Новая кожа⁠⁠

- Вот придет он к тебе, скажет, мол, ну-ка, отдай кожу, как ты в этом случае запоешь?

Слушать Борьку было невыносимо с каждым новым днем. Раздобыл ему, значит, отец подшивку каких-то древних журналов, которыми еще при царе Горохе топить печи надо было, а не потомкам передавать по наследству. Сам Борька сказал, что выкупили за бесценок у соседки, Дарьи Петровны. Она все равно потихоньку с ума сходила, ей не то чтобы журналы, собственное отражение в зеркале скоро не пригодится. Я спрашивал почему не пригодится, а Борька хмурился, очки на переносице поправлял и говорил:

- Ты чего, совсем дурак? Помрет она скоро, а у покойников отражений не бывает.

Я рукой махал, спорить толку никакого нет. Борис начинал умничать и всем, кто мог слышать его на расстоянии хотя бы двух метров, цитировал краткое содержание статей с пожелтевших страниц.

- Да ничего я делать не буду,- буркнул я, завязывая шнурки. Борька нацепил олимпийку, замотался шарфом, сверху накинул куртку.

- Зря, наживую ведь снимать станет.

Я поднял на него глаза. Лицо плохо видно - Борис стоял спиной к окну, а день выдался солнечный. Только силуэт с поблескивающими стеклами очков.

- Борь,- едва сдерживаясь, начал говорить я,- я твои журналы сожгу к чертовой бабушке, если еще раз ты мне начнешь про кожевника этого рассказывать! Бред сивой кобылы же!

- Сам ты и бред, и кобыла сивая, и все остальное,- Борис ощерился.- Кропотливый труд какой проделан, собрать столько подсказок, фактов в толстенный журнал - не на математике в носу ковыряться.

- О чем болтаете?- долговязый Жека выглянул из-за вешалки. Пирожками запахло, и желудок заурчал. Сейчас те, кто на продленку оставался, в столовую потянутся. Зато нам можно идти домой с чистой совестью, обедать, и бежать к хоккейной коробке, поиграть, а потом снова домой, но теперь садиться за уроки. Благо до каникул осталось не так много, праздники еще скоро.

- Что ты скажешь, если к тебе кто-то подойдет и скажет - Жека, отдавай кожу свою?- вздохнул я, а Борис аж побагровел. Жека рассмеялся.

- Да кому она нужна, из нее даже ботинки приличные не получатся!

- Он не для ботинок ее снимать будет,- огрызнулся Борька. Не любил, когда его увлечения на смех поднимали. Впрочем, вообще никому не понравилось бы такое, просто Борис уже в печенках сидел.

- А для чего?- Жека, кажется, даже искренне заинтересовался.

- Чтобы надеть, прийти к тебе домой и сожрать остальных членов семьи,- Борис наметил в лице ученика параллельного класса нового верного слушателя.

- А как же я без кожи буду?- недоумевал Жека.

- Так и тебя сожрет. Жеку этот ответ совершенно не устроил, так как он нахмурился, и между его бровей появился неприглядный залом.

- Очень сложно выстроена цепочка потребления других организмов, кожу сними, носителя сожри, кожу надень, домой к носителю иди, ешь его маму, папу, мелкую сестру и кота.

Борька от такого даже растерялся, а я не выдержал и рассмеялся.

- Другого мотива не имеется? Какое-то примитивное существо,- Жека пожал плечами, пока я продолжал давиться смехом.- Нет бы себе занять место главы семьи, с утра яишенкой завтракаешь, на работу едешь, деньги получаешь, покупаешь что угодно. И лыжи новые, намарафеченные до глянца, которые дядь Саша подарил, тоже твои будут.

- Примитивное,- кивнул Борис.- Потому и страшное.

