и белой рубашке. Он мотает головой из стороны в сторону и мычит.

Над ним склоняется Инесса, в том же красном платье, в котором ее запомнил Петр Петрович. Она напугана и всё время повторяет:

- Данил Сергеевич! Что с Вами? Вам плохо? Может скорую?

В это время в офис входит модельного вида брюнетка, лет тридцати с бокалом в руке и скучающим выражением на лице.

- Ну, и зачем ты меня звала? – томно протянула брюнетка, - праздник в самом разгаре.

- Извините, Тамила Вячеславовна, но тут Ваш муж… - всё тем же перепуганным голосом лепечет Инесса, - Я думаю ему плохо. Может «Скорую помощь» вызвать?

Брюнетка переводит скучающий вид на мужа и кривится:

- Опять наотмечался, - потом, уже обращаясь к Инессе, всё тем же скучающим тоном произносит, - Ты же у нас, Инночка, недавно работаешь. Вот и не привыкла еще. Ничего страшного. Отоспится пару часиков и, будет как новенький.

Но Инесса уже ее не слышит. Она, как заворожённая, смотрит в сторону стола. Петр Петрович переводит в ту же сторону и, к своему ужасу, видит Долговяза, который сидит, развалившись, в кожаном офисном кресле и неотрывно смотрит на Инессу.

Переводя непонимающий взгляд со стола на Инессу и обратно, брюнетка спрашивает девушку:

- Ты куда уставилась?

И тут Инесса резко разворачивается и быстрым шагом идет к балкону. Распахивает балконную дверь и, не сбавляя шаг, подходит к краю и переваливается через перила. Петр Петрович слышит крик брюнетки, но он уже не там.

Он стоит во дворе возле добротного деревянного дома. Поздний вечер. Солнце уже скрылось за горизонт. Рядом с забором стоит Ольга. На ней всё тот же черный брючный костюм, только косынка повязана не на шее, а вокруг головы. Она смотрит задумчивым взглядом куда-то вдаль, тяжело вздыхает, разворачивается, собираясь идти в дом. И тут в сарае, возле дома, загорается свет. Взгляд Ольги падает на сарай и, она застывает, как вкопанная. Петр Петрович уже и не сомневается в том, кого он там сейчас увидит. И точно. В дверях стоит Долговяз. Только сейчас у него в руках длинная, крепкая веревка и, он манит за собой Ольгу. Долговяз разворачивается и скрывается в сарае. Ольга идет за ним. Слышится шум. И только Петр Петрович делает шаг в ту же сторону, как всё пропадает. Да и, в принципе, зачем? Он и так знает, чем всё закончилось.

И вот опять он видит деревенский дом. Только сейчас Петр Петрович внутри него. Вокруг все бедненько, но очень чисто. За столом, застеленным светлой клеенкой в мелкий цветочек, сидят двое. Та старушка, что он видел на вокзале, Клавдия Степановна кажется, а напротив нее здоровый, рыжий бугай, лет пятидесяти, с оплывшим лицом и опухшими красными глазами.

- Ну, мать… - канючит бугай, - Ну в последний раз. Я всё верну. Обещаю.

- Нет, Андрюша, - с сожалением глядя на мужчину, отвечает старушка, - Больше ты ни копейки от меня не получишь. Тебе давай - не давай, всё равно пропьешь или в карты проиграешь. До пятого десятка ты, сынок, дожил, а ни домом, ни семьей не обзавелся. Всё как лист на ветру. Вот возьмешься за ум, устроишься на приличную работу, да сноху в дом приведешь, вот тогда милости прошу. Помогу, чем смогу. Вот тебе весь мой сказ, - тяжело вздыхает Клавдия Степановна.

- Ну ладно, старая! – вскакивает бугай из-за стола, - Единственному сыну помочь не хочешь?  Да, подавись ты своими деньгами! Вот помрешь ты, всё продам и пропью!

Он резко разворачивается и выскакивает из дома, с грохотом захлопнув дверь.

Старушка сидит, сгорбившись на стуле, вытирая скупую слезу. Затем, кряхтя и охая, берет табурет и идет в маленькую комнатушку к антресолям. Еле-еле взбирается на табурет, достает большую шкатулку. Вдруг замирает и разворачивается. В проеме двери стоит Долговяз и ехидно улыбается. Старушка на миг замирает. Шкатулка падает из ее рук. Клавдия Степановна вытягивается по стойке смирно и, как оловянный солдатик, заваливается вбок, падая виском ровно на угол стола-книжки, стоявшем посреди комнаты. Петр Петрович с ужасом переводит взгляд от уже мертвой женщины к содержимому той злосчастной шкатулки, которое рассыпалось у его ног. На полу валяются старые фотографии с улыбающейся молодой женщиной и рыжим карапузом на руках. Прядь рыжих волос, любовно перевязанная голубой ленточкой. Еще несколько пожелтевших конвертов и старых открыток. И всё пропало.

