Непокоренные. Глава XVII. [Раз]очарование. Часть 2.⁠⁠

Доброго времени суток, дорогие пикабушники. Для тех, кто впервые видит пост о Непокоренных - поясню.

Эта серия постов - книга, которую написала моя жена. Получив от своих друзей и знакомых максимальную отдачу по комментариям, замечаниям и идеям, моя жена захотела получить непредвзятое мнение и критику, а так же комментарии публики, с которой она не знакома. Для этого я стал публиковать главы этого произведения, которое многое изменило в моих взглядах.

Мы не гонимся за рейтингом. Но каждый ваш плюс или минус - это уже оценка ее творчества. И нам важна эта оценка, будь она положительной или отрицательной.

Мы не боимся критики. Но мы хотим конструктивной критики. И если вы уделите минуту, чтобы написать ваши мысли о прочитанном - вы нам очень поможете и очень нас порадуете.

Отдельно хочу сказать спасибо тем 30 подписчикам, которые появились с момента начала пубикации этих постов. А так же всем, кто следит за Непокоренными. Спасибо.

И, приятного чтения)

Предыдущие главы Непокоренных.

Об исчезновении Кира в группе не говорили - видимо, каждый из ребят понимал, что это не то дело, в которое им сейчас стоит совать свои носы, да и попросту не настолько привыкли друг к другу, чтоб доверить какие-то серьёзные мысли или догадки. Кира просто больше не было с ними - и этот факт нужно было принять, как есть, не вдаваясь в излишние подробности, запрятав грызущее любопытство куда подальше. "Ликвидировать". Едва ли не самое страшное из слов в Империи звучало на задворках сознания Пана, словно зудел укус какого-то насекомого. Нет, быть не может того, что бы Кир был среди виновных! Как? Он же просто… самый обычный мальчишка, такой же, как и все они… Хотя Мастер Оурман тоже исчез. А Брант – на месте. Головоломка никак не хотела сходиться воедино в голове мальчишки, стремительная лавина событий уносила куда-то все дальше и дальше, лишая последней возможности затормозить хотя бы ненадолго, хотя бы отдышаться…

Признаться, Пану было жутко одиноко. По природе своей общительный и живой - даже порою чрезмерно для тех обстоятельств, что ограничивали и связывали его всю жизнь по рукам и ногам, - мальчишка вдруг столкнулся с полнейшим отсутствием отклика со стороны окружавших его людей (кроме разве что Мастера Бранта, да с ним все не так просто). С Антоном явно было особо не поболтать - слова Алексиса на его счет лишь подтвердили личные впечатления мальчика от нового соседа, - а из Среднего... Ну, в общем-то кроме Марка все прочие неплохие парни, с кем можно было иметь дела, от него, мягко говоря, отвернули носы сразу же после дня Посвящения, когда просочилась первая информация о том, что Пан был выбран. Ну да, ожидать следовало, но, честно говоря, было страшно обидно и противно - как будто он теперь и правда подсадной, ну фу. Как-то совсем не думалось и не представлялось, что он может им действительно однажды стать, что бы ни говорили окружающие. Хотя с его-то нынешней успеваемостью… Ох, хочешь – не хочешь, но до стипендии надо дотянуть. Хоть ты тресни, но надо. Знать бы еще, как.

Школа – дикие с ней, со школой, но вот что правда было почти обидно, так это родители, которые ни разу со дня его переезда в Высокий Пану не позвонили. Мальчишка, впрочем, и так не особенно знал, о чем с ними говорить, даже когда имел право что-то рассказывать, и всё же… Даже это формальное «как дела? - нормально» виделось ему приятнее этого по Уставу бесчувственного молчания.

А с Брантом вообще было странно: его хотелось ненавидеть изо всех сил - и почему-то совсем не получалось. Хотелось доверять – но тоже никак не выходило, несмотря на одну странную тайну на двоих. А самым идиотским было то, что больше вообще ничего не происходило. Казалось бы, проклятая гроза и те безумные поцелуи, о которых и вспоминать-то было не по себе, должны были быть началом чего-то, должны были вести к чему-то кроме этих странных взглядов… Или нет? А чего, собственно, он ждёт? С какой радости он вообще чего-то ждёт?.. Когда Пан поймал себя на этой мысли, щеки отчего-то горячо вспыхнули. Как же сложно о нём не думать…

Мальчишка невольно облизнул губы и, услышав негромкое разрешение, вошел в кабинет молодого человека. Тот, признаться, сегодня выглядел на редкость неважно, хотя это и придавало ему хоть какое-то сходство с реальным человеком, а не неким идеальным образом, которого в привычной Пану атмосфере пятого квартала Среднего Сектора существовать не могло даже в теории. И все же, несмотря ни на что, какое-то внутреннее ехидство подсказывало порой, что любые его, Пана Вайнке, слова, сказанные один на один этому человеку, далекому как луна на небе, сойдут ему с рук безнаказанно; и мысль эта не давала мальчишке покоя, даже если сам он никогда не признавался в ней перед самим собой.