Пока мы шли домой, Борька все молчал, смотрел под ноги, хотя я видел, что его так и подмывало поведать о чем-то еще. Жека неумело дымил, кашляя после каждой затяжки. Уж очень ему хотелось понравиться девчонкам, а девчата нынче обращали внимания на тех, кто постарше. Либо выглядит постарше (тут мы втроем пролетали по этому пункту, генетика поступила с нами жестоко). Либо делает так, как делают те, кто постарше. Выпускные классы стайками толпились за спортивным залом, выкуривали по сигарете и ловили на себе заинтересованные взгляды. Не только девчонок, кстати, учителя тоже сильно интересовались. Кара миновала тех, кто выступал на спортивных соревнованиях, или наскреб достаточно серого вещества для городских олимпиад. Борька с олимпиад, однако, не вылезал, но щуплое телосложение, плохое зрение и белобрысые волосы, торчащие во все стороны, очков не прибавляли. С меня брать вообще нечего - четверть в школе, четверть по больницам. Жека был очень высоким, да тощим, нескладным, со странным чувством юмора. Собственно, надеяться не на что. Поэтому нужно компенсировать. Борис вот нашел отдушину в журналах.

Мы решили забежать к нему пообедать, а потом втроем двинуть до коробки. У Борьки дома было хорошо, светло. Квартира родителям досталась от бабушки со стороны матери, а та мадам была непростая, повсеместно заслуженная личность, вот и квартира под стать. Потолки высоченные, в комнатах эхо немного гуляло - простору много, мебели мало. Двинули мы на кухню, Борис достал из холодильника сковородку с остатками картошки, мигом на плиту поставил, огонь разжег. Масла подлил. Картошка ожила, заскворчала, к ней закинули сосиски, залили яйцом. Жека аж заныл:

- Запахло-то как, сейчас с голоду помру. Борька ему чайник вручил, велел воды набрать. На столе - вазочка с шоколадными конфетами, а в углу, за столом стопка бумажных изданий, перевязанная бечевкой. Да и какая стопка, до середины бедра мне доставала.

- Журналы что ли?- поинтересовался я. Показалось, что откуда-то издалека донесся стон, полный боли. Я дернул головой. Ничего не повторилось.

- Ага,- отозвался Борька.- Это я еще не просматривал даже, папа вчера принес.

- Я посмотрю?

- Конечно!- Борис обернулся и глаза у него заблестели от радости. Я осторожно развязал бечевку, взял в руки несколько верхних выпусков. Жуткие журналы, скажу я вам. Я был не очень-то уверен, что у них имелся широкий тираж, да и печатали, наверное, не в крупном издательстве, а в гаражах на коленке. Страницы неаккуратно сшиты, бумага плохого качества. Какие-то страшилища нарисованы. Заметки про них странные. Правда, это я при свете дня храбрился, и не в темной комнате это один разглядывал, а в компании товарищей. Ночное время суток всегда вносило коррективы. Днем ничегошеньки не страшно, залпом можно читать и смотреть что угодно. А вот ночью или вечером ветви деревьев за окном превращались в лапы чудовищ.

Вот заметка про заброшенный колодец, в котором можно было услышать как бесплотный голос рассказывает про твое будущее. Беда заключалась в том, что голос вещал так тихо, что пока разберешь слова, свалишься в колодец, переломаешься целиком и останешься в нем навсегда.

Вот заметка про безглазое существо, отдаленно похожее на человека, которое бродило в лесах, выслеживало палатки с туристами, и ладно бы тушенку вытаскивало.

Нет.

Кишечники.

Я почувствовал, что по спине пробежали мурашки.

- Как ты вообще это читаешь?- спросил я у Борьки. Он выключил огонь под сковородой, положил на середину обеденного стола несколько прихваток, водрузил на них сковороду, выдал каждому по вилке. Достал из холодильника кетчуп, захотел полить на картошку со своей стороны, да подскочил на месте от трели дверного звонка. Я сам сидел ни жив, ни мертв - очень неожиданно, да еще звук такой противный.

- Родители?- подал голос Жека. Борька замотал головой. - Рано еще, на работе они. Он пошел в коридор, тихонечко ступая на цыпочках. Трель не умолкала. Я никогда не любил таких внезапных гостей, особенно, когда все на работе. И вроде бы ничего не сделал такого, а казалось, что нагоняй принесли. Борька так же тихонечко вернулся, только теперь он был белее мела. В дверь продолжали звонить.

- Кто там?- отчего-то шепотом спросил я. Жека втянул голову в плечи, подобрался поближе. Он начинал нервничать, так как принялся кусать обветренные губы.

