Обрубок⁠⁠

Рассказ на майскую тему

Самое страшное – это выйти утром в магазин за сигаретами. Покинуть своё безопасное жилище, выйти на улицу, кишащую этими ублюдками. Они по большей части не курили – оно и понятно, ни одно по-настоящему разумное существо не станет травить свой организм, а механика их тел, похоже, была совсем иная. Зачем тогда им вообще курить сигареты? Хотя Илья встречал «позеров», которые настолько поглотили личность человека, что им передалась и психическая зависимость. Они перенимали промытые мозги и кочегарили, как не в себя. Но без особого удовольствия, постоянно закашливаясь, их организмы отторгали отраву и это было заметно по серой коже. И всё же курящих на улицах значительно поубавилось, а кожа Ильи оставалась румяной. А значит каждый такой поход за сигаретами – опасен разоблачением.

Во дворе бегают «детишки», играют в догонялки; чинит автомобиль «дед»; вон шагает «влюбленная парочка». Летают «птицы», в помойке копается «псина». Даже животные, скорее всего не настоящие. Но настоящих животных осталось куда больше, чем настоящих людей. Таких Илья уже давно не встречал. У животных же нет тесно связанного социума. А человечность твари могли легко вынюхать.

Не все животные способны различить чужаков. Люди тоже не все. Илья потому и выжил, что обладал каким-то постоянным синдромом «зловещей долины», который позволял видеть, что люди не настоящие. Он подмечал так же и тонкие особенности в поведении чужаков, что позволяло мимикрировать в новом мире. Но остальные таким талантом не обладали, чего Илья понять никак не мог – ведь очевидно же, где Тварь, а где настоящий человек! Ещё остальные люди слишком выдавали свои эмоции. Или просто неподходящим образом пахли. Или были недостаточно внимательны.

Насчет внимательности – собаки самый проверенный вариант. Илье потому пришлось избавиться от своего любимого пса. Он затыкал его ножом на кухне. Ричи его даже не укусил, просто пытался убежать, смотрел на Илью преданными и полными ужаса глазами. Скулил и захлёбывался кровью. Это было тяжело, но иначе – их бы убили обоих. Ричи – из-за привычки гавкать на каждую тварь, а Илью – из-за того, что его разоблачили бы, ведь ни одна тварь не станет жить с настоящей собакой.

С котом было проще – эта чёрная тень только и знала себе, что жрать корм с подоконника, спать на уютном кресле и иногда остервенело царапать лоток, закапывая своё дерьмо.

Илье повезло не иметь близких людей у себя под боком. С родителями из деревни он практически не общался, но был уверен, что в тесном деревенском коллективе шансов на выживание практически нет. Только если суровые деревенские мужики вовремя не объединились и не пристрелили всех тварей, что, впрочем, тоже вариант безысходный – твари не глупы и слишком многочисленны, полностью имитируют человеческий социум. Они просто забьют бунтарей армией. А беглецов поймает «полиция».

Пару недель назад звонила мать. Спрашивала, как дела, всё ли в порядке, приглашала в деревню, потому что соскучилась. Илья отмахнулся, сославшись на дела. Если бы она была настоящей, то заговорила ли она про тварей? В разговоре она никак не намекнула, что она настоящая. Состоялся просто обычный разговор матери с сыном, будто бы на улицах ничего не случилось, ничего не переменилось. Может, конечно, она опасалась прослушки, но Илья в это не верил.

Девушки у Ильи тоже не было. Ему с противоположным полом никогда не везло. Слишком он «странный». Даже до того, как пришли твари – Илья не принадлежал этому миру и являлся в нём чужаком. Но затворничество и позволило выжить. Когда у тебя минимум социальных контактов – тебя попросту некому раскусить.

И хорошо, что девушки не было. Он бы не смог ей доверять. Да и лишняя привязанность в таком мире может окончательно превратить и без того нелёгкую жизнь в ад. Он и убийство собственного пса кое-как пережил…

Илья набрал овощей в магазине у подъезда. Мясо лучше не брать совсем. Он не умел отличать человечину от имитированной плоти, способа он так и не нашёл. А был бы биологом... Если сожрать чужеродную плоть, то это мучительный конец.