Теперь он стоит в небольшой комнате, видимо уже в городской квартире. За окном день. Это можно понять по пенью птиц и множеству голосов на улице. Но плотные шторы задернуты наглухо, и солнечные лучи еле-еле пробиваются сквозь них. Петр Петрович оглядывается вокруг и видит парня, который сидит за компьютером в дальнем углу комнаты. Петр Петрович узнает в нем того неопрятного паренька с вокзала. Значит, это и есть Боря. Парень что-то увлеченно печатает. По экрану плывут цифры. Периодически он отрывается от клавиатуры и что-то быстро записывает в тетрадь. Подойдя поближе, Петр Петрович замечает азарт в глазах парня.

- Еще чуть-чуть… - бормотал себе под нос Боря, - нужно только удалить все «баги» и, тогда точно уж получу «апрув» и выкачу «билд».

Боря так увлечен, что не замечает ничего вокруг. Вдруг он замирает, поворачивает голову в сторону дивана, где, закинув ногу на ногу, вольготно расположился Долговяз. Тот ядовито ухмыляется парню и одобрительно машет головой. Боря встает и выходит из комнаты. Через пару минут он возвращается и со стеклянными глазами садится на диван рядом с Долговязом. И тут Петр Петрович чувствует легкий запах газа.

Картинка меняется. Петр Петрович опять в чьей-то квартире. Он в комнате. Она просторная, чистая, но что-то не так. И он понимает что именно. Здесь стоит удушливый запах медикаментов. На диване сидит Зоя и смотрит телевизор. Она прерывисто дышит и страдальчески морщится, а небольшой столик возле дивана заставлен пузырьками и завален блистерами с таблетками. Слышится звук будильника и, Зоя, с тяжелым вздохом, берет со стола несколько таблеток. Морщась и тяжело дыша, он проглатывает их, запивая водой. Звонит телефон и Зоя берет трубку.

- Да, мамочка – говорит она, - Всё хорошо. Да, лекарства пью. Ну, не плачь, родная. Уж такой я родилась. Мама, в этом никто не виноват, тем более ты. У каждого своя судьба.

Затем Зоя застывает и, бросив короткое: «Я перезвоню…», смотрит куда-то в угол. Там, в темноте, стоит Долговяз и машет Зое рукой, указывая на столик с лекарствами. Роняя на пол телефон, Зоя разворачивается к столику и начинает методично глотать таблетки, запивая их содержимым из пузырьков. Она закашливается, слезы текут из глаз. Но она продолжает методично глотать таблетки. Вдруг ее затрясло и, Зоя замертво рухнула на диван. И тут Петр Петрович разозлился.

Он поворачивается к Долговязу, но видит лишь спину таксиста. Он узнает это такси, водителя и сменяющийся пейзаж за окном. Это же он сам едет на вокзал. В салоне играет громко музыка и Петр Петрович просит водителя сделать потише. Но тот его не слышит. Он смотрит куда-то вбок. Петр Петрович следит за его взглядом и видит Долговяза, который машет им и ехидно ухмыляется. И тут господину Барахтину становится так хорошо и спокойно, что он откидывается на спинку сидения и застывает с безразличным видом. Тем временем, таксист, разогнав автомобиль, резко выкручивает руль и выпрыгивает из машины. На огромной скорости такси врезается в столб и загорается. Петр Петрович, чувствует, как горит заживо, слышит, как кричит, но ему всё равно. Видение пропало.

Он снова в купе, а напротив него сидит Долговяз и внимательно смотрит на него.

- Как Вы это делаете? – только и смог спросить изумленный Петр Петрович.

- Здорово, да? – подскочил на диване Долговяз, - Контроль разума! Десятки тысяч лет тренировки!

- Но… Но, разве Вам не полагается соблазнять, развращать, уводить с праведного пути? – уставился на него Барахтин.

