Пончик с грибами (рассказ)⁠⁠

(История полностью вымышлена)

— Да где она берёт их? Поня, а ну плюнь! Ты что думаешь, мы голодаем?

Пончик мотает мордочкой, не понимая моего веселья. В её собачьей вселенной всё наверняка логично: увидела гриб — принесла хозяйке. Добытчица! А что у хозяйки на грибы аллергия, уму корги недоступно.

Петя поднимает взгляд от телефона и флегматично смотрит на мою рыжую красавицу.

— Пусть тащит, — он ковыряет землю носком кроссовка. — Наберём побольше и продадим.
— Врагов, что ли, травить собрался? — смеюсь я. — Грибочки на выхлопных газах — хорошее орудие убийства, молодец! Хвалю за изобретательность.

Сын закатывает глаза и отворачивается. Выкрашенная оранжевым прядь закрывает от меня лицо.

— Хорошо хоть грибы, а не кошельки. Собака-воровка — горе в семье! — я отпираю дверь, поглядывая на подругу с иронией.

Пончик вопросительно скулит. Осторожно разжав зубы, кладёт гриб в кучку к другим, уже лежащим на крыльце.

— Ну целый склад! — всплёскиваю я руками.

Петя отбрасывает один гриб ногой, и Пончик, суетясь, бежит за добычей.

— Не пойду с вами больше гулять, — бубнит сын. — Мне это всё не надо.

Не отвечаю. Распахнув дверь, переношу мою девочку через порог. Петя заходит следом со своим напускным скучающим выражением лица.

Я же знаю, что пойдёт.

Вечер. Гостиная многолюдна. Валера считает что-то в своих бумагах, сверяется с экраном ноутбука, забавно морщит лоб. Петя играет на телефоне, убегая по заброшенной школе от какого-то монстра.

— Смотри, Поня, какая псина лютая! Такая бы тебя сожрала, — тыкает экран в мордочку.
— Петь, отстань от собаки. — Валера бросает на сына взгляд. — Она не понимает, что ты ей показываешь.
— Ну конечно.

Петя надувается. Поня лезет к нему на колени, и тот отодвигает её, но не настойчиво — слишком быстро сдаётся. Снова утыкается в телефон, положив ладонь на рыжий загривок.

Вроде и молчим, вроде и каждый своим делом занят, но всё равно вместе. Семья.

Поня смотрит на меня большими глазами. Доверчивыми. Я протягиваю ладонь, глажу рыжую шерсть и таю от детской радости.

— Она тебе всю руку обслюнявит.

Я улыбаюсь, чувствуя на коже влажный язык.

— Пускай.

Так выглядит счастье. Всегда знала — и я его обрела.

***

Петя встречает меня на пороге.

— Ты уже дома? Чего так долго? — он сбивается на фальцет.

Губы Пети дрожат. Пальцы не знают, куда деться — то хватаются на волосы, то заламываются, то теребят телефон или футболку. Я бросаю пакеты, хватаю сына за плечи.

— Господи, Петь, что стряслось?!
— Поня… — Петя неожиданно всхлипывает. — Поню… украли.

Мысли заволакивает туманом. Не соображаю. Что? Как?! Значит, Петя в порядке… зато Поня… Сажусь на пуфик, но промахиваюсь. Падаю.

— Мама!

Я пытаюсь встать — безуспешно — потирая поясницу. В глазах плывёт.

— Прости! Я идиот, я не знаю, как умудрился… Поводок держал, просто отвернулся, отвлёкся. А её отстегнули!
— Всё хорошо, Петечка, — улыбаюсь через силу. — Мы найдём её. Обязательно.

Не знаю, для кого корги стала в своё время подарком: для Пети, кому и предназначалась, или меня, с детства обожающей всё живое. Муж ворчал, но, в отличие от родителей, сдался. Моя грибная воришка полюбился и ему, и папе с мамой — всем.

И даже кому-то лишнему…

Первые дни я стараюсь держать лицо. Объявления лезут из принтера, как похоронные фото. В полиции с сомнением качают головой: корги нынче в моде, кто там вашего отличит? Петя почти не разговаривает, ходит, как тень, завесив глаза волосами. Всё время в наушниках. По ночам я слышу, как сынок плачет, но войти не рискую — обидится.