- С-соседка,- заикаясь, выдал Борька.

- А чего хочет?

- Ребят,- Борис опустился на табуретку. Трель оборвалась. С лестничной клетки донеслись крики.

- На ней местами кожи нет!- пролепетал Борька, снял очки, достал из кармана брюк платок, вытер лоб и сглотнул.

- Ты что несешь?- Жека тоже побелел. Я подался вперед, глядя то на него, то на Бориса, который задышал часто-часто от волнения.

- Тебе показалось, наверное.

- Не-а, идите сами и посмотрите.

Крики стали громче. Я на ватных ногах добрался до прихожей, посмотрел в глазок. Застыл, чувствуя, как внутри становится очень неуютно. Странное ощущение, страху пока места не было, а вот именно нечто неприятно зашевелилось в желудке. Волосы на затылке дыбом встали. Крики вдруг прекратились и воцарилась тишина. Я видел, что соседка лежит на полу. Видел, что открыта дверь в квартиру напротив и в квартиру сбоку - оттуда несчастная и пришла к нам, наверное.

Я смотрел на кровь, на влажно блестевшие оголенные мышцы. Руки выгнуты. Кажется, она умерла. Совсем не двигалась, только сосед из квартиры напротив, дядь Витя, суетился. Затем он скрылся у себя, но дверь так и осталась распахнутой. Наверное, ушел вызывать неотложку. Добрый мужик, в общем-то, Борька к нему в кружок ходил, стендовым моделированием занимался. Самому дядь Вите моделирование давалось с трудом, пальцы плохо гнулись, он их поджимал в кулак, прятал в длинных рукавах.

Тишина.

Неприятное ощущение в желудке усилилось. Затошнило от увиденного. Как вдруг несчастная резко подняла голову, посмотрела прямо на меня. Затряслись коленки, я отпрянул от глазка, бросился обратно на кухню.

- Видел?- спросил Борька. Я кивнул, кинулся к раковине и меня вырвало.

Темнело. До хоккейной коробки мы не дошли, слишком страшно было из квартиры высовываться. Даже не поели толком, перед глазами все борькина соседка появлялась. Жека поел, правда. Каждый из нас думал о том, что боялся озвучить вслух. Ведь закон очень простой: если об этом заговорить, значит все взаправду.

И пока мы так сидели на кухне, как мыши, боясь лишний раз пошевелиться, чувство тревоги нарастало. Оно усиливалось еще и тем, что никакой неотложки из окна мы не увидели, а тело из подъезда исчезло, закрылись двери, остались только следы на полу. Больше ничего не происходило. Радовало то, что если все происходившее на лестничной клетке я видел не один, то умом пока не тронулся.

Тишина.

Было в этой тишине что-то неправильное и гнетущее, что мне всячески хотелось заговорить, включить телевизор, радио. И это же, гнетущее и неправильное, заставляло молчать. В тишине этой звенело напряжение от наших натянутых до предела нервов. Казалось, что в подъезде слышались шаги.

Шорк, шорк.

Будто некто неспешно прогуливался от двери к двери, поджидая.

Шорк.

Я помотал головой. Мне больше всего хотелось выкинуть из нее навязчивые мысли про кожевника и то, что Борис про него наплел. Я позвонил маме на работу и попросил меня забрать от Борьки, потому что один ни за какие коврижки за порог не ступил бы. Жека навязался со мной, все равно по пути. Тут я даже осмелел: втроем, да еще и с мамой!

По испуганным глазам Борьки я видел, что он страшится того момента, когда останется один. Его родители возвращались всегда поздно. Он снял трубку, чтобы набрать рабочий номер телефона отца, но застыл, стискивая пальцы на оранжевом пластике и нервно теребя спиральный провод.

- Гудки странные.

Набрал номер. Они никуда не исчезли. Жека попробовал позвонить своим, та же история.

- Дай журнал, где про кожевника написано,- попросил я. Борис в ужасе вытаращился.

- Давай, давай, сам хочу прочитать,- поторопил его я. Борька встал, пошел в свою комнату, бесшумно миновав коридор. Вдруг что-то затаилось в подъезде и услышит малейшее движение?

