Неотлитая пуля⁠⁠

Хотела я вам пулю отлить. Знатную такую пулю, блестящую и остроносую. А начать я думала так.
У Кощея с Елизаветой Английской были дружеские отношения. Еще когда она девочкой в бархатном костюмчике с отворотами объезжала своего первого пони, властелин тридесятого добродушно кивал головой, созерцая это зрелище на своем блюдечке, по которому нарезало ровные круги наливное яблочко.
Со временем, когда новоиспеченную королеву ввели постепенно во все великие тайны мира и, естественно, ознакомили и с существованием потусторонних реальностей и их могущественных правителей, бессмертный маг познакомился с ней лично. Он даже, в знак своего особого благоволения, поднес ей (правда, малюсенькую) баночку пасты из плодов дерева жизни, произрастающего, как вам известно, на краю Лукоморья, что и положило начало их продолжительной дружбе. Кстати, этим и объясняется необыкновенное долголетие Елизаветы.
Когда-то состояли они в весьма оживленной переписке, но со временем англичанка, по меткому выражению кота Баюна, стала не та, и теперь они обмениваются доброжелательными поздравлениями к Рождеству, дням тезоименитства и прочим праздникам. Королева и принц-консорт непременно называют Кощея "Our Mutual Friend" и подносят ему то корзинку с баночками апельсинового, черносмородинового и вишневого джема, то плотно набитую коробку лучших масляных печений, то ящик сдобнейших, да к тому же пропитанных настоящим виски (естественно, шотландцы только свое виски считают настоящим), кексов, сдобренных отличным изюмом и коринкой, из самого независимого королевства Британии. Кощей же в ответ снабжает их водкой, перегнанной на шалфее или персиковых косточках, самой лучшей черной икрой (имеющей, как известно, белый цвет) и небольшим строго дозированным количеством чудес, без которых не может ныне выжить ни одна монархия...
Да, то была бы славная пуля! Но только я принялась сочинять ту ее часть, которая касалась несомненного предпочтения, выказываемого Кощеем одной из правнучек британской короны, как почувствовала нежное касание чего-то к моему колену. Это был роскошный хвост кота Баюна, мягкостью своей обязанный тому общеизвестному факту, что половина шерстинок в нем шелковая.
- Пулю льешь? - промурлыкал придворный сказитель. - Ну, лей, лей...
И у меня тут же пропало всяческое вдохновение.
Так что хочу добровольно заявить, что все, о чем рассказано в первых четырех абзацах сего опуса, решительно не имеет ничего общего с правдой и официальной точкой зрения властелина тридесятого.