Я сама на грани. Хочется рвать, метать, бежать куда-то, чтобы выцарапать вору глаза. Любимый сервиз, разбитый в приступе ярости, не помогает; я рыдаю, усевшись на кухонном полу. Валера каждый вечер звонит в приюты. “Не поступала собака?” “При странных обстоятельствах”. “Сообщите, пожалуйста, вот мой номер…” Закончив, растерянно смотрит на меня..

— Пока ничего, — разводит руками. — Я… нет, лучше промолчу.

Я подхожу, утыкаюсь мужу в грудь, давая волю бессилию. Объятия Валеры отстранены, словно мыслями он в этапах спасательной операции.

— Пройдусь по району, проверю, на месте ли объявления, — говорит он. — Обновлю посты в соцсетях. И ещё раз гляну, не продают ли её в интернете.

Я киваю. Вытираю слёзы о его майку.

— Как отыщем, похититель за всё ответит! — обещаю сурово.

Валера гладит меня по голове, а потом, неловко высвободившись, идёт за курткой. Губы мужа сжаты в тонкую линию.

***
— Что-то ты совсем неприветливая. Клиенты такое не любят.

Сжав губы, я подпиливаю ногтевую пластину экстравагантно одетой клиентке. Администратора игнорирую — что мне её критика? Светочка не дожидается ответа и, описав глазами круг, резко возвращается за стойку.

— Ай! — клиентка морщится. — Осторожнее.
— Прошу прощения.

Рисую на ногтях цветы и почти не вижу их. Один постоянный клиент сказал, что я на себя не похожа. И правда, в зеркале словно другой человек. Не я.

Рабочий день уныло доползает до своего окончания, и я накидываю плащ.

— Смотри, начальство не станет терпеть твои закидоны, — цедит в спину Светочка.

Резко шагаю навстречу. Распахнутые глаза, удивлённо открытый рот, мои сжатые кулаки. С трудом подавив порыв, молча выхожу на улицу.

— Психованная! — испуганно кричит вслед Светочка.

Свежо. Я иду на остановку, задерживая взгляд на собачниках. Сдавленно сглатываю. Где-то сейчас моя Поня? Выгуливают ли малышку? Или она заперта в клетке, в темноте, скулит… Я жмурюсь и чуть не врезаюсь в столб.

— Да чтоб тебя! — бросаю в сердцах и осекаюсь.

Около столба всё ещё лежит грибок — как и вчера. Морщусь, как от кариеса. Этот гриб так похож на те… так напоминает… Я отворачиваюсь и решительно иду мимо. Не бередить сердце. Не хочу.

Останавливаюсь.

Понимание пронзает мозг арбалетным болтом.

Я бегу обратно, падаю на колени около грибка. Беру его в руки. Да, вчера был другой. Лежал чуть дальше от газона. И утром… Я разглядываю ножку и вижу аккуратные следы клыков.

— Поня! Господи, Пончик мой!

План зреет мгновенно…

Дома Валера смотрит на меня, хмурясь.

— Так, вдохни-выдохни, успокойся. Звучит логично, но пока это только догадка, — он жуёт губы, потом решает: — Надо идти вместе.

Я трясусь. Пальцы царапают воздух, как будто передо мной шея похитителя.

— Завтра же! — заявляю с жаром. — Нечего ждать!

Ночь. На кухне тихо, Петя опять у себя. Мы похожи на сообщников в преступлении, хотя на самом деле возвращаем своё. Муж медленно кивает.

— Хорошо. Я позвоню своим. Лучше перебдеть.

Я завариваю кофе, хотя к месту был бы ромашковый чай. Сердце колотится где-то в горле. Тело в холодном поту.

— Завтра Пончик вернётся домой, — обещает Валера мягко.

Задерживаю взгляд на фото, украшающем кухонный стол. Из рамки улыбается моя рыжая любимица. Взяв фото, я целую мордочку, передавая на расстоянии свою любовь. Она почувствует.