- Что с Ивличем, Мастер?

- О ком ты?

Он что, смеется?

- Ты прекрасно знаешь. Что происходит?

- Как ты со мной разговариваешь, мальчишка? – Его холодное, уставное и впрямь совершенно безразличное спокойствие бесило сегодня, на фоне полного молчания по единственному вопросу, не дававшему покоя чуть ли не всему хоть сколько-то адекватному населению Империи, еще сильнее, чем когда бы то ни было прежде. За кого их держат, за детский сад? Они кадеты Академии Службы Империи в Высоком Секторе, а им не удосужились сказать ни слова по поводу происшедшего!

- Как считаю нужным, так и разговариваю. Ты со мной тоже беседы ведешь не очень-то как положено, - глаза его дерзко блестели.

- Если бы я их вел с тобой как положено, Пан, тебя бы здесь уже давно не было. Хватит вести себя как малый ребенок.

- Что с Ивличем, Алексис?

- Он выбыл, - глаза Мастера внимательно сощурились, но он, к превеликому удивлению Пана, даже не одернул мальчишку за то, что тот назвал его по одному лишь имени, - лучше забудь о нем.

- Что… Что произошло? – Нет, волнение не коснется его голоса.

- Он не прошел отбора, Вайнке, такое тоже бывает. - Алексис словно каждой нотой своего голоса давал мальчику понять, что этого разговора происходить и вовсе не должно, но Пан с равным ему упорством продолжал делать вид, что не понимает очевидного.

- И... что теперь будет?

- С тобой – ничего. Остальное тебя касаться не должно.

- Но… Это же из-за происшедшего, да? – Выпалил Пан на одном дыхании.

- Слишком много вопросов, Вайнке. – Пан скорее почувствовал, нежели услышал уже не скрываемую угрозу в голосе Мастера и, взглянув в его все такие же синие, но словно бы покрытые коркой льда глаза, уже не в первый раз подивился тому, как ласково и безумно они порой смотрели на него.

- Его скинут в Низкий? Или… или… - совсем тихо произнес он, не отводя глаз от каменного лица Мастера.

- Устав, кадет. Помни свое место. – И без того тонкие губы Алексиса сжались в линию. - Кира Ивлича в этом мире не существует и никогда не существовало, а всё, что ты о нем думаешь – не более чем плод твоего уставшего воображения. Ты меня понял?

Так значит, предчувствие не подвело, и Кира действительно ликвидировали? Пан почувствовал себя так, словно все его внутренности скрутили разом в один какой-то скользкий и холодный узел. «Алексис такое же чудовище, как и все Высокие, - Средний проглотил липкий ком, вставший внезапно вдруг поперек горла, и едва нашел в себе сил не сжать кулаков, - а мне… я его…по-настоящему…»

Один – два – три – выдох.

- Да, Мастер, - едва слышно прошептал он, не глядя на темноволосого молодого человека перед собой.

- Нет, Вайнке, - безжизненно откликнулся тот, - еще раз.

- Да, Мастер! – Отчеканил Пан, выпрямившись, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голоса, ярость затопила его изнутри горячим потоком и наверняка сверкнула во взгляде светло-зеленых глаз, поднятых на Высокого. Святая Империя, как же он бесит.

Тот лишь кивнул в ответ.

- Свободен. - Внезапная безграничная усталость в голосе Алексиса в миг опустошила Пана, словно из переполненной бочки его гнева резким движением выбили разом всё днище, и он, не обернувшись, понуро вышел из помещения, бесшумно затворив за собой дверь.

Настроения заниматься не было, а Виктор Берген, худощавый темноволосый молодой человек, на фоне шебутного, неизменного энергичного Оурмана произвел впечатление растерянного, даже напуганного кадета, а вовсе не Мастера. Пан же витал в облаках, все стремительнее теряя последнюю надежду на свою стипендию, и урок упорно не шел в голову, а сердце грызло необъяснимое чувство вины, вины за эту усталость в голосе Алексиса, однако, как это возможно, где логика в этих чувствах, мальчишка уловить упорно не мог. Извиниться что ли? Хотя за что? Подумает еще… Ну уж нет, пусть только попробует подумать, что этот его «мастерский авторитет» что-то для него, Пана Вайнке, значит.

Только отчего-то полтора часами позже, спустившись по широким ступеням крыльца главного корпуса Академии, кадет все же догнал шагающего далеко впереди Алексиса и, оглядевшись украдкой по сторонам, дабы избежать лишних ушей, набрал в легкие больше воздуха, однако совсем не те слова, что думалось мальчишке, слетели внезапно с его губ:

- Что значит «ликвидировать» на самом деле? – Пан поднял на молодого человека свои очень серьезные серовато-зеленые глаза и буквально впился взглядом в его лицо. Тот лишь молча вскинул брови. - Все понимают, а на деле никто не знает, так ведь? Знают только, что – с концами. И все боятся, все Средние боятся Систему с самого первого дня.

