Пищит диванчик⁠⁠

В советские времена мой отец выписывал газет и журналов рублей на сто пятьдесят. Тогда это было просто гигантской суммой! И местная почтальонша, тетя Галя Мартышко, была вынуждена ходить с двумя сумками, одна из которых предназначалась нашей семье, а другая – всему селу. Выписывал отец среди прочего и журнал «Крокодил», который нравился мне больше, чем например, журналы «Мурзилка» и «Барвинок». Его я прочитывал от корки до корки. Особенно интересным он сделался в годы Перестройки, когда все журналы стали необычайно смелыми. Однажды чтение «Крокодила» пригодилось мне в жизни самым забавным образом. Это произошло, когда я уже учился в институте и играл там в студенческом театре «Пилигрим». Играл я в основном роли эпизодические, и ходил туда по большей части из-за атмосферы этакого театрального братства. Тем более, в институте я считался первым поэтом, в основном из-за юмористических стихов и эпиграмм на преподавателей и товарищей. К слову сказать, других-то поэтов в институте и не было. Как-то весь сентябрь мой курс провел на сельхозработах и на учебу мы вернулись только в начале октября. Там мы с Витей Гааном, моим другом и соратником по театру, встретили двух девчонок из «Пилигрима» - Танечку Филимонову и Венеру Нуриахметову.
- Ой, сколько у нас новостей! – затараторили они. – Пока вы там работали, у нас появилось три новых актера. Один из них такие стихи пишет – закачаетесь!
Тут обе почему-то покраснели:
- В общем, приходите сегодня на репетицию, не пожалеете!
Витек посмотрел на меня и ехидно сказал:
- Похоже, ты уже не первый поэт здесь.
- Да ладно, - говорю я.
Веером мы пришли. Нам представили троих новичков: Саню, Игоря и Асхата. После репетиции девчонки стали упрашивать:
- Асхатик, почитай нам свои стихи!
Он как будто этого и ждал: откинул челку со лба, выбрал подходящую позу и начал читать. Первый стих – я уже не помню, о чем он был – но был он очень интересным. После получения своей порции аплодисментов, Асхатик начал второй. Звучало это так:
- Пищит диванчик.
Я с вами тут.
У нас романчик -
И вам капут.

Вы так боялись
Любить меня,
Сопротивлялись
В теченье дня.

Я ваши губки
Поцеловал,
Я ваши юбки
Пересчитал.
Тут я крепко призадумался. и за какие-то мгновенья понял, что это стихотворение я уже читал в журнале «Крокодил», и даже вспомнил автора: Николай Олейников. Между тем новоявленный пиит продолжал:
- Тут завязалась
Меж нами страсть!
Однако я прервал его и самым бесцеремонным образом продолжил:
- Но стало скучно
мне через час.
А потом спросил:
- Продолжать?
Все замолчали. Тут Венера спросила:
- А ты что, этот стих уже слышал?
- Ага, - говорю. – Это стихотворение Николая Олейникова, расстрелянного в конце 30-х годов.
Танька ахнула:
- Так что же ты, это не твои стихи, получается?
- Хорош гусь, - сказал Витя Гаан, - мало того, что спер стихи, так еще и у расстрелянного поэта! Ты бы хоть какого-нибудь современного нашёл, малоизвестного что ли.
Реакция Асхата нас удивила. Сказал он нам примерно следующее:
- Вот что вы двое пришли? Все испортили. Так без вас хорошо было! А вы, вы… Да вы просто националисты оба, вот вы кто. А я все равно буду ходить в театр! А потом я стану известнейшим режиссером!
Тут он не выдержал и выбежал из зала, сильно хлопнув дверью. Мы переглянулись.
- Спорим, он станет режиссером? – сказал мне Витек
- Даже спорить не буду, - ответил я, - конечно, станет.
Недавно я загуглил его фамилию. Действительно, он стал достаточно известным режиссером. Правда, снимает Асхат рекламные ролики. Зато с поэзией он закончил навсегда.