Борька принес журнал, показал где именно искать заметку, сел и стал выжидать. В заметке и слова не было о том, что кожевник вдруг придет и скажет, мол, отдай кожу. Он просто приходил и снимал. Пока человек еще жив, разумеется, потому что иначе кожа станет неэластичной и надевать на себя будет проблематично. И кожу-то снимал для того, чтобы поскорее стать человеком. Не получалось только, но стараться нравилось. Еда же. Часто подменял одного из соседей в большом доме, а потом питался. На рисунке - продолговатое нечто, без волос на голове. Вроде и человек, а вроде и нет. Уши оттопырены, глаза глубоко посажены. Вниз от нижних век шли две черных полосы. Черный рот с частоколом зубов. Совершенно отвратительные руки с недоразвитыми пальцами, в новой коже такое не спрячешь. Скрюченные, с загнутыми ногтями. Тонкие ноги. И огромная пасть, которая вертикально расчерчивала грудную клетку и живот.

Я поежился.

В пасти тоже виднелись острые зубы. Откуда такое существо вообще появилось и почему пришло за борькиной соседкой, которой хранились журналы?

- Борь,- подал голос я,- а откуда эти журналы у соседки появились?

Борька пожал плечами.

- Вообще не знаю, просто предложила как-то отцу выкупить. Он знает, что я всяким таким увлекаюсь.

В дверь вдруг позвонили. Мы втроем на месте подпрыгнули. Сердце забилось часто-часто, а ладони вспотели. И меня осенило. Пальцы! Пальцы!

- Кого там принесло?- едва ворочая языком от страха, спросил Жека. Звонок повторился.

- Может, мама твоя?- опомнился Борька. Я посмотрел на настенные часы. Рановато для мамы, конечно.

- Надо глянуть,- Жека первым было пошел в прихожую, но я его остановил.

- Борь, где у тебя инструменты хранятся?

- Чего?

- Молотки, отвертки и остальное.

- Сдурел?- Борис нахмурился, однако проводил на лоджию и открыл шкаф. Я взялся за молоток. Тяжеленный.

- Зачем тебе?- Борька в недоумении глазел на то, как я протягиваю ему отвертку. Звонок повторился.

- Мы с тобой видели, что с соседки кто-то снял кожу. А если этот кто-то пришел снимать кожу с нас?

- Да брось, я же просто так шутил про кожевника,- нервно усмехнулся Борис.- Напугать вас хотел.

- У тебя не получилось,- вздохнул я,- а у того, кто бродит в подъезде - получилось.

Борька весь побледнел, скукожился.

- Думал, что мне показалось,- прошептал он.- Ты тоже слышал.

Жека промолчал, только схватился за разводной ключ.

- Давайте еще раз родителям позвоним,- проблеял он.- Или в милицию.

Звонок повторился.

- Идемте посмотрим,- Борька почесал в затылке, растерянно оглядываясь по сторонам. Что делать, куда бежать?

- Вдруг и правда мама приехала,- понадеялся я.

Однако в глазке Борька увидел лицо дядь Вити из квартиры напротив. Того самого, который суетился и я подумал, что он вызывал неотложку.

- Борис,- послышалось из-за двери.

- Приехали,- выдохнул Жека, прислонившись к стене и прижав к себе ключ.

- Борис, это ж я, чего не открываешь?

- Приболел,- просипел в ответ Борька севшим от страха голосом.- Заразный, вы что-то хотели?

- Дак ты журналами все хвастался, я решил зайти, одолжить почитать!- дядь Витя говорил бодро, весело, очень добродушно.

- Давайте я вам потом сам занесу,- Борька поджал губы.

- Я ж ненадолго,- тараторил голос,- отдашь и уйду. Я внимательно вслушивался.

- Понимаю, дядь Вить,- Борька даже деланно покашлял,- но температурю, как пришел после школы - сразу свалился, карантинная зона.

Сосед рассмеялся. Я отодвинул Бориса и сам посмотрел в глазок. Лицо как лицо. Хорошо, что мы включать свет не стали в прихожей, иначе дядь Витя заметил бы смену наблюдателя.

- Дак может я тебе чайку сделаю, а, Бориска?- продолжал сосед. Жека непонимающе уставился на дверь.

- Все есть, ничего не надо, спасибо.