— Надеюсь.
— А ты верь.
— Я… — вдыхаю, заканчиваю твёрже: — Я верю.

Любимый целует меня в лоб и идёт за телефоном.

***

Друзья Валеры крутятся поблизости. Стараюсь не оглядываться и корю себя за то, что осуждала их когда-то. Мне казалось: эти два оболтуса хуже Валеры, да и не особенно меня жалуют. Но сейчас пять утра, и они дежурят в чужом районе, чтобы подкараулить вора нашей собаки. Лишнее подтверждение того, что все мы ошибаемся.

Город просыпается медленно. Ещё бы, такая рань! Лениво катятся такси, выходят первые собачники. Смотрю во все глаза, забывая подметать для прикрытия асфальт. Один раз мелькает корги, но не наша, не Пончик. Неужели грибок не её?

— Ждём, милая, — Валера пробегает мимо в спортивном костюме и останавливается "передохнуть". — Если не появятся до начала рабочего дня, покараулю один.
— А ты узнаешь?!
— Конечно.

Валера стартует трусцой. Я провожают взглядом его силуэт, думая, как всё-таки хорошо, что хоть кто-то из нас способен сохранять ум холодным. Опускаю голову, заношу метлу…

— Да отцепись ты от грибов!

Я подпрыгиваю.

Ему сорок. Пропитое лицо, грубые руки, потрёпанная куртка, лысеющий ёжик. Вор идёт, натягивая короткий поводок — а на конце она! Скулит. Тянется к грибку на газоне. Поникшая, тащится за вором.

Валера идёт на перехват. Друзья рассредотачиваются спереди и сзади. А я, забыв весь план, пялюсь на свою красавицу.

— Мужик, попить не найдётся? О, красивая у тебя собака. Жене такую хотел купить.

Вор смеряет Валеру мрачным взглядом, но на последних словах оживляется.

— Слышь, а я продаю! У меня это… от собак чесотка. Берёшь?
— Даже не знаю…

Да чёрт возьми, хватай её! Поня радостно тявкает, лезет лапами на хозяина, а я готова сорваться с места. Валера наклоняется, гладит нашу малышку.

— За сколько отдашь? — Он шарится в шерсти, прикрываясь активными ласками.

Поня сходит с ума от счастья. Хоть бы не заподозрил! Вор чешет в затылке.

— Десять кусков. От сердца отрываю! — заявляет нагло, сунув в карманы руки.
— Десять? Ну это недорого.
— Тогда двадцать!

Всё происходит молниеносно.

Ошейник расстёгивается. Валера кричит:

— К мамочке!

Я бросаю метлу и распахиваю руки.

— Поня, ко мне!

Рыжая стрела несётся навстречу, заливая улицу лаем.

— Чё за..?! — вопит вор, но сзади его хватают крепкие мужские руки.
— Мы всё записали на видео, — сообщает Валера сухо. — В полиции лежит заявление, тебя ждёт.
— Да я её на улице нашёл, отвечаю!

Всё отходит на задний план. Я цепляюсь за Поню, с болью подмечая спутанную шерсть и грязное пузико.

— Родная моя…

Поня слизывает с моего лица слёзы, а они всё текут и текут.

***
Гостиная многолюдна: в сборе всё семейство. Валера чешет пузико Поне, а Петя тянет, тянет руки навстречу, забыв про обычную неприступность.

— Народ, задушите же! — ругаюсь шутя. — Нам что, нужен пёс-зомби? Кто оживлять-то станет?
— Ой, хватит, — бурчит Петя. — Не смешно совсем.

Я хихикаю и убираю на полку новую банку с маринованными грибами. В стекле отражается моё искажённое лицо.

— Правильно мы всё-таки её в лес вывезли, — подмечает Валера. — Добытчица наша.
— Добытчица, — соглашаюсь. Присаживаюсь рядом, и Поня тут же бросается ко мне с "поцелуями". — Хоть вы поедите!

Так выглядит моё счастье. Муж садится рядом, Петя дразнит собаку собственным лаем. Я смотрю на них, чувствуя, как по щеке катится одинокая капля.

Я никому не позволю отнять моё счастье. Никогда.

©Алёна Лайкова