-- И ещё пачку «Кент-кристалл», пожалуйста, -- сказал Илья продавщице. Та, кажется, попыталась заглянуть прямо в глаза, но Илья никогда не смотрел в упор. Однако и взгляда не прятал – это тоже может вызвать подозрения. Он смотрел как бы немного в сторону, изображая безразличие.

Продавщица не спеша направилась к стеллажу с сигаретами. Чтобы заметить неестественность её движений – нужно было хорошо приглядеться. И тогда виделась ломанность движений, едва заметная характерная дёрганность.

Твари не являлись людьми, они ими лишь притворялись. Они копировали мимику, движения, манеру речи поглощённых людей. Хорошо копировали. Достаточно, чтобы уничтожить человечество и почти всех животных. Хорошо, но не идеально. И это небольшое отклонение, едва уловимое – вызывало у Ильи глубинный древний ужас, благодаря которому он и жив до сих пор.

Скоро он вернулся домой. Разложил покупки в холодильнике, зажёг сигарету. Курил он только дома. Надеялся, что таким образом сможет отпугнуть непрошеных гостей. Да и не хотелось лишний раз светиться перед остальными с отравой в зубах. Не исключено, что он самый заядлый курильщик во дворе, чем нагоняет подозрения на тварь за прилавком.

И ведь интересно – оно же работает, стоит на сменах по двенадцать часов… Поначалу, когда их было мало, такая схема позволяла влиться в человеческое общество, остаться незамеченными, поглотить кого-нибудь, а потом «копировать». Как понимал Илья, их главная цель – это поглощать всё живое, искажая органику на свой манер, как бы увеличивая свою популяцию.

Твари обладали коллективным разумом. Иначе как объяснить их непобедимость? Когда всё только началось – они быстро распространились всюду, будто сообща. На некоторое время всё прекратило нормально функционировать, поговаривали даже о взрывах атомных реакторов, о локальной ядерной войне где-то на юге Азии, о чудовищном загрязнении океана нефтью. Последовал коллапс экономики. Но когда они победили – то поразительно быстро всё восстановили. Даже Интернет -- единственная ниточка между Ильёй и миром -- остался почти таким же. Илья листал форумы, соцсети, сайты. И нигде ОНИ не обсуждали того, как же легко истребили здесь почти всё живое. Они совсем не говорили об этом. Они продолжали охотиться за немногочисленными выжившими.

Так они заставляли уцелевших чувствовать себя сумасшедшими, психами, параноиками, заставляли сомневаться в собственных воспоминаниях. И если не синдром «Зловещей Долины», то Илья поверил бы, что он просто сошедший с ума от одиночества и нелюдимости мизантроп.

Неясно, откуда эти твари пришли. Из космоса? Их вытащили из подземных глубин шахтёры или геологоразведчики? Во всяком случае, вряд ли они – результат эволюции, земной или космической. Слишком противоестественное явление, слишком несбалансированное. Скорее, это биологическое оружие для уничтожения миров -- иного быть не может -- будь то детище инопланетян или результат гениального безумства земных учёных.

Их можно считать верхом эволюции, они способны выжить где угодно, копировать что угодно, любую форму жизни, кроме растений и грибов – и то лишь потому, что эти формы жизни не способны к передвижению и находятся в самом низу пищевой цепочки. Хищникам такое не подходит.

А теперь они продолжали человеческий образ жизни лишь потому, что он позволял поддерживать существование такого огромного количества тварей. Страшно представить, как они теперь добывают себе пропитание, если большинство живых организмов уже уничтожено. Сами себя они не едят. Разрушились сложнейшие пищевые цепочки, экосистемы, как это повлияло на экологию – пока ещё сложно сказать. Что ожидает планету в дальнейшем? Илья не был биологом, но знал, что коллапса не избежать.

Днём Илья занимался фрилансом, делал сайты по заказу или 3Д-модели на продажу. Денег хватало. Теперь же он не мог отделаться от мысли, что работает на этих тварей… Но вариантов больше не было. И как жить дальше? Что его ожидает в будущем? Илья подумывал над тем, чтобы закончить жизнь самоубийством. Но не хватило смелости. Пусть и жалкое, но всё же существование.

Так проносились день за днём. Илья смотрел фильмы, читал книги. Прятался.