- Закончи хотя бы Академию – может, узнаешь. - Пробормотал Алексис куда-то в сторону, словно пытаясь скрыться от этих глаз.

- Лекс… - Произнесенное так непривычно мягко и тихо, имя удивило, кажется, и самого Среднего. - Психушка? Тюрьма? Низкие? Смерть?..

- Не зови меня Лекс, я не ровня, - бросил, не оборачиваясь, Мастер.

- Да мне плевать, - отозвался Пан как-то отчаянно просто, - ответь мне.

- Когда как, Пан, когда как, - устало и шумно выдохнул Алексис все еще глядя куда-то в сторону, - ты просто подумай как-нибудь, зачем Империи могут быть нужны лишние Низкие? Хотя иногда психушки хватает, чтоб человек забыл, кто он…

От голоса Бранта, такого усталого, тихого и задумчивого, словно он размышлял вслух сам с собой, волосы зашевелились на голове кадета, и почему-то совершенно отпало всякое желание расспрашивать дальше, что тот имеет в виду под этими словами. Пан поежился и снова отчего-то почувствовал себя страшно виноватым за весь сегодняшний день, и ни прохладный ветер, разгоняющий летнюю жару, ни красота коридора общежития, снова потрясшая мальчика, ни домашние задания не смогли уже отвлечь мальчишку от этого щемящего чувства.

А в жилом втором корпусе как, видимо, и всегда кипела жизнь, и сновали туда-сюда возвращающиеся с занятий подростки. Антон Штоф, кажется, куда-то собирался, занимал собой разом все пространство комнаты, перебирал какие-то папки на полке над кроватью и что-то хмуро бормотал себе под нос, безуспешно пытаясь кому-то дозвониться, но на удивление смягчился при появлении соседа на пороге их теперь уже общего жилища. Пан не был настроен на разговор – больше всего хотелось повалиться на кровать, уткнуться носом в подушку и сделать вид, что сегодня не было никаких неприятностей, разговоров и сомнений, а на завтра не надо учить очередную порцию параграфов Устава. Однако дела не ждали, а отделаться от Антона парой дежурных фраз не удалось.

- К Бранту втираешься? – Голос молодого человека звучал столь спокойно и буднично, словно он спрашивал, не хочет ли Пан чаю.

- Что? - Мальчик поднял на соседа удивленный взгляд, не успевая нацепить маску безразличия.

- Ой, да ладно тебе, это нормально, - в глазах Антона вспыхнули на долю секунды какие-то недобро лукавые искорки, - только если хочешь пробиться, не к нему надо идти, а как минимум к его братишке - а то и еще куда повыше.

- Да с чего ты взял вообще? И что с его "братишкой"?..

- Пан, ну не надо, ладно? У Брантов все в семье большие шишки, неужто еще не знаешь? Брат – комендант, а папаша – советник. Думаешь, кадеты каждый день бегают после занятий с Мастерами поболтать? Парень, есть два пути к хорошей должности: хорошенько втереться в доверие или быть родней изначально. Подозреваю, что второе тебе не светит, вот и делаю простой вывод из того, что вижу собственными глазами.

- Я не... - внутри у Пана похолодело.

- И, тем не менее, я вас видел как минимум из этого самого окна на этой самой дорожке перед третьим корпусом. - Холодно закончил Антон, - Я смотрю, перваки нынче амбициозные пошли. Так чего ты хочешь?

- Вот и я думаю пока... - неуверенно произнес Пан, теряясь.

- Ладно, темни дальше, - качнул головой Антон, - не мое дело, в конце концов. Только что-то мне кажется, внедренный из тебя выйдет неважный, все на лице написано. Выбери что попроще, для твоего же блага будет. Младший Брант, конечно, личность легендарная, но с него, по-моему, еще рано брать.

- Легендарная?

- Ох, совсем зеленый… - в голосе Антона проскользнула не то насмешка, не то сочувствие, что показалось Пану совсем уж неправдоподобным. - Алексис получил совершеннолетие лет не то в десять, не то двенадцать... Не знаю уж, кого ему для этого пришлось укокошить, но факт остается фактом - прецедент, не писанный в Уставе. Его за это одна половина Академии на дух не переносит, а другая пророчит великое будущее... Хотя, ясен пень, всем по большому счету дела нет.

"Укокошил"? В глазах Пана едва не потемнело. Чтоб им всем пропасть, во что он ввязался?..

- А ты?

- А я. А какая разница? - Пожал плечами парень, потом подошёл к своему шкафу и принялся переодеваться в форму своего направления - темно-зелёную с белыми вставками, Пан так и не выяснил еще, к какому учебному подразделению она принадлежит, - явно давая понять, что разговор окончен.

Скользкий, однако ж, тип.