- Формально да… - замялся господин Долговяз, - Но видите ли, в чем дело… Вы, люди, ушли в своих технологиях далеко вперед. И мое начальство решило не отставать. Понабрали молодых. А те со своими заморочками. Ну там, через соцсети, онлайн-казино и прочие приблуды, действовать стали. А я, на минуточку, демон высшего звена, а не тысячелетний пацан, чтобы этим всем заниматься. А начальству – вынь да положь. Ты, говорят, Владлен, отстал от жизни, засиделся совсем. И дали мне приказ, найти за семь дней семь душ грешников по семи грехам. Ну ясно – понятно, что решили понизить меня. А у нас, Петр Петрович, понизить, это не просто отправить на покой, а отправить работать на котлы. А я никому не пожелаю оказаться в этом месте. Вот и пришлось выкручиваться.

- Но Вы же сжульничали! – возмутился Барахтин.

- Кто бы говорил, - поморщился Долговяз, - Уж Вы-то, Петр Петрович, как никто другой должны меня понять. Я потому-то к Вам и подсел, что мы с Вами одного поля ягоды.

Но Петр Петрович не унимался:

- Нет, нет, погодите! Да, господин Долговяз, рассказчик Вы знатный! Как мне здесь всех расписали! Грешник на грешнике. Только вот, что я Вам скажу! Все Ваши истории, господин Долговяз, ложь! Николай не собирался никого убивать. Ну может быть в начале… Да и алкоголь – та еще зараза. Но потом он передумал! И может быть, когда-нибудь, помирился бы с соседом. А может быть и семью завел.

А Инесса! Там даже близко не было никакого прелюбодеяния! И если девушка красиво выглядит и хорошо одевается, это не значит, что она хочет всех и каждого! И Ольга! Я не знаю, какие у них были отношения с братом, но она точно не собиралась умирать. У нее была семья. Клавдия Степановна правильно сделала, что не дала денег сынку – паразиту. А всё ее богатство в шкатулке – это память. Память и несбывшиеся надежды. А Боря? Он не был лентяем. Он писал какую-то программу. Всё что он бормотал, я уже когда-то слышал в разговорах между нашими программистами в компании. А неопрятным он был, так как уходил в работу с головой.

Барахтин соскочил с дивана и заходил по комнате.

- А Зоя! Зоя – это вообще апофеоз Вашего коварства, господин Долговяз! – кричал он, тыча пальцем в собеседника, - Она же была больна. И, как я понимаю, больна с детства. И она не поперхнулась едой. Нет! Вы! – он опять ткнул пальцем в Долговяза, - Вы, ради своей выгоды ее отравили.

- А меня! – и тут он споткнулся на слове, скис и, с обреченным видом опустился обратно на диван, - Ну, а меня за дело…

- Вот это да! – ошеломленно присвистнул Долговяз, - сколько экспрессии, сколько эмоций, сколько праведного гнева! В нас проснулось что-то человеческое? А не Вы ли, господин Барахтин, энное время назад, сидя на вокзале, награждали всех вышеперечисленных незавидными эпитетами?

- Ну Вы же не дали этим людям ни малейшего шанса, - простонал Барахтин, признавая всю справедливость вышесказанного, - У них были семьи, любящие их люди, а у некоторых жизнь только начиналась.

- Шанс? Шанс, говорите? – глаза Долговяза превратились в две щелочки и, он подался вперед, - А Вы, Петр Петрович, дали тем бедным сотрудникам филиала шанс? Скажите мне, уважаемый, что сделали Вы, когда вернулись вчера вечером в гостиницу?

И видя, что Барахтин угрюмо молчит, еще ниже опустив голову, продолжил:

- Молчите? А я Вам напомню. Вы, господин Барахтин, позвонили начальству, отчитались о «блестяще» выполненной работе и выразили ряд сомнений. Одно из них заключалось в целесообразности работы данного филиала. Другое же касалось возможного сговора Ваших молодых коллег, приезжавших сюда до Вас, и администрации филиала, с целью сокрытия настоящих дел здесь. И что в итоге? Вы не просто оклеветали сотрудников данного учреждения, но и своих молодых коллег, у которых в данный момент идет проверка. Но ради собственного эго чего только не сделаешь! Да, Петр Петрович? А насчет жизней и семей… - Долговяз задумался, - Я открою вам тайну. После разговора с Вами директора филиала, Ивана Леонидовича… Вы, наверное и имени-то его не запомнили. Так вот, его увезли с сердечным приступом в больницу. Выживет или нет – никто не знает. А у него жена и трое детей. Еще главбух, Екатерина Сергеевна. Ее имени Вы тоже не помните? Ну, конечно, нет. Зачем? Так она была уволена за ненадлежащее исполнение своих обязанностей. А найти работу, в таком маленьком городе, одинокой женщине в сорок пять лет, ой, как не просто. А ведь у нее на попечении племянница с ДЦП. Как Вам такой расклад, Петр Петрович?