Новые фильмы, которые снимали эти твари – это отдельный вид «искусства». Они выглядели солидно, в них имелся сюжет, история, логика, но логика не до конца человеческая. А взаимоотношения и чувства показывались чрезвычайно неестественно. Может быть, если показать такое кино Илье пару лет назад – он бы даже не придал значения, просто назвал фильм посредственным. Но теперь он смотрел на творчество Чужаков и понимал, что искусство и чувство красоты им недоступны.

В Интернете всё реже попадались выжившие, желающие сопротивляться непобедимому врагу. Их посты обычно удаляли, но иногда и подыгрывали, чтобы выманить на улицы побольше аппетитного скота.

Одной из летних ночей Илье удалось увидеть из окна истинный облик твари. Нечто вывернутое наизнанку, окровавленное, поломанное, с торчащими в стороны костями и ломтями мяса. Оно визжало ледяным булькающим голосом и ковыляло через двор. Что-то ранило эту тварь и потому оно рухнуло на детской площадке и больше не поднималось. Илья следил за дальнейшей участью мерзкой груды до самого утра, пока её не увезли на грузовике.

Со временем Илье начало казаться, что нечто в поведении кота поменялось, но самое худшее – он не мог сказать паранойя это или же его проверенное «чувство». Илья слишком любил своего кота и до последнего искал причину не убивать его. Искажённое поведение единственного дорогого сердцу друга лишило Илью всяческого покоя. Он не мог спокойно спать, осознавая, что с ним в одной квартире находилось нечто. Заплаканная тихими слезами подушка и несколько бессонных ночей... Илья не знал, как вообще можно убить тварь. Получится ли просто заколотить её ножом? Или нужен огонь?

Тварь ласково тёрлась об ноги, но к корму не притрагивалась уже два дня.

Илья закрыл кота на кухне, распихал вещи по чемоданам и решил переехать в другую квартиру. Когда грузчики таскали его вещи в машину – он курил сигареты одну за другой.

Тут-то его и схватили.

Неясно, как именно они его разоблачили. Из-за сигарет? Или его сдал кот? Смешно! Его сдал собственный кот! Илья смеялся истерическим смехом и одновременно рыдал от страха. Твари не стали его убивать. Они просто связали его и закинули к чемоданам, захлопнув двери. Грузовик тронулся с места и куда-то направился.

Несколько часов Илья провёл наедине со своими мыслями. Все потуги освободиться не увенчались успехом. Да и воля его быстро оказалась сломлена страхом. Куда он сбежит, даже если освободится? На планете, заполненной этими кровожадными тварями? Ему нет здесь места, жизнь превратится в вечную борьбу, в вечный страх, до самой смерти, пока его всё равно не отловят и не сожрут. Тогда не лучше ли закончить свою жизнь сегодня же? К чему это сопротивление? Не лучше ли принять свою смерть и избавиться от страданий?

Грузовик остановился вечером. Последний участок пути они проехали по кочкам и ухабам, видимо, по просёлочной дороге. В раскрывшиеся двери влетели весёлые лучики заходящего солнца. «Неужели это последний закат, который я вижу?» -- подумал Илья. Его вытащили наружу. Сердце бешено колотилось. Хоть смерть – и лучший исход, но Илья всё равно боялся.

На улице чем-то отвратительно воняло, какой-то гнилью, кровью… Обычно так пахло около заводов по производству свиной колбасы. Но в этом запахе присутствовали немного иные нотки… Посреди лесов и полей раскинулись старые постройки гигантской животноводческой фермы, комбината. Илья с ужасом всё осознал. На его вопросы никто не отвечал, на лицах чужаков отображались лёгкие улыбки, что страшнее всего -- вполне себе естественные…

Его отвели в один из ангаров. Его отвели в один из ангаров. В бывших коровьих загонах лежали, стояли на четвереньках, сидели раздетые догола грязные люди. Они не были привязаны, но под сгибами суставов чернели полоски глубоких надрезов. Перерезанные сухожилия. Больше всего тут было женщин. Всех возрастов, с уродливо вздувшимися от беременности животами. И старые, обрюзгшие; но так же и совсем молодые, ещё совсем недавно достигшие фертильности. Мужчин было гораздо меньше, и то, какую роль они выполняли в этом королевстве страданий – оставило на разуме Ильи неизгладимый отпечаток…

С опустошёнными лицами, ничего не выражающими, они в приступе животного безумия сношались с женщинами, прямо на пропитанной фекалиями и мочой земле. Женщинами, похожими на препарированные беззащитные насекомые, убитыми осознанием того, что их детей отнимут жестокие твари. Всё происходило без криков и суеты, будто бы всё это – в порядке вещей, вполне себе обычно и буднично. Но можно ли было назвать этих людей – людьми?... Куда же подевалась их человечность?...