Сосед переминался с ноги на ногу. Не уходил. У меня сложилось впечатление, что ему нужно было изо всех сил попасть к нам в квартиру.

- Температурить без присмотра плохо,- голос теперь зазвучал уже не так добродушно. Я почувствовал, что у меня мурашки по спине побежали.

- Да все нормально, не переживайте, - пролепетал Борька. Если дядь Витя и являлся кожевником, который прибил соседку, то быть отделенными всего лишь входной дверью от этого существа - так страшно, что у меня голова закружилась.

- Как тут не переживать,- голос становился настойчивее. У дядь Вити забегали глаза.

- Все хорошо,- продолжал отказываться Борис.

- Ну, бывай тогда, дружище,- сосед поковылял к себе в квартиру и мне стало намного легче дышать. Не он, да и мысль про кожевника слишком навязчива. Не бывает такого на всем белом свете.

Не бывает.

Я продолжал смотреть и увидел, что сосед дошел до своей квартиры, приоткрыл. Закрыл. Но сам остался в подъезде. Я отпрянул от глазка, а Борька, наоборот, прильнул, потом взглянул на меня и Жеку. Жестом показал, что нужно удалиться от двери. Мы ушли в самую дальнюю комнату.

- Он нас поджидает,- пробормотал Борька.- Знает, что мы видели. Знает, что я здесь не один. Сразу начал разговоры про журналы. И он знает, что мы знаем.

Жека испуганно икнул.

- Сдались ему журналы!

- Погодите,- я взял пару выпусков с борькиного стола, внимательно рассмотрел. Мне уже до этого бросилось в глаза то, что их будто наспех распечатали, лишь бы были.

- А если Дарья Петровна все напечатала сама?

Борька и Жека уставились на меня.

- Ну, смотрите, - я потряс журналом у них перед носом.- Никто так не печатает! На скорую руку же делалось!

- Как нам это помочь должно?- вздохнул Жека.

- Если допустим, что она печатала все сама, возможно, и всех этих существ она видела своими глазами. Сделала такие штуки…

- А те, кого она видела, узнали,- пробормотал Борька.- Поэтому и отдала журналы кому-то другому.

Он испуганно взглянул на нас.

- Отдала мне.

Щелк!

Свет погас, и квартира погрузилась в темноту. Только свет фонарей с улицы освещал комнату. В дверь вежливо постучали.

- Он так и выжидает,- прошептал Жека. Стук повторился. А затем в дверь затарабанили с такой силой, что мы вскочили на ноги.

- С петель сейчас слетит,- жалобно произнес Жека. Я кинулся к телефону, начал набирать рабочий номер мамы. Снова те странные гудки. Сердце стучало так, что еще секунда и оно вырвалось бы из грудной клетки. Жека просто осел на пол, прижав руки к ушам, чтобы ничего не слышать.

- Давай же,- я набирал номер снова и снова, ожидая, что соединение установится и услышу мамин голос. Я видел растерянное лицо Борьки, который силился, чтобы не заплакать от страха. Грохот продолжался еще какое-то время, а затем все стихло.

- Как его убить?- спросил Жека, отнимая ладони от ушей.

- Убить?- удивленно протянул я.

- Он не даст нам уйти отсюда живыми,- у Жеки задрожали губы.- Он знает, что мы знаем.

Бам!

В дверь теперь не просто затарабанили, такое ощущение сложилось, будто сосед пытается выбить ее всем своим телом, разгоняясь и врезаясь. Жека обхватил колени руками и теперь раскачивался вперед-назад, зажмурив глаза. Дико страшно. Я продолжал набирать номер. Тихий щелчок на той стороне провода.

- Алло?- в трубке послышался уставший голос. Я торопливо произнес мамино имя, попросил позвать к телефону.

Бам!

- А, это ты,- прошелестело в ответ.- Она ушла недавно домой, время-то уже.

- Как ушла?- прошептал я. Мама настолько рано никогда не уходила.

- Ну, вот так. 

Бам!

- Что-то случилось?- спросил голос в трубке. Я хотел было ответить, но снова щелкнуло и вызов прервался.

Бам!