- Да я виноват, - с горечью произнес Барахтин, - И сейчас я за это расплачиваюсь.

И тут он будто воспрял духом и, вызовом посмотрел на собеседника:

- Но вы, господин Долговяз, тоже ответите за свои злодеяния. Как только мы окажемся на месте, я расскажу Вашему начальству о Ваших «подвигах». И уж тогда…

- А что тогда? – рассмеялся Долговяз, - Как Вы думаете, кому поверят? Вам, простому человечку, или мне, демону высшего порядка, профессионалу своего дела с десятком тысяч дет безупречной работы? Да и к моему руководству Вы не попадете. Не тот уровень. Так что, расслабьтесь, Петр Петрович, мы уже подъезжаем.

Петр Петрович взвыл и схватился за голову, а в купе раздался зычный, утробный бас: «Дамы и господа! Мы подъезжаем к конечной остановке. Добро пожаловать в ад!».

***

Петр Петрович закричал и проснулся. Июньское солнце било в окно. А веселые трели птиц, казалось, разбудят даже мертвого.

Ничего не соображая, господин Барахтин стал вертеть головой. Он на кровати в гостиничном номере. Рядом разрывался будильник. Петр Петрович взглянул на часы. Девять утра.

- Ух ты ж! – соскочил он с кровати, - Проспал! Впервые в жизни проспал!

Сказал и вдруг улыбнулся. Бодро соскочив с кровати, Петр Петрович выглянул в окно. Так и есть. Служебный автомобиль уже полчаса дожидался его у входа в гостиницу.

- Нужно поторопиться, - сказал он сам себе и направился в ванную.

Вечером того же дня он сидел напротив улыбающегося директора филиала.

- Так у нас всё в порядке? – интересовался тот.

- Абсолютно, Иван Леонидович, - заверил его Барахтин.

- Уж как мы рады, как рады, - улыбался тучный мужчина, вытирая платком лысину, - Правда, Катюша?

Катюша, женщина, лет сорока пяти, высокого роста, в светлой строгой юбке, белой блузке и очках в роговой оправе, скупо кивнула.

- По правде сказать, Петр Петрович, - доверительно продолжил директор, - Мы очень волновались, узнав о Вашем приезде.

Барахтин вопросительно поднял брови.

- А как же! – воскликнул директор, - Нам, как сказали, что сам Барахтин едет с проверкой в наше захолустье, у всех нас аж давление подскочило.

- Ну что Вы, - немного смущаясь пробурчал Барахтин, - Не такой я уж и зверь. А с такими профессионалами, - он кивнул в сторону бухгалтера, - вам бояться нечего. Вся документация в абсолютном порядке.

При этих словах на лице главбуха на миг исчезло серьезное выражение и, появился румянец.

- Ну что ж, - подытожил разговор Петр Петрович, поднимаясь со стула, - Рад был познакомиться. Мне пора в свою гостиницу. Завтра рано вставать.

- Петр Петрович, - остановил его директор, - Вы же с самого утра ничего не ели. У нас замечательная столовая. Может посидим, чайку попьем.

Петр Петрович остановился и добродушно ответил:

- Можно чайку. А можно чего и покрепче.

Утром следующего дня, когда Петр Петрович, сидя на заднем сидении такси, отъезжал от гостиницы, его посетила интересная идея. Он достал телефон и набрал номер одного из молодых менеджеров компании, шустрого парня, увлекающегося новыми разработками.

- Да, Петр Петрович, - услышал он настороженный голос молодого менеджера.

- Здравствуй, Дима, - начал Барахтин, отбросив свой излишний официоз, - У меня к тебе такое дело… Не мог бы ты меня обучить новым программам, если тебе не трудно.

- Конечно, Петр Петрович! – раздался на том конце повеселевший голос Димы, - Когда скажите! Всё расскажу, всё покажу!

- Ну ладно тогда. До встречи.

Петр Петрович, убрал телефон и опять улыбнулся. Когда же он научился просто так улыбаться?

Господин Барахтин смотрел на мелькавшие за окном автомобиля пейзажи и думал: «Да, Петрович, отстал ты от жизни. Пора нагонять молодежь».

Дорогие друзья!

Спасибо вам, что читаете мои рассказы!

Буду очень благодарна за ваши донаты!

До новых встреч!