Чужаки в одежде работников фермы вкалывали в огромные животы беременных женщин какие-то препараты. Но самый кошмар Илья увидел, когда дошёл до центра ангара. Нечто большое, круглое, бледное, со вздувшимися венами занимало целых четыре коровьих загона. Посреди натянутой, как барабан, кожи этой круглой мерзости Илья заметил пупок, и лишь потом увидел под всем этим – руки, ноги и обезображенную голову.

Илью вырвало.

Но чудовища не дали даже спокойно проблеваться. Они утянули Илью за собой, к каким-то помещениям под ангаром. Оттуда разило кровью. Как этот запах может быть таким резким?..

Что эти твари задумали с ним сделать? Скорее всего – пустят на мясо. В лучшем случае! Ведь участь гораздо хуже – занять место «опылителей» в ангаре. Он не хотел насиловать женщин, не хотел, чтобы его детей отнимали твари, а потом пожирали… Уж лучше сразу умереть.

-- Убейте меня! Убейте! Я не хочу работать в ангаре!

-- Да расслабься ты, -- сказал наконец один из «грузчиков». – Трахать баб в том ангаре – не так уж и плохо! Признайся, ты ведь на самом деле мечтал бы о таком! Любых – на любой вкус! От мала – до велика!

Грузчики захохотали.

-- Нет… -- ответил Илья и на большее его не хватило, потому что в следующую секунду он увидел обрубки тел, приколоченных к стенам в этой холодильной камере. Ещё живые, но без рук и без ног, с лицами, искажёнными нечеловеческим ужасом. Окровавленные культи были крепко перетянуты жгутами, под телами стояли наполненные кровью ржавые тазики. К обрубкам прикрепляли что-то вроде аппарата Елизарова…

-- Ну, раз уж не хочешь к девочкам, -- ухмыльнулся ублюдок. – Тогда пойдёшь к мальчикам!

Ужасом сбило дыхание, Илья было дёрнулся к выходу, но его схватили, для удобства дважды ударили в живот и закрепили к свободному месту на стене.

-- Нет! НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА! НЕ НАДО! ПРОСТО УБЕЙТЕ МЕНЯ! НЕ МУЧАЙТЕ! НЕ НАДО!!

Но чудовища не слушали его. Они ушли наверх, а вместо них спустился мясник и принялся неторопливо приготавливать испачканные в крови инструменты.

***

Неясно сколько времени прошло. Сначала Илья пытался считать сколько раз ему отрезали руки и ноги, сколько раз при помощи неких гормонов и ужасного аппарата со спицами ему удалось отрастить конечности… Как ему объяснили замученные бедняги, висящие рядом – конечности отрастают примерно за два-три дня. Но в итоге он сбился со счёта. Отчаяние, боль, животный страх – всё это смешалось между собой, всё это выжигало эмоции. Палачи не внимали мольбам. Даже не было ясно – способны ли они хоть на малейшее проявление жалости?..

Соседние обрубленные тела постоянно сменялись – не каждый организм был способен выдержать жестокие муки. Их измученные разговоры были полны отчаяния и боли. Люди ломались, сходили с ума. «Неужели и я буду таким?»

Илья пытался хоть как-то разозлить мясников своими криками, но пришёл лишь к тому, что ему отрезали язык и голосовые связки – причём по просьбе одного из соседских обрубков, которому не доставало тишины…

Он с нетерпением и надеждой ждал дня своей смерти. Но оказался слишком живучим. Его тело не желало умирать. Оно сопротивлялось болезням, заражениям и потерям крови. Даже изматывающий страх и боль никак не надламывали организм, не приближали к смерти. Он уже пожалел, что не покончил жизнь самоубийством ещё тогда, в своей квартире. Он раскаивался, он проклинал себя за трусость!

Обрубок чувствовал, как постепенно становится пустой оболочкой, без личности, без мыслей. Без воли к жизни.

И сколько же ещё будет длиться этот кошмар? КОГДА ЖЕ ОН ЗАКОНЧИТСЯ?!