Я начал набирать номер милиции. Тихие щелчки, не соединялось. Наверное, где-то авария, если свет вырубился и телефон не работал. Я старался гнать мысль о том, что нам специально все выключили. Хотел выманить из квартиры.

Бам!

- Что ему нужно?!- выкрикнул Жека. Его затрясло.

Бам!

Я оглянулся на окно. Четвертый этаж. Переломаемся, если прыгать вниз. Хотя я не знал что хуже - лишиться кожи и быть съеденным, или переломать руки-ноги, но как-то добраться туда, где могут помочь.

Снова тишина. Неизвестно сколько мы так сидели, прислушиваясь к каждому звуку. На этот раз никаких шагов в подъезде.

Свет дали. Борька и Жека вздохнули с облегчением. Мы услышали, как в дверную скважину вставлялся ключ. Борька первым побежал в прихожую, мы бросились следом.

- О, привет,- озадаченно сказал отец Бори, дядя Ваня, стряхивая с шапки снег,- чего такие бледные? Пораньше сегодня вырвался, но завтра придется задержаться.

Он закрыл дверь, разулся, прошел прямиком на кухню, полез в холодильник. Достал кастрюлю с супом, поставил на плиту, зажег огонь, а сам направился мыть руки.

- Чем занимались, молодежь?- спросил он, взял кусок мыла.- Там картошечки не осталось случайно?

- Не,- помотал головой Борька,- мы доели.

- Правильно, чего добру пропадать. Уроки сделали?

- Почти,- промялил Жека.- Журналы читали сидели.

- А, ну, это дело полезное, читать-то,- дядь Ваня закивал, намылил ладони.- Если домой расползаться не собираетесь, можем хоккей посмотреть.

Я все глядел на пальцы. Вроде ровные, обычные. Да и при упоминании журналов он не насторожился, не стал задавать вопросов про них.

- Суп будете?- дядь Ваня смыл пену, вытер руки, залихватски подкрутил усы, улыбнулся своему отражению.

- Будем,- кивнул я. Отлегло. Нам определенно не привиделось происходящее, но сейчас мы были в безопасности. Как будто все осталось очень далеко в прошлом или в дурном сне.

Да, дурной сон на троих.

Тепло и спокойно.

Дядь Ваня включил радио на кухне, и оно принялось рассказывать про последние новости. Запахло супом. Борька нарезал хлеб, налил воды в чайник. Звонок в дверь. Тревога снова накрыла с ног до головы, но борькин отец сам пошел открывать.

- О, добрый вечер, барышня,- сказал он и позвал меня. Я высунулся из кухни и увидел улыбающуюся маму. Волосы растрепаны немного, выбились из-под меховой шапки. Мама пахла морозом, терпкими духами, пальто снимать не стала, даже не вытащила руки из карманов. Жека выглянул в коридор.

- Ой, ура!- воскликнул он.- Домой!

- Да, да, заведу и тебя,- пообещала мама.- Вас подождать, пока поедите?

Неприятное ощущение в животе опять дало о себе знать, но я списал все на то, что день получился нехороший. Я махнул рукой, схватил рюкзак, который оставил на кухне еще за обедом, начал одеваться, обуваться. Жека последовал моему примеру, мигом замотался в шарф, накинул куртку. Борька слегка расстроенно пробормотал, мол, увидимся завтра в школе. Он устал и это было видно.

Когда позади закрылась дверь, мой взгляд упал на соседскую квартиру напротив, где жил дядь Витя. Интересно, он за нами наблюдает?

Мы спустились на первый этаж. Жека так радовался, что скоро попадет домой, аж перепрыгивал через одну ступеньку. Вышли на улицу. Мама шла впереди, и вдруг остановилась.

- Ты чего, мам?- спросил я, чувствуя, что нервы натягиваются до предела. Мама вытащила руки из карманов и мой взгляд невольно упал на ее пальцы.

Скрюченные, с загнутыми ногтями. 

Я обитаю тут: https://t.me/its_edlz - канал с историями, которые сюда не пощу;

https://vk.com/itstyere - для связи по озвучкам и любому другому сотрудничеству.

"Новая кожа" получила озвучку от канала Belfegor, поддержите чтеца, он очень старался!

https://youtu.be/dsqXblU0hjg